Текст книги "Считать виновной"

Глава 14

Поднимаясь по ступенькам, Миранда едва держалась на ногах от усталости. Хорошо еще, что от полицейского участка до дома Энни было рукой подать. Впрочем, вымоталась она не столько даже физически, сколько эмоционально. Сидя в одиночестве на лавочке, не зная, что происходит в кабинете Лорна и о чем договариваются полицейские и адвокат, она пришла к неутешительному выводу: никаких серьезных обвинений Ноа Деболту предъявлено не будет. В крайнем случае отделается штрафом за нарушение границ частной собственности. Она, Миранда Вуд, слишком удобный подозреваемый, чтобы дать ей, как говорится, сорваться с крючка. И даже Чейз не поможет; оставив ее в приемной, присоединившись к Ноа и Эвелине, он сделал выбор не в ее пользу.

Говорят, кризис сплачивает семью. Арест патриарха, Ноа Деболта, – разве это не кризис? Разумеется, семья бросит все силы на его спасение.

Ей никогда не стать частью этой семьи.

Энни еще не вернулась. Дом притих, словно укрывшись завесой молчания, и когда на тумбочке зазвонил вдруг телефон, она даже вздрогнула от неожиданности.

– Миранда? – произнес взволнованный голос.

– Мисс Сент-Джон? Что-то случилось?

– Ты одна дома?

– Ну, в данный момент…

– Запри дверь. Прямо сейчас. Немедленно.

– Но у меня все хорошо. Полиция арестовала Ноа Деболта и…

– Слушай меня! Я нашла еще одно письмо. В Роуз-Хилл. Оно-то ей и нужно. За этим она и приходила. Понимаешь? Чтобы вернуть письма!

– Чьи письма?

– Ее. М.

– Но Ноа Деболт…

– Деболт тут ни при чем! Это преступление страсти! Классический мотив. Я сейчас прочитаю тебе письмо…

К тому моменту, когда мисс Сент-Джон закончила, пальцы у Миранды как будто срослись с телефонной трубкой.

– Я уже позвонила в полицию, – продолжала мисс Сент-Джон. – Они послали человека к Джил Виккери. Тебе же нужно запереть дверь и ждать. Такое письмо могла написать только больная женщина. Если она придет, ни в коем случае ее не впускай.

Миранда положила трубку.

И тут же остро ощутила одиночество. Более всего недоставало голоса. Обычного человеческого голоса, пусть даже из телефонной трубки. Энни, где же ты? Пожалуйста, возвращайся домой.

Может быть, позвонить кому-нибудь? Но кому? Пока она перебирала в уме знакомых, взгляд упал на горку почты, выросшую за последние несколько дней и теперь угрожавшую рассыпаться от неосторожного движения. С полдюжины счетов, два или три рекламных проспекта, пара журналов, какие-то брошюрки. Был среди них и информационный бюллетень ассоциации выпускников университета Тафтса, где училась когда-то Энни. Бюллетень лежал на краю стола, четыре сколотые странички с информацией о выпускниках 1969 года. Ничего интересного для Миранды он в себе не содержал. Кроме одной детали.

Бюллетень был адресован Маргарет Энн Беренджер.

Ты единственная М., кого я знаю, – сказала Энни.

И все это время она знала, что есть и другая.

Но это еще не значит, что Энни и есть та самая М.

Ошеломленная, Миранда не могла отвести глаз от наклейки с почтовым адресом. Маргарет Энн Беренджер. Но где доказательство? Где звено между Энни и теми письмами от М.?

Внезапно ее осенило. Пишущая машинка.

Механическая модель. Джил говорила, что у нее плохо пропечатывается буква «е». Машинка большая, спрятать ее трудно.

Миранда быстро проверила шкафы, заглянула в кладовку. Ничего. Может быть, в гараже?

Нет, она сама была в гараже. Помещение небольшое, там и для автомобиля места едва хватает.

Тем не менее Миранда проверила. Как и следовало ожидать, никакой машинки в гараже не оказалось.

Она вернулась в дом, пытаясь собрать разбегавшиеся мысли. Джил, скорее всего, уже арестована. Энни вот-вот узнает об этом и поймет, что полиция разыскивает настоящую М. Что она сделает в первую очередь? Конечно, постарается избавиться от главной улики, изобличающей ее печатной машинки. Если, разумеется, не сделала этого раньше. С убийством Ричарда Энни связывает только эта улика.

И она же может доказать мою невиновность. Я должна найти машинку, пока Энни ее не уничтожила. Найти и доставить в полицию.

Из всех возможных мест осталось только одно.

Миранда выбежала из дому и села в машину.

Через несколько минут она уже припарковалась у редакции «Геральд». Здание встретило ее темными окнами. Работа над последним выпуском закончена, номер отправлен в печать, и все разошлись по домам. Так что никто не помешает.

Дверь она открыла собственным ключом – к счастью, увольняясь, так его и не сдала. На этом настоял Ричард; он был абсолютно уверен, что рано или поздно уговорит ее вернуться.

Вот она и вернулась.

Осторожно маневрируя в темноте между столами, Миранда прошла к рабочему месту Энни. Включила лампу. Верхний ящик был не заперт. Среди ручек, скрепок и прочей мелочи обнаружилось несколько ключей. Какой же из них подходит к шкафчику Энни? Прихватив все, она выскользнула в коридор, спустилась по лестнице, вошла в женскую раздевалку и щелкнула выключателем.

Пестрый диван, розовато-лиловые обои, старомодные репродукции на стенах – декоративные изыски Джил не смогли скрыть тот факт, что комната больше походила на угрюмую, без единого окна тюремную камеру. Одну стену полностью занимали узкие шкафчики, всего шесть штук. Зимой женщины оставляли здесь пальто и сапоги. Шкафчик Энни отличался от других круглым стикером с надписью:

У Меня ПМС. А У Тебя Что За Причина?

Миранда вставила первый ключ. Не подошел.

Второй и третий также не поворачивались. Замок открылся только с четвертой попытки.

Миранда заглянула внутрь. Прошлась взглядом по полкам. На верхней – рукавички, старые кроссовки, вязаный шерстяной шарф.

На нижней – свитер. Под ним развернутое полотенце, прикрывающее некий массивный и с виду тяжелый предмет. Она сняла полотенце…

Так и есть, пишущая машинка. Старенькая, сине-зеленая «Оливетти» с крупным шрифтом «цицеро».

Миранда достала из кармана предусмотрительно приготовленный листок, вставила в каретку и дрожащими пальцами напечатала имя: Маргарет Энн Беренджер. Буква «е» получилась смазанной.

Груз, вот уже неделю камнем лежавший на сердце, свалился, и ее окатила волна облегчения. Даже голова закружилась. Миранда захлопнула дверцу, обернула полотенцем машинку и…

Ее щеки коснулось легкое дыхание ветерка. Только оно и подсказало Миранде, что кто-то открыл и тут же закрыл дверь у нее за спиной.

Она обернулась.

– Энни? – выдохнула Миранда.

Возникшая в дверном проеме фигура сделала шаг вперед. Да, это была она – знакомая копна растрепанных ветром волос, застывшее лицо без малейшего признака каких-либо эмоций.

Взгляд Энни остановился на машинке в руках Миранды.

– Я думала, ты с Ирвингом.

Энни подняла голову, и Миранда увидела в ее глазах печаль и боль, изливавшиеся, казалось, из самой души. Почему я не замечала этого раньше?

– Нет никакого Ирвинга, – бесстрастно сказала Энни.

Миранда тряхнула головой.

– Как это нет?

– Его и не было. Я сама придумала Ирвинга. Как и наши свидания, встречи на лодке. Вечерами я езжу к бухте. Паркуюсь там и сижу. Иногда часами. – Энни глубоко вздохнула. – Не хочу ни жалости, ни сочувствия – вот, мол, старая дева…

– Я никогда не…

– Не надо, Миранда. Я же знаю, что вы все обо мне думали. Да еще и Ричард. Я не хотела, чтобы он узнал… – Голос ее дрогнул. Она вытерла ладонью глаза.

Миранда опустила машинку на скамейку.

– Что узнал? – мягко спросила она. – Какую боль тебе причинил? Как одинока ты на самом деле?

Энни отвернулась, сдерживая слезы. Плечи ее дрогнули.

– Он сделал больно нам обеим. Всем женщинам, которые его любили.

– Да, но не так, как мне! – крикнула Энни, и эхо ее боли забилось между голыми стенами. – Пять лет жизни. Вот что я отдала ему. Когда мы встретились, мне было сорок два. Я еще могла родить ребенка. И все те немногие остававшиеся в запасе годы я ждала и надеялась. Ждала, когда же он наконец решится. Когда уйдет от Эвелины. – Она снова смахнула слезы, оставив на щеке темную полоску от размазавшейся туши. – Теперь уже поздно. У меня оставался последний шанс, и он отнял его. Украл. А потом ушел. – Энни покачала головой и рассмеялась сквозь слезы. – Сказал, что просто пожалел меня. Что я не должна тратить на него последние годы. Но знаешь, что задело больнее всего? Он сказал: «Это все были твои фантазии, Энни. Я никогда не любил тебя так, как ты думала». – Она посмотрела на Миранду глазами загнанного животного. – Пять лет, и он говорит мне такое. Только правды не сказал. Что нашел другую, помоложе. Тебя. – В ее голосе не было ни злости, ни враждебности, только усталость и обреченность. – Я не винила тебя. Ты ведь ничего не знала. Ты была очередной его жертвой. Он и тебя бросил бы, как всех остальных.

– Ты права, Энни. Мы все были его жертвами.

– Мне жаль, Миранда. Мне так жаль. – Энни опустила руку в карман жакета. – Но пострадать кому-то придется. – Она вытащила револьвер.

Дуло смотрело ей в грудь. Нужно было что-то говорить, просить, объяснять, умолять. Нужно было сделать что-то, заставить Энни опустить оружие. Но голос застрял в горле, и Миранда только смотрела беспомощно на черное отверстие, думая лишь о том, почувствует ли что-нибудь, когда пуля войдет в грудь.

– Идем.

Миранда тряхнула головой.

– Куда? Куда мы пойдем?

Энни открыла дверь и жестом предложила Миранде выйти первой.

– Вверх. На крышу.

Дома никого не было.

Чейз заглянул в окна, прошел к гаражу и обнаружил, что машины нет. Похоже, Миранда вернулась и куда-то уехала. Не зная, что делать, он стоял на дорожке, когда в доме зазвонил телефон. Чейз взлетел по ступенькам, бросился в гостиную и схватил трубку.

– Миранда там? – спросил Лорн Тиббетс.

– Нет. Я не могу ее найти.

– А Энни Беренджер?

– Ее тоже нет.

– О’кей, – сказал Лорн. – Я хочу, чтобы вы ушли оттуда. Немедленно.

Приказной тон смутил Чейза.

– Я думаю подождать Миранду.

Лорн бросил что-то в сторону, обращаясь, похоже, к Эллису, потом снова заговорил в трубку:

– Послушайте, у нас тут новая ситуация. Если появится Энни Беренджер, будьте осторожны, ладно? Держитесь естественно. Постарайтесь ее не нервировать. Просто спокойно уйдите. Эллис уже выехал.

– Что, черт возьми, происходит?

– Похоже, мы знаем, кто такая М. И это не Джил Виккери. А теперь уходите. – Тиббетс положил трубку.

И это не Джил Виккери…

Чейз подошел к письменному столу, выдвинул ящик. Револьвера не было.

Он задвинул ящик.

Где же ты, Миранда?

Ответ вдруг высветился в мозгу, словно молния на черном небе. В следующий момент Чейз уже несся к машине. Еще можно успеть. Он разминулся с Мирандой минут на пять, может быть, десять. Они не могли уехать далеко. Нужно только проехать по городу, поискать…

Если только они еще в городе.

Я не могу тебя потерять. Теперь мы можем наконец доказать твою невиновность. Теперь у нас есть шанс…

Чейз резко, так что взвизгнули покрышки, рванул с места и полетел в город.

– Ну же, ступай. Остался последний марш.

Миранда остановилась на полушаге.

– Пожалуйста, Энни, не надо…

– Шевелись.

Миранда повернулась к ней. Они уже достигли площадки третьего этажа. Еще один марш – и дверь на крышу. Когда-то ей так нравилась эта лестница с резными перилами красного дерева и прекрасной полировкой. Теперь ступеньки вели ее в смертельную ловушку. Она стиснула перила, словно неуступчивое дерево могло поделиться с ней скрытой в нем силой.

– Зачем ты это делаешь?

– Иди! Поднимайся!

– Мы же были подругами…

– До Ричарда.

– Но я же не знала! Я понятия не имела, что ты любишь его! Если бы ты мне сказала…

– Я никому не говорила. Не могла. Он так хотел, понимаешь? Держать все в секрете. Чтобы никто не догадался. Говорил, что хочет защитить меня.

Значит, знаю только я одна.

– Давай. Поднимайся.

Миранда не тронулась с места.

– Почему бы тебе не застрелить меня прямо сейчас? Здесь? – спросила она, глядя Энни в глаза. – Ты ведь это собираешься сделать?

– Что ж, ты сама выбрала. – Энни спокойно подняла револьвер. – Я не боюсь убивать. Говорят, трудно только в первый раз. А знаешь что? Мне и тогда было нетрудно. Нож как будто все сделал сам. Я при том лишь присутствовала.

– Но я не Ричард. Я не сделала тебе ничего плохого.

– Пока. Ты знаешь правду.

– Как и полиция. Они нашли твое письмо. То, последнее.

Энни покачала головой:

– Сегодня вечером полиция арестовала Джил. Но главная подозреваемая по-прежнему ты. В твоей машине найдут пишущую машинку. Все будут думать, какая ты умная, как ловко сочинила все эти письма, как подложила их в коттедж, как подставила бедняжку Джил. Но потом ты не вынесла бремени вины. Впала в депрессию. Поняла, что суда и тюрьмы не избежать. Поднялась на крышу. И спрыгнула.

– Я прыгать не стану.

Держа револьвер обеими руками, Энни прицелилась Миранде в грудь.

– Тогда умрешь здесь. Объясню, что мне пришлось тебя застрелить. Ты подкладывала машинку в шкафчик Джил. Я увидела. У тебя был револьвер. Ты повела меня на лестницу. Я попыталась выхватить револьвер, и он выстрелил. Дело закрыто к общему удовольствию. – Она взвела курок. – Или предпочитаешь на крыше?

Нужно выиграть время. Дождаться удобного момента и попытаться убежать.

Она повернулась и посмотрела вверх.

– Иди, – приказала Энни.

Миранда шагнула на первую ступеньку.

Их было четырнадцать, каждая как мимолетная вечность. Четырнадцать жизней. Что там, на крыше? Есть ли где спрятаться? Она была там только один раз, когда они все поднимались туда, чтобы вместе сфотографироваться. Крыша плоская, залита асфальтом. Три трубы. Канал теплотрассы. Трансформаторная будка. Здание четырех этажное – есть куда падать. Разобьется ли она насмерть? Или только покалечится и будет лежать на тротуаре, беспомощная, с переломанными костями? Лежать и ждать, пока Энни спустится и добьет?

Вот и дверь на крышу. Выбраться первой, забаррикадироваться и продержаться какое-то время в надежде на помощь?

Еще несколько ступенек.

Она споткнулась и упала.

– Вставай! – прикрикнула Энни.

– Я подвернула…

– Вставай!

Миранда села на ступеньку, потерла ушибленное место:

– У меня, кажется, растяжение.

Энни поднялась на ступеньку выше.

– Тогда ползи. На четвереньках. Шевелись!

Миранда уперлась спиной в ступеньку. Подтянула ноги. Наклонилась. Помассировала лодыжку.

Ну же, Энни. Поближе. Еще ближе…

Энни поднялась еще на одну ступеньку. Теперь она стояла чуть ниже Миранды, держа револьвер в вытянутой руке.

– Я не могу ждать. Время выходит. – Дуло смотрело прямо в лицо Миранде.

И тогда она ударила – выбросила правую ногу и угодила Энни в живот. Удар получился. Энни завалилась на спину, полетела вниз и распласталась на площадке третьего этажа. Но револьвер она не выпустила. И уже поднимала руку…

Миранда вскочила, толкнула дверь плечом и метнулась вверх в тот самый момент, когда Энни спустила курок. Пуля ввинтилась в дверь, полетели щепки, одна оцарапала ей щеку. Никакой задвижки на двери не оказалось, и даже привалить ее было нечем. Как мало времени! Четырнадцать ступенек – и Энни будет на крыше.

Она бросила взгляд влево… вправо… В темноте маячили силуэты труб, каких-то ящиков…

Внизу уже громыхали шаги.

Паника нарастала. Миранда метнулась в тень и проскользнула за трансформаторную будку. Секундой позже дверь распахнулась и тут же захлопнулась.

Из темноты донесся голос Энни.

– Тебе некуда бежать. Выход только один – вниз. Где бы ты ни спряталась, я тебя найду.

* * *

Чейз заметил его за квартал: старенький «додж» Миранды, припаркованный у тротуара возле здания редакции «Геральд». Он подъехал сзади, остановился, вышел из машины. Заглянул в «додж» – никого. Значит, Миранда – или кто-то другой, кто на нем приехал, – в здании.

Чейз толкнул переднюю дверь – заперта. Через стекло он видел горящую на одном из столов лампу. Внутри кто-то был. Чейз ударил кулаком в дверь.

– Миранда!

Никто не ответил.

Он еще раз потряс дверь, потом двинулся в обход здания. Должен же быть запасной вход или незакрытое окно.

Чейз свернул за угол и уже шел по переулку, когда услышал выстрел. Стреляли в здании.

– Миранда!

Искать вход было уже некогда. Он схватил оказавшуюся рядом мусорную урну, вернулся с ней к передней двери и запустил в ближайшее окно. Стекло разлетелось, град осколков обрушился внутрь, на столы. Он вышиб оставшиеся в раме острые фрагменты, перелез через подоконник и свалился на усыпанный стеклянной крошкой ковер. В следующую секунду Чейз уже мчался между столами – в заднюю часть здания. И с каждым шагом тиски страха сжимались все сильнее. Что там? Что с Мирандой? Кто и в кого стрелял? Воображение рисовало картины, одну ужаснее другой. За первой дверью обнаружилась типография. На стеллажах вдоль стен лежали перевязанные стопки газет.

И никаких следов Миранды.

Чейз выскочил в коридор и пробежал к женской раздевалке. Толкнул дверь – и новая волна ужаса.

Миранды не было и здесь.

Назад, в коридор. Он бежал, открывая попадавшиеся по пути двери. Никого.

И в мужской раздевалке тоже.

Где же, черт возьми, стреляли?

Чейз метнулся к лестнице. Выше – два этажа. На третьем – офисы, на четвертом – хранилище. Она должна быть где-то там.

Только бы мне найти тебя живой.

Прижавшись к трансформаторной будке, Миранда вслушивалась в тишину. Ничего. Ничего, кроме стука собственного сердца. Ни малейшего звука – ни шагов, ни даже шороха. Где же Энни?

Она осмотрелась. Глаза уже начали привыкать к темноте. Слева проступали очертания горки сваленных кое-как ящиков. Справа – перила пожарной лестницы. Вот он, выход! Если бы только добраться туда незамеченной.

Где же Энни?

Придется рискнуть. Она присела, медленно сдвинулась к углу, выглянула и тут же отпрянула – Энни шла к трансформаторной будке.

Что же делать? Инстинкт самосохранения подсказывал: бежать. Рвануть к лестнице, попытаться воспользоваться единственным шансом. Логика убеждала в другом: не успеешь – Энни слишком близко.

Она провела рукой по асфальту, собрала пригоршню камешков и бросила наугад, в сторону противоположного края крыши. Камешки простучали где-то в темноте.

Несколько секунд Миранда выжидала, надеясь услышать удаляющиеся шаги. Ничего.

Она снова придвинулась к углу. Выглянула. Энни все-таки клюнула на уловку и теперь осторожно, на цыпочках, двигалась в сторону трубы. Шаг… еще шаг… еще…

Другой возможности не будет. Пора!

Она вскочила и побежала.

Словно барабанная дробь рассыпалась по крыше. Еще не добежав до перил, Миранда услышала первый выстрел и короткий свист пролетевшей мимо пули. Не думать, не останавливаться – бежать!

Она ухватилась за металлические перила, развернулась и шагнула в пустоту.

Второй выстрел.

Пуля ударила в плечо с силой хорошего боксерского хука. Ее развернуло и сбросило с крыши. Ночное небо завертелось над головой, и в следующее мгновение Миранда поняла, что падает. Она инстинктивно выкинула руку и, уже перевалившись через край площадки, почувствовала, как пальцы сжали холодное железо перекладины. Ноги соскользнули с металла и повисли, словно гири, но пальцы не разжались. Она попыталась ухватиться за перекладину второй рукой, но та не повиновалась. Несколько секунд Миранда болталась без всякой опоры, потом нащупала правой ногой выступ на кирпичном фасаде. Жива! Жива! Надо только перевалиться через перила.

Вверху мелькнула тень, и сердце сжалось от страха. Она подняла голову и увидела глядящее в лицо дуло револьвера. Энни стояла на краю крыши и целилась ей в голову.

– Ну вот. А теперь просто разожми пальцы.

– Нет. Нет…

– Это нетрудно. Откинься на спину. И все. Умрешь легко и быстро.

– У тебя ничего не получится. Полиция все узнает. Они поймут, что ты это сделала.

– Прыгай, Миранда. Прыгай!

Она посмотрела вниз. Как же далеко земля. Как далеко…

Энни перекинула ногу через край крыши, прицелилась и ударила по пальцам.

Миранда вскрикнула. Но удержалась.

Энни подняла ногу и ударила еще раз. И еще. Каждый удар отзывался нестерпимой болью и плющил костяшки пальцев. Долго так продолжаться не могло. Нога сорвалась с выступа, и теперь Миранда держалась только на одной левой руке. Правая висела как плеть и быстро немела. В отчаянии она взглянула вверх – Энни приготовилась к последнему удару.

Но его не последовало.

Неведомая сила рванула Энни назад, и она отлетела в темноту, словно марионетка, у которой разом лопнули все ниточки. Она еще успела вскрикнуть зло и пронзительно, а потом Миранда услышала глухой стук упавшего тела.

Мгновением позже вверху появилась голова Чейза. Перегнувшись через край крыши, он схватил ее за левое запястье.

– Держись другой рукой! – крикнул он.

Миранда уперлась в стену ногой и отчаянным усилием подняла правую руку. Но только до плеча.

– Не могу… я не могу…

– Ну же! – Чейз свесился еще больше. – Надо! Ты сможешь! Мне нужны обе твои руки! Тянись! Давай, милая. Пожалуйста.

Милая. Слово, которого она еще не слышала из его уст, словно открыло в ней новый источник силы. Миранда вдохнула и потянулась вверх. Все, больше не могу, – мелькнула отчаянная мысль. – Не могу.

И тут его пальцы сжали второе запястье. Сжали с такой силой, что страх упасть мгновенно испарился. Теперь ей было не страшно. Она почувствовала, как ползет вверх по кирпичной стене, как переваливается через край.

И тут силы окончательно оставили ее. Наверное, потому, что они ей больше и не требовались. Теперь за нее мог постараться Чейз. Она упала ему на руки.

– Боже мой, Миранда, я уже думал…

Он осекся.

За спиной щелкнул курок.

Они обернулись разом. Энни стояла в нескольких шагах. Стояла нетвердо, покачиваясь и с трудом удерживая двумя руками револьвер.

– Поздно, Энни, – сказал Чейз. – В полиции уже все знают. У них твое последнее письмо. Им известно, что ты убила Ричарда. Тебя уже разыскивают. Все кончено.

Энни медленно опустила револьвер.

– Я знаю, – прошептала она и, вздохнув, посмотрела в небо. – Я любила тебя. Будь ты проклят, Ричард. Я любила тебя!

Помешать ей никто не успел. Энни сунула в рот дуло и спокойно спустила курок.