Текст книги "Добрые предзнаменования"

А еще рядом сидели другие слушатели – эдакие, метафорически выражаясь, сперматозоиды, и все они стремились вперед, прекрасно понимая, что в живых останется только один Председатель правления Открытого акционерного общества «Группа компаний “Корпорация „Холдинг“”», и им станет, скорее всего, самый главный член. Правления, разумеется.

Разумеется, девушка из Отдела подготовки персонала рассказывала им, что курсы, на которые их отправляют, имеют целью развитие и укрепление качеств лидера, навыков работы в команде, групповой инициативы, и так далее. Слушатели старались не смотреть друг на друга.

До сих пор все складывалось весьма удачно. Каноэ и сплав по «белой воде» потопили Джонстона (пробитая барабанная перепонка). Уиттейкер отпал при восхождении на гору в Уэльсе (растяжение в паху).

Томпкинс вложил в ружье очередной шарик краски и принялся повторять про себя бизнес-мантры. Во Всем, Как Не Хочешь, Чтобы С Тобой Поступали Люди, Так Поступай Ты с Ними – И Раньше Их. Убей или Умри. Стреляй Первым. Выживает Сильнейший. Ты Слишком Много Знал.

Он подполз поближе к двум темным фигурам у постамента. Видимо, они его не замечали.

Когда подлесок кончился и прятаться было уже негде, он набрал в легкие побольше воздуху и вскочил на ноги.

– Что, сявки, не ждали? Вот ва-АААААААААААА…

Вместо одной из фигур у постамента вдруг оказалось что-то чудовищное. Он отключился.

Кроули вернул себе свое любимое обличье.

– Ненавижу, когда приходится так делать, – пробормотал он. – Всегда боюсь, что забуду, как превратиться обратно. Да и костюм можно испортить.

– С моей точки зрения, с червями ты чуть-чуть перестарался, – сказал Азирафель, почти беззлобно.

Ангелы обязаны соблюдать определенные моральные устои, так что он, в отличие от Кроули, предпочитал покупать одежду, а не творить ее небрежным усилием воли из тверди земной. И рубашка его, кстати, была достаточно дорогой.

– Ты только посмотри, – сокрушался Азирафель. – Мне никогда не вывести этих пятен.

– Сотвори чудо, – рассеянно предложил Кроули, вглядываясь в кусты в поисках очередных слишком ретивых слушателей.

– Но я-то всегда буду знать, что здесь было пятно. Ты же понимаешь. В глубине души, так сказать, – пояснил ангел. Он поднял ружье и повертел его в руках. – Я такого никогда не видел, – сказал он.

Раздался хлопок, и у статуи, возвышавшейся на постаменте, отлетело ухо.

– Давай-ка убираться отсюда, – сказал Кроули. – Он был не один.

– Очень странное ружье. Посмотри-ка, действительно забавно.

– Мне казалось, ваши не одобряют оружия, – заметил Кроули.

Он взял ружье из пухлых ладошек ангела и поглядел сквозь короткий обрубленный ствол.

– Отнюдь, – возразил Азирафель. – Сейчас считают, что оружие придает вес словесным доводам. В хороших руках, разумеется.

– Неужели? – рука Кроули поползла к спусковому крючку. – Ладно. Пошли.

Он не без сожаления бросил ружье на грудь павшего в неравном бою Томпкинса и направился к дому прямо через сырую лужайку.

Парадная дверь «Замка Тэдфилд» была незаперта, и они беспрепятственно проникли внутрь. Там, где раньше была монастырская трапезная, теперь сидело несколько полноватых молодых людей в камуфляже, заляпанном краской, и перед ними дымились кружки с какао. Некоторые им приветственно помахали.

У входа было что-то вроде гостиничной стойки. Во всем чувствовалась спокойная, деловитая, уверенная атмосфера. Азирафель уставился на доску, стоявшую на алюминиевой треноге.

На черной ткани, которой была обтянута доска, белыми пластиковыми буковками было аккуратно выложено: 20–21 августа: Открытое акционерное общество «Группа компаний “Корпорация „Холдинг“”» – Курс «Инициативы по разрешению конфликтов».

Кроули тем временем разглядывал рекламные буклеты на стойке. На глянцевой обложке красовались фотографии «Замка», а внутри особо упоминались джакузи и крытый бассейн с подогревом. Сзади была дана традиционная для бизнес-центров карта-схема проезда, которая в результате искусного нарушения масштаба давала понять, что усадьба Тэдфилд удобно расположена в непосредственной близости ко всем крупнейшим автомагистралям страны, одновременно умалчивая о лабиринте проселочных дорог, простиравшемся на много километров вокруг нее.

– Не то место? – спросил Азирафель.

– То самое.

– Значит, не то время?

– Именно. – Кроули полистал буклет, пытаясь найти хоть какой-нибудь ключ к разгадке.

Он зашипел сквозь зубы.

Может быть, было глупо надеяться на то, что здесь все еще обитает Болтливый орден. В конце концов, свою миссию они выполнили. Может быть, они уехали в черную Америку или еще куда-нибудь, чтобы обращать христиан. Но он продолжал читать. Иногда в таких буклетах была краткая историческая справка – просто потому, что компании, которые снимают такие здания на выходные для проведения курса «Интерактивный анализ кадровой политики» или семинара «Стратегическая динамика маркетинга» желают чувствовать, что занимаются стратегическим анализом в том же самом здании (плюс-минус пара капитальных ремонтов, гражданская война и два крупных пожара), которое было построено на пожертвования некоего финансиста эпохи Елизаветы I в качестве чумного барака.

Не то, чтобы он всерьез ожидал найти что-нибудь вроде «всего одиннадцать лет назад усадьба Тэдфилд была прибежищем сатанинского монашеского ордена, который, впрочем, провалил все дело», но мало ли…

К ним подошел пухленький человечек в наряде «камуфляж-пустыня». В руках у него был пластиковый стакан с кофе.

– Кто выиграл? – дружелюбно спросил он. – Мне, гляньте-ка, молодой Эвансон из перспективного планирования как саданет в правый локоть…

– Проиграем все, – рассеянно ответил Кроули.

В парке послышалась стрельба. Не веселое «свисть-шлеп» шариков краски, а злобное шипение кусочков свинца, которым придали обтекаемую форму и очень высокую скорость.

В ответ раздалась пулеметная очередь.

Слушатели-резервисты посмотрели друг на друга. Еще одна очередь разнесла в куски отвратительный викторианский витраж над дверью, и рядом с головой Кроули появился ряд черных круглых дырочек.

Азирафель схватил его за руку.

– Это еще что за чертовщина? – спросил он.

Кроули улыбнулся змеиной улыбкой.

* * *

Найджел Томпкинс пришел в себя и почувствовал легкую головную боль и некоторую пустоту в воспоминаниях о том, что только что произошло. Он вряд ли знал, что при встрече с чем-то слишком ужасным в сознании человека просыпается невероятная способность стереть это впечатление из памяти методом насильственной амнезии. Так что он приписал ее попаданию шарика прямо в голову.

Ему показалось, что его ружье стало немного тяжелее, но, пребывая в слегка заторможенном состоянии, он никак не мог понять, почему. До тех пор, пока через несколько минут не прицелился в слушателя Норманна Уэзерда из службы внутреннего аудита и не нажал на спусковой крючок.

* * *

– Ну и что тебя возмущает? – пожал плечами Кроули. – Он хотел настоящее ружье. У него в голове была одна мысль – дайте мне настоящее ружье!

– Но ты же напустил его на беззащитных людей!

– Ну нет, – ответил Кроули. – Не совсем так. Все по-честному.

* * *

Боевая группа финансового планирования лежала лицом книзу в мокрой траве за развалинами сортира, но склонности к аллегориям не испытывала.

– Всегда говорил: нельзя доверять этим уродам из снабжения, – сказал заместитель финансового директора. – Ублюдки!

Над его головой раздался резкий визг срикошетившей пули.

Он торопливо подполз к бойцам, собравшимся у тела павшего Уэзерда.

– Как там? – спросил он, заглянув в изможденное лицо заместителя главного бухгалтера по начислению заработной платы.

– Плохо, – отозвался тот. – Почти навылет. «Аксесс», «Барклай-кард», «Дайнерс» – в общем, все.

– Остановилась только на золотой «Америкен Экспресс», – сказал Уэзерд.

Все в безмолвном ужасе уставились на бумажник, практически насквозь пробитый пулей.

– Зачем они так? – спросил замглавбух.

Начальник службы внутреннего аудита открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь осмысленное, и замолчал. У всех есть своя точка предельного внутреннего напряжения. По его точке только что был нанесен легкий, но точный удар. Двадцать лет беспорочной службы. Он хотел быть дизайнером, но консультант по профориентации об этом не знал. Двадцать лет выверки формы BF-18. Двадцать лет за этим поганым арифмометром, когда даже в перспективном планировании уже стояли компьютеры. А теперь, без всякого повода – а вдруг поводом служила реорганизация и желание покончить с практикой преждевременного ухода на пенсию? – его послали под пули!

Его глаза затянулись поволокой паранойи.

Он взглянул на собственное ружье. Сквозь туман ярости и отчаяния он увидел, что оно больше и чернее, чем то, которое ему дали сначала. И тяжелее к тому же.

Он прицелился в ближайший куст, нажал на спуск и увидел, как очередь стерла куст с лица земли.

Ага. Такие, значит, правила. Ладно, тогда кто-то будет победителем.

Он оглянулся на своих солдат.

– Отлично, ребята, – сказал он, – давайте покажем этим педикам!

* * *

– Лично мне кажется, – сказал Кроули, – что здесь никого не заставляют стрелять.

И улыбнулся Азирафелю наивной и недружелюбной улыбкой.

– Пошли, – сказал он. – Оглядимся, пока у них есть чем заняться.

* * *

Пули свистели в ночи.

Джонатан Паркер (отдел снабжения) по-пластунски полз через кусты, и вдруг один из них провел ловкий удушающий прием.

Найджел Томпкинс выплюнул маскировочную веточку рододендрона.

– Может, где-то там и есть законы о компаниях, – прошипел он из-под слоя грязевой раскраски, – а здесь я – закон…

* * *

– Ты поступил просто низко, – сказал Азирафель, шагая по пустому коридору.

– А что я такого сделал? – удивился Кроули, открывая одну дверь за другой.

– Там люди стреляют друг в друга!

– Именно, и что с того? Их никто не заставлял. Они сами этого хотели. Я просто помог им. Рассматривай это, как мир в миниатюре. Свобода воли для всех. И полная непостижимость, разве не так?

Азирафель молча смотрел на него.

– Ну ладно. На самом деле никого не убьют, – сокрушенно признался Кроули. – Все чудесным образом спасутся. Иначе какое же тут веселье?

Азирафель успокоился.

– Знаешь, Кроули, – начал он, – я всегда говорил, что на самом деле, глубоко внутри, ты…

– Ладно, ладно! – оборвал его Кроули. – Может, растрезвонишь теперь на весь божий свет?

* * *

Вскоре появилось некое подобие группировок. Большая часть отделов, имеющих отношение к финансам, обнаружила, что у них есть общие интересы, заключила перемирие и совместными силами обрушилась на перспективное планирование.

Когда в воротах появилась первая полицейская машина, шестнадцать пуль с разных сторон поразили ее радиатор прежде, чем она успела проехать половину пути до дома. Еще две пули срезали антенну на ее крыше, но было уже поздно, слишком поздно.

* * *

Мэри Ходжес повесила трубку, и тут Кроули открыл дверь в ее офис.

– Это террористы, – заявила она. – Или браконьеры. – Она внимательно посмотрела на вошедших. – Вы из полиции? – спросила она.

Кроули увидел, как ее глаза полезли на лоб.

Как у всех демонов, у него была хорошая память на лица, несмотря даже на прошедшие десять лет, отсутствие платка и толстый слой косметики. Он щелкнул пальцами. Мэри откинулась в кресле, и на лице у нее появилось отсутствующее, но дружелюбное выражение.

– Не стоило этого делать, – заметил Азирафель.

– Ладно, – Кроули взглянул на часы. – Доброе утро, мэм, – затараторил он, повернувшись к Мэри. – Мы с другом – две сверхъестественных сущности и просто зашли узнать, не можете ли вы нам помочь найти печально известного Сына Сатаны. – Он холодно улыбнулся ангелу. – Так я ее бужу? И ты сможешь это сказать.

– Ну, если ты так ставишь вопрос… – проговорил ангел.

– Иногда проверенный способ самый лучший, – заметил Кроули, и повернулся к неподвижной Мэри.

– Вы были монашкой одиннадцать лет назад? – спросил он.

– Да, – отозвалась Мэри.

– Вот! – сказал Кроули Азирафелю. – Видишь? Я знал, что не ошибаюсь.

– Чертовское везение, – пробормотал ангел.

– Вас тогда звали сестра Разговорчива. Или что-то вроде этого.

– Говорлива, – глухо сказала Мэри.

– Помните случай с подменой новорожденных? – спросил Кроули.

Мэри Ходжес запнулась. Когда она заговорила, голос ее звучал так, словно давно зарубцевавшиеся воспоминания побеспокоили ее первый раз за долгие годы.

– Да, – сказала она.

– Может ли быть, что при подмене произошли какие-то ошибки?

– Не знаю.

Кроули подумал.

– У вас должны быть записи, – сказал он. – Записи остаются всегда. В наши дни – везде и у всех. – Он гордо посмотрел на Азирафеля. – Одна из моих лучших идей.

– Конечно, – сказала Мэри Ходжес.

– И где они? – вкрадчиво спросил Азирафель.

– Сразу после родов был пожар.

Кроули застонал и в отчаянии воздел руки.

– Наверно, Хастур, – сказал он. – Это в его стиле. Вот и доверяй им! Бьюсь об заклад, он еще считает, что это было очень умно с его стороны.

– Не могли бы вы вспомнить что-нибудь о другом ребенке? – спросил Азирафель.

– Конечно.

– Расскажите, будьте добры.

– У него были утютюсенькие пальчики.

– А?

– И он вообще был такой хорошенький, – мечтательно добавила Мэри Ходжес.

Со двора послышался звук полицейской сирены, тут же оборванный метким попаданием крупнокалиберной пули. Азирафель толкнул Кроули в бок.

– Давай быстрее, – сказал он. – Сейчас здесь будет полиция, и тогда мы завязнем надолго. Мой моральный долг – помочь в расследовании. – Он подумал, и добавил: – Может, она сможет вспомнить, не рожал ли здесь в ту ночь еще кто-нибудь…

Судя по звукам, в холл ворвался отряд полицейских.

– Останови их, – сказал Кроули. – Нам нужно еще немного времени!

Азирафель покачал головой.

– Еще одно чудо – и нас могут заметить Сверху. Если ты и правда хочешь, чтобы Гавриил или кто другой заинтересовался, с чего бы это вдруг заснул отряд из сорока полицейских…

– Ладно, – махнул рукой Кроули. – Или так. По крайней мере, попытались. Давай выбираться отсюда.

– Через тридцать секунд вы проснетесь, – Азирафель повернулся к бывшей монахине, все еще не вышедшей из транса. – И вспомните, что вам снился чудесный сон про то, что вам больше всего нравится, и…

– Хорошо, хорошо, – вздохнул Кроули. – Так мы идем?

* * *

Никто не заметил, как они скрылись. Полиция была слишком занята, собирая сорок опьяненных адреналином и очень инициативных ветеранов с фронтов современного менеджмента.

Три полицейских фургона испортили газон глубокими рытвинами. Азирафель заставил Кроули пропустить первую из машин скорой помощи, но потом «бентли» сразу рванулся в ночь. Позади летний домик и бельведер уже полыхали в полную силу.

– Все-таки мы оставили бедняжку в ужасном положении, – сказал ангел.

– Ты думаешь? – рассеянно произнес Кроули. Он как раз пытался переехать ежа, и это ему не удалось. – Попомни мои слова, клиентов у нее будет в два раза больше. Если она разыграет расклад правильно, разберется с отказавшимися, уладит все юридические склоки… Курсы по развитию инициативы с настоящим оружием! Да к ней очереди стоять будут.

– Почему ты всегда такой циник?

– Я уже говорил. Это моя работа.

Они помолчали. Потом Азирафель сказал:

– Как считаешь, он объявится? Наверно, мы могли бы как-нибудь его обнаружить.

– Он не объявится. Во всяком случае, не нам. Защитная маскировка. Он даже не осознает этого, но может скрыться от любой оккультной силы, которая попытается вмешаться.

– Что значит – оккультные силы?

– Ты и я, – объяснил Кроули.

– Я не оккультный, – обиделся Азирафель. – Ангелы – не оккультные. Мы – эфирные.

– Да как хочешь, – отрезал Кроули, который слишком нервничал, чтобы спорить.

– Есть еще какой-нибудь способ найти его?

Кроули пожал плечами.

– Понятия не имею, – сказал он. – Как ты думаешь, много ли у меня опыта в таких делах? Армагеддон, понимаешь, бывает только раз. И тебе никто не даст пробовать, пока не получится.

Ангел уставился на пролетавшие мимо живые изгороди.

– Все так тихо и мирно, – заметил он. – По-твоему, как это произойдет?

– Ну, термоядерное побоище, к примеру, всегда было довольно популярным. Хотя в последнее время большие шишки вроде бы довольно вежливы друг с другом.

– Падение астероида? – предложил Азирафель. – Я так понимаю, сейчас очень модно. Прямо в Индийский океан, огромная туча пара и пыли – и прощайте, высшие формы жизни.

– Да уж, – пробормотал Кроули, стараясь превышать ограничение скорости. Сейчас каждая мелочь имела значение.

– Даже представлять не хочется, – угрюмо проворчал Азирафель.

– Все высшие формы жизни под нож. Под косу, то есть.

– Ужасно.

– И больше ничего, только пыль и ортодоксы.

– Опять грубо.

– Извини, не удержался.

Они уставились на дорогу.

– Может, начнут террористы?… – предположил Азирафель.

– Не из наших, – заявил Кроули.

– И не из наших, – сказал Азирафель. – Хотя наши, разумеется – борцы за свободу.

– Так вот что я тебе скажу, – сказал Кроули в тот момент, когда остатки шин задымились на объезде у Тэдфилда. – Время открыть карты. Я назову своих, если ты назовешь ваших.

– Ладно. Ты первый.

– Ну уж нет. Ты первый.

– Но ты же демон.

– Да, но я демон слова, как мне кажется.

Азирафель назвал пять ведущих политиков. Кроули назвал шесть. Три имени совпадали.

– Видишь? – вздохнул Кроули. – Именно так, как я всегда говорил. Хитрые бестии, эти людишки. Ни на грош нельзя доверять.

– Но я не думаю, что у наших есть какие-то крупные планы на ближайшее будущее, – сказал Азирафель. – Разве что мелкие терр… ммм, акции политического протеста, – поправился он.

– Ага, – съязвил Кроули. – То есть никакой дешевки с конвейера? Только ручная работа, каждая пуля заботливо положена в цель опытными работниками?

Азирафель решил быть выше этого.

– Так что нам теперь делать?

– Попробовать выспаться.

– Тебе не нужен сон. И мне не нужен сон. Зло никогда не спит, а Добро неусыпно.

– Зло вообще – может быть. Что до моего конкретного случая, у него выработалась привычка иногда прилечь на пару часиков. – Он взглянул на дорогу в свете фар. Скоро наступят времена, когда сну просто не будет места. Стоит им там, Внизу, узнать, что это он несет личную ответственность за пропажу Антихриста, они, скорее всего, поднимут все его отчеты об испанской инквизиции и проверят их, сначала каждый по отдельности, потом все вместе, а он будет выступать в роли подопытного образца.

Он порылся в бардачке, вытащил кассету наугад, и сунул ее в плеер. Немного музыки наверняка окажет…

– И в аду есть местечко для меня, для меня… – взвыл Фредди.

– Для меня, – пробормотал Кроули.

С его лица вдруг исчезло всякое выражение. Потом он приглушенно вскрикнул и выломал регулятор громкости.

– Мы, конечно, можем напустить на него других людей, – задумчиво сказал Азирафель.

– Что? – потрясенно спросил Кроули.

– Люди отлично умеют разыскивать себе подобных. Они этим занимались тысячи лет. А этот ребенок – человек. Так же, как и… ну, ты знаешь. Мы его не увидим, но другие люди, может быть, смогут… ну, как бы почувствовать его. Возможно. Или заметить то, что нам и в голову не придет.

– Не получится. Это же Антихрист! У него… ну, что-то вроде автоматической защиты, так ведь? Даже если он понятия об этом не имеет. Она просто не даст другим подозревать его. Пока не даст. Подозрения будут просто соскальзывать с него, как… с чего там вода? – неловко закончил Кроули.

– Есть идеи получше? Хотя бы одна идея получше?

– Нет.

– То-то и оно. Может сработать. И не говори, что у тебя нет каких-нибудь подпольных групп, которые могут пригодиться. У меня есть, к примеру. Можно попробовать пустить их по его следу.

– Что они могут сделать такого, чего не можем мы?

– Ну, для начала, они не будут заставлять людей стрелять друг в друга, они не будут гипнотизировать уважаемую даму, они…

– Ладно. Ладно. Но шансов у них не больше, чем у сосульки в Аду. Можешь поверить, я знаю о чем говорю. Все равно больше ничего в голову не приходит. – Кроули свернул на шоссе и направил «бентли» в сторону Лондона.

Через некоторое время Азирафель сказал:

– У меня есть… есть, скажем так, агентурная сеть. По всей стране. Хорошо вымуштрованная, хотя и небольшая, армия. Я могу приказать им заняться поисками.

– У меня тоже есть что-то вроде этого, – признался Кроули. – Сам знаешь, вдруг пригодится и все такое…

– Их нужно поднять по тревоге. Как ты думаешь, они могут работать вместе?

Кроули покачал головой.

– Вряд ли это разумно, – сказал он. – С политической точки зрения они не настолько продвинуты.

– Тогда давай пусть каждый свяжется со своими людьми, и посмотрим, что они могут сделать.

– Видимо, стоит попробовать, – сказал Кроули. – Словно мне больше нечем заняться, прости Господи…

Он наморщил лоб, и вдруг торжествующе хлопнул ладонью по рулю.

– С гуся! – воскликнул он.

– Что?

– Вот как с чего вода – с гуся!

Азирафель громко втянул воздух сквозь зубы.

– Веди машину, будь добр, – устало сказал он.

И они поехали обратно в лучах рассвета, а из динамиков струилась Месса Си-минор Иоганна Себастьяна Баха, вокальная партия – Фредди Меркьюри.

Кроули любил город ранним утром. В этот момент все его население почти полностью состоит из людей, имеющих пристойную работу и настоящую причину для того, чтобы быть здесь, в отличие от никому не нужных миллионов, наводняющих город после восьми утра. И на улицах более или менее тихо. На узкой мостовой перед магазинчиком Азирафеля четко виднелись двойные желтые линии, означавшие «Не парковаться». Впрочем, когда «бентли» затормозил, они послушно скрутились и пропустили его к обочине.

– Ну что ж, – начал Кроули, когда Азирафель полез за пальто на заднее сиденье. – Будем держать связь. Договорились?

– Это что? – спросил Азирафель, поднимая с сиденья какой-то продолговатый предмет.

Кроули прищурился.

– Книга? – хмыкнул он. – Не моя.

Азирафель перевернул несколько желтых страниц. В его мозгу зазвенел маленький библиографический колокольчик.

– Это, должно быть, принадлежит той юной леди, – сказал он медленно. – Нам нужно было взять у нее адрес.

– Слушай, у меня и так полно проблем, а ты хочешь, чтобы пошли слухи, будто я занимаюсь тем, что возвращаю потерянное имущество? – вопросил Кроули.

Азирафель открыл титульную страницу. Возможно, это было что-то интересное. Кроули не мог разглядеть выражение на его лице.

– Я считаю, ты вполне можешь послать ее туда прямо на почту, – сказал демон. – Если уж думаешь, что это твой долг. В графе «Кому» напиши: «Сумасшедшей с велосипедом». Никогда не доверяй женщинам, которые дают дурацкие клички средствам передвижения…

– Да-да, разумеется, – рассеянно сказал ангел.

Он порылся в карманах, достал ключи, уронил их на мостовую, поднял, снова уронил, и торопливо направился к дверям.

– Так мы будем держать связь? – крикнул Кроули ему вслед.

Азирафель замер, вставив ключ в замок.

– Что? – отозвался он. – А, да. Да. Конечно. Отлично. Прекрасно. – И он захлопнул дверь.

– Вот так, – пробормотал Кроули, внезапно ощутив себя очень, очень одиноким.

* * *

На тропинке мигал фонарик.

Весь ужас поисков книги в рыжей обложке среди рыжих листьев и луж рыжей воды в рыжей канаве в рыжих (ну хорошо, пусть серых!) рассветных сумерках – в том, что найти ее невозможно.

Ее просто не было.

Анафема испробовала все способы, которые приходили ей в голову: методичное разбиение местности на квадраты, ускоренное шурование папоротника вдоль дороги, притворно беззаботное расхаживание туда-сюда с косыми взглядами исподтишка, и даже тот метод, который, по мнению наиболее романтической части ее натуры, должен был сработать обязательно – то есть театрально махнуть рукой, безнадежно опуститься на траву, и как бы случайно взглянуть на тот клочок земли, где (по законам любого уважающего себя повествования) должна была бы обнаружиться книга.

А ее не было.

Это означало (чего она с самого начала опасалась), что книга, по всей вероятности, осталась на заднем сиденье автомобиля, принадлежащего двум сердобольным мастерам по ремонту велосипедов.

Анафеме казалось, что в эту минуту все поколения наследников Агнессы Псих смеются над ней.

Даже если тем двоим хватит честности, чтобы вернуть книгу, они вряд ли возьмут на себя труд отыскать домик, который они видели всего один раз, и то ночью.

Можно было надеяться только на то, что они не поймут, что именно попало им в руки.

* * *

В магазинчике Азирафеля, как и у большинства других книготорговцев Сохо, которые специализировались на добывании раритетных изданий для придирчивых знатоков, была задняя комната, однако ее содержимое было гораздо эзотеричнее, чем то, что обычно оказывается в непрозрачных пластиковых пакетах для Тех Клиентов, Которые Знают, Чего Хотят.

Азирафель особенно гордился своими сборниками пророчеств.

Как правило, это были первые издания.

И каждое – с подписью автора.

Здесь были и Роберт Никсон[17]17
  Недоумок, живший в шестнадцатом веке; не родственник ни одному из президентов США.


[Закрыть] , и Цыганка Марта, и Игнациус Сибилла, и Старый Оттуэлл Биннс. Нострадамус написал: «Старому Другу моему, Азирафелю, с наилучшими Пожеланиями». Матушка Шиптон уронила на подаренный экземпляр своих сочинений полный бокал. В отдельной кондиционируемой витрине в углу комнаты хранился оригинал рукописи, начертанной на Патмосе дрожащей рукой св. Апостола Иоанна Богослова, «Откровение» которого всегда оставалось в списке бестселлеров. По мнению Азирафеля, он был славный малый, хотя несколько злоупотреблял редкими грибами.

Однако в этой коллекции недоставало «Прекрасных и точных пророчеств Агнессы Псих», и сейчас Азирафель шел словно филателист, который только что получил от тетушки открытку с небрежно наклеенным раритетным «Голубым Маврикием» 1847 года.

Ему еще ни разу не приходилось держать в руках ни одного экземпляра «Пророчеств», но он слышал об этой книге. О ней слышал любой из его собратьев – принимая во внимание столь узкую специализацию, любой из примерно дюжины его собратьев. Даже вопрос самого ее существования был своего рода вакуумом, вокруг которого, как спутники, сотни лет вращались самые странные истории. Азирафель понимал, что не уверен, могут ли спутники вращаться вокруг вакуума, но это его ни мало не заботило: по сравнению с «Прекрасными и точными пророчествами» печально известные «Дневники Адольфа Гитлера», опубликованные в журнале «Штерн» в середине 80-х годов выглядели просто… ну, скажем, примитивной подделкой (чем они, впрочем, и оказались).

Руки Азирафеля почти не тряслись, когда он бережно опустил книгу на стол, натянул пару резиновых перчаток и почтительно открыл ее. Азирафель был ангелом, но при этом боготворил книги.

Вот что говорилось на титульном листе:

ПРЕКРАСНЫЯ И ТОЧНЫЯ ПРОРОЧЕСТВА АГНЕССЫ ПСИХЪ

Далее, чуть мельче:

Или Исторiя,

Самымъ Безупустительнымъ

и Аккуратнымъ Образом Изложенная,

от Наших Дней до Окончанiя Мiра,

Потом чуть крупнее:

И В ОНОЙ ПРIВОДИТСЯ

Множество Разнообразных Чудесъ

и Наставленiй Жене.

Другим шрифтом:

Самая Полная из раньше Издававшихся!

Шрифтом помельче, но прописными:

КАСАТЕЛЬНО УДИВИТЕЛЬНЫХЪ

ВРЕМЕНЪ, ОЖИДАЮЩИХЪ НАСЪ

Почти доведенным до отчаяния курсивом:

и событiй Чудеснаго Рода.

Снова покрупнее:

«В лутчих традицiяхъ Нострадамуса» – Урсула Шиптон

Пророчества были пронумерованы и всего их было более четырех тысяч.

– Спокойно, спокойно, – пробормотал Азирафель себе под нос. Он прошел в кухоньку по соседству, приготовил себе какао и несколько раз глубоко вздохнул.

Потом он вернулся к столу и прочел первый попавшийся ему на глаза абзац.

Сорок минут спустя он так и не притронулся к кружке.

* * *

Рыжеволосая женщина, сидевшая в баре отеля, была лучшей из всех военных корреспондентов мира. У нее был паспорт на имя Кармин Шарлах, и она была везде, где шли войны.

Более или менее.

Точнее, она была там, где еще не шли войны. Там, где шли войны, она уже побывала.

Она была широко известна в узких кругах. Соберите полдюжины военных корреспондентов в баре в аэропорту, и в беседе, с той же неизменностью, с какой стрелка компаса указывает на север, рано или поздно всплывут имена Мерчисона из «Нью-Йорк Таймс», или Ван Хоума из «Ньюсуик», или Анфорта из «Ай-Ти-Эн». Тех, кого сами военные корреспонденты считают Военными Корреспондентами.

Но когда Мерчисон, Ван Хоум и Анфорт натыкаются друг на друга в установленной на скорую руку палатке в Бейруте, Афганистане или Судане, когда они похвастаются новыми шрамами и пропустят по стаканчику – тогда они начинают благоговейно обмениваться историями о Рыжей Кармин из «Нэшнл Уорлд Уикли».

– Эти идиоты из этой идиотской газетенки, – обычно заявлял Мерчисон, – просто сами, мать их, не знают, какое чудо, мать их, у них есть.

На самом деле руководство «Нэшнл Уорлд Уикли» прекрасно знало, что у них есть: у них есть Военный Корреспондент. Они только не знали, почему он у них есть, и что с ним, точнее, с ней, делать.

Обычно «Нэшнл Уорлд Уикли» рассказывал миру, как на булочке в «биг-маке», купленном в Де-Мойне, появилось лицо Христа, приводя также и высокохудожественный рисунок булочки; как недавно Элвиса Пресли видели в Де-Мойне, где он работает в «Бургер-Лорде»; как одна домохозяйка из Де-Мойна вылечилась от рака, слушая записи Элвиса; как оборотни, наводнившие Средний Запад США, произошли от гордых жен первопоселенцев в результате изнасилования их снежным человеком; и как Элвиса забрали с собой пришельцы из космоса в 1976 году, потому что он был слишком хорош для этого мира[18]18
  Следует заметить, что одна из этих историй не выдумана.


[Закрыть].

Вот такой вот «Нэшнл Уорлд Уикли», тираж четыре миллиона экземпляров еженедельно, и ему был так же нужен Военный Корреспондент, как эксклюзивное интервью с Генеральным Секретарем ООН[19]19
  Состоялось в 1983 году; беседа проходила следующим образом:
  Вопрос: – Так вы и есть Секретарь Объединенных Наций?
  Ответ: – Si.
  Вопрос: – Элвиса ни разу не видели?


[Закрыть].

Итак, они платили Кармин Шарлах немалые деньги за то, чтобы она ездила и разыскивала войны, и не обращали внимания на толстые конверты с плохо напечатанными рукописями, которые она время от времени присылала из самых разнообразных горячих точек, чтобы оправдать свои – впрочем, вполне разумные – расходы.

Они находили это вполне справедливым, поскольку, с их точки зрения, она не была настолько уж хорошим военным корреспондентом, хотя она, безусловно, была самым привлекательным из них, что уже немало, если разговор идет о «Нэшнл Уорлд Уикли». В ее сообщениях о военных действиях всегда рассказывалось о каких-то типах, паливших друг в друга, но при этом в них начисто отсутствовало понимание глубинных политических связей и следствий происходящего, а главное – понимание Того, Что Интересно Аудитории.

Иногда они передавали очередную ее историю на литературную обработку. («Иисус явился девятилетнему Мануэлю Гонзалесу во время решительного сражения на Рио Конкорса, и сказал, чтобы тот шел домой, потому что его мать беспокоится. “Я знаю, что это был Иисус,” – рассказал нам храбрый мальчик, – “потому что он был в точности такой, когда его картинка чудом появилась на моей коробке с бутербродами”».)