Текст книги "Алмазы"

Глава 7
Суары, лазутчики и санитары

О том, что на Белую планету вернулись ифилины, узнали суары и лазутчики. Они отнеслись к этому с большим подозрением. «А вдруг среди них есть изгнанные?» – думали они.

Суары имели желтоватый цвет кожи и длинные черные волосы. Занимались они в основном строительством: изготавливали стекло, делали обувь. Помимо этого, они вылавливали членистоногих животных – многоножек, походивших на типичных сколопендр и костянок, – с той лишь разницей, что у этих было только по десять ног. Коричневые многоножки были крупными, имели волнистые панцирные спины и тонкие, но крепкие ноги. Суары использовали многоножек для развлечения. К их спинам они прикрепляли седла и поводья и устраивали бега, но не сидя верхом на многоножках, а стоя на них.

Суары жили в домах в виде пирамид с усеченным верхом. По соседству с их пирамидами стояли круглые дома, в которых обитали лазутчики – у тех была своя жизнь, очень шумная.

Женщины-суары прилетали к Даме красок подкрасить свои кожаные сапожки, а также придать яркости волосам, для чего они выбирали самые насыщенные цвета. Затем, удовлетворенные своим внешним видом, они отправлялись на праздники, которые проходили в башне на нейтральной территории. После шумного веселья женщины устраивали езду на многоножках и часто при этом себя ранили. Тогда им требовалась срочная помощь, за которой они обращались к Агирии.

Ранним утром по дороге к морю Агирия и ее помощницы встретили разукрашенных девушек-суар. Те громко смеялись и, подойдя ближе к помощницам, спросили:

– Не устали ли вы учиться?

– А не устали ли вы веселиться? – вопросом на вопрос ответила Агирия.

– Мы делаем, что хотим.

– Да, вы делаете, что хотите, устраивая при этом беспорядок не только на всей территории, но и в себе.

Девушки ничего не ответили и ушли.

Когда суары и лазутчики разъезжали на многоножках, впереди всех, стоя верхом, ехал Вирас – глава всех суаров. Рядом с ним находился Карф – его главный строитель. Остальные ехали чуть поодаль, придерживая своих многоножек, чтобы не выскочить вперед. Участники заезда играли на дудочках и держались друг за другом. Тому кто ни разу не взлетел и удержался на многоножке, дудели протяжную мелодию. Лазутчикам удавалось это лучше, чем другим – из-за их маленького роста.

С наступлением ночи ездоки расходились, оставляя после себя беспорядок, включая остатки сахарных палочек. Ранним утром санитары наводили чистоту. Они убирали мусор и расставляли по местам все, что было разбросано за шумную ночь.

Участвовать в бегах могли не только суары и лазутчики, но и другие всадники, хорошо обученные этому делу, так как забава была довольно опасной. Обычно собиралось три или четыре группы, которые выступали по очереди. Стоя верхом на многоножках, всадники должны были мчаться по равнине, строго по выделенной каждой группе полосе. На этой полосе нужно было обязательно удержаться, не обгоняя друг друга, придерживаясь определенной скорости, согласованно выбранной еще на старте. Присущее всадникам чувство ритма позволяло им точно определять, когда скорость увеличивалась либо уменьшалась. Поводья закручивали вокруг кистей рук, чтобы не выпустить их при неожиданном взлете. Взлетать же разрешалось только два раза. Чтобы после взлета быстро и ловко опустить ноги обратно в стремена, нужна была сноровка, так как при малейшем неосторожном движении многоножка могла упасть и покалечить всадника.

Того, кто выпустил поводья или взлетел три и более раз, отстраняли от участия в состязании. В этих бегах не выбирали победителей. Группа должна была пройти по ездовой дорожке ровно, с одинаковой скоростью – этим всадники показывали чувство ритма и превосходную ориентацию. Многие жители планеты прилетали посмотреть на это зрелище и очень радовались, и веселились, если все прошло удачно.

Санитары следили за состязаниями и после того, как все заканчивалось, осматривали членистоногих. Многоножек трудно было успокоить, если они были ранены, – это особое искусство было подвластно только санитарам.

Свои волосы санитары скручивали душистыми веточками какого-то диковинного растения, оно придавало волосам своеобразный аромат. Одежда их была цвета морских водорослей. Они наблюдали за разными животными в лесу и в горах, и если с теми происходили какие-то изменения, докладывали Агирии и Герду. Санитары строго следили за порядком и соблюдением законов, а также охраняли все живое вокруг. Многие жители считали их слишком строгими, хотя на самом деле они были очень добрыми, а еще – музыкальными. После работы санитары возвращались в горы и начинали обучать своих детей, напевая при этом шутливую песенку:

 
Мы чистим, чистим, чистим,
Мы чистим все подряд:
Земля, дороги, реки блестят теперь опять.
 

Они любили музыку и мастерили свои собственные музыкальные инструменты, издававшие завораживающие звуки. Строители Агирии играли на своих дудках до восхода солнца, а санитары начинали музицировать позже, посвящая свою трогательную мелодию наступавшему рассвету. Они также следили за порядком на всей территории планеты. Заметив какие-либо нарушения, санитары сообщали о них главам территорий, а порой и сами на месте принимали необходимые меры.

Санитары были единственными, кто имел право приземляться на любой территории без предупреждения. Когда появлялись роботы, похожие на ежиков, жители знали, что скоро прилетят и санитары. Когда санитары находились на территории суаров, их многоножки замирали, поднимая вверх головы, и быстро шевелили тонкими усами. Многоножки спокойно стояли, когда санитары осматривали их или же чистили им ноги морскими губками. Животные поднимали то одну ногу, то другую, чтобы их почистили еще и еще, после чего засыпали. Некоторых многоножек санитары уводили с собой, объясняя, что их спины больше не выдержат туго натянутых поводьев. Суары поражались, как многоножки, слегка фыркая, следовали за санитарами – самим им никогда не удавалось подойти к животным, не приманив их сахарными палочками. Поэтому, наблюдая за санитарами, они желали узнать их секрет.

Карф, главный строитель суаров, часто пребывал в плохом настроении. На этот раз – просто в ужасном. Во дворе своего дома он ломал и рушил макеты, построенные им из прозрачного материала. Его сын Жык сидел рядом и держал в руках робота, чертившего линии и легко реагировавшего на звуки. Взмахнув рукой в сторону макета, который тут же и развалился, Карф прорычал:

– Я и жилища их снесу!

Робот остановился, Жык грустно взглянул на отца:

– Чьи жилища ты хочешь снести?

– Ифилинов. Им построили дома, не спросив меня!

– Разве их дома на нашей территории?

– Нет, но все равно их надо гнать отсюда. Пусть убираются туда, где жили раньше!

– Не понимаю, почему их надо гнать?

– Они изменили нам и жили на другой планете, а теперь вернулись.

– Но им ведь разрешили вернуться.

– Ты не понимаешь! Мне никогда не нравились их лица!

В глазах Жыка отразилось недоумение:

– Отец, а если им не понравится твое лицо?

Карф покосился на сына и склонил голову, пытаясь увидеть свое отражение в разбросанных осколках макета.

– Хм… об этом я не подумал… И все-таки их нужно увидеть и посмотреть, что они умеют делать.

Жык вертел в руках робота, думая про себя: «Почему отец такой шумный и раздражительный? Даже робот не выдержал». Ему так захотелось, чтобы отец изменился и стал добрым! Он зажмурил глаза и постарался представить отца ласковым, но ничего не получалось. Жык решил пройтись. Все время прогулки он пытался представить отца добрым. Он взбирался на гору и летел вниз, бежал берегом моря и по лесу, но так и не смог изменить образ отца в лучшую сторону. Жык совсем опечалился и даже не заметил, как случайно забрел во фруктовый сад Агирии. Там под навесом он увидел длинный стол, на котором стояли разнообразных форм баночки, корзиночки, кувшины и большая серебряная чаша с едой. В нескольких шагах находились два круглых робота. Подходя поближе, Жык увидел, как к этим роботам бесшумно и плавно подлетели два грузовых аппарата яйцевидной формы. У каждого из них с одной стороны располагалась восьмигранная рамка, а сверху и снизу – по два светящихся полушария.

Жык хотел взлететь, но на маленьком роботе вдруг возник его образ. Тогда он решил дождаться работников сада. Стоя у стола, Жык уловил чудесный аромат, исходивший из серебряной чаши. По легкому головокружению от аппетитного запаха он понял, что не прочь отведать это блюдо. Он заглянул в чашу, желая лишь попробовать, но в итоге съел все.

В этот день Кони и Мо тоже работали в саду и возвращаясь встретили Жыка. Он сидел за столом и тяжело дышал.

– Ты кто такой и что здесь делаешь? – удивился Мо.

– Я Жык, суар. Совсем не понимаю, как попал сюда, – пожал он плечами. – Я стоял у стола. Почувствовав голод, я хотел только попробовать еду в чаше, но не смог удержаться и съел все. Ох, что же я наделал! Я нарушил вашу территорию!

– Случайно нарушил! Зато познакомился с нами, – весело сказал Мо.

– Мне так грустно, – сказал Жык.

– Почему? Оттого что объелся? – спросил Мо.

– Да, а еще потому, что у меня есть одно желание, но я не знаю, сбудется ли оно когда-нибудь.

– У меня тоже есть желание, и оно обязательно сбудется. И твое тоже может сбыться, – заявил Мо.

– Ну, а если кто-то очень плохой и не отличается хорошими качествами, сможет ли он когда-нибудь измениться? – поинтересовался Жык.

Кони приблизился к нему и ответил:

– Плохой может измениться, если сам этого захочет. Но о ком ты говоришь?

– Вряд ли я могу это вам сказать… Нет, ну он не то чтобы очень плохой, но у него есть такое качество… такое… – Жык замолчал.

Мо не выдержал и спросил:

– Так кто же это?

– Это… мой отец. Я очень хочу, чтобы он стал спокойным, добрым.

– Не грусти. Посылай ему свою любовь, и твое желание сбудется, – посоветовал Кони.

Он наполнил чаши водой, протянул одну Жыку, другую – Мо. Взяв свою, стал медленно пить. Жык посмотрел на стол, где стояла посудина с едой, а потом по сторонам. Кони понял его немой вопрос и произнес:

– Да, мы готовим еду сами.

– Так вот почему ваша еда такая вкусная! А мы для приготовления еды вызываем роботов.

– Мы тоже довольно часто используем роботов, но вот готовить овощи нам нравится самим.

Так состоялось знакомство Жыка с Мо и Кони.

Мо рассказал Жыку об ифилинах, о том, где они жили, о своем еще одном новом друге, пообещал их познакомить.

Работа во фруктовом саду была закончена. Аши и несколько помощниц приземлились у стола и, поглядывая на Жыка, улыбались. Полакомившись, они бросили взгляды в сторону Кони и Мо.

– Мо, роботы ждут, отправь их к замку, – приказала Аши.

Мо шагнул к Кони и, посматривая на роботов, прошептал:

– Ох, Кони, они слишком сложны для меня. Отправь-ка их лучше ты.

– Не надо бояться трудностей, Мо, нужно просто быть внимательным. Ты же изучал роботов в мастерских и не допустил ни одной ошибки.

– Да, но они не были там такими живыми!

– Их отправишь ты, Мо! А я буду рядом.

Мо подошел к одному из грузовых аппаратов и обернулся. «Подойди ближе», – мысленно велел ему Кони. Мо шагнул вперед, и перед его лицом появился небольшой шар с выпуклыми кругами. Он быстро нажал на необходимые круги – шар отлетел и вошел в центр восьмигранника. К другому аппарату Мо подошел уже смелее и проделал ту же самую процедуру. Когда летательные машины поднялись в воздух, Кони сказал:

– Теперь ты можешь учиться в мастерских Герда.

– Но в этих мастерских требуется еще больше внимания.

– Внимания и любви!

Кони заметил, что Мо быстро продвигается вперед в своем развитии, и был рад за него. Жык все это время молча стоял и наблюдал за происходящим с грустным выражением лица. Кони постарался его утешить:

– Тебе не нужно печалиться – ты на правильном пути. Желай добра отцу своему! И знай, что искреннее желание добра не только другим, но и всему живому, постепенно наполнит тебя прекрасной энергией.

В темных глазах Жыка отразились понимание и надежда:

– Мой отец никогда не говорил о таком, он только учил меня строительству и тому, как можно весело пошуметь. Теперь мне есть о чём задуматься!

Жык посмотрел на робота, державшего его образ, и взглянул на Кони.

– Не бойся, он не будет преследовать тебя. Можешь спокойно покинуть сад Агирии, – успокоил его Кони.

Он посмотрел вслед Жыку и объявил своим друзьям:

– В наших мастерских скоро появится еще один усердный ученик.

Глава 8
Неудачная встреча

Жык начал учиться в первой мастерской. Он открыл для себя, что любая работа, выполняемая без радости, не приносит пользы. Но если вложить в свой труд хотя бы капельку радости – получишь удовлетворение, и результат будет успешным. Какое-то время Карф был против того, что его сын проходит обучение у авинеев, но так как Жык обещал продолжать учиться и строительному делу, он смирился.

Однажды Жыку надо было сделать макет мастерской, который заказал ему отец. Собирая его, он представил, что трудится в большой мастерской вместе с Кони и Мо. В итоге у него получилась огромная круглая мастерская с открывающейся крышей. Вокруг располагались помещения для роботов и прозрачные переходы. Посмотрев на макет, Жык ахнул: он построил совсем не то, что было задано изначально…

Он вспомнил, что обещал помочь Кони и Мо в сборе лечебных трав. Вокруг пирамидального дома Жыка росли высокие деревья, плоды которых напоминали грецкие орехи (только чуть больших размеров), которые легко очищались. Плавно поднявшись, Жык сорвал самый большой плод, очистил его и с аппетитом съел. Он взглянул на дерево и ему захотелось еще. Вдруг Жык услышал топот копыт и фырканье многоножек. Он посмотрел вниз: у дома остановилось несколько десятков наездников, управляющих многоножками, среди них был Карф.

– У тебя есть возможность научиться управлять этими животными, – Карф прикрепил поводья к дереву и приблизился к Жыку. – Иди к моей многоножке, я установил седло, удобное для тебя.

– Но мне не хочется управлять ими – не люблю шуметь. Я хотел бы научиться разбираться в целебных травах.

Жык повернулся и ушел. Карф посмотрел вслед своему сыну и недовольно покачал головой:

– От тебя никакого толку!

Дома Карф надел ремень с несколькими маленькими дудочками, которыми пользовались суары. Играя на них, они вызывали друг друга, и эту мелодию антенны улавливали издалека. При расставании исполняли другую мелодию. Дудели они и при езде на многоножках. Выходя из дома, Карф заметил огромный макет мастерской и, подойдя поближе, изумился. Он обходил макет вокруг, рассматривая его со всех сторон, и приговаривал: «Надо же, как точно! И как я сам до этого не додумался? Но кто это построил? Неужели Жык?»

В этот момент Карф услышал мелодию дудочки. Он тут же вышел на дорогу и быстро подошел к своей многоножке. Лазутчики, взяв в руки поводья, уже отправились в путь. Карф, весь в мыслях о макете, от них отстал.

Стоя верхом на многоножках, суары и лазутчики двигались с большой скоростью. Некоторые лазутчики взлетали над многоножками, после чего ловко опускали ноги обратно в стремя. Наслаждаясь ездой, они быстро двигались по холмистой равнине.

Приближаясь к поселенцам, они увидели, как к ним навстречу вышли чеки, нагруженные корзинами. Многоножки, неожиданно натыкаясь на других животных, становились агрессивными. Они били ногами и могли тяжело поранить ездоков, даже если поводья были надежно закреплены. Вот и сейчас они взбесились и стали падать на землю. Ифилины, увидев происходящее, бросились на помощь. Они набрасывали на головы многоножек ткань, смоченную розовым эликсиром, отчего те успокаивались и останавливались как вкопанные, не двигаясь с места.

Карфу повезло: он ехал последним и успел отпрыгнуть в сторону. Наблюдая, как ифилины ловко управляются с многоножками, зацепляя их ноги крючковатыми палками и вытаскивая из-под них лазутчиков, он забыл, с какой целью сюда ехал. Манипуляции с тканью, пропитанной розовым эликсиром, очень удивили Карфа. Он не знал, что многоножек можно успокоить таким способом. Стройные и высокие девушки-ифилины подали Эду знак, что есть раненые. Герд увидел Карфа, подошел к нему, но тот не захотел с ним разговаривать.

Бросать в беде раненых было нельзя. Герд прекрасно понял, с какими намерениями ехали сюда суары, и заявил Карфу:

– Если вы хотели встретиться с ифилинами, надо было заранее их об этом предупредить. Ваш неожиданный визит привел к несчастью. Помоги нам поднять раненых и отправляйся к мастерским Агирии – там они получат помощь. А многоножки останутся здесь.

Эд вместе с Карфом поднимал с земли раненых суаров и лазутчиков и спокойно говорил:

– С многоножками нужно уметь обращаться. Зная их слабости, надо держать при себе все необходимое, чтобы избежать неприятностей в пути. Ведь пострадали не только вы, но и животные!

Карф невольно бросил взгляд на крылья Эда: крыльев такой формы и с такими узорами он еще не видел. Осторожно подняв последнего раненого, Карф подумал: «Почему они везли товар на чеках? Где же их роботы?» Когда животные тронулись в путь, Эд объяснил:

– Мы еще не успели хорошо ознакомиться с новой территорией, поэтому не все наши роботы задействованы. Ты приходи ко мне, когда у тебя будет настроение получше – покажу тебе кое-что очень важное.

Карф, стараясь сдержать эмоции, молча кивнул Эду и повел чеков с ранеными лазутчиками и суарами в мастерские Агирии. Осмотрев потерпевших, помощницы сказали, что те, к счастью, отделались легкими переломами. Вот так лазутчики и суары встретились с ифилинами, не сказав им ни слова благодарности.

Кони и его друзья, дождавшись Жыка, все вместе полетели в горы за целебными травами. Получив задание, какие именно растения нужно собрать, Мо и Аи искали очень внимательно и радовались, когда находили нужные. Жык еле успевал за Наа и часто наступал на растения, мял и ломал их. Понимая, что так не годится, он с досадой говорил:

– Я какой-то неуклюжий, от меня нет никакого толка.

Улыбнувшись Жыку, Наа подала ему сумку-мешок:

– Возьми это, если желаешь помочь.

Жык взял мешок и нес его, стараясь быть внимательнее.

Вдруг друзья увидели, что Кони остановился.

– Прежде чем спуститься вниз, нам нужно немного отдохнуть. – Он лег на траву и с наслаждением раскинул крылья. Все остальные последовали его примеру. Они лежали, отдыхая, и говорили о красоте природы. Как только их голоса смолкли, Мо сказал:

– Я ощущаю чудное волнение.

– Это радость, – объяснил Кони.

– Как это так?

Кони придвинулся поближе к Мо:

– Посмотри вокруг. Что ты видишь?

– Я вижу Аи, Наа, Жыка, я вижу тебя, Кони… Ну и что?

– А ты видишь, какие мы?

– Очень хорошие!

– Посмотри, Мо, какие мы разные. Но, несмотря на разницу между нами, мы прекрасно понимаем друг друга, помогаем друг другу, учимся вместе и трудимся тоже вместе. Да, все мы разные, но между нами – мир. Ты уже научился понимать свои чувства и управлять ими, теперь научись благодарить. Благодарность – великая сила!

Мо посмотрел на Кони и вздохнул:

– Да, я не благодарил никого. Ты, дядюшка Герд и Агирия стали моей семьей. Когда я познакомился с тобой, Аи, ты научил меня рисовать узоры, а ты, Наа, – готовить хрустящие палочки (вот только Агирия запретила мне их есть), Жык стал моим другом. Я благодарю вас всех!

Он взлетел на камень и радостно закричал:

– Я вас очень, очень благодарю!

– Мы принимаем твою благодарность, – рассмеявшись, радостно сказал Кони.

– А я тебя ничему не научил, – взгрустнул Жык. – Наверное, я тупой. Я ведь учился только строительному делу, да и то нехотя.

– Тупой? Хм… – изумился Мо. – Знаешь, а я совсем так не думаю. Ты ведь смог мне рассказать о своем желании, поделился со мной тем, что у тебя внутри. Раньше мне было так грустно, когда рядом не было Кони и Луи, – теперь же у меня есть такие прекрасные друзья!

С веселым криком Мо раскрыл крылья и взлетел. За ним последовали остальные. Пролетая над большими высокими цветами, что росли в горах, они наслаждались их благоуханием. Приземлившись у двух огромных белых камней и встав между ними, они поочередно выкрикивали свои имена и слушали долгое чудесное эхо.

Вдруг Мо расслышал звуки, похожие на щелканье. Повернувшись в сторону, откуда они доносились, он спросил:

– Вы слышали?

– Это щелкунчики, – объяснил Кони.

– Летим туда! – обрадовался Жык.

– Нет, нельзя: они нас увидят, – остановил их Мо, – бежим быстрее!

– Осторожно, не напугайте их, – предупредил Кони.

Щелкунчики были уникальными живыми существами небольшого росточка. Свои короткие передние лапки они почти не использовали – передвигались на длинных задних конечностях, совершая зигзагообразные прыжки.

Аи бежал очень быстро, иногда невысоко взлетая, а затем спрыгивая. Совершая очередной прыжок, он столкнулся с щелкунчиком, который сидел и поедал лепестки желтого цветка. Щелкунчик вздрогнул и, подняв голову, издал громкий звук. Когда все остальные подошли к Аи, он стряхивал с себя желтую массу. Наа весело засмеялась:

– Зря стряхиваешь – тебе желтый цвет очень идет.

Спустившись вниз, они двинулись вдоль морского берега, чтобы встретиться с Луи. Вдруг послышался странный свист, а затем – плеск воды (словно что-то забурлило), после чего опять раздался свист. Это плыли плакунчики – чудесные существа с гладкой шерсткой серо-голубого цвета. У них были необычные уши: раздвоенные ушные раковины напоминали неровный бантик. Глаза были огромными, с опущенными вниз внешними уголками, а веки очень толстыми. Это придавало им обиженный вид. Носы и рты были маленькими, розового цвета. Ходили плакунчики на задних лапках, прижимая передние к своим животикам, часто останавливались и шевелили ушами, словно прислушиваясь. На лапках между пальцами у них красовались розовые перепонки. Иногда плакунчики, сворачиваясь в клубки, катились прямо в море, а, накупавшись, отправлялись в сапфировые пещеры или лежали наверху холма.

Кони любил встречать плакунчиков, они тоже всегда были ему рады. Как только они его встречали, тут же окружали, приветствуя веселым свистом.

Мо огляделся вокруг в надежде увидеть Луи, но ее нигде не было. Друзья пришли на тот берег, где она часто рисовала. Увидев что-то начертанное на песке, Кони подошел поближе: это был хаотичный рисунок, обложенный темными водорослями и камнями.

– Луи чем-то встревожена, – догадался Мо.

– Ты правильно заметил. Идем, она ждет нас в замке.

Попрощавшись с друзьями, Кони и Мо ушли.