Текст книги "Горячий шоколад"

5

Лаура неспешно водила карандашом по белому листу, на котором постепенно вырисовывалась шпалера, увитая мелкими бутонами роз. Завершив набросок, она выделила черным фломастером шпалеру, написала рядом с рисунком «Рецепт для темного шоколада» и обвела задумчивым взглядом переполненное посетителями помещение, стилизованное под освещенный факелами зал средневекового замка. Она уже во второй раз приходила сюда после приезда в Норчу. Так и не дозвонившись тете Грациеле из Монтефалько, Лаура решила отправиться к ней без предупреждения, по дороге раздумывая, не произошло ли с ее родственницей какой-нибудь неприятности. К счастью, эти опасения оказались напрасными. Соседка пожилой женщины сообщила ей, что тетя Грациела уехала несколько дней назад к своей давней приятельнице в Сиену. Синьора Мара, так звали словоохотливую женщину, не только рассказала Лауре о том, как весело живется тете Грациеле рядом с нею, особенно когда к ней из Франции приезжает ее любимый внук Юбер, но и предоставила в ее распоряжение ключ от дома, в котором она провела свое детство. Расположившись в своей бывшей детской, Лаура пошла прогуляться по знакомым улицам. Именно тогда она обратила внимание на ресторан, расположенный неподалеку от пьяцца Сан-Бенедетто, которого раньше здесь не было.

Внимательно оглядев интерьер зала, Лаура быстро набросала карандашом несколько строк и заметила остановившегося рядом с ее столиком официанта.

– Вы уже ознакомились с меню? – вежливо поинтересовался он.

– Да, но так и не определилась с выбором. Принесите что-нибудь легкое, на ваш вкус… – не отрываясь от записи рецепта, проговорила Лаура.

– Могу посоветовать вам…

– Не нужно. Я уже сказала, что доверяю вашему вкусу.

Официант по-прежнему не двигался с места. Лаура подняла на него вопросительный взгляд.

– Простите, но если вы пишете этот рецепт для нашего повара, – официант показал на аккуратно выведенный на листе заголовок, – то должен предупредить вас, что мы не занимаемся изготовлением шоколада…

Лаура улыбнулась.

– Благодарю за предупреждение. Не беспокойтесь, я не доставлю хлопот вашему повару. Этот рецепт я пишу для своего друга.

Официант улыбнулся в ответ.

– Он большой любитель шоколада?

– Очень большой. Настолько большой, что вы даже себе не представляете, – многозначительным тоном ответила Лаура.

– Понимаю. Вероятно, он сегодня будет ужинать с вами?

– Нет, сегодня нет, – уже без улыбки проговорила Лаура.

И скорее всего, уже никогда, добавила она мысленно.

Официант удалился, и она, взяв чистый лист из лежавшей на краю стола стопы, принялась за следующий эскиз. После расставания с Ренато она впервые в этот вечер вернулась к своему любимому занятию. И причиной этого возвращения был, как ни странно, именно он сам. Никогда раньше не обращавшая внимания на разделы светской хроники в журналах, Лаура после выхода на телеэкраны памятного репортажа из Сполето, героиней которого являлась и она сама, стала методично отслеживать все публикации, касающиеся личности Ренато Вителли. Чтобы быть в курсе новых версий своего несуществующего романа с известным шоколатье, объясняла она себе. Чтобы узнать, не встречается ли он с кем-нибудь еще после возвращения из Монтефалько, подсказывало ей ее второе я. И в одном из последних выпусков она прочла, что Элеонора Вителли, ссылаясь на факт супружеской измены, представленный общественности в виде облетевшего все телеканалы сюжета, требует от своего супруга половину имеющихся у него на счетах денежных средств. Также в этой статье приводилась цитата из заявления некоего Маттео Фазини, покровителя и будущего супруга синьоры Вителли, о том, что Ренато впервые за долгие годы его шоколадной карьеры настиг креативный кризис, результат которого предстал в виде полного упадка производства на знаменитом предприятии.

Рассудив, что является невольной причиной постигших талантливого творца шоколада неудач, так как авторы статей дружно охарактеризовали ее «расчетливой любовницей, бесцеремонно вторгшейся в счастливый союз знаменитого шоколатье и его красавицы-жены», Лаура незамедлительно приняла решение помочь ему с ними справиться. А поскольку обстоятельства, предшествовавшие их разлуке, не позволяли ей сообщить Ренато об этом решении лично, она принялась создавать все новые и новые рецепты и эскизы, чтобы они смогли это сделать за нее. И шутливое изображение шоколадного герба, вырисовывающееся сейчас на ее листе после каждого движения карандаша, должно было стать уже восьмым в имеющейся копилке эскизов. В центре герба Лаура нарисовала плитку шоколада, на которой стояла дымящаяся кофейная чашка, а над нею плод дерева какао, с вьющимися по обеим сторонам веточками, усеянными продолговатыми листьями. Как только она закончила рисовать последний из них, к столику вновь приблизился официант. Расставив на столе несколько выбранных им по своему усмотрению блюд, он откупорил бутылку красного «Руффино» и, наполнив бокал, учтиво склонился над Лаурой.

– Это вино заказал для вас вон тот синьор, за столиком возле гобелена, – тихо проговорил он и, подхватив пустой поднос, скрылся в глубине зала.

Лаура устремила взгляд в указанном направлении и, увидев молодого широкоплечего мужчину в черном костюме и светло-голубой рубашке, который наблюдал за нею, подняла бокал в знак приветствия. Мужчина сделал ответный жест и улыбнулся. Некоторое время они смотрели друг на друга, не скрывая своего любопытства. Бокалы с вином по-прежнему были у них в руках, но они не спешили пригубить их. Наконец незнакомец сделал глоток и, поднявшись из-за стола, направился прямо к Лауре.

– Добрый вечер, – негромко поздоровался он. – Могу я вас просить позволить мне провести его в вашей компании?

Лаура вскинула брови в легком удивлении.

– Вы всегда изъясняетесь таким вычурным слогом? – поинтересовалась она, делая незнакомцу знак присаживаться.

– Только когда к этому располагает окружающая обстановка, – ответил он, усаживаясь напротив и обводя выразительным взглядом интерьер ресторана.

– Да, тут вы правы, обстановка и впрямь располагает к утонченным беседам, – отпив из бокала, согласилась Лаура.

– Честно говоря, не ожидал увидеть здесь такую стилизацию. Все-таки владелец этого ресторана не зря потратил столько времени на воссоздание средневекового интерьера…

– Как я понимаю, он открылся недавно? – уточнила Лаура.

– Да, около месяца назад… По крайней мере, именно тогда бабушка сообщила мне в телефонном разговоре о его открытии.

– Так вы живете не в Норче?

– Нет, я парижанин. Хотя часто бываю здесь с самого детства… Меня зовут Юбер Брийон.

– Лаура Контарини. Приятно познакомиться.

Они обменялись рукопожатием, и Лаура, повторив про себя еще раз имя своего нового знакомого, вдруг вспомнила, что она его уже где-то слышала, причем уже здесь, в Норче.

– Юбер… Это не о вас мне рассказывала синьора Делатти? – припомнила она недавнюю беседу с соседкой тети Грациелы.

– Да, наверняка обо мне, – растерянно ответил Юбер. – Синьора Делатти и есть моя бабушка… А вы разве с нею знакомы?

– Мы познакомились несколько дней назад. Дело в том, что я буду какое-то время новой соседкой вашей бабушки, – с улыбкой объяснила она, увидев его недоумение.

– Так вы, наверное, та самая Лаура из Монтефалько, о которой так часто говорит ваша тетя, – догадался Юбер. – Она всегда сильно расстраивается, когда вы не можете приехать…

– Я так и думала. Но знаете, как это бывает… В самый неподходящий момент накапливается вдруг много самых разных дел… Зато теперь мы с тетей Грациелой квиты. Ведь я вынуждена гостить здесь в одиночестве…

– В одиночестве? Ни в коем случае. Я этого не допущу, – уверенно заявил Юбер. – Вы всегда можете рассчитывать на мою компанию. Я позабочусь о том, чтобы вам не было скучно.

– Звучит довольно убедительно, – с улыбкой проговорила Лаура. – Только мне вряд ли придется скучать. Не позволят обязательства… – Она провела ладонью по только что законченному эскизу.

– Да, я заметил. Вы весь вечер так увлеченно что-то рисовали… Именно поэтому я и обратил на вас внимание. Я тоже очень люблю рисовать. Вы позволите взглянуть?

– Да, пожалуйста.

Юбер взял в руки рисунки и, увидев написанный рядом с шпалерой рецепт, вскинул на собеседницу удивленный взгляд.

– Так вы занимаетесь производством шоколада?

– А почему вас это удивило?

Юбер пожал плечами.

– Монтефалько ведь знаменит своим вином…

– Понимаю. Узнав, что я живу в этом городе, вы ожидали увидеть новый рецепт Сагрантино, – заметила Лаура.

– Признаться, так оно и есть, – смутился Юбер.

– Должна вас разочаровать: я не имею никакого отношения к производству Сагрантино.

– Так ваша профессия – шоколад? – с любопытством поинтересовался он.

– В какой-то мере. Я продаю его.

– Вот как? А все эти рецепты и рисунки…

– Эскизы, – поправила Лаура своего нового знакомого. – Эскизы для фигурного шоколада. Они очень популярны у людей, увлеченных красотой во всех ее проявлениях. А также очень востребованы среди участников различных конкурсов и фестивалей. Таких, например, как «Еврошоколад», который проводится ежегодно в Перудже. Слышали, наверное?

– Да, приходилось. Вы что же, являетесь его участницей?

– Не я. Один из моих друзей, – поспешно уточнила Лаура. – Я делаю эти эскизы для него.

– Ну что ж, очень даже неплохо, – окинув эскизы одобрительным взглядом, заметил Юбер. – Как я уже говорил, мне тоже нравится делать рисунки. Только профессия не позволяет рисовать любимые мною пейзажи и натюрморты…

– В самом деле? И что же у вас за профессия?

– Дизайн винных этикеток.

– А, так вот откуда ваш живой интерес к Сагрантино! – весело воскликнула Лаура.

Юбер рассмеялся.

– Только не подумайте, что это единственная тема, которая меня интересует. Свободное время я привык посвящать совсем иным увлечениям.

– Живописи, если я правильно понимаю?

– Абсолютно правильно.

– Знаете, а я никогда не пробовала рисовать пейзаж или натюрморт, – задумчиво проговорила Лаура. – Как-то не приходило в голову.

– Думаю, это вполне поправимо. У моей бабушки, как вы, наверное, уже успели заметить, есть огромный сад, в котором вызревают потрясающе красивые и такие же потрясающе вкусные фрукты. Вам остается только дать согласие, и я составлю из них композицию специально для вас.

– Благодарю, я обязательно подумаю над вашим предложением, – мягко улыбнувшись, проговорила Лаура. – А сейчас уже пора возвращаться домой.

– Но вы так и не попробовали ни одно из блюд…

– Что-то расхотелось ужинать… А заказанное вами вино мне очень понравилось. Чувствуется выбор профессионала, – похвалила Лаура своего собеседника и, поднявшись из-за стола, принялась собирать в стопку чистые листы и рисунки.

– Надеюсь, вы позволите мне проводить вас? – спросил Юбер, помогая ей.

Лаура рассмеялась, укоризненно покачивая головой.

– Неужели вы думаете, что я могу быть настолько бессердечной, чтобы запретить вам возвратиться в свой собственный дом, – шутливо проговорила она. – Ведь мы живем по соседству…

Ренато медленно шел по длинной, петляющей между темными стенами домов улице, пытаясь отыскать указанный в его записной книжке адрес.

Даже если мне сегодня удастся отыскать это изготавливающее ветчину предприятие, то в такой час там, скорее всего, уже никого не окажется, с досадой подумал он.

Ренато остановился и, отыскав в мобильном номер Карло, нажал кнопку вызова.

– Признайся, ты нарочно написал мне неверный адрес, чтобы вдоволь посмеяться над моими злоключениями, – без предисловий приступил он к упрекам, услышав голос друга. – И ты еще спрашиваешь меня, в чем дело? Я, представь себе, тоже очень хотел бы знать, в чем же оно заключается, это самое дело, из-за которого я целый день блуждаю по этой богом забытой Норче… Ах, контракт… Благодарю тебя, Карло, за напоминание, – с издевкой протянул Ренато. – Я-то думаю, какого черта меня сюда понесло? А все оказывается так просто: некая синьора Агостини изъявила желание заключить со мной контракт… Я недоволен? Ну что ты, да я просто счастлив! Никогда в жизни я не был счастлив так, как в ту минуту, когда узнал о существовании синьоры Агостини! Да-да, большие деньги за срочность выполнения оригинального эскиза… Все это я помню… Все это прекрасно… Плохо только одно: найти эту синьору просто не представляется возможным… Представь себе, за целый день я так и не смог отыскать это предприятие… Плохо искал?! И это ты говоришь мне после того, как я обошел весь город вдоль и поперек бессчетное количество раз? Я спрашивал о нем не только местных, но и всех попадающихся мне на пути жителей… Результат? Никто из них не слышал о фирме с таким названием. Ах, ну конечно, теперь ты будешь уверять меня, что это всего лишь обычное недоразумение. Подождать до завтра? Очень мудрый совет, – саркастически усмехнувшись, заметил Ренато. – Особенно если учесть, что в такой поздний час выбираться отсюда просто не имеет смысла… Благодарю, но больше твоими советами я руководствоваться не намерен и приличный

отель найду самостоятельно… Ну почему же, я, конечно, верю, что отель «Золотой ястреб» самый лучший в этом городке, но предпочту больше не испытывать судьбу безоговорочным выполнением твоих указаний… Да, чуть не забыл самое главное: ты меня очень обяжешь, если к утру выяснишь местонахождение этого призрачного предприятия и его не менее призрачной владелицы. Иначе я незамедлительно возвращусь в Перуджу и больше не приеду сюда, даже если эта синьора Агостини пообещает мне все деньги мира…

Ренато отключил телефон и двинулся дальше по улице в сторону возвышающейся вдали каменной арки. Но он не прошел и нескольких метров, как увидел освещенную бледно-голубым светом вывеску «Отель Золотой ястреб», рядом с которой красовалась хищная птица, выполненная из золотистого металла.

Да этот Карло прямо телепат какой-то, подумал он, не в силах отвести изумленного взгляда от названия отеля. Будь у меня в запасе побольше сил и времени, я ни за что бы не воспользовался его навязчивой подсказкой. Но поскольку перспектива дальнейших блужданий по незнакомому городу меня ничуть не радует, придется на время забыть о самолюбии…

Лаура проснулась от мелодии мобильного, которая доносилась из кухни. Открыв глаза и недоуменно оглядев комнату, она вспомнила, что телефон лежит в кармане ее летнего бирюзового пиджака, который она оставила вчера вечером на спинке кухонного стула, когда готовила свой любимый фруктовый чай. Выскочив из комнаты, она спустилась по лестнице на первый этаж, на бегу накидывая короткий сиреневый халатик, и, добравшись наконец до кухни, выхватила из кармана подпрыгивающий мобильный.

– Алло, кто это? – удивленно спросила она, услышав незнакомый мужской голос. – А, Юбер… Да-да, конечно помню… Просто я не ожидала, что вы позвоните так рано… Как, уже десять? А мне показалось, что еще нет и восьми… Да, видимо, здешняя атмосфера располагает к долгому сну… Нет, я не забыла о натюрморте, но воспользуюсь вашим предложением немного позже… Сейчас я бы хотела позавтракать в «Скалистой крепости». Почему же, можно и дома… Но мне очень понравился этот ресторан. К тому же средневековые интерьеры очень располагают к творчеству… Ну что вы, я буду только рада, если вы решите составить мне компанию… Хорошо, я буду готова через полчаса.

Ренато стоял возле окна своего номера, хмуро разглядывая открывающуюся перед ним улицу.

Черт бы побрал этого Карло со всеми его авантюрами, думал он, уже в который раз набирая его номер. Чем он там занят? Неужели специально выключил телефон, чтобы я не мешал ему развлекаться с очередной пассией?

Выслушав новое сообщение о недоступности абонента, Ренато бросил телефон на кровать. Он уже собрался было включить телевизор, чтобы хоть немного отвлечься от беспокойных мыслей, когда его внимание привлекла появившаяся в конце улицы парочка. Белокурая девушка в светло-зеленом платье и темноволосый мужчина в белой рубашке и джинсах некоторое время рассматривали что-то, изображенное на альбомных листах, затем, немного посовещавшись, двинулись в сторону отеля. По мере их приближения Ренато все сильнее охватывало чувство тревоги, причину которой он не мог понять. Пока наконец не узнал в белокурой девушке Лауру… Свесившись из окна так, что чуть было не свалился ей под ноги, Ренато, затаив дыхание, наблюдал, как она проходит мимо отеля, весело болтая со своим спутником.

Кто он такой? Почему рядом с нею он, а не Джанрико? Она ему изменила? Бросила его? Они расстались, и Лаура нашла другого мужчину? – все эти мысли пришли Ренато на ум постепенно, одна за другой, и каждая из них пугала его сильнее, чем предыдущая. Будто ему и в самом деле была важна судьба Джанрико. Будто он мог искренне сопереживать своему сопернику. Будто, изменив Джанрико, Лаура тем самым изменила ему самому.

Не в силах оставаться на месте, Ренато, сдернув со спинки стула пиджак и схватив мобильный, выбежал из номера. Оказавшись за дверями отеля, он лихорадочно огляделся по сторонам и, заметив удаляющуюся парочку возле поворота на центральную улицу, решительно направился следом за нею. По мере их приближения к ресторану Ренато все сбавлял шаг и наконец, когда они вошли внутрь, растерянно замер в нескольких метрах от входа.

Ресторан не такой уж большой, они могут меня заметить, принялся мысленно рассуждать он. Но и оставаться снаружи тоже глупо…

Он бросил еще один нерешительный взгляд на окна ресторана, чьи дымчато-серые стекла тщательно скрывали от глаз прохожих его посетителей. И больше уже не раздумывая, шагнул к двери, над которой возвышались готические буквы, складывающиеся в название «Скалистая крепость». Войдя в широкий полутемный зал, освещенный лишь искусственным пламенем электрических факелов, он сразу же понял, что все недавние опасения по поводу узнаваемости его личности были преждевременны. Заняв самый дальний от центра столик, он принялся вглядываться в облик окружающих людей, пока наконец его глаза не привыкли к сумраку и он не смог различить белокурые локоны, падающие на обтянутые легкой тканью светло-зеленого платья плечи. Лаура сидела напротив своего спутника за столиком, который стоял у самой стены, увешанной шлемами и доспехами. Незнакомец энергично перекладывал фрукты в только что поставленной на стол официантом вазе, явно пытаясь составить какую-то композицию. А Лаура что-то рисовала, разложив на столе альбомные листы.

Расставив перед ними стаканы с апельсиновым соком, официант пожелал гостям приятного аппетита и направился к столику Ренато.

– Вы уже ознакомились с меню, синьор? – учтиво поинтересовался он.

Ренато сделал неопределенный жест.

– Принесите то, что у вас обычно подают на завтрак…

– Хорошо. Может, у синьора будут какие-то пожелания?

– Нет… Хотя есть одно… – задумчиво добавил Ренато. – Правда, оно не имеет отношения к подаваемым блюдам…

Официант бросил на него удивленный взгляд.

– Простите, я не совсем понимаю…

– Я хотел бы знать, что рисует вон та девушка в зеленом платье… – объяснил Ренато. – Она ведь занята рисованием, не так ли? Вы только что были рядом и должны были заметить…

Официант медленно перевел взгляд на оставленный им несколько секунд назад столик.

– Прошу прощения, синьор, но моя обязанность подавать заказанные блюда, а не наблюдать…

– Я догадываюсь, что вы сейчас обо мне думаете, – поспешно перебил его Ренато. – Но я вовсе не чудовище, каким меня, видимо, уже представило ваше воображение. Эта девушка, она… – Ренато запнулся… – Я люблю ее, – наконец тихо проговорил он. – Только не решаюсь ей это сказать… Особенно теперь, когда она проводит здесь время с другим… Хотя в этом виноват только я сам… – с печалью в голосе добавил он.

Официант окинул его внимательным взглядом.

– Когда я был рядом, она рисовала кубок, – смягчившимся тоном сообщил он.

– Кубок? – с легким недоумением переспросил Ренато.

– Да. Насколько я понял, он должен быть изготовлен из шоколада… Эта девушка занимается также разработкой его рецептов.

Ренато понимающе кивнул.

– Скажите, а они часто бывают здесь вдвоем?

– Вообще-то мы открылись месяц назад… Так что и девушку, и ее спутника я вижу в нашем ресторане только во второй раз… Тем более что мужчина, судя по выговору, француз…

– Значит, уже во второй… – пробормотал Ренато, пропустив мимо ушей замечание по поводу национальности незнакомца.

– Да, первый раз я видел их здесь вчера вечером, – пояснил официант.

– И что, вчера девушка тоже рисовала? – уточнил Ренато.

– Да, похоже, это ее любимое занятие.

– Вы правы, рисование действительно ее любимое занятие… – проговорил Ренато. – Она никогда не изменяет ему… предпочитая отыгрываться на мужчинах… – тихо добавил он.

– Так по поводу завтрака никаких пожеланий не будет? – вновь вернулся официант к насущной теме.

Ренато отрицательно покачал головой.

– Нет. Спасибо, что отнеслись с пониманием к моей просьбе, – задержав на секунду собравшегося было удалиться официанта, проговорил он.

– Не за что. Всякое бывает… – понимающе улыбнулся тот.

Оставшись один, Ренато устремил пристальный взгляд на мужчину, сидевшего напротив Лауры. Вглядываясь в черты его лица, освещенного светом факелов, он пытался понять, что же в этом незнакомце могло привлечь Лауру: красота внешняя или душевная? Решив наконец, что первое предположение весьма спорно, он поднялся со стула, собираясь высказать свои соображения нежданному сопернику.

Он ничуть не лучше меня, запальчиво думал Ренато, и недостоин Лауры, потому что…

Эту бесхитростную мысль вдруг прервала внезапная догадка: а что, если Лауру привлекла в нем именно душевная красота? Что, если он по-настоящему влюблен в нее и не скрывает этой любви? Не скрывает ее за выдуманными сомнениями, как делал это он сам… Не ставит случайно проданный шоколад выше этого чувства…

Сраженный этой догадкой, Ренато опустился обратно на стул.

Нет, после своего трусливого бегства из Монтефалько я не имею права вмешиваться в личную жизнь Лауры, мысленно рассудил он. Ведь я мог бы стать частью ее жизни, но смалодушничал… И даже более того, предпочел свалить вину за свою трусость на саму Лауру… Нет, она тысячу раз права, что предпочла этого незнакомца… Это я недостоин ее, я, а не он…

Ренато видел, как Лаура, закончив рисунок, принялась что-то оживленно обсуждать со своим собеседником. Мужчина поворачивал вазу с фруктами то одной, то другой стороной и пододвигал к ней чистый лист бумаги, явно уговаривая ее сделать новый рисунок. Но Лаура отрицательно покачивала головой.

А если этот француз тоже является изготовителем шоколада? – вдруг подумал Ренато, наблюдая за их беседой. Возможно, эти эскизы она делает как раз для него… Вот было бы забавно оказаться дважды отвергнутым… Может, как раз в эту минуту она рассказывает ему, какими болванами были ее предыдущие кандидаты в спутники жизни… Особенно один из них: шоколатье из Перуджи…

– Поверь мне, твой натюрморт с фруктами прекрасен, и я обязательно попытаюсь нарисовать его, но только чуть позже, – лучезарно улыбнувшись, пообещала Лаура. – Ты же помнишь, что мне за эти дни необходимо нарисовать как можно больше эскизов для моего друга…

Юбер обвел взглядом разложенные на столе рисунки.

– Да, ты уже говорила об этом… А почему он сам не может нарисовать их для себя?

Лаура пожала плечами.

– Ну… просто он очень занят… К тому же между нами существует договоренность: я делаю эскизы, он – шоколад.

– Так вы не только друзья, но еще и коллеги? – с любопытством поинтересовался Юбер.

– Я бы так не сказала… Хотя… может быть… Отчасти… – сбивчиво проговорила Лаура.

Юбер немного помолчал, внимательно наблюдая, как Лаура записывает рецепт шоколадного кубка.

– А он для тебя действительно всего лишь друг? – наконец тихо спросил он.

Карандаш замер в руке у Лауры. Она нерешительно подняла взгляд на своего собеседника.

– Почему ты спрашиваешь об этом?

Юбер осторожно взял из вазы апельсин и принялся перекатывать его в ладонях.

– Не подумай, что я страдаю чрезмерным любопытством… Просто женщина вряд ли будет говорить о мужчине с таким волнением, если он для нее просто друг… или просто коллега…

Лаура задумчиво постучала карандашом по альбомному листу.

– Ты угадал. Он для меня не просто друг, не просто коллега… и не просто мужчина… Он единственный мужчина, о котором я думаю на протяжении последних нескольких недель…

Апельсин замер в ладонях у Юбера. Он устремил на него невидящий взгляд.

– Я так и думал, – приглушенным голосом проговорил он. – Еще вчера, когда я только познакомился с тобой, сразу понял, что тебя мучает нечто вроде чувства вины… Это так? – Он вопросительно взглянул на Лауру.

Она опустила взгляд.

– Да, и это чувство ни на секунду не покидает меня…

– Что же ты такого сделала?

Лаура немного помедлила, затем достала из сумочки сложенную вчетверо журнальную статью, из которой она недавно узнала о материальных претензиях бывшей жены Ренато и свалившихся на него творческих неприятностях.

– Прочти, и тогда ты все поймешь без объяснений…

Юбер развернул глянцевую страницу и, аккуратно разгладив ее, приступил к чтению. Лаура внимательно наблюдала за выражением его лица, на котором сначала можно было заметить только недоумение, затем, когда он увидел в тексте имя Лау-

ры, – озарение, и наконец, когда его взгляд пробежал последние строчки, – глубокое сопереживание.

– Ты была права, теперь мне все абсолютно ясно без каких бы то ни было объяснений, – сказал он, возвращая Лауре статью.

– В самом деле? – засомневалась она.

– Конечно. Я ведь и сам когда-то прошел через это, – уверенно ответил Юбер.

– Прошел через что? – не поняла Лаура.

– Через последствия романа с известной во Франции женщиной, – спокойно ответил он.

Лаура устремила на него изумленный взгляд.

– Ты хочешь сказать, что…

– Что газеты и журналы так же сослужили мне весьма недобрую службу, приклеив ярлык расчетливого любовника, вторгшегося в семью владельца крупной торговой фирмы и коварно соблазнившего его жену…

– И что же было потом? – напряженным тоном поинтересовалась Лаура.

Юбер пожал плечами.

– Ее развод с мужем, наше с ней бракосочетание, единодушное осуждение друзей и знакомых, которое через некоторое время привело к новому ее разводу, уже со мной. С материальным вопросом, правда, все было довольно просто: Франсуаза ничего от меня не потребовала. Я думаю, это потому, что ее любовь ко мне была искренней, как и моя к ней.

– Но что же могло случиться с такой любовью? – спросила потрясенная таким поворотом событий Лаура.

– Наверное, то же, что и с твоей… – Юбер кивнул в сторону журнального листка, который Лаура все еще держала в руках.

– Но мы с Ренато не были женаты, – нерешительно возразила Лаура.

– А разве это что-то меняет? – философским тоном откликнулся Юбер. – Неуверенность в себе, в своих чувствах к близкому человеку может возникнуть и до, и после брака… Ведь ты рассталась с Ренато именно благодаря этой пресловутой неуверенности, разве не так? Наверняка тебя посещали мысли, что его положение в обществе слишком высокое для такой девушки, как ты… Хотя ты, несомненно, талантлива и даже создаешь эскизы для своего возлюбленного, чтобы выручить его в трудной ситуации…

– Но я уверена, что у тебя никогда не возникало подобных мыслей по отношению к Франсуазе, раз ты женился на ней… К тому же известность она приобрела только благодаря мужу, а после развода с ним стала обычной женщиной…

Юбер невесело усмехнулся.

– Да, я тоже надеялся на то, что она станет обычной… Но, как показало время, друзья, убеждавшие меня в том, что я имею дело с избалованной, привыкшей к роскоши и богатству особой, оказались правы. Франсуаза ни единым словом не жаловалась на свое новое положение… Но я все же чувствовал, что оно ее угнетает. Именно тогда я и занялся дизайном винных этикеток, оставив работу в художественной галерее… Чтобы обеспечить ей безбедное существование, к которому она так привыкла…

– Неужели она не оценила твоего поступка? – недоверчиво спросила Лаура.

Юбер вновь принялся перекатывать апельсин в ладонях.

– Я думаю, она приняла это как должное… Я сам его вскоре оценил… Как глупый и никому не нужный. И именно результатом этой оценки стал наш с Франсуазой развод.

– И ты вернулся обратно в галерею? – спросила Лаура после недолгого молчания.

Юбер отрицательно качнул головой.

– Нет, не смог.

– Почему?

Юбер задумался.

– Наверное, перестал чувствовать красоту после ухода Франсуазы…

– А где она сейчас?

– Уехала в Дижон, к родителям.

– И ты больше с ней не встречался?

– Нет, хотя мне очень этого хотелось…

– Но почему? Что тебе мешало? – запальчиво спросила Лаура.

Юбер мягко улыбнулся.

– А что мешает тебе поехать к Ренато? – ответил он вопросом на вопрос.

Лаура замялась.

– Просто я думаю, что он меня не любит, – проговорила она наконец. – Я думаю, он все еще страдает от разлуки с женой… И наверняка сожалеет, что поехал тогда со мной в Сполето… Ведь если бы не было этой поездки, то не было бы и всех этих репортажей, статей, фотографий…

Юбер немного подумал.

– Так, значит, ты считаешь, что он не может больше создать ни одного рецепта и эскиза, которые раньше создавал ежедневно десятками, только потому, что его так сильно огорчает бракоразводный процесс?

Лаура утвердительно кивнула.

– Начатый его женой еще до того, как он познакомился с тобой? – уточнил Юбер.

Лаура недоуменно уставилась на своего собеседника.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А ты сама не понимаешь? Неужели тебе за все эти дни ни разу не пришло в голову, что это мысли о тебе не дают ему покоя, не дают стать прежним Ренато Вителли, гением и королем шоколада, как его величают журналы и газеты…

Лаура улыбнулась с легкой иронией.

– Ты просто хочешь меня утешить…

– Я думаю, что любящая и любимая женщина не нуждается в утешении, – уверенно ответил Юбер.

– Насчет любящей спорить не стану, а вот насчет любимой…

– Только не делай ставкой в этом пари ничего дорогостоящего, обязательно проиграешь.

Не успел Юбер договорить последнее слово, как к их столику подошел официант и, склонившись к Лауре, тихо что-то прошептал. Затем положил на скатерть аккуратно сложенный лист бумаги и удалился. Лаура медленно развернула оставленный им лист и, увидев на нем свой рисунок, недавно победивший на конкурсе эскизов, едва не выронила его из рук.

– В чем дело? – с тревогой спросил Юбер. – Что ты там увидела?

Лаура молча показала ему рисунок.

– Это тот самый эскиз, который я нарисовала для Ренато, – тихо объяснила она.

– То солнце, с которым он занял первое место? – уточнил Юбер.

Лаура утвердительно кивнула.

– А как оно оказалось у официанта? – удивленно спросил Юбер.

– Он сказал, что рисунок его попросил передать мужчина, который уже покинул ресторан…