Текст книги "Меня зовут Сэм"

Он стоял на балконе, опершись на перила, спиной ко мне. На нем был белоснежный блейзер, сочетавшийся с его молочной кожей и золотистыми локонами. Мне нужно было поблагодарить Виктора. Я сказала Венсу, что пойду подышать воздухом, он отпустил меня, и на мое место тут же подскочил какой-то высокий сморщенный псевдоинтеллигент с бокалом и начал что-то увлеченно рассказывать Венсу. Я робко подобралась к Виктору, и тут свежий ветер хлынул мне в лицо. Я, наконец-то, смогла глубоко вдохнуть. Он меня, конечно, заметил раньше, но вида не подал. Я нервничала, потому даже не могла подумать, что он может быть на этом ужине. Но почему Виктор игнорировал меня и сам не подошел ко мне? Я с шумом вдохнула воздух:

– Спасибо за цветы, они чудесные, – тихо произнесла я.

– Не за что, – не оборачиваясь, сухо ответил Виктор.

– И за Дениса тоже спасибо. Ты его спас. Дважды.

– Ерунда.

Он не смотрел на меня. Ни одного взгляда. Как будто я со стеной разговариваю.

– За что ты со мной так?

– Как так?

– Разговариваешь как с пустым местом.

– Нет. Я просто не в духе и не хочу ни с кем говорить, – медленно ответил он, не отрывая взгляда от горизонта.

– Что-то случилось? Может, могу помочь? – насторожилась я, игнорируя его «ни с кем».

– Вряд ли, – он покачал головой, – ничего не произошло, просто я не в духе.

– Разве у таких парней, как ты, бывает хандра? – улыбнулась я.

Хотя было очевидно, что с ним что-то не так. Сегодня Виктор производил другое впечатление. Совсем не похож на юного воина, от которого невозможно скрыться, если он взял след. Он был похож на уставшего, грустного человека. Да, именно человека. Его лицо единственное среди всех, что я увидела на этом вечере, было человечно. Хотя его кожа все так же странно, призрачно-бледно светилась во тьме.

– А почему бы и нет, – в ответ улыбнулся он.

– Ну, хотя бы потому, что ты не страдаешь от безделья и все время занят, – я пожала плечами. – Это у меня есть время, чтобы копаться в себе. И выкопать какую-нибудь хандру. А ты делаешь важную работу.

– А может быть, я специально ищу дополнительную работу, чтобы у меня не было сил ни на что другое? Может быть, я бегаю по свету, чтобы мои мысли не успели догнать меня? – его голос прозвучал тихо сквозь тьму осенний ночи. Из-за этого он казался еще печальнее. Я не ожидала таких слов от него.

– Такой вариант мне в голову не приходил, – ответила я. Странно, похоже, что мы оба мотаемся туда-сюда, чтобы убежать от одного и того же. От себя. Только вот у него получается продуктивнее.

– И что же тебя заставляет так поступать?

– Ты, действительно, хочешь обсудить это со мной? – он приподнял правую бровь и хмыкнул себе под нос.

– Извини, тебе, наверное, неприятно говорить об этом, – замялась я. Ну вот, влезла не в свое дело. Странно, ведь я совсем его не знаю. Почему мне так нужно узнать, что с ним? Наверное, я чувствую свою вину и хочу хоть как-то отблагодарить его.

– Да нет. Ничего, – он наконец-то развернулся ко мне лицом и слегка улыбнулся, – конечно, мне бывает грустно и одиноко, это нормальные чувства для любого мыслящего существа, – его глаза заблестели бирюзой. – Но все же я не из тех, кто будет просто сидеть и вздыхать под луной. Хотя раньше у меня для этого была неплохая компания.

– Это очень мило, – улыбнулась я.

– А ты разве совсем ничего не помнишь? – вдруг спросил он.

– Не помню чего? – удивилась я.

– Венс просил меня последить за тобой ночами. А ты говорила, что не хочешь спать, и просила погулять с тобой.

– Я не понимаю, о чем ты.

Виктор вновь отвернулся от меня. Я заметила на его лице злобу.

– Ты надевала его одежду, сразу несколько замшевых курток друг на друга. Ты была жуткая мерзлячка. Я брал тебя на руки, и мы прыгали по крыше его замка, пока не добирались до самого верха. И ты садилась, запрокидывала голову и смотрела на луну и звезды. Надо признать, что ночи тогда были гораздо темнее и красивее, чем сейчас.

– Мы с тобой гуляли по ночам? Может быть, еще скажешь, что мы были друзьями?

– Ну, с твоей стороны да, были. Ты постоянно болтала со мной, рассказывала мне всякие истории из книг и из своего детства.

– О чем ты говоришь? – я была в замешательстве.

– Очень красивое платье, – кивнул он на мой наряд, – странно видеть тебя в этом образе. Такая скованность, медлительность, тихий голос, меланхолия в глазах и пахнешь человеческой; в прошлые времена ты была озорной девчушкой, которой было интересно абсолютно все. Безупречное воспитание в сочетании с детской непосредственностью. В нашей с Венсом компании ты давала себе возможность смеяться во весь голос и носиться по саду кругами, пока голова не закружится. А сейчас тебя как будто заморозили. Зато такая ты больше подходишь им, – он кивнул на вампиров. Немного помолчав, с сожалением добавил:

– Где сейчас та русская барышня, которую я знал когда-то? Ты была, – он замолчал на мгновение, подбирая слова, – как лучик света в бесконечном мраке пустых душ, как глоток свежего воздуха. Наверное, любовь к Венсу делает тебя их частью, – он вновь презрительно кивнул в зал, – других объяснений нет. Я знал, что ты не подходишь для этого, но, видимо, ты сдалась.

Он обвел глазами заросли за балконом, будто бы не желая смотреть на меня.

– Я не люблю Венса! Не надо за меня решать, кого я люблю, а кого нет! Ты меня совсем не знаешь, если думаешь, что мне приятно это общество. Я терплю из последних сил. И, вообще, я хочу, чтобы вы все оставили меня, наконец, в покое! – я резко развернулась и побежала из зала.

Я не часть этого общества, не часть! Зачем он так со мной? Почему говорит мне эти обидные вещи? Я бежала по коридору в белом платье, и каблуки стучали по полу. Прямо, как в моем воспоминании. Но вот сейчас мне совсем не хотелось встретить Венса!

Глава 9

Русские барышни большею частью питаются только платонической любовью, не примешивая к ней мысли о замужестве; а платоническая любовь самая беспокойная.

М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени.

Я забежала в комнату, заперлась изнутри и прислонилась спиной к двери. Эти слова Виктора о том времени, которое мне не вернуть, которое почти не помню, роем кружились в моей голове. Я была готова разорвать себя на мелкие кусочки. И тут я поняла, что ни с кем не попрощалась и ушла очень некрасиво. Ну и черт с ними! Мне наплевать на них вместе с их чопорностью и жеманством. Я сползла вниз по двери на пол и обняла руками колени. Надоело это все. Не могу больше. Надо продержаться до завтра, утром эти вычурные гады будут отдыхать – самое время, чтобы мне уехать. Какого черта это все на мою голову? Я разве нуждаюсь в этом? Нет, спасибо. И почему им нравится такое существование?

В такие минуты во мне обычно просыпается страстное желание окунуться с головой в воду, как будто вода смоет всю ту грязь, что влили в мое сознание. Я скинула жемчуг, одежду, туфли, вытащила из волос заколку, и свободные пряди упали мне на плечи. Открыла воду в ванной и, не включая свет, скользнула под теплую струю. Мокрой ладонью размазала по лицу косметику и разглядывала разводы от туши на руке. В темноте вода казалась черной. По поверхности бежали мелкие блики. Я села и свободно вытянула ноги. Молчание и шум воды постепенно привели меня в чувство. Мокрые каштановые волосы прилипли к шее и плечам, окунувшись с головой, я ясно осознала, что «жизнь» в этом замке не для меня. Когда вышла из ванны, поняла, что очень хочу надеть свои старые джинсы и майку. Собрала с пола бальные вещи и швырнула их в шкаф, шаркнув ногой, отправила туфли под шкаф. Вдруг в дверь за мной постучали. Я, конечно, сразу поняла, кто это, и глупо было притворяться, что меня тут нет.

– Я просто хотел спросить, как ты, – тихо произнес за дверью Венс.

– Заходи, – я открыла дверь.

Венселас переступил порог и обеспокоенно посмотрел на меня:

– Уже переоделась? Что-то случилось? Я видел вас с Виктором на балконе, он обидел тебя?

– Нет, просто у меня настроение испортилось, – соврала я. – Венс, как вампирам могут нравиться такие порядки?

Он внимательно смотрел на меня. Потом его взгляд опустился на стол, где стоял букет. Белые лилии нисколько не завяли и были так же пышны, как в первый день. Я молча наблюдала за Венсом, наверное, он все понял. А может быть, не понял ничего.

– Ты голодна? – серьезно спросил он.

– Нет.

Венс устало опустился в свое кресло, его тело согнулось так, словно он был дряхлым, измученным годами стариком. Он смотрел перед собой, но взгляд был пуст. Мысли его, вероятно, были где-то далеко за пределами этой комнаты. Минуты тянулись медленно. Вдруг хлопнули ставни: я вздрогнула, Венселас заморгал, будто только что проснулся. Окинул взглядом комнату и заметил мои новые туфли, валявшиеся под шкафом.

– Я не могу так, – произнесла я. Его молчание, моя злость, бесконечно тянущееся время меня достали. Он все еще смотрел на туфли.

– Ты же знал, что я не смогу, – мои сухие губы шелестели, как бумажные листы.

Венс не отвечал.

– Неужели тебя устраивает эта жуть? Кровь в стаканах, этот клан внизу, безликие слуги, суды, затворничество в этом дурацком замке, пустые разговоры. Как это может нравиться тебе? Для чего это все, если можно быть свободным, – выпалила я. Слова сами срывались с моих губ. Это говорило отчаяние. Возможно, это последний шанс постараться его понять.

– Ты задаешь странные вопросы, Сэм, – сухо ответил он, – вампиры не могут быть свободны. У всех есть свои обязанности.

Я усмехнулась. Хороши же их обязанности! Но Венселас не заметил моей ухмылки и серьезно продолжал дальше.

– Только очень древние спят в своих каменных гробах, и никто не смеет их будить. Все остальные, начиная с королевы и заканчивая самыми молодыми вампирами, подчинены строжайшей иерархии.

Ладно. Это, конечно, редкостный бред, но меня и так уже тошнит, поэтому слушать сейчас или никогда. Венс понял, что я жду разъяснений и продолжил:

– Постарайся понять, в этом нет ничего сложного. Порядок нужен везде. Если бы его не было, то вампиры разгуливали бы повсеместно, и для них не было бы никаких рамок и законов, однажды они бы раскрыли себя. Во что тогда превратилась бы жизнь на земле? Я знаю, что это тебе ненавистно, ты по своей природе максималистка: либо все, либо ничего. Но в наших порядках есть смысл и логика.

– Даже в таких жутких?

– Жутких? А разве суть самих вампиров не жуткая? Законы создаются, отталкиваясь от потребностей тех, для кого они создаются. Иначе просто невозможно было бы заставить их соблюдать.

Я отвернулась. Мне не хотелось спорить и не хотелось находиться здесь. Думаю, что мне вообще ничего не хотелось. А Венс начал свой рассказ как-то по-учительски. Хотя он и был моим учителем.

– Когда коронуют монарха на наш трон, его выбирают по чистоте происхождения. Розанну, так зовут нашу королеву, создал один из прародителей, который теперь лежит в гробу, он жив, но настолько древний, что может погубить сразу несколько десятков городов буквально за пару часов. Древние в основном сходят с ума от своей вечности и добровольно заковывают себя в земле, и постепенно засыпают от нехватки крови. Так они могут пролежать вечность, или пока мир не рухнет, и все обратится в пепел. Я знаю, что таких древних сейчас четверо, и никто, кроме Розанны, не знает, где они. Двое приближенных королевы – Донат и Казатул – ее главные советники. Они приблизительно ровесники Розанны. Их долг – охранять традиции, вершить правосудие; раньше они помогали ей строить государство, вели войны с другими вампирами-мятежниками.

– Между вампирами были войны? – удивилась я.

– Были, – кивнул Венс, – много чего было. Наша история не менее богата историй других народов не земле. Ничто не появляется в одночасье в готовом виде и с подарочным бантом. Мы проходили свои испытания, и наши порядки и законы имеют серьезные основания: они создавались, исходя из нужд нашего народа, законы охраняют и сдерживают нас.

– Вампиры – не народ. Вампиры – это тьма, жажда и разрушение!

– Пусть так. Но кто-то же должен следить и за тьмой. Иначе все обернется в хаос, – в глубине его черных глаз я видела печаль, усталость и сожаление.

– И пусть этот хаос поглотил бы нас.

– То есть, по-твоему, было бы лучше, если бы вампиры делали что хотели и однажды бы выдали себя?

– Да. Люди бы истребили нас.

– Наверняка, так и случилось бы, – неожиданно для меня, согласился Венс, – с учетом того, что под солнцем свободно можем передвигаться только ты, я и Розанна. У людей колоссальное преимущество: однажды они бы вытащили всех на свет дня и сожгли.

– Не всех. Разве нас таких только трое? А Валентин?

– Валентин пьет кровь королевы. Ее действие тоже временно. Донату и Казатулу несколько капель хватает на пару лет. Валентину – на пару месяцев. В особых случаях нашу кровь берут с собой и носят во фляжках. Все зависит от возраста. Валентин, Себастьян и Маргарита пятнадцатого-шестнадцатого веков, они самые древние и уважаемые в совете. Старейшины доверяют им. Всего в совет входят двадцать вампиров. Они живут в замке, пользуются всеми привилегиями, не охотятся сами, имеют много слуг. За ними по иерархии идут их дети, такие, как Диана, единственная дочь Маргариты. Когда-то у нее был еще сын, не помню, как его звали, но он недолго протянул после обращения, такое тоже бывает, правда, редко. Такие, как Ди, почти ничего не решают. Их кровь малозначима, так как они молоды и их происхождение незнатное, словом, в них нет крови прародителей или королевы. Поэтому Диана стремится связаться с кем-нибудь из совета, чтобы выйти за него замуж и быть в самом высшем обществе. У Дианы положение в обществе повыше, поскольку она пользуется привилегиями единственного ребенка, а покой Маргариты берегут. Дальше идут вампиры, которые никому конкретно не принадлежат, и нет сведений о том, кто их создал. Они были обращены случайно, их создателей покарали, а их самих решили оставить для службы. Либо их создали дети вампиров из совета, получив разрешение. Их удел – выполнять, так сказать, грязную работу или прислуживать тем, кому им велели служить.

– Виктор из их числа?

Венс пронзительно посмотрел на меня.

– Да. Мы не знаем, кто его обратил. Он молод, немного старше тебя. Виктор вообще не хотел быть вампиром и стал им случайно. Когда я заметил его, поговорил с ним и предложил перейти ко мне на службу, он согласился. С тех пор служит мне, как говорится, верой и правдой, и я ни разу не разочаровывался в нем. Он прирожденный охотник, это заметили все. Среди нас нет лучшего тактика и логика. Я очень рад, что встретил его.

Венс умолк на мгновение. Наверное, он думает о Викторе. Он знает о нашей с Виком бывшей дружбе? Которую я благополучно забыла. Как и полторы тысячи других событий моей жизни. Я решила молчать, чтобы не вызвать подозрений, и случайно не навредить Вику.

– В самом низу по иерархии идут мелкие слуги и охранники, – неожиданно продолжал Венселас, – их создают вампиры со слабой кровью специально для того, чтобы они не имели силы противостоять тем, кто выше их по статусу. Они просто убирают комнаты, моют полы, окна, приносят кровь, накрывают столы или охраняют замок от людей. Кто-то же должен заниматься и этим. И есть еще один вид вампиров. Самый немногочисленный, – тут Венс опять улыбнулся, – это ты. Не подчиняешься никаким законам и правилам.

– Но почему же тогда меня не убили?

– Потому, что ты принадлежишь мне. В тебе моя кровь, достаточно древняя, чтобы тебя уважали, и ты имеешь вес в обществе. Но это не панацея от всех бед, никому нельзя идти против закона: ни мне, ни даже королеве. Наказание постигнет любого. Один отступник не сможет противостоять нам всем.

– А что в тебе за кровь? И почему королева назвала тебя сыном?

Венс не ожидал такого прямолинейного вопроса. Он посмотрел на меня очень серьезно:

– Пора тебе узнать мою историю. Ведь она является частью тебя.

Эклектический свет двух десятков лам в огромной люстре моргнул, словно тоже приготовился слушать. Зеленое хвойное море шумело за окном. Поздний вечер усыпил землю. Венс собирался с мыслями. Он смотрел в пол стеклянными глазами, зажав лицо ладонями. Он вдруг стал мрачнее, волосы как будто темнее. Тихим голосом, прикрывая руками рот, он прошептал:

– Это было во времена охоты на ведьм. Я был тогда не то, чтобы юным, но молодым. И горячим. Мои родители богаты и уважаемы. Память хранит картины той жизни, благодаря королеве, я помню свою семью. Я был воспитан и неплохо образован для того времени. Еще у меня была жена. Но, по-моему, я ее не любил. Я не представлял собой ничего особенного и стал вампиром по чистой случайности.

Ее признали ведьмой и объявили гонение. Розанну велели поймать и сжечь. Так как я был одним из немногих ученых в то время, мне поручили возглавить ее поиски. Ее обвиняли в колдовстве, отравлениях и смертях мужчин и нескольких женщин. Я понятия не имел, что за существо я взялся казнить. Она же убивала мужчин, которые были без ума от ее красоты и прекрасных медных волос. Неуловимая, словно тень, Розанна скрывалась от преследователей. И вот, после долгих поисков, в которых погибли все мои союзники, как я узнал позже, я наконец-то нагнал ее в подвале одного из домов. Тогда она еще не была такой сильной, как сейчас. Я размахивал факелом перед ее лицом, Розанна отскочила от него и забилась в угол. Она была моложе, и огонь очень пугал ее.

Я же увидел перед собой прекрасную молодую девушку, моя рука дрогнула, я пожалел ее, такую красивую и хрупкую, и хотел отпустить. Как только Розанна увидела мою слабость, в ее глазах блеснул огонь, но то не был отсвет факела – огонь ее крови заискрился в глазах. Лицо исказилось. Она поднялась на ноги, выхватила факел у меня из рук, улыбнулась и сказала, что у меня доброе сердце, и я должен быть с ней.

Я, в отличие от тебя, согласия не давал. В тот вечер закончилась моя человеческая история. Так я стал вампиром. Она заботилась обо мне с первой нашей встречи. Роуз была необычным вампиром, каждая капля ее крови – мощная и древняя сила, в купе с железным характером это дает огромные возможности. Нас тогда было не так много, как сейчас, и Розанна уже имела большой статус. Она, конечно, убила бы меня, если бы захотела, какой-то факел не смог бы спасти мою жизнь. Но ей было одиноко, ей нужны были союзники. Она начала создавать свое королевство, была настоящим воином, она билась в невидимых для людей битвах, искушала и рубила, строила планы, манипулировала и завоевывала. Она хотела власти, и она ее получила. Роуз заставила численность кровопийц уменьшиться. Она устранила всех неверных, всех, кто был слаб телом и рассудком и мог выдать себя и всех нас. Были темные времена, Настя, средневековье погрязло в войнах, болезнях, чуме. Падальщиков было много. Роуз собрала нас всех, объединила возле себя и взяла клятву верности ей и ее престолу. Тогда она и позвала Доната и Казатула править вместе с ней. Я никогда не хотел быть ее десницей, хотя она позвала меня первым. Но не стала настаивать. Розанна дала мне свободу, я мог делать, что захочу, я был ее любимым принцем. Роуз с советниками написала все законы, так как понимала, что грозит вампирам. Разоблачение и расплата.

Через семь десятилетий я встретил Диану, которая тогда только-только обратилась, и хотел жениться на ней. Со всеми своими привилегиями, не успев привыкнуть к новой жизни, я сделал много ошибок. Был очень далек от реальности. Не обладал достаточной силой, выдержкой, не окреп и в своем высоком положении был очень одинок. Диана же представлялась мне другом и помощником, но оказалась совсем не такой, как я думал. Со свадьбой пришлось повременить. Прошло полвека, и все встало на свои места. Ди перестала притворяться и показала себя во всей красе: кровожадной, жаждущей власти и положения в обществе. В ней нет созидания, только самолюбование. Я интересовал ее только как принц, но она потом поняла, что принцем я был бесполезным. Когда мы расстались, я жил во Франции с Розанной и ее приближенными, началась Великая Французская революция. Королева велела мне уезжать подальше, я тогда долго жил на севере в тайге. Они тоже выехали из страны, Роуз нашла тихий край, захватила этот замок и прилежащие территории с землями и крестьянами у местной знати. Сейчас все заросло лесом, но тогда тут были поля. В начале восемнадцатого века положение здесь было нестабильно. Смена хозяина земель не была удивительна и подозрительно заметна. Королева легко заняла замок и земли вокруг. Когда я вернулся к ней, наступил девятнадцатый век. Твой век. Роуз боялась за меня: государство, в котором она жила, было шатко. Чтобы защитить свою империю, она отправила обратно во Францию самых древних, другие жили в ее землях, как простые крестьяне, готовые защищаться.

Я уехал в Россию в середине века. Тогда у вас было модно приглашать французских гувернеров для обучения дворянских детей. Я искал места, чтобы переждать бурю, но оказалось, что шел ей навстречу. В России я встретил тебя. С этого времени то, что было со мной раньше, рухнуло, и в обломках исчезло все, что когда-либо для меня было важным. Сразу стало ясно, что ты совсем не похожа на прочих девушек, каких я встречал, ты стала для меня глотком свежего воздуха.

Я посмотрела на него; Венс не поднял взгляда. Опять этот глоток.

– Но видишь, как все вышло, – продолжал он, – я совсем не ждал этого! Когда мы переехали ко мне, ты потребовала обращения, мне нужно было разрешение Роуз. Она была очень удивлена. Не зная тебя, но видя, насколько ты нужна мне, королева согласилась. Я хотел на тебе жениться. Брак у вампиров заключается раз и навсегда. Поэтому в нашем обществе почти все свободны. Повинуясь мольбам своей невесты, я обратил тебя, и ты сбежала. Ты всегда была другой и другой осталась.

Подходящих слов для такой ситуации у меня не было. Лучше всего было промолчать. К тому же Венс сам продолжил:

– А теперь, Настя, тебе нужно очень серьезно меня выслушать. Настала пора сделать свой выбор.

Он с шумом вздохнул. Я напряглась. Какой еще выбор?

– Дело в том, что вчера королева позвала меня и сказала, что видела отчаяние в твоих глазах. Когда Розанна впервые увидела тебя на том суде, она поняла, что у тебя не получится принять то, что следует принимать всем, кто хочет жить в этом замке. Она считает, что тебя нужно отпустить. Роуз дарует тебе полную свободу, какую когда-то даровала мне.

– Свободу!? – воскликнула я.

– Свобода всегда была для тебя самой большой ценностью, – улыбнулся Венс.

Я не верила ушам. Я могу уйти? Вот так просто, никого больше не боясь? И никогда не возвращаться? О, это было высшее благо, которое только могло на самом деле случиться со мной! Я невольно улыбнулась. Не помню, когда я последний раз искренне радовалась.

– Но как, почему? А как же законы?

– Ты и ее дитя по крови. А кроме тебя только я могу похвастаться родством с королевой, как и прогулками под солнцем, – задумчиво ответил Венс. – У тебя большие привилегии. Но это еще не все, что я хотел тебе сказать.

Ну вот. Рано я обрадовалась. Венселас моей радости не разделял, от этого он стал даже печальнее, чем был.

– Розанна уже очень давно на этом свете, она знает, что и ее может ожидать забвение, – он посмотрел на меня из-под бровей взглядом вора, – она хочет короновать себе короля. Официально выйти замуж, чтобы муж смог помогать ей, в том числе передать трон, власть, если королева вдруг начнет терять свой рассудок, как обычно бывает с древними, – тут он запнулся. – Это крайне важно для всего королевства.

– Так. И в чем подвох?

– На это место она выбрала меня.

Мой рот раскрылся от изумления. Ничего себе поворот событий.

– Я не могу отказаться, – замялся Венс, – Розанна – королева и моя создательница. Я многим ей обязан. Единственное, что теперь могу сделать – сказать ей, что я уже женюсь на тебе.

У меня внутри словно рой поднялся. Мне почудилось, что мое сердце вновь бьется и стучит в ушах. Жениться на мне? Разноцветная глыба чувств поднялась у меня внутри. И тут Венселас, как положено, встал на одно колено, достал из нагрудного кармана коробочку, обитую синим бархатом, открыл ее, и я увидела тоненькое колечко с крупным бриллиантом. Внутри все провалилось куда-то в бездну.

– Настя, я люблю тебя с первого дня нашей встречи. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что ты та девушка, которую я всегда искал и с которой хочу быть до конца. Я не смел надеяться, что ты ответишь мне взаимностью, но ты открыла свое сердце и позволила мне любить тебя. Каждый день, проведенный с тобой, был для меня несказанной радостью. Сейчас, когда я сморю на тебя, понимаю, что хочу проводить с тобой каждый день моей вечности. Мои чувства не угасали ни на день. Я давно не говорил тебе об этом, потому что боялся напугать или обидеть, но я всегда по-настоящему любил только тебя, Настя. Анастасия Александровна, с чистыми помыслами, любовью и надеждой я вновь предлагаю Вам свою руку и сердце.

Я смотрела на него, как сквозь завесу, будто он шевелил губами где-то там, далеко, и до меня долетали только какие-то звуки. Смотрела на него, не понимая и не веря в происходящее. Этого ли я ждала и хотела? Меня как водой окатили. Я все поняла. Впервые за сто пятьдесят лет я сняла свое старое кольцо с пальца и отдала ему.

– Я не Настя. Меня зовут Сэм!

Я не могла принять это предложение. Это будет ошибкой, это всегда было горькой ошибкой. Я поняла, что не хочу этого, совершенно не хочу! Мне оставалось только отвернуться и бежать прочь. Я слишком ненавижу все, чтобы согласиться. Анастасия Александровна Ольховская должна была стать его на веки вечные, но с его кровью в ее венах родилась я. А я – это уже не она. Венселас обратил меня, и это было чудовищно неверно. Но раз мне официально дарована свобода, я ей и воспользуюсь. Он другой. С чего он взял, что мне это нужно?

Не удостоив Венселаса никакими объяснениями, я убежала в самый дальний угол замка, который только смогла отыскать, и долго просидела, забившись в темноте.

Мои чувства рвали меня на части. С одной стороны, мне показали доселе неизвестный реальный мир, уготованный для меня вместе с первой каплей вампирской крови. Мир темный, древний, опасный. И не менее древних его обитателей. С другой стороны, этот мир противоестественен для моего сознания, хотя должен быть комфортен. Мой жених сто пятьдесят лет назад приготовил свой невесте Насте уютное место в нем. Я не знала, на что иду, да и это была совсем не я.

Мне вспомнились слова Виктора про лучик света и глоток свежего воздуха. Вдруг очень ясно до меня дошло: я скряга. Но не такая скряга, как те, что сидят сейчас в зале и потчуют друг друга кровью и лестью. Я трясусь не из-за положения в обществе, дорогих украшений, золота, статуса и слуг. Я боюсь и берегу себя. Берегу свои чувства, мысли, мои личные, не связанные с внешним миром. Боюсь потерять свежесть и глубину переживаний, со звоном проходящих внутри. Я сгребаю все по крупицам и храню внутри себя, не желая потерять ни капли человечности. Мне страшно перестать чувствовать. Ведь эти чахлые создания в зале давно забыли, каково это. Они, как инкубаторные, клонированные, они одинаковые. Их глаза под блеском драгоценностей опустели и ослепли, их пальцам, сжимающим бокалы, чужды прикосновения живых цветов, их тела, купающиеся в роскоши, забыли, что значит дуновение ветра на коже. Я боюсь потерять то немногое, что осталось у меня.

Через пару часов, зная, что Венс уже давно ушел – упрашивать и умолять он точно не стал бы, я вернулась в свою комнату, стараясь никому не попасться по пути. Решила уехать немедленно и начала собирать вещи. Когда я вошла в комнату, меня ожидал сюрприз. На стеклянном столе, где стоял букет белых лилий, я увидела хрустальный пузырек с черной, как безлунная ночь, кровью. Он был плотно закрыт пробкой, рядом лежал бархатный мешочек с золотой вышивкой в форме буквы В. Венс принес мне подарок. Там была его кровь, я чувствовала ее. Изящный подарок в духе кронпринца.

Мой выбор был уже сделан. Как только начало темнеть, я нашла в себе силы отправить слугу с письмом к королеве, в котором я написала, что уезжаю, благодарю и прощаюсь с ней. Когда слуга вернулся, то принес мне ответ: королева пожелала мне удачи и счастливого пути. Знакомым движением я закинула рюкзак на плечо и пошла к выходу. Петляя по коридорам, я надеялась, что больше никогда сюда не вернусь и смогу забыть все это в скором времени. Мне отворили дверь, я вышла на воздух. Небо покрыли темные тучи, ветер отчаянно хлестал макушки деревьев, стая ворон взметнула черные крылья к небу. В нем чувствовались неизвестные мне запахи чужой земли. А ведь я так и не узнала, что это за место. Но меня это не пугало: теперь, когда я знаю, где мой дом, я вернусь туда даже с другого конца света. У ворот я заметила темную фигуру в черной мантии. Сразу узнала его. Когда я подошла к воротам, он молча посмотрел на меня. Венс все еще надеялся. Но я молча ждала, пока он откроет ворота и выпустит меня. Он проскрипел ключом, и я вышла вон. Ворота хлопнули, щелкнул замок, и он пошел обратно к своему замку. Теперь ты вновь предоставлена сама себе, Сэм Вишес. Я обернулась, чтобы последний раз взглянуть на него.

Я смотрела вслед уходящему Венселасу и понимала, что вместе с ним уходят все мои мечты. Я видела, как уходит тот, ради кого я когда-то отдала свою жизнь, возможность иметь семью и детей, променяв все это на вечность рядом с ним. Он уходил, а я не чувствовала ничего. Только с каждым его шагом от меня ко мне приближалась моя безграничная, безоговорочная свобода. Пока я убегала от него и пока была с ним, я была не свободна. Единственная возможность обрести ту свободу, о которой я всегда мечтала, это навсегда расстаться с Венсом. Он уходил навстречу своей судьбе, Венс должен стать королем, а я поселюсь в доме с большой собакой, буду заботиться о ней, и все эти вампирские страсти больше никогда меня не коснутся. Я улыбнулась. Я переиграла всех, я переиграла свою судьбу. Теперь я навеки одна, да будет так. Через два часа я уже стояла у самолета. Забравшись на него сверху, решила прокатиться с ветерком. С кровью Венса мои физические возможности почти безграничны. Я уже знала, где поселюсь. Когда я охотилась, там, у себя дома, то видела в лесу заброшенный домик лесника. В чаще около реки. Там я и буду жить, гулять с собакой по лесу, слушать листопады и метели за окном, журчание ручьев и шорох листвы, и на всем свете не будет никого счастливее меня.