Текст книги "Вологжанка. История русской женщины"

Она написала, что вышла замуж за механика из местного леспромхоза, который был старше её на пятнадцать лет. Михаил оказался в Харитоново на поселение, после амнистии. Он, как «враг народа» отсидел десять лет заключения в лагере на Салехарде.

Познакомились они на вечеринке под Новый год, и Надя забеременела. Через девять месяцев, как и положено, у неё родилась двойня – оба мальчики. Рая взяла отпуск и уехала помогать сестре с детьми.

Было начало 1954 года, зима с метелями и вьюгами гуляла по дорогам, лес стоял заваленный снегом. Вокруг высились огромные сугробы.

Замёрзшая, но радостная, наконец, она добралась до дома, где жила Надежда. Она постучала в дверь и вошла. Надя стояла над детской кроваткой.

– Здравствуй, моя дорогая, поздравляю вас с малышами! Вот мама и Оля подарки передали! А Михаил на работе? Ты похорошела!

Надя обняла сестру.

– Как же я рада тебе! Я уже с ног валюсь, муж на работе, приходит поздно. Толик такой крикливый, Женька спокойней. Хорошо, хоть молока у меня много, этим и спасаюсь, проходи, раздевайся и садись, сейчас покушаем! – Устало сказала довольная Надя.

– Отдохнёшь теперь немного, я в отпуске и помогу тебе, не переживай! Как я мечтаю о своих детях, скоро Саша вернётся, недавно письмо получила. Кто знает, должно же мне когда – то счастье улыбнуться! Они сели за стол.

– А ты помнишь, – воскликнула Райка, – как ты себе фильдеперсовые чулки купила после первой зарплаты, а я тебя поколотила?

Сестры посмеялись.

– Было за что! Я помню, тебе денег не хватило на посылку маме в лагерь, пришлось занимать, ты нас всех тогда кормила. А я не устояла, так мне хотелось купить, эти дурацкие чулки! И до сих пор стыдно

Надя сердечная, открытая и прямая всегда говорила, что было у неё на уме. Рая любила и понимала сестру.

Вечером вернулся муж Надежды. Следом за ним в дверь ворвался снежный вихрь, и сквозняком распахнуло форточку. Надя бросилась её закрывать.

– Ну и погодка! Да у нас гости! – Хриплым, простуженным голосом радостно произнёс Михаил.

– Вот приехала помогать, – ответила Рая

Небольшого роста, худой Михаил обладал громким голосом. Коротко стриженный, довольно симпатичный это был щедрый, прямодушный, человек. Печать проведенных десяти лет в заключении осталось на нём, несмотря на его благодушие, он не мог обойтись без мата, много курил и не садился кушать без алкоголя. Он поделился с Раей своими воспоминаниями о нелепом случае его ареста.

В 1941году, когда немцы подошли к Серпухову, в непосредственной близости от Москвы, было принято решение об эвакуации части предприятий. Михаил Дмитриевич работал в Народном комиссариате путей сообщения СССР, заместителем министра. Во время наступления немецко-фашистских войск на Серпухов, он поехал лично за матерью.

По пути, около дома, он зашёл клуб, где в детстве занимался в музыкальном кружке, забежав туда, он взял пионерский горн и, вспомнив детство, протрубил, а тут немцы прорвали оборону. Его обвинили, что он торжественно встречал вражеские войска. Сосед написал донос, и его арестовали.

Ему отбивали ноги, вынуждая признания, и он не выдержал пыток и подписал протокол допроса, превратившись в один день из заместителя министра во врага народа.

В Харитоново он стал всё больше выпивать, Надя мучилась с ним, но он не хотел слушать её упреки.

Вскоре Михаила реабилитировали, назначили пенсию по инвалидности из-за перебитых ног и дали две комнаты в центре Москвы возле парка имени Горького. Так Надежда с детьми и мужем уехали на новое место жительства.

Часть 8. Семейная жизнь

_{Любовь хранить – совсем непросто, Семью сберечь – ещё сложней. И нет ответов на вопросы}

_{Как сделать брак ещё прочней.}

_{(Из стихотворения Татьяны Дементьевой)}

Саша вернулся этой же весной в Молотовск и нашёл Раю в буфете Дома Профсоюзов, как она и писала.

Истощённый, но с горящими глазами он пришёл к ней с цветами.

– Я вернулся к тебе! – Произнёс Александр с улыбкой.

Рая заплакала от неожиданности, и какого щемящего, необъяснимого чувства радости и одновременно страха о будущем.

– Ну что же ты плачешь? Я же тут, и всё теперь будет хорошо, обещаю!

– Спасибо за цветы. Подожди меня, ещё час до окончания моей смены, садись за столик, я тебе еды принесут, а потом пойдём к Оле на квартиру, хорошо? – Сказала Райка, вытирая мокрые от слёз щеки салфеткой.

– Почему? А что с той комнатой, в которой мы жили?

– Я пожалела Людку, влезла она мне в душу, да и приписала её. Пока была в Архангельске, ждала пересуд по твоему делу, муж у неё из армии вернулся, а тут закон, что если пара жената, они имеют первостепенное право на комнату.

Вот теперь и будем мыкаться по белому свету.

У Ольги тоже долго не проживёшь, она своё гнездо вьёт, ворчит, хоть я у неё вместо домработницы, встаю за три часа до смены и готовлю еду, вечером убираю, сына её нянчу, мама болеет очень, – ответила она с грустью

– Не печалься ни о чём, заработаю на квартиру, образуется. На реке Вычегде леспромхоз, уедем туда, там служебное жильё дают. – Успокоил её Саша.

Ольга вечером, увидев их двоих, поставила ультиматум:

– Неделю живите, а потом куда хотите. Прописывать тебя не буду, и не надейся!

Саша ответил:

– Не переживай, мы не в нахлебники идём. Послезавтра понедельник, и я уеду в Харитоново устраиваться в леспромхоз. Там жильё дают, так что не тревожься об этом. Но за то, что ты нас приютила, наши двери будут открыты для тебя всегда. Жизнь она порой такие шутки подбрасывает, я уже в этом убедился.

У Ольги шла счастливая полоса в жизни: престижная работа, хорошая зарплата, куча кавалеров. Полноватая, с шикарной грудью и пухлыми губами, она пользовалась огромным успехом у мужчин. Прямая, но недалёкая и простая, она уже ни на что не надеялась, и в душе завидовала любви, которой окружил Саша сестру. Ей уже понравилась свободная жизнь, большой любви к сыну, она не испытывала, Стасик был на попечении матери и Раи.

Ольга вошла во вкус хорошей, изысканной еды и алкоголя. Мать, заметив это, ругала дочь, та отмахивалась от неё.

Младшая Валентина росла замкнутой, неискренней и что называется самой себе на уме, отпечаток детского дома, так и остался у неё на всю жизнь, как и у младшего брата Володи.

– Мама, я пойду учиться на медицинскую сестру, двухгодичные курсы открыли при поликлинике, – однажды сказала она.

– Я не против, может, и меня полечишь. Ты куклам тряпичным одно уколы делала, медицина точно твоё призвание.

Саша устроился в Харитоново в леспромхоз, Надя и Михаил выделили для них половину финского домика.

Муж, перед тем как лечь спать приподнимал одеяло и подушку. Рая заметила это и спросила:

– Что ты там всё ищешь?

– Привычка за три года от лагеря осталась. В этом забытом богом Комсомольске-на Амуре, мы жили в бараках по двести человек около болот и посреди тайги. Так змеи везде, каждый вечер перед сном выбрасывали с нар, которые были двух или трёхъярусные и сплошные. Там конечно подушек не было. Ничего не было. Спали в бушлатах и вообще кого, в чём арестовали. Были и те, что спали под нарами. Не хочу вспоминать!

Саша часто вскрикивал во сне и просыпался в холодном поту. Сначала он не рассказывал о пережитом, но постепенно по крупицам жена узнала об ужасных условиях, в которых он жил в лагере.

Перевозили в Сибирь заключённых в товарных вагонах с решётками, по пятьдесят, а то и шестьдесят вагонов в одном составе, до станции малое Ванино.

Затем далее до центрального пересылочного пункта Ванино, который располагался на возвышенности, на берегу Татарского пролива и в хорошую погоду можно было увидеть очертания острова Сахалин.

Вокруг посёлка простирались крутые сопки покрытые лесом. После ожидания на «куликовом поле» – площадке под открытым небом, обнесенном проволокой, санобработка и сортировка по восемнадцати зонам: политические, воры, «суки», бандеровцы, власовцы, махновцы, подмешивая к ним и политических, и так далее.

Затем мужчины раздевались, и физически крепких отбирали в лагеря на Крайний Север – большей частью на Колыму или на Чукотку.

Саше повезло, что он прибыл в конце навигации и его оставили в лагере до весны.

За это время он сильно исхудал, норма лесозаготовки в шесть кубометров за смену, забрала все силы, ели воду, разбавленную чем-то непонятным, да ломоть замёрзшего хлеба, который сначала отогревали под мышкой, так как это был кусок льда. Ветер зимой сбивал с ног, а снег залеплял глаза, идти можно было боком, только выставив плечо вперёд, но нужно было не только дойти, но и работать по двенадцать часов на морозе в тайге.

Орудия труда – кирка, лопата, взрывчатка. Лагерники строили железную дорогу, но сначала необходимо было прорубить просеку.

С открытием навигации, начались приготовления к отправке заключенных на Колыму. Сашу «забраковали» по здоровью, из-за сильного истощения и цинги. Его оставили временно в Ванино.

В один из весенних дней, когда прошёл слух, что завтра приходит пароход и отправляют на Колыму, все заключенные забеспокоились. Саша работал в паре, с одним из отобранных на Крайний Север, его звали Иван. Он получил двадцать пять лет лагерей, за то, что попал в плен к немцам в 1941году, хотя был ранен и потерял сознание.

Их направили с Сашей на заготовку дров в лагере для кухни. Крепкий физически, Иван колол, а Саша относил и складывал поленья в огромный сарай. Вдруг раздался отборный мат и стон, вернувшись, Саша увидел напарника, который истекал кровью, держась за искалеченную кисть рукой. На топчане остались лежать его четыре пальца.

– Теперь на Колыме и без меня обойдутся, – произнёс он тихо, присев на колени и зажав крепко запястье, с перекосившимся от боли лицом.

Некоторые не выдерживали голода, рабского труда и кончали жизнь самоубийством, бросавшись на проволоку, это расценивалось как побег и в них стреляли.

Часто люди попадали в лагерь по глупости, как и он. Его бригадир прошёл всю Европу, брал Берлин, вернулся весь в орденах и медалях, за столом неудачно пошутил:

«Серп и молот, это голод и разруха».

Компания весело посмеялась, но друг, завидовавший ему, донёс, и через день его арестовали, лишили всех наград и отправили в Сибирь на десять лет.

Саше казалось, что половину страны арестовали. Когда их гнали на работу из зоны. Он видел много тысяч людей, что шли нескончаемых потоком в Ванино к пристани, откуда их переправляли на Крайний Север. Иногда начало колонны уже входило на пристань, а конец ещё был в лагере, но расстояние составляло несколько километров.

В трюмах помещалось до пяти тысяч человек. Четыре корабля делали по семь или восемь рейсов за навигацию. Каторжная работа по 14 часов в золотых забоях Колымы быстро губила людей, и корабли часто называли «людоедами».

Из-за дистрофии его отправили в больницу, затем в Комсомольск – на – Амуре на строительство железной дороги до Советской Гавани.

Со смертью Сталина вышел указ об амнистии, так он выжил.

Постепенно Саша начал забывать о пережитых страданиях. Но уже никогда Рая не видела его широкой и радостной улыбки, как когда-то, в первые дни их совместной жизни. Печать, какой придавленности жизнью и грусть в глазах не уходила.

Спокойная жизнь установилась в семье, и через год у Раи появился на свет сын Виктор.

– Пусть победителем в этой жизни будет! – Сказала она, ласково смотря на первенца.

Виктор родился слабым и болезненным. Она очень полюбила его, переживала и заботилась о нём.

Саша много работал, но несмотря каторжный труд зарплата была небольшая. Когда Виктору исполнилось шесть месяцев, муж предложил:

– В посёлке Первомайском, под Ухтой, шахтёрам хорошо платят и жильё дают, давай я поеду первым, месяц отработаю и напишу, потом вы приедете, что думаешь? Как ты решишь, так и сделаю.

Рая подумала и согласилась:

– Это правильно, денег нам не хватает, да и одного ребёнка будет нам мало. Мне так нравится быть матерью. Годы идут. Поезжай, а я буду письма ждать.

Саша уехал и писал, что через месяц получит хорошую зарплату. Он устроился водителем на электровоз в шахте и получил место в общежитии.

Прошёл месяц, Рая затосковала и решилась поехать сама. Сложила кое-какую посуду в детскую ванночку, обшила её изнутри мягким материалом, всё упаковала и обвязала, остальные вещи сложила в чемодан, взяла сына, отправилась на вокзал и села в поезд.

Она доехала до остановки Первомайской, мужчина, сосед по купе, помог ей выгрузиться.

«И как же мне добраться до посёлка? – Подумала Рая. – Саша работал на шахте номер один, но он писал, что его часто перебрасывают и на другие шахты, а их всего три поблизости. Пойду – ка я к начальнику станции, пусть свяжется и сообщит, что я с малышом приехала и меня надо забрать».

Рая попросила проходившего мимо обходчика, помочь ей дойти к начальнику станции.

Войдя в кабинет, она сказала:

– Здравствуйте, товарищ начальник! Пожалуйста, помогите мне добраться в посёлок Первомайский к мужу. Он работал на шахте номер один, водителем электровоза. Сообщите, что к Пивалову приехала жена с ребёнком семь месяцев, я ему послал письмо о приезде, но вдруг известие не дошло или опоздало?

Начальник станции, пожилой седовласый человек, с огромными усами, просмотрел на неё с жалостью и произнёс:

– Эх-хе-хе! Кто же с таким младенцем путешествует? Ну и молодёжь!

– Мы с мужем договорились, что через месяц, я приеду. Но как сообщить? – Ответила женщина.

– Ладно, располагайся у меня в кабинете. Буду пытаться звонить ради твоего малыша. – Сказал начальник станции.

Только к вечеру вторых суток за ней приехал грузовик. Саша был на работе и его сосед по комнате Лёха, с которым они подружились, помог Рае добраться в общежитие. Они вошли в небольшую комнату, трёхэтажного деревянного здания, в которой стояли три кровати.

– Вот койка и тумбочка Саши, располагайтесь!

Вечером муж вернулся и поругал её:

– Надо было дать телеграмму! Нельзя так рисковать ребёнком, хорошо, хоть сейчас лето и добрые люди нашлись, что помогли тебе в пути и сюда добраться! Я не мог раньше освободиться, знаешь, что устроился недавно. У нас тут за простое опоздание увольняют без разговоров.

– Прости, я не подумала. – Виновато сказала Рая.

Саша хоть и ругал жену, но в душе был доволен воссоединением семьи.

Он пополнел, широкие плечи подчёркивали мужественность. Аккуратно постриженный, с доброй улыбкой и ласковыми серыми глазами, он светился от радости. Саша подхватил мускулистыми руками сына, поцеловал и прижал к груди.

– Я жизнь отдам, если нужно за тебя, только расти быстрей! – Тихо произнёс он.

Первую ночь муж спал на полу, а Рая на кровати.

Соседи договорились сходить после работы к начальству, чтобы попросить найти для них места в общежитии и освободить комнату семье. Начальник шахты, суровый на вид человек, лет сорока пяти, с большой лысиной, с длинным носом и густыми чёрными бровями, вошёл в положение.

Вечером семья праздновала маленькое новоселье, и счастье опять вернулось к ним. Саша однажды, вернувшись с работы, взял сына на руки и, повернувшись к жене сказал:

– Каким человеком он вырастит? Мечтаю, чтобы стал настоящей, грамотной личностью. Вспоминаю своё детство. Я же из богатой семьи и одет хорошо и накормлен, а вокруг босота. Дрался страшно, но я стоял за себя всегда, не гнулся. В школе был отличник и как шёл в библиотеку, меня и поджидали, обязывали «заучкой». Но я закалился в этих боях. Мать все время на работе. Придет, бывало, а я весь в ссадинах и одежда прорвана. Она поругается, но не била никогда. Любила меня очень, только плакала, обнимает и плачет, а я не мог понять. Теперь только ясно, жалела, что отца нет.

Рая спросила:

– Она же симпатичная женщина была, почему же замуж не вышла?

Саша положил Виктора в кроватку, немного помрачнел и ответил:

– Я не разрешил, эгоист и упрямец. Характер у меня не простой. Случилась однажды такая история. Как-то раз мне мать говорит:

– Сынок, помнишь, мы гуляли в парке с Алексеем Юрьевичем неделю назад? Он хороший человек, серьезный, работает в больнице главным врачом, и мне нравится. Дядя Лёша вечером придёт к нам жить. Давай попробуем подружиться. Плохо мне одной, ты растёшь, скоро у тебя своя жизнь будет, а я останусь совсем одна.

Я ничего не ответил, только насупился и ушёл в свою комнату «Робинзона» дочитывать.

Вечером и правда, пришёл Алексей с чемоданчиком. Мне новые книжки подарил, сладости разные, а матери цветы. Она радовалась, не зная, куда его усадить.

Рая воскликнула:

– Представляю эту картину, взволнованная Ульяна Андреевна, мужчина с цветами и ты хмурый эгоист!

Саша продолжил:

– На следующее утро, я вместо школы свернул по направлению к Белому морю, шёл от горя, всё равно куда, а это начало марта было. Иду, сопли и слёзы размазываю, как подумаю о предательстве матери.

Долго шёл и чувствую, устал. Добрел до заброшенной рыбацкой хижины. Просидел там часа два, а есть – то хочется и решил вернуться.

Мороз усилился к вечеру, снег стал скрываться. Вокруг никого. Силы начали слабеть, мне же девять с половиной лет. Тут увидел корягу и думаю сесть передохнуть и задремал. Так бы и замёрз, наверное, но мать подняла тревогу, и меня нашли её знакомые.

Мама долго выхаживала, я же перемёрз и заболел сильно. После этого мы и переехали в Северодвинск.

Она устроилась заведующей ОРСом – сети столовых города, потом перешла на судостроительный завод и там была начальником отдела рабочего снабжения. И с тех пор она была всегда одна.

В душе до сих пор жалею, что обрёк её на одиночество. Любила она меня очень, много ласки, внимания, воспитания мне дала. Хамство, особенно, по отношению к женщине терпеть не могу.

– Теперь понимаю, почему у тебя слабость к женскому полу, как видишь красивую женщину, сразу таешь, даже взгляд меняется. У тебя две слабости женщины и алкоголь! – Воскликнула Рая обиженно.

Саша подошёл, обнял её. Она попыталась вырваться из его объятий.

Муж нежно её поцеловал и сказал:

– Ох ты, моя колючка и драчунья! Я же тебя люблю, а на других симпатичных женщин смотрю, как в музее на красивую статуэтку. Я тебе верен. А в женщине кроме любви, всегда мечтал найти ласку, нежность, участие, это я сохранил в воспоминаниях о матери. Такое тепло от неё исходило.

– Да уж сильно она тебя избаловала. Лучше бы ты рос в многодетной семье как я. Тогда бы больше ценил деньги, а то ты трудяга – да, подтверждаю, но любишь пошиковать – праздники устраивать, красиво одеваться, а лучше как в пословице – по одёжке протягивай ножки. Деньги счёт любят, надо копить, а то вечно у нас трудности с финансами. – Пробурчала Рая.

На шахте платили вовремя, но со второй зарплаты половину стали выдавать облигациями государственного займа, не спрашивая. Рабочие тихо роптали, но боялись возмущаться вслух, так как увольняли за любой проступок, даже за опоздание.

С работой было тяжело повсюду. Сын подрос, ему исполнился год, но у него началась кожная аллергия. Врач посоветовал сменить климат.

Вечером, когда муж вернулся с работы, Рая сказала с озабоченным видом.

– Саша, – обратилась она к нему, – только мы устроились на новом месте, но врач советует сменить климат, у Вити аллергия сильная. И у меня новость. Я беременна. Как подумаю, что опять переезжать, так вспоминаю моих несчастных родителей. Всё мы ехали в детстве куда-то, как цыгане.

Муж крепко обнял её и радостно сказал:

– Не переживай ни о чём и помечтаем лучше о дочери! А Виктор может, перерастёт. Теперь береги себя и кушай хорошо, это главное. Доверимся судьбе, обойдётся!

Пришла весна с тёплым солнышком и ясным небом. Хотелось долго стоять в лучах доброго светила и согреваться радостью от надежды наступления скорого лета и мечтать о чём-нибудь светлом и приятном. Рая представляла себе, какой красивой и милой, доброй будет её дочь. Она уже ходила на предпоследнем месяце.

Саша радовался и говорил:

– Уверен. Родится дочка! Назовём Тамара? Будет царица.

Довольная жена ответила

– Называй любым именем, как хочешь. Мы с тобой договаривались, помнишь? Я выбираю имя мальчику, а ты для девочке. Оля пишет, что мать слегла, очень болеет. Почками мучается, давай в твой отпуск в июне съездим? Так я хочу её увидеть! Пожалуйста, согласись, потом с двумя малышами долго не поедем никуда! Да и ты встряхнёшься, такая работа у тебя тяжёлая под землёй в шахте.

Саша задумался, потом произнёс:

– А если растрясёт? Я роды принимать не умею! Что делать будем? Поездом добираться надо, путь далёкий. Что-то переживаю очень.

Рая обняла его и сказала:

– Обойдется, это наш второй ребенок. Чего бояться? Всё будет хорошо!

С приходом 1957 года жизнь в деревнях стала меняться. Рая получила письмо от матери, где ей родственники написали, что родное Иваново постигла беда.

Новый вождь России Хрущев придумал совхозы, и появилось новое мудрёное слово – неперспективная деревня, в Иванове собираются закрывать школу. Оставшиеся немногочисленные семьи с детьми думают о переезде в другой район или город. А рядом в Свистунихе вообще осталось очень мало домов, где реально жили ещё люди, и деревня умирает на глазах.

– Сколько в газетах пишут про объединение колхозов, но ерунда это всё, – произнёс Саша, – у нас на севере пригодные земли, где пахать можно и скот пасти разбросаны кусками среди лесов и болот. Испокон века русские выживали в небольших поселениях, и они находились недалеко друг от друга. Вдобавок МТС расформировали, а где небольшому колхозу взять средства на ремонт тракторов, теперь нет будущего у деревень, а что кушать будем? Только про голод люди стали забывать, опять эксперименты!

Мать написала о Володе, младшем брате Раи. Осенью ему исполнится восемнадцать лет, и нужно будет идти на службу в армию. Он получил профессию механика в училище и работает.

Серьёзно встречается с соседкой Лидой. Анна беспокоится о сыне, так как, ей девушка очень не нравится. Совсем заморочила голову сыну и ведет себя легкомысленно.

Брат вырос молчаливым и замкнутым, редко улыбался, как будто так и носил в своей душе груз того страшного поступка воровства, из-за которого мать «понесла свой крест» и села в тюрьму. Он никак не мог простить это себе и чем больше взрослел, тем сильнее воспоминания давили его душу.

Володя стал страстным охотником и обожал в лес. Иногда уходил туда на все выходные и праздничные дни. Внешне коренастый, крепкий, он был мастер на все руки.

Город не нравился ему и только в уединении с природой, находил он душевное успокоение.

Рая снова попросила мужа поехать вместе к матери. Он не смог ей отказать и согласился.

В начале июня тихие тёплые дни склоняли к поездке. Женщина много гуляла и была очень довольна приготовлениям к предстоящему путешествию.

Наконец, они сели в поезд и добрались до Вологды, затем вышли, чтобы сделать пересадку на Архангельск.

Вдруг Рая почувствовала резкую боль внизу животу и ойкнула.

– Что с тобой? – Испуганно спросил Саша.

– Наверное, началось, и ехать дальше нельзя! Надо в роддом.

– Я так и знал! Говорил же тебе! Хорошо хоть мы уже добрались до Вологды. Сейчас найду такси, потери немного! – Взволнованно воскликнул муж, изменившись в лице.

Он усадил жену на вокзале, взял на руки сына и быстро вышел в поисках такси.

Вскоре муж вернулся, и они вышли на улицу. Такси поджидали их у входа. Саша осторожно помог жене расположиться на заднем сиденье, рядом посадил сына, а сам устроился на переднем с шофёром, полноватым молодым мужчиной, с кудрявым светлым чубом. Быстро добрались до роддома, и Саша протянул деньги водителю, но тот ответил, улыбаясь:

– С рожениц денег не беру. Счастливо вам, здоровья и удачи в жизни!

– Спасибо, друг! И тебе всего хорошего, – произнёс Саша, растроганно.

Раю определили в палату. Муж взял сына за руку, и они пошли потихоньку в столовую, которая была недалеко. Накормив Виктора, он снова вернулся с ним в роддом и обратился к медсестре, пожилой полной женщин, сидевшей за столом в приёмном покое:

– Сестричка, что-нибудь известно о Пиваловой? Та улыбнулась и ответила:

– Быстрый какой! Это ещё не скоро может к вечеру. Вы не местные, как я поняла? Жену вашу выпишут, если всё хорошо, не раньше трех или четырех дней. Где-то вам нужно устроиться с ребёнком. Недалеко находится Дом колхозника, обычно там есть свободные комнаты, объясните ситуацию и отдыхайте. Вечером уже и придёте за новостями.

– Спасибо. А с женой все будет нормально? Врач хороший дежурит? Сегодня суббота. – Опять спросил встревоженный муж.

– Самый лучший, не переживайте! – Ответила она, улыбаясь.

Саша устроился на четыре дня в Доме колхозника, как и посоветовала женщина. Вечером он вернулся с сыном на руках в приёмную роддома и спросил с волнением:

– Сестричка! Скажите как там моя жена?

Пожилая женщина улыбнулась и ответила:

– Поздравляю с дочерью! С ними всё в порядке – и с женой, и ребёнком, не волнуйтесь.

– Вот спасибо! Мы и мечтали о дочери. Теперь можно быть спокойными, выполнили план перед страной! – Пошутил он радостно.

Саша вышел на улицу, остановился, сдвинут немного кепку на затылок, глянул на вечернее небо и сказал:

– Эх, жаль моя мать не дожила до такого счастья! Ну что, Витек, пойдём праздновать день рождение твоей сестры Тамары? Будет тебе шоколадка, а мне пиво. Отныне, двое вас на этом белом свете, а не то, что я один был всегда! Мальчик улыбнулся и понял, что-то произошло хорошее, и отец уже не волнуется, а доволен. Он подхватил сына на руки и пошёл твёрдой походкой вдоль улицы.

На пятый день Рая с малышкой и всем семейством сидели в вагоне, и поезд мчал их к Архангельску. Вскоре они добрались до сестры и матери в Молотовск.

Анна радовалась и чувствовала прилив сил. Она не спускала с рук малышку.

– Я будто снова молодая и вспоминаю, как вас нянчила. Умная девка будет, хорошие глаза, береги её Рая! – Сказала она, ласково заглядывая в лицо малышке

– Тамара очень спокойная, ест да спит, – ответила дочка.

– Имя вы ей необычное придумали, ну да будем надеяться, оно ей поможет в жизни. Когда же будете крестить? – Спросила мать

– Пусть подрастает, а то застудим ещё, после года будет видно, опять гонения на церковь, надо еще найти попа, – произнесла Рая.

Потом поинтересовалась:

– Как Володя из армии пишет?

– Редко, замкнутый парень, – ответила Анна, – но, всё хорошо, тут он не очень далеко под Ленинградом служит. А невеста его загуляла, но я ему не сообщаю, сильно он в неё влюблён, вернётся, сам узнает об этом.

– Правильно, пусть Володя решает, – согласилась дочка.

– Ольга так и одна, куча кавалеров, а мужа нет, что будет с ней дальше? Очень за неё переживаю, и не слушает меня совсем, – посетовала Анна.

Рая сказала матери:

– Вспоминаю нашу жизнь, хорошо, что уехали из деревни, тем и спаслись, а то потом умерли бы от голода. Сейчас крепостное право, не выедешь из села. Встретила в поезде Катю Красину, помнишь?

Она ездила к родственникам в Иваново, паспорта не дают, только молодёжь может уехать учиться. Собираются запретить приусадебные участки, крестьянам налоги вводят на всё и на живность, и даже на фруктовые деревья, так они их рубить собираются. Голодают так же, почти, как и раньше. Колхозу план сдачи зерна и остального увеличивают с каждым годом всё больше. Разруха полная

– Коммунисты землю у нас отобрали, что наши предки с таким трудом, веками наживали, теперь и огородам пришла очередь, совсем правители сошли с ума, этот Хрущев и его прихвостни – вот кто настоящие враги народа! Либо ума совсем нет? – Возмущалась Анна.

Они замолчали. Через минуту мать вздохнула тяжело и сказала:

– А всё-таки скучаю я за деревней! Там прошла лучшая часть моей жизни.

– Жаль, что мы далеко от вас, – грустно произнесла Рая, – но, что делать, жизнь так складывается. Не могу забыть мою глупую доброту с Людкой, которую я приписала к себе в комнату. Жили бы теперь рядом, и Саша бы устроился на завод, а не работал тяжело в шахте, половину небольшой зарплаты выдают облигациями государственного займы и не спрашивают разрешения! Как Валя? Ты писала, что она устроилась медсестрой в воинскую часть в Польшу. Кто же ей помог?

– Муж Шуры, Иван Михайлович добрый человек, помог ей, он в ДОСААФ перешёл на работу, вот и поспособствовал. Хотя Валя пишет, что жизнь там тоже не простая.

– Ну ладно, ты отдохни, а мы съездим с Сашей и детьми посидим на берегу Белого моря, он же из поморов всё-таки, да и хочется вспомнить, как отдыхали раньше, когда теперь приедем? Неизвестно! – Сказала Рая.

Хорошо летом у моря! Приятно расслабиться и найти единение с природой. Хочется отбросить все тревоги и просто смотреть на жёлтый песок и легкие прозрачные волны. Совсем не верилось, что в жару +25, море такое ледяное! Арктика не дремлет и зорко стережёт свои границы, беспрестанно напоминая о себе даже летом. Виктор радуется и бегает по берегу. Набегавшись, успокаивается и садится возле матери и начинает копать тёплый песок палочкой, которую нашёл недалеко. Саша блаженной протягивает пиво. Рая держит спящую Тамару и тихонько говорит:

– Какая красота и покой! Вот и у нас маленькая радость.

Быстро пролетел отпуск, вскоре семья вернулась к обычному ритму жизни.

В поселке с полок быстро стали исчезать всякие продукты и товары. Нужно было стоять в многочасовой очереди даже за хлебом. Трудно было переосмыслить происходящее, и недовольство поднималось среди всех групп населения. Не верилось в голод, и никто не понимал, что происходит, даже промышленные товары куда-то пропали.

Однажды выбросили в продажу женские пальто. Рая встала в очередь, цена была высокой и денег у неё не хватало. Но как хотелось ей купить его, хотя и размер не подходил. Она побежала к соседке и заняла денег.

Наконец она вылезла из толпы женщин с драгоценной покупкой, но пальто её любимого зеленоватого цвета было большого размера!

«Зачем я его купила? Да ещё и в долг влезла! Всё из-за дефицита. Ладно, отправлю Вале в Польшу. Может она, потом мне немного денег даст за него? Ей оно как раз в пору будет». – Решила она.

Внезапно заболела Тамара и Раю с ребёнком забрали в больницу, с подозрением на воспаление легких.

Саша остался с сыном и Шура, соседка, часто наведывалась, когда он был на работе, чтобы присмотреть за ребёнком. Она жила одна, очень симпатичная, с пышной грудью и тонкой талией, работала вместе с Сашей на шахте горноспасателем.

Однажды вечером Саша вернулся домой сильно навеселе после работы. Он выложил на стол из сетки продукты и достал из кармана бутылку водки.

– Спасибо, соседка, выручила из беды, давай за стол, выпьешь со мной? Завтра моя жена вернётся уже с дочкой из больницы.

– С удовольствием пара рюмок поможет быстро уснуть, а то завтра на работу, – ответила Шура.

Они посидели, выпили, немного пошутили и, как она и сказала, после двух рюмок ушла к себе.