Текст книги "Вкус яда"

Глава XIII

АСТРИД

На несколько мгновений я замираю, но, приказав ногам двигаться, снова догоняю Охотника. Недоверчивый смешок срывается с моих губ.

– Побеседовать с мадам Фьюри? Думаешь, это так просто?

– А почему нет? – уверенно спрашивает он, направляясь прямиком к кассе Отдела Гнева. В окошке никого нет, поэтому Охотник несколько раз звонит в колокольчик.

Я пристально всматриваюсь в его лицо.

– Ты хоть представляешь, сколько стоит встреча с мадам Фьюри? Одна петиция обходится чуть меньше сотни опаловых фишек.

Не глядя на меня, Охотник достает из кармана жилета монету и перекатывает ее между пальцами.

– У меня имеются свои способы.

– Да, но даже при уплате штрафа она имеет право отказаться от встречи. А если все-таки согласится, назначит ее в удобное для нее самой время. Так что беседа может состояться и через несколько недель.

Охотник даже не утруждает себя встревоженным видом, когда в окошке появляется билетерша.

– Чем могу быть полезна? – спрашивает женщина-фейри в зримой форме. У нее маленькие круглые глазки и кроличьи ушки, растущие на самой макушке, как у пустынных хлопкохвостов, которых я время от времени вижу на территории отеля. В отличие от котят, их не так-то легко погладить.

– Мне нужно немедленно поговорить с мадам Фьюри, – заявляет Охотник.

От услышанного глаза билетерши расширяются. На ее губах появляется полуулыбка, будто она не может решить, шутит он или нет. Я скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на Охотника в ожидании, когда он признает мою правоту. Мой похититель даже не смотрит в мою сторону и не спешит забирать назад свою возмутительную просьбу, поэтому билетерша говорит:

– Сэр, вы не можете просто так прийти и потребовать аудиенции у мадам Фьюри…

Она замолкает, когда Охотник показывает монету и просовывает ее в щель, расположенную в нижней части окошка. Осторожно взяв монету в руки, фейри рассматривает ее. Затем дрожащими пальцами просовывает ее обратно и, заикаясь, произносит:

– Да, сэр. Сию же минуту, сэр. Или… как… как только будет возможность. Позвольте сопроводить вас в гостиную для ожидания.

С медленной кривой улыбкой, расползающейся по его губам, Охотник поворачивается и смотрит мне прямо в глаза.

– Что я говорил, мисс Сноу? Все очень просто.

* * *

Несколько минут спустя мы стоим в гостиной Отдела Гнева. Скрытая за двумя огромными дверями, она расположена на первом этаже рядом с билетной кассой. Билетерша оставила нас, пообещав приложить максимум усилий для организации скорой встречи с мадам Фьюри. Нам остается только ждать.

Мне невыносимо смотреть на злорадное лицо Охотника, поэтому я брожу по элегантной комнате, разглядывая плюшевые ковры, мебель из красного дерева и позолоченные портреты бойцов на стенах. Я никогда не входила в Отдел Гнева через парадную дверь, никогда раньше не была в этой комнате. Она предназначена для уважаемых гостей, тех, кто ожидает начало боя в личной ложе. Все остальные стоят в очереди, пока не откроются двери. Это напоминает мне о двух заказах, которые еще нужно выполнить. Прошлой ночью я не смогла проанализировать мистера Доннелли. Все из-за моего похитителя.

Я оглядываюсь через плечо и обнаруживаю, что Охотник наблюдает за мной, остановившись в нескольких футах. От этого я вспоминаю, как он выглядел, когда застал меня врасплох в переулке. Я была так увлечена своими пушистыми друзьями, что даже не заметила его появления. Но при взгляде на него я была поражена тем, как пристально он на меня смотрит.

Так, как если бы мог видеть меня.

Я выталкиваю эту невозможную мысль из головы, но ее место занимает другое воспоминание – о том, как выглядел Охотник, пока держал Мэдлин. На краткий миг он улыбнулся. Речь не о полуулыбке. Не о самодовольной усмешке. А об искренней и неподдельной улыбке. Должна признаться, на это было приятно смотреть. Я не из тех, кто падает в обморок, но если бы такое случилось, то только из-за улыбки, подобной этой.

Не его улыбки, конечно. Нет, из-за него я бы не стала падать в обморок.

Я вздергиваю подбородок и перевожу взгляд на ближайший портрет. Это изображение Хелоди, грифона, который прошлой ночью сражался с огром. Выражение ее лица полно гордости, а острый клюв предупреждает о вспыльчивости. Кем бы ни был художник, он запечатлел ее идеально.

Укол боли пронзает мое сердце. Я даже не могу думать о слове «художник», не вспоминая при этом своего отца.

– Удивительно, что ты привел меня с собой, – говорю я, в основном чтобы отвлечься от горя, которое угрожает поглотить меня.

Охотник хмыкает, прежде чем удостоить меня ответом.

– Почему ты так говоришь?

Я подхожу к следующему портрету, на котором изображен единорог, ушедший с ринга много лет назад.

– Потому что сегодня утром ты ушел без меня. Чем ты занимался?

Он усмехается.

– Кроме покупки новой одежды и организации столь необходимой для тебя ванны?

При словах «столь необходимой для тебя» я хмурюсь, но осознаю, что и он умылся и надел свежую одежду. Если бы не отсутствие порезов, я бы даже не заметила, что это не тот наряд, который был на нем прошлой ночью. Как и вчера, он одет в полностью черный ансамбль. Брюки облегают его бедра, а расстегнутый ворот рубашки обнажает мускулатуру, намеки на которую я заметила еще прошлой ночью. Каким-то образом этому мужчине удается сделать так, чтобы столь повседневная одежда выглядела одновременно и формально, и соблазнительно. Я осматриваю жилет Охотника в поисках каких-либо признаков того, что он прихватил с собой наручники, но это вызывает воспоминание о последней ночи, когда я их носила.

Я, тянущаяся за ключом.

Он, навалившийся на меня сверху…

Отводя взгляд, я говорю:

– Да, если не считать этого.

Он подходит ближе, пока мы не оказываемся рядом, и тоже оценивает портрет единорога.

– Я ушел с первыми лучами солнца, чтобы посмотреть, смогу ли найти на территории отеля следы цветочного аромата, что оставил вор.

– Нашел?

Он кивает.

– Было трудно, потому что с любого места, где я натыкался на след, он приводил меня обратно в сад. Вору известно, что близость к саду приводит мой нюх в замешательство. Но мне удалось найти след и в других местах.

– Где, например?

– В твоей комнате.

Я смотрю на него, нахмурив брови.

– В моей комнате?

– Судя по тому, насколько свежим оказался след, вор посещал твою спальню как до, так и после нападения. Так что остаться в Отделе Похоти было хорошей идеей.

Я стараюсь подавить дрожь. Это доказывает, что вор действительно охотится за мной.

– Подожди, откуда ты знаешь, где моя комната?

– Обилие твоего аромата сделало это очевидным, – отвечает Охотник будничным тоном. – Я знал, где искать твою комнату, еще в тот день, когда приехал сюда.

– Как давно это было?

– Четыре дня назад.

Я невольно отступаю от него на шаг.

– Так ты мог вломиться в мою комнату и убить меня во сне еще несколько дней назад?

Его кадык дергается, прежде чем он отвечает:

– Да.

– Тогда почему ты этого не сделал?

Я не уверена, что хочу знать ответ.

Он медленно отводит взгляд и снова смотрит на портрет.

– Я пытался, но не смог ничего сделать, пока ты спала.

Я подношу руку к груди и рассеянно потираю место, которое прошлой ночью он собирался проткнуть своими когтями.

– Ты действительно пытался убить меня во сне?

– Почему это тебя удивляет? – В его голосе не чувствуется ни резкости, ни доброты. Вместо этого он кажется… усталым. – Я и прошлой ночью пытался тебя убить.

– Да, но, по крайней мере, я об этом знала, и у меня был шанс хоть как-то защититься. Я могла бы умереть во сне, даже не подозревая об этом. – Паника подступает к моему горлу, заставляя искать дрожащими пальцами лежащую в кармане настойку. Мне требуется вся выдержка, чтобы не вытащить флакон и не проглотить хотя бы каплю. Сегодня я уже приняла три. Если добавлю еще одну раньше положенного времени, могу впасть в летаргию. Тогда точно не смогу доказать вину королевы Трис.

– Именно поэтому я и не стал действовать. Я решил, что ты заслуживаешь достойной смерти во время бодрствования, а не казни в столь уязвимом состоянии. – На последних словах голос Охотника срывается, но он поспешно добавляет: – Пока твоя невиновность не доказана, я не стану извиняться ни за одно покушение на твою жизнь.

Мои мышцы слегка расслабляются. Он сказал, пока моя невиновность не доказана. Это наводит на мысль, что он все же рассчитывает найти оправдывающие меня доказательства.

– Прекрасно. Полагаю, я не могу тебя за это винить. Но я все же злюсь на тебя за то, что отправился на расследование в одиночку.

– Из всех вещей, которые могли тебя расстроить, ты нашла только это? По крайней мере, я снял с тебя наручники.

– Да, но я же сказала, что хочу помочь тебе в расследовании.

– Если хочешь со мной работать, придется быть в состоянии проснуться раньше полудня, – бросает он на меня суровый взгляд. – Если действительно хочешь помочь, сохраняй ум острым и перестань полагаться на яд.

Я с яростью встречаю его пристальный взгляд. Мои щеки пылают от негодования.

– Ты не понимаешь…

– Я точно знаю, что, если ты так и продолжишь вынуждать свое тело полагаться на пурпурный малус, в скором времени окажешься в плачевном состоянии. Прошлой ночью твои раны так долго не заживали, потому что…

Он замолкает, когда дверь гостиной распахивается.

Мы поворачиваемся лицом ко входу как раз в тот момент, когда кто-то проходит через двойные двери и закрывает их за собой. Как и мадам Дезире, мадам Фьюри высокая и гибкая. У нее оранжевая кожа, а волосы и ресницы состоят из вечно танцующего пламени. Я слышала, что управляющие отелем «Семь грехов» – сестры. Лично я встречалась только с некоторыми из них, но говорят, что все они – феи, наделенные своими определенными особенностями. Особенностями, которые люди называют грехами.

Все в мадам Фьюри, от ее огненных волос до заостренных ушей и свирепого взгляда, олицетворяет дух гнева.

Я выдавливаю улыбку, настраиваясь только на приятные эмоции, прежде чем встретиться с ней взглядом. Как только мы смотрим друг другу в глаза, вокруг начинает гудеть выплескивающаяся на поверхность магия. Мадам Фьюри едва удостаивает меня взглядом, но этого достаточно, чтобы составить впечатление. Теперь, смотря на нее, я вижу качества, которые она больше всего любит в себе: мстительность, силу и ум. Качества, которые эта женщина теперь увидит и во мне.

С улыбкой, больше похожей на насмешку, она проходит в центр комнаты. На главе Отдела Гнева кожаные брюки и облегающая рубашка почти того же оранжевого оттенка, что и ее кожа.

– Спасибо, что решили встретиться с нами так скоро, мадам Фьюри, – начинает Охотник. – Вы имеете право запросить у Совета Альфы любую необходимую оплату.

Она кивает в сторону зоны отдыха и занимает большое кресло с откидной спинкой. Пламя ее волос ползет по подголовнику, но не обжигает бархатную ткань.

– Присаживайтесь. Давайте покончим с этим как можно скорее. Вне зависимости от размера гонорара я не отношусь благосклонно к изменениям в расписании.

Мы с Охотником занимаем стулья напротив чайного столика, который отделяет нас от мадам Фьюри. Мой похититель запускает руку в карман жилета и показывает ей свою монету.

– Я здесь от имени Совета Альфы, расследующего…

Она с усмешкой прерывает его.

– Я знаю, кто ты. Ты совсем не детектив. Охотник за головами, насильно призванный на службу. Избавь меня от своего позерства и переходи прямо к делу.

Глаза мужчины на мгновение расширяются, будто он удивлен, насколько осведомленной оказалась мадам Фьюри. В следующее мгновение выражение его лица смягчается, отражая лишь намек на волнение, выражающийся в подергивании уголка губ. Охотник снова кладет монету в карман.

– Мадам Фьюри, прошлой ночью один из ваших бойцов напал на меня и мою спутницу.

– Ужасное нападение огра. Да-да, слышала об этом. Ты ведь убил Мертиса?

– Убил.

– Тогда справедливость восторжествовала. – Она уже начинает подниматься со своего места, но Охотник останавливает ее.

– Я еще не закончил, мадам Фьюри. Если хотите избежать наказания от Совета Альфы, выслушаете все, что я хочу вам сказать.

Сбитая с толку его угрозой, она издает лающий смешок.

– Если Совет Альфы хочет наказать меня, пусть попробует. Ты удивишься, узнав, насколько я независима, Охотник. Пока я действую во имя гнева и справедливости, мне позволено творить в отеле все, что заблагорассудится.

– Если вы действительно действуете во имя гнева и справедливости, то поможете нашему делу. Я уверен, что фейри, которого я убил, действовал по чьей-то указке. У меня конфликт не с огром, а с человеком, который его послал. Я пытаюсь вычислить, кто это, чтобы добиться настоящей справедливости.

Губы мадам Фьюри растягиваются в довольной ухмылке, в то время как ее глаза сверкают проницательностью.

– Вы так и не поняли, что данное нападение и было совершено ради справедливости. Нападение огра являлось актом мести, но в итоге ты убил Мертиса. Судьба выбрала своего победителя. Ты победил. Прими это и успокойся.

Охотник прищуривается.

– Вы знаете, кто послал Мертиса. Вы одобрили это нападение.

– Как я могла его не одобрить? Как я уже сказала, это было актом мести, который я полностью поддерживаю. Она обратилась ко мне, и я дала свое разрешение. Пусть это была и нетрадиционная дуэль, я имела полное право ее одобрить.

Мое сердце, кажется, вот-вот вырвется из грудной клетки. Я ловлю себя на том, что изо всех сил цепляюсь за подлокотники своего кресла.

– Кто обратился к вам с петицией? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ. Это была королева Трис. Она здесь, в этом самом городе, как я и предполагала прошлой ночью. Мной овладевает внезапный всплеск гнева, сильный настолько, что угрожает поглотить каждую унцию спокойствия, которое дала настойка. Ответ мадам Фьюри подтвердит, что Трис преуспела в том, о чем я мечтала с момента, когда впервые вошла в Отдел Гнева. Моей мачехе не нужно было копить деньги, чтобы встретиться с главой этого отдела. Ей не нужно было беспокоиться о том, чтобы произвести идеальное первое впечатление, дабы удачно подать петицию. Ей не нужно было придумывать способ встретиться со мной лицом к лицу.

Она взяла мою нелепую, несбыточную мечту и превратила ее в надежный план. Вдобавок она сделала все так, что ее личность осталась в тени. Ее имя не было запятнано.

Ее виновность так и осталась недоказанной.

Я делаю глубокий вдох, впиваясь пальцами в бархатные подлокотники своего кресла. Мягкой ткани удается немного остудить мой гнев.

Фьюри с вызовом вздергивает подбородок.

– Я не стану отвечать. Мне не следовало даже говорить, что это была она.

От новой волны ярости я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Судя по бесстрашному самообладанию Фьюри и умному блеску в ее глазах, сомневаюсь, что она оговорилась случайно. Готова поспорить, она пытается заманить нас в ловушку, дразнит легким намеком на правду.

Охотник застывает на месте.

– Если не хотите сказать, кто она, по крайней мере, скажите, с каким делом она к вам обратилась. По какой причине этот человек организовал нападение на меня?

В глазах мадам Фьюри пляшет веселье.

– Она сказала, что кто-то планировал убить невинную женщину, и попросила разрешения использовать одного из моих бойцов, чтобы спасти ее.

Пока я размышляю над ее словами, мой желудок скручивается узлом. Поскольку Трис не может лгать, чтобы завоевать расположение Фьюри, она использовала правду. Полагаю, тот факт, что она член королевской семьи, тоже помог, хотя в Огненном королевстве моя мачеха не имеет никакого влияния.

– Мадам Фьюри, – начинает Охотник, – проситель обманом побудил вас вмешаться в несправедливое дело.

– Значит, вы отрицаете свою вину? Разве вы не планировали убить невинную женщину?

Несколько напряженных мгновений Охотник молчит, после чего мрачно отвечает тоном, в котором слышится угроза:

– Не стану отрицать, что такие намерения у меня имелись. Только вот невиновность этой женщины еще предстоит установить. В любом случае вас ввели в заблуждение. Как вы можете ясно видеть, женщина, о которой идет речь, сидит рядом со мной, живая и невредимая. Вдобавок, огр ранил и ее. Если та особа, что обратилась к вам с петицией, обеспокоена благополучием моей спутницы, она могла бы попытаться спасти ее более безопасным способом.

Фьюри наклоняет голову и оценивает Охотника взглядом, брошенным из-под огненных ресниц.

– Какой интересный поворот событий.

– Назовите мне ее имя, мадам Фьюри.

– А если не назову? Донесешь на меня Совету Альфы? Я уже сказала – им все равно. Здесь балом правлю только я. Отель «Семь грехов» – уникальное, подчиняющееся особым правилам место. Заходя сюда, человек готовится принять как и блага, так и риски.

Мое сердце замирает. Мадам Фьюри права. У этого отеля есть определенные привилегии, которых не встретить в других частях Фейривэйя. Нигде больше не позволено так свободно играть в азартные игры и ставить на кон все, что только придет в голову. Нигде больше нельзя увидеть кровавые, иногда заканчивающиеся чьей-то смертью бои с использованием магии. Нигде больше нельзя купить удовольствие, которое доставит куртизанка-фейри.

Фьюри подносит длинный палец к подбородку и окидывает нас оценивающим взглядом.

– Знаете, а ведь Мертис должен был драться с Хелоди тем вечером. Их бой был запланирован на две ночи подряд. Я едва смогла убедить Хелоди не снести ему голову с плеч во время первого боя, чтобы было на что посмотреть следующим вечером. Новость о том, что Мертис погиб от чьих-то рук, приведет ее в ярость. В любом случае шоу должно продолжаться.

Я хмурюсь, пытаясь понять, для чего она это рассказывает.

– Хотите сказать, что подстроили исход вчерашней дуэли только для того, чтобы дать Мертису шанс напасть на нас?

Она издает лающий смешок.

– Не совсем. Я деловая женщина, дарящая своим клиентам достойное зрелище. Так что я с самого начала планировала двухдневный бой между Хелоди и Мертисом. Огр должен был сдаться во время первого боя и согласиться на второй, который состоялся бы следующей же ночью.

Мое сердце замирает. Мне никогда не приходило в голову, что какой-либо аспект проходящих в Отделе Гнева дуэлей инсценирован. Я наблюдала за поединками, которые длились неделями. Признаюсь, правда разочаровывает.

– Как насчет того, – начинает мадам Фьюри, – чтобы помочь друг другу? Сегодня вечером ты будешь драться в яме, Охотник. Ты в долгу перед Хелоди, учитывая, что именно ты расправился с ее противником.

На челюсти Охотника ходят желваки.

– С какой радости я должен соглашаться на это?

– Потому что, если победишь, – отвечает она, после чего медленно переводит взгляд на меня, – я позволю твоей спутнице сразиться с женщиной, чью личность ты так стремишься раскрыть.

Глава XIV

АСТРИД

Охотник поднимается со своего места.

– Ни за что. Мисс Сноу не будет драться на ринге.

Я перевожу взгляд с мадам Фьюри на моего разъяренного спутника. Не знаю, что шокирует меня больше – предложение главы Отдела Гнева или забота Охотника. Затем я напоминаю себе, что он заботится не обо мне, а о выполнении своей сделки. Если я погибну в бойцовской яме, отнести мое сердце королеве будет непросто.

Почему он не может свыкнуться с правдой? Трис не волнует, принесет ли он мое сердце, потому что моя мачеха сама мечтает встретиться со мной на ринге. Она хочет расправиться со мной собственноручно. Я не верю, что мадам Фьюри сама додумалась сделать подобное предложение. Все это организовала Трис.

Заведующая Отделом Гнева легкомысленно пожимает плечами.

– Почему? – Ее взгляд останавливается на мне. – Такая сильная девушка, как она, точно преуспела бы на ринге.

В ответ я могу выдавить только холодный смешок. Если бы мадам Фьюри знала, что я совсем не похожа на то отражение, что она видит сейчас. Я не такая сильная, как она. Я даже не уверена, что обладаю тем же свирепым остроумием, которое она так высоко ценит в себе. Возможно, я могу быть немного мстительной, но это лишь малая доля того, что видит во мне мадам Фьюри. Скорее всего, я мстительна только тогда, когда речь идет об убийстве моего отца. Будь это по-другому, я бы не сбежала из дворца Фейрвезер. Я бы тут же попыталась отомстить Трис вместо того, чтобы лелеять несбыточные фантазии о том, что когда-нибудь встречусь с ней на ринге…

При последней мысли я замираю.

Разве не об этом я всегда мечтала? Разве не этого хотела? Разве не ради этого я копила опаловые фишки? В моих размышлениях о встрече с Трис в яме заставить ее согласиться на дуэль всегда было самым сложным. Королева предпочитала послать вместо себя какого-нибудь бойца, чем сражаться со мной лицом к лицу. Ее ненависть ко мне была не настолько сильна, чтобы пережить унижение на глазах собравшихся зрителей. Но сейчас… сейчас я понимаю, что недооценила ее враждебность. Она хочет встретиться со мной лицом к лицу. Хочет вырвать мое сердце своими собственными руками.

Что может быть лучше для этого, чем чужое королевство и отель, в котором царят свои законы? Искра надежды загорается в моей груди. Не из-за мысли о том, что она покончит со мной, а из-за осознания, что все мои мечты были не напрасны. Я могу встретиться с мачехой на ринге. Однако страх быстро тушит зародившуюся искру. Возможно, я и представляла себе встречу с королевой, но мои размышления никогда не заходили достаточно далеко, чтобы сформировать конкретный план действий. Такие люди, как я, никогда не выигрывают в дуэли с такими, как Трис. Победителем всегда становится сильнейший. Или тот, у кого больше магии. Или…

Нет, это неправда. Случались сражения, в которых верх одерживал слабый боец. Как дуэль между крошечной огненной эльфийкой и драконом. Она сдалась. Проиграла дуэль. Но тем не менее заставила своего противника признаться в преступлении. Именно этого она и хотела.

Голос мадам Фьюри возвращает меня к реальности.

– Я вижу, как ты злишься.

Удивление пробегает рябью по моему телу. Это один из редких случаев, когда за словами «ты…» следует что-то, соответствующее истине. Я действительно злюсь. Но… но… дает ли гнев шанс противостоять моей мачехе? Трис – королева. Правители-фейри обладают магией, позволяющей в той или иной степени использовать все четыре стихии.

– Это просто смехотворно, – качая головой, возражает Охотник. – Скажите, где найти женщину, которая…

– Я озвучила свои условия, – резко прерывает мадам Фьюри. – Соглашайся, или наша общая знакомая вернется в Весеннее королевство прежде, чем тебе удастся снова уловить ее запах. Тогда твоя маленькая загадка так и останется неразгаданной.

У меня перехватывает дыхание. Я снова чувствую, будто мадам Фьюри просчитывает каждое слово. Упоминание Весеннего королевства явно не было оговоркой. Она лишь пытается приманить нас еще одним намеком, который хоть и приближает к истине… но не раскрывает ее.

Не обращая внимания на Охотника, который продолжает сверлить ее взглядом, мадам Фьюри поворачивается ко мне.

– Я не стану говорить, что ты обязана сразиться со своим противником на дуэли. Все зависит от тебя и от нее. Если этот человек действительно заботится о твоем благополучии, то встреча вживую положит конец этому недоразумению. Зрители же порадуются столь трогательному воссоединению. Но если меня и правда обманули, то противостояние будет гораздо более интересным. Кроме того, если с тобой поступили несправедливо, ты точно захочешь воспользоваться шансом и отомстить.

– Не знаю, смогу ли я победить ее.

Слова слетают с моих губ прежде, чем я осознаю, что произнесла их вслух.

– Могу заверить, что ты идеально подходишь для этого боя. Задумай я сделать ставку, отправилась бы прямиком в Отдел Жадности и поставила бы на тебя все свои опаловые фишки. Ты точно сильнее своей противницы.

Я поджимаю губы, чтобы не признаться, что я не более чем девушка-получеловек с бесполезной магией.

Явно раздраженная моим молчанием, Мадам Фьюри с усталым вздохом поднимается на ноги.

– Даю вам десять минут, чтобы принять решение. Неважно, каким будет ваш ответ, я больше не намерена тратить время на этот разговор. Сообщите билетерше, согласны ли вы на сделку. Всего хорошего.

Она разворачивается на каблуках и выходит за дверь, оставляя меня и Охотника молча смотреть ей вслед.

Я откидываюсь на спинку стула. Мое сердце колотится так громко, что я едва слышу своего похитителя, когда он говорит:

– Это просто смехотворно, – цедит он сквозь сжатые зубы. – За все время работы в Совете Альфы со мной еще никогда не обращались так грубо. – При взгляде на меня он смягчается. – Пойдем. Мы найдем другой способ вывести вора на чистую воду.

Я с трудом сглатываю, понимая, что то, что я скажу дальше, может оказаться самой глупой вещью, которую я когда-либо произносила.

– Я думаю, нам лучше согласиться.

Выражение лица Охотника ясно передает, насколько нелепыми он считает мои слова.

– Что, прости?

– Думаю, мы должны заключить сделку с мадам Фьюри.

– Да ни за что на свете.

Сделав глубокий вдох, я заставляю себя встать и встретиться с ним взглядом. Я не стараюсь казаться уверенной, только искренней.

– Знаю, что прошу о многом, ведь тебе придется сразиться с Хелоди…

Он усмехается.

– Просишь о многом? Я не о себе беспокоюсь. Ты не сможешь победить королеву Трис.

Мое сердце замирает от его слов.

– Значит, теперь ты мне веришь? Веришь, что во всем виновата она?

Он смотрит себе под ноги и проводит рукой по бороде.

– Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что, если твоим противником окажется Трис, тебе не победить.

Несмотря на его попытку оправдаться, огонек надежды все же тлеет в моей груди. По крайней мере, какая-то его часть мне верит. Этого достаточно, чтобы придать мне смелости высказать то, что у меня на уме.

– У меня есть идея, Охотник.

– Ты не будешь с ней бороться.

– Моя идея не связана с поединком.

Он хмурится, но больше не спорит.

Я делаю несколько шагов к нему.

– Если ты сумеешь найти способ победить Хелоди…

– Ты говоришь так, будто это невозможно, – вставляет он тоном, полным оскорбления.

Я упираюсь руками в бедра и приподнимаю бровь.

– Похоже, ты никогда не видел, как она сражается и не знаешь, какая слава о ней ходит, раз ни капельки не волнуешься.

Он пожимает плечами.

– Я кое-что о ней слышал.

Его высокомерие заставляет меня стиснуть зубы.

– Ее одолеть труднее, чем огра.

– Ты что же, сомневаешься в моей победе?

Я бросаю на моего похитителя многозначительный взгляд.

– Конечно, сомневаюсь!

Охотник усмехается уголком рта.

– В моей способности обеспечить нам встречу с мадам Фьюри ты тоже сомневалась.

– Охотник, – произношу я со стоном разочарования. – Это же совсем другое дело. Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься.

– Я-то думал, что ты должна уговаривать меня с ней сразиться. Разве ты только что не сказала, что для осуществления твоего плана мне нужно победить?

Жар заливает мои щеки. Не знаю, приносит ли ему удовольствие мое раздражение или он такой сварливый со всеми. Прищурившись глядя на Охотника, я вижу намек на веселье, играющее на его губах.

– Это не шутка. Ты можешь погибнуть в этом поединке.

– Неужели в воздухе пахнет беспокойством за мою жизнь?

Я несколько раз открываю и закрываю рот, прежде чем нахожу нужные слова.

– Ну… да, я… я беспокоюсь за твою жизнь. Если умрешь, сражаясь с Хелоди, я так и не встречусь с Трис. Это же часть сделки, что предложила мадам Фьюри.

– Я выиграю, мисс Сноу. – На этот раз в его тоне не слышится высокомерия. Или поддразнивания. – Я позабочусь об этом. Но что насчет тебя? Как ты собираешься выживать, столкнувшись с Трис в яме?

– Мне всего-то нужно избегать ее атак, пока я обманом не заставляю ее во всем признаться. Пусть у Трис и имеется доступ к магии четырех стихий, но она никогда не готовилась к бою.

– Как и ты.

– Верно, но я знаю, как вывести ее из себя. Я знаю, что ее раздражает, какие качества она расценит как оскорбление. Когда она злится на меня, совсем не следит за языком. Такое случалось и раньше. Я могу использовать это в своих интересах. Могу застать ее врасплох и вынудить сказать то, о чем она потом пожалеет. Как только она признается, что отравила пирог, из-за которого погиб мой отец, я сдамся. Мы проиграем дуэль, но сможем передать дело Совету Альфы.

– Уверена, что сможешь заставить ее признаться?

Совсем нет, но предпочитаю об этом не говорить. Этот план – моя единственная надежда.

– Я сделаю все, что смогу. Я уже видела нечто подобное на ринге. Так что уверена – это возможно.

– Что, если твоя мачеха не делала ничего подобного? Что, если она просто искренне верит, что ты убила ее мужа, и жаждет мести? Признание в этом не докажет твою невиновность и не защитит тебя от ее гнева. При таких обстоятельствах Совет Альфы встанет на сторону одного из членов. Уверена, что хочешь пройти через это?

Волна паники захлестывает меня. Что, если он прав? Пусть я и уверена, что именно мачеха убила моего отца (даже если первоначально яд предназначался мне), я должна признать вероятность того, что могу ошибаться. Если это так, встреча с Трис в яме может стать для меня смертным приговором. Если правительница Весеннего королевства невиновна, но думает, что виновна я…

От всего этого у меня кружится голова.

И все же я не могу упустить подобную возможность. В крайнем случае я смогу хотя бы заявить о своей правоте и поклясться в собственной невиновности перед собравшейся аудиторией. Это же должно что-то значить, верно?

С глубоким вздохом я говорю:

– Я хочу это сделать.

Несколько мгновений Охотник молча изучает меня, а затем задает еще один вопрос.

– Что будешь делать, если в яме твоим противником окажется не Трис? Что, если кто-то другой украл мою Колесницу и натравил на нас огра?

– Это должна быть она. Все следы ведут к моей мачехе. Она рассказала только часть правды, чтобы обмануть мадам Фьюри и использовать Мертиса. Эту правду может знать только Трис. Фьюри почти выдала ее, когда упомянула Весеннее королевство. Кто еще знает о твоей слабости к цветочным ароматам и о том, что у тебя была Колесница?

– Твой план никуда не годится, – говорит он. – Я не соглашусь на сделку Фьюри, пока та часть плана, что касается тебя, не покажется мне разумной. Что же ты будешь делать, если это не Трис?

Я прикусываю губу, обдумывая свой ответ, но на ум приходит только один возможный вариант.

– Тогда я тут же сдамся. Я не заинтересована в победе. Не испытываю неконтролируемого желания заполучить призовые деньги. Мы пришли сюда, чтобы раскрыть личность вора, который украл Колесницу и натравил на нас огра. Как только мой соперник покажется я яме, мы получим ответ. Возможно, она сбежит с помощью украденного устройства, но раскрытие ее личности позволит тебе выследить ее традиционными способами, верно?

На лице Охотника появляется что-то похожее на одобрение.