Текст книги "Три жизни, три мира. Десять ли персиковых цветков"

Глава 5
Дворец Пурпурного света

Так как я потеряла ветвь дерева мигу, мне снова пришлось блуждать в потемках. Я не рассчитывала вернуться в Цинцю до наступления следующего дня, и было бы большой удачей покинуть лабиринты Хрустального дворца до рассвета. Меня со всех сторон окружали водные тропы. Еще с той поры, когда я была лисенком, я всегда жила на суше. Так что эти дорожки казались мне совершенно одинаковыми. Только выбравшись из воды, я осознала, что перепутала северную тропу с восточной. В этот момент мне в глаза ударил бледный свет луны. Погрузившись в глубокую печаль, я уселась на рифы на северном берегу Восточного моря. Было несложно вернуться, но мне не хотелось снова сталкиваться с принцем. Поразмыслив, я пришла к выводу, что лучше провести ночь здесь, а утром решить, что делать дальше.

Говорят, «в миру в четвертую луну цветенья иссякает дух»[35]35
  Отсылка к стихотворению Бо Цзюйи «Персиковые цветы буддийского храма Большого Леса, перевод Н. Орлова. Четвертая луна означает четвертый месяц, т. е. апрель.


[Закрыть]. Стояли теплые дни, однако ночи оставались холодными. На мне была очень тонкая одежда, а ветер, что дул с моря, пронизывал до костей, так что я начала чихать. В конце концов я спрыгнула с рифа и отправилась в близлежащий лес. Он значительно уступал лесу Чжэ Яня. Костлявые ветки деревьев торчали довольно высоко, но листва, покрывавшая их, служила защитой от ветра. Листья не пропускали не только ветер, но и лунный свет. Так что, хотя небосвод освещала полная луна, в лесу было темно, хоть глаз выколи. Я сняла с глаз повязку и аккуратно сложила ее. Вытащив из кармана жемчужину размером с голубиное яйцо, я задумалась, как найти достаточно большую ветку, чтобы сделать из нее лежанку.

Лес оказался настолько густым и непроходимым, что даже моего лисьего зрения и света жемчужины не хватало, чтобы как следует осмотреться. Мои глаза не шли ни в какое сравнение с глазами диких животных. Пошатываясь, я смогла пройти три чжана, но затем споткнулась, потеряла равновесие и покатилась в большую яму.

Книга Чжэ Яня и Четвертого брата содержала множество небылиц, собранных со всего света. Говаривали, что в Восточной пустоши одиноко высится гора Янькун, у ее подножия расположена арка, а за этой аркой бездонная пропасть, в которой обитает демоница. Хотя по природе своей она была соблазнительницей, тем не менее зла не приносила. Но однажды она влюбилась в смертного, занимающегося культивацией. Однако юноша был полон решимости вознестись. Демоница так увязла в чувствах, что любовь сменилась одержимостью, которая уничтожила все ее совершенствование, и пострадала вся гора. Четвертый брат поместил эту историю в раздел наставлений, желая предостеречь младшее поколение бессмертных.

Та яма, в которую я угодила, очень походила на бездонную пропасть, описанную в книге брата. Однако гора, где я находилась, вовсе не была горой Янькун, а эта яма не являлась бездной. Но кто знает, вдруг на дне обитает одержимая любовью привлекательная демоница…

Если бы я встретилась с ней, сразу наставила бы на путь истинный и отослала ее к Четвертому брату, чтобы она заботилась о его крылатом спутнике – птице бифан. Тогда можно было бы считать, что мое путешествие окончилось свершением благого дела. Едва я подумала об этом, как мне сразу стало спокойнее, и я позволила своему телу свободно падать вниз. Лишь спустя долгое время мне удалось наконец достичь дна ямы и встать на твердую почву.

Моему взору предстало широкое пространство: созданный магией небосвод, на котором сияли луна и звезды, и струящийся по земле ручей, рядом с которым стояла соломенная беседка. Перед ней был небольшой пруд. Эта пещера оказалась просторнее той, где жили мои родители. В соломенной беседке, словно пара уточек-мандаринок, прятались мужчина и женщина.

Я явилась сюда, чтобы наставить на путь истинный демона, который еще не успел совершить зла. Мне вовсе не хотелось бесцеремонно вторгаться в дела этой парочки и мешать их милованию. Я стояла как вкопанная, сгорая от стыда.

Мужчина был ко мне спиной, так что я не видела его лица. Девушка прильнула к груди спутника. Милое личико, вот только совершенно непонятно, демоница ли она. Глаза красавицы расширились от испуга, стоило ей увидеть меня, всю перепачканную землей после долгого падения. Чтобы успокоить девушку, я улыбнулась ей самой дружелюбной из своих улыбок. Однако это не помогло, она не сводила с меня настороженного взгляда.

Парочка все еще стояла обнявшись, но тут мужчина, почуяв неладное, резко обернулся. Хоть нас и разделяла добрая половина пруда, этот взгляд ошпарил так же, как кипящий свиной жир, если бы его вылили на меня жарким летом, – неожиданно и больно.

В голове всплыли воспоминания, которые я так тщательно пыталась стереть из своей памяти…

Меж бровей мужчины пролегла суровая складка. Он долго рассматривал меня, затем произнес:

– А-Инь…

Опустив глаза, я с благоговением молвила:

– Неужели передо мной Темный владыка Ли Цзин, с которым мы повздорили много лет назад? Владыка, прошу вас, не нужно называть меня А-Инь, зовите как-нибудь иначе.

Он ничего не сказал в ответ. Девушку в его объятиях била мелкая дрожь, однако она продолжала пристально смотреть на меня. Терпение мое было на исходе. В последнее время молодые бессмертные неплохо ладили с темными. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы из-за моей враждебности разрушилась эта хрупкая дружба. Подумав об этом, я решила, что не стоит так холодно вести себя по отношению к темному.

Вздохнув, мужчина наконец ответил:

– А-Инь, семьдесят тысяч лет я не видел тебя. И что же теперь, продолжишь от меня прятаться?

Его слова звучали искренне, казалось, разлука со мной и вправду доставила ему немало страданий, что печально. Мне стало интересно: ведь между нами произошла крупная ссора, после которой лучшее, что можно сделать, – это избегать друг друга. Как он может быть таким любезным со мной? Прячусь от него? Что за клевета? Хотя прошло уже много лет, и мужчина мог обо всем позабыть. Помассировав виски, я подумала, что мы не виделись последние семьдесят тысяч лет не потому, что я избегала Владыку, а потому, что это было предопределено. Долгий это срок или не очень, но этих семидесяти тысяч лет хватило, чтобы Великое озеро в Восточной пустоши раз двадцать пересохло и вновь наполнилось.

Семьдесят тысяч лет назад бывший Темный владыка Цин Цан отправился на охоту и там встретил Лин Юя. Владыка связал юношу и потащил его с собой во дворец Пурпурного света, чтобы сделать своим наложником. В тот момент, к несчастью, я была вместе с Лин Юем, и похитили нас обоих.

Когда мне было пятьдесят тысяч лет, Мо Юань взял меня к себе в ученики. Он никогда не брал в обучение девушек, так что матушке пришлось прибегнуть к магии и превратить меня в юношу. Также матушка наспех придумала мне мужское имя. В те времена все слышали о Семнадцатом ученике Мо Юаня по имени Сы Инь. Сы Инь – тот самый бессмертный, который использовал шелковый веер как магическое оружие. Кроме того, он был любимым учеником Мо Юаня, мастер в нем просто души не чаял. Никому и в голову прийти не могло, что Владыка Сы Инь на самом деле девушка.

Хоть нас с Лин Юем и похитили вместе, я все же просто попалась под руку, и за мной не следили так строго. Меня кормили трижды в день, и после приема пищи мне разрешалось гулять где угодно, только, конечно, оставаясь на территории дворца.

После я часто размышляла, что, вероятно, мне не стоило есть тушеное мясо, которое подали на третий день моего пребывания во дворце. Ведь если бы я не съела его, мир остался бы прежним. В тот день повар приготовил на обед то злополучное мясо, сказав, что оно из туши дикого кабана, подстреленного на охоте Цин Цаном. Бедра зверя подали в двух пиалах. Одну из них отдали Лин Юю, а вторую – мне. Посмотрев на сияющего от удовольствия повара, я поблагодарила его и съела все мясо без остатка. Стоит упомянуть, что в тот день я уже обедала и тушеное мясо было дополнительным блюдом. Так что после столь плотного приема пищи мне требовалось прогуляться дольше обычного. Именно эта дальняя прогулка свела меня с сыном Темного владыки – принцем Ли Цзином. Наша с ним встреча разделила мою жизнь на до и после.

Существует поговорка: «Огромная плотина рухнула из-за муравьиного хода». Еще говорят, что даже обычная булочка может стать причиной убийства. Та пиала с тушеным мясом стала одной из самых больших в моей жизни ошибок. И это вовсе не преувеличение. Стоит мне лишь вспомнить о случившемся, как из моей груди вырывается тяжелый вздох сожаления – в нем было сожаление, но куда больше – досады.

Как сейчас помню: в тот день стояла чудесная погода. Солнечные лучи пробивались сквозь завесу густого тумана, окутавшую дворец. Яркое, как яичный желток, солнце освещало шатер. Служанка, которая сопровождала меня, говорила, что зимой в дворцовом саду цветут на редкость дивные лотосы. Девушка также рассказала, что сейчас как раз сезон цветения этих прекрасных цветов и, если их еще не преподнесли Владыке, можно сходить полюбоваться ими.

Я, держа в руках веер, направилась туда. Однако я не очень хорошо знала дорогу и не смогла найти лотосы, о которых говорила служанка. Хорошо, что сад с каменными горками находился на мелководье. Прогуливаясь среди растущих в нем низкорослых деревьев фусу[36]36
  Фусу – низкорослое дерево, произрастающее в горах Азии.


[Закрыть], я слушала пение иволги и ласточек. Это было прекрасно и очень волнующе. Я радовалась замечательному деньку, как вдруг откуда-то появился юноша в расспахнутом одеянии. Его волосы были распущены, взгляд затуманен, на обнаженном плече юноши лежало несколько лепестков. Даже заспанный вид молодого человека не мог испортить его природную красоту. Я подумала, что это, наверное, один из наложников Темного владыки, поэтому лишь слегка кивнула ему. Юноша был удивлен, однако с его стороны не последовало ответного жеста. Мне показалось, что он пребывает в плохом расположении духа. Мне не хотелось ссориться с еще не совсем проснувшимся юношей, поэтому, соблюдая правила хорошего тона, я продолжила прогулку по саду. Но когда я проходила мимо него, он потянул меня за рукав. Выражение лица юноши было серьезным, во взгляде читалось легкое недоумение.

– Хоть ваши одежды и выглядят весьма причудливо, они прекрасны! Откуда они у вас?

Я неловко уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. На мне была обычная одежда, расшитая серебряными и фиолетовыми нитями. Так как в последнее время я постоянно носила ее днем и стирала ночью, она потеряла первоначальный цвет и стала на несколько тонов темнее. Что же в ней такого удивительного?

Цин Цан забрал нас в свой дворец Пурпурного света против нашей воли. В подобной ситуации я не могла менять наряды и ходила в той же одежде, в какой меня доставили. Я не хотела носить одежду, что приготовили для меня здесь, поэтому мне ничего не оставалось, как чаще стирать свою.

Юноша заставил меня покружиться и, рассмотрев мое одеяние со всех сторон, серьезно сказал:

– Прежде мне не доводилось видеть вещей подобной расцветки. К сожалению, я не смог найти подходящего подарка на день рождения отца. А на тебе надета интересная вещица. Братец, ты окажешь мне большую любезность, если согласишься отдать свое платье.

Закончив говорить, он крепко схватил меня. Юноша слегка зарделся. Хоть ему и было стыдно, он ловко стащил с меня одежду. Несмотря на мужское тело, внутри я оставалась невинной девушкой. Когда происходит нечто подобное, принято оказывать немедленное сопротивление. Мы стояли на берегу пруда, легкий ветерок разносил дурманящий аромат лотосов. Я сопротивлялась изо всех сил, не прибегая, однако, к магии. Толкая противника, я не предполагала, что резкое движение заставит нас обоих упасть в пруд.

Чуткий слух Темного владыки давно уловил звуки потасовки, да и плеск воды привлек множество любопытных. Ситуация была унизительной до ужаса. Юноша сделал жест, который, как я догадалась, означал, что не нужно всплывать на поверхность. Поэтому мы, прижавшись плечом к плечу, нырнули на дно пруда. Нам пришлось на корточках просидеть в воде до самого наступления темноты. Когда берег опустел, мы наконец вынырнули на поверхность. После целого дня, проведенного под водой, нам ничего не оставалось, кроме как помириться, обменяться именными знаками[37]37
  Именной знак (кит. 名帖) – дощечка с именем, использовалась в древности как визитная карточка.


[Закрыть] и стать друзьями.

Этот прекрасный юноша действительно имел отношение к Темному владыке, однако не был его наложником. Оказывается, я повстречала второго сына Цин Цана. Юношу звали Ли Цзин. Помню, я была удивлена, что Темный владыка, являясь мужеложцем, воспитывал сына.

После вышеупомянутых событий Ли Цзин пригласил меня как-нибудь на днях выпить чаю и вина, покутить, в общем, предаться веселью. Я была совершенно не в том настроении, чтобы веселиться, поскольку получила известие о том, что Цин Цан угрожал Лин Юю. Свадьба была назначена на третий день второго месяца. Лин Юй не желал этой женитьбы. Он трижды пытался покончить с собой, ударяясь о колонну, но каждый раз его спасали. Тогда Лин Юй отказался принимать пищу.

В те времена я не обладала большой магической силой, поэтому нечего было и думать о том, чтобы спасти Лин Юя, сбежав с ним из дворца Пурпурного света. Даже одиночный побег представлялся мне трудновыполнимой задачей. Поскольку я верила, что Мо Юань, прервав свое уединение, непременно спасет нас, мне было нетрудно оставаться во дворце: заточение не доставляло мне никаких неудобств.

Сначала мне казалось, что Цин Цан относится к Лин Юю с любовью и уважением, и положение юноши не внушало мне серьезных опасений. Однако позже выяснилось, что ситуация может принять другой, более трагический оборот. С той поры дни и ночи мои были полны горькой печали.

Узнав о причине моей грусти, Ли Цзин в порыве гнева разбил чашу, что сжимал в руке.

– Так тебя печалит этот пустяк? Почему ты не попросил меня о помощи? Видимо, ты не воспринял всерьез то, что отныне мы с тобой братья. Ты не считаешь меня старшим братом, но я все равно признаю тебя своим младшим братом. Голову даю на отсечение: до того, как наступит третий день второго месяца, я помогу тебе вызволить Лин Юя из дворца. Если хочешь что-то ему сказать, напиши. Вечером я передам ему записку и объясню, что он может быть спокоен. Говорят, что вчера он пытался утопиться в озере. Подумать только, нынешние бессмертные – столь нежные создания, что готовы утопиться в озере! Только мой отец может видеть в этом нечто выдающееся.

У меня просто не было слов. Мне не приходило в голову, что мой новый друг может быть обеспокоен произошедшим. В конце концов, он же сын Цин Цана. Вряд ли ему хочется доставлять отцу столько хлопот. Но, поскольку он настаивал, я молча приняла его помощь. Так как теперь я была перед ним в долгу, я делала все возможное, чтобы Ли Цзин остался доволен нашим кутежом.

Больше всего я не любила пить в наказание. Тогда я была еще слишком юна и азартна и проводила дни напролет с другими учениками – настоящими прожигателями жизни. Мне часто прилетало за бахвальство, ведь я почти ничего не знала ни о музыке, ни о поэзии, и за столом мне доставалось пить в наказание больше, чем всем остальным.

Но вот в застольных играх мне не было равных. Гадание на соломинках, кости, игра на пальцах[38]38
  Застольная игра на пальцах (кит. 拇阵) – угадывание суммы пальцев, выброшенных обоими играющими (аналог игры «Камень, ножницы, бумага»).


[Закрыть] – мне не составляло никакого труда выиграть в подобных состязаниях. Среди учеников я слыла лучшей.

Однако на этот раз мне нужно было снискать расположение Ли Цзина, поэтому я притворялась, что мне доставляет удовольствие пить в наказание. Мне оставалось только наслаждаться вином и нести всякий вздор. Также пришлось сделать вид, что я ничего не смыслю в застольных играх. Ли Цзин пребывал в прекрасном настроении. Он придумал план, решив, что ночью первого дня второго месяца поможет мне похитить Лин Юя из дворца.

Наши отношения развивались очень быстро, можно сказать, всего за десять дней мы стали друзьями не разлей вода. Мы были настолько близки, что могли обсуждать и личные темы, например брак. Не то чтобы я сама завела разговор о браке. Но как-то раз новый друг рассказал мне, что его младшая сестра Янь Чжи положила на меня глаз. Я всего однажды встречалась с сестрой Ли Цзина. Брат и сестра были не очень похожи друг на друга. Видимо, Янь Чжи пошла в матушку. Она не обладала женским очарованием, однако была довольно красива. Ли Цзин очень радовался такому повороту и постоянно твердил о предстоящем двойном родстве, хотя мы и не являлись кровными родственниками. Слова друга печалили меня. Если бы я была мужчиной, я бы тоже порадовалась в подобной ситуации. Но я была женщиной. Поэтому заявила Ли Цзину, что я – неотесанный грубиян, который не достоин стать мужем его сестры. Мой друг решил, что я просто стесняюсь, поэтому лишь посмеялся надо мной и больше не возвращался к этой теме. Не счесть, сколько бранных слов я произнесла про себя, но вместо долгожданного облегчения они принесли мне лишь досаду и печаль. Лин Юй страдал в восточном крыле дворца, а я в западном. Так мы сохраняли хрупкое равновесие.

Как-то ночью мне приснился дурной сон, в котором Лин Юй согласился вступить в брак с Темным владыкой и стал его наложником. В этом сне я также сочеталась браком с сестрой Ли Цзина. Мой друг сердечно взял меня под руку и, указав на Лин Юя, сказал:

– Братец Инь, поклонись-ка моей владычице.

Лин Юй, взяв мою руку, положил ее себе на живот. Над его головой струился золотой свет. Юноша с любовью в голосе произнес:

– Через несколько месяцев я подарю вам младшего братика. А-Инь, ты рад?

Усмехнувшись, я ответила:

– Конечно, я рад.

Я пробудилась ото сна в холодном поту. Чтобы хоть немного успокоиться, выпила воды. Откинув полог, я увидела Ли Цзина, облаченного в белое одеяние. Юноша стоял у изголовья кровати и пристально смотрел на меня. Я мигом скатилась с кровати. Была поздняя ночь. За окном светила луна, и ее тусклого мерцания хватало, чтобы осветить комнату. У меня промелькнула мысль: нет ничего странного в том, что он пришел. Возможно, мой друг не смог уснуть и решил разбудить меня, чтобы отвлечься беседой.

Опустившись на колени, он задумчиво произнес:

– А-Инь, я хочу поведать тебе одну тайну. Выслушаешь меня?

Я подумала, что, если в столь поздний час он не спит и пришел ко мне, чтобы доверить какой-то секрет, значит, эта тайна тяготит его. Я должна его выслушать, иначе как же я смогу оставаться ему братом? Я нехотя повернулась к нему и, притворившись заинтересованной, произнесла:

– Конечно, выслушаю, рассказывай!

Юноша смущенно сказал:

– А-Инь, ты мне нравишься, я хочу спать с тобой.

Я поднялась с пола и снова упала. Насколько я знала, Ли Цзин был не в восторге от так называемых увлечений отца. Юноша предпочитал проводить время с прекрасными девушками. В его покоях их побывало немало, и все они были длинноногими красавицами с тонким станом и пышной грудью.

Когда матушка преобразила мою внешность, она не изменила черт моего лица, но все же грудь моя теперь была плоской, как у юноши. Легко догадаться, почему меня так насторожили слова друга.

Ли Цзин считал себя человеком действия, поэтому, закончив объясняться, он тут же принялся срывать с меня одежду. Я намертво вцепилась в полы одеяния. Это не на шутку рассердило юношу, и он сказал:

– Ты же согласился, почему теперь сопротивляешься?

Нужно заметить, что мое молчание вовсе не означало согласие. Оно означало, что я в полной растерянности. Если я позволю ему увидеть себя обнаженной, то не пройдет и нескольких дней, как он попытается сделать это снова. Однако даже у такой глиняной куклы, как я, есть характер, тем более что тогда я уже была бессмертной, успевшей получить титул Божественного владыки. Не в силах больше терпеть его приставаний, я одним ударом повалила юношу на пол. Сила удара, пришедшегося на затылок и шею, была слишком велика, Ли Цзин потерял сознание. На меня упало тяжелое тело юноши. В нос ударил запах алкоголя. Только тогда я поняла, что свой проступок он совершал во хмелю. Не имело смысла препираться с этим забулдыгой. Я подумала, что лежать на полу ему будет холодно, и, стянув с кровати одеяло, как следует укутала им юношу. Подтащив этот сверток к изножью кровати, я со спокойной совестью снова легла спать.

Открыв с утра глаза, я сразу же увидела ночного гостя. Юноша по-прежнему лежал, завернутый в одеяло, и выглядел довольно жалко. Нахмурившись и разминая затекшую шею, он произнес:

– Почему я спал здесь?

Я не стала спешить с ответом и, тщательно все обдумав, сказала:

– Вчера вечером ты напился, заявился в мои покои, сказал, что я тебе нравлюсь и что ты будешь спать со мной.

Ли Цзин схватился за голову. Его лицо было бледнее полотна. Заикаясь, он пробормотал:

– Я… Я… не мужеложец! Будь я им, как бы я объяснил родной сестре, что собираюсь украсть у нее мужа?

Завязав пояс потуже, я спокойно ответила:

– Ты действительно не такой, как твой отец.

Я и представить не могла, что это простое действие так взбудоражит его. Дрожащей рукой он указал на меня:

– Ты… ты боишься, что я буду приставать к тебе?..

Не зная, что ответить, я тихо произнесла:

– Прошлой ночью ты чуть было не сорвал с меня одежду…

После всего случившегося я несколько дней не видела Ли Цзина. Прежде он изо дня в день наведывался ко мне, а теперь его и след простыл. Честно говоря, Ли Цзин был веселым малым, всегда угощал вкусным вином, и кутить с ним было истинным удовольствием. Странно: мы не виделись всего несколько дней, а я уже по нему скучала.

Принцесса Янь Чжи пригласила меня прогуляться вместе в саду. Мне не хотелось говорить о ее брате. Я знала, что последние ночи Ли Цзин проводил в публичных домах и вообще вел разгульный образ жизни.

Янь Чжи с беспокойством в голосе спросила:

– Что за разлад случился между вами и моим братом? Раньше вы были не разлей вода.

Дотронувшись до затылка, я подумала, что до той ночи, когда он начал приставать ко мне, мы действительно были очень дружны. И вообще: хороший друг для мужчины как одежда, а женщина – как руки и ноги. Он теперь слишком занят «руками и ногами», обращать внимание еще и на одежду ему недосуг.

Держать в объятьях девушку – прекрасно, но, когда рядом вечно стоит другой мужчина, бросающий на твою красавицу алчные взоры, это уже как-то слишком. Пусть я и ненастоящий мужчина, мне нет и не будет дела до красавиц в его объятьях, но ведь Ли Цзин об этом не знает и поэтому обязательно примет меры. Быть мужчиной нелегко, но быть мужчиной, у которого много жен, еще труднее. Поразмыслив над этим, я, кажется, смогла понять его.

Янь Чжи пристально смотрела на меня, пытаясь понять, что же произошло между мной и Ли Цзином. Я подумала, что говорить о случившемся с его сестрой – не лучшая затея. Я долго мялась, прежде чем выпалила первую пришедшую в голову отговорку и сбежала.

А потом наступил первый день второго месяца. Дворец сиял миллионами огней, а кормить меня стали лучше прежнего.

Лин Юй, получив от меня записку, немного приободрился, и последние несколько дней прошли в относительном спокойствии. Однако наш план устроить побег из дворца был большой тайной, я не стала сообщать о нем в письме, поэтому, по мере приближения дня свадьбы, Лин Юй снова начал беспокоиться.

Утром всего за пару часов он успел совершить несколько попыток самоубийства: пытался откусить себе язык, повеситься и выпить яду, неустанно продолжая изводить себя. Тем утром я ходила взад-вперед по комнате, размышляя, не подняться ли мне в покои Ли Цзина и не спросить ли насчет возможности осуществить план побега на день раньше.

Когда я все же пришла к покоям Ли Цзина, путь мне преградили две служанки. Они сообщили, что Его Высочество Второй принц изволил отправиться на охоту в сопровождении двух наложниц, так что он не во дворце.

Немного подумав, я попросила служанок передать Его Высочеству, как только он вернется, что я, Владыка Сы Инь, нашел забавную вещицу и мне не терпится показать ему эту безделицу.

В ожидании Ли Цзина я сидела у себя, щелкая тыквенные семечки. Я так и не дождалась принца: вместо него явился мой наставник Мо Юань. Он нес под мышкой кого-то, закутанного в одеяло. Этот кто-то, как я и предполагала, был пытавшийся свести счеты с жизнью Девятый ученик наставника, Лин Юй.

Кожура от семечки застряла в горле, я чуть не задохнулась. Нахмурившись, наставник оглядел меня с ног до головы, а затем одним точным ударом в грудь помог мне выплюнуть злополучную кожуру. Хорошенько прокашлявшись, я поняла, что смогу пережить сегодняшний день. При мысли о том, что больше не нужно беспокоиться о Лин Юе, на душе стало радостно.

Опустив на пол сверток, наставник крепко обнял меня. Спустя довольно долгое время он наконец разомкнул объятия и сказал:

– Неплохо. Лин Юй исхудал, а вот ты, я смотрю, немного поправился. Если принять это во внимание, можно сказать, мы вообще не понесли никаких потерь.

Смущенно улыбнувшись, я зачерпнула горсть семечек и почтительно передала их Мо Юаню со словами:

– Учитель, это для вас!

Однако той ночью наш побег прошел не так уж безоблачно.

Цин Цан, похитивший меня и Лин Юя, хоть и был влюблен в юношу, не гнушался использовать силу, чтобы заставить его подчиниться. Мо Юань, приняв во внимание дружеские отношения между темными и небожителями, не стал решать спор с помощью силы, и это было большой милостью с его стороны. Однако Цин Цан неверно оценил положение и велел воинам закрыть ворота дворца и захватить нас. Нет ничего удивительного в том, что Мо Юань, потеряв терпение, начал убивать. Находясь в полубессознательном состоянии, Лин Юй не понимал, что происходит вокруг. Я же с ужасом смотрела на окровавленные головы.

Мо Юань ни разу не терпел поражения в бою. Выскочив за ворота дворца с Лин Юем на руках, я обернулась и увидела вооруженного алебардой Цин Цана. Темный владыка стоял в луже алой крови. Глаза его, казалось, грозили вылезти из орбит от злости. Ли Цзина нигде не было. Всю ночь Мо Юань нес меня и Лин Юя обратно – на гору Куньлунь[39]39
  Куньлунь (кит. 昆仑虚) – одна из крупнейших азиатских горных систем. В китайской мифологии – место обитания богов и занимающихся самосовершенствованием, ось мироздания.


[Закрыть]. Наставник молчал всю дорогу. Лин Юй, который все еще не пришел в сознание, также не проронил ни слова. Я никогда не смогу забыть ту ночь, хотя мне хотелось бы не вспоминать о ней.

Вернувшись в школу, Мо Юань передал Лин Юя на попечение Четвертому ученику и поспешил отвести меня в киноварную комнату[40]40
  Киноварная комната (кит. 丹药房) – в даосизме алхимическая лаборатория, где выплавлялись пилюли бессмертия.


[Закрыть]. Резким движением руки наставник погрузил меня в бессознательное состояние, а затем запер в печи для выплавления пилюль бессмертия.

Очнувшись, я первым делом подумала, что Мо Юань запер меня в наказание за то, что я не позаботилась должным образом о Лин Юе. За то, что он ранен и исхудал. Но когда надо мной загрохотал гром и небо расчертили молнии, до меня дошло, что сегодня мое Небесное испытание. Мо Юань запер меня в печи, чтобы я смогла избежать беды.

Я родилась с божественным началом, но для достижения серьезных высот в будущем этого недостаточно: нужно идти к цели самостоятельно. Чтобы из обычного бессмертного стать высшим бессмертным, а затем и высшим богом, понадобится не менее семидесяти тысяч лет. Обычно на это уходит сто сорок тысяч лет, поскольку требуется пройти два испытания. Пройдешь их – тебя ждет долгая и прекрасная жизнь, нет – наверняка умрешь, пытаясь.

К тому времени прошло ровно двадцать тысяч лет с начала моего ученичества у Мо Юаня. В теории, нет ничего сложного в том, чтобы предугадать, где, когда и в какой форме состоится предназначенное тебе испытание, а затем просто придумать способ пройти его. Однако я всегда питала отвращение к вычислениям, находя это весьма скучным занятием, поэтому на уроках Мо Юаня постоянно клевала носом. Хотя мое обучение длилось достаточно долго, на деле я могла лишь приблизительно подсчитать продолжительность жизни смертного. Только вот в пяти или шести случаях из десяти мои подсчеты оказывались неверными.

Я прекрасно сознавала, что жизненный путь у меня довольно посредственный. Пройти испытание с моим нынешним уровнем – все равно что курице снести утиное яйцо, то есть почти невозможно. К счастью, семьдесят тысяч лет я прожила довольно безмятежно. Даже если бы мои души хунь и по рассеялись, я бы ни о чем не жалела. Так что я не слишком беспокоилась о прохождении испытаний.

Тот год отлично сохранился в моей памяти, остальные затерялись в тумане забвения.

Довольно долгое время я просидела в этой печи, пока мне не пришло в голову: раз я здесь, то на кого же тогда обрушатся молнии Небесного испытания? Надо сказать, обычное испытание не идет в сравнение с испытанием Небесным. Это испытание обрушивается в виде молнии и уничтожает физическую оболочку. Я слышала мощные раскаты грома и удары молнии. Всеми силами я пыталась выбраться из печи, но в конце концов поняла, что не смогу этого сделать. Я впервые осознала, что двадцать тысяч лет обучения были потрачены мною впустую.

На второй день самый старший из учеников, открыв печь, серьезным голосом произнес:

– Семнадцатый, вчера учитель, стоя возле этой печи, вытерпел три удара молнии ради тебя. Тебе придется потрудиться, чтобы улучшить свои навыки. Если в момент следующего испытания учителю снова придется помогать тебе, быть беде.

Мо Юань вместо меня прошел Небесное испытание. Затем наставник уединился, чтобы восстановить силы, и сделал это прежде, чем я успела выбраться из печи.

Трое суток я простояла на коленях возле его пещеры и со слезами на глазах без остановки твердила:

– Учитель, вы сильно пострадали? Сможете ли вы восстановиться после этого? Я негодяй, из-за меня у вас вечно неприятности… Вам ни в коем случае нельзя болеть, ежели что случится, вашему нерадивому ученику останется только покрошить самого себя в суп, который придаст вам сил…

Лишь однажды за всю свою жизнь я плакала так горько, так мучительно…