Текст книги "Утка с яблоками (сборник)"

– На миллион там нету, даже с мебелью, и все равно. Чужого человека пускать на свое личное пространство я не готова.

– Но встретиться – готова?

Юля опять пожала плечами. Наверное. Не знаю.

Задумавшись, Лилька постучала пальцем по губе, издав шлепающий звук.

– Отель! Люкс-апартаменты! Точно.

Она открыла поисковик, и пальцы ее опять забегали по клавишам.

– Пожалуйста – апартаменты в Санкт-Петербурге… Ого! Хочешь – мини-отели, хочешь квартиры…

– Квартиру.

– Итальянская, Рубинштейна, Невский, Гороховая… смотри, вот эта клёвая, под старину. Какие кресла, а кровать!.. Пойдет? Меньше пяти тысяч за сутки. Она свободна. Можно оплатить карточкой. Берем?

– Давай! – кивнула Юля.

Через несколько минут оплата квартиры была совершена. Ключи передадут на месте в 22 часа.

– Побалдеешь в царской обстановке! – изрекла Лиля и вновь переключилась на icq. – На сколько звать? Парень на службе с одиннадцати…

– На одиннадцать и зови.

«Буду ровно в одиннадцать» – ответил Макс.

Лиля радостно потирала руки, будто это ей сегодня предстоит встреча с потрясающим красавцем. А у Юльки, наоборот, весь азарт пропал.

Что за авантюру она затеяла? Зачем ей это? Да, тело ее стосковалось по мужским рукам, но по Борькиным. А он… с этой сукой.

– Что, дрейфишь? Зря. Подруженция рассказывала, эти парни свое дело знают. Ты даже не хочешь – они тебя заведут, и получишь ты удовольствие по полной программе… Эксплуатни его, ни минутки не теряй. За такие деньги – пусть потрудится! Ох, аж завидно! Прямо хоть с зарплаты копи на жиголо!

– Тебе-то зачем?

– Чтоб кровь в жилах не застаивалась. Знаешь, я один раз на стороне закрутила, на курорте. После этого прямо помолодела, ей-богу! Правда, он даром… Но это без разницы. Главное молодой, сильный, в этом деле опытный.

– Да ну тебя! Втравила ты меня, Лилька, а я, как дура, повелась…

– Давай я вместо тебя, только ты заплати! – подначила Лиля.

– А мужу что скажешь?

– А что начальницу от депрессии лечу у нее дома.

– Я твой разврат покрывать не собираюсь! И вообще, способствовать разрушению чужой семьи – ни в какой форме!

– Сама пойдешь?

– Пойду. Пять тысяч за квартирку отданы, не пропадать же… – тон был вроде шутливый, но улыбка невеселая.

В двадцать два тридцать Юлия закрыла дверь за немолодой приятной женщиной, представительницей сдающей квартиру фирмы. Та все ей показала и предупредила, что по любому вопросу – ну, мало ли, какой форсмажор – можно обращаться к консьержу внизу.

Юля еще раз обошла квартиру. Планировка нестандартная. Полторы комнаты – гостиная и альков за широким отделанным золоченой лепниной арочным проемом. Она постучала по завиткам – подделка, пластик. В кухне небольшой гарнитур со встроенной варочной панелью и посудомойкой, достаточно посуды. Зачем? – не поняла она поначалу, а потом догадалась, что такие квартиры могут сдавать и туристам. Она положила в пустой холодильник бутылки с шампанским и виски, помыла фрукты, красиво выложила их на две стеклянные вазы на ножках. В гостиной, на тумбе под большой плазмой, нашлись два подсвечника с длинными ярко-желтыми свечами. Поколебавшись, она поставила их на стол, рядом с фруктами. В голову пришло, что глупо готовиться к банальному траху за деньги, как к романтическому свиданию, но убирать их не стала. Юля не собиралась нырять в постель, едва жиголо окажется на пороге. Вначале надо выпить, чтобы стыд и неловкость прошли… Потому что ей самой было стыдно за то, что она собирается делать.

Задумавшись о том, почему решилась на это, как позволила Лильке себя спровоцировать, Юля присела на кухне покурить. Едва слышно гудел кондиционер, в квартире было прохладно, но воздух казался безжизненным. Стерильным, как сказал бы Борька.

В дверь позвонили. Придавив сигарету, Юля вскочила. В коридоре взглянула на себя в огромное, метров двух в высоту, зеркало: переливающееся золотистыми прядями каре с легкой завивкой в порядке, макияж тоже, сарафан чуть выше колена спереди выглядит скромно, зато спина, перекрещенная шнуровкой – почти голая. Ноги в открытых босоножках на шпильке загорелые, стройные. Вполне ничего, а для без малого сороковника – так просто чудесно. Помедлив еще секунду перед дверью, она щелкнула замком.

Парень за порогом показался еще красивее, чем на фото. Хотя, нет – не парень, молодой мужчина. Высокий, на полголовы выше ее на каблуках, но не кажущийся громоздким, впрочем, худым тоже. Волосы чуть вьются, стрижка самая что ни на есть классическая мужская – ей вспомнились картинки на стенах советских парикмахерских. В лице ни единого изъяна, однако без аленделоновской слащавости. Взгляд серых глаз завораживающий – не наглый, не раздевающий – странный какой-то, очень внимательный взгляд. Молодой человек был одет в светлые брюки, ботинки в ажурную дырочку под цвет им, и белую рубашку с полупрозрачными вертикальными полосами, последняя застегнутая пуговица ниже безволосой смуглой груди – очень сексуально. В руке Макс держал одинокую розу с лепестками кораллового цвета. Улыбнувшись и показав при этом ряд здоровых ровных зубов, он протянул цветок Юле.

– Спасибо, – кивнула она, совершенно не представляя, как вести себя с ним. – Проходите.

– Кажется, мы были на «ты»… – напомнил Макс.

«Не со мной, а с Лилькой», – чуть было не брякнула она.

Пройдя в комнату, он мельком огляделся, заметил фрукты, бокалы и свечи на столе.

– Я думаю, вначале мы выпьем… – поторопилась объяснить Юля. – Я… не могу вот так, сразу…

– У нас впереди целая ночь.

Улыбка у него была очень милая, и глаза на самом деле умные, понимающие – удивительно, какие жиголо попадаются!

– Я… я сейчас принесу еще кое-что, – вспомнила она о бутылках.

– А можно мне пока в душ? Такая жара! Надо же, почти ночь, а на улице под тридцать.

– Да, и солнце еще светит, – указала она глазами на широкое окно.

– Задернуть шторы?

Юля кивнула, и вскоре шелковые драпировки загородили их от белой ночи за окном. Комната почти погрузилась во мрак.

– Я на несколько минут, – предупредил Макс, скрываясь за дверью ванной.

Включив воду, он достал из кармана телефон. На том конце ему сразу ответил юный женский голос.

– Да, Максюша. Ну что, будет работа, не сорвалось?

– Будет, родная. Вот только что подтвердилось. И деньги хорошие. Скоро мы накопим на операцию для Люши. Как она, заснула?

– Не-а. Говорит, без папы не буду. Может, поболтаешь с ней, уговоришь? Ты же у нас психолог?

– Пока еще не дипломированный. Вот вылечим Люшку – обязательно закончу… Нет, сейчас не могу, надо начинать работать. Ты ей скажи, что когда проснется, папа будет уже дома.

– Максик, я беспокоюсь. Эта работа не слишком тяжелая, не грязная? Лучше бы ты по специальности…

– Это и есть почти по специальности.

– Это с психами? Ты рассказывал, они бывают буйными… Это, точно, не опасно?

– Ни капельки. Хотя ради того, чтобы Люшку вылечить, я готов на любую работу, даже самую опасную. Ну все, моя хорошая. Мне пора.

Отключив телефон красной кнопкой, Макс положил его в карман. Потом сунул под кран полотенце, протер лицо и грудь в разрезе рубашки, слегка смочил волосы и покинул ванную.

Юля уже сидела за столом, свечи были зажжены. Посмотрев на две бутылки, Макс поинтересовался:

– Что ты будешь пить, Джей?

– Вначале виски, а ты?

– Я не люблю виски, пожалуй, немного шампанского…

Наполнив один из ее бокалов почти до половины, Макс откупорил шампанское и налил себе.

– Что ты стоишь? Садись, – указала она на кресло напротив.

Он сел, и заинтересованно посмотрев на нее, предложил:

– Ну что? Выпьем за знакомство?

Они выпили, Юля заела свой напиток кусочком шоколада. Поставив бокал на стол, Макс начал:

– Удивительно, что такая красивая женщина одинока… Ты ведь одна?

– Да… Сейчас да, – проговорила Юля, стараясь не смотреть на него, а он явно ловил ее взгляд и снова спросил:

– И давно?

– Нет, не очень… Четвертый месяц.

Она все-таки взглянула. В его серых глазах читался интерес, но не мужской, а какой-то… человеческий, что ли.

– Это был муж или друг?

– Муж. Почти двадцать лет вместе, семнадцать из них женаты.

Юля сама потянулась за бутылкой, он опередил, налил ей и себе.

Откинувшись на спинку удобного кресла и отпивая понемногу, Макс продолжал расспрашивать.

– У вас есть дети?

– Нет.

– Он ушел к другой?

– Да, – процедила Юля нехотя.

– Он больно ранил тебя, ты очень убивалась?

– Конечно. Он был единственным близким человеком, и предал…

– Тебе было бы легче, если б он умер? Не отвечай сразу, Джей – подумай.

Юля опять взглянула на него. Чудной парень, прямо психотерапевт… К чему он завел этот разговор? Может, начав так, после перейдет к тому, что одинокой женщине не вредно, а даже полезно развлечься с разовым красавчиком?

– Давай, подолью, – потянулся Макс.

Она подвинула бокал, затем взяла его, отпила немного.

– Ну, ты подумала?

Она пожала плечами.

– Нет, пожалуй. Смерти я ему однозначно не желаю. И вообще никакого зла. А вот ей…

Юля умолкла. Макс подождал некоторое время и заговорил сам.

– Знаешь, Джей, у меня есть собственная теория на этот счет. Я бы назвал ее теорией о счастье и долге. Каждый из нас хочет быть счастливым, и собственно, мы рождены для счастья. Но жизнь со своими обязательствами порой лишает нас этого счастья. Я о чувстве долга и ответственности. Принято считать, что поженившись, люди обязаны продолжать жить вместе, даже если уже не испытывают счастья от такой жизни.

Юля слушала, попивая свой виски. Не прекращая говорить, Макс вновь наполнил свой бокал.

– Или один испытывает, а другой нет, но его удерживает чувство долга.

– А ты считаешь это неправильным? – быстро спросила она.

– Да. Если взять за постулат, что человек рожден для собственного своего счастья – то никому он ничего не должен, только себе.

– Никому и ничего? Ничего себе, теория! Твоя теория называется теория эгоизма.

– Нет, Джей, ты не поняла! – горячо возразил Макс. Похоже, шампанское на него подействовало, и говорил он теперь совсем другим тоном. – Мы должны только своим родителям и своим детям. Все. Больше никому. Два взрослых дееспособных человека не обязаны отказываться от своего счастья в угоду счастью другого. И никакие причины, даже общие дети тут не играют никакой роли. Человек не должен вредить самому себе.

– Ты так говоришь, потому что не женат.

Макс хмыкнул.

– Вот был бы ты женатым, а потом вдруг у твоей жены появился любовник, и она бы решила уйти к нему…

– Если б разлюбила, я бы не стал держать.

– Еще скажи, что не страдал бы!

– Наверное, вначале я бы страдал. Но подумав не только о своем счастье, но и о ее – успокоился. Если ей лучше с другим, пусть ей будет хорошо. А мне остались бы воспоминания о нашем счастье, не омраченные злостью, ненавистью.

– А если дети?

– Дети – это навсегда. Так же, как родители. И даже если они не приносят счастья, чувство долга остается.

– Ты так говоришь, потому что для тебя это теория, а я испытала это на себе! – раздраженно заявила Юля.

Она отпила большой глоток, достала из пачки сигарету, Макс протянул через стол зажигалку, щелкнул кремнем.

– Хочешь, расскажу? – вдруг спросила она, выдыхая дым.

– А нам не пора… – он покосился на альков.

– Успеется, у нас почти вся ночь впереди.

Хотя Юле понравился Макс – и красивый, и явно неглупый, – однако совершенно не хотелось приступать к тому, ради чего они, собственно, здесь и встретились. Как всегда, крепко выпив, ее потянуло на излияния.

Макс согласно кивнул, подлил в ее бокал и в свой, с удивлением отметив, что выпил уже больше половины бутылки.

Юля потушила недокуренную сигарету, схватилась за виски.

– Где вы с ним познакомились?

– В анатомичке.

Макс поперхнулся шампанским.

– Ты в медицинском училась?

Юля улыбнулась своим воспоминаниям.

– Нет, в Лесгафта, на лечебной физкультуре, а Борис – в первом меде. Он был старше меня на два года, но такой смешной, неприспособленный, что казался младше. Представляешь, в двадцать лет я была у него первой. И он у меня… Нас тянуло друг к другу как магнитом. Если день или два не виделись – казалось, это вечность.

– Это были только романтические встречи?

– Нет, мы почти сразу оказались в постели. И недели не прошло. Он пригласил меня в гости к бывшей однокласснице, она почему-то – уж не помню почему – жила одна в отдельной квартире. Оставила нам ключи, а сама ушла до утра.

– Он был нежен и осторожен?

– Сейчас мне кажется, что поначалу я проявляла даже больше пылкости, чем он. Он хотел, но очень боялся, вдруг что-то будет не так. Но когда все получилось, ему захотелось повторять и повторять свой подвиг. Этот день мы все годы отмечали как день рождения нашей любви…

– Надо же, как романтично… Сегодня не это число?

– Нет, – сникла Юля. – Больше я не буду его отмечать. Давай выпьем?

– Мы и так пьем, не переставая. Ты не перебрала?

– Нет, – покачала она головой и комната слегка закружилась. – Я закаленная. Медики ведь спирт пьют…

– Ты и сейчас в медицине?

– В фитнесе, – не стала она врать. – Моя специализация оказалась самой подходящей для этого дела. После окончания института проводила занятия в школьных спортзалах, через пару лет сняла собственный, потом побольше. Сейчас свой фитнес-центр в одном из комплексов.

– У-у, – протянул Макс. – Крутая… А твой муж?

– Мы вместе начинали, вначале фитнесс, потом ему собственный медицинский центр. Но мы ведь не о бизнесе говорим…

– Не о бизнесе. Когда вы поженились? Сразу?

– Нет, после института. И у его родителей, и у моих по однокомнатной квартирке. Три года выкручивались, ловили момент, когда родичей нет, а потом Борина бабка умерла, и ее хрущоба стала нашим первым жильем. А до этого столько смешных случаев было…

И она принялась рассказывать, как однажды приятель пустил их переночевать в комнате соседей по коммуналке, а сам перепутал дату их возвращения из отпуска. Открывают соседи свою дверь, втаскивают чемоданы, включают свет, а на кровати сцепившись в объятьях голая парочка… Какой скандал они закатили!

Еще однажды в неурочное время явилась Борькина мама, дама весьма строгих правил, и пришлось в пожарном порядке одеваться, а трусики куда-то завалились. Так и вернулась домой без трусов… После будущая свекровь засосала их в пылесос из-под дивана…

Здорово захмелев, Юлька курила одну за другой, лакала свой виски и все говорила, говорила… В ее памяти была тысяча рассказов о них с Борькой, и о юных, зеленых и глупых, и о повзрослевших, но все еще не утративших радости от жизни вдвоем.

– Вот видишь, сколько у тебя было счастья? Не надо горевать, все это останется с тобой, – проговорил Макс, едва сдерживая зевоту и допивая последние капли шампанского.

Только тут Юля заметила, что бутылка шампанского пуста, и виски почти не осталось.

«Это я одна все вылакала?» – удивилась она, и вдруг ощутила, что здорово пьяна. Макс тоже не казался трезвым, даже на ее пьяный взгляд. Он смотрел на наручные часы и явно не мог сообразить, сколько сейчас времени. Настенные за его спиной показывали два сорок, и Юля озвучила:

– Без двадцати три…

– Неужели? Я и не заметил… – Макс поднялся и сделал шаг в сторону Юли.

Она вскочила со своего кресла и отгородилась им.

– Погоди. Мне надо выйти… А ты давай… – она махнула рукой в сторону алькова. – Я недолго…

Нетвердыми шагами она добрела до ванной комнаты и брякнулась на крышку унитаза. Потом сообразила, что неплохо бы ее поднять, уж коли она в туалете.

В голове слегка прояснилось, но она была тяжелая, будто чугунная. Опершись локтями о колени, Юля едва удерживала ее руками. Сил подняться не было.

«Давно я так не напивалась… Со студенческих времен. Тогда Борька брал меня за шиворот и заставлял сунуть в рот два пальца – «покормить Ихтиандра». Чем кормить? Я ведь почти не закусывала. Несколько долек шоколада, пара виноградин… и почти поллитра вискаря. Кошмар! Надо срочно встать и, как учил Борька…»

Она с трудом приподнялась, склонилась над унитазом, и едва поднесла пальцы ко рту, как ее начало рвать… После первой и второй волны тошноты она не разогнулась, а вытравливала из себя все до желчи. Борька всегда так заставлял – чтобы голова наутро не болела.

Когда и желчь закончилась, она распрямилась и взглянула на себя в зеркало. Слава богу, тушь не потекла, несмотря на льющиеся слезы. Опершись одной рукой о стену, другой она утирала их и сморкалась. Нечего сказать – красавица! Лицо серое, с темными кругами под глазами. Зато почти трезвая. «Надо принять холодный душ – и совсем приду в себя» – решила Юля и стала стягивать сарафан.

Когда спустя пятнадцать минут, завернутая в большое махровое полотенце, она ступила за порог алькова, то увидела, что Макс спит, прикрывшись синей шелковой простыней – сладко, как ребенок. Взбодрившаяся под душем, сейчас Юля была почти готова заняться тем, чем они собирались… А его сморило.

Борька тоже вечно засыпал от шампанского, предпочитал хорошую водку и любил цитировать по этому поводу профессора Преображенского.

«Ну и что теперь? Цинично разбудить, сказать: «Работай, парень, деньги плочены»? Как-то неудобно… Может, просто лечь рядом, он почувствует и проснется? Она сделала шаг к кровати, но споткнулась обо что-то. Бумажник. Брюки валялись рядом, на пуфике. Юля наклонилась поднять его, из бумажника вывалилась куча сложенных листков и рассыпалась по полу. Она тихонько подобрала все и отнесла вместе с бумажником на стол. Случайно обратила внимание на рецепты среди бумаг. Глаза сами собой выхватили латинские названия лекарств. Она всмотрелась, перебрала все рецепты… Лекарства оказались дорогие и редкие, из тех, что в обычной домашней аптечке не встречаются. Для кого это? Не самому же Максу? Покосившись на спящего в алькове мужчину, Юлия развернула один из сложенных листков. Иммунобиологическое обследование. Ну, в этом она совсем не разбирается… Взяла другой – клинические анализы. Отксеренная страничка из интернета: лечение в Германии, детская кардиохирургия. Ручкой обведена стоимость операции высшей сложности. М-м-да, не три копейки… Последней бумагой оказалась выписка из медицинской карты, больница Раухфуса… Только прочитав анамнез, она взглянула на верх страницы: Павлова Ольга Максимовна, 2006 года рождения. Четыре года всего. Дочь?

Поколебавшись, Юля открыла бумажник. Как и ожидала, в нем оказалась фотография. Макс рядом с хрупкой девушкой, совсем не красавицей, только глаза – огромные и доверчивые. На руках у Макса девочка, на вид лет трех. Ручки тоненькие, а личико отечное, под глазами синячки – конечно, с таким сердцем – как она еще живет? Застыв над фотографией, Юля некоторое время стояла неподвижно, затем аккуратно сложила все справки и рецепты, сунула в бумажник и тихонько, на цыпочках, вернулась в альков. Макс безмятежно спал. Красноватый свет бра придавал его коже бронзовый оттенок, он был похож на отдыхающего античного бога. Осторожно она нащупала на его брюках задний карман и положила бумажник туда. Вернулась в гостиную, задула догорающие свечи и отправилась в ванную. Уже полностью одетая, она еще раз взглянула с порога на спящего Макса. Он улыбался во сне. «Наверное, ему снится дочка или жена», – подумала Юля и расстегнула сумочку. Оставив в кошельке лишь деньги на такси, все остальное – и тысячные, и пятисотки, и сотни, и какие-то мелкие доллары – она сунула в заранее заготовленный конверт с гонораром. Положив конверт и ключи от квартиры на середину стола, Юля в последний раз кинула взгляд в сторону алькова, и тихонько вышла.

Солнце уже встало, хотя за прижавшимися друг к другу домами центра его не было видно. Юля дошла до Невского, решив, что там быстрее поймает машину. Это оказалось не трудно. Транспорт сновал туда и сюда. «Половина пятого. В этом городе когда-нибудь бывают пустые улицы?» – думала она, залезая в пропахшее пластиком нутро автомобиля и называя водителю адрес. Всю дорогу у нее из головы не выходил Макс.

Интересно, его жена знает, как он зарабатывает деньги? Вряд ли… Почему-то кажется, что он занимается этим не из любви к искусству. Дочке необходима операция на сердце и срочно… Если нечего продать и в долг никто не дает, не воровать же идти? Конечно, способ заработка оригинальный, но, по крайней мере, высокооплачиваемый.

Она была перед своей дверью через пятнадцать минут. Думая о том, что на работу тоже придется брать такси – ее машина на платной стоянке в центре – она вставила ключ в верхний замок. Он почему-то оказался не заперт. Забыла? С ней такое случалось, но вроде бы именно сегодня она запирала дверь на оба замка. Еще соседка из квартиры напротив развлекала ее разговорами про свою издыхающую от жары собачку, а она закрывала замки, один и второй. Нижний открылся со щелчком, и Юля шагнула в привычную этим летом духоту. Три окна на юг, и ни одного кондиционера. Представив стерильную прохладу съемных апартаментов, она пробормотала себе под нос: «Сегодня же куплю и буду жить, как человек». Вдруг ей показалось, что в квартире она не одна. Спина похолодела от страха, за несколько мгновений в голове пронеслись десятки мыслей: замок, грабители, насильники и… Макс. Но он-то тут при чем? Он ни имени ее, ни адреса не знает.

Со стороны самой дальней комнаты, спальни, послышался шорох, затем быстрые шаги… Под аркой вырос знакомый силуэт. Борис кинулся к ней.

– Юлька, ты где была? Я вернулся, а тебя нет. И телефон отключен!

– Ты вернулся…

– Да, совсем, – он запнулся и добавил: – Если пустишь…

– Ты вернулся?!? – повторила она, уже захлебываясь слезами. – Прошло всего три месяца и двадцать два дня, и ты вернулся!!! Всего-то!.. Почти четыре месяца я умирала тут, задыхалась без тебя, и ты, наконец, вернулся!.. И еще спрашиваешь, где я была?..

Она орала и ревела, и он схватил ее за плечи. Она принялась бить его кулачками по груди, продолжая кричать:

– Вернулся!.. Передумал!!! Тебя что, плохо кормили там, плохо ублажали?.. Что ты мне душу травишь, что убиваешь опять!..

– Юлька, прекрати, у тебя истерика. Да ты, никак, пьяная?..

– Я не пьяная, я протрезвела, – продолжала она всхлипывать, уже прижимаясь.

– Юль, прости меня… Я… Я на самом деле вернулся, насовсем.

* * *

– Не прижимайся, я потный весь… Ох уж, эта жара… Обещают, что до конца лета не спадет. Поспи, думаю, на работу тебе сегодня идти не надо.

Юля все равно прижалась и выдала:

– Точно, на работу не пойду, поеду покупать кондиционеры.

На удивление, Борис не возражал.

– А ты пойдешь работать или у тебя сегодня не приемный день?

– У меня вообще отпуск, и я предлагаю тебе тоже взять.

– Сейчас не могу, Аньку только что отпустила.

– А Лилю? Тоже отпустила?

– Не-а.

– Вот она пусть и останется за тебя. Давай махнем куда-нибудь подальше от этой жары.

– На Северный полюс? – усмехнулась Юля.

– Приблизительно туда, – с улыбкой кивнул Борис.

– Не-а, – помотала она головой. – Я куплю кондишены и Северный полюс будет здесь! Ладно, подумаю про отпуск, ищи путевки… Борь, ты слышал про кардиоклинику в Гамбурге, там детям операции сложные делают?

– Есть такая. Пожалуй, самая серьезная во всей Европе.

– А что у нас с кардиохирургией?

– Все то же. То, что на западе рутинная операция, у нас называется «прорыв в новые медицинские технологии». У нас после шунтирования сколько реабилитация? А там – через неделю на ноги, и вперед с песнями, арбайтен… Мало того что оборудования недостаточно, так у нас на нем еще и работать мало кто умеет…

Борис сел на своего конька – внедрение новых методов диагностики, лечения и реабилитации.

– Борь, а почему для наших детей такие операции дорогие?

– Потому что там они именно столько и стоят. Но у них настоящая страховая медицина, а наше ОМС – еще одна кормушка, и очень выгодная. То, как они сейчас собрались его реформировать – вообще… Слова не подобрать, только матом.

– Не надо матом. Борь, – спросила она после небольшой паузы, – а ты… был счастлив, с этой своей?.. Только честно ответь, не торопись…

Борис скосил глаза на ее макушку – больше ему ничего видно не было – помолчал некоторое время.

– Вначале казалось… Но именно казалось, и совсем недолго. А потом, будто морок сошел, я понял, что невозможно жить с чужим, совершенно неинтересным тебе человеком. А еще понял, что я тоскую без тебя. Я ведь уже месяц один квартиру снимаю. Все набирался духу попросить прощения…

Он умолк и она некоторое время ничего не отвечала, а потом сказала, будто совсем о другом.

– Есть такая теория – счастья и долга. Человек рожден для счастья и должен поступать только так, чтобы быть счастливым.

– А причем тут долг?

– Долг? Никто никому ничего не должен, только родителям и детям. Борь, как ты думаешь, мне не поздно родить?

Рука, поглаживающая ее плечо, на миг замерла. Он отстранился, приподнялся на локте и заглянул ей в лицо.

– Юлька, ты серьезно? Конечно, не поздно… Да, раньше некогда было, и мне казалось, ты равнодушна к детям.

– А ты?

– Знаешь, когда друзья, товарищи, коллеги только и говорят, что о своих отпрысках, а кое-кто уже и про внуков рассказывает… Раньше внимания не обращал, мимо ушей пропускал, а сейчас каким-то ущербным, обделенным себя чувствую. Только надо провериться как следует.

– На скрытые инфекции? Ну, это разве ты притащил…

– Юль, не надо. Давай не будем вспоминать об этом.

– Я попробую…

Прошел год.

Это лето не баловало петербуржцев тропической жарой. Весь июнь небо проливалось слезами дождей, а июль больше походил на октябрь. Ни разу за лето не скинувшие плащи и куртки горожане со вздохами вспоминали прошлогоднюю жару.

Кивнув девушке на рецепции, Юля вошла в «Прима-меди». Борька говорил о какой-то тетке, которая, избавившись от энного количества килограммов хирургическим путем, опять начала набирать вес. Он предполагал отговорить ее от повторной операции, уболтать на занятия фитнесом.

В кабинете Бориса сидела полноватая дама под пятьдесят. Когда Юля вошла, она, слегка кокетничая и жеманясь, доказывала что-то устроившемуся напротив Максу. Тот внимательно, почти ласково смотрел на нее и почтительно слушал. Борис за своим столом взирал на них с легкой усмешкой. При появлении Юли Макс встал и пожал ей руку. Борис представил жену пациентке.

– Юлия Игоревна, директор «Прима-фитнесс». Спортивный центр находится в этом же здании, и вы, Галина Леонидовна, будете под нашим неусыпным контролем.

– И Максима Петровича? – спросила дама, игриво косясь на Макса.

– Безусловно. Обязательно. Всенепременно.

Юля удивленно взглянула на мужа. Что это он так разошелся? Борис подмигнул заговорщицки, мол, посмотри, как Дюймовочка на Макса запала, парня пора спасать.

– Галина Леонидовна, – обратилась к ней Юля, – вы сами найдете фитнес или вас проводить? Там вас ждет личный тренер и диетолог. Они составят примерный рацион и план нагрузок. Еще мы собираемся проводить что-то вроде сеансов психотерапии для клиентов, которые недостаточно уверены в своих силах и в том, что занятия фитнесом принесут ощутимый результат.

– Психотерапия? – дама обратила лицо к Максу, подарив ему фарфоровую улыбку.

Макс, ничего не понимая, кивнул. Борис удивленно поднял брови и вопросительно посмотрел на жену.

Она успокаивающе прикрыла глаза: не беспокойся, я знаю, что говорю.

Подхватив пациентку под руку, она повлекла ее к двери, проводила до выхода и указала направление, в котором надо двигаться, чтобы найти фитнес в лабиринте коридоров. Возвращаясь, столкнулась с Максом возле рецепции.

– Джей, я не понял, что это было? Какая психотерапия?

– Не называй меня Джей, – попросила Юля и оглянулась на девушку за стойкой. Та была занята разговором по телефону.

Они отошли к окну.

– Что ты не понял, Макс?

– Юль, я что, Кашпировский? Я диплом всего месяц назад получил…

– Получил – вот и расти над собой, осваивай новое, работай, деньги зарабатывай. Я предлагаю тебе хороший приработок, а ты артачишься!

– Нет, Юль, спасибо, конечно. Просто я не представляю, как за это взяться.

– Найди соответствующую литературу. Хоть в Интернете. Теперь все в Интернете. И с тобой мы там познакомились, между прочим.

Макс рассмеялся.

– Не со мной. Это был не я, а мой друг. И идея его. Я с ума сходил, не знал, где деньги найти на операцию. С лекарствами родичи помогали, а такие тыщи просто негде. Вот Серега и предложил. Он всю дорогу в Инете, высмотрел там, что эти услуги дорого стоят. А я уже на все был готов, даже на преступление, лишь бы Люшку спасти. Серега сам меня зарегистрировал и сам на сообщения отвечал. Не мог же я с единственного домашнего компа, у Наденьки на глазах? Но он цену такую заломил, что никто не соглашался, а тут ты…

– Не я! – едва сдерживала смех Юля. – Лилька. Это она и переписывалась и квартиру сняла, правда, при моем молчаливом попустительстве… Я вообще сомневалась, идти или не идти… Стыдно было. Зато теперь не жалею.

– И я не жалею. Спасибо тебе, Юль. И за работу у Бориса, а теперь еще и у тебя… Теперь я быстрее вам деньги отдам.

– Не торопись, у нас не последние. Как Олюшка?

– Чудесно! Совсем хорошо! Знаешь, после трех лет жизни в страхе, что каждый день может стать последним для нашей девочки… Наденька в церковь ходила, свечку за вас поставила.

– Ну, это уж лишнее, глупости какие, – засмущалась Юля.

– А вас можно поздравить?

– С чем?

– Когда ожидается пополнение?

– Как ты догадался? – счастливо улыбнулась она.

– Твой муж сияет, как начищенный самовар, и у тебя вид, как у будущей мадонны.

Он смотрел на нее своим фирменным проникновенным взглядом, а Юля в который раз подумала, какой же он милый, этот Макс.

– Предположительно ко Дню Советской армии, мне кажется, это мальчик… Только – тс-с-с-с! Никому! Это пока тайна.

2010 г.