Текст книги "Западное Средиземноморье. Судьбы искусства"

Среди многочисленных североафриканских форумов форум Гиппона Регия с мраморной колоннадой – самый древний и один из обширнейших (76x43 м). Здесь можно убедиться, какую важную роль в пространственной организации общественного центра играли верно найденные пропорции, чувство формы и масштабных соотношений. Есть нечто патетическое в том, что эта светлая прямоугольная площадь неумолимо и «чеканно» пересечена во всю ширину выбитой в камне посвятительной надписью проконсула Кая Пация Африкана (I век).

Обычно площадь форума, с трех сторон окруженная портиками, с четвертой стороны замыкалась зданием Капитолия – храма, посвященного, согласно римской традиции, божественной триаде: Юпитеру, Юноне и Минерве. Если здание Капитолия не располагалось на форуме, то оно заменялось другим культовым сооружением официального характера. Капитолийские храмы отличались более крупными размерами и богатым убранством, но, как и большинство храмов в Африке, строились по схеме италийского псевдопериптера с прямоугольной, отодвинутой вглубь целлой, простильным портиком и высоким подием, на который вела широкая лестница. Три отдельных простильных храма составили эффектную композицию Капитолия в Суфетуле, связанного с просторным форумом (70x67 м) в единый ансамбль. С большим тактом была достигнута соподчиненность частей, создающая законченный архитектурный образ.

Не было города, даже самого небольшого и скромного, где бы отсутствовали термы, которые имели в условиях африканского климата особое значение. Предназначенные не только для омовений, но и для занятий спортом, отдыха, бесед и развлечений, они вмещали огромные массы людей. Руины терм, построенных, как правило, из кирпича, безжалостно «обнаженные» из-под покрывавшей их некогда нарядной облицовки, выглядят менее выигрышно, чем руины зданий, сложенных из тесаного камня. Нельзя не отдать должное пространственным решениям терм, в которых проблемы конструкции и чисто эстетического воздействия сочетались с решением сложных задач в снабжении построек водой, создании канализации и системы обогревания горячим воздухом. Огромными двухэтажными термами с открытым бассейном, соляриями, палестрой славился Карфаген. Они были воздвигнуты в 146–162 годах при императоре Антонине Пие и расположены в красивейшем месте города – у самого моря – и окружены парком. Нижний этаж представлял собой «слепые» затененные залы, предназначенные для отдыха. Как все подобные сооружения, термы Антонина Пия отличались строгостью наружного облика и вместе с тем внутри были роскошно украшены гранитными и мраморными облицовками, мозаиками. И сейчас можно видеть фрагменты массивных каменных сводов, мощных субструкций, упавших на землю колонн, резных архитравов и капителей²³.

Как в столице, так и в провинции, городская верхушка, стремясь заручиться расположением широких масс, вынуждена была прибегать к устройству разнообразных зрелищ и игр. Повсюду в Африке сооружались театры, цирки и чисто римское изобретение – амфитеатры, столь грандиозные, что могли бы вместить сразу население нескольких африканских городов и их окрестностей. Многие театры дошли до нашего времени в хорошей сохранности, как, например, небольшие театры Тугги, Куйкуля, Тамугади, Каламы (Гельмы). Однако самым знаменитым следует признать великолепный театр ливийской Сабраты. Особым размахом массовые зрелища отличались в Карфагене, где были сооружены театр и крытый одеон, цирк, близкий по величине к Большому цирку в Риме, но более узкий, и пятиярусный амфитеатр, описание которого сохранилось у арабских авторов Средневековья. О масштабах африканских амфитеатров и величии их архитектуры в полной мере позволяет судить амфитеатр Тиздра (Эль Джем), строительство которого относится к III веку.

Мощь империи олицетворяли мемориальные арки, то посвященные тому или иному императору, то воздвигнутые в ознаменование каких-либо событий – основания города, возведения его в ранг колонии или просто на границах территорий. Часто арки играли роль городских ворот, парадного входа на форум, Капитолий. Предназначенные стоять века, арочные сооружения Северной Африки лучше всего сохранились. Здесь было воздвигнуто множество арок разнообразных форм, начиная от простой однопролетной арки, как, например, в городе ветеранов Диане Ветераноруме (Цане, 165 год), двухпролетной в Тилибисе (Аннуне), до сложной композиции тетрапилона в Эа (Триполи, арка Марка Аврелия, 165 год), Великом Лептисе (арка Септимия Севера, 203 год). Сооружение тетрапилонов, то есть парадных ворот с выходами на четыре стороны на перекрестке главных улиц или при вступлении на форум, было распространено в африканских городах. Одним из лучших образцов тетрапилона в Северной Африке может служить арка Каракаллы в Тевесте (216).

Возведение триумфальной арки в честь императора было не только официальным актом возвеличения его власти. Иногда за этим мемориальным памятником как бы возникает живое, конкретное событие истории. Так, когда император Каракалла в 212 году издал эдикт о даровании прав римского гражданства, многие африканские города откликнулись «массовым» сооружением триумфальных арок в знак благодарности.

По мере того как города разрастались, рынки обособились от форума. Расположенные под открытым небом на площади, нередко с бассейном посередине, лавки укрывались в тени колонных портиков. На рынках торговали хлебом, мясом, рыбой, различными овощами и фруктами, финиками и фигами, оливковым маслом и вином в больших глиняных амфорах, морскими губками, кожами и шерстяными тканями; восточные пряности и благовония соседствовали здесь с прекрасной галльской керамикой, италийские терракотовые светильники с ювелирными изделиями из Сирии. Нередко в толпе можно было видеть высокие закутанные фигуры берберов, которые привозили изделия из металла, керамику, ковры, украшенные простым и строгим геометрическим орнаментом.

Особую роль в облике североафриканских городов играли колоннады, которые, как в эллинистических и римских городах Передней Азии, окаймляли улицы с обеих сторон, образовывая портики, украшали площади, общественные здания или маскировали разнохарактерную застройку. И ныне по частично сохранившимся рядам колонн или про сто по их вросшим в землю базам можно угадать общую планировку города. Многочисленные статуи воздвигались повсюду – на форуме и в базиликах, в термах и театрах, в святилищах и в нишах триумфальных арок.

Общеизвестен тот вклад, который внесли римляне в строительство дорог, мостов, цистерн, плотин и акведуков. Они покрыли сетью дорог Северную Африку, соединив, например, два ее крупнейших города – Карфаген и Великий Лептис – дорогой более чем в восемьсот километров. Стоит представить себе образ удивительной мощи, который рождают среди дикости африканской природы эти неумолимо тянущиеся прямые общественные дороги, мосты, перекинутые через глухие, непроходимые ущелья, тяжелые, словно бесконечные аркады акведуков. Самым грандиозным, протяженностью 80 км, был акведук, который питал Карфаген и был возведен во II веке при императоре Адриане. Акведук брал начало из овального водоема, расположенного у подножья горы Загуан. Сейчас здесь находится небольшой поселок. В древние времена это место, насыщенное источниками и подземными родниками, считалось священным. Сохранились руины Храма воды, одного из интересных образцов римского нимфея. Отсюда холодная и необыкновенно чистая вода устремлялась по каналу акведука в громадные подземные цистерны. Сложенный из тесаного камня, кирпича и бетона, акведук, который шел к городу десятками километров по долине Милианы, поразил воображение Флобера. На страницах его романа «Саламбо» это могучее сооружение «перешло» из римской в пуническую эпоху.

Нет необходимости доказывать, что представление о древних городах Северной Африки, как бы приближенное к общеримской норме, не вполне отражает историческую реальность. Такого рода представление имеет слишком общий характер, процесс развития римской архитектуры на африканской земле проходил более сложно и вольно, принимая прихотливые, «неправильные» формы. Тому причиной был целый комплекс разнообразных обстоятельств, среди которых немалую роль играли условия местной среды, особенности ландшафта, старые строительные навыки, традиции прошлого, художественные устремления провинциального общества и многое другое. Города Римской Африки воплощали не сухие обязательные градостроительные формулы, а образ живой архитектуры, рождаемый самой жизнью.

Все, что было связано с Карфагеном, отличалось особым столичным размахом. Крупный масштаб присущ и городам Триполитании. В целом же сооружения африканской провинции сравнительно невелики. Небольшими, за редкими исключениями, кажутся даже триумфальные арки. Мелкая масштабность застройки придает архитектуре оттенок своеобразной патриархальности и простоты. Вместе с тем стремление к строго упорядоченной городской планировке встречало немало трудностей в гористой стране, где многие древние центры были воздвигнуты на крутых склонах. Римским инженерам и архитекторам пришлось провести значительные земляные работы, чтобы как-то выровнять территорию Карфагена, создать площади для регулярной застройки. Но за ее пределами северо-западные кварталы, заселенные беднотой, носили хаотический характер. Из-за рельефа местности форум Карфагена тем не менее оказался сдвинутым к побережью, что не было, однако, исключением из правил, ибо расположение форума в центре африканского города не всегда соблюдалось (например, в Гиппоне Регии, лишенном регулярной планировки). Развивавшаяся городская жизнь приводила к расширению и перестройке старых общественных центров, и в некоторых городах – к существованию двух форумов – старого и нового (Великий Лептис, Куйкуль; Мактарис, Тубурсикум Нумидарум – Хамисса).

Согласно предписаниям Витрувия, размеры форума должны были быть согласованы с количеством жителей, «чтобы он не был слишком тесен или не казался пустым из-за недостатка народа»²⁴. Витрувий советовал исходить из того, чтобы ширина форума не превышала двух третей его длины. Прямоугольная форма площади предполагала осевую, симметричную композицию, типичную для форумов Рима. В Африке же небольшие по размерам форумы приближались к квадрату, а группировка зданий, нередко созданных в разное время, отличалась произвольностью. Принцип расположения Капитолия, или главного храма, по центральной оси сплошь и рядом нарушался. В Тугге здание Капитолия было помещено к главной оси форумной площади не фасадом, а одной из своих боковых сторон. Небольшой Капитолий Гиппона Регия не соответствовал размеру обширного форума, по длинным сторонам которого за портиками тянулись открытые, мощенные мрамором святилища. Некоторые форумы, напротив, были слишком тесно «заставлены» храмами и различными постройками. В Тамугади Капитолий вообще был вынесен за пределы форума и сооружен в другой части города.

Тип италийского псевдопериптера определял лицо храмового зодчества Африки. Кое в чем здесь проявлялись и местные черты, которые восходили к карфагенской традиции. Раскопки святилища Баал Хаммона и Танит в Тиниссуте (1908), святилища в Аль-Хенисии близ Суса (1903) обнаружили, что в первый век империи существовали архитектурные сооружения в виде противопоставленных замкнутых священных дворов, совершенно чуждые классическому прототипу. Руины некоторых зданий Мактариса (храмы Хотер Мискар и Либера), храма Сатурна в Тубурбо Майусе (Хеншир Касба), храма Аполлона в Булле Регии (Хаммам Деррадж) свидетельствовали о стойкости старой культовой традиции. Особенно выразительны в данном аспекте некоторые храмы Тугги.

Форум в Гиппоне Регии. Посвятительная надпись. I в.

Построенный в 195 году храм Сатурна в Тугге на месте пунического святилища Баал Хаммона сохранил в качестве основного ядра композиции большой внутренний двор, который завершался тремя открытыми капеллами. На западной окраине города маленький храм (222–235) с необычным для римской традиции планом двора посвящался богине Юноне-Целесте. Словно скрытый в лесистой долине, этот маленький римский простиль стоит в центре мощеного двора, который окружен полукруглым портиком. Снаружи полукружие закрыто глухой стеной, внутри обрамлено колоннадой. Войти в закрытый двор можно через две боковые двери, пробитые у подножья полукружия. Близ восточного входа находились два бассейна, предназначенные для священных омовений. Подобный тип сооружений, где можно воочию убедиться в существовании типичного ритуального двора, редок в Римской Африке. Некоторую близость к плану храма в Тугге находят в плане храмика богини Баалит (одно из перевоплощений пунийской Танит) в Тубурбо Майусе. Но там это небольшое сооружение представляет в основном археологический интерес. Храм Целесты в Тугге – своего рода целостный ансамбль с ясно выраженным композиционным замыслом, воплощающим его мистериальный характер.

Среди разнообразных римских надгробных памятников (часто в виде небольшого храма на высоком основании) продолжал жить тип башенных двухъярусных сооружений с пирамидальным увенчанием, который восходил к ливийско-пунической традиции. Старые навыки проявлялись и в том, что местные каменотесы нередко вырубали в карьерах крупные блоки, следуя не римской, а пунической (египетской) системе мер с единицей в локоть (0,52 м). Бытовала, особенно в жилых и производственных зданиях, техника возведения каменного каркаса в виде крупных вертикальных и горизонтальных монолитов с заполнением из щебня. Применялись также сырец и штукатурка. Практика сооружения сырцовых домов на укрепленных камнем основаниях, которая получила распространение в пуническое время, настолько внедрилась в местную среду, что дожила в Магрибе до современности, тогда как многие передовые строительные приемы римлян бесследно исчезли.

Жилая архитектура, теснее связанная с традиционным укладом жизни, имела в Северной Африке более самостоятельный характер. Естественно, что значительную часть древних городов занимала жилая застройка; археологами было открыто множество домов. Стены рухнули, рассыпались в прах. Но сохранились основания жилищ, нередко с торчащими каменными блоками и остатками забутовки. В некоторых постройках уцелели фрагменты колонн внутреннего дворика и напольные мозаики, которых словно не коснулось время.

Северная Африка не знала многоэтажных кирпичных инсул Рима. Беднота жила в основном за пределами города. Дома, которые принадлежали зажиточным горожанам – «хорошим земледельцам», были по преимуществу одноэтажными, на фасад их выходили открытые лавки, в комплекс построек включались мастерские по переработке сельскохозяйственных продуктов, маслодавильни, мельницы. В африканской провинции не всегда строго придерживались симметричной композиции вытянутого по главной оси римского дома, группировка помещений, где отсутствовал атрий, носила более свободный характер. Одной из особенностей в организации жилища был внутренний двор, в который выходили остальные комнаты. Форма перистиля – открытого, окруженного колоннами двора с растениями, фонтанами и бассейном – была, как известно, самой распространенной в архитектуре эллинизма. Проникновение этой формы в Северную Африку произошло еще в доримское время. Пережив затем подлинный расцвет, особенно в эпоху Средневековья, традиция внутреннего двора сохранилась до наших дней в жилых постройках Магриба. Другая, также восходящая к эллинизму особенность африканского жилища заключалась в том значении, которое в композиции дома приобрел экус – своего рода большая гостиная, зал для приемов. Пол экуса покрывала самая нарядная мозаика, вдоль облицованных стен стояли ложа для гостей.

Некоторые африканские дома известны большими размерами, обилием комнат, роскошью убранства. К числу настоящих аристократических жилищ относится так называемая Вилла с птичником, раскопанная П. Гоклером в Карфагене (II – начало III века), вилла семейства Лабериев II века в Утине (Удине), насчитывающая не менее тридцати помещений, дома Хадрумета (имение Сорота с экусом в 130 м² или знаменитый своим мозаиками дом, открытый в 1895–1896 годах Дюпоном). Однако в целом жилые постройки африканской провинции, даже принадлежавшие зажиточным горожанам, были небольшими. Далеко не все они производили впечатление роскоши.

Вместе с тем этому типу жилища нельзя отказать в ощущении комфорта, уюта, живописной привлекательности. Особую остроту приобретала проблема водоснабжения. В условиях изнуряющей жары, от которой лишь отчасти спасали нарядные уличные портики, дома Африки манили прохладой; непременной принадлежностью каждого жилища были фонтаны и водоемы, нередко самых скромных размеров. Перистильные дома Волюбилиса вносят в облик марокканского города особую поэтическую ноту. Прелестны виллы приморских районов. Кажется, трудно найти более удачное и живописное местоположение, чем у Виллы с фресками в алжирской Типазе. Обнаруженная в начале 1960-х годов вилла занимала угол, образуемый кардо и вторым декуманом, и была обращена к морю. Богатое жилище, которое находилось в центре городской жизни, оказалось тем не менее изолированным от улицы: с юга, где проходил декуман, размещались глухие хозяйственные помещения, с востока, со стороны кардо, парадный вход и вестибюль вели в просторный внутренний двор. Главные помещения располагались так, что из экуса и примыкавшего к нему таблинума через перистиль и солярий открывался широкий вид на море.

Жилые постройки Африки были созданы в разное время и отличались друг от друга. Самой древней (I век) обычно считают так называемую Виллу с каскадом в Утике, которая была замощена литостротом и сохранила остатки стенных росписей. К позднему времени относятся жилища в сельских, отдаленных от крупных городов областях. На основании некоторых мозаик IV – начала V века можно судить об облике этих укрепленных «феодальных» имений, находившихся в руках земельных магнатов.

Разнообразие форм африканской жилой архитектуры сказывалось и в том, что известная планировочная независимость не исключала следования принципам италийского атриумно-перистильного дома (например, в постройках Тамугади и других городов). Наряду с террасными домами, которые строились по склонам городских холмов, в Римской Африке получили распространение дома-ипогеи (Тугга, Булла Регия). Особенно интересны многочисленные сооружения Буллы Регии. Подземный этаж этих жилищ прекрасно сохранился. Это красивое помещение с колоннами, мозаиками и росписями освещалось через световой дворик и служило настоящим убежищем от палящего зноя. В домах-ипогеях, как и в других зданиях с небольшим размером пролета, применялась техника возведения легких бетонных сводов на каркасе из специально приготовленных керамических трубок, скрепленных алебастровым раствором. Техника эта восходила к древним приемам пунийцев, которые сооружали сырцовые своды на тростниковом каркасе.

Дом охоты в Булле Регии

Местные особенности в развитии архитектуры Римской Африки, связанные со старыми традициями, дополняют и обогащают представление о художественной эпохе в целом. Но выявление этих местных особенностей не должно заслонять главного в строго объективной оценке архитектуры африканской провинции. Вряд ли стоит, исходя из указанного выше круга памятников, решительно утверждать существование в Африке в противовес римскому другого, «африканского» типа храма, как и искать в развитии некоторых архитектурных форм воздействия гипертрофированного почвенного начала. Какие бы традиции, приемы и навыки ни вливались в русло провинциального зодчества, здесь уместнее говорить в целом о процессе, обращенном в прошлое, о пережитках архаических форм. В отличие от других провинций, например эллинистического Востока, римскому влиянию в Африке активно не противостояла и не взаимодействовала с ним мощная и жизнеспособная местная архитектурная традиция. Ведущая и общественно прогрессивная роль в данную эпоху принадлежала римскому зодчеству, его передовым градостроительным идеям и объемно-пространственным композициям. В пределах этой нормативной системы архитектура африканской провинции достигла выразительных и интересных решений, где послушное следование общеимперским канонам уживалось с их живописной интерпретацией, а суховатая деловитость и геометризм упорядоченных форм не исключали поэтической окрыленности и насыщенной красочности образа.

Охарактеризовать многочисленные города Римской Африки – военные поселения и древние земледельческие центры, небольшие и крупные, расположенные в плодородных долинах, у моря или на краю пустыни, знаменитые и малоизвестные, давно исследованные или недавно открытые на земле Алжира, Туниса, Марокко и Ливии, – охватить все обилие архитектурных сооружений вряд ли представляется возможным и необходимым в пределах данной работы.

Концентрируя внимание на характеристике некоторых древних городов, автор стремится создать представление об образной выразительности каждого из них, об эстетическом обаянии отдельных архитектурных памятников. Выбор диктуется многими мотивами. Здесь учитывается и современное состояние городов, которое в той или иной мере позволяет судить об их общем облике, планировке, ансамблевом решении, способно донести до нас ощущение ушедшей эпохи. Значение имеет и место этих городов в истории Северной Африки, их культурное и художественное прошлое. Но главным все же остается воздействие их образа, наделенное силой непосредственного впечатления.

* * *

С древних времен горы Ореса были естественным препятствием на пути племен, пытавшихся проникнуть с юга в плодородные области Средиземноморья. Укрепленная пограничная зона римлян шла к северным отрогам Ореса через ряд важных в стратегическом отношении пунктов – Аммедару, Тевесту, Ламбезис, Тамугади.

Ламбезис, охранявший проход из Сахары, возник как военный лагерь в 128 году, после того как III легион Августа, составлявший главную оккупационную силу римлян, был переведен сюда из Тевесты. До 320 года Ламбезис был столицей Нумидии и здесь находилась резиденция легата. Основание этого города – форпоста колонизации (оно восходило еще к 81 году) – свидетельствовало о дальнейшей экспансии римлян, оттеснявших туземное население в пустынные районы. В правление Септимия Севера, который оказывал всяческие поблажки армии, было разрешено селиться вне укрепленных стен. Приобретая черты городского устройства, обрастая зданиями общественного характера, Ламбезис в своей старой части сохранил типичный облик военного лагеря с предельно четким геометризмом планировки. Ныне, когда город лежит в руинах, его обнаженный временем «костяк», распростертый на плоской и голой земле, воспринимается как своего рода законченная градостроительная формула. Она исключительно проста.

Ламбезис представляет в плане окруженный стенами прямоугольник со сторонами 500 и 420 м. Улицы, обозначаемые в планировке лагерного участка как via principaies (кардо) и via Pretoria (декуман), упирались одна в другую, подобно букве «Т», и имели со стороны стен входные арки, ориентированные по странам света. В сетке кварталов размещались казармы, склады, магазины и конюшни. Согласно традиции, главным сооружением лагеря был Преторий, первоначально – помещение для командующего, а затем целый комплекс построек и дворов. Таких дворов было два: большой мощеный плац (60×37,5 м) и внутренний двор, вокруг которого располагались штаб легата, различные военные канцелярии, здание, где хранились боевые знамена. Из всего ансамбля уцелела передняя центральная часть – массивная прямоугольная постройка без кровли с широким и тяжелым аттиком (30,60×23,30 м). Разные по величине арки – три по короткой и четыре по длинной стороне – напоминают приземистые входы. Это сооружение, называемое по традиции Преторием, служило триумфальной аркой в форме тетрапилона, которая была воздвигнута на месте скрещения главных магистралей и оформляла парадный вход во двор с севера. Возможно, облик Претория был несколько изменен во время реставрации 286 года, после того как он сильно пострадал от землетрясения. Тем не менее Преторий с его уцелевшим пластическим объемом крупного отдельно стоящего здания – своего рода уникальное явление в ряду африканских построек. За пределами стен были воздвигнуты другие интересные сооружения: трехпролетная триумфальная арка Септимия Севера, Капитолий, амфитеатр, храмы Африки, Исиды, Эскулапа (сложный и оригинальный по плану), Митреум. И все же среди них значение Претория не исчерпывается только его хорошей сохранностью.

Преторий в Ламбезисе не претендует ни на красоту архитектурных форм, ни на пропорциональность частей. Постройка грубовата, тяжеловесна, элементы ее убранства – пилястры коринфского ордера, фрагменты скульптур, оформление северного, обращенного к кардо фасада с выносной аркой на колоннах и круглыми нишами, где стояли статуи, – несут на себе отпечаток той упрощенности, которая сопутствует многим произведениям провинциальной африканской архитектуры. Выразительность здания достигается общим впечатлением силы и тяжести каменных масс, суровой простотой замысла. Золотистый геометрически четкий массив Претория, подобно замковому камню, «держит» всю композицию города.

«Весомо, грубо, зримо» возникающий на краю мощеной площади, где собирался III легион Августа, Преторий воспринимается как образ, рожденный самой историей. Его камни хранят отзвук топота ног и лязга оружия, военных команд, ржанья коней, победных кликов и рева походной трубы-буцины. Сквозь низкие арки видны уходящая к горизонту плоская земля, далекие голые горы и ослепительное небо. Когда-то Ламбезис питался подземными источниками, которые снабжали термы, многочисленные уличные фонтаны и большой нимфей. Но и в древние времена природа была безжалостной – близость Сахары грозила не только набегами кочевников, но и палящим зноем, песчаными бурями, зимней стужей. Печать этой жестокой жизни, видимо, лежала на облике Ламбезиса даже в пору его расцвета.

Преторий в Ламбезисе. II в.

В двух десятках километров от Ламбезиса расположен Тимгад, древний Тамугади²⁵. Город этот, как уже упоминалось, лучше всего известен и давно изучен. Тамугади был основан в 100 году по приказу императора Траяна как поселение ветеранов. Вскоре военное поселение разрослось, вышло за границу укреплений, стало процветающим городом, центром торговли с кочевыми племенами. Но, как и в Ламбезисе, основное ядро планировки сохранило значение образной доминанты. Его близкий к квадрату план (330×360 м) делился на шесть блоков, каждый из которых состоял из двадцати четырех кварталов-инсул (20×20 м). Разделяющие кварталы улицы всюду одинаковой ширины – 5 м. Строительство города по единому замыслу проявилось и в том, что его более крупные общественные сооружения стали как бы частью этой геометрической схемы. Так, площадь, занимаемая форумом, равнозначна блоку из четырех кварталов и, в свою очередь, близка площади городского театра. Только рассекающие город декуман и кардо превышали по ширине остальные улицы. У входов в город высились арки.

Однако в III веке срыли укрепленные стены. Тамугади уже давно обстраивался на юго-западе, севере и юге. В эпоху поздней Античности в нем было воздвигнуто семь христианских церквей. В 429 году город подвергся нападению вандалов, а в 535 году был разрушен и сожжен горцами Ореса. Он частично вновь возродился при господстве византийцев, воздвигших на его южной окраине большую крепость, материалом которой послужили многие античные фрагменты. Израненный, менявший свой облик, Тамугади продолжал еще жить относительно спокойно в течение почти восьмидесяти лет. В 647 году он был полностью разрушен арабами. Как нередко бывает, более поздние архитектурные напластования здесь оказались сильнее стерты временем. Но и сам город, носивший имя императора Траяна, дошел до нашего времени в руинах.

Тщательные раскопки и исследования Тамугади создали представление об этом городе как одном из наиболее типичных в африканской провинции. Не случайно его принято называть африканскими Помпеями, а ссылка на Тамугади в трудах общего характера стала своего рода хрестоматийным примером. И действительно, трудно переоценить ту роль, которую сыграл в изучении античной африканской цивилизации огромный обнаруженный здесь материал по археологии, искусству и эпиграфике. Вместе с тем прочно укрепилось представление о Тамугади как о городе-лагере, в котором градостроительное мышление римлян нашло одно из самых жестких выражений. Тщательные обмеры показали, что он был совсем небольшим и в пределах первоначальной застройки даже меньше Ламбезиса.

Если попытаться между тем передать действительное впечатление о Тамугади, который никогда не был военным лагерем, то следовало бы сказать, что в современном состоянии он представляет собой не «каменное поле руин», а «огромный город, воздвигнутый на краю света». В подобном образе нет романтического преувеличения. Тамугади находится в стороне от цивилизации, в преддверии безжизненной пустыни, среди редкой по величию природы. Город раскинулся в широкой чаше горной долины, с юга охваченной полукружием сурового Ореса. Земля кажется плоской, но на самом деле слегка повышается с севера на юг, и эта особенность умело использована строителями. Некоторые сооружения поставлены в эффектных местах, образуемых естественным характером почвы или искусственно повышенных каменными основаниями и небольшими лестницами. Все это выполнено тактично, ненавязчиво, с тем удивительным чувством общего ансамбля, которое, может быть, больше всего и покоряет в Тамугади. Разлитая здесь атмосфера строгости и покоя создается великолепной организацией большого архитектурного пространства. Первостепенную роль приобретают улицы, особенно главные магистрали. Они замощены крупными плитами голубоватого известняка. Кладка отличается тщательностью, а для того, чтобы при езде на колесницах и повозках тряска не была изнурительной, плиты по римской традиции положены не перпендикулярно, а в диагональном направлении к линии тротуара. На мостовых можно увидеть борозды, оставленные колесами.

Даже в обычных проложенных римлянами каменных дорогах есть какая-то волевая устремленность. Тем сильнее это выражено в городских улицах, идеально прямых, обрамленных с обеих сторон столбами и колоннами, мерный ритм которых еще нагляднее подчеркивает их протяженность. Улицы не только сообщают городу ясную направленность, но и выявляют один из его главных аспектов.