Текст книги "Невеста холодного моря"

Жанна молчала. Теперь слова Игоря не казались ей безумными. История убедительная. Да и катер, судя по всему, оснащен нужными приборами. Эхолот вот этот! Наверняка и еще какие-то интересные штучки для поиска затонувших сокровищ у Игоря имелись…

– Ладно, потом обсудим, – устало улыбнулся Игорь. – Сейчас пора возвращаться.

Обратно они ехали молча.

…Игорь довез Жанну до отеля, оставил ей несколько щук и судака.

– Детка, ты волшебница, – прошептал он ей на ухо на прощанье. – Твои блюда – кулинарные шедевры.

– Спасибо, – растерянно ответила Жанна. – Когда я смонтирую видео рыбалки – покажу тебе. Вдруг тебе что-то не понравится, ты захочешь изменить, и вообще…

– Не надо, – улыбнулся он. – Я тебе полностью доверяю. Делай что хочешь.

Жанна быстро приняла душ, переоделась и отправилась на кухню. Все свои кулинарные действия она отныне снимала на камеру. Фуд-блогером Жанна так и не стала, зато у нее сохранилось желание запечатлевать свои действия на видео.

Пока она готовила, думала только об Игоре. О его странном плане найти сокровища прадеда. А что, если прадед и не тонул тогда вовсе? Хоть Игорь и утверждает, что тот не собирался оставлять семью, но… всякое случается. Человек сбежал от революции и от семьи одновременно, скрылся в далеких краях под чужим именем, чтобы не привлекать к себе внимания…

Или прадед и правда утонул. Но как найти его теперь? Это ж не затонувший корабль искать, тут никакой эхолот не поможет. Хоть Игорь и утверждает, что Балтика хранит все, что в нее попадает, но вряд ли что-то осталось от прадеда, за сто-то лет. Ни тела, ни одежды… Один маленький сверток с бриллиантами. В чем эти бриллианты хранились? Быть может, их хранилище (сверток либо тряпичный или кожаный мешок) давно рассыпалось в прах, и драгоценные камни разметало по дну Балтики.

И ничего не осталось, ничего не найти. Ну ладно, предположим невероятное. Если Игорь найдет клад, то что тогда? Как это все оформлять, продавать, регистрировать, предъявлять права… Так ли много останется от сокровищ после всей этой бюрократии?

Марика

Марика прекрасно видела, что между Игорем и Жанной что-то происходит. Он ходит за «понаехавшей», ищет ее, постоянно спрашивает у Ольги про новую повариху…

А как Игорь смотрит на эту выскочку! Прямо съесть готов… Непонятно только, что могло привлечь его в приезжей «маасквичке»: тощая, непропорциональная какая-то, неестественная вся… Одни волосы только приличные.

А так Жанна – ну чисто кукла Барби, которой Зина играла. Вот именно, не человек, а кукла. И кашеварила Жанна как-то непривычно, точно циркачка: все эти ее движения, повадки на кухне… Это же шоу, а не приготовление пищи.

Марика как-то видела одну кулинарную передачу, где ведущая готовила еду быстрыми-быстрыми движениями, аж в глазах у зрителей мельтешило, и прямо неприятно все это смотрелось…

Так вот, Жанна готовила еще неприятней той ведущей. Тоже быстро, правда без суеты и лихорадочности. Но вот со стороны ее манипуляции смотрелись жутковато: словно жонглер за кухонным столом орудовал. Уж лучше бы Жанна суетилась, уронила хоть раз что-то, накосячила… Нет, отрабатывала свое выступление идеально.

И все этой Жанной восхищались, даже противно. Ольга как-то заявила, что о лучшем поваре она и мечтать не могла, постояльцы гостиницы тоже хвалили стряпню Жанны. Кто-то из горожан приходил в кафе специально, чтобы попробовать ее щучьи котлеты.

Щучьи котлеты, щучьи котлеты… Марика не терпела рыбу, любую, даже в виде котлет. Шашлык из мяса – это понятно и вкусно, но вот рыба… фу.

А еще в «Мечту» повадился ходить Алекс, хозяин главного в Оберге отеля, роскошного, что располагался в бывшем дворце.

Алекс в последнее время заглядывал в «Мечту» каждый день, в сопровождении своего жуткого пса. Заявлялся как к себе домой, в послеобеденный час, располагался на заднем дворе и командовал Жанне: «Удиви меня сегодня».

Марика очень надеялась, что Алекс сумеет сманить Жанну к себе, в свой «Гранд-отель», туда ей и дорога, этой зазнайке.

Но нет, Жанна, словно назло, готовила Алексу одно и то же блюдо. Изо дня в день – что-то типа мясной котлеты с овощами. То с тыквой, то с кабачками, то с капустой и морковью… И угощала Алекса напитком собственного приготовления, который называла «безалкогольным пивом».

Она словно издевалась над Алексом. Но он (странное дело!) все это почему-то терпел, каждый раз терпеливо пробовал и котлету, и напиток. Морщился, но ел.

Может, тоже влюбился в Жанну? Хотя по Алексу нельзя сказать, что он способен влюбиться в кого-то.

Жанна утверждала: она совершенствует рецепты приготовления тех блюд, что подает Алексу. И каждый раз придумывает новые дополнения к рецепту или что-то исключает из него. Тоже как-то странно. Смысл так биться над котлетами и безалкогольным пивом?

А еще Жанна постоянно провоцировала собаку Алекса – страшного и злобного на вид пса, которого боялся весь город. Алекс всегда твердил Жанне: не говори с Дуче, не подходи к нему… Но нет. Она словно не слышала этих советов. Постоянно бубнила что-то псу. То делала один маленький шажок в его сторону, то другой… Как только этот пес от нее не взбесился! Втайне Марика надеялась, что рано или поздно Дуче все-таки цапнет Жанну, и это будет самый настоящий скандал.

За Жанной хвостом ходила Зина. Она и за Ольгой раньше ходила, а вот теперь и за новой поварихой повадилась увиваться. Жанна называла дочь Марики Зизи, и Зине это почему-то очень нравилось. Зизи… Нет, отвратительно звучит. Какая Зизи, если она Зина!

Кажется, Жанна узнала тайну Марики. Тайну о том, что Зина – дочь Игоря. Ольга, поди, рассказала. По их переглядываниям понятно, когда они то на Зину, то друг на друга смотрят и вздыхают…

Если бы Жанна поведала Зине о том, кто ее отец, это был бы идеальный вариант. Выход из того тупика, в который загнала себя Марика. Сразу было бы убито несколько зайцев.

Во-первых, Зина наконец узнала бы, кто ее отец. Марика так и не смогла признаться дочери, что Игорь – ее папа. Все надеялась, что либо сам Игорь, либо кто-то из окружения расскажет девочке правду. Много же доброхотов, готовых проболтаться! Но нет, все молчали точно партизаны. И Игорь молчал. Ну и Марике тоже приходилось молчать. Но чем дальше, тем тяжелей ей давалось это молчание. Зина подросла, вполне все понимала, и когда, если не сейчас, донести до дочери правду о ее рождении? Но Марике было трудно на это решиться. Вот если бы Жанна рассказала Зине об Игоре!

Рано или поздно Зина все равно узнает правду. Только вот если это произойдет слишком поздно, то дочь вполне может обвинить мать. Мол, что ж ты молчала-то столько?!

А если Жанна расскажет Зине об Игоре (это во-вторых), то можно еще и отыграться на Жанне. Обвинить в наглости приезжую девицу, излить на нее справедливый гнев – как ты посмела влезть в чужую жизнь, рассказать бедной девочке… О, и в-третьих, Игорь тогда тоже обозлился бы на Жанну («Чего ты в мою жизнь без спроса лезешь, в жизнь моей дочери!»). Перестал бы смотреть на эту выскочку влюбленными глазами.

Словом, если кто-то посторонний (хоть кто, но лучше, конечно, если Жанна) расскажет Зине об отце – то с Марики автоматом снимутся все наветы и обвинения. Что она хитростью забеременела, что пыталась женить на себе Игоря и прочее… Потому что люди, донося ребенку на его собственную мать, оказываются не лучше ее, Марики!

Марика тогда уже не интриганка, а жертва чужих сплетен.

Но Жанна молчала. И все окружающие молчали. Упорно молчали. И тем самым перекладывали всю ответственность за информирование Зины на Марику.

Местное общество затаилось, словно ждало каких-то шагов от Марики. А она все продолжала оттягивать разговор с дочерью. Она уже несколько лет так жила, засунув голову в песок, точно страус.

Игорь, конечно, тоже хорош, потому что не признавал себя отцом Зины в открытую, но… Но не он растил ребенка, не на нем сейчас лежала ответственность за Зину. За нее целиком и полностью отвечала Марика. Именно она не стала добиваться официального признания Игоря отцом девочки, не подала на алименты, не рассказала дочери о ее отце…

Каким образом она оказалась в этой жизненной ловушке, Марика сама не понимала. Все когда-то начиналось так чудесно… так романтично.

Несколько лет назад она устроилась горничной в «Мечту». Место уютное, хозяйка добрая, работы не так уж и много, поскольку отель маленький… Гости давали хорошие чаевые, кстати. В дорогих отелях гости были придирчивее и прижимистей, считали, что и без того за сервис и «звездочки» уже заплатили. Богатые – они каждую копейку считают, наверное потому и становятся богатыми.

В «Мечту» часто заходил Игорь, он тут подрабатывал.

Вот так они сошлись, Игорь и Марика. Молодые, свободные. Они даже внешне были похожи, а схожесть в паре, кстати, считается хорошим знаком у психологов. Схожесть говорит о том, что союз мужчины и женщины будет крепким и на всю жизнь.

И как был симпатичен Игорь… Это что-то невообразимое! К нему даже на улице женщины подходили, чуть ли не в открытую себя предлагали. Некоторые из постоялиц «Мечты» тоже пытались на него вешаться.

Игорь на все эти провокации поддавался не особо, он уже получил опыт и понял, что красивому мужчине всегда надо держать ухо востро с противоположным полом. Тем более что гулякой Казановой он никогда не был и море любил больше женщин.

Но против Марики Игорь не смог устоять, поскольку та была ему ровней по всем пунктам. Ну и должен же кто-то ждать мужчину на берегу? Правда, Игорь сразу выдвинул Марике условие: ничего серьезного.

Только секс, отношения без обязательств. Иногда можно куда-то сходить, где-то повеселиться, посидеть в кафе (в приморском туристическом городке развлечений много), но все счета – строго пополам. Потому что они, Игорь и Марика, – не пара. А у него, Игоря, свои планы на жизнь. Он, может, уедет отсюда в дальние дали, кто знает.

Вот этот момент (о разделении всех счетов) здорово подкосил тогда Марику. Упоминание же о «дальних далях» можно не брать в расчет, все мужики о них болтают… Марика даже решила не связываться с Игорем, поскольку привыкла, что мужчины всегда платят за нее. Жадность Игоря ее возмутила.

Но тот настаивал на своем: раз они не пара, то и счета у них с Марикой разные. И еще Игорь предупредил, что не собирается решать проблемы Марики. Никакие. С навязчивыми поклонниками, ремонтом, перевозками, помощью в домашнем хозяйстве – со всем этим он разбираться не будет.

Марика тогда здорово психанула. Да этот Игорь – негодяй! А она не готова на подобные унижения! Потом подумала, что Игорь собирается так себя вести лишь на первых порах, и немного остыла. Потом-то он ведь точно полюбит Марику, и ситуация изменится. Да? Да! И появятся с его стороны и забота, и финансовая помощь, и прочее… Словом, все то, что и должно присутствовать в отношениях двух влюбленных людей.

Марике хотелось, чтобы Игорь потерял от нее голову. Нестерпимо хотелось. Так хотелось, что она в конце концов согласилась на все его условия. Она-то его любила. Он был такой красивый, такой особенный… Классный, клевый, потрясающий… И еще сотня превосходных эпитетов.

Поначалу Марика соблюдала условия, на которых настаивал Игорь. И еще она позволяла ему все. Даже больше чем все. Соглашалась на то, что даже в нынешнее, свободное от условностей и полное смелых фантазий время считается довольно-таки экстремальным занятием.

И чем дальше, тем сильнее ее затягивало в ловушку Игоревой нелюбви. Игорь и не думал превращаться в нежного и доброго возлюбленного, наоборот, его отношение к Марике становилось все более жестким, а сексуальные фантазии – жестокими.

Однажды он хотел бросить ее, так Марика упала перед ним на колени, умоляла ее не оставлять. Это было унизительно… Она себя возненавидела. Вот тогда у нее и возник этот план – родить от Игоря ребенка. Любым способом, любым путем, применяя хитрость и изворотливость. Даже забыв о брезгливости.

И это получилось, причем с первого раза. Она сумела как-то очень удачно совместить все свои манипуляции с собственной физиологией и забеременела.

Казалось – вот теперь можно радоваться, добилась же своего, но стало только хуже. Марика осознала, что превратила свою жизнь в кошмар. Она же могла родить ребенка в нормальных отношениях, от любимого, а не подобным убогим и хитрым способом…

Когда Марика сообщила Игорю о своей беременности, он аж схватился за голову. Сморщился от отвращения и досады, как будто Марика сунула ему под нос какую-то тухлую гадость. И это реакция будущего отца?

Игорь заявил, что не собирается признавать ребенка, его рождение целиком на совести Марики. Они же договаривались – никаких детей!

Все девять месяцев беременности Марика провела в ругани с Игорем. Она давила на него: «Ты должен на мне жениться, ты должен заботиться обо мне, и сейчас, и потом… Ты должен беспокоиться о ребенке…» Но ни одного из этих «должен» возлюбленный не исполнил. Плевал он на ее чувства и желания, на то, что она носит под сердцем его ребенка… Если бы не помощь Ольги, Марика просто не справилась бы.

Когда родилась Зина, Игорь даже не явился посмотреть на малышку. Марика приходила к его дому и демонстративно становилась под окнами с коляской.

Затем последовал еще год скандалов. Ситуация настолько накалилась, что они подрались. Марика, окончательно потеряв контроль над собой, била Игоря, а тот пусть и не отвечал на ее удары, но ставил ей блоки. Руки Марики были в синяках, и она заявляла потом каждому встречному, что это Игорь ее поколотил. На этом отношения Игоря и Марики закончились. Еще год они просто шипели друг на друга издалека. Потом научились соблюдать нейтралитет. Если бы не научились – то, наверное, уже убили бы друг друга.

Еще какой-то период Марика ходила по колдуньям да по ведьмам, делала привороты. Хотела, чтобы потусторонние силы изменили Игоря и он стал послушным ее воле.

Приворот вроде бы произошел… но каким-то странным образом: Игорь вообще отказался от общения с другими женщинами и ни с кем не встречался (Марика за ним следила).

Однажды она словно огляделась вокруг и пришла в ужас. Во что она превратила свою жизнь? И жизнь родной дочери, получается. А заставить Игоря полюбить ее, Марику, так и не смогла.

Хуже всего было то, что она продолжала думать об Игоре. Мысли о нем постоянно беспокоили Марику. Ей самой стало страшно, когда, заметив, что между Игорем и Жанной возникают какие-то чувства, она всерьез стала прикидывать, кого ей убить: Жанну или Игоря.

Если она еще и убийцей станет из-за этого негодяя, то это совсем конец.

Быть может, надо забыть об Игоре и начать новую жизнь, с другим мужчиной? Она, Марика, еще молода. И все так же красива. Найти подходящего кавалера, готового стать отцом Зине, не так уж и сложно.

Пожалуй, это хорошая мысль, самая разумная за все последние годы. Найти нового мужчину и позволить себе стать наконец счастливой.

Жанна

Всю ночь шел дождь. Жанна слышала, как он долго и нудно барабанит по карнизу. Эти звуки напоминали о близкой осени. Ольга накануне говорила, что лето, судя по всему, заканчивается. И веранду надо бы в ближайшее время затянуть специальными жалюзи – от ветра… Но скоро и это не поможет, все обедающие будут вынуждены перебраться в большой зал внутри отеля, а веранду закроют уже до следующего лета.

Пискнул будильник.

Жанна села на кровати, минуту покачалась в нерешительности – отправляться на пробежку или нет? Не лучше ли поспать еще часик?

Но сон окончательно отступил, пришлось вставать. Жанна быстро умылась, оделась, кое-как заколола волосы на затылке, чтобы они не мешали при беге.

…Пустая улица, еще светили фонари. Мокрые камни, мокрые листья на кустах, мокрые заборы.

Жанна спустилась по узкой улочке вниз, к парку – именно там начиналась беговая дорожка. Сыро, но мягкое покрытие дорожки не скользило под ногами. Да и не так уж и прохладно… Особенно если бежать, а не стоять на месте.

В лесу пахло соснами, мокрой землей. Тихо, лишь птицы иногда переговаривались.

Парк закончился, Жанна бежала уже вдоль моря. Здесь дорожка была почти сухой. Море – какое-то золотисто-коричневое, словно в нем растворилось само солнце. Парили чайки над прибрежными волнами, а горизонт совсем потерялся в тумане.

И грустно, и легко как-то. А что, если Игорь все-таки найдет клад на дне моря и сумеет превратить сокровище в деньги? Ведь он, Игорь, законный наследник и, наверное, сможет как-то это подтвердить? Уехать ей с этим мужчиной или нет?

Но что это за жизнь у нее тогда будет? Странная какая-то… Жизнь, принадлежащая мужчине. Жанна всегда мечтала быть самостоятельной и свободной, серьезные отношения ее никогда не манили. Она не стремилась к близости, во всех смыслах.

Приблизишься – и привыкнешь, а потом, если партнер вздумает уйти, будет больно. Всегда больно, когда бросают и уходят насовсем. Да, имеют право уйти, никто ни к кому не привязан веревками, но это больно. Больно расставаться…

Заколка на затылке щелкнула, отлетела в сторону, упала куда-то в песок. Жанне не хотелось останавливаться, терять темп.

«Ладно, на обратном пути найду!»

Она добежала до того места, где тропа зигзагом уходила вверх. Здесь Жанна обычно разворачивалась и бежала назад тем же путем – вдоль берега, по парку, по узкой улочке… Этот маршрут стал настолько привычным, что, кажется, она уже узнавала каждый камешек вокруг. Виднелась узкая полоска дамбы, тянущейся от берега в море. Самого форта сейчас не было видно, он тоже терялся в тумане.

…Жанна бежала назад, временами поглядывая на облака тумана, что висели над мягко перекатывающимися волнами. Наверное, рыбаки сегодня не рискнули выходить в море.

Уже замаячили сосны впереди, парк был близко. И в этот момент краем глаза Жанна заметила знакомый силуэт неподалеку. На одной из скамеек сидел мужчина.

Жанна не успела еще даже как следует разглядеть его лицо, но уже почувствовала знакомую тоску. И отчаяние. Он все-таки нашел ее, выследил. Он, Руслан, ее наваждение последних лет.

– А-а… – тоненько застонала Жанна и споткнулась. Дорожка была ровной, новой – без рытвин и ямок и уже окончательно высохшей. Даже листьев на ней не лежало, на которых можно было поскользнуться. Получается, Жанна споткнулась на ровном месте. Или это она на один миг потеряла силы, обмякла?

Жанна буквально птичкой полетела вперед. Правда, в последний момент сумела сгруппироваться и, перевернувшись в воздухе, с дорожки спикировала прямо на мягкий песок. Упала в него на колени, уперлась ладонями в его зыбучую поверхность. Волосы закрыли ей лицо, веером разметались на серо-белом, еще влажном песке.

Она зажмурилась и беззвучно заплакала от отчаяния. Руслан нашел ее. Он все-таки нашел ее!

Потом почувствовала, как кто-то ее поднимает, ставит на ноги. Словно игрушку поднимает – легко и без усилий. Отряхивает ее одежду, поправляет волосы, отводит их от лица. Спрашивает:

– Не расшиблась?

И этот запах, этот отвратительный запах искусственного кедра – прямо ей в нос…

– Как ты нашел меня? – пробормотала Жанна сквозь зубы. Наконец открыла глаза и увидела перед собой Руслана. Да, это он, и он не привиделся ей, ее давний преследователь, ее навязчивый поклонник.

– Вот так и нашел. – Он пожал плечами и улыбнулся уголками губ, отчего на его подбородке прорезалась гадкая-гадкая ямочка. – Это было совсем несложно.

– Зачем? Но зачем опять… – Она схватилась за голову.

– Мне надо поговорить с тобой, – серьезно и доброжелательно произнес Руслан.

Эта доброжелательность неизменно бесила Жанну. Руслан всегда вел себя исключительно вежливо и достойно. Он словно не давал повода обвинить его, не замечал, не понимал: сколько ни расшаркивайся вежливо, а все равно его действия – самый настоящий сталкинг, как справедливо заметила Ольга.

– Я не хочу с тобой говорить! – простонала Жанна.

– Вот именно об этом я и собираюсь с тобой поговорить. Это важно. Для меня, ну и для тебя, получается.

– Скотина, – сказала Жанна. – Ты скотина, вот кто ты. Как ты мне надоел, если бы ты знал!

– Я понимаю, – кивнул он. – И вот как раз об этом…

– Когда же ты отвяжешься от меня, а?

– Жанна, я должен…

– Ты меня даже не слышишь! – перебила она. – Ты… Ты умный, но ты совершенно тупой.

Руслан смотрел на нее со снисходительной улыбкой. Словно на неразумное дитя.

Со стороны он выглядел весьма неплохо: высокий, атлетического телосложения мужчина. У него была красивая форма головы; светлые волосы – длинные пряди надо лбом, сзади коротко; ясные светлые глаза, крупные черты лица, крупные губы, ямочка на подбородке… Какой-то северный, скандинавский, что ли, тип внешности. Одет он был тоже очень… Очень прилично и даже стильно.

Наверное, кому-то Руслан мог показаться видным мужчиной. Но только не Жанне. Ее-то уж нельзя было обмануть. Все достоинства Руслана – его презентабельная внешность, деликатные манеры – это только ширма. За которой прятался самый настоящий робот с холодным и безжалостным сердцем. Вернее, без сердца.

Несколько лет назад, в самый разгар преследований Руслана, она посмотрела один фантастический фильм. Случайно, можно сказать, наткнулась на него, поскольку не являлась особой поклонницей фантастики. Фильм был приквелом к известной саге об инопланетном зубастом и хвостатом монстре, и в каждой серии, помимо монстра, в нем присутствовал еще и робот. Антропоморфный робот – то есть похожий на человека, неотличимый внешне, гениальное творение инженерии. В той серии робот маскировался под симпатичного мужчину. Да еще и умного, понимающего искусство, тонкого… Благородного и великодушного как будто. Но зато как он всех героев-людей потом подставил!

Монстр… Ну что монстр… Его издалека видно, чудище такое. А человекоподобный робот смотрелся весьма прилично. Не сразу можно было догадаться, что он на самом деле вежливая, чистенькая и умненькая машина-убийца…

Так вот, Руслан напоминал человекоподобного робота из той серии фантастической саги. Да и его привязанность к Жанне тоже какая-то неестественная, неприятная.

Фальшивая.

Руслан был умным и образованным, но при всем при этом почему-то упорно отказывался понимать, что его любовь в тягость Жанне. Он словно не видел ее саму, настоящую, а видел лишь некий образ Жанны… Он придумал себе Жанну и гонялся за этим фантомом уже долгие годы.

В этой его привязанности тоже было что-то нечеловеческое, какая-то ошибка программы, или как это еще назвать… Потому что живую, настоящую Жанну Руслан никак не мог разглядеть. Ему было наплевать на ее чувства и желания, он воспринимал ее как некий объект. Объект своей страсти – нездоровой, растянувшейся на целое десятилетие.

Любой нормальный человек на месте Руслана давно бы успокоился, забыл о своей неразделенной любви, нашел бы Жанне замену в виде другой девушки, если уж без любви ему совсем плохо.

А Руслан никак не мог отлипнуть от Жанны, его страсть все тянулась и тянулась… Словно в этом мужчине что-то сломалось. В мозгах у Руслана что-то сломалось. А эта его всегдашняя вежливость? Она ведь тоже какая-то зловещая.

Говорят, именно такими и являются настоящие психи, внешне спокойными.

Говорят, надо бояться не истеричных крикунов, а подобных невозмутимых джентльменов, у которых все страсти клокочут внутри. Тем страшнее, когда эти эмоции в конце концов вдруг прорываются наружу…

Жанна, придерживая волосы, которые ветер так и норовил разметать во все стороны, завороженно глядела на Руслана.

– Давно я тебя так близко не видел, – негромко произнес он. – Ты нашла правильное место для того, чтобы спрятаться. Тут красиво. Море, сосны, эта природа… Ночью был такой туман, еле доехал. Волшебство и сказка.

– Откуда ты знал, что найдешь меня именно здесь? – не выдержала, опять спросила Жанна. – Кто рассказал, что я бегаю тут и именно в это время, по утрам?

– Никто. Я знал, что так и будет. И потом, не забывай о моей профессии, я работаю над нейросетями…

Жанна почувствовала себя совсем нехорошо, когда Руслан напомнил о нейросетях. Он стал окончательно похож на того зловещего робота из фантастической саги, где неизвестно, кто опаснее: чудовища-монстры Чужие или вот такой ходячий «искусственный интеллект» с лицом симпатичного и умного мужчины.

«А ведь он тоже может убить меня, – неожиданно озарило Жанну. – Если Руслан окончательно спятил, то он так и сделает. Все маньяки убивают своих жертв, а Руслан – именно маньяк, раз преследует меня столь давно и со столь неослабевающей одержимостью!»

Жанне вдруг стало страшно. Они с Русланом были на пляже одни. Ранний час, все еще спят. Никто не узнает, что он приезжал, его здесь не видели. Он убьет Жанну, и ничего ему за это не будет.

Почему убьет, а не займется насильно любовью?

Да потому что у Руслана именно с головой проблемы… Как это программисты говорят? Проблемы с «софтом»?

Жанна поежилась и обхватила плечи руками. Руслан не делал попыток прикоснуться к ней, он просто стоял и едва заметно улыбался, глядя на нее, и ветер трепал пряди его светлых волос, перекидывая их с одной стороны высокого лба на другую, словно играя.

Жанна секунду медлила, а потом подхватилась – и рванула с места. Бежала так, что только ветер в ушах свистел. Перед тем как скрыться на аллеях парка, оглянулась – не преследует ли ее Руслан? Но нет, он словно куда-то исчез. Пляж казался пустым.

Это было так страшно, тягостно-страшно, что Жанна никому не смогла рассказать о произошедшем. Прибежала в гостиницу, заперлась у себя в комнате, залезла под душ. Только тогда, под теплыми струями воды, топчась над воронкой слива прямо в полу, Жанна немного успокоилась и убедила себя, что ей ничего не грозит, она в безопасности. Руслан не посмеет прийти в «Мечту», ему не нужны свидетели.

* * *

На завтрак собрались почти все гости отеля.

Жанна занималась тем, чем обычно: пекла блинчики, жарила глазунью и сырники (основу для сырников она всегда готовила накануне, чтобы тесто настоялось). Часть гостей пили чай, часть – кофе, остальные с удовольствием пробовали напиток из цикория, который Жанна отдельно варила всем желающим. Кстати, поклонников цикория становилось все больше и больше.

Глазунью Жанна жарила с помощью специальных форм в виде мордочек животных, которые клала на сковородку, а блинчики она «рисовала». Ну да, чисто изобразительное искусство… Девушка могла очень быстро нарисовать целую картину из жидкого теста, пользуясь специальным дозатором. Тут главное – опыт и умение сначала мысленно представить картинку.

Сегодня Жанна находилась, что называется, в ударе. Она рисовала и рисовала картины из блинного теста… Гости не переставали восхищаться ее кулинарными шедеврами. Жанна, стремительно лавируя среди столиков, разносила заказанные блюда и улыбалась. Она кивала в ответ на похвалы, но нервы были напряжены до предела. Жанна ощущала себя эквилибристкой, бегущей над ареной по тонкой проволоке.

Руслан так и не появился, и это хорошо.

На веранде оставались последние гости. Они уже допивали свои напитки, когда Жанна, выглянув в окно, все-таки обнаружила Руслана, идущего по двору прямо к веранде. В руках он нес цветы.

Значит, ворота были открыты. Или Ольга, сидя у себя в кабинете, посмотрела на монитор, куда транслировалось изображение с камеры, висевшей над воротами, и решила пустить приличного на вид гостя? Руслан позвонил, хозяйка отеля открыла калитку.

«Надо было предупредить Ольгу!» – с запоздалым сожалением подумала Жанна.

Руслан поднялся на веранду, сел за один из столиков у решетки, обвитой диким виноградом, букет положил рядом с собой на стол. Принялся внимательно изучать меню.

Жанна не собиралась поднимать скандал при гостях. Да если вспомнить, она никогда и ни с кем не скандалила публично…

Она вышла к Руслану, встала напротив.

– Это тебе. – Руслан, поднявшись, вручил ей букет.

Белые розы. Символ невинности, чистоты помыслов или чего-то такого…

– Что ты хочешь заказать? – приняв букет, спокойно спросила Жанна.

– Если можно, то сырники и вот этот напиток… – Руслан указал пальцем на строчку в меню. Его большие руки выглядели красивыми и ухоженными: аккуратно подстриженные короткие ногти, гладкая кожа со светлыми волосками на запястье. Со стороны – чистые, не запущенные мужские руки, не изнеженные, но и не грубые. Обыкновенные руки городского жителя, следящего за собой.

Но Жанна содрогнулась, глядя на руки, на пальцы Руслана… Все в этом мужчине вызывало в ней отвращение.

– Хорошо, – кротко произнесла она и скрылась на кухне. Цветы поставила в вазу на окне. Бросать букеты от нелюбимого в мусорное ведро она посчитала жестоким. По отношению к цветам, да. Уж растения-то ни в чем не виноваты…

Если вспомнить, Руслан, когда она подрабатывала официанткой в одном из московских кафе, тоже часто приходил к Жанне в ее смену. Он садился за тот столик, который она обслуживала, делал заказ… Признавался с приятной улыбкой, что ему очень приятно, когда за ним ухаживает именно она. Потом, несколько лет спустя, так же заявлялся уже в другое кафе, где она работала шеф-поваром.

Получается, сейчас ситуация повторялась.

Жанна физически не могла никому подать (и приготовить) что-то плохое или сознательно испорченное. Плюнуть в чашку клиенту для нее являлось чем-то невозможным, шло против ее принципов. Тут даже Руслан не был исключением. И больше того: этот извращенец наверняка обрадовался бы, если бы Жанна сотворила подобное.

Когда она подошла к плите, эмоции отключились. Автоматически. Когда Жанна готовила, то она просто работала. Жанна не относилась к тем поварам, которые вкладывают в свои блюда душу и считают своей обязанностью готовить только в хорошем настроении. Если повар думает, что его плохое настроение влияет на качество блюда и оно может превратиться чуть ли не в яд (то есть может навредить тому, кто ест), то как повар этот человек неэффективен. Да и клиентам ни к чему мысли о том, в каком сегодня настроении повар, не передаст ли он посетителям свои печали и горести.

Поэтому работа – это просто работа. Мастерство кулинара не должно являться колдовством, хоть белым, хоть черным. Настроение повара не должно влиять на блюда, которые он готовит. Ни в плохую, ни в хорошую сторону. Потому что настоящий профессионал (в любом деле, касается не только кулинарии) должен оставлять эмоции за порогом рабочего места.

Жанна превратила эту мысль в свое правило. Когда она подходила к плите, у нее автоматически выключались и выводились на задний план все горести и радости.

Вот и сейчас она принялась жарить сырники с совершенно нейтральным настроением. Сырники – одно из особых блюд, в их приготовлении таятся свои хитрости. В творожную основу для сырников и творожных запеканок Жанна обычно добавляла несоленый мягкий сыр или его аналоги. Вкус готового блюда становился нежнее, напоминал чизкейк, что ли… Еще Жанна тщательно выбирала творог, чтобы в нем не было того специфического аромата, который терпеть не могут дети, да и некоторые взрослые тоже. Ну и кондитерские приправы и специи тоже использовала, чтобы убрать лишние запахи и подчеркнуть нужные, как всегда.