Текст книги "Пятый элефант"

Терри Пратчетт
Пятый элефант

Огромное спасибо Питеру Бликли за его помощь в написании гномьей оперы «Кровавый Топор и Железный Молот». В его версии она была значительно лучше (и в ней было куда больше песен про золото)

Говорят, будто бы мир плоский и покоится на спинах четырех слонов, которые, в свою очередь, плывут по вселенной на панцире гигантской черепахи.

Говорят, будто кости этих преогромнейших слонов состоят из камня и железа[1]1
  Не из мертвых камня и железа (в каковом виде они пребывают сейчас), а из самых что ни на есть живых. Гномы посвятили минералам целую мифологию, весьма сложную и изобретательную.


[Закрыть], а нервы – из чистого золота для обеспечения лучшей проводимости на большие расстояния.

А еще говорят, что много-много лет назад пятый слон с жутким ревом и трубом ворвался в атмосферу тогда еще молодого мира и рухнул на землю с такой силой, что вознеслись в небо горы и возникли континенты.

Правда, как падал слон, никто не видел, и тут встает очень интересный философский вопрос: когда миллионы тонн разъяренной слонятины нисходят на землю, но рядом нет никого, кто мог бы услышать данное падение, – производит ли этот слон шум?

И если никто не видел этого падения, то вообще… а падал ли слон?

Иными словами, а может, все это какая-нибудь история для детишек, выдуманная специально, чтобы объяснить необычные природные явления?

Но что касается гномов, которые сочинили эту легенду и которые копают куда глубже, чем кто-либо, – гномы говорят, что в этой истории все же присутствует крупица истины.

В ясный день с вершин Овцепикских гор открывается замечательнейший вид на равнины. В самый разгар лета можно сосчитать все столбы пыли, поднятые воловьими караванами: по два вола на две сцепленные друг с другом повозки, каждая повозка – по четыре тонны весом; итого максимальная скорость – две мили в час. На Плоском мире перемещение из точки А в пункт Б – достаточно длительный процесс, зато когда груз наконец прибывает в нужное место, этого груза хоть завались. Именно при помощи подобных караванов в города, расположенные вдоль побережья Круглого моря, доставлялось основное сырье. Иногда к сырью прилагались искатели приключений, отправившиеся на поиски удачи и горстки-другой алмазов.

Обратно в горы везли промышленные изделия и заокеанские диковинки. А также бывших искателей приключений, обретших мудрость и пару-другую шрамов.

Друг от друга караваны отделял один день пути. Таким образом, равнины превращались в действующую модель машины времени. В ясный день можно было увидеть прошлый четверг.

В зыбком мареве бодро мигали гелиографы, передававшие от каравана к каравану информацию о том, где устроили засаду разбойники, какой груз куда направляется и где можно выгодно поужинать двойной яичницей, тройными чипсами и бифштексом, свисающим за край тарелки.

Воловьими караванами путешествовали многие. Это было, во-первых, дешево; во-вторых, вас не беспокоили мозоли; и в конце концов вы все-таки попадали в нужное вам место.

Но кое-кто умудрялся путешествовать «зайцем».

Волы одной из повозок вели себя слишком уж беспокойно. Подобное поведение вполне объяснимо в горах, где обитают всевозможные дикие животные, рассматривающие волов исключительно как передвижной обед, но на равнинах не водилось ничего опаснее капусты.

За спиной возницы, забившись в узкую щель между штабелями досок, спало какое-то существо.

А в Анк-Морпорке начинался очередной день…

Сержант Колон балансировал на шаткой стремянке, стоявшей на Бронзовом мосту, одной из самых загруженных мостострад города. Правой рукой Колон хватался за высокий столб с закрепленным на его вершине ящиком, а левой держал перед отверстием ящика самодельную книжицу с картинками.

– А это – повозка другого вида, – сказал он. – Понятно?

– ’а, – откликнулся из ящика едва слышный голосок.

– Вот и чудно, – довольным тоном произнес Колон. Бросив книжицу на землю, он указал на мост. – Так, теперь… Видишь вон те две отметины на булыжнике?

– ’а.

– Что они означают?

– Если-возка-ойдет-одной-другой-ньше-за-минуту-начит-она-едет-лишком-ыстро, – повторил заученное голосок из ящика.

– Молодец. И ты что должен сделать?

– Рисовать-картинку.

– Так, чтобы было видно что?

– Лицо-зницы-или-омер-возки.

– А если на улице темная ночь?

– Освещу-возку-помощи-саламандры.

– Молодец, Родни. Один из наших раз в день будет приходить и забирать нарисованные тобой картинки. Тебе там всего хватает?

– ’а.

– А что это такое, сержант?

Колон опустил взгляд на очень большое темнокожее лицо и улыбнулся.

– Привет, Весь, – поздоровался он, неуклюже спускаясь со стремянки. – Ты, господин Джолсон, смотришь сейчас на современную версию, так сказать, часов. Новые часы для нового милление-ниема… мума.

– Часы, Фред? – переспросил Весь Джолсон, критически рассматривая ящик. – А стрелки вы куда подевали?

– Да нет, Весь, какие стрелки. Слышал выражение «стоять на часах»? Так вот это те самые часы. Только нового вида.

– А, ну да.

– Если кто проедет по мосту слишком быстро, уже на следующее утро лорд Витинари увидит его физиономию. Иконографы никогда не врут, Весь.

– Конечно, Фред. Мозгов-то у них совсем нет, куда уж тут врать?

– Его сиятельству надоело, что повозки носятся по мосту с бешеной скоростью, и он попросил нас что-нибудь придумать. Теперь я – главный по уличному движению.

– Фред, а это хорошо?

– Ну разумеется! – возмущенно воскликнул сержант Колон. – Я отвечаю за то, чтобы эти, ну, артерии не забивались, ведь это может привести к полному упадку торговли и всеобщему разорению. Жизненно важная и необходимая работа, откуда ни посмотри.

– И выполняешь ее ты один?

– Ага. В основном. Иногда капрал Шноббс помогает, ну и другие ребята…

Весь Джолсон задумчиво почесал нос.

– Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить, Фред.

– Нет проблем, Весь.

– Рядом с моим рестораном кое-что случилось.

Весь Джолсон двинулся за угол, к своему ресторанчику, и сержант Колон зашагал следом. Рядом с гигантским ресторатором Колон всегда чувствовал себя очень уютно – по сравнению со Всем он выглядел настоящим стройнягой. Весь Джолсон относился к людям, которые способны влиять на орбиты мелких планет и достойны отображения в атласах. Под его шагами подпрыгивали булыжники мостовой. В одном теле соединились лучший в Анк-Морпорке шеф-повар и самый прожорливый в городе едок – союз, заключаемый на небесах картофельного пюре. Настоящего имени Джолсона никто не помнил, а называли его, как правило, по кличке, ибо, впервые сталкиваясь с ресторатором лицом к лицу, люди сначала не верили собственным глазам: неужели все это – Джолсон?

На Брод-авеню стояла огромная повозка. Другие телеги пытались ее объехать, вследствие чего возникла огромная пробка.

– Понимаешь ли, Фред, мне доставили свежее мясо, но стоило моему вознице отлучиться, как вдруг…

Весь Джолсон ткнул пальцем в треугольное устройство, установленное на одно из колес телеги. Толстые дубовые доски неведомого приспособления были окованы сталью и обильно политы желтой краской.

Фред осторожно постучал по одной из досок.

– Кажется, Весь, я понимаю, в чем твоя проблема. И как долго твой возница пробыл в ресторане?

– Ну, я накормил его обедом.

– О, твои обеды – это нечто. Всегда так считал и буду считать. И что сегодня на комплексный обед?

– Отбивная под сметанным соусом, пирог с требухой и меренги «черная смерть», – сказал Весь Джолсон.

На некоторое время воцарилась тишина – собеседники представляли себе вышеперечисленные блюда. Наконец Колон едва слышно вздохнул.

– А к требуховому пирогу масло дают?

– Ты хочешь меня оскорбить, предположив, что я могу подать пирог без масла?

– Таким обедом можно долго наслаждаться. Очень долго, – сказал Фред. – Видишь ли, Весь, патриций довольно-таки недвусмысленно выразился насчет повозок, стоящих на улице больше десяти минут и мешающих движению. По словам патриция, это самое настоящее преступление.

– Но съесть мой обед меньше чем за десять минут – это даже не преступление, а самая настоящая трагедия, – парировал Весь. – Вот здесь написано: «Гарадская Стража – $15 шоб снять». Фред, это моя выручка за целых два дня!

– А моя работа? Представляешь, сколько бумаг мне придется заполнить? – отозвался Колон. – Я ведь не могу просто так махнуть рукой и снять эту штуковину – даже если б очень захотел. У меня в кабинете есть такой специальный гвоздик, на который накалываются квитанции за нелегальную парковку. Конечно, если б я командовал Стражей, дело другое… Но пойми правильно, Весь, я ведь человек подневольный.

Сунув руки в карманы, они стояли рядом и как будто не обращали друг на друга внимания. Сержант Колон начал насвистывать какой-то мотивчик.

– Я кое-что знаю, Фред, – осторожно произнес Весь. – Люди считают, что у официантов нет ушей, ну и…

– Я много чего знаю, Весь, – ответил Колон, позвякивая мелочью в кармане.

Джолсон и Колон разглядывали небо еще где-то с минуту.

– По-моему, у меня со вчерашнего дня осталось немного медового мороженого…

Сержант Колон опустил глаза на телегу.

– Ну надо же, господин Джолсон! – воскликнул он полным удивления голосом. – Какой-то невероятный гад установил на твое колесо «башмак»! Так, сейчас разберемся!

Колон снял с ремня пару выкрашенных белой краской круглых дощечек-ракеток, повернулся к выглядывавшей из-за старой лимонадной фабрики клик-башне и, дождавшись сигнала дежурившей там горгульи, с жаром и пылом попытался изобразить человека, который ведет сеанс одновременной игры в настольный теннис на двух столах сразу и негнущимися руками.

– Наряд прибудет буквально через минуту. Ага, смотри, смотри…

Чуть дальше по улице двое троллей аккуратно «обували» очередную телегу с сеном. Через минуту или две один из троллей бросил взгляд на клик-башню, толкнул приятеля в бок локтем, снял с пояса свой комплект ракеток и послал ответный сигнал (правда, с меньшим, чем у Колона, воодушевлением). Получив от горгульи необходимые указания, тролли огляделись по сторонам, заметили Колона и неуклюже двинулись к нему.

– Та-да! – с гордостью воскликнул Колон.

– Ваша новая техника просто поразительна, – восхитился Весь Джолсон. – До них было ажно пятьдесят шагов!

– Правильно, Весь. В прежние времена мне пришлось бы дуть в свисток. А кроме того, они уже знают, что их вызвал именно я.

– Ну надо же. Им даже не пришлось напрягать зрение, чтобы увидеть, что это именно ты, – сказал Джолсон.

– Ага, – подтвердил Колон, подсознательно понимая, что происшедшее никак нельзя признать ярчайшим лучом света, предваряющим долгожданную революцию в области средств связи. – Но представь: они находятся в нескольких улицах от нас. И знают, что это я их вызвал! Да хоть на другом конце города! И вообще, я мог бы приказать горгулье перекинуть сигнал на «большую» башню на Бугре. И буквально через несколько минут мое сообщение получили бы в Сто Лате. Прикинь?

– А до Сто Лата двадцать миль.

– По меньшей мере.

– Невероятно, Фред.

– Время идет вперед, Весь, – гордо хмыкнул Колон.

Наконец к ним подошли тролли.

– Констебль Сланец, кто приказал тебе установить «башмак» на повозку моего друга?

– Ну, сержант, ты ж сам сутрева велел: мол, обувайте все теле…

– Все, но не эту, – перебил его Колон. – Сними «башмак» немедленно, и закрыли тему, понял?

Слегка поворочав мозгами, констебль Сланец пришел к заключению, что платят ему вовсе не за мыслительные процессы. Подобного же мнения придерживался и Фред Колон. С точки зрения сержанта, платить троллю за то, чтобы он думал, означало швырять деньги на ветер.

– Как прикажешь, сержант…

– А пока вы тут трудитесь, я пойду поболтаю кое о чем с господином Джолсоном. Верно, Весь?

– Верно, Фред.

– Я сказал «поболтаем», но в основном я буду слушать, поскольку рот мой будет занят.

Снег падал с еловых ветвей. С трудом пробиравшийся сквозь глубокие сугробы человек остановился на мгновение, чтобы перевести дыхание, после чего трусцой пересек полянку.

С противоположной стороны долины донесся первый звук охотничьего рога.

Значит, у него есть час. Возможно, добраться до башни не удастся, но были и другие варианты.

У него имелась пара-другая задумок. Он перехитрит их. Как можно меньше идти по снегу, возвращаться по собственным следам, путая погоню. Использовать ручьи… Это удавалось другим, получится и у него. Человек был уверен в этом.

В нескольких милях от полянки поджарые звери углубились в лес. Охота началась.

А в Анк-Морпорке горела Гильдия Шутовских Дел и Баламутства.

Проблема заключалась в том, что пожарная команда Гильдии состояла большей частью из клоунов.

А проблема этой проблемы заключалась в том, что при виде лестницы и ведра с водой клоун мог действовать лишь определенным образом. Сказывались долгие годы тренировок. Клоун поступал так, как приказывал ему его красный нос. С красным носом особо не поспоришь.

Сэм Ваймс, главнокомандующий Городской Стражей Анк-Морпорка, прислонившись к стене, наблюдал за разворачивающимся представлением.

– Пожалуй, надо бы еще раз подать патрицию прошение о создании гражданской противопожарной службы, – сказал он.

На противоположной стороне улицы клоун поднял лестницу, повернулся, сбил стоявшего за его спиной клоуна в ведро с водой, снова повернулся, чтобы посмотреть, чем вызван шум, и свалил пытавшуюся встать жертву обратно в ведро. Толпа молча смотрела. Если бы это было смешно, клоуны бы этого не делали.

– Все Гильдии против, – сказал заместитель Ваймса, капитан Моркоу Железобетонссон, когда клоуну с лестницей вылили в штаны ушат воды. – По-ихнему это не что иное, как «вторжение в частные владения».

Огонь охватил комнату на первом этаже.

– Если мы позволим зданию сгореть, по индустрии городских развлечений будет нанесен серьезный удар, – совершенно искренне произнес Моркоу.

Ваймс бросил на него косой взгляд. Впрочем, весьма характерное для Моркоу замечание. Оно звучало вполне невинно, но заключало в себе второй смысл.

– Определенно, – кивнул Ваймс. – Таким образом, предлагаю что-нибудь предпринять. – Он сделал шаг вперед и поднес сложенные ладони к губам. – Слушайте все, говорит Стража! Делаем водяную цепочку!

– А может, не надо? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Надо, – решительно ответил капитан Моркоу. – Давайте пошевеливайтесь. Если организуем две цепочки, с пожаром будет мигом покончено! Ну, чего застыли? Это ведь даже весело!

И многие зеваки, как заметил Ваймс, подчинились. Моркоу искренне считал, что в Анк-Морпорке нет плохих людей, и почему-то горожане испытывали совершенно необъяснимое стремление оправдывать это его отношение.

К вящему разочарованию толпы, как только клоунов разоружили и отвели в сторонку, пожар был быстро потушен.

Ваймс закурил сигару. К нему подошел Моркоу, вытирающий пот со лба.

– Причина пожара – пожиратель огня, – отрапортовал Моркоу. – Видимо, съел что-нибудь.

– За сегодняшнее нам еще воздастся. Небесная кара постигнет нас, – хмыкнул Ваймс, когда они двинулись дальше, патрулируя городские улицы. – О нет… А там-то что?

Моркоу поднял взгляд на ближайшую клик-башню.

– Беспорядки на Цепной улице, сэр, – сказал он. – Объявлена общая тревога.

Они перешли на бег. Именно так полагалось поступать по сигналу общей тревоги. На месте попавшего в беду вполне мог оказаться ты сам.

На улицах все чаще стали попадаться гномы, и Ваймс начал догадываться, что их ждет впереди. Гномы выглядели крайне озабоченными, и двигались они в одном и том же направлении.

– Все уже кончилось, – констатировал Ваймс, когда они завернули за угол. – Слишком много подозрительно невинных зевак.

Что бы тут ни случилось, действовали с размахом. Улица была усеяна всевозможными обломками и значительным количеством гномов. Ваймс замедлил шаг.

– Третий раз за неделю, – покачал головой он. – Да что такое на них нашло?

– Трудно сказать, сэр, – ответил Моркоу.

Ваймс бросил на него пронзительный взгляд.

Моркоу был воспитан гномами. Кроме того, в любых ситуациях он старался говорить правду.

– «Трудно сказать»… Это то же самое, что и «не знаю»?

Капитан смущенно потупился.

– Думаю, тут замешаны… политические вопросы, – наконец пробормотал Моркоу.

Ваймс заметил торчащий из стены метательный топорик.

– Да, это я и сам вижу.

Кто-то шагал им навстречу по улице, и, вероятно, этот кто-то и был истинной причиной прекращения беспорядков. Младший констебль Шпат, самый здоровенный тролль из всех, что доводилось видеть Ваймсу. Он нависал над всем и вся. Шпат был настолько большим, что совершенно не выделялся в толпе, поскольку сам по себе был толпой. Люди не замечали его, потому что он загораживал все остальное. А еще, как и большинство крупных существ, он был инстинктивно добрым и довольно-таки стеснительным, предпочитая выполнять приказы других, нежели решать самому. Приведи его судьба в какую-нибудь уличную банду, он стал бы ее мускулами. В Страже он выполнял роль щита, за которым прятались остальные стражники.

– Похоже, все началось в кулинарии Буравчика, – сказал Ваймс, когда подтянулись остальные стражники. – Допросите владельца.

– Не слишком удачная мысль, сэр, – твердо заявил Моркоу. – Он ничего не видел.

– Откуда ты знаешь? Ты ведь даже не поговорил с ним.

– Просто знаю, сэр. Он ничего не видел. И ничего не слышал тоже.

– Хотя толпа разгромила его закусочную, а потом устроила на улице драку?

– Именно так, сэр.

– Ага, понимаю. Хочешь сказать: не тот глух, кто не слышит, а тот, кто не хочет слышать?

– Нечто в этом роде, сэр. Послушайте, сэр, все уже закончилось. Думаю, никто серьезно не пострадал. Так будет лучше, сэр. Прошу вас.

– То есть… это личное гномье дело, да, капитан?

– Так точно, сэр.

– Но это Анк-Морпорк, капитан, а не какой-нибудь рудник далеко в горах, и я обязан поддерживать в городе порядок! А это, капитан, совсем не похоже на порядок. На улицах творится хаос! Что скажут люди?

– Так и скажут, сэр. Еще один день в жизни большого города, – с деревянным лицом откликнулся Моркоу.

– Да, полагаю, примерно так они и выразятся. Тем не менее… – Ваймс поднял с земли стонущего гнома. – Кто это сделал? – спросил он. – Я не в настроении играть с тобой в молчанку. Имя! Ну?

– Аги Молотокрад, – пробормотал гном, вяло трепыхаясь в хватке Ваймса.

– Отлично, – сказал Ваймс, отпуская гнома. – Моркоу, запиши.

Гном благоразумно поспешил скрыться за углом.

– Никак нет, сэр.

– Не понял?

– В городе нет никакого Аги Молотокрада, сэр.

– Ты что, всех местных гномов знаешь?

– Многих из них, сэр. Но Аги Молотокрада можно встретить только в рудниках, сэр. Это дух-проказник, сэр. Например, «сунуть туда, куда Аги уголь сует» означает…

– Я уже догадался, – перебил его Ваймс. – Ты хочешь убедить меня в том, что, судя по словам этого гнома, беспорядки возникли без какой-либо причины? На пустом месте?

– Более или менее, сэр. Прошу прощения, сэр. – Моркоу пересек улицу и снял с ремня две белые ракетки. – Я просто переместился в зону видимости башни. Думаю, нам следует послать сигнал.

– Зачем?

– Мы заставляем патриция ждать, сэр. Воспитанные люди должны предупреждать о своем опоздании.

Ваймс достал часы и уставился на циферблат. Похоже, это будет один из тех самых дней… которые случаются каждый день.

Вселенная устроена так, что человек, всегда заставляющий вас ждать как минимум десять минут, в тот день, когда вы опоздаете на десять минут, будет готов к встрече десятью минутами раньше. И постарается подчеркнуть ваше опоздание, ни словом о нем не упомянув.

– Прошу нас извинить, сэр, – сказал Ваймс, когда они вошли в Продолговатый кабинет.

– А вы опоздали? – спросил Витинари, поднимая взгляд от документов. – Я и не заметил. Надеюсь, ничего серьезного?

– Пожар в Гильдии Шутовских Дел и Баламутства, сэр, – отрапортовал Моркоу.

– Много жертв?

– Никак нет, сэр.

– Повезло, – с сомнением произнес лорд Витинари и положил на стол перо. – Итак… что нам предстоит обсудить?

Он придвинул к себе очередной документ и быстро пробежал его глазами.

– Ага… Как вижу, новое отделение уличного движения добилось желаемых результатов. – Он кивнул на огромную кипу бумаг на столе. – Я получил кучу жалоб от Гильдии Возниц и Гуртовщиков. Отличная работа. Передайте мою благодарность сержанту Колону и его команде.

– Обязательно, сэр.

– Всего за один день они установили «башмаки» на семнадцать повозок, десять лошадей, восемнадцать волов и одну утку.

– Она была незаконно припаркована, сэр.

– Разумеется. Тем не менее наблюдается странная закономерность.

– Сэр?

– Многие возницы заявляют, что они не парковались, но были вынуждены стоять, пока крайне старая и крайне безобразная женщина крайне медленно переходила улицу.

– Это их версия, сэр.

– Что женщина старая, они заключили из постоянно повторяемых ею слов «Ах, бедная я, бедная, мои бедные старые ножки» и других подобных выражений.

– Я бы тоже пришел к такому выводу, сэр, – с каменным лицом согласился Ваймс.

– Именно. Странно другое. Некоторые возницы сообщают, что видели, как немногим позже та же самая немощная старуха вприпрыжку неслась по переулку. Я бы не обратил на это внимания, если бы некоторое время спустя данную старуху не увидели медленно переходящей улицу уже в другом районе. Тут кроется какая-то загадка, Ваймс.

Ваймс устало прикрыл глаза рукой.

– Эту загадку, сэр, я разгадаю достаточно быстро.

Патриций кивнул, сделал пометку на лежавшем перед ним листе и отодвинул его в сторону.

Под листком обнаружился другой клочок бумаги – грязный и скомканный. При помощи двух ножей для писем патриций брезгливо расправил его и толкнул по столу к Ваймсу.

– А что Страже известно вот об этом? – спросил он.

Ваймс прочел написанные мелком крупные округлые буквы:

«ДраГУСчий Сёр, ЖысТОКость к БИЗДОМным ПсАм В этам ГОРаде ПаЗЗор, ШТО СтРАжа придПРИНИМат НаЩет ЭТАГО? ЛииГА Нет ЖыСТОкасти К СабАкаМ».

– Абсолютно ничего, – сказал Ваймс.

– Мои писари говорят, что подобные послания подсовывают под двери дворца почти каждую ночь. Автор их, само собой, неизвестен.

– Вы хотите, чтобы я занялся расследованием? – спросил Ваймс. – Думаю, нам не трудно будет отыскать подозреваемого. У него, когда он пишет, течет слюна, а с грамотностью дела обстоят даже хуже, чем у Моркоу.

– Спасибо, сэр, – сказал Моркоу.

– Дворцовые стражники никого не видели, – продолжил патриций. – В Анк-Морпорке существует какая-нибудь группировка, особо заинтересованная в благополучии собак?

– Сомневаюсь, сэр.

– В таком случае я на время забуду об этом, – сказал Витинари и позволил мокрому клочку бумаги шлепнуться в мусорную корзину. – Перейдем же к более безотлагательным делам. Итак… что вам известно о Здеце?

Ваймс вытаращил глаза.

Моркоу вежливо откашлялся.

– О реке или городе, сэр?

Патриций улыбнулся.

– Капитан, я давно перестал удивляться твоим познаниям. Я имел в виду город.

– Один из основных городов Убервальда, сэр? – уточнил Моркоу. – Экспорт: драгоценные металлы, кожа, лес и, конечно, жир из богатейших подземных месторождений Шмальцберга…

– Здец? В смысле… Что, такой город и вправду существует? – запоздало изумился Ваймс. Буквально секунду назад они обсуждали какое-то изжеванное воззвание, а теперь уже разговор переключился на совсем иную тему.

– Строго говоря, сэр, правильнее произносить название города как Задец. «За» – в смысле «за», «по ту сторону».

– Знаешь ли, это не легче…

– А в Задеце, сэр, «морпорк» – это название определенной части дамского туалета, – сообщил Моркоу. – Если вдуматься, букв так мало, а языков так много…

– Но, Моркоу, откуда ты все это знаешь?

– Нахватался знаний, сэр. Чуток там, чуток здесь.

– Правда? И какая же именно часть туалета…

– Через несколько недель в этом городке произойдет чрезвычайно важное событие, – перебил лорд Витинари. – Не могу не добавить, что оно имеет жизненно важное значение для процветания Анк-Морпорка.

– Коронация короля-под-горой, – кивнул Моркоу.

Ваймс ошеломленно переводил взгляд с капитана на патриция и обратно.

– До меня не дошел какой-нибудь циркуляр? – наконец спросил он.

– Уже несколько месяцев гномья община только об этом и говорит, сэр.

– Правда? Ты имеешь в виду беспорядки? Драки, которые происходят каждый вечер в гномьих трактирах?

– Капитан Моркоу абсолютно прав, Ваймс. Это событие чрезвычайной важности, на котором будут присутствовать представители правительств многих стран, не говоря уже о княжествах Убервальда. Король-под-горой правит всеми находящимися под землей областями Убервальда. Его благосклонность ценится очень высоко. Там, несомненно, будут представители Борогравии и Орлеи, возможно, даже Клатча.

– Клатча? Но они еще дальше от Убервальда, чем мы! Им-то что там делать? – Буквально на мгновение Ваймс замолчал, а потом добавил: – Ха, я, похоже, сморозил глупость. Ну и в чем навар?

– Прошу прощения, командор?

– Сэр, данный вопрос всегда задавал мой старый сержант, когда оказывался в затруднительном положении. Как он выражался: определи, в чем навар, и можешь считать, что проблема наполовину решена.

Витинари встал, подошел к огромному окну и повернулся к ним спиной.

– Убервальд – большая страна, – произнес он, обращаясь, по-видимому, к стеклу. – Темная. Таинственная. Древняя…

– Огромные неиспользованные запасы угля и железной руды, – сказал Моркоу. – И конечно, жира. Лучшие свечи, ламповое масло и мыло получаются из жира, добытого на Шмальцбергских месторождениях.

– А при чем тут мы? У нас собственных боен хватает.

– Анк-Морпорк потребляет очень, очень много свечей, сэр.

– Зато мы экономим на мыле, – хмыкнул Ваймс.

– Жир и сало используются во многих областях промышленности, сэр. Мы не способны обеспечивать себя самостоятельно.

– Ага, – многозначительно сказал Ваймс.

Патриций вздохнул.

– Я от души надеюсь, что нам удастся наладить прочные торговые связи с проживающими в Убервальде народами. Ситуация в стране крайне взрывоопасна. Но Убервальд… Кто о нем что знает? Вот, к примеру… Командор Ваймс?

Ваймс, который обладал микроскопически детальными познаниями в области географии Анк-Морпорка и просто микроскопическими познаниями в области всей остальной географии, издал некий невнятный звук.

– На самом деле это и не страна вовсе, – сказал Витинари. – Это…

– Скорее Убервальд – то, что появляется перед тем, как возникают страны, – встрял Моркоу. – Убервальд – это укрепленные городки и разрозненные феодальные поместья, разделенные лесами. Там постоянно происходят междоусобные стычки. Не существует законов, кроме насаждаемых местными князьками. И разумеется, процветает бандитизм всех мастей.

– О, как это не похоже на тихую, спокойную жизнь в нашем любимом городке, – буркнул себе под нос Ваймс, но все же недостаточно тихо, а потому удостоился бесстрастного взгляда патриция.

– Убервальдские гномы и тролли до сих пор не уладили свои древние споры, – продолжал Моркоу. – Обширные области контролируются феодальными кланами вампиров и вервольфов. Магический фон в ряде районов невероятно высок. В общем и целом там царит такой хаос, что в это невозможно поверить, ведь на дворе давным-давно век Летучей Мыши. Однако мы не теряем надежды, что вскоре ситуация изменится к лучшему и Убервальд счастливо вольется в содружество наций Плоского мира.

Ваймс и Витинари переглянулись. Иногда Моркоу говорил так, словно бы читал вслух гражданское эссе, написанное обалдевшим от радужных перспектив мальчиком-певчим.

– Хорошо сказано, – произнес наконец патриций. – Но до наступления сего славного дня Убервальд останется настоящей головоломкой, скрытой в шараде, зашифрованной в загадке.

– Если я правильно понял, – вмешался Ваймс, – Убервальд – это большой жирный пудинг, на который все вдруг обратили внимание, и сейчас, воспользовавшись предстоящей коронацией как предлогом, мы должны нестись туда со всех ног с ножом, вилкой и ложкой, чтобы попытаться навалить на свою тарелку как можно больше кусков?

– Ваймс, твоя способность к осмыслению политической действительности достойна восхищения. Не хватает лишь соответствующего словарного запаса. Анк-Морпорк, как вы понимаете, просто обязан послать на коронацию своего представителя. Так сказать, официального посла.

– Надеюсь, сия великая честь выпадет не мне? – с подозрением осведомился Ваймс.

– О нет. Послать в Убервальд командора Городской Стражи? Ни в коем случае, – пожал плечами лорд Витинари. – Тамошние княжества еще не настолько развиты, чтобы воспринять концепцию гражданских сил, поддерживающих законопорядок.

Ваймс немного успокоился.

– Я пошлю туда герцога Анкского.

Ваймс резко выпрямился.

– Система там в основном феодальная, – продолжал Витинари. – И титулам придается огромное значение.

– Но вы не можете приказать мне отправиться в Убервальд!

– Приказать? А кто говорил о приказе? – Витинари выглядел удивленно-озабоченным. – О боги, видимо, я неправильно понял госпожу Сибиллу… Вчера она сказала мне, что вам обоим не повредил бы отпуск. Где-нибудь подальше от Анк-Морпорка…

– Вы говорили с Сибиллой?

– На приеме в честь нового президента Гильдии Портных. Ты ушел в самом начале. Возникла какая-то чрезвычайная ситуация, насколько мне известно. Тогда-то госпожа Сибилла и упомянула, что ты света белого не видишь из-за этой работы, а затем разговор зашел об Убервальде… Надеюсь, я не стал причиной семейной размолвки?

– Но я не могу сейчас покинуть город! – в отчаянии воскликнул Ваймс. – У меня столько дел!

– Именно поэтому госпожа Сибилла настаивает на том, чтобы ты покинул город, – кивнул Витинари.

– Но новобранцы, их обучение…

– Обучение новых кадров протекает по графику, сэр, – отрапортовал Моркоу.

– И в службе почтовых голубей такой беспо…

– Мы более или менее решили проблему, сэр. Сменили корм, сэр. Кроме того, система клик-башен работает превосходно.

– Но нужно еще организовать работу Речного Дозора…

– Может подождать пару недель, сэр. Мы откапываем утонувшую лодку.

– Канализация в штаб-квартире на Рубцовой…

– Я все организовал, сэр. Проблему уже устраняют.

Ваймс осознал, что проиграл. Причем проиграл в тот момент, когда в дело вмешалась Сибилла. Его жена была тем самым безотказным осадным орудием, перед которым стены Ваймсовой крепости неизменно пасовали. И все же он не мог сдаться без борьбы.

– Вы же знаете, сэр, я не больно-то силен в дипломатических штучках, – сказал он.

– А вот анк-морпоркский дипломатический корпус считает несколько иначе, – возразил лорд Витинари. – Ты сразил их наповал. Дипломаты не привыкли к простой речи, она приводит их в замешательство. Что ты там сказал истанзийскому послу примерно с месяц назад? – Патриций зашуршал бумагами на столе. – Жалоба должна быть где-то здесь… Да, вот она. По вопросу набегов, совершаемых через реку Скользучую, ты прямо и недвусмысленно заявил, что дальнейшие случаи вторжения на наши территории повлияют непосредственно на его, то бишь посла, судьбу и он, цитирую, «отправится домой в карете “скорой помощи”».