Текст книги "Книга поколений. Нижегородским троцкистам посвящается"

Допрос подсудимой Мильды Драуле

М. Драуле с мужем Л. Николаевым

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:

Подтверждаете ли Вы свое показание от 19 декабря: «Последний период, примерно с конца лета с. г., я заметила, что НИКОЛАЕВ стал заниматься изучением опыта прошлой террористической борьбы народовольцев, критиковал некоторые покушения на Александра II и пр. Он читал разную литературу по вопросу о террористической борьбе. После террористического акта в Марселе НИКОЛАЕВ давал оценку этому акту, подходя к нему с точки зрения техники организации и выполнения».

М. ДРАУЛЕ:

Да, подтверждаю. Изучая литературу о терроре, Леонид НИКОЛАЕВ по всем вопросам делился со мной. Он критически отзывался об организации покушений на Александра II и террористического акта в Марселе.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Тогда же, 19 декабря, Вы показали: «НИКОЛАЕВ имел полную возможность в Ленинграде работать, ему предоставляли работу в ряде мест, но он постоянно от нее отказывался. Всецело посвятив себя подготовке выполнения террористического акта, НИКОЛАЕВ находился на положении безработного, т.к. при этом состоянии он имел много свободного времени».

М. ДРАУЛЕ:

Он только для того и отказывался от работы, чтобы иметь свободное время для подготовки террористического акта.

Небольшой кусок допроса, в котором М. Драуле выступает в том же духе против своего мужа и себя лично, опускаем. Показания против мужа уже не имеют для его обвинения никакого смысла – он уже расстрелян. Приводим то, что считаем важным.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:

Вы знали о том, что Л. НИКОЛАЕВ входит в к/р. зиновьевскую организацию?

М. ДРАУЛЕ:

Да. Он об этом мне говорил.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:

Кого из соучастников Л. НИКОЛАЕВА Вы знаете?

М. ДРАУЛЕ:

Он мне называл только одного КОТОЛЫНОВА. Лично КОТОЛЫНОВА я не знаю. Л. НИКОЛАЕВ мне говорил, что КОТОЛЫНОВ – бывший оппозиционер и готов на самую активную борьбу с Советской властью.

Котолынов Иван Иванович

Родился в 1905 году в Санкт-Петербурге, в партию вступил уже в 1921. Всю жизнь занимался комсомольской, профсоюзной и партийной работой. Начинал в 1921 году с работы в органах РЛКСМ, с должностей: заведующего экономическим сектором Ленинградского Губкома РЛКСМ, секретаря Выборгского райкома комсомола, заведующего оргинструкторским отделом Губкома комсомола. Позже вошел в Исполком Коммунистического интернационала молодежи (КИМ), в Бюро ЦК ВЛКСМ.

С комсомольской работы перешел на профсоюзную работу и работал с 1926 года по 1928 заместителем заведующего орготделом Сибирского краевого совета профсоюзов. В это время примыкал к «новой оппозиции» (троцкистско-зиновьевской), за что был исключен из партии 18 декабря 1927 г. XV съездом ВКП (б). В 1929 году после признания своих ошибок был восстановлен в партии. В этот же год стал студентом Ленинградского индустриального института.

Арестован 5 декабря 1934 за контрреволюционную деятельность (участие в организации убийства Кирова). Николаев подтвердил, что после 1923 года он несколько раз встречался с Котолыновым. Он указал на последнюю встречу в институте в ноябре 1934 года, на которой Котолынов «проверил еще раз мою решительность, мою готовность». На очной ставке Котолынов заявил: «Если вы спросите, как происходила встреча, кто уславливался и еще целый ряд обстоятельств, то будет ясно, что этих встреч не было». Николаев показал, что Котолынов, безусловно, являлся руководителем их группы. Николаев сообщил о своей постоянной связи с Антоновым, товарищем Котолынова по факультету. Николай Антонов тоже указал на Котолынова как на руководителя их группы и представителя московского зиновьевского центра заговора против руководства партии. На допросе 12 декабря Котолынов признал, что бывшие зиновьевцы несут «политическую и моральную ответственность за убийство Кирова».

В последнем слове Котолынов сказал: «… а в организации убийства товарища Кирова, в организации террористической группы я не виновен, я не виновен абсолютно… в этом убийстве я не участвовал, не организовывал и не встречался с Николаевым».

Позже, в 1936 году, на допросе Григорий Зиновьев показал, что окончательное решение об убийстве Сталина в Москве и Кирова в Ленинграде было принято осенью 1932 года, после чего подготовка теракта над Кировым была поручена Бакаеву, который собирался для этого использовать зиновьевские группы Румянцева и Котолынова. На допросе 28 июня 1936 года Зиновьев заявил, что в середине 1934 года ему докладывали, что Котолынов «принимает непосредственное участие в подготовке убийства Кирова». «Известный человечек был такой, Котолынов, наводчик Николаева», – в 1937 году вспомнит новый нарком НКВД Ежов.

Верить ли этим показаниям? Вряд ли они говорили правду. «Им докладывали» означает, скорее всего, материалы сфальсифицированного дела. На Котолынова указывают как на человека, назвавшего фамилию Цейтлин – бывшего мужа Вольпе – студентки Горьковского ИМЛ и подруги бабушки.

13 человек расстреляли по делу о терроризме и убийстве Кирова, включая Котолынова. Когда уже были расстреляны Николаев, Шатский, Румянцев и вся дюжина, Агранов и Вышинский подошли к Котолынову и сказали: «Вас сейчас расстреляют, скажите все-таки правду, кто и как организовал убийство С. М. Кирова».

Котолынов ответил: «Весь этот процесс чепуха. Людей расстреляли. Сейчас расстреляют и меня. Но все мы, за исключением Николаева, ни в чем не виновны. Это сущая правда». После этих слов приговор был приведен в исполнение. Он был вынесен Выездной сессией Военной Коллегии Верховного Суда СССР. Расстрелян Котолынов 29 декабря 1934 года. Реабилитирован в 1990 году, а по партийной линии – в 1991.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:

На следствии Вы показали: «Мне Леонид НИКОЛАЕВ в конце октября 1934 г., собираясь ехать в Москву, сказал следующее: „Если мне проникнуть удастся к СТАЛИНУ, я с ним посчитаюсь“» … Что вы понимали под словами «я с ним посчитаюсь»?

М. ДРАУЛЕ:

Конечно, для меня из этих слов Л. НИКОЛАЕВА было ясно, что он хочет совершить террористический акт над тов. СТАЛИНЫМ. С кем он тогда намеревался ехать в Москву, я не знаю.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:

В своей борьбе против Соввласти рассчитывал ли НИКОЛАЕВ и к/p. организация, в которую он входил, на помощь иностранных государств и каких именно?

М. ДРАУЛЕ:

Говорил, что их организация рассчитывает на помощь Германии.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:

Какой Германии – фашистской?

М. ДРАУЛЕ:

Да, расчет был на помощь германского фашизма.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:

Т.е. на вооруженную интервенцию гитлеровской Германии против Советского Союза?

М. ДРАУЛЕ:

Да. Он не раз говорил, что интервенция была бы желательной.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:

Что он вам говорил о ТРОЦКОМ?

М. ДРАУЛЕ:

О ТРОЦКОМ Л. НИКОЛАЕВ всегда отзывался с восхищением, как о непоколебимом борце с Соввластью. Между прочим, он упоминал о том, что после свержения Советской власти Троцкий, безусловно, будет одним из руководителей нового правительства.

Дальше — больше. М. Драуле признала, что собиралась помочь Николаеву в убийстве Кирова на собрании партактива 1 декабря, куда пытался попасть Николаев, но не смог.

Из приведенного отрывка очевидно, что М. Драуле, во-первых, подтвердила причастность Николаева к контрреволюционной организации, во-вторых назвала первую известную ей фамилию КОТОЛЫНОВА, и, в-третьих назвала Николаева последователем Троцкого. На себя она тоже наговорила на высшую меру. И дала начало раскручивания цепочки «соучастников» в убийстве Кирова.

Впрочем, Котолынову показания М. Драуле уже тоже не могли навредить – его фамилию еще в декабре назвал Николаев, тем самым подписав смертный приговор своему приятелю.

Показания М. Драуле наводят на очевидную мысль: она показывает именно то, что ей велели на допросах. Скорее всего, ее согласие было получено не без помощи физического воздействия. Интересно, что М. Драуле не были заданы вопросы о ее отношениях с Кировым. Либо не было никаких отношений, либо на тот момент личная версия не укладывалась в рамки указаний Сталина о причастности к убийству террористических организаций.

Допрос подсудимой Ольги Драуле

Ольга Драуле, сестра Мильды, на вопросы Председателя выездной сессии коллегии Верховного суда СССР показала, что ее муж, КУЛИШЕР, ей рассказывал, что, когда он в июле прошлого года ехал в поезде из Сестрорецка в Ленинград вместе с Леонидом НИКОЛАЕВЫМ, то последний ему открыто говорил о своей ненависти к Советской власти и о том, что он, Леонид НИКОЛАЕВ, готов на совершение террористических актов в отношении руководителей ненавистной ему Советской власти. По словам КУЛИШЕРА, Л. НИКОЛАЕВ говорил, что он состоит в к/p. организации зиновьевцев. Мильда ДРАУЛЕ мне также рассказывала, что Л. НИКОЛАЕВ связан с к/p. организацией бывших оппозиционеров.

Ольга Драуле показала, что ее муж, КУЛИШЕР, ей рассказывал со слов Николаева, что зиновьевская оппозиция возобновила свою деятельность и что в ее задачи входит террор против руководителей Советской власти, в том числе, против Сталина. Так же она подтвердила симпатии Николаева к национал-социалистам (фашистам) Германии. Ольга признала, что в Ленинграде существует подпольная террористическая организация, к которой принадлежал Николаев.

Сестры подписали все, что от них требовалось, чтобы указания Сталина о жестком наказании предполагаемых террористических подпольных организаций стали реальностью. Точнее, сами организации из версий обрели реальные черты.

Допрос подсудимого Кулишера

На вопросы Председателя Роман Маркович Кулишер подтвердил показания жены Ольги и рассказал о своих родственниках за границей – в Германии, в Вене, в Бельгии, Швейцарии и еще не известно, где. Он утверждал, что связи с ними не поддерживает. Рассказал о своих родственниках – меньшевиках, эсерах, дворянах, белогвардейцах и осужденных. Кулишер сообщил, что начал замечать антисоветские настроения Николаева с лета 1934 года, и, что Мильда Драуле его поддерживала.

Он показал, что, со слов Николаева, в Ленинграде существует ряд антипартийных, не связанных между собой групп. В частности, говорил о группе ЕВДОКИМОВА. Он утверждал, что деятельность этих групп оживится. Во время разговора Л. НИКОЛАЕВ интересовался местонахождением участников группы СЫРЦОВА-ЛОМИНАДЗЕ. Также интересовался, существуют ли сейчас внутрипартийные террористические группы. Я ему назвал существовавшую в 1928 г. группу так называемой «левой рабочей оппозиции» – ШЛЯПНИКОВА.

Евдокимов Григорий Еремеевич

Родился в 1884 г., в Павлодаре; русский; образование низшее; исключен из ВКП (б) в 1934 г. (исключался в 1927 г. ХV съездом ВКП (б), был восстановлен); начальник Гл. управления молочной промышленности Наркомата пищевой промышленности СССР. Проживал: Москва, 2-й Тверской-Ямской пер., д.26, кв.8.

Арестован 8 декабря 1934 г.

Приговорен: ВКВС СССР 16 января 1935 г., по обвинению в руководстве к.-р. террористической организацией.

Приговор: 8 лет тюремного заключения.

Повторно арестован в тюрьме.

Приговорен: ВКВС СССР 24 августа 1936 г., обвинялся в участии в к.-р. террористической организации.

Расстрелян 25 августа 1936 г. Место захоронения – Москва, Донское кладбище. Реабилитирован 13 июля 1988 г. Пленумом Верховного Суда СССР

Источник: Москва, расстрельные списки – Донской крематорий.

Далее Кулишер рассказал, что Николаев его расспрашивал о случаях организации терактов против т. СТАЛИНА. Кулишер сказал Николаеву, что подготовкой покушения на тов. СТАЛИНА занималась группа так называемой «Крестьянской партии», участники которой были арестованы. Л. НИКОЛАЕВ ему ответил, что один из террористов пытался пробраться в Кремль, и стал расспрашивать, как организована охрана Кремля и персонально тов. СТАЛИНА. Кулишер ему рассказал во всех подробностях существующий сейчас порядок доступа в Кремль и объяснил, что сейчас так хорошо поставлена охрана, что осуществление террористических актов невозможно.

Кулишер рассказал, что 15 октября Л. НИКОЛАЕВ во время прогулки в очень резкой форме высказывал свое озлобление против партийного руководства, говоря, что его бросили, забыли, и дошел до истерических выкриков о том, что он сейчас готов убить, кого угодно, из обкома вплоть до КИРОВА и не остановиться перед совершением убийства СТАЛИНА. При этом Кулишер расценил этот выпад просто как результат нервного расстройства Л. НИКОЛАЕВА.

Кулишер признал свое пособничество Николаеву, которое заключалось в том, что он уже 4 месяца знал о намерениях Николаева, но продолжал вести с ним разговоры о поездке в Москву, об охране Кремля, о том, как пройти в Кремль. И даже после того, как Николаев открыто заявил еще в октябре, что он готов совершить террористический акт над товарищами КИРОВЫМ и СТАЛИНЫМ, Кулишер продолжал оказывать содействие Николаеву (дал ему 30 рублей на поездку в Москву).

Так же Кулишер признал себя виновным в том, что не донес на Николаева, не сообщил партии о его намерениях и высказываниях, не смог предотвратить террористический акт.

Кольцо вокруг города Горький начинает сжиматься. С одной стороны – желание привязать как можно больше людей к убийству Кирова, а с другой – показания политического авантюриста Ольберга.

Ольберг Валентин Павлович

Ольберг Валентин Павлович родился в 1907 году в Цюрихе в семье эмигранта из России. Был гражданином четырех стран: Российской империи, Латвии, Германии, Гондураса.

Был членом компартии Германии, ее левой троцкистской оппозиции до 1932 года. Пытался устроиться секретарем к Троцкому, но тот ему отказал за отсутствием доверия, так как Валентин Павлович интересовался связями Троцкого с оппозицией в СССР.

В 1932 году окончил исторический факультет «Высшей социальной школы» в Брюсселе, получил степень доктора. Преподавал в Марксистской Рабочей школе в Берлине. Автор научной работы «История германской социал-демократии в 1914 году».

В 1933 году его лишили немецкого гражданства, он выехал в СССР, оттуда – в Таджикистан (Сталинабад), где преподавал историю в пединституте. Через полгода он оказался в Праге, где прожил до 1934 года, работая доцентом в институте им. Гегеля в Праге. В Берлинском посольстве Гондураса получил временное гражданство этой страны и по нему и туристической визе въехал в 1935 году в СССР.

В Горьком проживал его брат, инженер Павел Ольберг. К нему и приехал Валентин. Есть предположения, что устроиться в СССР он мог только при содействии властей и ГПУ.

В. П. Ольберг был арестован 5 января 1936 года. Он стал главным обвиняемым на Первом показательном московском процессе, проходившем в августе 1936 года. На момент ареста работал преподавателем истории революционных движений Горьковского пединститута. Вместе с ним арестовали его брата и жену.

На процессе ему была уготована роль «эмиссара Троцкого». Поначалу он от этой роли отказывался и сознавался только в том, что въехал в СССР «по неверным данным и скрыл мое троцкистское прошлое». В дальнейшем он согласился на роль эмиссара Троцкого. Сам он писал в тюрьме в обращении к следователю: «Я, кажется, могу оговорить себя и сделать все, лишь бы положить конец мукам».

Существует 2 версии поведения В. П. Ольберг на процессе.

По первой (Сталинской) версии Ольберг, проверенный агент и эмиссар Троцкого, переброшен из-за границы в СССР по подложным документам «для восстановления террористических групп в СССР и активизации их деятельности». Для этого он организовал террористическую группу из троцкистов, находящихся в городе Горьком, «имея в виду перебросить ее в Москву» под видом отличников учебы пединститута во время первомайских празднеств 1936 года. Эта версия изложена в письме ЦК ВКП (б), которое правил лично Сталин. Ольберг обвинялся так же в работе на Гестапо и организации убийства Сталина.

На суде государственный обвинитель А. Вышинский резюмировал, что Ольберг – штатный агент Троцкого и Гестапо – разоблачил «роль Троцкого в этом деле до конца» и что главными средствами борьбы с советской властью у него и его единомышленников были террор и убийства.

Вторая версия принадлежит генералу Александру Орлову, советскому разведчику, в те годы майору Госбезопасности, работавшему нелегальным резидентом во Франции, Австрии и Италии. По его версии Ольберг был тайным агентом Иностранного управления НКВД, был тайным информатором в среде немецких троцкистов, пытался по заданию ОГПК втереться в доверие к Троцкому. В СССР занимался слежкой за студентами, а в начале 1936 года при подготовке «процесса 16-ти» был использован в качестве провокатора, который в роли подследственного должен был давать ложные показания на Троцкого и других старых большевиков, которых решил устранить Сталин.

Не важно, какая из версий правдива. Известно только, что ему предложили помочь партии и НКВД разоблачить троцкизм, за что ему будет предоставлена ответственная должность на Дальнем Востоке. В результате Ольберг подписывал, не читая, все протоколы, которые ему подсовывал следователь. В том числе он подписал, что по указанию Троцкого прибыл в СССР с целью организации убийства Сталина руками студентов-троцкистов. Также он подписал, что является агентом и Троцкого, и Гестапо.

Из 16 обвиняемых пятеро были «тайными агентами» НКВД, якобы не настоящими обвиняемыми, а исполнителями секретных указаний ЦК. На суде они отличались здоровым внешним видом и уверенным поведением. Иначе выглядел Ольберг, неожиданно оказавшийся рядом с Зиновьевым и Каменевым. Он смотрел на них с выражением страха и почтения.

По делу Ольберга последовали репрессии 24 человек, и еще четверо пострадали по связанному с ним делу. Среди них были горьковчане:

– Банов Алексей Васильевич, зав. кафедрой физики в Горьковском педагогическом институте, профессор, арестован 10 апреля 1936 г.

– Бочаров Ефрем Михайлович, преподаватель в Горьковском педагогическом институте.

– Елин Марк Львович, секретарь Дзержинского горкома ВКП (б), проживал в г. Горьком, арестован 13 апреля 1936 г.

– Кантор Александр Харитонович, доцент в Горьковском педагогическом институте, арестован 22 февраля 1936 г.

– Лактионов Анатолий Викторович, студент Горьковского педагогического института, арестован 26 февраля 1936 г.

– Масленников Иван Алексеевич, и. о. доцента Горьковского педагогического института, арестован 10 апреля 1936 г.

– Нелидов Иван Юрьевич, доцент Горьковского педагогического института. А. Орлов сообщал, что следователю Кедрову не удалось добиться признаний Нелидова, тем не менее, он был расстрелян вместе со всеми.

– Нилендер Николай Евгеньевич, декан естественного факультета в Горьковском педагогическом институте, арестован 10 апреля 1936 г.

– Распевакин Сергей Петрович, преподаватель Горьковского педагогического института, арестован 3 апреля 1936 г.

– Соколов Анатолий Сергеевич, доцент кафедры истории СССР Горьковского пединститута, ранее ректор Уральского университета, арестован 22 февраля 1936 г.

– Федотов Иван Кузьмич, ректор Горьковского педагогического института, арестован 10 января 1936 г.

– Фуртичев Яков Абрамович, преподаватель философии в Горьковском институте марксизма-ленинизма, был уволен как исключенный из партии в ходе партийной чистки. В 1936 г. преподаватель Горьковского пединститута.

– Махмудбеков, Шамиль Габиб-бек оглы, слушатель Горьковского института марксизма-ленинизма. Преподаватель истории ВКП (б) в Высшей коммунистической сельскохозяйственной школе, руководитель курсов по переподготовке пропагандистов. Арестован 23 марта 1936, расстрелян 16 октября 1936 г.

– Поляков Александр Тихонович, бывший преподаватель Горьковского института марксизма-ленинизма, директор краевой школы партийных пропагандистов, арестован 9 мая 1936 г, расстрелян 16 октября 1936 г.

– Мергин Ян Карлович, в 1918 следователь ВЧК в Москве, в 1919 работник ВЧК в Латвии. Оставлен в 1920 на подпольной работе. В 1921 арестован и выслан в Россию. Профессор, заведующий кафедрой экономики Горьковского института марксизма-ленинизма. Осужден на 10 лет ИТЛ.

Несмотря на сотрудничество со следствием и судом Ольберг Валентин Павлович был приговорен 24 августа 1936 года Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение на следующий день. Реабилитирован он был Пленумом Верховного Суда СССР в 1988 году. Похоронен на Донском кладбище в Москве.

Первая жена Ольберга, Суламифь, с которой он развелся в 1932 году, все равно пострадала и была Расстреляна в Сандромахе (Карельской АССР) 4 ноября 1937. Вторая жена, Бетти, была приговорена к 10 годам ИТЛ, отбывала срок в Карлаге, но в 1940 году была выдана Гестапо. Дальнейшая ее судьба не известна.

Брат Ольберга Валентина Павловича Павел Ольберг был арестован вместе с Валентином в один день.

Младший брат Валентина Павел Ольберг, беспартийный, работал в Горьком заведующим лабораторией на мукомольном заводе. По обвинению в контрреволюционной террористической деятельности 2 октября 1936 года Военной коллегией Верховного суда СССР был приговорен к высшей мере наказания. Павел расстрелян на следующий день. Захоронен в Москве на Донском кладбище. Реабилитирован в 1959 году.

Остановимся на дальнейших судьбах тех горьковчан, чьи имена были названы Ольбергом в ходе следствия. О тех «троцкистах», которые непосредственно связаны с Жестяниковой, будем писать по ходу событий, а сейчас помещаем информацию о пострадавших преподавателях Горьковских учебных заведений. О них дальше просто упоминается как о группе разоблаченных врагов.