Текст книги "Я в мужчинах защиты искала…"

Глава 11. О бедном гусаре замолвите слово…

Несколько дней Анна собиралась с мыслями. Гавриш, к ее огромному облегчению, не показывался, только раз она видела его в кафе в перерыв, но он, заметив ее, пересел на другое место, сделав вид, что она ему абсолютно безразлична. Ее это вполне устраивало. Благодаря лечению, голос практически полностью восстановился, только иногда проскакивали басовитые или, напротив, слишком высокие ноты, но в целом все было уже почти нормально. По крайней мере, работать она могла в штатном режиме, не перекладывая звонки на Леночку, которая уже не скрывала того, что устала делать за Анну ее работу. За прошедшие дни менеджер Денежко заключила еще два договора на монтаж оборудования и продолжала убеждать клиентов, чтобы техническое обслуживание они тоже оформили в их фирме. Шансы были высоки.

К выходным девушка уже более-менее привыкла к своему новому жилищу и даже перестала оставлять на ночь свет. Денис, как и обещал, помог ей перевезти недостающие вещи из квартиры родителей, и теперь Анна с удовольствием спала на собственном постельном белье и ела из своей посуды, что только добавляло ей радости. Она и не ожидала, что настолько комфортно будет жить одной, самой по себе, хотя хлопот, разумеется, было больше. Самым главным, чего ей так не хватало в последнее время и чем она сейчас искренне наслаждалась, был покой. Возвращаясь после работы, она могла весь вечер пролежать на диване с книжкой, иногда забывая поужинать, и не нужно было ни перед кем отчитываться, что она делает, чего не делает и почему.

Отец потихоньку шел на поправку. Рано было еще говорить о выздоровлении, но динамика, как уверял лечащий врач, была положительной. Анна заходила в больницу пару раз и ненадолго, проведывала Игоря Сергеевича, который все еще не хотел с ней разговаривать, общалась с врачом и неизменно заглядывала к Андрею. Он тоже чувствовал себя лучше и всякий раз радовался ей, словно действительно не видел сто лет.

В один из таких визитов лечащий врач отца, Александр Николаевич, высокий симпатичный шатен с чуть тронутыми сединой коротко стриженными волосами, закрыв за собой дверь ординаторской, где они должны были поговорить, присел рядом с Анной на диванчик и прямо спросил:

– Скажите, Аня, а откуда все-таки у Вас этот синяк на лице? Только не надо мне рассказывать про падение на льду. Вы же понимаете, что я травматолог и много разного в своей работе повидал.

Девушка занервничала. Она не хотела посвящать доктора в подробности своей личной жизни и уж тем более не собиралась привлекать к этому делу милицию, которую он вполне мог вызвать. К сожалению, Александр понял ее волнение неверно.

– Это Ваш муж Вас бьет? – задал он еще один вопрос.

Она сначала не поняла, о ком он вообще говорит. Какой муж? Откуда у нее муж? Только несколько секунд спустя ей удалось вспомнить, что ее супругом представился Денис в тот вечер, когда отца госпитализировали. Не удержавшись, она улыбнулась.

– Нет, все не так, как Вы подумали.

Нужно было рассказать доктору правду, тем более что мужчина показал себя и грамотным специалистом, и внимательным собеседником, и просто хорошим человеком.

– А что, по-Вашему, я подумал? – парировал он.

Анна снова не смогла сдержать улыбку.

– Денис мне не муж. И он меня не бьет, – спокойно и уверенно сказала она.

– То есть? – скептически поднял бровь доктор.

– Меня действительно ударили в тот вечер, когда отец попал к вам, – продолжила девушка. – Но это был не Денис. На меня напали на улице, прохожие мне помогли, преступник скрылся, не успев ничего у меня забрать. Я его даже не запомнила. Все.

Мужчина немного помолчал, задумавшись, потом спросил:

– Вы говорите правду?

– А смысл мне Вам врать? Что я этим выигрываю?

– Ничего, – согласился Александр Николаевич, не сводя с нее пристального взгляда глубоких карих глаз. – Если это так, я понимаю, почему Вы не хотели об этом говорить. Ни к чему лишний раз волновать ни Вашу мать, ни тем более Вашего отца.

– Видите, Вы полностью озвучили мои мысли, – покивала головой Анна.

– А Ваш муж, который Вам не муж? – настаивал доктор.

Девушка пожала плечами.

– Это была его идея, со мной он не посоветовался. Если бы он представился кем-то другим, Вы бы, скорее всего, не пустили его в отделение.

– Верно, – кивнул врач.

– А он был нам здесь необходим.

Доктор встал, прошел к окну, постоял у подоконника, глядя на улицу, потом повернулся и сказал:

– Извините, Аня, я влез не в свое дело.

Было заметно, что ему неловко.

– Ничего, Александр Николаевич. Я понимаю. Вам не за что просить прощения. Спасибо за неравнодушие.

Анна увидела, что не убедила его, но решила, что не ее дело успокаивать еще и врача, поэтому просто перевела разговор на тему здоровья Игоря Сергеевича. Доктор переключился и в подробностях поведал девушке, как и чем лечат ее отца и как меняется его состояние. Немного замявшись, он сказал, что мужчина сложно переносит свою беспомощность и периодически впадает в пессимистические состояния, поэтому к лечению привлекли еще и психоневролога, который, со своей стороны, назначил пару препаратов и будет давать консультации в процессе. Девушка горячо поблагодарила врача и подумала про себя, что это очень и очень кстати: отца и его тараканов давно пора было показать узкому специалисту. Она обсудили дальнейшие действия и стали прощаться. Девушка хотела перед уходом еще проведать Андрея. Она уже выходила, когда Александр задал ей еще один вопрос:

– Так кем вам приходится Денис?

Анна посмотрела на него, не отводя взгляда, и спокойно, не выказывая и намека на нервозность, ответила:

– Другом. Хорошим верным другом.

Доктор кивнул.

К этой мысли Анна снова вернулась вечером того же дня, когда пришла на вечеринку по поводу дня рождения своей подруги. Празднование проходило в одном не слишком дешевом клубе, куда до того девушка заходила всего раз в жизни: место для нее было пафосным и не по карману. Но подруга была человеком не бедствующим, работала в банке на хорошей должности, куда устроил ее отец, и такого рода вечеринки время от времени могла себе позволить и позволяла. Компания подобралась разношерстная: молодые родственники, кое-кто из однокурсников и одноклассников, с кем Катя все еще поддерживала отношения, коллеги и еще бог знает кто. Сама Анна относилась к категории одноклассников, они дружили еще со времен школы: не очень близко, но ровно и постоянно, соблюдая баланс здорового взаимного интереса, взаимовыручки и достаточной свободы, чтобы не сливаться в одно и не уставать от общения. Пожалуй, Катю даже можно было назвать лучшей подругой.

Примерно половину приглашенных Анна не знала, с остальными гостями так или иначе пересекалась, так что одинокой себя чувствовать не пришлось, сразу нашлись те, кто занял ее разговором и закружил в водовороте праздника. Однако один из присутствующих одним своим видом просто выбил ее из колеи, так что она не сразу смогла прийти в себя. Игоря Гавриша увидеть среди гостей подруги Анна никак не ожидала. Парень, по всей видимости, тоже был удивлен и озадачен не меньше нее, и только этим девушка смогла объяснить тот факт, что он почти дружелюбно кивнул ей и поздоровался. Как выяснилось потом, пришел он со своей новой спутницей, которая по совместительству оказалась бывшей одногруппницей Кати. Мир тесен, обреченно подумала про себя Анна.

Где-то через час с небольшим, уже немного расслабившись от выпитого спиртного и танцев, девушка стала ловить на себе заинтересованные взгляды гостей. Сначала она решила, что ей это только кажется, что присутствие недруга вызвало у нее приступ паранойи, и ей теперь в каждом взгляде мерещится двойное дно. Потом стала грешить на опьянение, но почти сразу же отмела эту версию за нежизнеспособностью: голова все еще была ясной, не так уж много она и выпила. Наконец она убедилась в своей правоте окончательно, когда пошла в дамскую комнату и встретила возле зеркала нескольких девушек с вечеринки, которые горячо что-то обсуждали, но при появлении Анны резко замолчали и уставились на нее, кто-то тихо хихикнул. Это было как-то странно, но что с этим делать, она не знала.

Может быть, дело в том, что синяк на ее лице так до конца и не исчез? Это возможно, но, если бы дело было только в нем, ее бы кто-нибудь уже напрямую спросил, как сделала это виновница торжества. Или причина в том, что Анна, одна из немногих на Катином дне рождения, пришла без пары? Но ведь это же не семейный прием, есть и другие гости, пришедшие в одиночку. Да и не будут полузнакомые люди всерьез обсуждать ее личную жизнь, на этот счет она была уверена: у людей всегда есть более важные темы для разговоров, она же не знаменитость какая-то. Тогда в чем дело? Подумав немного и не придумав ничего стоящего внимания, Анна дала себе зарок: если ничего не изменится в ближайшие полчаса, она подойдет к Кате и спросит у нее, что происходит. Та уж точно знает, о чем болтают ее гости, в этом сомнений не было. Катя всегда была в курсе всего, что происходит вокруг нее, – отличное и весьма полезное по жизни качество.

Полчаса прошло, Анна стала замечать, что на нее не только косятся, но еще и хихикают ей вслед. Мыслей, почему это могло бы происходить, по-прежнему не было, и девушка решила идти спрашивать у именинницы, но не успела – та уже сама шла к ней.

– Анька, признавайся, что за фигня у тебя с Игорем произошла? – с отличающей ее «тактичностью» спросила Екатерина.

Анна едва поймала падающую челюсть. Что отвечать на этот вопрос? С какого места? В каком порядке?

Пока девушка, подобно выброшенной на берег рыбе, хватала ртом воздух, Катя уверенно, не давая возможности вырваться и передумать, схватила ее за локоть и утащила за дальний столик, уцепив по пути начатую бутылку вина. Видимо, она уже знала, что тема разговора будет неприятной.

– Ну так что? – еще раз уточнила она. – Ты мне расскажешь, как дело было?

– А почему я должна тебе рассказывать, Кать? – искренне недоумевая, задала встречный вопрос Анна.

– Для начала – потому что мы подруги, – уверенно объяснила Катя. – Я как минимум имею право знать то, что уже знают другие. – Она помолчала, разливая вино себе и гостье, потом продолжила: – Кроме того, я все же предпочла бы подробности узнать от тебя, – так сказать, из первых уст, – а не собирать сплетни.

Анна напряглась, страх снова стал подниматься из глубины ее сознания. Что здесь вообще происходит? Глубоко вздохнув и выпив для храбрости несколько глотков вина, которое оказалось весьма неплохим, она стала рассказывать подруге то, что случилось за последние дни при активном участии Гавриша. Единственным, о чем она умолчала, были их отношения с Денисом, в рассказе он был упомянут как приятель, оказавшийся в нужное время в нужном месте и достаточно приличный и воспитанный, чтобы прийти на помощь девушке в трудной ситуации.

Катя внимательно слушала, не перебивая, а потом, залпом допив вино в бокале, потянулась за сигаретами.

– У меня нет причин не верить тебе, – сказала она. – Тебе я поверю гораздо охотнее, чем кому-либо. Ты мне никогда не лгала.

Анна лишь кивала в ответ на слова подруги.

– Именно поэтому я сейчас выставлю отсюда одного не слишком порядочного человека, – продолжила Екатерина.

– Я не понимаю, о ком ты, – вопросительно вскинула глаза Анна. – Ты можешь мне объяснить, откуда взялись эти вопросы и при чем тут Гавриш? И вообще, почему на меня весь вечер косятся твои гости, словно я голая тут дефилирую?

Катя глубоко затянулась, зло выпустила струю густого дыма к перекрытиям потолка и сказала:

– Я совершенно случайно услышала сейчас историю о том, что Игорь застал тебя в офисном лифте за тем, как ты орально удовлетворяла одного молодого человека – как я поняла теперь из твоих слов, того самого Дениса, – а потом предложила то же самое Игорю, чтобы он никому не рассказывал о том, что видел.

Анну передернуло, тошнота подкатила к горлу, ее едва удалось сдержать. Тем временем Катя продолжала:

– Он тебя оттолкнул, но ты, по его словам, стала его преследовать, а когда он в кафе попытался было поговорить с тобой, чтобы ты не вела себя как продажная дешевка, ты, играя на публику, его ударила и устроила сцену, якобы он тебя домогается.

Это все было так противно, что обеих девушек потянуло выпить еще, и они быстро прикончили бутылку, показавшуюся неприлично маленькой.

– А еще Игорь сказал, что синяк у тебя на лице – это дело рук твоего любовника, которого ты уже успела так достать, что он тебя ударил.

– И, конечно же, Игорь лично это все видел и свечку нам держал, чтобы бить было сподручней, – едко заметила Анна, даже не пытаясь выдать это утверждение за вопрос.

Екатерина только молча кивнула.

– Вот сволочь! – искренне сказала Анна. – Жаль, что я ни брата, ни Дэна не послушалась. Надо было вызвать милицию и сдать его с потрохами. Сидел бы сейчас в камере и сам кого-нибудь орально удовлетворял. – Она умолкла на минуту: показалось, что голос снова пропал, – потом успокоилась и продолжила: – Урод моральный!

Катя успокаивающим жестом положила руку на запястье подруги и слегка сжала, потом встала и потянула ее за собой:

– Пойдем, вместе выгоним его отсюда. Я сейчас еще и охрану позову.

Анне, увлекаемой приятельницей, снова стало страшно. Она ужасно не хотела безобразного скандала, в который обещало вылиться выпроваживание Гавриша с вечеринки. Такой позор, мамочки! И ведь самое обидное, что этому гаду поверили, и теперь сплетни понесутся дальше. Хотелось провалиться сквозь землю и не вылезать до второго пришествия.

Тем временем Катя уже нашла кого-то из охраны и вполголоса объясняла ситуацию. Кивнув головой, мужчина позвал еще одного коллегу, и теперь уже процессия из четырех человек двинулась по залу в поисках персоны нон-грата. Впрочем, долго искать не пришлось. Болтун и дамский угодник Гавриш нашелся за одним из столиков в компании своей пассии этого вечера и еще нескольких девушек, которым он что-то рассказывал, а они слушали и взахлеб хохотали. Подойдя к ним, Анна краем уха услышала обрывок фразы: «А вот и она, легка на помине». Это явно было о ней.

Катя была похожа на Немезиду66
  В древнегреческой мифологии – богиня возмездия. Изображалась с мечом или плетью как орудием наказания.


[Закрыть], не хватало только меча или плети, – глаза ее были сощурены, лицо выражало гнев и непреклонность, руки девушка сжала в кулаки. Подойдя вплотную к веселой группке за столом, она сказала, обращаясь к спутнице Гавриша:

– Оксана, ты меня очень расстроила сегодня, приведя в мою компанию вот этого. – Она указала рукой на недоумевающего парня. – Он ведет себя неподобающе, распространяя гадкие слухи о моей подруге. А вы сидите, слушаете эту дрянь и даже не пытаетесь его остановить. Поэтому сейчас он либо уйдет сам, либо его отсюда выведут. И на будущее: я не хочу больше ни видеть его, ни слышать о нем.

Оксана недоуменно округлила глаза, но это было так наигранно, что никто, включая охранников, в ее удивление не поверил. Гавриш вскочил с места и попытался сказать что-то Анне, но та тоже не стала молчать:

– А слабо мне в лицо повторить то, что ты тут носишь целый вечер? Боялся, что я расскажу, как на самом деле все происходило?

– Да что ты расскажешь? – Парень попытался сделать насмешливый вид, но это тоже не получилось – он выглядел встревоженным и смущенным.

– Мне Аня уже все рассказала, – вклинилась Катя, – и хозяйка на этом празднике я. Так что пошел вон!

Сотрудники охраны всем своим видом показывали, с каким удовольствием они помогут нежеланному гостю покинуть клуб, и тот, решив, видимо, не давать им повода, резко засобирался к выходу, даже не огрызаясь. Его спутница, не очень убедительно разыгрывая оскорбленную невинность, направилась за ним, но ее догнала реплика Кати:

– Оксана, тебя отсюда никто не прогонял. Ты моя подруга, и я с удовольствием сама тебе расскажу правду, если ты захочешь слушать.

Девушка повернулась, пару секунд смотрела на хозяйку вечера, затем снова развернулась к выходу, где в ожидании девушки стоял Гавриш, и на ее лице отразилась работа мысли. Потом она виновато улыбнулась парню и вернулась за столик. Игорь демонстративно повернулся и почти выбежал из клуба. У Анны словно груз с души упал, хотя она и понимала, что это только выигранный бой, а война еще вся впереди.

Катя снова схватила ее за руку и повела за столик, где, усевшись на место, ранее занимаемое Игорем, в несколько глотков ополовинила еще одну бутылку вина, а потом передала ее Анне. Та, не отказываясь, сделала из горла несколько глотков и снова отдала подруге. Было ужасно стыдно перед ней за эти безобразия и едва не испорченный день рождения, хотя именинница, судя по поведению, не собиралась сдаваться, а наоборот – имела в планах праздник до утра. Это радовало и хотя бы частично снимало с Анны чувство вины. Чтобы не захмелеть окончательно, она решительно придвинула к себе наполовину полную тарелку с мясной нарезкой и стала методично ее опустошать. Тем временем видевшие за столом девушки внимали краткому и емкому пересказу Кати с не меньшим интересом, чем до того слушали Игоря. Судя по изменившимся взглядам, бросаемым ими на спокойно жующую героиню рассказа, они верили слову Кати. Был шанс того, что подруга поможет спасти ее репутацию. «Я Катькина должница, надо же», – подумала про себя Анна.

После выдворения Гавриша праздник наконец сосредоточился вокруг именинницы, а не досужих сплетен, и это оказалось выгодно всем. Песни, танцы, тосты – все закружилось по новому витку, и снова, и снова… Казалось, конца и края Катиной вечеринке не будет, и Анна призналась себе, что давно так не веселилась. Утащив подругу в сторону, девушка искренне обняла ее и произнесла еще несколько слов благодарности за верность, веру и готовность прийти на выручку.

– Не пори чушь, – прервала поток благодарностей виновница торжества, – мы подруги, и ничего другого от меня тебе ждать не надо. Я тебе верила и верить буду.

Анна едва не прослезилась, только по этой своей реакции поняв, что ей, пожалуй, уже достаточно и вина, и танцев. Потанцевав еще немного, она попросила администратора заказать ей такси и собралась ехать домой.

Катя вызвалась проводить ее до машины. Они стояли на крыльце и курили, когда вдруг, совершенно неожиданно для Анны, девушка задала вопрос, который, похоже, не давал ей покоя с того самого момента, когда она узнала всю настоящую историю с Гавришем:

– Ань, скажи мне честно, а этот Денис – он тебе на самом деле кто?

Анна, борясь с желанием сотворить крестное знамение, чтобы отогнать демонов, создающих дежавю, не придумала ничего лучше, чем воспроизвести ответ, который дала несколько часов назад в больнице доктору:

– Друг, Кать. Хороший, как оказалось, и верный друг.

– Ну-ну, – хмыкнула Катя, косясь на подругу темным хитрым глазом. – Знаем мы таких друзей.

– Ты не веришь мне, что ли? – Анна тоже лукаво взглянула на подругу. – А как же твои обещания?

– Верю, Ань, верю. – Она выпустила, дурачась, дым колечками. – Он хоть красивый?

– Не-а, – честно ответила Анна, улыбаясь мыслям о том, что тут даже врать не нужно. – Совершенно обычный.

Катя еще подумала и сообщила:

– Печально. Я бы познакомилась.

Анна обняла подругу за плечи, посмотрела ей в глаза и тихо сказала:

– Не советую, Кать. Он женат. И жуткий бабник, к тому же. Как и, Гавриш, кстати, если ты не в курсе. Только Дэн, как оказалось, гораздо честнее и сильнее духом. Как видишь, он не опустился до распространения сплетен, даже правды никому не рассказал, хотя и настаивал на том, чтобы я пошла в милицию.

Катя улыбнулась:

– Ну да, женатый бабник мне как-то совсем ни к чему.

Приехала машина, подруги обнялись и, договорившись в скором времени встретиться на квартире у Анны, расстались. Несмотря ни на что, ощущения от встречи у обеих остались только самые приятные. Глядя вслед машине такси, увозившей подругу на другой конец города, Катя тихо, едва слышно для самой себя, прошептала:

– Друг, говоришь? Кого ты обмануть хочешь, Анька? И ведь ничем тебе не помочь…

Бросив окурок в урну, девушка вернулась в клуб и больше не позволила себе думать ни о подруге, ни о ее «женатом бабнике».

Глава 12. Умирающий лебедь

Утро выдалось недобрым.

Спозаранку Анну разбудил звонок мамы, которая дрожащим голосом поведала, что ночью у отца поднялась температура, и этот чудный позитивный парень решил, что умирает, и потребовал к своему одру жену, а после и дочь. Дочери после вчерашней вечеринки совершенно не хотелось никуда ехать, тем более к папане в приступе маразма (а ведь ему и пятидесяти еще нет, рано для маразма!), ей бы банально выспаться – но не тут-то было. Повелитель требовали. Надо было ехать, пока он не вынес мозг окружающим окончательно. И было весьма интересно все-таки узнать, чего ему там понадобилось.

Выпив чашку крепкого чаю, Анна покинула уютную квартирку и минут пятнадцать протряслась в маршрутке с работающей печкой и замерзшими окнами. Даже за такое короткое время она успела перегреться, ее укачало, и, когда она все же вышла на остановке возле больницы, хотелось пойти не к отцу в травматологию, а сразу в морг, чтобы добрый доктор патологоанатом положил ее в холодильник, накрыл простынкой и до самого вскрытия не трогал. К счастью, воспитание не позволяло сразу же следовать всем своим желаниям. Вколоченное «надо» победило. Морг откладывался. Взяв в больничном буфете бутылку минеральной воды, девушка от всей души приложилась к ней и почувствовала, как тошнота отпускает, пожар внутри затухает, и жизнь возвращается в ее измученный организм.

Оказалось, что все не так уж плохо. На счастье, дежурил лечащий врач Игоря Сергеевича, и Анна, не став зря тратить время, с поста медсестры сразу отправилась к нему в ординаторскую, чтобы узнать подробности, а только потом идти к «умирающему». Она не верила, что все настолько серьезно. Александр Николаевич искренне обрадовался ей, как хорошей знакомой, угостил чашкой мятного чаю и рассказал все, ничего не утаивая. Да, температура поднималась. Да, пациент испугался, хотя страх, скорее всего, был вызван тем, что в отделении хорошо и качественно работало отопление, а лихорадка в хорошо разогретой комнате послеоперационными больными переносится особенно тяжело. Но ничего страшного не произошло. Температура на этом этапе возможна, ее нужно контролировать – и только. Пока она ведет себя предсказуемо и так, как положено. Жизни и здоровью Анниного отца это не угрожает. В любом случае, за ним присматривают и оказывают всю посильную помощь по мере необходимости.

– Доктор, я Вам невероятно благодарна за отца! – в который раз поблагодарила мужчину девушка, допивая чай, оказавшийся по-настоящему вкусным. – Спасибо, что так внимательны к нему. И за то, что держите меня в курсе, спасибо вдвойне.

Анна хотела сунуть в карман мужчины еще одну купюру, но он перехватил ее руку и покачал головой.

– Не стоит, – сказал он. – Вы слишком добры. Это будет лишним. Ваш отец в любом случае под нашим присмотром. Правда, не стоит.

От слов врача и ощущения его крепких пальцев на предплечье девушке стало неловко. Она покраснела и вырвала руку – как ей показалось, излишне резко, ведь доктор легко ее отпустил. Увидев смущение в ее лице, он тут же пришел ей на помощь, предложив:

– Разрешите, я посмотрю ваш ушиб?

Не придумав причины для отказа, девушка лишь кивнула. Александр Николаевич аккуратно повернул к окну поврежденную сторону ее лица, на которой синяк все еще был виден, и внимательно, чуть придавливая кожу теплыми пальцами, осмотрел.

– Вы лечитесь как-нибудь? – спросил он.

– А надо? – задала встречный вопрос Анна, и ей показалось, что голос ее звучит весьма уныло.

– Есть мази и гели, которые значительно ускорили бы рассасывание подкожной гематомы, – сообщил врач. – Тем более что, как я вижу, ударили Вас сильно, повезло, что обошлись только ушибом, могли и скулу сломать. – Он еще помолчал, продолжая осмотр. – Вы красивая девушка, подозреваю, что этот синячище Вам изрядно портит жизнь.

– Есть немного, – улыбнулась под прикосновениями доктора Анна.

– Ну, так я запишу Вам пару-тройку названий, купите себе что-нибудь в аптеке и втирайте по схеме. Гарантирую, что скоро будете как новенькая.

Мужчина закончил осмотр, вытер руки влажной салфеткой и действительно написал несколько смутно знакомых Анне названий на листке бумаги.

– Спасибо! – искренне поблагодарила она. – Зря Вы отказываетесь от благодарности, хотя между тем так заботливы и с моим отцом, и со мной. Неправильно это.

Александр Николаевич покачал головой, одновременно поцокав языком.

– Я не отказываюсь от благодарности, Анна, – негромко и вкрадчиво сказал он. – Я отказываюсь от денег. Это другое. Я действительно считаю, что в денежном эквиваленте Вы дали более чем достаточно. Остальное уже от лукавого. – Он умолк, думая о чем-то, потом улыбнулся и добавил: – Или это влияние Вашей фамилии?

Анна опять покраснела. Снова захотелось к доброму доктору, под простынку, в холодильник. Мужчина подошел вплотную, оказавшись неожиданно выше нее даже на каблуках, и еще тише сказал:

– Не нужно так смущаться, я ни в коем случае не хотел Вас оскорбить или унизить. Это была только попытка пошутить – как я вижу, не слишком удачная, извините. А смущение и стыд Вам не идут, это совершенно не Ваше. Вы сильная, и мне это очень нравится. А еще, как мне кажется, смелая. Я прав? – Он внимательно посмотрел в ее глаза и ответил сам себе: – Я прав. Вашему отцу повезло с такой дочерью.

Девушка не совсем поняла, что происходит, и инстинктивно шагнула назад.

– Спасибо, доктор, – почти прошептала она. – Я пойду к нашему умирающему лебедю.

– Идите, – еле слышно ответил Александр Николаевич, и Анна выскользнула из ординаторской, машинально вытирая со лба капельки пота.

«А он интересный, – неожиданно для себя самой, подумала она. – Такие руки приятные. И высокий». Почему-то сейчас именно это было особенно важно, на его росте внимание зациклилось и крутилось вокруг – не иначе как из-за недосыпа, решила Анна. Или все-таки нужно найти себе постоянного парня, чтобы каждый мало-мальски интересный мужчина не вызывал у нее бурю эмоций? Заодно и с «женатыми бабниками» вопрос решится раз и навсегда…

Андрей перехватил ее здоровой рукой за талию, прижал и звонко чмокнул в щеку.

– Аньк, ты чего такая хмурая? Проснись и пой! – рявкнул он прямо ей в ухо.

Девушка от души треснула его ладонью по макушке.

– Совсем сдурел, так пугать?

Парень звонко рассмеялся, сверкая белыми зубами, и звук его смеха разнесся по всему коридору. Медсестра на посту показала Андрею кулак, но было видно, что она едва сдерживает улыбку.

– Не, правда, Ань, что ты такая кислая? Не выспалась?

Анна потерла переносицу.

– Ага. Мы почти до утра в клубе были, у подружки день рождения. А тут папаша вызвал, пришлось ехать.

– Сочувствую. Что-то серьезное? – Андрей погладил ее по руке.

«Там же, где только что касался Александр Николаевич», – машинально отметила про себя она.

– Врач сказал, что нет причин для волнений, и я ему верю. Сейчас вот схожу к нашему страдальцу, чтобы убедиться, что доктор прав, и поеду домой спать. – Она длинно и смачно зевнула.

– Понятно, – кивнул друг. – Тогда не буду тебя задерживать. Потом поговорим еще.

– Обязательно.

Игорь Сергеевич выглядел лучше, чем в последние дни, несмотря на недовольное выражение лица. На щеках появился румянец, глаза блестели, да и в целом он даже лежал как-то бодрее, что ли, не растекаясь по постели безвольной лужицей. Видимо, тот бред о смерти, который он себе придумал, как-то его мобилизовал, и теперь мужчина был намерен всех осчастливить своей последней волей, чтобы там ни думали по этому поводу врачи и члены семьи.

– А, явилась! – приветствовал он дочь, чисто в своем репертуаре.

– И тебе не болеть, – поздоровалась Анна.

Сидевшая на стуле возле кровати мама улыбнулась ей и поцеловала в лоб. Девушка отметила, что кресла уже нет, – видимо, потому что мама больше не проводит столько времени у постели отца и, как всегда, по доброте душевной, передала его кому-то, по ее мнению, более нуждающемуся. Ну и ладно.

– Так что случилось? – поинтересовалась девушка, ни к кому толком не обращаясь. – Кто у нас умер?

Отца перекосило, и внутренне она даже порадовалась такой реакции – почему бы немного не подразнить гусей?

– Ты все шутишь, – заворчал отец. – Я вот не сегодня завтра концы отдам, а ты только рада будешь.

– Конечно, буду, – кивнула девушка. – А как же иначе? Ты не переживай, похороним честь по чести. И батюшку пригласим, отпоет, как полагается. И поминки организуем, у вас на заводе, на пищевом комбинате можно. Или хоть у нас в центре – там, в кафе, очень приличные пирожки девчата пекут, я ни разу не отравилась.

– Аня! – не сдержав эмоций, воскликнула мать. – Что ты такое говоришь?

Отец лишь еще больше скривился, как от зубной боли. А может, ему действительно было в тот момент больно, кто знает? Соседи по палате откровенно скалились: в отличие от родителей Анны, будучи абсолютно беспристрастными, они видели, что девушка всего лишь шутит – зло, без сомнения, но шутит.

– Я по делу говорю, мам, – серьезно, стараясь не выдать улыбки, продолжала она. – Если папаня собрался помирать, мы ж его в простыне под куст не выкинем: штраф придется платить, и все такое. Зачем нам лишний геморрой? Похороним по-человечески: с цветами, батюшкой, музыкой и пирожками. Я сказала.

Игорь Сергеевич начал заметно закипать, и Анна спросила себя, насколько хватит его упаднических настроений. Злость всегда сильнее жалости к себе, а сейчас отец был уже явно зол. Он молча слушал диалог жены и дочери, потом не выдержал и заорал:

– Ты вот ждешь не дождешься, пока я сдохну! – Адресована сия эмоциональная реплика была явно не Нине Дмитриевне. – Вот напишу завещание – и ни фига ты не получишь!

Анна улыбнулась. Какие умные мы слова знаем, оказывается, – «завещание».

– Да на кой мне твое завещание? – не поняла она. – Доля в квартире у меня есть по закону. Если ты отпишешь свою долю полностью маме, у нее будет две трети квартиры, вот и все. А учитывая, что я там все равно не живу, что мне до этого?

Отец округлил глаза, открыл было в удивлении рот – и тут же с громким лязганьем его захлопнул. Потом поджал губы и погрузился в скорбное молчание. Некоторое время спустя Анна серьезным голосом поинтересовалась:

– Меня сюда позвали слушать тишину? Или все-таки есть, что сказать? Если нет, я, с вашего позволения, поеду, посплю – устала страшно.

Поймав тему для очередного нытья, отец завел шарманку:

– Вот и я говорил: будет жить одна, вообще от рук отобьется, гулять начнет. И вот, пожалуйста, ночей не спит, шатается где-то!

Было не очень понятно, кому конкретно он это говорит, но Анна чувствовала себя действительно уставшей, спать хотелось неимоверно, рот от зевков едва не рвался, и разбираться ни в чем не хотелось.