Текст книги "Бес. Покойный дом (сборник)"

Квартира №11

– Подайте, пожалуйста, – просила Рада, держа протянутую руку.

Люди проходили мимо. Кто-то делал вид, что Рады нет, кто-то кидал на ладошку пару монет достоинством в два рубля или пять. Она стояла с костылем неподалеку от дома, в котором жила.

Рада Георгиевна была уже стара. Ее возраст описывался двумя цифрами: восемь и ноль – обе из которых не имеют начала и конца – бесконечны. Одета она в обычное старушечье платье, несмотря на яркое солнце и теплую погоду, на ней шерстяные носки, теплые колготки, а сверху на ее плечи была накинута шерстяная кофта. Все очень старое, но аккуратное. Рада Георгиевна смотрела на проходящих людей так, будто это были соломинки, каждая из которых проплывала по реке жизни, но ни одна из них не останавливалась: течение несло быстро. Настолько быстро, что и оглядеться-то некогда. Все люди идут, будто не замечая друг друга. Их тела были здесь, но мысли либо остались еще на работе, с которой они шли, либо уже добежали до магазина и решали, что купить, чтобы приготовить ужин, а чьи-то мысли уже дома в заботе о ребенке или сегодняшнем матче. Кто – то вернулся назад и вспоминает встречу, которая случилась здесь неподалеку с другом, которого давно не было видно, а кто-то убежал в будущее, и видит себя, идущим со своей второй половиной. И среди этого потока, те, кто действительно находится здесь и сейчас – единицы. Только они способны воспринять чужое горе, и не просто, на автомате кинуть монету, и потом убежать быстренько прочь. Нет, они способны подойти и спросить о том, что заставило старую немощную женщину выйти на улицу просить милостыню, и может быть даже предложить свою помощь.

Молоденькая миловидная девушка пробежала мимо, мельком взглянув на старушку. Она не подала ничего, но через десять шагов повернулась и пошла обратно. Она не положила ничего в руку Раде, но взглянула в ее глаза.

– Может быть, вам чем-то нужно помочь? – спросила ласково она.

– Ой, доченька, – улыбаясь, ответила Рада. – Что мне, старой женщине, может быть нужно.

Рада Георгиевна пошла к себе домой, зовя девушку следовать за ней. Они прошли совсем немного и оказались перед дверью парадной. Девушка, ни высказав никаких сопротивлений, зашла вместе с Радой в дом. Жила она на втором этаже, поэтому до квартиры они шли довольно долго. Держась за перила одной рукой, а другой – опираясь на костыль, Рада все же смогла добраться до второго этажа. Она открыла дверь, повернулась к девушке, улыбнулась, радуясь тому, что та еще не сбежала, а все также следует за ней, и пригласила жестом гостью зайти.

– Проходи, доченька, – пригласила Рада Георгиевна.

Девушка очень удивилась, т. к. перед ее глазами была ухоженная квартира не со старушечьими обоями, как она предполагала увидеть, а современная квартира с хорошими обоями, новой мебелью, чистыми белыми занавесками на окнах. Единственное говорило о том, что здесь живет человек преклонного возраста – это запах. Татьяна (так звали девушку), разувшись, прошла в гостиную.

– Может быть, вам все же нужна помощь? – поинтересовалась она.

– Помощь? – задумавшись, произнесла Рада. – Нет. Что мне помогать? У меня все есть. Ты поговори со мной лучше. Как тебя зовут? – спросила Рада, усаживаясь за стол, стоящий неподалеку от дивана, на котором сидела Татьяна.

– Татьяна.

– Татьяна… – протянула Рада. – Хорошее имя. А меня зовут Рада Георгиевна.

– Какое интересное имя, – удивилась девушка. – Первый раз в жизни такое слышу.

– Да, – оживилась тут же бабушка. – В мои времена это имя было не редкостью. Также всех по-разному называли, не то, что сейчас: один год модно называть Кристиной, другой – Лизой. Вот и ходят в садики Кристины да Лизы.

Девушка улыбнулась и немного даже захихикала.

– Да, – подтвердила собственные слова Рада. – Это так оно и есть. Я не сама это придумала. У меня знакомая работает нянечкой в детском садике, так она и рассказывала. Знаешь как тяжело: позовешь Лизу, а к тебе половина группы прибегает. А по фамилиям тоже неудобно к деткам обращаться. Вот и выдумывают: Лиза, Лизонька, Елизавета, Элиза, Эльза. Как только не извращаются. А ребенку какого? Дома – Лиза, а в садик приходит и вдруг становится Эльзой. Так и до расстройства недолго.

– Да, я слышала об этом. Только сейчас уже новая мода пошла. Родители наоборот пытаются более необычное имя придумать, чтобы ребенок отличался. Целые книги на эту тему пишут.

– Да, книги – это хорошо. Только тут же сразу не определишь. У меня двое детей, – сказала Рада, затем усмехнувшись, добавила, – для меня они, конечно, дети, но для тебя это будут уже взрослые дядя и тетя. Но мы сейчас не о том, – махнула рукой Рада. – Так вот. Когда я беременная была, то никаких книжек не читала об этом… Просто потому что не было в наши времена об этом книг. Но, как только родила, посмотрела на своего первенца и сразу поняла – Владимир. А когда дочку родила, то тоже после первого взгляда определила – Татьяна. Как и тебя ее зовут, – расплывшись в улыбке сообщила Рада.

Девушка на это только улыбнулась.

– А ты чем занимаешься? – спросила Рада. – Учишься, наверное, еще?

– Нет, – ответила девушка, немного засмущавшись. – Я уже давно закончила институт. Сейчас работаю менеджером по продажам на фирме.

– На государственной службе?

– Нет, на частной.

– На частной – это тяжело. Гарантий никаких нет, – сообщила Рада.

– Почему. Отпуск, больничный – все по закону, официально. Мне нравится, – удивилась Татьяна такой осведомленности старушки.

– Да, возможно. А мой сын на государственной службе работает. Он – прокурор. Вот, квартиру мне купил. Не хочет, чтобы я вместе с ними жила. Так что теперь я одна здесь, – грустно улыбнулась она. – Но ты не думай. Он приезжает ко мне каждую неделю, продукты привозит. Только поговорить все же хочется немножко чаще.

– Понимаю, – ответила девушка.

– Ой, не надо тебе этого понимать. Тяжело уж больно, – вздохнула она. – Да, тебе, наверное, домой нужно? Задерживаю я тебя?

– Нет. Может вам что по дому нужно сделать? Может ужин приготовить? – все пыталась помочь Татьяна, совершенно не понимая, что основная помощь, которую она могла оказать – это побыть рядом и послушать, поговорить.

Рада на нее взглянула, поняв, что девушку она одними разговорами не удержит надолго и сразу придумала.

– Ты суп варить умеешь? – спросила Рада.

– Конечно, умею, – обрадовано ответила Татьяна.

– Тогда, давай я командовать буду. А то мне тяжело вставать, а ты суп будешь варить.

– Хорошо.

Рада с трудом поднялась и они пошли на кухню, которая также удивила девушку. Современной бытовой техники не было, но зато здесь было чисто и уютно.

– Ой, – вдруг будто что-то вспомнив, произнесла Рада. – А ты котлеты делать умеешь?

– Умею, – ответила девушка, немного замявшись, т. к. с мясом не очень любила возиться, но бабушке ничего не сказала.

– Ой, как хорошо, – обрадовалась Рада. – Может быть, мы тогда с тобой котлетки сделаем? Уж больно я котлеты домашние люблю. У меня и курочка в холодильнике размороженная есть. А?

– Курочка? – обрадовалась Татьяна, т. к. к курице она относилась лучше, чем к говядине или свинине. – Курочка, это действительно хорошо.

Рада Георгиевна стала командовать, т. к. Татьяна не знал где мясорубка, ножи, разделочные доски и прочие предметы и продукты, необходимые для приготовления котлет.

– Ой, а у вас молоко есть, – обрадовалась Татьяна, заглядывая в холодильнике и ища курочку.

– Есть, а что? – удивилась Рада.

– А может быть у вас еще и булочка найдется? – спросила девушка.

– А ты в хлебнице на столе посмотри. Только зачем тебе это? – озадаченно спросила Рада.

– Как зачем? Чтобы котлеты более вкусные и нежные получились. Я булочку разомну и в молоке подержу, а потом добавлю в фарш. Тогда котлеты более сочные будут.

– Правда? – удивилась Рада. – Я и не знала. Я котлеты редко делаю, т. к. мне с мясорубкой не справиться. Силы уже не те.

– Да, вы не переживайте. Сейчас мы все сделаем. Где у вас мясорубка?

Рада объяснила где лежит мясорубка. Татьяна ее собрала сама даже без инструкций.

– Ну, ты даешь, – удивлялась Рада. – Как ловко у тебя все получается. Просто, как веник работаешь.

– А у меня с техникой всегда хорошие отношения были, – сообщила Татьяна и стала нарезать мясо, чтобы прокрутить его.

– Это хорошо. Очень полезное качество. А ты с кем живешь?

– Я с подругой живу. Я год назад сюда переехала.

– А ты не замужем? – удивилась Рада.

– Нет. Мне еще рано.

– Рано. Может быть, – каждому свое время. – А я в твоем возрасте уже Вовку своего нянчила. Но раньше все проще было. Сейчас же карьеру делают, думают много о том, как воспитать, на что воспитать. Мы же особо-то не думали, и вот воспитали же как-то, – улыбнулась Рада.

Говорила она то, что Татьяне было неприятно слушать от других людей. Но почему-то слова Рады не раздражали. Девушка не могла понять в чем дело. Ей было интересно со старушкой.

– Ты еще видно не встретила своего человека еще, – поддержала Рада Татьяну, заметив, что она задумалась. – Ой, а моя первая встречала с моим будущим мужем была просто удивительная, – засияла Рада, вспомнив молодость. – Хочешь я тебе расскажу?

– Да, конечно, мне очень интересно.

– Так слушай. Это был день военно-морского флота. Лето, тепло, солнышко светит, я вся нарядная в платье и туфлях. Как сейчас помню: ткань была белая с большими голубыми цветами. Конечно, я прическу сделала, как раньше модно было, чтобы впереди вот так стояло все, – рассказывала Рада, да еще при этом и показывала.

Рада тут же выпрямилась, конечно, насколько ей сейчас позволяла ее спина. Подбородок у нее сразу поднялся, в глазах появились искры. Татьяна удивилась, т. к. она мешала фарш, поэтому на бабушку смотрела не всегда. Поэтому сейчас, подняв голову, она ее не узнала. Рада помолодела лет на двадцать. А когда она стала показывать, что раньше было на голове у молодежи, то Татьяне стало смешно.

– Да, ты не смейся. Так раньше все ходили, – поддерживая смех девушки, продолжала Рада. – У меня волосы красивые были, густые. Знаешь некоторые что-нибудь подкладывали, чтобы модной прически добиться, а мне ничего не надо было. Мне все подружки завидовали, – хвасталась Рада. – Была я тогда с одной подругой своей – Тосей. Решили мы, что пойдем на набережную, т. к. там в этот день и должно быть интересно. Дошли мы до места, все хорошо, люди гуляют, отдыхают, радуются празднику, все нарядные. И тут мне неожиданно стало плохо. Представляешь, стало тошнить. Тося около меня бегает, не знает, что со мной делать, а меня прямо наизнанку выворачивало. Люди мимо проходили и шептались: «Как неприлично, девушка так напилась. Ужас. Куда молодежь катится?». Тосе было стыдно находиться рядом со мной, но надо отдать ей честь, она меня не бросила. На ее и мое, конечно, счастье к нам подошел молодой офицер и поинтересовался: не нужна ли помощь, – Рада засмеялась. – Конечно, помощь нам была нужна, т. к. рвать меня перестало, но идти я не могла. Машин тогда мало было, да еще и на набережной, – Рада опять засмеялась. – Так он поднял на руки и донес до дома. А это, – Рада подняла указательный палец, – это между прочим целых полчаса ходьбы быстрым шагом. Но за все это время, он даже ни разу не остановился. С нами пошли его друзья, но меня он никому не отдавал, – Рада хихикнула. – Так мы дошли до дома, он внес меня, а потом откланялся быстренько и ушел. Но мне на тот момент было не до того. – Рада опять хихикнула, как молоденькая девчонка. – Я, честно-то говоря, даже лица его не запомнила.

– Конечно, не до того, – поддакнула Татьяна. – А где у вас соль и перец?

– А вон на полке, – махнув рукой, быстро ответила Рада, а потом сразу же вернулась в свое прошлое. – На следующий день, он явился домой с букетом цветом. Ухаживал он красиво: цветы каждый день, конфеты покупал, до дома провожал. Ой, какое время было, – Рада от удовольствия даже глаза зажмурила.

Татьяна смотрела на ее преображение и радовалась, но за себя ей стало немного грустно, т. к. за всю ее жизнь за ней так ни разу не ухаживали. Татьяна была скромной девочкой, отношения с противоположным полом у нее не то, чтобы не складывались, они даже не завязывались. С ней никто не знакомился на улице, ее не приглашали в кино, не дарили конфеты и цветы, не обнимали и не говорили, что любят. Ей было одиноко. И сегодня, встретив эту старушку, она подумала, что ей также одиноко, поэтому решила помочь. Но сейчас она понимала, что ей в том возрасте, в котором сейчас находится Рада, будет нечего вспомнить и рассказать, если она будет вот также жить, как сейчас. Ей вдруг очень сильно захотелось изменить свою жизнь: убежать с этой кухни, накраситься, одеться красиво, улыбаться парням, идущим навстречу. Но потом в ее душе это желание угасло, как всегда с ней бывало, огонек в глазах исчез, и она стала просто слушать. Такие диалоги психологи называют пассивным слушанием. Татьяна для многих была пассивным слушателем, но очень редко ей доводилось быть рассказчиком. Она связала это с тем, что ей нечего было рассказать, либо с тем, что она плохо рассказывала и, другим людям было не интересно.

– Так мы гуляли целый месяц, – продолжала Рада свой экскурс в прошлое. – И понятное дело, когда он мне сделал предложение, то мне даже неудобно было отказывать. Свадьбу сыграли через два месяца. Какая у нас свадьба красивая была, – говорила Рада, сложив ладони перед грудью. – Чудо. Мой папа занимал тогда ответственный пост, так что отмечали мы в ресторане. А это было в наше время ой-ой как дорого, – говоря это, Рада закатила глаза. – Но в деньгах мы никогда не нуждались. И сейчас тоже на улицу с протянутой рукой я вышла для того, чтобы на людей посмотреть и поговорить, если получится. – Она улыбнулась. – И вот получилось же.

Татьяна также улыбнулась ей в ответ, но это было только для того, чтобы не обидеть старушку. Глаза ее не излучали сияния: если душа грустит, то, как не заставляй человека улыбаться, но рано или поздно, он устанет притворяться, искра уйдет и останется лишь только ничего не значащая улыбка. Такое состояние и было у Татьяны. Рада заметила это.

– Тебе интересно? – спросила она.

– Да, мне очень интересно, – постаравшись показать заинтересованность, как это она часто делала, тут же закивала Татьяна. – Это очень необычная история. Такая совершенно случайная встреча, закончилась браком. Здорово, – вытягивала из себя свои стандартные фразы Татьяна.

– Ой, и не говори. Мы, правда, так и не поняли, чем я тогда отравилась, но это было уже и не важно.

– Конечно, главное, что все хорошо закончилось, – поддержала Татьяна. – А где можно взять сковородку и масло?

– Уже сделала фарш? – удивилась Рада. – Как же ты быстро все делаешь? Сковородка в шкафчике справа от тебя, а масло… – Рада задумалась. – А масло лежит… Где же у меня масло? – спросила Рада, смотря на Татьяну, так будто она должна это знать.

– Я не знаю, – ответила Татьяна, встав в ступор от этого вопроса. – Я же здесь первый раз, поэтому мне не известно.

– Да, конечно, – засмеялась Рада. – Я просто пытаюсь вспомнить. А посмотри на полке слева, – предложила Рада.

Татьяна открыла полку, указанную старушкой, но масла там не было.

– Значит не там, – улыбнулась Рада. – А на полке справа?

Татьяна открыла ее, но масла и там не было.

– Ой, – вдруг произнесла Татьяна. – По-моему я видела его в холодильнике.

– Да, конечно, я его всегда туда ставлю. Как я могла забыть? – качая головой, произнесла Рада.

– Это бывает. Я иногда так поставлю что-нибудь, а потом вспомнить не могу: куда поставила? – засмеялась Татьяна.

– Ты же молоденькая еще, – удивилась Рада. – У меня в твоем возрасте такого не было. У меня всегда хорошая память была. Вот только несколько лет назад стало немного хуже.

– Я думаю, что такое может случиться с каждым. Иногда мы что-то делаем, но думаем при этом совершенно о другом – отсюда и возникают невыключенные чайники, утюги, потерянные очки, которые висят на цепочке на шее, потерянные ключи, которые мы кидаем куда-то, когда приходим после тяжелого рабочего дня домой, думая еще о том, что происходило в офисе. Мы же не всегда находимся в настоящем, т. к. по сути дела настоящего просто нет. Оно настолько мгновенно, что его нельзя отличить от прошлого и будущего. Я, честно говоря, даже не понимаю, как возникла такая линия времени: прошлое, настоящее, будущее. На самом деле есть только прошлое и будущее.

– Есть и настоящее. Поверь мне, – стала переубеждать ее Рада. – Вот ты, например, в настоящий момент работаешь. Нет, нет, дослушай меня, – замахала руками Рада, когда заметила, что Татьяна собирается возразить. – Настоящее время для нас – это же не только та секунда, в течение которой что-то происходит, но и целый период времени. Например, у тебя есть работа, поэтому нашем в разговоре ты говоришь: «Я работаю». И это же не значит, что ты работаешь прямо сейчас. Нет, это значит, что на данном этапе ты работаешь. И этот этап находится в настоящем. То же самое, когда я носила Вовку под сердцем, то говорила: «Я беременна» – но это же не значит, что я беременна лишь одну секунду. Все мы знаем, что это занимает около девяти месяцев, но все равно, мы используем настоящее время. То есть настоящее, это не только то, что окружает нас в эту секунду, а что вообще окружает нас на данном этапе жизни.

– На мой взгляд, вы сейчас немного путаете, – возразила Татьяна. – Вы говорите о том, что может происходить вообще. Если говорить так, то да, конечно же, я могу одновременно иметь работу, бегать по утрам, кататься на велосипеде по выходным. Но, если мы возьмем только настоящее, то совершенно очевидно, что я не могу одновременно ехать на велосипеде и бежать, или работать.

– Но ты можешь одновременно быть беременной и бежать, – вставила свое слово Рада.

– Да, могу, – согласилась Татьяна. – Потому что беременность – это состояние, которое свойственно именно вашей гипотезе о времени «вообще», а не действие.

Рада опустила голову, покачала ей.

– У тебя очень интересная теория. Теперь я понимаю, почему у тебя до сих пор нет мужа, – заключила Рада.

– И почему же? – поинтересовалась Татьяна, усмехнувшись при этом.

– Потому что, если ты с ними говоришь на те же темы, что и со мной, то мужа у тебя никогда и не будет.

Улыбка с лица Татьяны тут же упала.

– Ты не обижайся, – тут же добавила Рада, увидев такую молниеносную отрицательную реакцию. – Но я была замужем много-много лет. И, – она подняла указательный палец, чтобы показать, что следующие слова будут важными, – я больше пятидесяти лет проработала учительницей, но мой муж всегда считал, что он умнее меня, хотя на самом деле голова нашего семейства поворачивалась туда, куда ее поворачивала шея, – усмехнулась Рада, а вместе с ней и Татьяна. – Мужчинам нравится, когда они думают, что это они все решают, что это они – самые умные, что без них невозможно и дня прожить. Вот, например, в нашем доме лампочки закручивал всегда только мой муж. Если его не было дома, то мы сидели при свечах до тех пор, пока он не вкрутит новые. Ты думаешь, что я не способна вкрутить лампочку? – спросила Рада. – Ха-ха. Как бы не так. Я это делать умею, – не дожидаясь слов Татьяны, ответила сама на свой вопрос Рада. – Но муж чувствовал себя мужчиной, когда он приходил домой, а мы сидим в темноте и его дожидаемся. Вот так. И прожили мы с ним очень долго. В семье нужно быть не умной, а мудрой, – заключила Рада.

– Мудрой? – переспросила Татьяна. – А в чем отличие? В том, что умный учится на своих ошибках, а мудрый – на чужих?

– Нет. Мудрость – это когда о твоем уме твой муж не догадывается.

– Но это оскорбительно.

– А ты как думала, – развела руками Рада. – Когда выходишь замуж, то понимаешь, что без хитрости никак.

– Но в чем здесь хитрость? Это просто обман: мужа и себя, который потом приводит к тому, что женщина считает себя никем.

– Ха-ха, – засмеялась Рада. – Как бы не так. Никем… Вот ты сказала. Да я была лучшей учительницей русского языка и литературы. Но мои победы… Умственные победы, – поправилась Рада, – они были только в пределах школы.

– А дома вы были тупой курицей, – добавила Татьяна.

– Нет, тупой курицей быть я не позволяла себе даже дома. Муж меня всегда уважал, т. к. знал, что может получить от меня хороший совет.

– То есть получается он знал, что решения, которые принимались в вашем доме, исходили от вас?

– Он догадывался. Здесь главное не перейти грань, когда советуешь и даешь понять, что это единственно верный выбор. Вот скажи мне: почему сейчас так много разводов?

– Потому что женщины и работают, и детей воспитывают, и готовят, и стирают. В общем, много чего делают, а мужчины делать ничего не хотят.

– А что же раньше не так было? – удивилась Рада. – Даже классики писали, что женщины работали вместе с мужчинами в крестьянских семьях. Конечно, женщины, вышедшие замуж за обеспеченных мужей, не работали. Но мы сейчас проводим параллель в одном классе: крестьяне, а ныне – менеджеры среднего звена. Правильно?

– Думаю, что да, – ответила Татьяна после некоторого раздумья.

– Женщины же раньше тоже не сидели. В момент посева или сбора урожая, они наравне с мужчинами выходили в поле, а за ягодами, грибами кто ходил? Конечно же, женщины. То есть по количеству работы ситуация ничуть не изменилась. Но раньше мужчина решал: что, да как будет в семье. Конечно, женщины, способные руководить своими мужами, были. Но были и такие, как я – «серые кардиналы», – Рада засмеялась. – И таких было много, но мужчины знали, что они – хозяева в своем доме. Понимаешь?

– Немного, – смутно соображая, ответила Татьяна.

– Ну как же? – удивилась Рада. – Мужчине важно знать, что он – главный. Тогда у него и в работе будет все хорошо, а значит, зарабатывать он будет больше. То есть будет жить лучше. А когда мужику постоянно тыкают, что он не так сделал, что он не то сказал, то у мужчины… Да и у любого человека, я думаю, руки начинают опускаться.

– То есть вы считаете, что это женщины виноваты?

– Конечно, – твердо ответила Рада. – Они слишком много на себя взяли в плане ответственности. И теперь сами страдают от этого.

– Но как отдать ответственность, если человек действительно лежит на диване и ничего не хочет делать?

– А по чуть-чуть. Это как в воспитании ребенка. Ты же не требуешь от малыша, чтобы он с первой попытки научился ходить без твоей поддержки? Правильно?

– Да. Он же упадет, – удивилась сравнению Татьяна.

– Вот, ты поначалу держишь его за ручки, а он, шатаясь, идет довольный. Потом он держится за что-нибудь, но уже идет сам. Потом ему опора уже не нужна. Так потихоньку ты отдаешь ему ответственность за собственные шаги ему самому. А женщины часто делают такую ошибку: хочет – пусть делает. Причем сразу же все. А потом кричат, что у мужчин ничего не получается. Но, если ребенка отпустить в момент, когда он первый раз пытается встать, то он упадет. И ты же не будешь его за это ругать? Правильно?

Татьяна утвердительно кивнула головой.

– Вот. Ты ему поможешь, будешь всегда рядом. Так вот. С мужчинами действует тот же принцип. Да и со всеми. Если хочешь стать хорошей начальницей, то нужно также и с сотрудниками своими – потихоньку отдавать им ответственность. Сейчас многие задерживаются на работе именно по этой причине – не могут поделиться.

– А откуда вы это все знаете? – удивленно спросила Татьяна.

– Как откуда? Мой сын – прокурор. То есть большой начальник. У него тоже есть подчиненные. Так он тоже не мог поделиться: постоянно на работе задерживался. А тут на тренинг сходил, так его там и научили. Теперь у него все хорошо. Домой возвращается вовремя. Но это ему стоило жены и ребенка, – тяжело вздохнув, сказала Рада. – Только, когда жена ушла от него, то он понял, что нужно что-то менять. Но он у меня один никогда не останется, – засмеялась Рада. – Мужчина он видный, так что уже второй раз женился. Но домой теперь возвращается во время.

– Интересно. То есть получается, что вы знали об этом, т. к. использовали в отношениях с мужем, но ваш сын смог перенести это правило в свой кабинет только, когда от него ушла жена.

– Что же, – развела Рада руками. – Мы учимся на своих ошибках, – грустно добавила она. – Но лучше послушать бабушку и не наступать на эти же грабли, – добавила она, уже улыбаясь.

Татьяна тоже улыбнулась. Она уже слепила котлеты и выложила их на сковородку.

– А с чем вы котлеты будете кушать? Что вам приготовить? – спросила Татьяна.

– Так, – задумалась Рада. – А давай мы картофельное пюре с тобой сделаем? – предложила Рада.

– Давайте, – согласилась Татьяна. – А где у вас картошка?

Рада объяснила, где лежит картошка, и Татьяна принялась ее чистить.

– То есть вы всю свою жизнь преподавали русский язык и литературу? – спросила Татьяна.

– Да, – гордо ответила Рада. – Ученики до сих пор на улице ко мне подходят. Приятно.

– Приятно, – согласилась Татьяна.

– Столько детишек я выучила. И знаешь, что тебе хочу сказать? – спросила Рада, ожидая, конечно же, вопроса.

– Что? – спросила Татьяна, выразив заинтересованность на лице, но не так, как делала раньше – просто для вида, а потому что ей действительно стало интересно.

– Я хочу тебе сказать, что нет детей глупых или умных, а есть дети заинтересованные и незаинтересованные. Конечно, у меня были двоечники, но это от того, что я их не могла заинтересовать предметом, либо родители очень сильно заставляли ребенка учиться. Я считаю, что ребенок в любом случае не виноват, т. к. он просто сделал вывод: не нравится мне литература. Но этот вывод он мог сделать только на основании негативного прошлого опыта. Не бывает такого: проснулся утром и решил, что все – не буду читать больше книжки. Нет, тут все намного сложнее.

– То есть вы хотите сказать, что, если ребенок не учится, то в этом виноват не он, а учителя и родители? А то, что ребенок ленивый или взбалмошный? – уточнила девушка.

– Конечно, он не родился ленивым или избалованным. Нет, он таким стал. Например, ты знаешь, что у ребенка есть период, когда он все хочет делать сам?

– Нет, – ответила смущенно Татьяна.

– Конечно, у тебя же нет еще детишек, – тут же постаралась поправить себя Рада. – Слушай, чтобы ошибок не наделать. Есть у детей такой возраст, когда они все хотят делать сами. И вот, например, ребенок в этом возрасте просит у мамы позволения помыть посуда. А мама ему отвечает, что нельзя, т. к. он еще маленький и всю посуду перебьет, либо помоет плохо. А когда подрастет, то тогда уже и можно будет. Один раз она ему так ответила, другой раз. А потом, когда она решила, что ему можно уже мыть посуду, ребенок уже не хочет. Мать говорит, что ребенок растет лентяем, поэтому силой принуждает его мыть посуду, чем еще больше заставляет его не любить это дело. А, если бы она в свое время, дала ребенку возможность помыть посуду, например, сначала только пластиковые контейнеры, которые он разбить точно не сможет, то ребенок с удовольствием бы мыл посуду в любом возрасте. Ладно, не с удовольствием, а хотя бы без отвращения, – поправилась Рада.

– Очень интересно, – сказала Татьяна.

Она уже почистила картошку и поставила ее на огонь.

– Вы просто кладезь полезной информации, – добавила девушка.

– Да, – тяжело вздохнув, ответила Рада. – Только ее никто слушать не хочет. А мы – бабушки можем многое сообщить следующим поколениям. В нас столько полезной информации, что я аж сама удивляюсь. Что-то мне передала мама, до чего-то сама догадалась, что-то вычитала и стала использовать в своей жизни.

– Вам книжку можно написать, – предложила Татьяна.

– Ой, какая книжка, – ответила Рада, махнув рукой. – Это не то, понимаешь. Как с книжкой бывает часто: прочитал, подумал, что попробую сделать, а потом забыл. Нет, тут нужно получать информацию по чуть-чуть, чтобы у человека была возможность попробовать на практике, проверить. А потом уже идти дальше. Так эффективнее получается.

– Согласна. Только самый лучший урок – это урок, который получаешь в свое время.

– Да, время играет большую роль.

– У меня такое бывало, что, например, нужную мне информацию я получала только тогда, когда ситуацию я уже пережила и получила негативный опыт. И думаешь: вот бы пораньше чуть-чуть.

– Да, такое бывает, я согласна. Главное здесь – в следующий раз поступить уже по-новому.

Татьяна улыбнулась.

– Так, котлетки у нас готовы, – сказала девушка, выключив сковородку. – Сейчас я сделаю картофельное пюре, и вы сможете покушать.

– Ой, а запах-то какой. Давно я не ела домашние котлетки.

Татьяна размяла картошку, добавила немного молока, масла и зеленого лука. Достав чистую тарелку, она положила в нее пюре и котлетку.

– Кушайте, – сказала она, ставя тарелку перед Радой и кладя вилку.

– Ой, – сказала Рада, втягивая носом запах, шедший от котлет.

От удовольствия старушку аж зажмурилась. Татьяна села рядом.

– А что же ты себе ничего не накладываешь? – удивилась Рада.

– Я не ем после шести, – ответила Татьяна. – И можете не уговаривать: я все равно не буду, – тут же добавила она.

– Я так не могу, – сказала Рада. – Что же это получается? Я буду есть, а ты – мне в рот смотреть?

– Я не буду вам в рот смотреть. Давайте я домой пойду, – предложила Татьяна.

– Нет, посиди со мной пока я буду кушать, пожалуйста, – попросила жалобно Рада. – Я уж больно не люблю кушать одна. Ой, а может быть ты яблочко хочешь? Яблоки же после шести наверняка можно?

– Яблоки можно, – улыбнулась Рада.

– Вот и хорошо. В холодильнике внизу есть красные вкусные яблочки. Бери сколько хочешь. Только помой сначала, – говорила Рада, а сама уже схватилась за вилку.

Татьяна помыла себе яблоко. Так они и поужинали вместе.

– Уже поздно. Я домой пойду, – сказала Татьяна.

– Да, поздно, – согласилась, расстроившись Рада. – А ты можешь у меня переночевать, – предложила Рада.

– Нет, что вы? У меня есть свой дом. Я пойду.

– Ты только приходи еще, – попросила Рада. – С тобой интересно.

– Я обязательно приду. Правда, – ответила Татьяна.

– Вот и хорошо. Приходи, порадуешь старушку.

– Хорошо. До свидания. Спокойно вам ночи, – сказала Татьяна и ушла.

Рада осталась одна в квартире. Стало вдруг очень тихо. Чтобы нарушить это гнетущее молчание тишины, она включила телевизор. Ей было радостно и в то же время немного страшно: а вдруг она больше не придет.