Текст книги "Династия Тюдоров"

Это известие тогда держалось в большом секрете – об этом знали, помимо супругов, всего 4 человека. Королева не появлялась при дворе, и вела жизнь затворницы – пока не забеременела опять. К рождеству того же года у нее начались роды. Теперь все ее благополучие зависело от того, сможет ли она обеспечить сына-наследника, и она не могла потерять второго ребенка. Генрих тоже молился, и на этот раз, 1 января, у них родился здоровый ребенок. К огромному облегчению королевы это был мальчик, которого назвали тоже Генрихом. В Тауэре гремели пушечные залпы, на улицах вино лилось рекой – народ праздновал рождение наследника, а радости родителей не было предела. Они были женаты всего полтора года, и у них уже был наследник. В тот момент Генрих пожалуй был влюблен в свою жену, как никогда раньше. Наконец, он оправдал все возложенные на него надежды отца!

К сожалению, их счастье продлилось недолго – меньше чем через 8 недель их драгоценный сын Генрих умер. Но для Генриха это было больше, чем смерть сына – это был удар по его королевскому престижу. И чтобы поднять этот престиж, он начал искать другие пути…

Генрих-воин

Всего через месяц после коронации из Венеции пришла секретная депеша: «Сенат Венеции дает инструкцию своему послу в Англии сыграть на тщеславии Генриха и склонить его к войне с Францией». Дело в том, что между Папой Юлием II и королем Франции Людовиком XII началась война. Людовик уже давно вел захватнические войны на севере Италии, и теперь направил все свои усилия на расширение своего владычества. Папа отлучил его от церкви и сформировал для крестового похода против вероломной Франции священную Лигу из сочувствующих государств. Чтобы заманить в эту лигу Англию, он послал Генриху несколько бочек итальянского вина, золотую розу и сто головок сыра Пармезан. Одновременно в своих письмах перепуганные итальянские сенаторы молили Генриха о помощи, при этом не подозревая, что ломятся в открытую дверь – ведь Франция всегда была заклятым врагом Англии, и Генрих с детства мечтал о военных походах под знаменами святой матери церкви! Теперь пробил его час, и он желал стать тем, кем никогда не был его отец – благородным рыцарем, который добьется неувядаемой славы своими ратными подвигами.

Но венецианский посол, получивший секретную депешу, вскоре понял, что все не так просто. В Англию только что прибыл специальный французский посланник – поблагодарить Генриха за то, что тот в своем письме обещал поддерживать мир между двумя странами. Правда, это оказалось новостью и для самого Генриха, на которую он отреагировал весьма бурно: «Кто написал это письмо? Я прошу мира у короля Франции, который даже глаз на меня поднять не смеет, не то, что воевать против меня?!»

Венецианский посол сделал вывод, что иностранными делами все еще занимается Тайный Совет в лице Ричарда Фокса, епископа Винчестерского, и Уильяма Уоррема, архиепископа Кентерберийского. Они были партией мира и возражали против всякой войны, объясняя это затратами, риском и причинами морального плана, и считая, что последствия войны могут быть оправданы только в крайних обстоятельствах. Однако приближенные Генриха не разделяли таких взглядов. Они уже много лет демонстрировали свои боевые таланты в потешных боях на ристалище, и теперь жаждали настоящей войны.

Сначала Фокс и Уоррем рассчитывали на поддержку Томаса Уолси – «своего» человека среди близкого окружения короля. Они были уверены, что только он сможет усмирить Генриха – ведь тот был не только его духовным наставником, но и близким другом и советником. Но станет ли Уолси это делать? Вначале он и правда действовал в интересах своих духовных покровителей, но, будучи тонким психологом, он быстро понял, что жажда войны у Генриха вызвана не давлением со стороны молодых горячих друзей, а его собственным страстным желанием. И, таким образом, будущее Уолси зависит не от обуздания Генриха, а совсем наоборот – от освобождения его от опеки советников.

И предприимчивый советник быстро нашел способ, как это осуществить. Он посоветовал молодому королю отменить требование трех печатей на королевских указах, мотивируя это тем, что это всего лишь традиция, а не закон. И вот последовал первый удар. Он лично вручил Уильяму Уоррему документ, в котором давалось указание выполнить приказ на основании одной подписи короля, без трех печатей. Архиепископ отказался, на что Уолси спокойно ответил, что такова воля короля. На это возразить было нечего, и все что себе мог позволить Уоррем, это сделать язвительную приписку внизу документа: «Так сказал вышеупомянутый господин Уолси».

С этого момента он становится главным лицом в церкви и государстве. Но этот факт не должен вводить нас в заблуждение относительно его реальной власти. Он возвысился только потому, что предложил Генриху славу и войну, и мог в дальнейшем оставаться на плаву, только выполняя очередные королевские прихоти. А сегодняшней прихотью короля была война с Францией. При поддержке Уолси Генрих быстро получил одобрение Совета, и тут же перевооружил английскую армию. Впервые за последнее столетие, со времен битвы при Азенкуре, Парламент согласился проголосовать за значительные военные налоги, в результате чего английская армия стала самой крупной и организованной в Европе.

Во время первой военной кампании 1512 года король во главе боевой флотилии отплыл к берегам Франции на флагмане «Мэри Роуз» и одержал победу в морском сражении. В июне 1513 года началась вторая кампания. На этот раз Генрих прибыл с Екатериной в Довер, где они вместе провели ночь и нежно попрощались. Королева полностью поддерживала его амбиции, хотя и опасалась за жизнь мужа. Но за ее опасениями угадывалось также беспокойство о судьбе династии – ведь Генрих отбывал во Францию, так и не оставив наследника.

Но именно теперь сбывалась их заветная мечта! На следующий день, переправившись через Ламанш, король начал свой первый сухопутный поход против французов, а через несколько дней его лучники уже осадили французский город Теруан. Для спасения города французы прислали лучшие силы своей армии, но они оказалась бессильными перед ураганным огнем стрел. Тут надо заметить, что Генрих был не только сам отличным лучником, но также издал указ, согласно которому каждый англичанин должен был один час в субботу посвящать упражнению в стрельбе из лука.

Для Европы это была совершенно новая военная стратегия. И поэтому неудивительно, что французские солдаты обратились в беспорядочное бегство, а кавалеристы, нещадно пришпоривая лошадей, бросали оружие и доспехи на поле боя. Для Франции это было сокрушительное поражение, тем более обидное, что англичане дали ему насмешливое название «битва шпор». Следующей военной целью англичан был французский город Турне, который тоже был захвачен почти без сопротивления. Восторгу Генриха не было предела, и он послал своей жене захваченные французские знамена.

Но Екатерине тоже пришлось воевать, и она проявила не меньший энтузиазм. Дело в том, что на время своего отсутствия Генрих назначил ее регентом Англии, объявив подданным, что они должны слушаться и подчиняться этой женщине. Это было величайшим знаком доверия и уверенности в своей жене. В свое время мать Екатерины, Елизавета Кастильская, королева одной из самых могущественных держав того времени, учила дочь, что женщина может быть такой же сильной, могущественной и мудрой, как и мужчина, и может управлять государством наравне с ним. Екатерина никогда не забудет этот урок.

И вот уже через два месяца после отплытия Генриха во Францию ее способности управлять страной были подвергнуты тесту. На Англию напал их сосед – шотландский король Яков IV, который был женат на старшей сестре Генриха – Маргарите Тюдор. Тысячи шотландских солдат перешли границу и заняли несколько северных английских замков. Но это не испугало Екатерину – она готова была драться и защищать свою территорию и корону своего мужа! Собрав войска и взяв командование в свои руки, она сама отправилась с ними на север. В то время она писала Генриху: «Битва под Теруаном стала для вашего величества величайшей победой. Король не забудет возблагодарить за нее Господа. Но Вы не так заняты войной в Теруане, как я здесь в Англии. Мы все очень рады нападению шотландцев, ибо воспринимаем это как развлечение. Я весьма довольна, у меня много дел, я вышиваю штандарты, знамена и эмблемы».

В сентябре 1513 года королевские войска встретились с шотландцами на поле боя в местечке Флоден. Командовал английской армией граф Суррей, а шотландской – сам король. Сначала побеждали шотландцы, и среди английских солдат началась паника, но затем в бой вступили знаменитые английские лучники, которые обрушили на противника дождь стрел. Одна из них попала прямо в челюсть короля Якова, после чего он скончался на месте. С английской стороны погибло полторы тысячи солдат, но за эти потери шотландцы были жестоко наказаны – их полегло более 12 тысяч. Победа Екатерины была полной!

Празднуя свою первую военную победу, она писала мужу: «Посылаю герб короля Шотландии для вашего знамени. Таким образом, ваше величество убедится в том, что я выполняю свое обещание. Я подумывала о том, чтобы послать вам его тело, но сердца наших англичан могут этого не выдержать». К письму был приложен окровавленный плащ Якова. Никого, видимо, в тот момент не смущало, что они убили мужа Маргариты, и та осталась с годовалым сыном-наследником на руках. Для них он был заклятым врагом Англии.

Генрих наверняка завидовал своей жене – ведь она достигла большей победы, чем он сам. Несомненно, они были одной командой, но теперь не было сомнений, кто здесь был главным. Она поистине была его настоящей королевой, которая показала ему, что значит быть королем-воином, равным своим великим предкам Генриху V и Эдуарду III.

Да, Генрих стал королем-воином, он восстановил репутацию английского оружия и вновь сделал Англию одной из крупнейших держав – наравне с Францией и могущественной империей Габсбургов. Мало того, он так уверовал в свою несокрушимую силу, что даже мог небрежно бросить: «Захочу – Людовик XII перейдет черед Альпы, не захочу – не перейдет». Но сделал ли он это все один? Конечно, нет. Организатором его побед был все тот же Томас Уолси. Именно он и спланировал всю французскую кампанию, за что был соответственно вознагражден, став сначала епископом, а затем архиепископом и кардиналом. Как папский легат, он был полномочным представителем Папы в Англии, а как лорд-канцлер – незаменимым другом и советником короля.

Вести о победах Генриха и Екатерины разнеслись по всей Европе, но такое усиление Англии оказалось неприятным сюрпризом для ее союзников Максимилиана и Фердинанда, которые сделали ход конем и заключили мир с Францией. О, Генрих долго не мог простить им такого вероломства! В будущем он будет поступать со своими союзниками точно также. Его затянули в войну, которая обошлась ему в 2 миллиона фунтов и поглотила все унаследованное от отца состояние, а теперь, когда он был так близок к победе, они отказывались нанести последний решающий удар. Чего стоило Генриху победить свою ярость, известно только небесам, но теперь ему ничего не оставалось делать, как тоже заключить мир с Людовиком XII, вернув при этом большую часть завоеванных земель.

А в довершение ко всем неудачам, Екатерина никак не могла подарить ему наследника. Это была бесконечная цепь потерь. В конце 1513 года, через несколько часов после рождения, у них умер еще один сын, и через год – еще один. Но почему дети Екатерины такие нежизнеспособные? Генрих все больше впадал в отчаяние, и теперь это была только ее вина. Ему больше не нужна была королева-воин – ему нужна была жена, которая подарит ему сына-наследника. Точка.

В феврале 1516 года Екатерина рожала уже в 6-й раз! И только на этот раз у нее родился здоровый ребенок. Она была вне себя от радости, и новости тут же были отосланы Генриху, но это было совсем не то, что он хотел услышать. Тем не менее он попытался проглотить разочарование: «На этот раз девочка. Значит следующим будет мальчик. Мы все еще молоды». У власти было только второе поколение Тюдоров, и если не родится сын, то это будет означать конец династии. Принцесса его совершенно не устраивала. Он хорошо помнил, что только три королевы пытались править Англией, и это каждый раз заканчивалось гражданской войной.

Генрих-миротворец

К тому времени Генрих уже понял, что не все победы одерживаются на поле брани, и есть другие способы заполучить политические дивиденды – например, династические браки, которые так ловко использовал его отец. Для королей тех времен дочери и сестры были обычным политическим товаром, который можно было обменять на государственный союз с европейскими королями. И вот Генрих решил выдать за французского короля свою 18-летнюю сестру Марию Тюдор, которая считалась тогда самой красивой принцессой в Европе. Свадьба Марии с Людовиком, который был на 30 лет ее старше, состоялась 9 октября 1514 года, а уже 5 ноября ее короновали королевой Франции. Правда, сидеть на французском троне ей пришлось совсем недолго – через три месяца Людовик умер, не оставив после себя наследника. По слухам, он потратил слишком много сил на молодую жену в королевской спальне.

После такой неудачи Генрих тут же начал думать, за какого бы еще европейского вассала выдать свою сестру, но этим мечтам так и не суждено было сбыться, так как Мария давно уже питала чувства к 1-му герцогу Суффолка Чарльзу Брэндону. Зная об их взаимной любви, Генрих тем не менее послал его за Марией во Францию, при этом взяв с него слово, что тот не сделает ей предложение. Но молодая пара ослушалась и тайно обвенчалась во Франции. Технически это была измена, и тайный совет предложил арестовать и обезглавить Брэндона, но тут вмешался Томас Уолси и назначил молодой паре выплатить большую сумму штрафа. И хотя король был в ярости от подобного непослушания, он все же любил сестру и своего близкого друга, и потому разрешил им вернуться и даже официально пожениться в Гринвичском дворце. Затем своевольная Мария отправилась жить в поместье герцога, где родила ему четверых детей и умерла в возрасте 37 лет. В Англии ее до конца жизни называли французской королевой, а никак не графиней Суффолк. Это ее внучка, Джейн Грей, впоследствии станет «королевой девяти дней».

Но сестра была не единственным политическим товаром. Незавидная участь принцессы ждала и его собственную дочь, крещенную как Мария – в честь любимой сестры. Когда ей было всего лишь два года, Генрих выбрал ей в мужья французского дофина, только что родившегося сына Франциска I, который унаследовал трон после смерти своего кузена и тестя Людовика XII. Но тот быстро раскусил блеф Генриха, отказался от брачного контракта, а затем вторгся в Италию и вынудил Папу к переговорам.

Для Генриха это было полное фиаско! Не имея денег на последующую войну, он больше не мог изображать из себя арбитра Европы. Теперь перспективы казались такими неясными, что он просто потерял всякий интерес к войне и политике. В конце концов, существовало множество других развлечений – таких как охота, рыцарские турниры и бесконечные пиры. Похоже, что Генрих, при всем своем уме и способностях, часто предпочитал роль бабочки, порхавшей с одного цветка на другой.

Как отмечал венецианский посол Джостиниани в одном из своих донесений: «Король-воин опять превратился в беззаботного принца. Генрих намного красивее короля Франции, он хорошо образован, прекрасный музыкант, сочиняет музыку, отличный наездник, весьма преуспел в рыцарском деле, бегло говорит по-французски, по-латыни и по-испански, любит охоту и теннис. Дни и ночи он проводит в ученых занятиях и развлечениях. Больше он ничем не занимается, предоставив все дела кардиналу Йоркскому». Посол не забывает и о заносчивости кардинала, совмещающего теперь две высшие должности в Англии: «Уолси управляет и королем и всем королевством. Когда я впервые прибыл в Англию, он говорил – его величество сделает то-то и то-то, затем он стал говорить – мы сделаем то-то и то-то. А теперь он достиг такого могущества, что говорит – я сделаю то-то и то-то».

Несомненно, Уолси был самоуверен, но он никогда не забывал, что его власть всецело зависит от того, сможет ли он обеспечить Генриху вожделенную славу и почет. Война оказалась Англии не по карману? Но можно ли сделать мир таким же привлекательным и престижным, как и победу в войне? Уолси и тут нашел гениальный ход – если Генрих не в состоянии победить врагов, значит, ему нужно обрести славу миротворца и заставить все страны подписать договор о всеобщем мире. И вот уже Генрих сделал широкий жест и возвратил Франции город Турне, а в 1520 году состоялась кульминация мирного процесса – знаменитая встреча королей на Поле Золотой Парчи, увековеченная на картине из королевского собрания во дворце Хэмптон Корт. На ней можно увидеть, как Генрих верхом на коне прибывает с Уолси на подписание вечного мира со своим заклятым врагом – королем Франциском I. Оно состоялось на продуваемой всеми ветрами нейтральной территории между английским владением Кале и Францией, и главным моментом была личная встреча Генриха с французским королем.

Это была одна из самых первых встреч в верхах, которая стала прообразом современных саммитов. Также это было нечто вроде Олимпийских игр – там проводился международный рыцарский турнир и некое подобие Диснейленда в Европе, где конкурировали выставленные на обозрение удивительные павильоны. Здесь был возведен целый город с парчовыми шатрами, фонтанами с вином, ристалищем и главной достопримечательностью – роскошным временным дворцом. Окрашенный под кирпич, с окнами из прозрачного муслина, он разбивал в прах все потуги французов на роскошь. И хотя это мероприятие обошлось Генриху в копеечку, это было все же дешевле войны, к тому же оно укрепило репутацию Генриха и Уолси, как повелителей Европы. Но долго ли будет продолжаться вечный мир или Поле Золотой Парчи окажется очередной иллюзией? Венецианский посол не питает никаких сомнений: «Между этими государями нет мира – они смертельно ненавидят друг друга".

Новый союзник

А вскоре на европейской сцене к ним присоединился третий актер – новый испанский король Карл V, сын герцога Бургундского Филиппа Красивого и Хуаны (сестры Екатерины Арагонской). Поначалу Карл казался всем бедным родственником – по сравнению с величественными королями Англии и Франции он выглядел застенчивым, неуклюжим, некрасивым подростком. Но зато у него появилось огромное преимущество – ему досталось самое большое наследство в Европе! От отца – Австрия, Нидерланды, большая часть Италии и титул императора Римской империи (правда, пока еще занятый), а от матери Хуаны – Испания и ее огромные владения в Новом Свете.

Правда, у Карла была одна небольшая проблема – его как иностранца ненавидели в Испании, и там тотчас вспыхнуло восстание, на подавление которого у Карла не было средств. Ему пришлось обратиться за помощью к своему дяде и другу отца – Генриху, который с готовностью помог, ссудив деньгами и обеспечив безопасные пути сообщения. Но в качестве ответной услуги Генрих рассчитывал на помощь этой новой европейской сверхдержавы в войне против Франции. Екатерине такой союз с племянником Карлом тоже давал надежду – теперь ее брак с Генрихом оправдывал свою династическую функцию. Если она не смогла родить ему сына и наследника, то, возможно, ей удастся преподнести гораздо больший подарок – престол Франции?

И вот в 1522 году новый государственный союз скреплен брачным договором между 22-летним Карлом и 6-летней дочерью Генриха и Екатерины – принцессой Марией. В июне император прибыл к английскому двору, и в честь помолвки были устроены пышные празднества. Нужно заметить, что Карл воспринимал этот союз исключительно как дипломатический шаг, в то время как маленькая Мария испытывала к жениху весьма романтические чувства. Она посылала ему небольшие подарки и была крайне огорчена, когда через несколько лет Карл расторг эту помолвку.

Но это будет потом, а пока Генрих начал осуществлять свой амбициозный план нападения на Францию. Английские войска под командованием графа Сюррея нанесли французам молниеносный удар и продвинулись на юг до Ажанкура, но, не получив поддержки со стороны бургундской армии Карла, вернулись домой ни с чем. Генрих был вне себя от ярости, но в ответ Карл спокойно пообещал, что в следующей кампании он обязательно предоставит ему значительные военные силы.

В следующем году Чарльз Брэндон, герцог Суффолк и герой Битвы Шпор, снова вихрем прошелся по северу Франции и даже довольно близко подошел к Парижу. И снова Карл не сделал ничего, пообещав Генриху, что на будущий год все изменится. Испанский посол докладывал о разочаровании Генриха: «Легат Уолси перечислил значительные нарушения существующих договоров, якобы допущенных императором, как например, своевременно не выплаченные займы, и добавил: «У короля, моего господина, имеется еще больше причин для жалоб, ибо потратив столько средств и усилий, он получает такую награду».

Полностью потеряв доверие к Карлу, Генрих отказался от дальнейших военных действий. Но вскоре выяснилось, что это было ошибкой. Утром 9 марта 1525 года короля разбудил прибывший гонец от Карла и сообщил, что тот одержал победу при Повои и даже взял в плен самого Франциска. Ликующий Генрих ответил гонцу: «Вы как святой Гавриил, принесший весть о пришествии Христа», а затем направил посла к Карлу с требованием окончательно уничтожить Францию: «Следует опасаться, что Господь разгневается на французов и обратит против них свой карающий меч. Что до Франциска, то его род должен быть пресечен и стерт с лица земли».

Наконец, сбывалась его мечта – предъявить древние права на французский престол и добиться вечной славы. На протяжении многих веков английские короли называли себя королями Франции и брали в жены французских принцесс. Но согласится ли Карл на раздел Франции? Нужно сказать, что бывший протеже Генриха теперь твердо стоял на ногах и проводил собственную политику, согласно которой ему невыгодно было делать Англию мощной континентальной державой. Он назвал идею Генриха блефом и с сарказмом заявил: «Если вы хотите получить свою долю Франции, то должны завоевать ее сами».

Но на новую войну опять нужны были деньги, а Парламент отказывался голосовать за дополнительные военные налоги. Тогда хитрый политик Уолси предложил дополнительные сборы в обход Парламента, дав им более мягкое название – «дружеский дар». Надо сказать, что этот маневр оказался таким непопулярным, что вызвал в стране новые бунты – волна протестов прокатилась по всему юго-востоку Англии. В Лондоне бунтовщики выдвинули конституционные возражения против нового налога, а в процветающем городе ткачей Лэвенхеме (графство Суффолк), четыре тысячи протестующих заполнили улицы, требуя покончить с нищетой и поклявшись умереть в своей борьбе. Таким образом, перед угрозой дальнейших протестов правительству пришлось отказаться от "дружеского дара", а также и от самих планов вторжения во Францию.

Именно тогда, чтобы смягчить удар, Уолси предложил Генриху в подарок свой любимый дворец Хэмптон Корт. Такой щедрый дар сгладил чувство поражения, и король смилостивился до такой степени, что даже разрешил Уолси там жить, в то время как сам приступил к расширению дворца. Двор короля Генриха состоял из тысячи человек и располагался в 60-ти домах и дворцах. Но только немногие из них могли вместить все это собрание, и поэтому первое, что начал делать король, чтобы превратить дворец в главную резиденцию, это строить огромные кухни – к 1929 году они стали в 4 раза больше первоначальных. Предполагалось, что замок будет служить для охоты и развлечений, но никто не предполагал, что здесь будут проживать последующие пять жен короля…

В 1530-х годах Генрих добавил Большой Холл (последний средневековый большой холл, построенный для английских монархов) и Королевский Теннисный Корт. Во времена правления Тюдоров Большой Холл был самой важной комнатой во дворце – здесь король восседал на возвышении за столом и давал официальные обеды. Понадобилось целых пять лет, чтобы завершить его строительство. В период его возведения Генрих был так нетерпелив, что даже заставлял работать плотников по ночам, при свете свечей.

Тем временем испанский король Карл полностью отказался от союза с Генрихом, расторг помолвку с его малолетней дочерью Марией и восстановил на французском престоле Франциска I. Генрих и тут не растерялся и предложил свою дочь Марию на этот раз не малолетнему дофину, а самому королю Франциску, которому не терпелось войти в союз с Англией. Опять был подписан брачный договор, по которому Мария должна была выйти либо за Франциска, либо за его второго сына – Генриха, герцога Орлеанского. Но вскоре от договора отказались, так как кардинал Уолси подписал союз с Францией без всяких условий.

Но дальше Генриха ждал очередной удар. Карл и Франциск развязали новую войну – на этот раз за контроль над итальянским полуостровом. При этом они не спешили допустить к разделу добычи Англию, которая была недостаточно сильна, чтобы вступить в борьбу. Для Екатерины это было полной катастрофой – она не сумела ни родить сына, ни даже обеспечить стране верного союзника. В отчаянии она писала своему племяннику Карлу: «Я уверена, что не заслуживаю подобного отношения, ибо моя преданность и готовность услужить вашему величеству достойна лучшей награды».

Итак, Генриху так и не суждено было стать королем-воином, и казалось, время его славы безвозвратно ушло. Если бы он тогда умер от какой-нибудь потливой горячки, свирепствующей в 20-е годы XVI века, он так бы и остался в человеческой памяти очередным английским королем, которому не удалось встать вровень с такими великими средневековыми завоевателями Франции, как Эдуард III и Генрих V. Но дальнейшие события приняли неожиданный оборот – Генрих все-таки предпринял собственную осаду Рима. Но только он воевал не луком и мечом, а пером и бумагой, и не как воин, а как мужчина-теолог, изменивший мир и Англию ради любви к женщине.

Королеве Екатерине, к которой Генрих давно уже охладел, не суждено было стать этой женщиной. Начала сказываться разница в возрасте. Сам Генрих, которому тогда было 34 года, сохранил довольно моложавый вид, в то время как Екатерина в свои 40 лет быстро постарела, ее некогда стройная фигура располнела, такое симпатичное прежде лицо округлилось, обрюзгло и покрылось пятнами. И неудивительно – ведь она почти постоянно была беременной, хотя после десяти беременностей выжил только один ребенок – дочь Мария. А женщина, которая потеряла красоту, вышла из детородного возраста и не смогла родить наследника, была крайне уязвимой. К тому же Екатерину все больше стали занимать дела благочестия – она носила под своими платьями францисканскую власяницу, и современные хроники были заполнены упоминаниями об ее паломничествах, раздачах милостыни и постоянных молитвах. В то время, как Генрих продолжал пировать, развлекаться и охотиться.

Генрих-любовник

Неудивительно, что любвеобильный Генрих имел множество любовниц. Это всплыло еще в 1510 году, когда он завел роман с одной из сестер Эдуарда Стаффорда. Но самой известной его любовницей в те годы стала Елизавета Блант, родившая королю в июне 1519 года сына. Значит, это не его вина, что Екатерина не смогла родить ему сына. Другие же смогли!

Уже через шесть лет юного отпрыска Генри Фитцроя сделали герцогом Ричмондом, что некоторые рассматривали как первый шаг к его легитимации. В 1533 году Фитцрой женился на Марии Говард, и через три года Парламент издал Закон о вторичной преемственности, который бы позволил ему стать королем. Но его многообещающая карьера неожиданно подошла к концу. 23 июля 1536 года он умер – то ли от туберкулеза, то ли от другой болезни легких, не оставив после себя наследников. Странно, но все мальчики семьи Тюдоров вымерли именно из-за этой болезни – его брат Артур, теперь его сын, и в будущем другой его сын – Эдуард.

Правда, Генрих рассматривал и другие варианты династического наследия. Можно было выдать замуж дочь Марию, но та была таким хрупким созданием, что вряд ли могла забеременеть. Еще можно было развестись с Екатериной и жениться на молодой женщине, которая могла еще родить. И этот третий вариант казался ему наиболее привлекательным…

Все началось с увлечения Генриха Марией Болейн, фрейлиной Екатерины. Мария и ее сестра Анна были дочерями Томаса Болейна – удачливого придворного, который одно время был послом во Франции, где девочки и получили великолепное образование. 4 февраля 1520 года, после возвращения в Англию, Марию Болейн выдали замуж за Уильяма Кэри – богатого и влиятельного придворного, фаворита Генриха, который милостиво посетил их свадьбу. Будучи джентльменом личных покоев короля, Кэри сопровождал короля на охоте, прогулках, занятиях спортом, прислуживал ему во время одевания и приёмов пищи, а также исполнял поручения.

Это не помешало Генриху вскоре сделать его жену Марию своей фавориткой и любовницей, в то время как Кэри должен был не только проглотить свою гордость и молчать, но еще и гордиться предоставленной честью! Он был щедро вознагражден за подобное "неудобство" и назначен смотрителем ряда поместий и замков, в то время как остальные члены семьи Болейн получили в дар земли, денежные субсидии и назначения на выгодные должности. Глава семьи, Томас Болейн, ставший графом Уилтшира и Ормонда, наверняка жалел, что у него только две дочери.

Генрих нередко наведывался в родовой замок семьи, Хивер Касл в графстве Кент, неподалеку от Лондона, куда в январе 1522 года вернулась сестра Марии Анна Болейн – его следующая фаворитка, жена и будущая королева Англии. А пока Мария, находясь в законном браке, родила двоих детей – Кэтрин и Генри. Уже тогда ходили слухи, что их отцом мог быть сам король, однако Генрих так и не признал их официально, как признал первого сына Генри Фитцроя. Можно только с уверенностью сказать, что особо крупные пожалования в виде поместий и выгодных постов Уильяму Кэри хронологически совпадали с моментом появления на свет детей Марии…

Но, видимо, Кэри так и не смог воспользоваться выгодами грехопадения своей жены, так как после своей смерти, во время очередной эпидемии потницы в 1528 году, не оставил жене ничего, кроме долгов. Через шесть лет Мария тайно вышла замуж за простого солдата Уильяма Стаффорда, что обнаружилось только после того, как она забеременела. Ее родные когда-то легко простили ей любовную связь с королем, но теперь не могли простить замужество с неравным. Она доверительно сообщила Томасу Кромвелю, тогдашнему госсекретарю и главному министру, что могла бы выбрать более знатного и богатого мужа, но она никогда бы не нашла более любящего и честного. "Лучше я буду с ним нищенкой и попрошайкой, чем самой великой королевой в мире. И я верю, что он бы тоже не оставил меня ради королевского престола". Однако король и семья Марии остались безучастными к ее мольбам. Генрих отлучил ее от двора, не назначив никакого содержания, что было необычным в те времена. Единственным человеком, который сжалился над ней, была сестра Анна, которая послала ей великолепную золотую чашу и деньги. Больше сестры не виделись никогда. Мария пережила сестру на семь лет, живя с мужем в полной безвестности и родив ему двух детей, которые не дожили до зрелого возраста. После смерти родителей она унаследовала поместья семьи в графстве Эссекс и прожила остаток жизни в комфорте.