Текст книги "Избранные изречения святых отцов о молитве"

66. Молись, во-первых, о том, чтоб очиститься от страстей, во-вторых, о том, чтоб избавиться от неведения и забвения, и, в-третьих, о том, чтоб избавлену быть от всякого искушения и оставления.

67. Ищи в молитве своей только правды и Царствия, то есть добродетели и ведения, – и прочее все приложится тебе (Мф. 6, 33).

68. Пребывающий в грехах и прогневлениях Бога и бесстыдно дерзающий простираться к познанию Божественных вещей и к невещественной молитве да примет апостольское запрещение, что небезопасно ему молиться с обнаженной и непокровенной главой. Таковая душа, скажем словами апостола, должна иметь на голове своей знак власти над нею, для предстоящих Ангелов (1 Кор. 11, 10), облекшись в стыд и подобающее смиренномудрие. Как больному глазами не принесет пользы долгое и напряженное смотрение на солнце при сильнейшем свете в самый полдень, так уму страстному и нечистому не принесет пользы воображение страшной и преестественной молитвы в духе и истине – напротив, к негодованию на него воздвигнет Божество.

69. Праведно молиться не о своем только очищении, но и об очищении всякого человека, в подражание ангельскому чину.

70. Пока обращаешь ты внимание лишь на приличное молитве положение тела и ум твой печется о внешней лишь красоте скинии, дотоле не узрел еще ты места молитвы, но далеко еще от тебя блаженный путь ее.

71. Когда, стоя на молитве, будешь выше всякой другой радости, тогда знай, что истинно обрел ты молитву.

72. Святой Павел учит в молитве быть постоянными (см.: Рим. 12, 12), продолжительным пребыванием в ней утверждая в себе навык к ней (см.: Еф. 6,18; Кол. 4,2). И еще повелевает он, чтобы на всяком месте произносили молитвы (1 Тим. 2, 8), чтоб ни один нерадивый не мог извиняться тем, что живет далеко от молитвенного храма. Всякое место пригодно для молитвы. Бог приемлет призывающих Его с чистым сердцем и праведными делами и, взирая на расположение их, выслушивает моление их, хотя бы место, где призывают Его, по нашему мнению, ничем не отличалось.

73. Иногда на бдении надо скоро читать псалом, а иногда предпочитать следует пение псалмов. Нам надлежит изменять образ действования в противоположность козням врагов, которые иногда внушают гнать язык в скорочтении, по причине объятия души унынием, а иногда возбуждают к величавому сладкопению.

74. Кто делит свое время между рукоделием и молитвой, тот тело укрощает трудом и беспорядочные его требования доводит до мерности, а душу, которая, трудясь вместе с телом, вожделевает наконец отдохновения, располагает через то к молитве, как к делу более легкому, и приводит к ней усердной и с живыми силами. Ибо она чувствует утешение при перемене дела и переходе от одного к другому, между тем как скучает, долго занимаясь одним и тем же; тяготится она однообразием, разнообразию же занятий радуется; кажется ей, что, оставляя одно дело, она как бы слагает с себя всякое утруждение, почему к другому приступает с свежими будто силами, как бы начинающая только трудиться.

75. Иногда, лишь станешь на молитву, тотчас начнешь молиться хорошо, а иногда, и много потрудившись, не улучишь этой желанной цели. Сие попускается тебе для того, чтобы ты еще усерднее взыскал молитвы и, получив, имел молитву совершенно исправной, безопасной от окрадения.

76. Когда приблизится к нам Ангел, тотчас удаляются все стужающие[11]11
  Досаждающие. – Ред.


[Закрыть] нам демоны, ум бывает тогда в великой отраде и молится здраво. А иногда во время належания обычной брани ум бьется, борясь, и не дается ему возникнуть[12]12
  Подняться. – Ред.


[Закрыть] к богомыслию и благочувствию. Это за то, что он прежде осквернился разными страстями. Впрочем, если побольше поищет, найдет, и, если не поленится толкать, отверзется ему.

77. Вся ведомая между нами и нечистыми духами брань не из-за чего другого ведется, как из-за духовной молитвы, ибо она очень им противоборственна и несносна, а нам спасительна и благоприятна. Для чего демонам желается возбуждать в нас своим воздействием чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, злопамятство и прочие страсти? Для того, чтобы ум, одебелев от них, не мог молиться как должно, ибо страсти неразумной части нашей, начав действовать (пришедши в движение), не позволяют уму действовать разумно.

78. Когда вселукавый демон, многие употребив хитрости, не успеет воспрепятствовать молитве рачительного молитвенника, тогда немного ослабляет свои нападки, но зато потом, когда кончит он молитву, отмщает ему. Ибо или, воспламенив его гневом, уничтожает то прекрасное настроение, какое приобретается молитвой, или, раздражив какую-либо бессловесную сласть, посмевается над умом. [Поэтому,] помолившись как должно, ожидай, что не должно, и стой мужественно, охраняя плод свой. На это с самого начала ты поставлен… Почему, поделавши (совершив как должно молитву), не оставляй без охраны того, что стяжал трудом, иначе никакой не останется тебе пользы от молитвы.

79. Постарайся быть сколько можно смиренномудрым и мужественным – и вражеское нападение демонов не коснется души твоей, и бич их не приблизится к телу твоему. Ангелам Своим заповедает о тебе Господь – охранять тебя (Пс. 90, 11), и они незримо отразят от тебя всякое вражеское действо. Хотя и шум, и топот, и вопли, и ругательства услышит от демонов старающийся держать чистую молитву, но не ниспадет помыслом и не предаст его им, говоря к Богу: Не убоюсь зла, потому что Ты со мной (Пс. 22, 4), и тому подобное. Во время таких искушений употребляй непрестанно краткую, но напряженную молитву.

80. Если радеешь о молитве, то приготовься к бесовским наваждениям и терпеливо переноси бичевания их, ибо, как дикие звери, нападут они на тебя и все твое изъязвят тело. Приготовься, как опытный борец, не колебаться, хотя бы внезапно увидел ты какое привидение, не смущаться, хотя бы обращен был на тебя меч или пламенник[13]13
  Факел. – Ред.


[Закрыть] устремлен был тебе в лицо, не падать духом, хотя бы представился тебе зрак какой безобразный и коварный – но стой, исповедуя доброе исповедание, и смело взирай на врагов своих.

81. Если демоны станут угрожать тебе, внезапно явятся в воздухе, чтоб изумить тебя и похитить ум твой, не бойся их и совсем не заботься о такой угрозе их. Это они стращают тебя, пытая, ставишь ли ты их во что-нибудь или совсем презрел уже их. Если Богу Вседержителю, Творцу и Промыслителю предстал ты в молитве, то для чего так неразумно предстоишь Ему, что, оставя страх Его непреоборимый, боишься мух и комаров? Или не слышишь, что говорит пророк: Господа Бога твоего бойся (Втор. 10, 20)?

82. Надлежит тебе знать и следующее коварство демонов. Иногда они разделяют себя на группы. Одни приходят с соблазном, и, когда ты взыщешь помощи, входят другие в ангельском виде и прогоняют первых, чтоб прельстился ты мнением, что они настоящие Ангелы, и впал в самомнение, что удостоен того.

83. Смотри, да не обольстят тебя лукавые бесы каким-либо видением. [Если случится что подобное, то,] пребывая в себе собранным, обратись к молитве и проси Бога, чтобы, если это от Него, Он Сам просветил тебя, а если нет, то чтобы поскорее отогнал от тебя прелестника. И дерзай, ибо не постоят эти псы, когда ты притечешь к Богу теплым молением, но тотчас, невидимо и незримо биемы будучи Божией силой, далеко от тебя убегут.

84. Если, молясь против какого помысла, заметишь, что он скоро и легко утих, то рассмотри, от чего это произошло, чтоб не попасть в засаду и, обманувшись, не сделаться предателем себе самому. Бывает, что иногда демоны, вложив тебе какие-либо помыслы, сами же побуждают молиться против них, воспротиворечить им, – и тотчас отбегают, чтоб ты впал в прелесть, возомнив, что начал уже побеждать помыслы и устрашать демонов.

85. Если молишься против какой-либо страсти или какого демона, стужающего тебе, вспомни слова Псалмопевца: Я преследую врагов моих и настигаю их, и не возвращаюсь, доколе не истреблю их. Поражаю их, и они не могут встать, падают под ноги мои и далее (Пс. 17, 38–39). Но скажи это благовременно, вооружая себя против сопротивоборцев смиренномудрием.

86. Бывает, что усиливаемся творить чистую молитву и не можем, но бывает и то, что не принуждаем себя, а душа пребывает в чистой молитве. Первое происходит от нашей немощи, а последнее – от благодати свыше, призывающей нас чрез то взыскать душевной чистоты, тем же и другим поучающей нас не себе приписывать, если молимся чисто, но признавать в сем дар Дарующего сие… Когда усиливаемся сделать молитву чистой и не можем, но омрачаемся, тогда, омочив ланиты слезами, будем умолять Бога, да рассеется ночь брани и воссияет свет в душе.

87. Молись мирно и безмятежно, пой разумно и благонастроенно – и будешь как птенец орлий, поднимающийся на высоту.

Преподобный
Иоанн Кассиан

Преподобный

ИОАНН КАССИАН

Преподобный Иоанн Кассиан – уроженец Западной Церкви. Он родился в 360 году на юге Франции, в городе Марселе. С юности он полюбил молитву и уединенную отшельническую жизнь. Отправившись в паломничество на Святую Землю, преподобный принял монашество в Вифлеемской обители, неподалеку от того места, где родился Спаситель. Затем он предпринял путешествие по Православному Востоку, посетил Фиваидскую и Скитскую пустыни, побывал в Константинополе, где был рукоположен святителем Иоанном Златоустом во диаконы. Когда святителя Иоанна изгнали с кафедры, преподобный Иоанн отправился в Рим просить заступничества за безвинно страдающего святителя у главы Западной Церкви папы Иннокентия I. Убежденный преподобным Иоанном в невиновности святителя, папа в специальном послании просил императора Аркадия созвать Вселенский Собор и обсудить на нем мнимые вины Константинопольского архипастыря. «Кровь брата моего Иоанна, – писал он, – вопиет к Богу на тебя, царь, как в древности кровь Авеля праведного вопияла на братоубийцу Каина, и она будет отмщена, потому что ты во время мира воздвиг гонение на Церковь Божию, изгнав ее истинного пастыря, изгнав вместе с тем и Христа, а стадо вручил не пастырям, а наемникам». К сожалению, этот голос не был услышан императором.

После этого преподобный Иоанн вернулся в свой родной Марсель, где основал два монастыря, мужской и женский, и организовал там жизнь по уставу восточных обителей.

Сочинения преподобного Иоанна открыли для западных христиан мир восточной аскетики. В своем творении «О постановлениях киновий» он описывает общежительные монастыри Востока, чтобы дать своим соотечественникам образец, по которому необходимо строить монашескую жизнь, и познакомить их с духом подвижничества Православного Востока. Преподобный Иоанн ставит себе целью изложить духовный опыт восточных подвижников простым, ясным и понятным языком, потому что «благодать, – как он писал последователям богословской школы блаженного Августина, – далеко менее всего можно защищать пышными словами и говорливым состязанием, диалектическими силлогизмами и красноречием Цицерона».

Преподобный Иоанн мирно почил в Марселе в 435 году.

Изречения о молитве избраны нами из сочинения преподобного Иоанна «Обозрение духовной брани», которое содержится во втором томе «Добротолюбия».

1. Надобно поставить для себя первой целью и верхом совершенства непрестанную молитву, опирающуюся на умирении души и чистоте сердца, для достижения коих подъемлется нами утруждение тела и держится сокрушение сердца. Связь между всеми сими деланиями и молитвой неразрывна и взаимна. Ибо как строй добродетелей ведет к совершенству в молитве, так они, если молитва не завершит и не увенчает собою их все, не могут пребыть твердыми и постоянными.

2. [Перед началом молитвенного дела должно быть] наперед расчислено и собрано все, что потребно для построения сего возвышеннейшего духовного столпа, что, однако ж, и будучи приготовлено, не пойдет в дело как следует и не допустит правильно возложить над собою последних верхов совершенства, если прежде, по вынесении всякой нечистоты пороков и выброшении обломков и мертвого мусора страстей, на живой и твердой земле сердца нашего, как бы на оном евангельском камне, не будет положен прочнейший фундамент простоты и смирения, на котором мог бы быть воздвигнут этот столп чрез основание на нем духовных добродетелей, непоколебимо стоять и главу свою возносить до последних высот Неба, надеясь на свою прочность. Когда же он будет утвержден на таковом фундаменте, тогда пусть снидет проливной дождь страстей, пусть, подобно стенобитным машинам, нападут стремительные реки гонений, пусть наляжет свирепая буря враждебных духов – он не только разрушением не разрушится, но не почувствует даже их приражения (ср.: Мф. 7, 24–25).

3. Чтоб молитва могла быть возносима с должной горячностью и чистотой, вот что следует всячески соблюдать: во-первых, всякая забота о вещах плотских всеконечно должна быть отсечена; потом, не только хлопотание о каком-либо деле или случае, но даже и память о том отнюдь не должны быть допускаемы, равно как развлечение, пустословие или многословие и шутки должны быть пресечены, паче же всего смятение от гнева или скорби совсем подавлено, пагубное возбуждение плотской похоти и влечения сребролюбия – с корнем исторгнуты. По совершенном же извержении и отсечении этих и подобных пороков… должно, далее, во-первых, положить непоколебимый фундамент глубокого смирения, который был бы силен сдержать имеющий проникнуть в самые Небеса столп; потом должно быть на сем основании возведено здание духовных добродетелей и дух удерживаем от всякого парения и блуждания непостоянного, чтоб таким образом духовный взор мало-помалу начал подниматься к созерцанию Бога.

4. Что прежде молитвенного часа восприняла в себя душа наша, то необходимо приходит нам на мысль и во время молитвы, бывая вносимо туда рукой воспоминания. Поэтому, какими желаем быть во время молитвы, такими должны мы себя уготовать прежде времени молитвы, и чего не желали бы мы видеть теснящимся в нас, когда молимся, то поспешим прежде того изгнать из сокровенностей сердца нашего, да возможем исполнить апостольскую заповедь: Непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17).

5. Ум наш вполне уместно сравнивают с крайне легким перышком или пухом, который, не будучи омочен никакой сторонней жидкостью, при самом слабом дыхании ветра обыкновенно возносится, по своей легкости, на большую высоту, а бывая отягчен какой-либо влагой, вместо того, чтобы подниматься на воздух, от тяжести принятой им влаги падает долу и прилипает к земле. Так и ум наш, если не будет обременен пришлыми ему страстями и заботами мирскими и поврежден влагой пагубной похоти, то, будучи легок, в силу естественной своей чистоты при самом легком веянии духовного размышления возвышается горе и, оставляя дольнее и земное, уносится к небесному и невидимому… Итак, если хотим, чтобы молитвы наши не только до Небес, но и превыше Небес проникали, то постараемся ум свой возвести к естественной его легкости, очистив его от всех земных пороков и от всякой влаги мирских страстей, чтоб таким образом молитва, не отягчаясь более никаким бременем чуждым, легко воспаряла к Богу.

6. Обратите внимание на причины, на которые, как на отяжеляющие ум наш, указал Господь… на многоядение, винопитие и попечения, или заботы века сего, которых не только из людей мира сего никто не бережется и не считает зазорными, но, стыдно сказать, некоторые и из отрекшихся от мира позволяют себе те же прохлаждения, не видя в них для себя ни вреда, ни беды. Впрочем, этих трех неправостей… легко избежать… Но есть иное некое пресыщение и пьянство духовное, труднее избегаемое, и есть иное некое попечение и печаль века сего, которые… охватывают [и] после совершенного отречения нашего от всех стяжаний, при воздержности нашей от вина и всякого пресыщения, при нашем пребывании в пустынном уединении. Я разумею поблажки плоти, привязанности и страсти, от которых если не очистим себя, то и без опьянения от вина и без обилия яств сердце наше будет отяжеляемо пьянством и пресыщением еще более вредным. И только тот, чей ум, отрешившись от уз всех страстей, глубоко умиротворится и чье сердце всем устремлением наикрепчайше прилепится к Богу как верховному благу, может в совершенстве исполнить апостольскую заповедь: Непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17).

7. Все виды молитв без особенного сокрушения сердца, чистоты души и просвещения от Духа Святого, думаю, невозможно обнять. Их столько, сколько в одной душе или и во всех душах может порождаться разных состояний и настроений. По мере преуспеяния ума в чистоте и по качеству состояния, в какое он или случайностями вводится, или в силу своих внутренних деланий обновленно восходит, и она (молитва)… преобразуется и потому, очевидно, никем не могут быть воссылаемы всегда однообразные молитвы. Всякий иначе молится, когда весел, иначе, когда обременен печалью или нечаянием, иначе, когда процветает в духовных преспеяниях, иначе, когда угнетается множеством вражеских нападений, иначе, когда испрашивает отпущение грехов, иначе, когда молит о приращении благодати, или о стяжании какой-либо добродетели, или о погашении какой-либо страсти, иначе, когда поражен бывает страхом при размышлении о геенне и будущем Суде, иначе, когда воспламеняется надеждой и желанием будущих благ, иначе, когда бывает в нуждах и опасностях, иначе, когда наслаждается безопасностью и миром, иначе, когда осиявается откровениями небесных тайн, иначе, когда скорбит о бесплодии в добродетелях и сухости чувств.

8. По предметам апостол различает четыре вида молитв, говоря так: Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения (1 Тим. 2, 1)… За сими четырьмя видами молитв следует молитвенное возвышеннейшее некое состояние, которое заключается в созерцании Единого Бога и в пламенной любви к Нему, и где ум наш, объятый и проникнутый сей любовью, беседует с Богом ближайшим образом и с особенной искренностью.

9. Хотя [молитва «Отче наш»], будучи изречена Самим Господом, заключает в себе всю полноту совершенства молитвенного, однако ж Господь присных Своих проводит еще далее – к возвышеннейшему некоему, как мы выше поминали, состоянию, к той пламенной, весьма немногими дознанной или испытанной, даже скажу, неизреченной молитве, которая, превосходя всякое человеческое понятие, не звуком голоса, не движением языка и произнесением каких-либо слов обозначается и которую ум, излиянием небесного оного света озаренный, не слабой человеческой речью выражает, но, собрав чувства, как бы из обильнейшего некоего источника изливает из себя неудержимо… то изъявляя в этот кратчайший момент времени, чего, в себя пришедши, не в силах бывает он ни словом изречь, ни проследить мысленно. Такого рода молитвенное состояние есть Божий дар.

10. Благодатное молитвенное настроение характеризуется умилением, посещением которого объятый ум возбуждается к чистой и пламенной молитве. Умиление сие находит при разных случаях, как показал опыт. Иногда во время пения псалмов слова какого-либо стиха подавали повод к пламенной молитве, иногда благозвучная мелодия братнего голоса возбуждала души изумленных к напряженному молению… Бывало, что мы не менее сильно были восхищаемы к полному умилению погибелью брата или дорогого какого человека. Также воспоминание о нашей холодности и лености иногда наводило на нас спасительный жар духовный. И вообще случаи, в которых Божия благодать пробуждает наши души от бесчувствия и сонливости, бесчисленны.

11. Как при разных случаях находит умиление, так разно и выражается оно: иногда обнаруживается оно неизреченной некоей радостью духовной, иногда погружает в глубокое молчание все силы и движения души, иногда изводит более или менее обильные слезы. Слезы или плачевное некое настроение есть более обычное его выражение. Они бывают при сем или от уязвления сердца сознанием своих грехов, или от созерцания вечных благ и от желания вечной славы, или от сознания великих к себе благодеяний Божиих при чувстве своего непотребства и недостоинства, или от чувства многобедственного странствования нашего на земле.

12. Какой знак услышания молитвы? Когда во время молитвы не смущает нас никакое сомнение и ничто надежды нашего прошения не низлагает нечаянием, если в самом излиянии молитвы чувствуем, что мы получили то, чего просили, то да не сомневаемся, что молитвы действительно услышаны. Ибо настолько молящийся удостоится услышан быть и получить просимое, насколько будет верить, что Бог на него взирает и может исполнить его прошение.

13. Слово Божие указывает немало причин, способствующих услышанию молитвы. Так, бывает услышана молитва, когда двое соглашаются молиться, или когда кто молится с верою, хотя бы сия вера равнялась зерну горчичному, или когда кто неотступно молится, или когда с молитвой соединяют милостыню и другие дела милосердия. Видите, сколькими способами снискивается благодать услышания молитвы? Потому никто не падай в нечаяние при испрошении себе спасительных благ. Ибо положим, что у тебя не достанет многого из того, чрез что бывает услышана молитва, но неужели не можешь ты иметь неотступности в молитве, которая в руках всякого желающего? Ради нее одной Господь обещал дать все, что будем просить. Потому без колебания неверием будем неотступны в молитве – и получим просимое.

14. Паче всего относительно молитвы надлежит нам исполнять евангельскую заповедь, чтоб мы молились Отцу Небесному, вошедши в свою клеть и затворив двери. Это и буквально исполнять следует, а паче духовно. Внутри своей клети молимся, когда, сердце свое совершенно отвлекая от всех помыслов и забот, приносим молитвы свои Господу некоторым тайным образом и с дерзновением. При запертых дверях молимся, когда с закрытыми устами, молча молимся Испытующему не слова, а сердца. В сокровенном месте молимся, когда только сердцем и внимательным умом приносим свои прошения Богу Единому, так что и самые противные[14]14
  То есть противоборствующие. – Ред.


[Закрыть] власти не могут узнать, о чем молимся. Почему надобно молиться с глубоким молчанием не для того только, чтоб предстоящих братий не отклонять от молитвы и не возмущать из молитвенных чувств своим шепотом или возгласами, но и для того, чтоб от самых врагов наших, наветующих нам[15]15
  Клевещущих на нас (ср.: διάβολος – клеветник). – Ред.


[Закрыть], особенно когда молимся, укрылся предмет нашей молитвы.

15. Молитва наша взойдет в свойственное ей совершенство, когда… вся наша любовь, все желание, вся ревность, все стремление, вся мысль наша, все, что видим, о чем говорим, чего чаем, будет Бог, и когда то единение, которое есть у Отца с Сыном, у Сына с Отцом, излиется в наши сердца и умы, чтоб, как Он искренней чистотой и неразрывной любит нас любовью, так и мы соединены были с Ним чистой и неразделимой любовью. Достигший сего вступает в состояние, в коем не может не теплиться в сердце его непрестанная молитва; тогда всякое движение жизни его и всякое устремление сердца его будет единая непрерывная молитва, предвкушение и залог вечной блаженной жизни.

16. Для достижения последнего совершенства в молитве надлежит утвердиться в неотходном памятовании о Боге, средством к чему служит краткая, часто повторяемая молитва. Отцы наши нашли, что стремящийся к всегдашнему памятованию о Боге должен приобрести навык непрестанно повторять следующую молитву: «Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися» (см.: Пс. 69, 2). Малый стих сей не случайно избран из всего Писания: он выражает все расположения, требуемые в молитве, и отвечает всем потребностям молящегося. Он содержит смиренное исповедание своей беспомощности, исповедание Бога Единым Помощником, всегда готовым помочь, – веру и чаяние, что и произносящему сию молитву поможет, и от всякой беды его избавит. Кто непрестанно призывает Бога сими словами, тот умно видит и сердцем ощущает Бога присущим себе и к Нему обращается как к Отцу с любящим сыновним сердцем, и чрез то привлекает на себя Божий покров, осенение и ограждение.

17. Соделывается таким образом сия краткая молитва непреоборимой стеной против нападения бесов, разгнательницей шума мыслей, отразительницей помыслов худых, укротительницей страстных движений и воспитательницей всяких добрых насаждений в сердце… При всякой духовной нужде эту одну тверди молитовку, и будет она для тебя избавлением от всего худого и охраной в тебе всего доброго. Почему пусть она непрестанно обращается в груди твоей при всяком деле и служении, на пути и за столом, при отходе ко сну и пробуждении не переставай воспевать сей стих и поучаться в ней, пока чрез постоянное упражнение в сем навыкнешь воспевать его и во сне.

18. Плодом сего будет прежде всего то, что ты отвергнешь все богатство своих помыслов и, удерживаемый единостью сего малого стиха, будешь все более и более навыкать объединению ума помышлением о едином Помощнике, зря Его всегда присущим тебе, всевидящим и всесодержащим. Отсюда потом, восходя к живейшему общению с Богом, начнешь насыщаться все более и более возвышенными тайнами, погружаясь в Бога, с Ним единым пребывая и Им единым удовлетворяясь. Так наконец достигнешь ты и той помянутой выше чистой молитвы, которая не допускает уже во внимание никакого образа и не проявляется никаким звуком голоса или произнесением каких-либо слов, но с неудержимой живостью исторгается из сердца, неизреченно восторженного пламенным устремлением ума к Богу, и изливается пред Ним неизъяснимыми воздыханиями и стенаниями.