Текст книги "Ясный день. Рассказы, которые согреют в любую непогоду"

Хозяюшка

– Скажи честно, где это тебя так накормили, что от моей еды воротит?

– Ну ты и скажешь, Люба: «воротит». Сыт я, вот и все. У Коляна поужинали, у него жена наготовила как в ресторане.

– Ой ли, можно подумать, ты по ресторанам каждый день ходишь. Ладно, Петя, поняла, что ужинать не будешь. Я уже месяц замечаю: как побываешь у своего нового приятеля, так сытый.

– Ну че ты, Люба, я же не виноват, что у Кольки Наталья готовит вкусно. Представь, двум голодным мужикам стол накрыли.

– Ну-ну, до дома дотерпеть, значит, не можешь…

– Да чего ты завелась?

Люба замолчала, не хотелось ей с мужем ссориться. Больше двадцати лет живут. Дочка в городе учится, сын младший на сборы в район уехал, а сам Петр на работе пластается, уборочная страда началась.

Это было время 80-х, когда в районах все силы бросали на сбор урожая. И Петр в эту горячую пору познакомился с Николаем Крайновым, именно в то время. Жил Николай с семьей в соседнем селе и по пути часто звал нового знакомого домой поужинать.

Сначала Люба старалась не замечать похвалы мужа в адрес неизвестной ей Натальи (вроде как их с Петром ровесницы). И блины у Натальи вкусные, и какие-то там новые блюда, о которых жена Петра и не слышала.

А у Любы что? У Любы все просто: от бабушек, от матери научена, по-деревенски, одним словом.

– Лю-ююб, а чего ты занавески новые не повесишь, а то все по старинке у нас? – Петр на другой день переключился на вышитые занавески в кухне. – Вон у Кольки, как в городе, и диван новый недавно купили, а мы деревня деревней.

– Так мы и есть деревня, раз в селе живем, – Люба ответила равнодушно и так же равнодушно поставила картошку на стол. Поначалу она старалась: как похвалит Петр вкусный ужин у новых знакомых, так Люба на другой день стоит у плиты, удивить хочет… а все напрасно, слова доброго не скажет. Ночью проснется, посмотрит на мужа: вот он, рядом сопит, придраться не к чему.

На другой день Петр приехал с работы раньше обычного.

– Люба, ты знаешь, кого я встретил? – он подошел к умывальнику, в голосе чувствовалась радость. – Помнишь, я тебе рассказывал про своего армейского друга-земляка? Лю-ююб, ну ты чего молчишь?

– Не помню, Петя, у тебя много друзей.

– Ну откуда много? Я тебе про Витьку Воскобойникова рассказывал, вместе служили…

– Ну и что?

– Так вот: он, оказывается, в сельхозинституте работает, преподавателем. Представляешь?! Молодец какой! Я и не знал. Приехал к нам в район, возле администрации встретились, что-то там по передаче опытом…

– Рада за твоего друга.

– Лю-ююб, я его в гости к нам позвал, в пятницу вечером заедет, надо бы приготовить чего-то.

– Пусть приезжает, голодным не оставлю.

– Ага, хорошо. Слышь, Люб, занавески-то смени, Витька-то городской житель. Да уж и не Витька теперь, а Виктор Иванович.

– Петя, знаешь, что, – Люба, внешне спокойная, сжала в руках полотенце, – ты поучи еще меня занавески менять…

– Ну ладно, не заводись, имею право подсказать.

До появления «важного» гостя оставалось три дня. Люба окинула взглядом печку, занавески… Достала известь, развела и подбелила печь. Сняла занавески, выстирала и вновь повесила.

Вечером Петр приехал домой не на рабочей машине, а на Жигулях. За рулем сидел незнакомый мужчина. Люба уже накрыла на стол и еще не успела снять фартук, как на пороге появился муж.

– Встречай, жена, гостя, это Виктор Иванович, мой сослуживец…

– Да можно просто Виктор, – высокий, худощавый гость слегка смутился. Русые волосы, зачесанные назад, серые глаза, рубашка голубого цвета и пиджак темно-серый – вроде все просто, скромно… и вел он себя как-то по-свойски.

Стол Люба накрыла обычный, как знала, как умела, так и сделала. Специально протопила печь в кухне и горячее на плите приготовила. А накануне печку в доме топила, испекла хлеб и свои коронные пироги с черемухой. Петр переживал, что колбасы не удалось купить. Люба вместо колбасы достала домашнюю тушенку в стеклянной банке, с ней и тушила картошку. Ну а овощи огородные сами на стол просятся.

– Вить, может, для сугрева? – Петр подмигнул.

– Не-еет, Петя, я же за рулем.

– Ну как знаешь, а я-то дома… Люба, подай, там, в столе стоит.

– Виктор Иванович, а вы кушайте, все свое, домашнее, – Люба искренне старалась накормить гостя.

– Не обязательно по отчеству, можете запросто: Виктор, – мужчина ел с аппетитом, вспоминая службу в армии. – Да-аа, помнится, мы с Петром перловки-то в армии наелись, помнишь, Петя?

– Ну как же не помню?! Такое разве забудешь? А марш-броски?

Мужчины увлеклись разговором, и Виктор совсем не был похож на важного гостя. Люба оттаяла, перестала волноваться, убирала пустые тарелки и ставила новые.

– Поздно уже, – Виктор посмотрел в окно. – Пора мне ехать, – он поднялся.

Виктор и Петр обнялись как старые товарищи.

– Ну, думаю, не последний раз видимся, надумаете в город, милости прошу, адрес знаешь, – гость подошел к Любе. – Очень рад, очень рад был познакомиться. А ведь я помню, как Петька письма от вас ждал. Переживал, если письма не было, а я говорил ему: «Хорошо все будет, дождется тебя твоя Любушка», – он взял женщину за руку. – Спасибо, хозяюшка, давно такой вкусной деревенской еды не кушал, разве что у бабушки… так то давно было. Очень, очень все вкусное, настоящее, – он окинул взглядом комнату, – и вообще, уютно у вас, – он наклонился и совершенно неожиданно для Любы и Петра поцеловал хозяйке дома руку. – Спасибо за теплый и вкусный прием!

Щеки Любы вспыхнули от смущения.

– Ну что вы, просто угощение, от всей души…

– Вот именно: душевно посидели, – сказал гость.

Проводив гостя, Люба взялась мыть посуду (не хотелось оставлять на утро). Петр принес воды, поставил на плиту.

– Любаша, может, помочь чем?

Люба улыбнулась.

– Ты и так мне помог. Хороший у тебя товарищ, хорошо, что пригласил в гости. Ты, Петя, все разговорами занят был, наелся хоть?

Петр сел на стул, закинув руку на спинку:

– Люба-а, ты у меня вот такая хозяйка!

– Ну да, когда для сугрева пропустил, сразу про хозяйку вспомнил!

– Да что ты, Любаша, я честно говорю… только не умею, как Витька… ручку целовать, – Петр поднялся и подошел к жене.

– Слушай, дай посуду домыть…

– Вместе домоем…

– Ага, чувствую, до утра ей стоять, а утром рано тебе на работу.

– Да ничего, высплюсь…

– Слушай, Петя, я вот думаю про твоего нового знакомого, у которого ты частенько ужинаешь, может, нам их в гости пригласить, ну Николая этого с женой Натальей? А то они тебя угощают, может, ответим своим угощением…

– Любашка, да я тоже думал, хорошо, что напомнила.

– Только, Петя, я там всякие вычурные блюда готовить не умею, как эта Наталья…

– Не-не-не, ты делай, как знаешь, ты у меня хозяюшка….

– То-то же, милый мой муженек, хозяин мой.

Щи для жены

– Не крутись, Юрок, на кухне, не мужицкое это дело, не трать молодые годы на ложки-поварешки, иди лучше в клуб, девчата заждались небось, лучше пригляди себе хозяюшку.

– Никто меня там не ждет, бабуля. А кашу сварить я не хуже тебя могу.

– Ой, гляньте, повар какой у нас выискался, – бабушка Матрена смеется, поправляя ситцевый платочек, – ежели в армии кошеварил, так теперича и на кухне командовать научился…

– Вовсе не командую, помочь хотел, а лучше бы сам чего сготовил. Пирог-то с яблоками понравился, который позавчера пек?

– Ну понравился, не сказал бы, не подумала бы на тебя. Сядь, Юрок, вот тебе каша, поешь, – Матрена села напротив и, не отводя взгляда, смотрела на внука. – Жарко там, в столовой районной, нашел бы другую работу, да и чего тебе там с поварихами… и поговорить не о чем, – Матрена искренне желала двадцатилетнему внуку добра, считая, что работать молодому парню на кухне вовсе не подходит.

Она вспомнила, как в детстве любил Юрка пельмени лепить, а как мать квашню заведет, лучшего помощника не найти. Так это детство, а тут взрослая жизнь.

– Ну и чего вы тут наготовили? – Юркина мать, Валентина, приехала с фермы, сняла вязаную кофту и клетчатый платок.

– Садись, дочка, ужинать, устала, поди, – Матрена достала еще одну тарелку.

– Мам, мы с понедельника на полевом стане будем работать, бригады кормить – распоряжение директора совхоза, – сообщил сын.

– Ну, значит, горячая пора настала, сразу говорю: придется тебе покрутиться, сынок. И в зной, и в дождь передыха не будет.

– Ой, батюшки, а мне-то Юрок ничего не сказал, – Матрена не спеша стала вытирать руки, – и где это видано, чтобы парень на полевом стане поваром работал…

– Мам, ну а кем ему работать? И что такого? Вон Васька Ситников дояром у нас работает, так скоро в передовиках будет ходить, на доску почета карточку прикрепят.

– Да я не о том, я за внука переживаю, засмеют ведь, там бабенки острые на язык.

– Ничего, посмеются да прикусят языки.

– А как ему жениться? Будет вместо жены на кухне щи варить…

– Да погоди, мама, пусть сначала женится.

– Ну, правда, бабуля, ну люблю я готовить. Чего такого? Я вот еще подучиться хочу, чтобы «корочки» были.

– Все, хватит, – распорядилась Валентина, – садимся ужинать.

* * *

– Молоденький какой! А хорошенький! – повариха тетя Дуся залюбовалась загорелым голубоглазым пареньком. – Ну, будет хоть кому кастрюли таскать.

– Кастрюли, само собой, только, Евдокия Петровна, поваром я здесь, назначили меня.

– Ты?! А я как же?

– Да не обижайтесь вы, не подведу, вместе будем работать.

Евдокия первые два дня присматривалась, заглядывала во все кастрюли, можно сказать, не доверяла, потом привыкла к шустрому пареньку, убедилась, что готовит он не хуже ее, хотя и посмеивалась:

– Проверяй, стряпуха, как на вкус.

– Я не стряпуха, я повар, – защищался Юрка.

– Юра! Слышь, что сказать хочу: артисты после обеда приезжают, концерт будет.

– Ага, Евдокия Петровна, понял, надо будет накормить потом артистов. Или они не привыкли к такой еде? – Юрка задумался, даже испугался, чем же кормить артистов, они, как известно, натуры тонкие. – Откуда артисты? Из области?

– Не-е-ее, наши, местные, из Дома культуры, ты, может, знаешь их.

– Не знаю, в Дом культуры не хожу, некогда.

Автобус пазик медленно тащился по проселочной дороге. Импровизированной сценой послужила обычная грузовая машина. Пять девушек и гармонист возвышались на этой сцене, смущенно кланяясь под аплодисменты водителей и комбайнеров.

Тоненькая девушка в красном сарафане сделала шаг вперед после объявления гармониста, выполнявшего еще и роль ведущего, и затянула песню. Голосок ее мягкий, нежный, растекался как ручей, заставляя вслушиваться в каждое слово.

Юрка стоял, как зачарованный, разглядывая певицу.

– Там вон Тонька Майорова, рядом Людка Козырева, Пронченко Томка, а вот эту девчонку не припомню, наверное, из новеньких, – Евдокия разговаривала шепотом, информируя молодого повара. – А-а-аа, погоди, так это же Федяевых дочка младшая – Наташка.

– Наташа, – тут же шепотом, едва слышно, сказал Юрка.

– Тетя Дуся, надо накрывать, артистов кормить будем, – он первым пошел к кухне.

Бригады разъехались, и в поле виднелась техника, медленно передвигающаяся: то удалялась, то проходила мимо полевого стана.

– Ой, а это кто тут у нас? – со смешком заговорила Тоня Майорова, кивнув в сторону Юрки. – Поваренок, что ли?

– Не поваренок, а повар, начальством поставленный, – с гордостью заявила Евдокия. – Кушайте, девоньки, кушайте, певуньи наши. Песни петь, как-никак, тоже работа.

– А это что, все ваш повар готовил? – Людмила Козырева хихикнула, разглядывая Юрку.

– Вместе готовили.

– Ой, как же хорошо, песни спели, сели, поели, да еще такая стряпуха угощает, – Тоня Майорова не переставала подшучивать над парнем. А Юрка, и без того смущенный, даже покраснел.

– Да не обижайтесь вы на них, – тоненькая девушка, в которой Евдокия узнала Наташу Федяеву, отнесла тарелки и шепотом выразила парню свою поддержку.

– Вообще не обижаюсь, просто непривычно людям, когда парень поваром работает.

– Почему непривычно? Мне, например, совсем неудивительно.

– А вы в Доме культуры работаете? – Юрка осмелел и захотел задержать девушку разговорами.

– Да, в этом году музучилище окончила.

– Здорово поешь, я заслушался.

– А ты здорово готовишь, все такое вкусное!

– Ну, я не один, тетя Дуся помогает.

– Все равно, спасибо и тебе, и тете Дусе. У меня мама тоже хорошо готовит, да и я почти все умею. У меня вот только почему-то щи неудачно получаются, хотя, кажется, что проще простого их варить…

– Щи?! Я, наоборот, вот как готовлю щи! Мамка говорит, что у меня лучше получаются, чем у нее. Даже бабуля оценила. Эх, приехали бы вы завтра к нам сюда еще раз, как раз щи будут…

– Нет, завтра мы в другой район едем.

– Жаль…

– Наташа, ну ты чего там, добавки, что ли, просишь? – певуньи дружно рассмеялись. – Поторопись, ехать пора.

– Спасибо за обед, уезжаем мы, – она отступила на шаг от повара.

– А я бы… я бы еще раз послушал, как ты поешь, – сказал Юрка, найдя причину увидеться вновь.

– Так приходи в Дом культуры в субботу, у нас генеральная репетиция будет.

– А меня пустят?

– Пустят! – Наташа откинула светлую косу на плечо, пошла к автобусу. – Обязательно пустят, я договорюсь, – крикнула она.

Осенний лист кое-как держался на ветке, трепыхаясь на ветру; березка у ворот Юркиного дома сбросила почти весь золотой наряд, остались лишь самые «неподдающиеся» листочки.

Впервые Юра привел в свой дом невесту. Наташа смущалась под взглядами Юркиной матери и бабушки, пробовала угощенье и успевала отвечать на множество вопросов бабушки Матрены.

– Мама, да мы уже все знаем, хватит, пусть они меж собой поговорят, – Валентина остановила Матрену.

– А вот скажи, Наташа, – не унималась Матрена, – суп сварить, к примеру, ты успеваешь со своей работой?

– Конечно, успеваю. И не только суп, я все умею.

– А борщ? А щи?

– Готовлю, – она посмотрела на Юрку, – только у Юры щи вкуснее получаются…

– А щи для своей жены я буду сам готовить, – Юрка уверенно положил руку на плечо девушке.

– Да хватит вам про кухню, надо обговорить, когда знакомиться с Наташиными родителями поедем, – сказала Валентина.

Когда Юрка повез на мотоцикле Наташу домой, бабушка Матрена, подвязав потуже платок, стала убирать посуду.

– Хорошая невеста у внучека моего, только боюсь, что артистам некогда за домом глядеть, они же выступают. А Юрок будет крутиться у плиты на работе и дома.

– Мам, ну какая она артистка, ты же слышала: режиссерское окончила, будет кружок вести деткам, как говорится, культуру прививать. Разве это плохо? И дома успевать будет, а если какой раз Юра щи сварит, так это их дело, лишь бы голодными не сидели.

– Да это я так, хлопочу наперед. В мое время на кухне жена должна была хозяйничать, вот и непривычная я. А так-то рада я, слышь, дочка, рада, глядишь, и правнуков дождусь.

– Дождешься, мама, дождешься, – Валентина посмотрела на фотографию, что стояла в буфете за стеклом. Юрка был на ней в военной форме, прислал карточку после первого года службы. – Два года ждала сыночка, весной от радости летала, как домой приехал живой и невредимый. Женится Юра. Пусть женится. А кто там у них щи будет варить, сами разберутся.

Отцы

– Такое серьезное дело, а мы на съемной квартире, ну почему бы к нам не приехать! Сватают же тебя, Ульяна.

В квадратной комнате, где аккуратно стоял угловой диван, пара кресел, шкаф, а посередине стол, который начинал заставляться блюдами и напитками, было светло благодаря люстре, щедро рассеивающей свои искусственные лучи.

– Слышишь, Ульяна, тебя спрашиваю, – Надежда Михайловна, мама симпатичной темно-русой девочки, чувствовала себя не в своей тарелке.

– Мама, это не сватовство, это знакомство. Мы уже давно с Антоном встречаемся, я часто бываю у его родителей. А вот вас никто не видел, поэтому и надо было организовать встречу.

– Ну так можно было у нас, пусть бы приехали, – отец Ульяны, Владимир Иванович, нахмурил брови и был немного напряжен, – дома-то нам было бы легче.

– Папа, ну так же удобнее, зачем им ехать в райцентр, если можно встретиться в городе. Да и Виктор Анатольевич, я уже говорила, он такой серьезный, всегда занятой, у него свой бизнес… и вообще немногословный человек, к нему трудно найти подход… Пап, я попросить хочу: ты уж не говори ничего лишнего…

– Что это значит «лишнего»? – еще больше нахмурился Владимир Иванович.

– Ну, про всякие там мелочи, как, например, со свояком кабанчика ловили, про огород… они городские, им это неинтересно.

– Слышишь, Надюха, дожили, дочка учит отца разговаривать.

– И не называй, пожалуйста, маму «Надюхой», это звучит как-то совсем просто.

– Вот это мы тебя выучили на свою голову, теперь ты нас учишь, – Владимир Иванович изумился словам дочери. И хоть произносила она их неуверенно, стесняясь, все равно они больно ударили по самолюбию родителей.

– Так это меж собой «Надюхой» называет, – вступилась Надежда Михайловна, – чего уж тут такого…

– Мама, папа, ну вы поймите, я не хочу вас обидеть, но я волнуюсь, не знаю, как встреча пройдет, что скажет Виктор Анатольевич.

– А что, за вас с Антоном Виктор Анатольевич все решает? – спросила Надежда.

– Нет, конечно, мы решаем. Ну, просто Алевтина Павловна, она более мягкий и интеллигентный человек, я с ней хорошо общаюсь. А Виктор Анатольевич, он как руководитель, что ли, мыслит…

– Какая ерунда! – возмутилась Надежда. – Скажи напрямую: родителям Антона не нравится, что мы деревенские? То есть, сельчане – попросту говоря, в районном центре живем.

– Нет, он так не говорил, – растерялась Ульяна.

– Поздно мы затеяли этот разговор, – сказал Владимир Иванович, – надо было раньше выяснить и не ехать. Пусть бы жених с родителями приезжал к нам знакомиться.

– Это точно, – поддержала жена, – а сейчас уже стол накрываем, поздно выяснять. В общем, Володя, поняла, чего дочь хочет: чтобы помалкивали мы, поддакивали, чтобы все чинно, а то она интеллигентной семьи жениха стесняется.

Вспыхнув от румянца, Ульяна закрыла лицо руками, понимая, что наговорила лишнего.

– Раз я невпопад говорю, может, мне вообще уйти? – спросил Владимир Иванович. – А вы сами тут разбирайтесь.

– Ну да, меня оставить и уйти, придумал тоже, – Надежда решила исправить ситуацию, потому как менять что-то было некогда и вообще отступать тоже некуда, скоро гости придут. – Ладно уж, отец, давай без этих тары-бары-растобары, смолчи какой раз, «не роща, чтобы соловьем петь».

Владимир Иванович махнул рукой:

– Делайте что хотите.

Через час стол был накрыт. Ульяна часто подбегала к окну, поджидая знакомую машину.

Родители замерли, когда раздался звонок. Владимир Иванович, к тому времени женивший старшую дочь, баловавший внуков, почувствовал себя школьником.

Приветствие с порога, вручение цветов, быстрое знакомство – все это прошло за считанные минуты. Алевтина Павловна с приятной улыбкой, хоть и сдержанной, поправляла прическу, которую сделала по этому случаю.

Виктор Анатольевич по комплекции – противоположность Владимира Ивановича, худощавого и подтянутого. Отец Антона был слегка полноват, не скрывая живота; движения его размашисты, уверенны, говорил бодро, быстро, но в то же время выглядел по-деловому.

– Спасибо, нам очень приятно увидеться с вами, – с улыбкой сказала Алевтина Павловна, сев за стол.

Надежда Ивановна в ответ кивнула и тоже улыбнулась:

– Угощайтесь, пожалуйста, – предложила она.

Антон с Ульяной сидели рядом, тоже немного волнуясь.

Предусмотрев на этот счет нужные слова, Владимир Иванович наконец произнес:

– Ну, давайте за знакомство.

Виктор Анатольевич одобрительно кивнул, пауза заполнилась звоном посуды.

– Угощайтесь, пожалуйста, – часто повторяла Надежда, – Ульяночка, угощай Антона.

– Да-да, мама, я угощаю, – она переглянулась с Антоном, и оба немного смутились.

– Салатики вот здесь, а на горячее картошечка с мясом. Ну, что смогли, мы же сегодня утром приехали, работа, знаете ли.

– А вы где трудитесь, Надежда Ивановна? – поинтересовался Виктор Анатольевич.

– В районной больнице. Медсестра я.

– А-аа, вспомнил, Ульяна говорила. А вот про Владимира Ивановича не помню или я так и не спросил.

Владимир слегка кашлянул, словно «поправляя» голос.

– Автомеханик я, на станции техобслуживания работаю. Ну и водитель, все категории имею.

– Это хорошо, профессия всегда должна быть у человека в кармане. Вот я и Антону всегда говорил об этом, теперь наши дети оба юристы. Хорошо, если все пойдет отлично.

– Пусть работают, пойдет как по маслу, – одобрил Владимир.

– Ну что же вы, грибочки попробуйте, – Надежда пододвинула тарелку, – наши, местные, муж мой сам собирал, – сказала она с гордостью.

– Есть же у людей время грибы собирать, – ответил Виктор Анатольевич, – а тут всю жизнь работа, – он подхватил груздок, на секунду залюбовавшись его маленьким размером. – Вкусно! Спасибо, Надежда Михайловна, давно таких груздей не ел.

– Так это мужу моему спасибо, это он собирал, потом чистил, ну, правда, чистить я тоже помогала, а потом сам солил. Рецепт годами выверял, никому не доверяет.

– Да вы что?! – Виктор Анатольевич еще больше оживился, взгляд «заиграл», он с интересом смотрел на будущего свата. – Неужели все сам, Владимир Иванович?

Владимир смутился.

– Ну, есть такое дело, люблю грибами заниматься.

– Так это у вас хобби такое…

– Может, и так. Удовольствие доставляет, когда по лесу хожу, а потом еще до ума надо довести грибочки.

– Это надо отметить, – предложил Виктор Анатольевич.

Через полчаса мужчины громко разговаривали, добавляя эмоции жестами.

Ульяна с Антоном переглядывались, иногда отвечая на вопросы матерей или откликаясь на оптимистичные одобрения Виктора Анатольевича.

Женщины умудрялись переговариваться, успевая поддержать разговор мужчин и оказать внимание молодой паре.

Ульяна уже не напрягалась от «словечек» отца, которыми он обычно блистал в привычном ему семейном кругу.

– А еще, знаешь, Виктор Анатольевич, какие у нас ягодные места, – продолжал рассказывать Владимир Иванович, – но насчет ягод это больше жена, я не любитель, мне только варенье пробовать.

– Так вот эти места знать надо, – отвечал гость, – а если не знаешь, то наугад соваться – бесперспективное дело.

– Мы вообще-то с Витей больше в городе, в лес – если только на отдых, – сказала Алевтина Павловна, – но вы так рассказываете, очень интересно стало.

– Так приезжайте к нам летом! – обрадовалась Надежда.

Виктор Анатольевич так и не донес очередной гриб до рта.

– Почему это летом? А разве мы раньше не поедем к вам? – он посмотрел на Антона. – Сынок, ну так что, сватаем Ульяну?

Антон приосанился и слегка приобнял девушку.

– Конечно, сватаем. Папа, ну ты же знаешь.

– Ну вот, тогда зачем лето ждать?

– Ой, это я думала про ягоды, про грибы, а насчет сватать – так, конечно, приезжайте к нам. Вижу, у наших детей все сладилось, пора и о деле поговорить.

– Вот это правильно! – Владимир Иванович хлопнул в ладоши.

Надежда Михайловна вспомнила про черемуховый пирог и пошла на кухню.

– Мам, я помогу, – Ульяна пошла за ней. – Надо было все-таки торт купить, – неуверенно сказала дочь.

– Неси чашки, невеста, – с улыбкой ответила Надежда, – торт с Антоном ешьте, а я бабушкин пирог привезла.

– Это что за красота? – не удержалась и спросила Алевтина Павловна.

– А это черемуховый пирог. Здесь слой молотой черемухи, а сверху сметанка деревенская с сахаром.

– Это вы сами делали? Я в кондитерской как-то видела.

– Это мама моя, бабушка Ульяны, пекла, ну а я помогала. Она настояла, чтобы пирог испекли, очень просила вас угостить.

Пирог появился всего на несколько минут.

– А ведь я ел такой пирог еще в детстве у родственников в деревне. Не забыл вкус, это настоящий черемуховый, – сказал Виктор Анатольевич.

Из-за стола все вышли, пошатываясь, скорей всего оттого, что засиделись. Худощавый Владимир Иванович и полноватый Виктор Анатольевич подошли друг к другу, и теперь стол не был им преградой.

– Очень рад, – сказал отец Антона, – хороший ты мужик, Иваныч.

– Все, значит, знакомимся дальше, ждем с Надей к нам.

– Договорились. Надо только отпустить себя.

– А что за работа, я так и не спросил…

– А работа у меня, Володя, родственная твоей: автомобильные грузоперевозки. И как автомеханик ты понимаешь, что транспорт в моей конторе должен быть в идеальном состоянии. Столько лет я на это положил, всякое бывает, конкуренция и все такое… но ничего, держимся.

– Понимаю, и тебя понимаю, и технику, – Владимир снова пожал руку, пока женщины щебетали о новой встрече.

– Антон, вези нас, тебе сегодня нельзя, – распорядился Виктор, – да и вообще нельзя, это уж мы с Иванычем позволили себе.

– Правильно, я тоже за ясную голову, – поддержал Владимир.

* * *

– Ну вот, а ты боялась, – сказала Надежда, закрыв дверь.

Ульяна шмыгнула носом.

– Мам, пап, простите, я просто очень волновалась. Ну он, правда, всегда такой строгий, лишнего слова не скажет, – она обняла отца. – Папка, ты у меня самый лучший, спасибо тебе.

– Ну ладно, все уже прошло. Больше так не паникуй и отца за деревенского простака не принимай. И слезы вытри, еще не хватало… радоваться надо.

– Спасибо, папка.

Надежда Михайловна все еще стояла в прихожей. Потом задумчиво сказала:

– Отцы. Настоящие отцы.

– Ты про кого там? – услышал муж.

– Про тебя. И про Виктора Анатольевича. Повезло нашим детям, хорошие у них отцы.

– А-а-а, вон ты о чем. Так и матери у них не хуже, – он чмокнул жену в щечку. – Пойду, лягу, а то устал что-то сегодня, как будто целый вагон разгрузил, – он остановился и многозначительно добавил, – но я очень доволен.

На улице, сев в машину, Виктор с гордостью посмотрел на сына.

– Женится сын-то. Слышишь, Аля, вот и Антон у нас взрослый, профессия есть, теперь жена скоро будет.

– Хорошая девушка, – сказала Алевтина Павловна, – и родители хорошие, люди простые, но искренние, очень даже симпатичные, – и она одобрительно вздохнула.