Текст книги "От этого зависит ваша жизнь. Как правильно общаться с врачами и принимать верные решения о здоровье"

Глава 3. «Что это вообще за врач?»

Лечение начинается с ваших взаимоотношений с врачом

Когда у тридцати пяти тысяч человек из тридцати пяти стран спросили, какую профессию они уважают больше всего, все они ответили: «Врач». Когда 1001 американцу задали вопрос об их степени доверия к врачам, более 900 из них назвали высокую оценку[75]75
  Johnny Wood, “These Are the World’s Most Respected Professions,” World Economic Forum, January 15, 2019, www.weforum.org/agenda/2019/01/these-are-the-world-s-most-respected-professions/; Airtasker, “Who Do You Trust,” Airtasker Blog, May 12, 2019.


[Закрыть]. По всему миру люди сидят, прикованные к экранам телевизоров, наблюдая за подвигами врачей и медицинских бригад в таких сериалах, как «Скорая помощь», «Доктор Хаус», «Анатомия страсти», «M*A*S*H*» (последнюю серию посмотрели 125 миллионов зрителей!), «Клиника» и нескончаемый «Главный госпиталь» (который начал выходить в 1963 году и продолжается до сих пор после небольшого перерыва в связи с пандемией COVID-19).

В сериале к врачу-мизантропу, который блестяще справляется со своими обязанностями, относятся с долей понимания. В реальной жизни мы ожидаем, что с врачом будет приятно общаться. Мы хотим установить с ним контакт. От понимающих, внимательных врачей зависит наша жизнь. Кроме того, чуть позже мы убедимся, что система здравоохранения также играет немаловажную роль – мы зависим от того, насколько вышестоящих лиц заботит отношение врачей к пациентам.

Хорошие взаимоотношения врача и пациента могут казаться чем-то вроде вишенки на торте – дополнительным преимуществом лечения. Но правда в том, что они чрезвычайно важны для качественного предоставления медицинских услуг. Испорченные взаимоотношения или их полное отсутствие становятся преградой для подбора правильного лечения. Что не менее важно, в таких случаях пациенты не чувствуют, что их состояние здоровья кого-то волнует. Взаимоотношения с врачом влияют на то, продолжим ли мы проходить терапию, от которой зависит наша жизнь, и на то, как мы оцениваем деятельность врача. Они также повлияют на наше решение подать на врача в суд в случае имеющихся на это оснований. Это доказывают результаты исследований. Но это также понятно интуитивно, особенно в критических ситуациях. Отношения между врачом и пациентом напрямую влияют на результаты лечения. Врачей необходимо обучать выстраивать отношения с пациентами, а медицинские учреждения должны их поддерживать.

В первой части этой главы я расскажу, почему уважительное отношение и диалог имеют для пациентов большое значение. Когда они пишут благодарственные письма, то восторженно отзываются о личности и деятельности своих врачей.

И наоборот, пациенты, которые чувствуют бесчеловечное отношение к себе, пишут жалобы и подают судебные иски. Все это говорит о том, что люди оценивают врачей не столько по результатам предписанного ими лечения, сколько по их отношению к пациентам. На сайтах с рейтингом врачей наблюдается аналогичная тенденция.

Далее мы рассмотрим, как плохо выстроенные отношения между врачом и пациентом негативно сказываются на результатах лечения. Иногда такое происходит потому, что врачи не учитывают мнение пациента и не слушают их жалобы. А иногда – потому, что пациенты, ощущая пренебрежение врачей и слыша критику в свой адрес, чувствуют себя отвергнутыми и перестают заботиться о своем здоровье. Необходимо, чтобы врачи не были равнодушны к нашему состоянию, тогда и мы будем для них хорошими пациентами. Нам не нужны супергерои, нам нужны способные люди, предпринимающие все возможное в самых сложных обстоятельствах. Я расскажу об институциональных изменениях, которые могут поспособствовать становлению гуманных отношений между врачами и пациентами.

Наконец, мы посмотрим, как себя чувствуют врачи, если пациенты и руководство относятся к ним с уважением, и к каким ужасным последствиям – врачебным ошибкам, профессиональному выгоранию и даже самоубийствам врачей – приводит бесчеловечное отношение.

Но сначала давайте поговорим о походе в магазин за кроссовками.

«ЧТО ЭТО ВООБЩЕ ЗА ВРАЧ?»

Одним летним вечером больше десяти лет назад я ждала маму возле ее дома, чтобы прогуляться с ней по магазинам. Она наконец-то набралась смелости и записалась в спортзал, поэтому ей нужно было впервые в жизни купить пару кроссовок. Но судьба распорядилась иначе: раздвижные двери в здании закрылись, повалив маму на землю. В итоге у нее были сломаны бедро и рука.

В больнице на руку маме наложили гипс, но вот с бедром все было не так просто – требовалась операция. По медицинской страховке у мамы была возможность самой выбрать хирурга (также страховка покрывала 90 % расходов). Кто же будет хирургом?

Конечно же, мы очень хотели выбрать для нее лучшего специалиста. Но как это сделать? У нас не было возможности изучить список хирургов, не говоря уже об их успешно проведенных операциях, среднем возрасте и физическом состоянии пациентов или любой другой проверенной информации, которая позволила бы нам оценить их квалификацию и достижения. И я сомневаюсь, что где-то к такой статистике можно легко получить доступ. Кроме того, после невероятно напряженного вечера мы просто были не в состоянии принимать обоснованные решения. Ни о какой медленной и тщательной обработке информации не могло идти речи.

Вместо этого нам пришлось поддаться одному из принципов влияния, описанному психологом Робертом Чалдини, – принципу доверия авторитету[76]76
  Robert B. Cialdini, Influence: The Psychology of Persuasion (self-pub., Quill, 1993).


[Закрыть]. Его суть заключается в том, что наше мнение о специалисте – доверие к нему, уверенность в его знаниях – формируется на основании таких «сигналов», как дипломы на стене, спецодежда или хорошая рекомендация. Медбрат скорой помощи стал для нас таким авторитетом в области переломов. Мы попросили у него совета, и он порекомендовал двух хирургов, с которыми я незамедлительно связалась.

Первый врач, доктор Л., сразу же пришел к моей маме. Он рассказывал об операции, не отрывая взгляда от своих трекинговых ботинок, которые отлично сочетались с его бесформенными поношенными брюками цвета хаки. Монотонность его голоса навела меня на мысль, что он уже проводил эту операцию и рассказывал о ней несколько тысяч раз. Полагаю, он хорошо обращается с хирургическим ножом, хоть и не умеет устанавливать контакт с пациентами и завоевывать их доверие. Моей маме показалось, что врач был абсолютно безучастен к ее проблеме. Когда он ушел, она высказала свои сомнения: «Что это вообще за врач?» Мама была беззащитной пациенткой с переломанными костями, но проявляла настойчивость: она хотела чувствовать, что хирурга действительно волнует ее состояние. «Не хочу я такого врача», – таков был вердикт моей мамы. И кто мог винить ее? Она хотела, чтобы ее оперировал хороший внимательный хирург. И она оценила профессиональные навыки врача по его отношению к пациенту. В ее голове неосознанно произошел такой психологический процесс, как «замещение атрибутов». Такое наименование был введено Даниэлем Канеманом и Шейном Фредериком[77]77
  Daniel Kahneman and Shane Frederick, “Representativeness Revisited: Attribute Substitution in Intuitive Judgment,” in Heuristics and Biases, ed. T. Gilovich, D. Griffin, and D. Kahneman (Cambridge: Cambridge University Press, 2002), 49–81, doi:10.1017/cbo9780511808098.004.


[Закрыть].

Замещение атрибутов заключается в следующем: если человек не знает ответа на конкретный вопрос (например: «Этот врач – хороший специалист?»), он отвечает в своей голове на те вопросы, на которые может (например: «Чисто ли в кабинете врача?», «Приветлив ли он со мной?»). У мамы не было возможности оценить навыки доктора Л. в области хирургии. Зато она могла оценить его внешнюю привлекательность и доброжелательность. И того и другого доктору Л. недоставало: он выглядел взъерошенным и ни разу не посмотрел ей в глаза. Навыки межличностного общения у врача хромали, в связи с чем моя мама поставила под сомнение и его профессионализм. В этой ситуации могла пострадать не только репутация доктора Л., но и здоровье моей матери. Второй врач так и не появился, а без операции смещенный тазобедренный сустав мог не вернуться в прежнее положение. Пациенты с такой травмой страдают от сильной боли и не могут двигаться[78]78
  Mark D. Neuman et al., “Non-Operative Care for Hip Fracture in the Elderly: The Influence of Race, Income, and Comorbidities,” Medical Care 48, no. 4 (2010): 314.


[Закрыть].

Я не знала, насколько хорошим хирургом был доктор Л. Именно поэтому я пыталась изменить мамино мнение о нем как о человеке. «Мам, я думаю, что он очень хороший человек. Просто застенчивый, поэтому и не смотрел на тебя». Я даже сама в это поверила. В итоге моя мама согласилась, чтобы доктор Л. ее прооперировал. Он прекрасно выполнил свою работу. Мама полностью восстановилась, но так и не добралась до спортзала.

«ПОТРЯСАЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК И ВРАЧ»

Моя мама была не одинока в своем желании установить контакт с врачом, даже если тот видел ее лишь единожды. Такое впечатление сложилось у меня после просмотра благодарственных писем врачам. На протяжении всей своей жизни я видела много таких писем на стенах в их кабинетах. Пациенты всегда благодарят врачей за то, что они их выслушали, ответили на вопросы, проявили терпение, были на связи. За оказанную медицинскую помощь благодарят не так уж часто.

Но я человек науки, поэтому мне недостаточно одного лишь впечатления. Я хотела получить фактические данные. Я проанализировала огромное количество благодарственных писем от пациентов и членов их семей, которые работники медицинских центров разместили в интернете[79]79
  Talya Miron-Shatz et al., “‘A Phenomenal Person and Doctor’: Thank You Letters to Medical Care Providers,” Interactive Journal of Medical Research 6, no. 2 (2017): e22, doi:10.2196/ijmr.7107.


[Закрыть]. Во всех письмах отражается то, что важно для каждого человека в конкретный момент. Можно предположить, что медицинские центры разместили только самые положительные отзывы. Но, проанализировав такое количество писем, я смогла увидеть, что замечают пациенты, что для них ценно настолько, что они решают написать об этом. Это дорогого стоит. Мне понравилось заглядывать в их сердца.

В письмах люди склонны выражать благодарность медицинским работникам за их личностные качества и отношение к пациентам не меньше, чем за их профессиональные навыки. Пациенты (которыми все мы являемся) были тронуты вниманием и поддержкой со стороны врачей, помнили такие моменты, особенно если они вселяли в них уверенность в периоды боли и беспокойства. Люди выражали свою благодарность подобными высказываниями: «Врач меня очень поддерживала: она сидела со мной после УЗИ, пока я ждала заключение специалиста. Она была не обязана этого делать, но я очень благодарна ей за заботу», или «Доктор Тимоти Д. предоставлял мне всю необходимую информацию, с пониманием относился к моим чувствам и эмоциям после выкидыша».

Пациенты куда больше рассказывали о межличностном общении с медперсоналом, чем о самом процессе лечения. Говоря о лечении, пациенты в основном отсылались к своему самочувствию: «Благодаря действиям врачей боль стала терпимой». Часто пациенты использовали общие фразы, например: «За мной ухаживали две замечательные медсестры». И такие высказывания вполне оправданны: нам, пациентам, не хватает специализированных знаний в области медицины, поэтому мы не говорим: «На моей руке был глубокий порез, врач наложил швы, что привело к снижению риска попадания инфекции в кровь на 52 процента». Вместо это мы скажем: «Он очень мне помог».

Единственные сведения о медицинском обслуживании, которые часто упоминались в письмах пациентов, были связаны с результатами лечения. В основном люди писали о выздоровлении, прекратившихся болях или о восстановлении способностей, утраченных из-за болезни.

Результаты медицинского обслуживания легко заметить, они дают знать о себе на протяжении долгого времени. Вот что написал один из родителей о результатах лечения своего маленького ребенка, которому была проведена операция по трансплантации печени: «Теперь у Дина наконец-то нормальный вес, он быстро растет». Я уверена, что родитель этого ребенка был очень благодарен врачу за профессионализм. Но, не являясь специалистом, он не мог подробно рассказать о его профессиональных навыках. Вместо этого, что совершенно закономерно, он увидел результат и поделился своей радостью: малыш Дин, у которого был недовес и желтоватый оттенок кожи, стал здоровым ребенком.

Письма с жалобами – зеркальное отражение благодарственных писем, и в них люди также пишут о том, что важно для них в определенный момент времени. Обзор исследований, посвященных изучению жалоб пациентов в интернете, позволил сделать выводы, похожие на те, которые были сделаны мной при изучении благодарственных писем. Жалобы недовольных пациентов касались нескольких основных тем[80]80
  Jing Liu et al., “What Do Patients Complain About Online: A Systematic Review and Taxonomy Framework Based on Patient Centeredness,” Journal of Medical Internet Research 21, no. 8 (2019): e14634, doi:10.2196/14634.


[Закрыть].

В половине жалоб поднимались вопросы эмоциональных переживаний пациентов и их межличностного взаимодействия с медперсоналом: врачи не уважали ценности, предпочтения или потребности пациентов, пренебрегали предоставлением необходимой им информации, отказывали в эмоциональной поддержке, не старались помочь пациентам преодолеть тревожность и страх[81]81
  Интересно, что эти жалобы сопоставляются с принципами ориентированного на пациента ухода, определенными Институтом Пикера в Оксфорде, который продвигает их на международном уровне. “Principles of Person Centred Care,” Picker, 2020, www.picker.org/about-us/picker-principles-of-person-centred-care/.


[Закрыть]. Четверть пациентов критиковали недостаточные знания и навыки врачей, а также условия оказания медицинской помощи (местоположение медицинского центра, доступная стоимость услуг).

Эти жалобы доказывают, что взаимоотношения с врачом значат для пациентов не меньше, а возможно, даже больше, чем результаты лечения: менее двух процентов пациентов в своих письмах упомянули, что лечение не оправдало их ожиданий. Остальные либо были удовлетворены результатами лечения, либо приняли тот факт, что лечение – долгий и непростой процесс. Я также замечала, что пациенты оставляли без внимания не самые благоприятные результаты лечения, если находились в хороших отношениях с врачом. Один мужчина написал восторженный отзыв с благодарностью лечащему врачу своей жены, несмотря на то что та полностью не выздоровела. Мы приходим к врачу, чтобы лечиться, но прежде всего мы хотим, чтобы к нам относились по-человечески.

Испорченные отношения между врачом и пациентом иногда приводят к подаче судебных исков за ненадлежащее оказание медицинских услуг. Подача таких исков в последнее время участилась, и врачам они обходятся очень дорого, поэтому некоторые специалисты уходят из профессии[82]82
  Beth Huntington and Nettie Kuhn, “Communication Gaffes: A Root Cause of Malpractice Claims,” Baylor University Medical Center Proceedings 16, no. 2 (2003): 157–161, doi:10.1080/08998280.2003.11927898.


[Закрыть]. Вместо того чтобы обвинять страховые компании за жадность или пациентов за их агрессивный настрой, два исследователя из Бэйлорского университета обобщили данные протоколов свидетельских показаний, заявлений истцов и опросов семей, подавших иски о ненадлежащем оказании медицинских услуг. Исследователи обнаружили, что решение подать в суд было связано не столько с необходимостью соблюдать множество административных регламентов, с недостатками системы медицинского страхования и даже не с врачебными ошибками, сколько с ухудшением отношений между пациентом и врачом, вызванным неуважением со стороны врача в процессе коммуникации[83]83
  Huntington and Kuhn, “Communication Gaffes,” 157.


[Закрыть].

Проанализированные показания представляют собой настоящий мастер-класс на тему «Как оттолкнуть от себя пациентов». Люди жаловались на то, что врачи не слушают и не понимают их, не уважают их мнение, утверждали, что врачи вводили их в заблуждение, не предупреждали о неминуемых проблемах, плохо доносили информацию, в результате чего пациенты чувствовали себя брошенными на произвол судьбы.

Как упоминалось ранее, меньшая часть писем пациентов, будь то жалобы или благодарности, была посвящена результатам лечения. С исками о ненадлежащем оказании медицинских услуг дело обстояло так же: пациенты закрывали глаза на не самые благоприятные результаты лечения, но межличностные конфликты они забыть не могли. Исследователи из Бэйлорского университета выяснили: «Ничто так быстро не подавляет гнев пациента, как сочувствующий, открытый врач, который готов обсуждать не только положительные результаты лечения, но и возникающие в его ходе проблемы и сбои в организме»[84]84
  Huntington and Kuhn, “Communication Gaffes,” 158.


[Закрыть].

Положительный исход лечения – выздоровление пациента – имеет огромное значение, но его невозможно гарантировать. Доктор Глин Элвин из Дартмутского колледжа объяснил мне, что результаты лечения отчасти являются стохастическими: они зависят от случайных событий, их нельзя полностью предсказать. Например, даже после тщательно спланированной, профессионально проведенной операции на коленном суставе в рану может быть занесена инфекция. В связи с этим Элвин утверждал, что нельзя оценивать медицинские решения по их результатам. О них можно судить лишь по событиям, предшествующим принятию решения, над которыми врач и пациент властны в большей степени[85]85
  Glyn Elwyn, Benjamin Elwyn, and Talya Miron-Shatz, “Measuring ‘Decision Quality’: Irresolvable Difficulties and an Alternative Proposal,” in Shared Decision-Making in Health Care: Achieving Evidence-Based Patient Choice, 2nd ed., ed. Adrian Edwards and Glyn Elwyn (Oxford: Oxford University Press, 2009).


[Закрыть].

Мы с доктором Элвином создали шкалу DelibeRate именно для этого[86]86
  Glyn Elwyn and Talya Miron-Shatz, “Deliberation Before Determination: The Definition and Evaluation of Good Decision Making,” Health Expectations 13, no. 2 (2010): 139–147; Stephanie Sivell et al., “Increasing Readiness to Decide and Strengthening Behavioral Intentions: Evaluating the Impact of a Web-Based Patient Decision Aid for Breast Cancer Treatment Options (BresDex: www.bresdex.com),” Patient Education and Counseling 88, no. 2 (2012): 209–217, doi:10.1016/j.pec.2012.03.


[Закрыть]: чтобы измерять знание пациентами возможных вариантов выбора, их отношение к этим вариантам, а также ощущение возможности выбора между ними.

Все это мы считаем необходимыми элементами процесса обсуждения решения. Эта шкала также учитывает готовность человека сделать выбор: это необходимо, чтобы правильно определить действия, которые стоит предпринять. Например, DelibeRate использовалась для измерения качества помощи, оказываемой пациентам в принятии решения, путем сравнения оценок пациентов до и после использования этой помощи. Позже Элвин разработал шкалу CollaboRate, с помощью которой измеряется еще один важный аспект: насколько врачи вовлекают пациентов в процесс принятия решений, касающихся лечения[87]87
  Glyn Elwyn et al., “Developing CollaboRATE: A Fast and Frugal Patient-Reported Measure of Shared Decision Making in Clinical Encounters,” Patient Education and Counseling 93, no. 1 (2013): 102–107, doi:10.1016/j.pec.2013.05.009.


[Закрыть]. Об этой теме мы подробнее поговорим далее в этой книге.

ЛЕЧЕНИЕ И ЗАБОТА

Имеет ли значение, куда смотрит врач – в экран своего компьютера (или на свои ботинки) или же в глаза пациенту? Когда пациент обращается к врачу, здоровье является для него главным приоритетом. Так, может, если взаимоотношения сторон не влияют на здоровье пациента, врачам стоит направить свои усилия в другое русло, не тратя времени зря? Но нет: разделять заботу о здоровье и взаимоотношения врача и пациента – ложная дихотомия. Исследования показывают, что человеческие отношения не просто повышают настроение. Хорошие отношения с врачом – доверие и чувство, что врач заботится о вашем состоянии, – могут иметь большое значение для вашего здоровья.

Пациент как никто другой знает о своих симптомах, питании и привычках, о том, соблюдает ли он предписанный режим приема лекарств и употребляет ли алкоголь. Эта информация нужна врачам, чтобы диагностировать проблемы, подобрать правильные варианты лечения с учетом особенностей пациента и оценить, как проходит лечение. Пациентам необходимо рассказывать врачам о своих многочисленных сексуальных партнерах, злоупотреблении психоактивными веществами, симптомах, которые могут казаться постыдными, и о многом другом. Для этого нужно, чтобы у пациентов был определенный уровень доверия к своим врачам. Только так, совместными силами, врач и пациент могут поставить диагноз и положить начало процессу выздоровления. Если лечение не помогает, то не потому ли, что пациент пропускал прием лекарств или злоупотреблял алкоголем? Если лечение подействует не сразу, а лишь через три недели или вызовет мышечные боли, врач должен предупредить об этом пациента, чтобы тот мог подготовиться и нормально отреагировать на происходящее.

Проведем аналогию с бальными танцами: даже у самых опытных танцоров командная работа – танец – не может начаться без приглашения. То же самое касается и совместной работы врача и пациента. Очень хороший пример – танго – танец, в котором один партнер ведет другого. В медицине врач должен вести пациента в «танце взаимодействия». Я узнала об этом в разговоре с доктором Тессой Манойм.

РАЗВЕ ВЫ НЕ СЛУШАЕТЕ, ЧТО ГОВОРИТ ПАЦИЕНТ?

Когда я встретилась с Манойм, которая училась в Южной Африке на врача общей практики, она только вышла с плавания: ей удалось втиснуть это занятие в свой плотный график. Ее волосы всё еще были влажными, потому что сушка феном заняла бы слишком много времени. Время, которое провела со мной Манойм – уважаемый член медицинского сообщества, – было для меня бесценно. Ее глаза блеснули, когда она сказала: «Отношения с пациентами – то, что приносит мне удовольствие в работе. Само заболевание не всегда интересно, но вот люди и их жизни, семьи – другое дело». Ее пациенты остаются с ней на годы, десятилетия. Иногда она лечит два, три, даже четыре поколения одной и той же семьи.

Но даже уважаемые члены медицинского сообщества иногда болеют. Глаза Тессы перестали блестеть, когда она рассказала мне о том, как сама оказалась на месте пациента:

«Недавно я была на консультации в большом научно-клиническом центре. Какая-то девушка – я предполагаю, что она была врачом или, возможно, ординатором (она не представилась), – подошла ко мне и, даже не взглянув мне в глаза, начала собирать анамнез: она задавала конкретные вопросы, оставляя без внимания критически важную информацию. Потом подошел другой врач (который тоже не представился и даже не посмотрел на меня) и спросил: “Какой у нас здесь случай?” А девушка ответила ему: “Случай следующий…”

Поведение врачей противоречило всему, чему нас учили: пациент – это не “случай”, он – это не его заболевание. Заболевание есть заболевание, но никак не человек. Девушка ни разу не обратилась ко мне, она обращалась (и то лишь частично) к некоторым моим симптомам.

Я понимала, что впоследствии она изложит мою историю болезни неточно, не зная всей необходимой информации. Я могла бы помочь ей, но у меня просто не было шанса. Она ни разу не посмотрела мне в глаза и даже не попыталась установить хоть какой-то контакт. А ведь все начинается с элементарных хороших манер… а заходит гораздо дальше.

Когда пришел профессор, он подошел ко мне, пожал мою руку, посмотрел в глаза и спросил: “Как вы себя чувствуете?” И я ответила ему: “Я чувствую себя так, словно я не человек. Я – это не мой диагноз. Очень важно, чтобы этих студентов научили взаимодействовать с пациентами, пока они только начинают свою карьеру”».

Позже Манойм проанализировала мои медицинские записи и высказала свое одобрение. Затем она добавила: «Всем врачам нужно делать записи и печатать на компьютере прямо во время приема. Это необходимо, чтобы не упустить важные сведения, не допустить неточностей. Но это не означает, что нужно полностью исключить зрительный контакт и взаимодействие с пациентом».

У врачей, обращающихся за медицинской помощью, точно такой же багаж знаний и социальный статус, что и у специалистов, которые эту помощь оказывают. Так что в теории врачи – это пациенты, у которых больше всего возможностей. Манойм занимала более высокую должность, чем девушка, которая ее опрашивала. Но все же вот что она сказала: «Я изначально находилась в непростом положении: она врач, у нее есть компьютер, и она задает вопросы».

Покойный доктор Пол Каланити описал похожую ситуации в своих мемуарах When Breath Becomes Air («Когда дыхание растворяется в воздухе»)[88]88
  Paul Kalanithi, When Breath Becomes Air (New York: Random House, 2016). (Переведена на русский язык: Каланити П. Когда дыхание растворяется в воздухе. Иногда судьбе все равно, что ты врач. М.: Бомбора, 2016.)


[Закрыть]. Он говорил, что, когда вы оказываетесь по другую сторону баррикад, баланс сил резко смещается.

Манойм также отметила, что отсутствие межличностного контакта с врачом помешало правильно понять ее состояние. Никто не просил ее рассказать подробную историю болезни, поделиться опасениями, не спрашивал о том, как проявлялись симптомы. Врач принимал решения на основании неполных сведений.

Каждый из нас – личность, а не поставленный ему диагноз, будь то грыжа межпозвоночного диска или опухоль, а значит, нам есть что сказать. Врачи должны предлагать нам вступить в диалог и слушать нас, если мы всё же решаемся заговорить. Чтобы врачи так поступали, их нужно этому учить – в медицинских организациях, где они работают, и даже на более ранней ступени – в университетах, где, к сожалению, таким моментам не уделяют внимания.

Доктор Виктор Монтори из клиники Мэйо в Миннесоте и его коллеги изучали визиты пациентов к врачам[89]89
  Naykky Singh Ospina et al., “Eliciting the Patient’s Agenda – Secondary Analysis of Recorded Clinical Encounters,” Journal of General Internal Medicine 34, no. 1 (2018): 36–40, doi:10.1007/s11606–018–4540–5.


[Закрыть]. Они задавали два вопроса: первый – спрашивали ли врачи о том, что беспокоит пациентов, и второй – случалось ли, что врачи приглашали пациентов вступить в диалог, а потом перебивали. Можно было бы ожидать, что ответами на эти вопросы будут фразы «Конечно!» и «Никогда!» соответственно, но исследования, проводившиеся десятилетиями, доказали обратное.

Лишь в одной трети случаев, проанализированных Монтори и его коллегами, врачи спрашивали пациентов, что их беспокоит. А ведь этот вопрос помогает врачам понять основные причины, по которым пациент обратился за помощью[90]90
  Lawrence Dyche and Deborah Swiderski, “The Effect of Physician Solicitation Approaches on Ability to Identify Patient Concerns,” Journal of General Internal Medicine 20, no. 3 (2005): 267–270, doi:10.1111/j.1525–1497.2005.40266.x.


[Закрыть]. Если пациентов никто не перебивал, им требовалось от 2 до 108 секунд, чтобы рассказать о своих проблемах. Второе число, 108, является священным в индуизме, буддизме и сикхизме. В йоге существует специальная практика – 108 приветствий солнцу. Однако при посещении врача число 108 не является священным. Врачи не ждут так долго (даже чуть меньше двух минут – это долго), чтобы выслушать проблемы своих пациентов. В двух третях тех счастливых случаев, когда врачи спрашивали, что беспокоит, они сами же перебивали пациента примерно через 11 секунд.

Монтори был свидетелем более ста визитов пациентов к врачам, и только в тринадцати случаях врачи дали возможность высказаться, не перебивая. У остальных не было шанса выразить свои сомнения по поводу лекарств, необходимости последующего приема, на который их пригласили, и других важных моментов, которые могли вызвать ряд проблем в ходе дальнейшего лечения.

ПОЗАБОТЬТЕСЬ О НАШЕМ ЗДОРОВЬЕ, ЧТОБЫ И МЫ САМИ О НЕМ ПОЗАБОТИЛИСЬ

Мы ждем, когда наши врачи признают, что каждый из нас – личность, дадут нам высказаться, ждем их совета и одобрения. По данным Института биоэтики Джона Хопкинса Бермана, в большем числе случаев пациенты с ВИЧ придерживались режима назначенной им антиретровирусной терапии, которая предотвращает развитие СПИДа, если врачи видели в них личность[91]91
  Mary Catherine Beach, Jeanne Keruly, and Richard D. Moore, “Is the Quality of the Patient-Provider Relationship Associated with Better Adherence and Health Outcomes for Patients with HIV?” Journal of General Internal Medicine 21, no. 6 (2006): 661–665, doi:10.1111/j.1525–1497.2006.00399.x.


[Закрыть]. Независимо от возраста, уровня стресса, пола или сексуальной ориентации такое отношение врачей к пациентам имело огромное значение.

Если мы чувствуем хоть толику неодобрения со стороны врача, последствия могут быть необратимыми.

Мы вместе с доктором Деборой Джонс из Университета Майами и ее коллегами обнаружили это во время беседы примерно с пятьюдесятью женщинами из Южной Флориды, страдающими ВИЧ[92]92
  Deborah Lynne Jones et al., “Fertility Desires Among Women Living with HIV,” PLOS ONE 11, no. 9 (2016): e0160190, doi:10.1371/journal.pone.0160190.


[Закрыть]. Мы спросили, что для них было наиболее важно при принятии решения о беременности. Женщины перечислили следующие факторы: желание партнера завести ребенка, поддержка со стороны семьи и одобрение врача.

Женщины признались: если они чувствовали неодобрение со стороны врача или боялись, что за их словами о желании забеременеть последует отрицательная реакция, они просто не говорили врачам о своем намерении. Это очень печально, так как врачи могут прописать лекарства, которые позволят снизить риск выкидыша, рождения недоношенного ребенка с недостаточной массой тела, с врожденными пороками развития или ВИЧ.