Текст книги "В гостях у Перуна"

– А этот? Как его? Ну, мужик,– почесал затылок Алексей, забыв имя второй жертвы.– Рана тяжелая? Он будет жить?

– Будет. Жизненно важные органы не задеты,– ответил ему Сергей Анатольевич.– Тамара обещала, что как только он немного отойдет и наберется сил, пригласит меня. А пока никто даже предположить не может, что там случилось.

Мои коллеги, один за другим, повздыхали и продолжили опрос.

– Ты был на месте преступления?– опять начала Марина.– Где это произошло?

– Рядом с Перуном,– непринужденно, словно все события и всегда происходило прямо там, произнес Сергей Анатольевич.

Мы замерли. Имя славянского бога было мне известно, но он-то тут при чем?

– К-о-о-о-г-о?– у меня ни капли не возникло сомнений, что этот вопрос прозвучит из уст Ирины.– Кого? Кого?

– Перуна,– повторила я для нее.– Это языческий бог, покровительствующий воинам древних славян. Один из самых могущественных богов, между прочим. Чтобы заполучить его помощь в предстоящей битве, ему приносили жертву. А также он бог справедливости.

По друзьям я догадалась, что о жертвах я упомянула зря, потому что они все всех, без исключения, выражали ужас.

– Подождите,– подняла я обе руки верх, словно сдавалась в плен и замотала головой, при этом еще и глупо улыбаясь.– Не думаете же, вы, что в этой деревне практикуют жертвоприношения и девушка с мужчиной и есть те жертвы?

– А почему, нет?

По высказыванию Ирины, я поняла, что такая версия не исключена.

– Но зачем?– вскрикнула я.– Вы меня, вообще, слушаете. Это бог воинов и предстоящих битв. А тут что, поблизости война идет? Или они собрались, напасть на соседнее село, чтобы поработить его или захватить больше рабов?

– Да. Пожалуй, глупость несусветная,– наконец-то хоть у Светы сквозь «тьму темных веков» прорезался светлый разум.

– Тут есть рабы?– как всегда услышала и поняла меня по-своему Ирина.

– Да с чего ты взяла?– разозлилась я на нее.

– Ну, ты же сама только что сказала, то им нужно рабов БО-О-О-ЛЬШЕ.

Недалекость подруги иногда смешила, иногда возмущала, а иногда поднимала в глубине души самое черное желание прибить ее и закопать так, чтобы никто и никогда не нашел ее бренных останков.

– А, может, с ними расправились те мужики на джипах, которых мы встретили в лесу?– спас положение Иван, даже не предполагая, от какого греха уберег мою душу.

– Вполне может быть,– задумался Сергей Анатольевич, снова водя пальцами по лицу.

«Как бы он не стер его совсем,– с опасением пригляделась я к его привычке трогать свою физиономию.– Что-то слишком часто он его касается».

– Конечно же, они,– это была Софочка.– Кто же еще? Ну, все, убийцы найдены. Можем брать продукты и уходить.

– Нет. Не все так просто,– остудил ее пыл следователь.– Мы должны доказать это или опровергнуть.

– Как?– вмешалась Света, вероятно, иронизируя.– Спросить их лично?

– Не их,– как-то с неестественной твердостью проговорил наш сыщик.– Мы должны охватить и допросить всех, кто в этом месте проживает.

– Всех?– это уже Алексей выразил отношение к делу.– Да, ну, нафиг. Как же мы это сможем?

– Разделимся на две или три группы и обойдем дома,– пребывая все в том же необычном состоянии безмятежности, не глядя ни на кого, ответил Сергей Анатольевич.– Соберем все сведения, а потом проанализируем. Глядишь, что-то и появится.

Мы задумались, переглядываясь друг с другом.

– Две,– громко и четко выговорила Ирина.

– Что «две»?– не понял ее не только ее мужчина, но и прочие члены братии.

– Группы, две. Мальчики и девочки,– не проявляя вообще никаких эмоций, изрекла подруга.

– Отчего такое разделение по половому признаку?– удивилась я, вытаращив глаза на нее.– Это так важно?

– Это так проще,– тут же отреагировала Ирина, ответив мне на взгляд.– Женский и мужской подход к делу. Отличающиеся точки зрения. А в связи с этим, и задаваемые вопросы, и отношение к ним допрашиваемых, различные.

– Тогда, может, и беседовать мы будем только с мужчинами, а вы только с женщинами,– подкинул дополнение к рационализаторскому нововведению Ирины Иван.

– И как вы это представляете?– не утерпела Марина.– Заходим в дом и растаскиваем хозяев по углам? Мальчиков, как говорится, к мальчикам, а девочек к девочкам?

– Тогда уж, девочек к мальчикам, а мальчиков к девочкам,– вклинилась и Александра со своим видением данной проблемы.

– Господи,– застонал измаявшийся Сергей Анатольевич.– А это то почему?

– Психология,– пожала плечами Саша.– Мальчики становятся, более, словоохотливей под воздействием чар девочек, а девочки, наоборот, откровеннее с мальчиками.

– А если попадутся представители нетрадиционной ориентации? Тогда как?– вопрос Софочки автоматически сводил наш разговор к бесконечной болтовне и размышлениям на темы, не касающиеся дела.

– О, Боже,– снова издал стон следователь и упал головой на стол, стукнувшись лбом.

Мы посмотрели на него. Что такого мы сказали? Подумаешь, всего то небольшая поправка к его предложению.

– Все,– решительно поднял голову Сергей Анатольевич.– Женский состав идет с Таней по правой стороне улицы, мужской со мной, по левой стороне. И, прошу, больше ни слова. Иначе, я с ума сойду.

– И не ты один,– ввернул свое суждение Гриша.– Дурдом, какой то.

Глава 12.

– Что не так?– возмутилась Ирина, как только между нами произошло разделение на группы.– Ничего ему не скажи, пудель чувствительный.

– Ладно. Простим ему это,– пожалела я следователя.– Сейчас перед нами другая задача, и я не представляю, с чего начать.

– Простим,– фыркнула Софочка, очевидно, имеющая намерение воспользоваться ситуацией для унижения Сергея Анатольевича.– Никакой он не чувствительный, а как раз наоборот, черствый и жестокий.

– Мама,– хотела было ответить ей Ирина, но подталкиваемая сзади Мариной, смолчала.

Софочку это, однозначно, не устроило, и она снова предприняла попытку поддеть дочь.

– Убьет и глазом не моргнет. Кстати, может, это он и убил ту девушку,– несла она чушь, похоже, даже не вдумываясь в смысл сказанного, лишь бы молоть языком гадости.– А что? Никто же не видел, чем он занимался ночью?

– Я видела, что он спал,– не в силах вытерпеть эту ахинею, заступилась я за Сергея Анатольевича.

– И я видела,– поддержала меня Марина.

– Я тоже видела,– не отстала от нас и Света.

– И я,– поняла и Саша, на чьей стороне добро, и кто среди нас носитель, пусть не совсем зла, но неприятностей точно.

– Ой, ой, ой,– поморщилась Софочка.– Можно подумать, что вы всю ночь глаз не смыкали, и только и делали, что следили за ним.

Я горько пожалела, что Гриша, который имел гипнотическое влияние на Софочку не женщина, и поэтому, волею природы, достался той группе, а не нашей. Уж он-то бы нашел способ, чтобы свести всплески в фантазии мамы Ирины на «нет».

– Я точно знаю, что Сережа никуда не уходил,– не смогла больше стерпеть Ирина, решившись на интимную подробность.– Я чувствовала его присутствие, потому что спала в его объятьях.

– Фу-у-у,– выразила свое отношение к этой детальности Софочка.– Гадость какая.

Она сморщилась, всеми мускулами лица выказывая отвращение.

– Завидно, да?– заметила это Света и предпочла прокомментировать (в отличие от остальных).– Так завидуйте молча.

Переход сестры на «вы» задел женщину сильнее, чем смысл самой фразы сестры.

– На что ты намекаешь? На то, что я старая?– взвизгнула она, едва не продырявив Свету взглядом.– Я же просила обращаться ко мне на «ты».

– Все. Пришли,– не нашла я иного способа, как остановить прорвавшуюся дамбу привлечением к делу, которое все временно упустили из виду.

Мы замерли у первого дома, и по потерянному взгляду большинства я догадалась, что они не понимали, зачем их сюда привели.

– Так. Начинаю я, а вы, по мере необходимости, на подхвате. Но не в один голос, пожалуйста,– вводила я в курс, пока мы продвигались по двору.

На крылечко вышла женщина лет шестидесяти, из-за спины которой выглядывала девушка, по-видимому, дочь. Мы целеустремленно продолжали продвигаться вперед, приближаясь к хозяевам дома.

– Здрасти,– натянув на лицо широкую улыбку, на которую были способны мои губы, выговорила я.– А..

И тут меня осенило, что мы не подготовились к беседе с населением.

– Я знаю, кто вы,– ответила женщина, в голосе которой мне послышалась подозрительность, что подтвердилось последующей за этим фразой.– Вы те, о ком Тамара говорила.

Кто такая Тамара и о чем она говорила, я, конечно же, пока не знала, но спросить об этом решила чуть позже.

– Здравствуйте,– повторила я и следом за мной девчонки.– Значит, вы знаете, что нас обвиняют в том, что случилось, и мы хотели бы провести расследование, чтобы снять с себя подозрение и найти настоящего убийцу.

Женщина пробежалась глазами по нашей толпе и начала спускаться.

– Пойдемте,– она, перекатываясь, как утка (судя по всему, у нее болели ноги), обошла нас и направилась куда– то за дом, разговаривая на ходу.– Поговорим, выясним, найдем.

Девушка за ней не пошла и, после взмаха рукой матери в ее сторону, скрылась в стенах жилища.

Вскоре мы уже сидели за столом, который мало чем отличался от стола в предыдущем дворе. Сама же женщина, наоборот, отличалась от нас всем. Начиная с натруженных рук, с грязью под ногтями, и завершая необычным одеянием, включающим, повязанный на голове платок (типа «А-ля – Солоха») с узлом на лбу, рубахи или блузки с широкими рукавами, перехваченными резинкой на запястье, и неопределенного размера юбки, с повязанным поверх нее клетчатым фартуком. Вся одежда была в светлых тонах, и, кажется, пошита собственноручно. Не удивлюсь, если и сама ткань соткана кем-то из местных ткачих. Может, даже хозяйкой этого дома. Что она носила на ногах, я не видела, а заглянуть под стол, в силу воспитания, считала неудобным. «Потом посмотрю, когда она встанет»,– еле уговорила я себя, сдерживаясь из последних сил, чтобы не нырнуть головой под столешницу.

– Ну? Спрашивайте,– со строгостью учительницы заговорила женщина, «нанизывая» каждого из нас, попеременно, на острие своего взгляда, от которого у меня и в самом деле закололо где-то в боку.– Только я едино ничего не ведаю.

– С ними тот же казус,– поддакнула ей язвительно Софочка и покрутила у виска.

Света, забыв об уважении к возрасту, чуть приподнялась, и почти незаметно колыхнула бедром в сторону Софочки. Женщину заметно тряхнуло и Ирине пришлось соскочить с места напротив, чтобы через стол ухватить мать за рукав и не дать ей свалиться с лавки.

– С ума сошла?– испугались мы в один голос с Мариной, но не осудили сестру, потому что она исполнила желание, как минимум девяноста процентов нашего состава.

– Достала. Сил нет,– выставила Света локоть на стол, и уперлась лбом в ладонь.– Как я и предполагала, покоя нам не видать.

Поразительно, но Софочка ни проронила не звука. Ни, когда падала, ни, когда вернула себе равновесие. Она, вообще, сделала вид, что ничего не случилось.

– Вы пришли, чтобы показать мне, как вы расправились с Яночкой и Евгением Александровичем?– сделала не тот вывод хозяйка дома, наблюдая за нашими действиями округленными глазами.

– Нет, что вы,– напугалась я того, что на этом наша беседа и завершится.– Мы пришли, чтобы просто поговорить.

– Вот и объясните мне, а не носите увечья друг другу,– «стрельнула» хозяйка дома глазами прямо мне между глаз и тут же заботливо произнесла, адресуясь к Софочке.– С вами все в порядке? Вы не ушиблись?

«Ой, ой,– подумалось мне.– А ведь она будет постарше мамы Ирины, а обращается с ней так, как будто наоборот. Как бы чего ни хорошего не вышло».

Но Софочка снова промолчала, поразив меня. Да, и не только меня, потому что, раззявив рты, на нее глядело еще две пары глаз, Марины и Саши.

– И как вам не тяжело пускаться в такую дорогу? В вашем-то возрасте?– понесло хозяйку, у которой, напрочь, отсутствовало чувство самосохранения.

– И не говорите,– неожиданно, пошла на ее поводу Софочка, переняв образ «доброй и радетельной» собеседницы,– Но как же я отпущу их? Кто им и покушать-то приготовит и мягкую постель застелет? Вон, посмотрите, разве на них можно положиться. Они же одна криворукий другой,– она с вызовом, вызвавшим в ней чувство победы над нами, задрав подбородок, обвела нас взглядом.– Вот и пришлось мне пуститься в это нелегкое путешествие. А у меня здоровье уже не то, давление, знаете ли, гипертония. Но как их бросишь? Молодые они еще. Вместо голов чурбаки деревянные.

– А у меня, как раз от давления один рецептик припасен,– не дала никому из нас высказаться хозяйка, даже улыбнувшись.– Пойдемте в дом, я поделюсь с вами. Он безопасный, из одних трав, но очень помогает. Пойдемте.

Женщина поднялась из-за стола и, потеряв к нам, остальным, всякий интерес, поманила Софочку. Софочка, став в один момент сгорбленной и скрюченной, словно на ее спину водрузили бетонную плиту, медленно перебирая ногами, поплелась следом за хозяйкой. Такой метаморфозы я, ну никак не ожидала от Ирининой мамы, поэтому непроизвольно промолвила:

– Вот это пердемоноколь!

– Да, уж,– последовала за мной Света.

– Чудеса,– не осталась без реплики и Марина.

– Отомстила, так отомстила,– захохотала Саша, откинувшись назад, и чуть не повалилась на землю, от чего ее хохот резко прервался.

– Ну, мама,– запоздало высказала претензию Софочки Ирина, прогундосив в нос и растягивая слова.– Зачем же на нас так наговаривать то?

Мы переглянулись.

– Слушайте,– воскликнула Света и перешла на шепот, пригнувшись к столу.– А, ведь, она молодец!

Я икнула, потому что никак не ожидала от Светы похвалы в адрес Софочки (кого, кого, но только не ее). Мы снова переглянулись.

– Ну, как же,– посмотрела на нас сестра, как на полоумных. – Неужели, вы не поняли? Софочка же все верно рассчитала. Видели, как хозяйка дома нас встретила? Да она, ни за что бы, не стала с нами откровенничать. А с Софочкой, обсуждая свои и чужие болячки за чашкой чая, все и поведает. Да еще и в деталях.

Нам не оставалось ничего, как переглянуться в очередной раз.

– А я говорила,– заголосила Ирина.– Говорила, что моя мама хорошая. А вы не верили. А я говорила.

Еще немного и она пустилась бы в пляс. И это бы свершилось, однозначно, если бы опять не Света.

– А мы и сейчас не верим,– непредубежденно заметила она, барабаня ногтями по столу.– Это единственный случай. В каждом правиле, как говорится, есть исключение.

– Но, но. Как же так?– спала, как примятая рукой в кастрюле квашня, Ирина.– Ты же сама только, что сказала, что мама молодец?

– Сказала,– не переставая выбивать дробь пальцами, ответила ей Света.– И повторю: Софочка молодец. Но только в этом случае. В остальных, глаза бы мои ее не зрили.

Соображая, что болтовня на эту тему может растянуться до невидимых размеров по времени, я решила остановить ее.

– И что будем делать? Ждать результата? Или пойдем дальше?

– Идем дальше,– пришла мне на выручку Марина, соображающая в том же направлении, что и я.– Иначе, это никогда не закончится.

– Мама,– раздалось где-то за забором.

К нам со всех ног неслись Мишка с Натальей.

– Вот вы где,– запыхавшийся мальчик сделал паузу, чтобы отдышаться.

– А мы вас повсюду ищем,– Наталье слова довались легче.

– Ага,– кивнул Мишка.– Проснулись, а вас нет. Мы и пошли искать.

– Всю улицу пробежали,– дополнила Наташа.

– Ну, все, все. Хватит галдеть,– притянула к себе сына, а потом и дочь Саша.– Мы уже поняли.

Она поправила на них одежду, потрепала их волосы, наводя и там порядок, поцеловала каждого в макушку и спросила:

– Вы хоть умывались?

– Не-а,– честно признался Мишка и начал сначала.– Мы проснулись, а вас нет. Пошли искать.

– Ясно,– остановила его речь Александра.– Вы пока побегайте, а мы дела порешаем. Только в лес не ходите. Старайтесь рядом быть, но нам не мешать. Договорились?

– Так точно,– предстал перед нами в образе солдата, готового к исполнению команды, мальчик.– Будет сделано.

– Исполнено, а не сделано,– прыснула Наташа.– Бестолочь.

– Сама такая,– сильно толкнул ее брат.

– Ах, так,– воскликнула девочка, еле удержавшись на ногах.– Ну, ты сейчас у меня получишь.

– М-а-а-а-м,– взвыл Мишка.

– А ну прекратить!– мамочки, из Саши вышел бы настоящий генерал. С таким то умением приказывать!– Будете так себя вести, останетесь на сеновале. Закрою вас там на весь день. Все понятно?

– Да-а-а,– разочарованно и поочередно протянули друг за другом дети, переминаясь с ноги на ногу и нисколько не испугавшиеся крика матери.

– Тогда, марш отсюда. Играть и никому не надоедать,– указательным пальцем показала Саша направление, куда они должны были пойти гулять.

– А когда мы будем кушать?– обернулся на ходу Мишка, глаза которого стали похожи на глаза собаки породы… породы…(как же она называется? Да, какая разница?). Скажем так: «Посмотрел Мишка глазами, полными грусти».

Саша вздохнула и уже более мягко проговорила:

– Пока нечего. Но, как только будет, я позову.

– Хорошо,– нисколько не повеселев от сообщения матери, выдохнул и мальчик.– Пон-я-я-я-тно.

Я взглядом проводила детей до калитки, и перевела его, случайно попав на сестру. Света пребывала в состоянии, я бы сказала, глубокой задумчивости. О чем она размышляла, скосив остекленевшие зрачки в сторону леса, я даже не догадывалась, но со страхом подумала, что ее срочно нужно выводить из этого состояния.

– Эй,– пощелкала я у нее перед носом пальцами.– Ты чего?

Сестра отреагировала правильно, вернувшись в реальность живой и невредимой (я имею в виду косоглазие).

– Слушай,– отодвинула она мою руку от лица.– А мы сами-то умывались?

Сказать, что мы лишь повеселели от ее слов, было бы неточно, потому что гомерический хохот, оглушивший округу лошадиным ржанием, просто весельем не назовешь.

В следующих десяти или пятнадцати домах (счет им был утерян где-то на восьмом), нас встречали по-разному. Кто-то ограничивался двумя-тремя словами, а кто-то обходился и без них, элементарно захлопнув перед нами дверь. Но даже те фразы, брошенные, как подачка, делу нашему пользы не принесли. А точнее, не сдвинули его расследование с места ни на миллиметр.

– Все. Я устала,– присела Ирина на пенек, когда мы безрезультатно покинули двор самого крайнего из домов и очутились на территории леса.– Еще и желудок болит. Сейчас бы супчика похлебать, горяченького.

– Супчика мы еще не заслужили,– обреченно изрекла я.

– Я согласна и на то, что заслужили,– не сдавалась Ирина, голод которой отозвался урчанием.– И на мал-ю-ю-ю-сенький бутерброд с маслом.

– Ничего себе тебя расперло. Аж, с маслом,– хмыкнула Александра.– Я и на просто кусочек хлеба согласна.

– Пить хочу,– огляделась вокруг Света.– Жарко.

– Все. Возвращаемся,– уверенно заявила Марина.– Может, наши мужчины были более удачливы, чем мы.

– «Более»?– посмотрела я на нее.– Наше «ничего» ты сравниваешь с «более»? Я смотрю, ты оптимист. Лично я, стала побаиваться. Судя по количеству сведений и фактов, которые мы с вами собрали, мы здесь поселимся. Построим себе избу, не ледяную, а лубяную, и станем жить в ней, поживать и до конца дней своих убийцу искать.

– В избу мы все не поместимся,– покачала головой Ирина, отрицая мою гипотезу.– Тесно будет. Надо терем ставить. Двухэтажный. Туда поместимся.

– Что это еще?– взбунтовалась Света.– «Изба», «Терем». Просто вместительный, многокомнатный дом и только то.

– То есть, как будет называться строение, где мы будем, якобы, жить, вас волнует сильнее, чем сам факт проживания здесь?– потрясенно выговорила Саша.– Вы точно все не дети Софочки?

А я-то надеялась, что Александра уже свыклась со «штилями» и, внезапно меняющими их, «штормами» в наших мозгах. Но, видимо, я поспешила с выводами.

– Вы сейчас, как однояйцевые близнецы, и на нее похожи,– закончила она свою мысль.

– Мы ее дольше знаем,– грустно заметила я ей в ответ, не позабыв сопроводить замечание глубоким вздохом.

– И что? Это так заразно?– то ли шутя, то ли на полном серьезе Саша шагнула назад, словно испугалась, что кто-нибудь из нас чихнет в ее сторону и передаст эту заразу воздушно-капельным путем.

– Не бойся. Среди нас только одна носительница точно такого же характера и манерой поведения. Но она получила эти черты по наследству,– Света поворотом головы указала на Ирину и, приложив ладонь к губам, прошептала.– Но, пока Софочка рядом, она для нас опасности не представляет, потому что та ее подавляет.

– Подминает под себя. Будет точнее,– вмешалась Марина, перебив сестру.

– Но, как только Софочка исчезает, она перерождается в Ирине,– зловеще провещала я, изображая что-то ужасное, вышедшее из тьмы или вылезшее, в образе зомби, из-под земли.– И уже через Ирину начинает выедать нам мозг и пить кровь.

– Тьфу, на тебя,– отскочила подальше от меня Ирина, округлив глаза.– Страшно же. Мы вообще-то в лесу. И неправду ты говоришь. Я ем еду и пью воду. Нужна мне ваша кровь. И маме, кстати, тоже.

– Иногда мне кажется, что именно нашей крови ей только и не хватает,– пробормотала я ей в ответ.

– Ненормальные,– только и произнесла Александра.

Глава 13.

К дому, который был предоставлен для нас в качестве временного прибежища, возвращались не спеша. Дорога под ногами, судя по следу, никогда не знала шин автомобиля, потому что ширина колеи и сам след наталкивали на мысль только об одном транспортном средстве, телеге. Улица утопала в зелени. Некоторые дома прятались за соснами, оставленными во дворах не тронутыми топорами и пилами во время стройки. Дома роднились однотипностью, но вот подворья отличались. Видимо, все зависело от того, кто приложил руку к ведению хозяйства. Где-то наблюдался такой порядок, что страшно было ступить ногой, чтобы не занести частичку даже бактерии, а кое-где его валялось столько, что пробеги по двору толпа варваров, никто бы и не заметил разницу до набега и после него.

Погода радовала. Зноя не чувствовалась. Ветер дул не сильно, но ощутимо для кожи, снимая тяжесть жары и унося ее куда-то только ему в известном направлении. Может, он складывал это тепло впрок, чтобы прихватить его с собой в один из морозных, зимних дней и удивить им людей, напомнив о лете.

– Вы не заметили, что с нами общались только женщины?– прервала мое наслаждение природными явлениями Марина.– Ни одного мужика.

– Заметила,– тут же среагировала Света, которая, похоже, обдумывала то же самое.

– Ничего удивительного,– для меня, сельского жителя, не понаслышке знающего, что лето – это пора сельскохозяйственных работ, это значения не имело. – В полях, наверное. Сейчас, как раз, сенокос. Да и дрова нужно заготавливать, чтобы просохнуть успели до дождей и холодов.

– И санки,– выдала Ирина, пристроившаяся опять сбоку от меня.

– Какие еще санки?– не поняла я ее сразу, взглянув на нее сверху вниз (в силу, опять же, разницы в росте).

– Ну, те, что зимой к лошадям пристегивают и ездят,– она остановилась, чтобы выразить отношение ко мне презрительным взглядом.– Ты что? Пословиц не знаешь? А еще из деревни.

Претензия Ирины прозвучала для меня двояко.

– А что? Пословицы должны знать только деревенские жители? И что эта за пословица такая?– о чем шла речь, я, конечно же, догадалась, но признаваться пока не хотела.

– Ирина, наверное, хотела сказать о САНЯХ, которые готовят летом, – вступилась за Ирину Александра.– Я правильно поняла?

– Ты, да. А она, нет,– подперла свои бока Ирина, рассматривая меня так, как будто видит впервые.

– Софочка вселилась,– произнесла тихонько и сочувственно Света, наклонившись ко мне с другой стороны.– Терпи.

– Никто ни в кого не вселился,– завелась не на шутку Ирина.– Чего вы выдумываете? Да, я похожа на свою маму. Но что тут необычного? Это нормально, когда дети похожи на своих матерей. И я похожа. И ты, и ты, и ты, может быть.

Обращаясь ко всем, тыкала в нас пальцами подруга, выплескивая на всех то, что наболело и рвалось наружу.

– Нет,– твердо, выводя каждую буковку, должно быть, для того, чтобы ни у кого не осталось сомнений, проговорила Саша.– Я похожа на папу.

Это решительное заявление Александры нежданным образом ввело Ирину в ступор. То ли она не знала, что дети иногда бывают похожими и на отцов, то ли категоричность Саши прозвучала для нее ошеломляюще, но она замолчала, уставившись в ту немигающим взглядом.

Воспользовавшись ситуацией, Марина потянула Свету за руку, а та меня.

– Идемте. Нас мужики, наверное, заждались. И, не знаю как вам, а я кушать хочу,– последовало за этими потягиваниями рук итоговое заключение снохи, которая сдвинулась с места.

Больше мы Ирину (пока не достигли цели) не слышали. Думая о чем-то, она шагала за нами с видом отрешенного человека, отрезанного от всего мира своими мыслями.

Наш мужской состав, «скованного одной цепью и связанного одной целью», коллектива поджидал нас за столом. Это на первый взгляд. На второй же, оказалось, что совершенно не ожидание стало причиной сбора, а поедание. Стол был заставлен разными вкусностями, которым угрожало кануть на веки вечные в ненасытных мужских утробах.

В огромном блюде дымился отварной картофель, облитый смесью нарезанного репчатого лука, моркови и чеснока, обжаренных в масле. Во множестве глиняных чашек я разглядела и соленые огурчики, и помидоры и грибы (ляпешковидные, соленые грузди, размером с ладонь в одной посудине и маринованные опята, в другой). Душистый, мягкий хлеб притягивал не только взгляд, но и руки, желанием которых было незамедлительно отломить внушительный ломоть и сразу же запихнуть его в рот. Отдельные кучки свежих, только что с грядки, зелени, редиса, огурцов и опять же помидор отражали солнце каплями воды, говоривших о том, что овощи помыты и готовы к употреблению. Мяса среди блюд не было, но зато было сало, о котором так мечтал Иван и какая-то колбаса, явно приготовленная в домашних условиях. Пара крынок с молоком и одной с квасом

Все это поедалось с бойкостью и прытью спортсменов, соревнующихся между собой в скорости, и это неминуемо вызвало бы во мне ярость от обиды, если бы не одно «но». Среди поедающих яства, находились Мишка с Натальей, что ощутимо понижало градус злости на не джентельменский поступок наших мужчин.

– Вот они, красавцы! Жрут, сидят. И без нас,– выдала Света, не особо подбирая слова.

– Не жрем, а трапезничаем,– съязвил Иван, откусывая от бутерброда, на котором слоями лежали сало, куски колбасы и помидор.

– То же, мне монахи в трапезной,– ухмыльнулась я.– Вы себя со стороны то видели?

– Делать нам больше нечего, как друг друга рассматривать,– пережевывая, ответил Алексей.– Тут челюстями работать быстрей надо. Иначе, голодным можно остаться.

– Правильно,– видимо Ваня уже сглотнул, предыдущую, порцию бутерброда, потому что заговорил вновь.– В большой семье щелкать не надо.

– Чем щелкать?– снова хмыкнула я, провоцируя его произнести избитую фразу целиком.

– Да, ничем не надо,– не вытерпел Сергей Анатольевич.– Садитесь уже. Ешьте. Потом поговорим и сведем воедино те сведения, которые удалось добыть.

Мы с девочками переглянулись. Добыча наша была небогатой, вернее, совсем нищей и хиленькой, а если не кривить душой, то вообще отсутствовала, поэтому, во избежание отказа нам в пищи, как не заслуживших ее, мы кинулись к чашкам и кружкам, пока кто-нибудь не решился заговорить о деле.

На еду мы накинулись (стыдно признаться) с тем же рвением, которое проявили и наши мальчики. И, если бы кто-нибудь из них умел читать мысли, то непременно съехидничал бы по этому поводу в отместку.

– Нам еще и баньку приготовили,– глядя, как мы расправляемся с продуктами, торжествующе оповестил нас Гриша, предвкушая ответную радость.

– Ура!– воскликнула Света, которая в этот момент, подцепив вилкой лопухообразный груздь, несла его к своей чашке.

Груздь, естественно, упал, издав звук: «шлеп», потому что рука сестры дрогнула.

– Эх, еще бы одежду постирать, а то я уже вся чешусь,– тут же сменилась у нее радость на грусть.

– А кто тебе не дает, стирай на здоровье,– хитро щурился улыбкой кота, только что умыкнувшего ведро сметаны, Алексей, поглаживая, при этом, живот.

– А что я одену? Мы же ничего с собой не взяли,– еще больше приуныла сестра, заключив голову в тиски рук.– Не голой же ходить.

– Нам и белье дали,– осуждающе посмотрел на брата Сергей Анатольевич.– Есть что надеть.

– Ура!– снова воспарила духом Света.– Ура!

Мы с девочками тоже порадовались, но более скромно, ограничившись восторженным мычанием.

– И как это хозяева расщедрились на такой стол?– с опозданием пришел мне на ум вопрос, которым я не задавалась, пока не почувствовала, как по телу разливается волна сытости.

– Не поверите, но это заслуга Софочки,– прихлебывая квас, огорошил меня Иван.– Она как-то умудрилась сдружиться с соседкой, а та уже, вместе с нашей хозяйкой и организовали нам такой обед.

– И баню,– прибавил Гриша.

– Анна Антоновна без ума от Ирининой мамы,– почему-то донес до нас информацию Алексей, как заговорщик на явочной квартире, приглушенно и почти не шевеля губами.

– Ничего себе!– удивлению Александры не было предела, предел был в словах, которыми она старалась выразить то самое удивление.

– И не только этим мы ей обязаны,– принял участие в песнопении од и восхвалении Софочки и Сергей Анатольевич.– У нас не получилось разузнать что-либо у местного населения, а ей удалось.

«Фу»,– облегченно выдохнула я про себя, потому что вот уже минут как десять готовила себя к признанию в том, что нам похвастаться нечем.

– А что, кстати, вы узнали? – словно услышал меня следователь.– Может, с вас и начнем?

Не хотелось бы повторяться, но мы с девчонками снова переглянулись.

– Давай лучше с того, что мама разузнала. Я так ею горжусь, что мне не терпится увидеть, как она вам всем, таким умным и разумным, нос утерла,– было такое ощущение, что Ирина, вроде как, и бросила спасательный круг, но он упал на голову, сильно по ней ударив.

– Лады,– согласился Сергей Анатольевич.– Тогда, слушайте.

Следователь одернул футболку и выпрямил спину, словно готовил себя к произнесению речи на выборах.

– Итак,– начал он.– Мы вернулись раньше вас и подумали, что было бы неплохо поживиться какой никакой едой. Потому что от расстройства аппетит разыгрался еще больше. Миша с Наташей сказали, что вы еще не скоро, но я и пошел к нашей хозяйке, Вере Николаевне, чтобы попросить или купить продуктов. Но там я встретил Софочку и познакомился с Анной Антоновной. Проникнувшись нашей проблемой, Вера Николаевна взялись с Анной Антоновной организовать нам стол. А пока они хлопотали, Софочка отвела меня за сарай и рассказала все, что выведала у двух женщин.

– Она?– не могла я больше сдерживаться.– Тебя? Наедине? Да, как же вы выдержали друг друга?

– Сам в шоке,– откровенно сознался Сергей Анатольевич, вытерев на лбу, вероятно, вспомнив встречу с Софочкой тет-а-тет.

– Когда это нужно для дела, мама может,– задрав нос от гордости за родительницу, возвестила Ирина, медленно поводив головой из стороны в сторону, чтобы окатить каждого из нас волной презрения.