Текст книги "Он от нас не ушел. Воспоминания о духовном отце – приснопамятном архимандрите Науме (Байбородине)"

Первые чада пастыря

Шестьдесят лет прожил батюшка в Лавре. По свидетельству братии лаврской, за все это время он ни разу не пропустил братский молебен. Это важная в нем черта – великая собранность и дисциплинированность, ответственность. Полагаю, что именно этим и обусловлено такое огромное количество его духовных чад. Говорят о батюшке, что он был требовательным к своим пасомым. Но прежде чем с кого-то что-то требовать, он неопустительно и неукоснительно исполнял все сам. Его жизненная позиция была четко сформулирована. Много раз я слышала, как старец говорил, что во всей своей жизни, при совершении любого действия, нужно руководствоваться принципом: «ВО СЛАВУ БОЖИЮ И ПО ВОЛЕ БОЖИЕЙ И ДЛЯ СПАСЕНИЯ ДУШИ СВОЕЙ И БЛИЖНИХ».

Тем, кто стал окормляться у отца Наума в 60-е годы, такими далекими и несбыточными казались батюшкины предсказания о том, что гонения на Церковь утихнут и будут вновь открыты монастыри и многочисленные храмы. Ведь до открытия в 1987 году Толгского монастыря, на всей огромной территории РСФСР не было ни одного женского монастыря. В советское время было несколько монастырей на Украине, в Белоруссии, в Молдавии, в Прибалтике. А в России – ни одного. Батюшка готовил кадры одновременно для грядущих земных трудов и для небесного гражданства. По всей территории бывшего СССР батюшка основывал общинки, где люди вели жизнь, подобную монашеской: кто-то был старшим, остальные жили по послушанию. Вели общее хозяйство, ходили в храм (часто трудились в приходском храме певчими, просфорнями, да всем, чем требовалось), исполняли домашнее молитвенное правило. Одна из таких общин была при Успенском соборе города Владимира. Большинство трудившихся при Успенском соборе сестер поступили в Рижский Троице-Сергиев монастырь. В дальнейшем из рижского монастыря вышло более двадцати игумений, которые открыли и восстановили разрушенные и закрытые обители. О тех, кто жив, писать не буду, о них напишут или они сами расскажут о себе, а тех, кто уже преставился в Вечные селения, хочу поименовать. Это сестры – игумения Митрофания (Перетягина) (Пенза), игумения Никона (Перетягина) (Шамордино), игумения Тавифа (Горланова) (в схиме – Фамарь, Муром). Также трудилась во Владимире врач-педиатр и певчая Успенского собора, будущая настоятельница Суздальского Покровского монастыря – покойная ныне игумения София (Комарова), верное чадо старца. К ним присоединилась и бывшая просфорня владимирского Успенского собора – настоятельница Феодоровского монастыря в городе Переславле-Залесском игумения Варвара (Чекоткова).

Игумении Митрофания и Никона (Перетягины)

Подобные общинки – питомники для взращивания будущих монахинь – у батюшки были в разных концах страны: в Перми, в Пензе, в Эстонии, в Казахстане и во многих других местах.

Самые первые чада батюшки – это ровесники моих родителей и даже бабушки с дедушкой. Кстати, мои бабушка и дедушка – мамины родители – и были одними из первых чад иеромонаха (будущего архимандрита) Наума. Казалось бы, то, чему учил батюшка, было самым простым и ни для кого не новым.

Игумения София (Комарова)

Это самые обычные правила: если ты семейный человек, то береги свою семью, знай только своего супруга, относись по совести к детям: во-первых, всем им дай жизнь, а во-вторых, учи их вере и благочестию, сам будь им примером стойкой нравственности.

Если же ты не имеешь семьи, храни себя в чистоте, не позволяй помыслам властвовать над тобою, имей собранный ум, учись молитве – беседе с Богом. Правда, молитве батюшка учил не только монашествующих, но и семейных. Все батюшкины чада имели определенные молитвенные правила, ежедневно читали Евангелие, Псалтирь. У моей бабушки, к примеру, был в семье обычай пропевать определенное количество молитв Иисусовых и Богородичных. Это было небольшое правило, минут на пятнадцать-двадцать, но исполнялось неукоснительно.

Когда отец Наум выходил на исповедь, к нему сразу же выстраивалась огромная очередь. Одна старица из самых первых чад рассказывала, как она, будучи юной девушкой, первый раз попала к батюшке. Девушка увидела, что к иеромонаху Науму самая длинная очередь, а как раз исповедовалась маленькая девочка, лет десяти-одиннадцати. Девочку ожидала мать. Девочка отошла от исповеди в совершенно потрясенном состоянии и сказала: «Мама! Ведь он мне всё-всё сказал, чего и ты не знаешь, и никто не знает!» А девушка – будущее чадо Батюшки – услышала слова ребенка и подумала: «Интересно, чего он там такое говорит? Ради такого дела постою, сколько бы ни требовалось!»

Игумения Тавифа (Горланова)

Таинство исповеди проходило тогда в трапезном храме с вечера и длилось порой до самого утра. Когда же начиналась литургия, исповедь там прекращалась и переходила в криптовый храм под Успенским собором. И стоял, таким образом, не присев, иеромонах Наум, бывало, по четырнадцать часов подряд, принимая исповедь. Девушка эта жила тогда очень далеко от Загорска. Со всего Союза люди стремились в Лавру, так как это было одно из очень немногих мест, куда молодые могли обратиться за разрешением своих духовных проблем.

Игумения Варвара (Чекоткова)

По благословению отца Наума дома она написала обстоятельную исповедь и выслала ее на Лавру по почте. Она была еще совсем ребенок, но серьезно относилась к своей душе, была дочь верующих благочестивых родителей. Говорит, что не только тетрадь всю исписала, но даже на обложках сделала приписки. И получила эту тетрадь обратно (так же, по почте) с такой как бы резолюцией:

«БЛАГОСЛОВЕНИЕ ГОСПОДНЕ ДА БУДЕТ НА ТЕБЕ, СЕСТРА ВО ХРИСТЕ. ТАКОЕ СОСТОЯНИЕ, КАК У ТЕБЯ, ПРИСУЩЕ МНОГИМ. ВЕДЬ ВЕРОВАТЬ ВО ХРИСТА БОГА – ПОДВИГ, И ПОДВИГ ВЕЛИК, ЕСЛИ ЭТУ ВЕРУ ИСПОВЕДОВАТЬ ЖИЗНЬЮ».

Девушка училась в техникуме. В одной группе с ней занимался юноша, тоже верующий, из порядочной благочестивой семьи. И вот вдруг он встревоженно сообщает однокурснице, что у них с нового учебного года вводят предмет – научный атеизм. Молодые люди очень заволновались, как им дальше быть, можно ли в таких условиях продолжать учебу или уже настало время исповедничества, когда нужно все оставить и пострадать за Христа? И эта шестнадцатилетняя христианка очень быстро собирает буквально по копеечке деньги и на самолете летит в Москву, чтобы задать беспокоящий вопрос отцу Науму, которому уже безоговорочно поверила как пастырю. Тогда, в 60-х годах прошлого столетия, по словам самых первых батюшкиных чад, можно было даже очень поздно вечером вызвать старца на проходную и обратиться со своей нуждой.

Отец Наум внимательно выслушал, сказал, что нужно помолиться завтра на литургии. Спросил, куда она собирается сейчас идти, есть ли у нее ночлег? Потом дал какой-то адрес и отправил с миром. По этому адресу приняли, накормили, разместили. Тогда у паломников даже понятия не было никакого, что можно приехать в Лавру и комфортно остановиться в гостинице. Так все и размещались: у каких-то знакомых, или у знакомых своих знакомых. Лаврские священники имели какие-то адреса, куда можно было направить богомольцев на ночлег. Все было предельно просто, в христианском духе: бескорыстно, аскетично, без всяких не то чтобы излишеств, а буквально в тесноте: перед праздниками в каком-нибудь крошечном домике без удобств набивалось несколько десятков человек, так, лишь бы крыша над головой была.

И вот, когда девушка после литургии подошла к батюшке, он сказал, что не надо так волноваться, все будет хорошо: сами не заметят, как этот курс пройдет, у нее будет четверка, а у знакомого ее даже пятерка. В дальнейшем, когда предмет атеизма был все-таки введен, на занятии вызвали эту девушку отвечать по какой-то «безбожной» теме. И вот она, шестнадцатилетняя пигалица, оказывается перед необходимостью исповедничества. Не может же она озвучивать безбожные постулаты.

Она говорит преподавателю, что отвечать не будет. Преподаватель в замешательстве: «Как не будете?» – «А вот так, не буду, и все!» – «Так я же тогда вам двойку поставлю!» – «Ну и ставьте!» И с этими словами села на свое место под дружный хохот группы. В журнале появилась двойка. А как же так, ведь батюшка сказал, что четверка будет? Откуда ей взяться? Прошло время. В курсе атеизма были и совсем нейтральные темы, не содержащие безбожных идей, и на такой теме наша девушка вызвалась отвечать сама, получила четверку. А потом случилось в техникуме какое-то происшествие, (очевидно, какая-то студенческая каверза, не знаю, был ли это нарочно устроенный пожар или что-то подобное), в результате которого пропали у них из преподавательской все классные журналы. Стали оценки вписывать в новый журнал по памяти. Спрашивают у этой верующей девушки, какие у нее были отметки по атеизму? Она честно отвечает: «Двойка и четверка!» – «Ну, двойку переносить не будем в новый журнал, а четверку запишем». И в результате получилось все именно так, как говорил ее духовный отец: у нее четверка, а ее товарищ даже пятерку умудрился получить, отвечая так же по какой-то нейтральной теме.

В дальнейшем девушка перебралась в Москву, поступила в институт, ближе к Лавре переехали и ее семья, и семья однокурсника, который, в свою очередь, тоже продолжил учебу, но уже в Духовной семинарии. Таких семей, которые, стремясь сохранить свою душу, перебирались ближе к Загорску (в самом Загорске не было прописки), наблюдалось великое множество. Особенно это было заметно в большие праздники перед службой, как в Струнино александровская электричка заполнялась верующими людьми, которые тут же доставали молитвословы и Псалтири и читали всю дорогу до Загорска. А потом так волной выплывали из электрички и шли потоком до Лавры на всенощную или литургию. Конечно, не все богомольцы были батюшкиными чадами, но очень-очень многие.

Схимонахиня Сергия (Байбородина)

Если говорить о чадах батюшки, то самым первым и верным чадом была его родная мать, в схиме Сергия (Байбородина † 10.06.1982). Мама во всем поддерживала своего сына и сама была у него на послушании.

Было совершенно очевидно, что первые понятия благочестия у батюшки были получены в семье и буквально с молоком матери. Мама его, в миру Пелагия Максимовна, родила семь детей. Какое это было время, объяснять не приходится: плач и рыдание, и вопль мног (Mф. 2, 18). Голод, полная бесправность и притесненность. Но Пелагия имела упование на Бога. Она очень много молилась, просила спасения своим детям. И Господь забрал одного за другим шестерых деток: младенцев Михаила, Димитрия, Марию, Елизавету, Елизавету (вторую), Зинаиду.

Секулярному уму трудно понять, что это и есть спасение, что дети, умершие младенцами, наследуют Царство Небесное. Но эта женщина была по-настоящему верующей и преданной воле Божией. Конечно, по-матерински ей хотелось видеть своих деток при себе, но она благодарила Господа за то, что таким образом дети избежали многих бед и искушений. А о Николае молилась, чтобы Господь оставил его на служение Себе.

Батюшка со своей мамой

Мудрая рассудительность у батюшки, очевидно, тоже от матери. Рассказывали случай, как к ним в дом пришли с обыском, а в это время на столе лежала раскрытой старинная книга житий святых. За чтение духовной книги могли последовать какие угодно, возможно, даже самые жестокие репрессии, но в любом, даже самом лучшем случае книга была бы изъята. И вот Пелагия спокойно, без суеты, быстро завернув книгу в полотенце, сунула ее в ведро, сверху прикрыла очистками и вышла открывать дверь.

– Проходите, проходите, пожалуйста! Сейчас вот только помои корове вынесу, – и с ведром за дверь. Поставила ведро в уголке в коровнике и быстро вернулась. Никто ничего и не заметил. Господь помог, всё обошлось.

Батюшка часто давал своей маме разные послушания. Сама я лично не бывала у нее в гостях, но мои двоюродные сестренки-двойняшки довольно длительное время жили в доме батюшкиной мамы, как бы на воспитании у нее. Она приняла постриг в схиму с именем Сергия в честь Преподобного.

О чадородии

Батюшка всю свою пастырскую жизнь уговаривал женщин по-христиански относиться к своей обязанности чадородия. Я была свидетельницей, как одна женщина, уже имеющая троих детей, пришла просто взять у батюшки благословение. Она была, как и большинство, издалека и желала просто причаститься в Лавре и уехать домой. А батюшка стал ей говорить, что прежде, чем приступить к причастию и даже к исповеди, пусть она пообещает, что родит всех детей, сколько Бог даст. Женщина очень не хотела ничего обещать и говорила, что у нее и так уже детей больше, чем у других. А Батюшка очень ласково ей говорит: «Ты понимаешь, ведь если ты желаешь причаститься, это значит, ты хочешь подойти ко Христу, обнять Его и сказать: “Твоя воля – моя воля”. Ну не может просто быть воли Божией такой, чтобы отказываться от собственных детей, пойми!» Тут же был и муж женщины. Батюшка и его подозвал, стал говорить, что если там, где они живут, воспитывать большую семью трудно материально или нравственно, нужно менять условия жизни, нужно переезжать сюда, в Центральную Россию, покупать домик, заводить корову… Так они и сделали и благодарили потом Бога! И сколько таких семей!

Батюшка часто приводил в пример архиепископа Никона (Рождественского), Вологодского и Тотемского († 12.01.1919). Его мать, которую сам владыка называл Христовой крестоносицей, родила и воспитала 22 (!) ребенка. Притом каждому ребенку уделялось внимание, а о формировании нравственных понятий каждого дитяти родители очень заботились. С детства владыка был приобщен к церковной жизни, рано начал читать христианскую литературу: Библию, жития святых и другие книги.

«Мы, старики, учились именно по старине: букварь, Часослов, Псалтирь царя Давида. Что до того, что детский ум мало понимал смысл священных слов: ребенку довольно и того, что он обогащает запас памяти. С возрастом у него весь этот запас осветится и смыслом тех или иных выражений и слов. А пока важно и то, что в его душе закладывается прочный фундамент для тех церковных настроений, какими он будет жить потом в сознательной жизни. Помню себя на руках моего родителя, когда он, после долгих моих просьб, принес наконец из церкви Часослов: как же я рад был этой книге, как целовал ея кожаный переплет, ея красные строки!.. Тут же, сидя на руках у отца, я дал обещание становиться на клирос, учиться петь, а потом и читать в церкви… Сколько радости, сколько счастья – стать на клиросе, подпевать отцу, а когда усвоишь навык к чтению – прочитать “Ныне отпущаеши”, а потом и шестопсалмие… Знают ли нынешние дети это счастье?»[14]14
  Никон (Рождественский https://ru.wikipedia.org/wiki/


[Закрыть]

Архиепископ Никон (Рождественский)

Батюшка многим (в том числе и мне) подарил книгу – дневник архиепископа Никона (Рождественского) «Козни врагов наших сокруши…»[15]15
  Архиепископ Никон (Рождественский). Козни врагов наших сокруши… Дневники 1910–1917 гг. Минск: Православная инициатива, 2004. 1168 с


[Закрыть]. Эта книга переиздавалась не один раз и есть в Интернете. Кому интересно, почитайте! Многое узнаете, чего раньше не знали!

Самое удивительное, что батюшка сейчас погребен рядышком с этим мужественным проповедником и защитником Православной веры. Все они там вместе – молитвенники и заступники наши. Надеемся, что и на Небе. Не лиши, Господи, и нас Небесного Твоего Царствия!

Старец об Интернете

Сразу же после кончины старца я стала выкладывать в Интернет свои воспоминания о нем. Никогда раньше не представляла, что таким вот образом буду рассказывать людям о своем духовном отце. Новый вид проповеди, новое средство общения. Я, конечно, думала раньше, что о батюшке надо будет обязательно писать. Ведь наш батюшка – мужественный проповедник благочестия и чистоты в век воинствующего атеизма и чрезвычайно агрессивной секуляризации. Как уже посмертно выразился о батюшке досточтимый старец схиархимандрит Илий (Ноздрин): «Архимандрит Наум – воин духовного фронта, военачальник, он сдерживал своим словом, благословениями и молитвой сильнейший натиск врага на нашу страну и вообще на человека как создание Божие»[16]16
  http://www.pravoslavie.ru/107380.html


[Закрыть]. То есть не просто воин, а военачальник, воевода. Конечно, о нем надо писать, и я верю и знаю, что много о нем будет написано. Но самый быстрый способ распространения информации сегодня – Интернет. И как это ни странно, сама того не ведая и не понимая, я получила благословение на работу в Интернете у старца много лет назад, когда, собственно, и Интернет еще был только в зачаточном состоянии. Это было более тридцати лет назад.

Тогда я оказалась в таких условиях, что можно было поговорить со старцем, не ограничиваясь временем. Нечасто выпадала такая редкая и радостная возможность задавать любые вопросы. И вот я ни до чего другого не додумалась, как вдруг спросить о компьютерах, что это такое, не бесовщина ли это? Даже сама себе удивлялась, ведь я знала: батюшка не любит праздных вопросов и уже, бывало, делал мне замечание: спрашиваю о том, что меня совершенно не касается и никогда в жизни не пригодится. Но, к удивлению моему, старец очень серьезно воспринял мой вопрос и стал обстоятельно отвечать: «Нет, почему это вдруг бесовщина? Это такая же вещь, как и всякая другая. Для чего будешь использовать, тем орудием она и будет. Вот возьмем, к примеру, нож. Можно же ножом человека зарезать, а можно сделать много полезных дел. Так и с компьютером: если будешь его использовать для прославления имени Божия и пользы душевной, то это будет очень хорошая полезная вещь».

Игумен Наум (Байбородин) в 1970-х годах

Этим сейчас и руководствуюсь, по должности став активным пользователем.

Пора наступила. Сейчас, когда время фактически выдвигает такие небывалые ранее вызовы злочестия, что страшно становится по-настоящему и за себя, и за тех малых, которые вверены воспитанию и попечению. Что с ними будет? Старцы ушли, а нам надо еще жить и консолидироваться в деле благочестия, в деле спасения душ человеческих. Это старец в нас воспитывал, этого ждал от нас: духовной трезвенности, сознательности, духовной самостоятельности.

О побуждениях, приводящих в монастырь

Как-то раз при мне батюшка спросил одну девушку, молодую инокиню: «Скажи, что побудило тебя поступить в монастырь?» Она ответила: «Батюшка благословил». Старец, конечно, не удовлетворился таким ответом, он попытался расшевелить ее: «Как это батюшка? А ты сама пошла против своей воли, что ли? Ты-то сама почему сделала такой выбор?» Но девица эта, продолжая «мило» улыбаться, всё твердила, что ее благословили, вот она и пошла.

Тогда батюшка стал говорить, что сейчас такое время – стало очень модным брать у церковных людей интервью, задавать всякие вопросы. «Вот представь, что у тебя берут интервью и задают такой вопрос: почему ты оказалась в монастыре? Ты не торопись, подумай, как тут нужно ответить». И потом еще батюшка добавил, что у них в Лавре есть один монах, который чрезвычайно избегает публичности и как только видит каких-нибудь репортеров, сразу хватается за живот и делает вид, что ему срочно нужно удалиться. Тут как раз при этом разговоре вошел к батюшке юноша – послушник по имени Нестор (будущий иеромонах Анфим (Гощук)).

Иеромонах Анфим (Гощук)

Батюшка с таким же вопросом обратился и к нему: «Вот представь, что у тебя сейчас берут интервью и спрашивают: “Молодой человек, а как это вы решились вдруг на такой шаг? Что побудило вас поступить в монастырь?”» И этот молоденький послушник стал говорить, что он очень много читал в своей жизни, много анализировал, рассуждал и пришел к выводу, что вся земная жизнь – это эфемерное явление, а за ней следует вечная, нескончаемая жизнь, и вот к ней-то как раз и следует готовиться, потому что это не сопоставимое ни с чем важнейшее дело. Монастырь для этого представляет собой идеальные условия. Здесь человек учится непрестанному общению с Богом и может максимально приблизиться к Нему.

Конечно, я излагаю речь Нестора по памяти, совершенно не дословно, но смысл был такой. Говорил он очень убежденно, и во всей его речи чувствовалось, что все это им прожито и продумано, что за всем этим стоит огромная любовь к Богу и трепетное, почтительное отношение к старцу.

Антипросоп и эпистат при Священном Киноте Святой Горы Афон – иеромонах Анфим

Батюшка слушал Нестора с величайшим вниманием и теплом, он ласково и радостно смотрел на юношу во время его речи. Я чувствовала, что старец просто любуется этим умным и благочестивым послушником. Потом батюшка улыбнулся и сказал: «Ты тут сейчас такого наговоришь, что все тебя послушают, возьмут и в монастыри побегут! Что тогда делать будем?» А Нестор на это ответил: «Да ведь как хорошо было бы, если бы такое могло случиться! Это был бы просто рай на земле!»

Батюшка радостно засмеялся, а потом, уже снова обращаясь к молодой инокине, говорит: «Ну что? Придумала, что же ты будешь говорить, когда тебя попросят дать интервью?» Девушка как будто бы и не слышала и не видела всего, что здесь только что происходило, она продолжала повторять свое: «Батюшка благословил…» Так обидно было за нее! Старец тогда уже, видя бесполезность дальнейшего разговора, подвел черту: «Знаешь, тебе уж точно, так же как и отцу N, как увидишь каких-нибудь репортеров, нужно хвататься за живот и скорее куда-нибудь подальше убегать!»

Преставился отец Анфим (бывший Нестор Гощук) на Афоне 13 февраля 2008 года, на сорок четвертом году жизни. Всей своей жизнью он являл пример великого благочестия и преданности Богу.