Текст книги "Война на море 1812 года. Противостояние Соединенных Штатов и Великобритании во времена Наполеоновских войн"

Но в то время как американцы при этом, как правило, имели более тяжелые и приспособленные орудия, они страдали одним или двумя недостатками. Наши литейные заводы в целом были не так хороши, как у британцев, и, следовательно, наши пушки чаще выходили из строя. Именно авария такого рода спасла британский корабль «Бельвидера», точно так же пострадали «Генерал Пайк» под командованием коммодора Чонси и новый американский фрегат «Герьер», при этом часто лопались дула орудий. Более универсальный недостаток заключался в малом весе нашего выстрела. Когда капитан Блейкли потопил «Эйвон», он официально сообщил, что четыре выстрела, которые попали к нему на борт, весили 32 фунта каждый, что на фунт и три четверти больше, чем самый тяжелый его выстрел, то есть его средний выстрел меньше примерно на 2½ фунта, или более чем на 7 процентов. Точно такие же заявления делали офицеры «Конституции» в ее трех боях. Так, когда она сражалась с «Явой», ее бортовой залп, как уже говорилось, был 704 фунта, на «Яве» было установлено 28 длинноствольных 18-фунтовиков, 18 32-фунтовых карронад, 2 длинноствольные 12-фунтовые и 1 подвижная 24-фунтовая карронада и бортовой залп был 576 фунтов. Тем не менее при фактическом взвешивании всех различных выстрелов с обеих сторон было обнаружено, что разница в силе бортового залпа составляла всего около 77 фунтов, или выстрелы «Конституции» весили примерно на 7 процентов меньше. Каждая из длинноствольных 24-фунтовых пушек «Соединенных Штатов» делала по одному выстрелу, но на 4¼ фунта тяжелее, чем длинноствольные 18-фунтовые орудия «Македонского», и здесь разница составила около 7 процентов. Такая же разница существовала в пользу «Пингвина» и «Эпервьера» по сравнению с «Уоспом» и «Хорнетом». Мистер Фенимор Купер взвесил большое количество снарядов через некоторое время после войны. Более поздние снаряды даже весили почти на 5 процентов меньше, чем британские, а некоторые из совсем старых – около 9 процентов. В среднем следует брать на 7 процентов меньше, и я буду везде делать эту скидку для океанских кораблей. Недостача иногда была из-за сноса снаряда ветром, но чаще выстрел был полноразмерный, но не кучный. О влиянии этого можно судить по следующей цитате из работы одного английского артиллериста: «Чем больше плотность выстрелов одного калибра, выпущенных с одинаковой скоростью и углом возвышения, тем больше дальность, точность и проникающая способность»[36]36
  Джеймс полагает, что «капитаны-янки» в каждом случае рыскали вокруг, пока не получали возможность выстрелить особенно мелкие американские снаряды, а также отрицает, что малый вес является недостатком. Последнее предположение, доведенное до логического конца, привело бы к некоторым довольно поразительным результатам.


[Закрыть]. Эта неполноценность в плотности могла быть серьезной проблемой в противостоянии на дальней дистанции, но не имела большого значения на ближней дистанции (хотя, возможно, отчасти из-за небольшого веса так много выстрелов «Чесапика» не смогли пробить корпус «Шаннона»). Таким образом, в боях с «Македонским» и «Явой» американские фрегаты продемонстрировали превосходную практику, когда бой велся на оптимальном расстоянии, в то время как их первые бортовые залпы с дальней дистанции были даны наобум, но в случае с «Терьером» «Конституция» приберегла свой огонь для ближнего боя, и, вероятно, на него совершенно не повлиял небольшой вес ее выстрела.

Что касается офицеров и экипажа 44-пушечного фрегата, то штатным составом, установленным законом, был следующий:

1 капитан;

4 лейтенанта;

2 лейтенанта морской пехоты;

2 штурмана;

2 помощника капитана;

7 гардемаринов;

1 казначей;

1 хирург;

2 помощника хирурга;

1 клерк;

1 плотник;

2 помощника плотника;

1 боцман;

2 помощника боцмана;

1 помощник оружейной комнаты;

I стрелок;

II стрелков-старшин;

1 рулевой;

1 парусный мастер;

1 бондарь;

1 стюард;

1 оружейник;

1 оружейный мастер;

1 повар;

1 капеллан.

__

50

120 матросов;

150 рядовых;

30 юнг;

50 морских пехотинцев.

___________________________

Всего 400 человек.

На 18-пушечном корабле было 32 офицера и старшины, 30 матросов, 46 матросов, 12 юнкеров и 20 морских пехотинцев, всего 140 человек. Иногда корабли выходили в море без полного состава (как в случае с первым «Уоспом»), но чаще с внештатными на борту. Оружием для ближнего боя были пики, тесаки и несколько топоров, в то время как у морских пехотинцев и некоторых матросов на реях были мушкеты, а иногда и винтовки.

Сравнивая силы противников, я всегда указывал количество человек в экипаже, но в большинстве случаев это было не нужно. Когда было много людей, которые управляли орудиями, регулировали паруса, ремонтировали, служили морскими пехотинцами и т. д., любое дополнительное количество просто служило умножению бойни на борту. «Герьер», несомненно, страдал от нехватки рук, но ни «Македонский», ни «Ява» не выиграли бы от присутствия дополнительной сотни человек. У Барклая было примерно столько же людей, сколько у Перри, но это не давало ему равной силы. «Пингвин» и «Фролик» были бы захвачены точно так же, если бы у «Хорнета» и «Уоспа» было на дюжину человек меньше, чем у них. Главной оказией, когда число могло бы помочь, была рукопашная схватка. Таким образом, «Чесапик», имея на 50 человек больше, чем «Шаннон», должен был добиться успеха, но не добился, потому что превосходство его экипажа в численности было более чем уравновешено превосходством экипажа «Шаннона» в других отношениях. На результате битвы у озера Шамплейн, которая велась на якоре, когда флотилии находились слишком далеко друг от друга, чтобы доставали мушкетные выстрелы, ни в малейшей степени не сказалось количество людей с обеих сторон, поскольку у обоих комбатантов их было достаточно для управления орудиями и несения любой другой службы.

Во всех этих конфликтах мужество обеих сторон считалось само собой разумеющимся: оно было не столько фактором в достижении победы, сколько фактором, отсутствие которого было фатальным для любых шансов на успех. В боях между среднего размера кораблями ни один из них не добился превосходства в храбрости. Экипажи «Аргуса» и «Эпервьера» дрогнули, но, если бы они не сражались так храбро, они не смогли бы победить. Вряд ли можно сказать, что экипажу «Чесапика» недоставало мужества, дело было скорее в том, что они уступали противникам как в дисциплине, так и в мастерстве.

Во время войны был только один конфликт, в котором можно было сказать, что победа была достигнута благодаря превосходству в храбрости. Это было, когда капер «Невшатель» отбил лодки «Эндимиона». Экипаж капера пропорционально понес более тяжелые потери, чем нападавшие, и одержал победу благодаря своей способности выстоять.

Для удобства их сравнения я привожу в табличном виде силу трех британских 38-пушечников и американских 44-пушечников (с учетом меньшего веса металла последних).

Самый маленький линейный корабль, 74-пушечный, с только длинноствольными 18-фунтовыми пушками на второй палубе, был вооружен следующим образом: 28 длинноствольных 32-фунтовых, 28 18-фунтовых, 6 12-фунтовых, 14 короткоствольных 32-фунтовых, 7 18-фунтовых, или бортовой залп в 1032 фунта, 736 – из длинноствольных орудий, 296 – из карронад, в то время как «Конституция» выстреливала (реально) 684 фунта, 356 – из длинноствольных орудий и 328 – из карронад, а «Соединенные Штаты» – 102 фунта, большей частью из карронад. Помня о разнице между длинноствольными пушками и карронадами и учитывая, что 16 длинноствольных 18-фунтовых пушки 74-пушечника были заменены 42-фунтовыми карронадами[37]37
  То, что это изменение оставит силы примерно такими, как они были, можно заключить из того факта, что «Адамс» и «Джон Адамс», оба из которых были вооружены 42-фунтовыми карронадами (которые были отправлены в гавань Сакетта), их заменили на длинноствольные и средние 18-фунтовые орудия, которые считались грозными: так что замена 42-фунтовых карронад, если она имела место, уменьшила силу 74-пушечника.


[Закрыть] (чтобы металл на кораблях распределялся в одинаковых пропорциях между двумя типами пушек), мы получаем в качестве бортового залпа 74-пушечника 592 фунта от длинноствольных орудий и 632 от карронад. «Соединенные Штаты» выстреливали номинально 360 и 486, а «Конституция» номинально 360 и 352 фунта, таким образом, 74-пушечник превосходил даже первую номинально примерно как три к двум, в то время как «Конституция», будучи «линейным кораблем», замаскировалась до такой степени, что в действительности составляла лишь немногим более половины силы одного из самых маленьких настоящих линейных кораблей, которыми располагала Англия!

Глава III
1812 год в океане

Поход коммодора Роджерса и неудачная погоня за «Бельвидерой». – Поход «Эссекса». – Поход капитана Халла и бегство от эскадры коммодора Брока. – «Конституция» захватывает «Герьер». – «Уосп» захватывает «Фролик». – Второй неудачный поход коммодора Роджерса. – «Соединенные Штаты» захватывают «Македонского». – «Конституция» захватывает «Яву». – «Эссекс» отправляется в поход. – Резюме

К моменту объявления войны 18 июня 1812 года американский флот был лишь частично готов к боевой службе. 18-пушечный «Уосп» все еще находился в море, возвращаясь из Франции, «Констелейшн», 38 орудий, стоял в реке Чесапик, не имея возможности принять экипаж в течение нескольких месяцев, 38-пушечный «Чесапик» в таком же состоянии находился в бостонской гавани, 28-пушечный «Адамс» был в Вашингтоне, его разрезали и удлиняли из фрегата в корвет. Ни один из этих трех крейсеров не мог выйти в море до конца года. 32-пушечный «Эссекс» стоял в нью-йоркской гавани, но из-за ремонта еще не был готов к отплытию. 44-пушечная «Конституция» находилась в Аннаполисе без всех своих запасов и занималась принятием на борт нового экипажа, поскольку сроки службы старого истекли. 14-пушечный «Наутилус» курсировал у побережья Нью-Джерси, и другие небольшие бриги также находились у побережья. Единственными немедленно доступными судами были корабли под командованием коммодора Роджерса в Нью-Йорке, состоящие из его собственного корабля «Президент», 44 орудия, и корабля «Соединенные Штаты», 44 орудия, коммодора Декейтера, 38-пушечного «Конгресса» капитана Смита, 18-пушечного «Хорнета» капитана Лоуренса и 16-пушечного «Аргуса» лейтенанта Синклера. Кажется удивительным, что какая-либо нация смогла допустить такое рассеяние своих кораблей и нахождение многих из них в таком непригодном состоянии в начале военных действий. Британские корабли, курсировавшие у побережья, в то время были не очень многочисленны или грозны: «Африка», 64 орудия, «Акаста», 40 орудий, «Шаннон», 38 орудий, «Герьер», 38, «Бельвидера», 36, «Эол», 32, «Саутгемптон», 32, и «Минерва», 32 орудия, а также ряд корветов и шлюпов, однако их силы были достаточно мощны, чтобы коммодор Роджерс не мог предпринять какие-либо попытки захватить прибрежные города Канады или Вест-Индии. Но идущий домой Серебряный флот отплыл с Ямайки 20 мая, и его защищали только 36-пушечная «Талия», капитан Вашон, и 18-пушечный «Рейндир», капитан Мэннерс. Его захват или уничтожение стали бы серьезным ударом, который, казалось, можно было бы нанести, поскольку флоту следовало пройти вдоль американского побережья, следуя по течению Гольфстрима. Коммодор Роджерс сделал все приготовления в ожидании объявления войны, и через час после того, как были получены официальные известия об этом вместе с инструкциями, 21 июня его эскадра вышла в море и двинулась на юго-восток, чтобы добраться до кораблей Ямайки. Узнав от американского брига, что за четыре дня до этого он в 36° северной широты и 67° западной долготы встретил Серебряный флот, коммодор на всех парусах устремился в этом направлении. В 6 часов утра 23 июня на северо-востоке был замечен парус, который оказался британским 36-пушечным фрегатом «Белвидера» капитана Ричарда Байрона. Последний, заметив часть эскадры коммодора Роджерса некоторое время назад, направился навстречу, пока в 6:30 не опознал в трех самых больших кораблях фрегаты. Получив с нью-йоркского лоцманского катера информацию о вероятности войны, «Бельвидера» пошла прочь, двигаясь с северо-востока на восток, при свежем западном ветре. Американцы бросились в погоню, очень быстроходный корабль «Президент» шел впереди, а следом – «Конгресс». В полдень «Президент», двигаясь на юго-запад, оказался в 2¾ мили от «Бельвидеры», там, в 100 милях к северу и в 48 милях к востоку, лежат Нантакетские отмели. Ветер ослабевал, все больше меняясь на юго-западный, в то время как корабли продолжали следовать своим курсом, двигаясь с северо-востока на восток. Поскольку «Президент» продолжал набирать обороты, капитан Байрон расчистил корабль для боя и сдвинул к корме два длинноствольных 18-фунтовых орудия на главной палубе и две 32-фунтовые карронады на квартердеке.

В 4:30[38]38
  Купер, II, р. 151. По словам Джеймса (т. VI, с. 117), «Президент» находился в 600 ярдах от «Бельвидеры», в полрумба от ее наветренной стороны или скулы левого борта.


[Закрыть] сам коммодор Роджерс выстрелил из носового орудия на баке правого борта «Президента», затем был произведен выстрел из соответствующего орудия на главной палубе, а потом коммодор Роджерс выстрелил еще раз. Все эти три выстрела попали в корму «Бельвидеры», в результате чего девять человек были убиты и ранены: один из выстрелов попал через рулевую рубку в кормовую рубку, а два других – в каюту капитана. Еще несколько таких выстрелов обеспечили бы захват «Бельвидеры», но, когда пушка «Президента» выстрелила во второй раз, она разорвалась, взорвала палубу полубака и убила и ранила 16 человек, в том числе самого коммодора, у которого была сломана нога. Это спасло британский фрегат. Такой взрыв всегда вызывает едва ли не панику, каждое орудие сразу вызывает подозрение. Посреди суматохи кормовые орудия капитана Байрона открыли результативный огонь, убив или ранив еще шесть человек. Если бы «Президент» продолжал упорно продвигаться вперед, используя свои носовые орудия только до тех пор, пока не подойдет вплотную, что он, вероятно, сумел бы сделать, «Бельвидера» все еще могла быть захвачена, но вместо этого «Президент» спустился по ветру и выстрелил с левого борта, слегка подрезав такелаж своего противника, но не причинив других повреждений, в то время как «Бельвидера» вела бойкий и яростный огонь, хотя длинные болты, крюки и тросы для крепления пушек у бортов теперь постоянно ломались, ранив нескольких человек, в том числе капитана Байрона. «Президент» потерял позицию из-за виляния, но вскоре восстановил ее и, подойдя ближе, чем прежде, снова открыл из носовых орудий меткий огонь, который сильно повредил грот-мачту, бегин-рей и один или два других рангоута противника[39]39
  Джеймс (т. VI, с. 119) говорит, что «Президент» был в пределах 400 ярдов.


[Закрыть], но вскоре после этого он повторил свою прежнюю тактику и снова потерял позицию, вильнув, чтобы произвести еще один бортовой залп, еще более неэффективный, чем первый. Он еще раз подошел ближе, чем когда-либо прежде, и снова вильнул, одиночные выстрелы из носовых орудий нанесли значительный урон, но бортовые залпы – нет. Тем временем расторопный экипаж «Бельвидеры» ремонтировал все повреждения так же быстро, как они были получены, в то время как под командованием лейтенантов Сайкса, Брюса и Кэмпбелла из ее кормовых орудий было произведено не менее 300 выстрелов. Обнаружив, что, если «Президент» перестанет рыскать, он сможет легко двигаться рядом с ним, капитан Байрон отрезал один становой якорь, один стоп-анкер и два запасных якоря, баркас, ялик, гичку и весельную лодку и запустил 14 тонн воды. Эффект от этого сразу же стал очевиден, тем временем повреждения, полученные парусами комбатантов, позволили приблизиться «Конгрессу», и, когда он оказался в ряду со своим кораблем сопровождения, капитан Смит открыл огонь из своих носовых орудий, но выстрел немного не достиг цели. «Бельвидера» вскоре изменила курс с востока на юг, поставила правые лисели и к полуночи была вне опасности и через три дня достигли гавани Галифакса.

Критика лорда Говарда Дугласа по поводу этого столкновения кажется весьма справедливой. Он говорит, что «Президент» очень хорошо открыл стрельбу из носовых орудий (на самом деле американцы, похоже, лучше прицеливались и добивались большего успеха из этих орудий, чем британцы со своими кормовыми орудиями), но что он потерял так много позиций из-за рыскания и нанесения безвредных бортовых залпов, что позволил противнику сбежать. Конечно, если бы не время, которое было потеряно впустую, коммодор шел бы рядом со своим противником и судьба маленького 36-пушечника была бы решена. Однако следует помнить, что только разрыв орудия на борту «Президента», вызвавший такое ужасающее смятение и потери и, что особенно пагубно, выведший из строя коммодора, дал «Бельвидере» хоть какой-то шанс спастись. Во всяком случае, независимо от того, заслуживает или нет порицания американский фрегат, капитан Байрон и его команда в высшей степени заслуживают похвалы за мастерство, с которым обслуживались их орудия и производился ремонт, за хладнокровие, с которым были приняты меры к спасению, и мужество, с которым они сопротивлялись столь превосходящей силе. В данной ситуации капитан Байрон показал себя таким же хорошим моряком и таким же храбрецом, каким он впоследствии оказался гуманным и великодушным противником, когда участвовал в блокаде Чесапика[40]40
  Даже «Найлз», беспринципно ожесточенный по отношению к британцам, отдает должное человечности капитанов Байрона и Харди, которая, безусловно, сияет по сравнению с некоторыми скорее пиратскими похождениями последователей Кокберна в Чесапикском заливе.


[Закрыть].

Это было не очень благоприятное начало военных действий для Америки. Потеря «Бельвидеры» была не единственным поводом для сожаления, поскольку расстояние, которое преследователи сбили с курса, вероятно, спасло Серебряный флот. Когда «Бельвидера» была впервые обнаружена, коммодор Роджерс находился на 39°26′ северной широты и 71°10' западной долготы, в полдень того же дня «Талия» и ее конвой находились на 39° северной широты и 62° западной долготы. Не преследуя «Бельвидеру», американцы, вероятно, столкнулись бы с Серебряным флотом.

Американская эскадра достигла западной окраины Ньюфаундлендских отмелей 29 июня, а 1 июля, немного восточнее отмелей, наткнулась на большое количество скорлупы орехов какао, апельсиновых корок и т. д., которые вселяли в каждого большие надежды догнать добычу. 9 июля «Хорнет» захватил британского капера на 45°30’ северной широты и 23° западной долготы, и его капитан сообщил, что накануне вечером он видел ямайцев, но больше о них ничего не было слышно или видно, и 13 июля, находясь в двадцати часах пути от Ла-Манша, коммодор Роджерс неохотно повернул на юг и 21 июля достиг Мадейры. Оттуда он пошел к Азорским островам и через Большую Ньюфаундлендскую банку домой, потому что на кораблях было много заболевших. 31 августа он прибыл в Бостон после очень неудачного плавания, в котором выиграл всего семь призов, все торговые суда, и отбил одно американское судно.

3 июля «Эссекс», 32 орудия, капитан Дэвид Портер, вышел из Нью-Йорка. Как уже упоминалось, корабль был крайне неэффективно вооружен, практически на сто процентов карронадами. Это оставляло его на милость любого фрегата с длинноствольными орудиями, который мог держаться на расстоянии нескольких сотен ярдов, но, несмотря на ходатайства и протесты капитана Портера, ему не разрешили сменить вооружение. 11 июля в 2 часа ночи на 33° северной широты, 66° западной долготы «Эссекс» столкнулся с 32-пушечной «Минервой» капитана Ричарда Хокинса, сопровождавшей семь транспортов, в каждом из которых находилось около 200 солдат, следовавших из Барбадоса в Квебек. Конвой шел открытым строем и при тусклой луне подошел «Эссексу» и оттеснил транспорт № 299 со 197 солдатами на борту. Взяв в плен солдат, капитан Портер отошел к конвою, ожидая, что капитан Хокинс выйдет и сразится с ним, но последний этого не сделал, держа конвой в тесном строю вокруг себя. Все транспорты были вооружены, и на них было еще в общей сложности 1200 солдат. Поскольку «Эссекс» мог сражаться только в ближнем бою, эти превосходящие силы сделали для него безнадежной попытку уничтожить «Минерву». Его карронады можно было задействовать на короткой дистанции, чтобы они были эффективны, и, конечно, было бы безумием врезаться прямо посреди конвоя и подвергать себя опасности быть взятым на абордаж в пять раз большим количеством людей. «Минерва» имела на три орудия меньше с каждого борта, а на спардеке несла 24-фунтовые карронады вместо 32-фунтовых, и, кроме того, имела на 50 человек меньше, чем «Эссекс», у которого в этом походе было около 270 человек, с другой стороны, ее основная палуба была вооружена длинноствольными 12-фунтовыми орудиями, так что трудно сказать, правильно ли она поступила, отказавшись от боя. Она была той же силы, что и «Саутгемптон», капитан которого сэр Джеймс Лукас Йео впоследствии бросил вызов Портеру, но так и не назначил место встречи. В случае встречи преимущество на кораблях с таким радикально различным вооружением было бы у того капитана, которому удалось перехитрить другого и вести бой на наиболее удобном для себя расстоянии. На дальней дистанции либо «Минерва», либо «Саутгемптон» обладали бы огромным превосходством, но, если бы Портер смог ухитриться подойти на пару сотен ярдов или, еще лучше, к абордажу, его превосходство в весе металла и количестве людей позволило бы ему захватить любой из них. Экипаж Портера был лучше подготовлен к абордажу, чем почти у любого другого американского коммандера, и, вероятно, ни один из британских фрегатов на американском боевом дежурстве, кроме «Шаннона» и «Тенедоса», не имел бы шанса с «Эссексом» в рукопашной схватке.

Среди ее самых молодых гардемаринов был Дэвид Глазго Фаррагут, которому тогда было всего тринадцать лет и который впоследствии стал первым и величайшим адмиралом Соединенных Штатов. Интересно прочесть его слова по этому поводу. «Каждый день, – говорит он, – экипаж тренировался с большими пушками, стрелковым оружием и простой палкой. И я могу здесь упомянуть тот факт, что никогда не был на корабле с лучшими, чем команда старого „Эссекса“, фехтовальщиками на борту. Они были так хорошо обучены как абордажники, что каждый мужчина со своей саблей, острой, как бритва, кинжалом, сделанным корабельным оружейником из напильника, и пистолетом был готов к подобной чрезвычайной ситуации»[41]41
  Джеймс говорит: «Если бы капитан Портер действительно пытался атаковать „Минерву “, мы не видим, что могло бы помешать „Эссексу“ с его превосходством в мореходных качествах подойти к ней вплотную. Но мы уверены, что такая мысль в голову капитана Портера не приходила». Что помешало «Эссексу», так это то, что «Минерва» не рискнула покинуть конвой. Фаррагут в своем журнале пишет: «Плененные британские офицеры очень желали, чтобы мы сразились с „Минервой“, считая ее хорошей соперницей для „Эссекса“, и капитан Портер ответил, что, если коммандер его величества пришелся им по вкусу, он с удовольствием их удовлетворит, поэтому мы встали навстречу конвою и продвинулись вперед на расстояние выстрела и ждали „Минерву“, но она повернула и встала посреди конвоя, к крайнему изумлению наших пленных, которые назвали коммандера подлым трусом и выразили решимость доложить о нем в Адмиралтейство». Инцидент с докладом об «уклонении от боя» не стоит упоминания, я пишу о нем только для того, чтобы показать, чего стоят насмешки Джеймса.


[Закрыть].

13 августа на наветренной стороны был замечен парус, который оказался британским кораблем-шлюпом «Алерт», 16 орудий, капитан Т.Л.О. Логарн, на борту которого находились 20 18-фунтовых карронад и 100 человек[42]42
  Джеймс (т. VI, с. 128) говорит «86 человек». В Военно-морском архиве в Вашингтоне в «Письмах капитанов» за 1812 год (т. I, № 182) можно найти приложенное к письму Портера об условно-досрочном освобождении офицеров и экипажа «Алерта», подписанное капитаном Лохарном, оно содержит либо 100, либо 101 фамилию членов экипажа «Алерта», помимо фамилий ряда других заключенных, отправленных обратно в рамках того же соглашения между воюющими сторонами об обмене пленными.


[Закрыть]. Как только «Эссекс» обнаружил «Алерт», он выпустил якоря за кормой и заставил врага поверить, что пытается спастись, отправив несколько человек наверх, чтобы расчистить рифы и поднять паруса. Решив, что фрегат является торговым судном, «Алерт» набросился на него, в то время как американцы разошлись по местам по боевому расписанию и подготовились к бою, хотя дульные чехлы остались в орудиях, а порты – закрытыми. «Алерт» выстрелил из пушки, и «Эссекс» лег в дрейф, когда «Алерт» прошел за его кормой, и с подветренной стороны дал залп крупной картечи и дроби, но шлюп был так далеко позади траверса фрегата, что его выстрел не попал в порты и не причинил повреждений. Вслед за этим Портер переложил руль и сразу открыл дульные чехлы пушек и сделал все прочее приготовления. Теперь «Алерт» понял свою ошибку и принялся уходить, но слишком поздно, потому что через восемь минут «Эссекс» был рядом, и «Алерт» выстрелил из мушкета и сдался, три человека были ранены, а в трюме было несколько футов воды. Его разоружили и отправили как картельное судно в Сент-Джонс. Среди американских писателей было модно говорить о «недостойной» сдаче, но такое обвинение совершенно беспочвенно. Сила «Эссекса» в четыре раза превышала силу «Алерта», и все, что от него можно было ожидать, – это делать то, что он сделал, – обмениваться бортовыми залпами и наносить удары, понеся некоторые потери и повреждения. «Эссекс» вернулся в Нью-Йорк 7 сентября, заработав 10 призов, на которых было 423 человека[43]43
  Перед тем как войти в Нью-Йорк, «Эссекс» столкнулся с британскими силами, которые, как указано в работах и Портера, и Фаррагута, состояли из «Акаста» и «Шаннона», по 50 орудий каждый, и 20-пушечного «Рингдава». Джеймс говорит, что это был «Шаннон» в сопровождении торгового судна. Это не имеет большого значения, потому что из встречи ничего не вышло, а один «Шаннон» с его несравненно превосходящим вооружением должен был вдвое сильнее «Эссекса»: хотя, если Джеймс прав, что кажется вероятным, это придает скорее комический поворот рассказу Портера о его «необычайном спасении».


[Закрыть].

Как уже говорилось, «Бельвидера» доставила новости о войне в Галифакс. 5 июля вице-адмирал Сойер отправил в поход против Соединенных Штатов эскадру под командованием Филиппа Вир Брока, в составе: флагман – «Шаннон», 38 орудий, «Бельвидера», 36 орудий, капитан Ричард Байрон, «Африка», 64 орудия, капитан Джон Бастард, и «Эол», 32 орудия, капитан лорд Джеймс Таунсенд. 9-го числа у Нантакета к ним присоединился 38-пушечный «Геррьер» капитана Джеймса Ричарда Дакреса. 16-го числа эскадра наткнулась и захватила 14-пушечный американский бриг «Наутилус» лейтенанта Крейна, который, как и все маленькие бриги, был перегружен орудиями и людьми. Он выбросил свои подветренные орудия за борт и использовал все средства, чтобы сбежать, но безрезультатно. В 15:00 следующего дня, когда британские корабли стояли рядом с Барнегатом, примерно в четырех лигах от берега, был замечен странный парус, который немедленно стали преследовать с юга на восток или с наветренной стороны, находящейся на северо-востоке. Это был фрегат Соединенных Штатов «Конституция», 44 орудия, капитан Исаак Халл[44]44
  В последующей погоне я полагался в основном на Купера.


[Закрыть]. Когда началась война, он был на реке Чесапик, набирая на борт новую команду. Взяв на борт более 450 человек (включая офицеров), он 12 июля вышел из гавани. Его экипаж был совершенно новым, и до последнего момента на борт поднимались призывники[45]45
  В письме военно-морскому министру («Captains' Letters». 1812, II, No. 85) Халл, рассказав о том, как прибыли его люди, говорит: «Экипаж еще не знаком с военным кораблем, на борт которого многие взошли совсем недавно и никогда прежде не были на военном корабле… Мы делаем все возможное, чтобы ознакомить их с их обязанностями, и через несколько дней нам нечего бояться любого однопалубного корабля».


[Закрыть]. 17-го числа, в 14:00, Халл обнаружил четыре паруса по северному борту, направляющиеся на запад. В 3 часа, при очень слабом ветре, «Конституция» подняла паруса и повернула галс на 18,5 сажени. В 4 часа на северо-востоке появился пятый парус, это был «Герьер». Первые четыре корабля шли на северо-запад, и все – правым галсом, в то время как к 6 часам пятый двигался в направлении восток-северо-восток. В 6:15 ветер переменился и задул с юга, в результате чего американский корабль оказался против ветра. Затем он развернулся на восток и в 7:30 направился к ближайшему судну «Герьер». Два фрегата постепенно приблизились друг к другу, и в 10 часов «Конституция» начала подавать сигналы, которые продолжались более часа. В 3:30 утра 18-го числа «Герьер», постепенно приближаясь к «Конституции» левым галсом и всего в полумиле от нее, обнаружил на подветренном траверсе «Бельвидеру» и другие британские суда и подал им сигнал. Они на сигналы не ответили, думая, что он должен знать, кто они такие, – обстоятельство, которое впоследствии вызвало острые упреки среди капитанов, – и Дакрес, решив, что это эскадра коммодора Роджерса, лавировал, а затем развернулся и в течение некоторого времени отходил в сторону «Конституции», прежде чем обнаружил свою ошибку.

В 5 утра у Халла хватало наименьшего хода судна, при котором оно слушается руля, чтобы держать курс на восток, на правом галсе, на его подветренной стороне, направляясь с северо-востока на север, где находились «Бельвидера» и «Герьер», а за кормой – «Шаннон», «Эол» и «Африка». В 5:30 наступил полный штиль, и Халл выставил свои шлюпки для буксировки корабля, неизменно идущего на юг. В то же время он наскоро подготовил 24-фунтовую пушку с главной палубы и перевел баковое орудие на корму, срезав гакаборт, чтобы дать двум орудиям больше свободы для работы, а также выпустив через окна каюты два длинноствольных 24-фунтовых орудия основной палубы. Британские лодки также буксировали корабли. В 6 утра подул легкий бриз, и «Конституция» поставила лисели и стаксели, «Шаннон» открыл по ней огонь из носовых орудий, но вскоре прекратил, обнаружив, что не может до нее добраться. В 6:30 ветер стих, «Шаннон» стал набирать ход, почти все шлюпки эскадры тащили его. Промерив глубину в 26 саженей, лейтенант Чарльз Моррис предложил Халлу попробовать разворачиваться при помощи верпов. Всю запасную веревку скрутили в канаты, отдали концы на шлюпки, и верп вышел на полмили вперед и был ослаблен, затем команда подняла паруса и ушла вместе с кораблем, переходя и отпуская верп, пока позволял трос. Тем временем вперед были вынесены другие канаты и еще один верп, и фрегат ускользнул от преследователей. В 7:30 утра подул легкий ветерок, «Конституция» подняла свой вымпел и выстрелила в «Шаннона». Вскоре снова наступило затишье, и «Шаннон» приблизился. В 9:10 ветер с юга ударил в судно, отбросив его в противоположном направлении.

Как только поднялся ветер и «Конституция» послушалась руля, ее положили на левый галс. Лодки подошли вдоль борта, те, что принадлежали шлюпбалкам, подняли, а другие были только приподняты из воды на талях за бортом, и их в любую минуту можно было использовать снова. Тем временем «Терьер» открыл огонь с подветренного траверса, но его выстрел не удался, и американцы не обратили на него ни малейшего внимания. Вскоре снова наступило затишье, когда Халл выпустил 2000 галлонов воды и снова отправил свои лодки на буксирование. «Шаннон» с другими помогавшими ей шлюпками эскадры догнал «Конституцию», но с большим напряжением, и снова остался позади. Вскоре после этого поднялся слабый ветер, «Бельвидера» догнала другие британские корабли, а когда наступил штиль, она оказалась ближе к «Конституции», чем любой из ее спутников, чьи лодки к ней причалили[46]46
  Купер говорит так, как будто это «Шаннон», но из «Морской биографии» Маршалла мы узнаем, что это была «Бельвидера». В других случаях он путает «Бельвидеру» с «Герьером». Капитан Халл, конечно, не мог точно различить названия своих преследователей. Мой рассказ основан на тщательном сравнении описаний Маршалла, Купера и Джеймса.


[Закрыть]. В 10:30, заметив выгоду, которую «Конституция» извлекла из разворота при помощи верпов, капитан Байрон сделал то же самое, скрутив друг с другом все веревки и работая одновременно с двумя верпами, выпуская верповальный трос через один клюз по мере того, как он продергивался через другой с противоположной стороны. Имея на борту людей с других фрегатов и более легкий корабль, капитан Байрон в 14:00 был достаточно близко, чтобы обменяться с «Конституцией» выстрелами носовых и кормовых орудий, однако не достигших цели. Халл ожидал, что его настигнут, и сделал все возможное, чтобы в таком случае попытаться вывести из строя первый фрегат до того, как его спутники смогут приблизиться. Но ни «Бельвидера», ни «Шаннон» не осмелились подойти к ним очень близко, опасаясь, что американские кормовые орудия потопят их лодки.

Экипаж «Конституции» показал отменный дух. Офицеры и матросы регулярно сменяли друг друга, первые отдыхали на палубе, вторые спали у орудий. Постепенно «Конституция» продвигалась вперед, но положение оставалось критическим. Весь день британские фрегаты продолжали буксировку и верпование, едва не попав под обстрел. В 3 часа пополудни поднялся легкий ветерок, который дул с перерывами, за каждым порывом внимательно следили и максимально использовали. В 7 вечера ветер почти утих, и еще четыре утомительных часа измученные матросы буксировали и верповали. В 10:45 ветерок налетел на фрегат, шлюпки подошли к борту и были подняты наверх, кроме первого катера. Всю ночь ветер оставался очень слабым, «Бельвидера» продвигалась вперед, пока не скрылась с подветренного траверса «Конституции», а в 4 часа утра 19-го числа она повернула на восток, ветер дул с юга на восток. В 4:20 поменяла курс и «Конституция», а в 5:15 вырвавшийся вперед «Эол» пошел противоположным галсом. Вскоре после этого ветер посвежел, и капитан Халл поднял свой катер. «Африка» теперь была так далеко с подветренной стороны, что почти выбыла из гонки, в то время как все пять фрегатов шли правым галсом под всеми парусами. В 9 утра в поле зрения появился американский торговый корабль и направился к эскадре. «Бельвидера» в качестве приманки подняла американский флаг, а «Конституция» подняла британский флаг, и торговое судно отошло. Легкий ветерок продолжался до полудня, когда Халл обнаружил, что оставил британские фрегаты далеко позади. Ближайшей была «Бельвидера», шедшая точно по его следу на запад-северо-запад в 2½ мили. «Шаннон» шел с подветренной стороны с севера на запад на расстоянии 3½ мили. Два других фрегата находились в 5 милях с подветренной стороны. Вскоре после этого ветер посвежел, и старейший военный корабль США медленно оторвался от своих врагов, за его парусами следили и ухаживали с самым непревзойденным мастерством. В 16:00 ветер снова ослаб, но даже «Бельвидера» теперь находилась в четырех милях от кормы и с подветренной стороны. В 6:45 появились признаки сильного дождевого шквала, что еще раз позволило Халлу показать, что в морском деле он превосходит даже способных капитанов, против которых он выступал. Экипаж был расставлен по местам, и все держалось наготове до последней минуты, когда все было убрано как раз перед тем, как на корабль обрушился шквал. Легкий парус был свернут, на бизань-марселе взяли второй риф, и корабль почти тотчас же поставили под короткие паруса. Британские суда, увидев это, стали спускать паруса, не дожидаясь ветра, и пошли разными галсами, когда их настиг первый порыв. Но Халл, как только на него обрушилась вся тяжесть ветра, выбирал шкоты до места, поднял фор– и грот-брамсели и двинулся вперед на свободном булине со скоростью 11 узлов. В 7:40 снова показался противник. «Бельвидера», ближайшее судно, изменило курс на два румба с подветренной стороны и находилось далеко позади. Корпусы шедших далее «Шаннона», «Терьера» и «Эола» скрылись за горизонтом, а «Африка» была едва видна. Ветер время от времени менялся, но «Конституция» неуклонно набирала ход, намочив паруса от нижних квадратных до трюмселей. В 6 часов утра 20-го преследователи почти скрылись из виду и в 8:15 прекратили погоню. Халл сразу же остановился, чтобы исследовать характер двух необычных судов, но обнаружил, что это были всего лишь американцы, затем, в полдень, он встал на восток и 26 июля отправился в Бостон.