Текст книги "Россия в эпоху изменения климата"

Изменение климата и COVID-19

Как может затронуть эти фундаментальные вопросы COVID-19? Поменяет ли пандемия правила игры? Вероятно, правильнее думать о вирусе как о катализаторе, который ускорит основные тенденции, которые уже имели место до пандемии. Следующие три аспекта кажутся особенно важными[6]6
  Отчеты о возможных долгосрочных последствиях коронавируса для изменения климата опубликовали МВФ и МЭА. Таких прогнозов, конечно, будет еще множество.


[Закрыть]. Во-первых, по мере того как мир начинает оправляться от COVID-19, способность и воля правительств к совместным действиям, и без того слабые, ослабнут еще больше, по мере того как правительства будут сосредоточиваться на внутренних делах и на своих собственных независимых стратегиях восстановления своей экономики и общества. Вместо единения наций мы с большей вероятностью увидим подозрения и враждебность, когда страны будут обвинять друг друга в кризисе и перенаправлять кредиты и помощь своему собственному населению.

Во-вторых, мир глубоко погрязнет в долгах и, вероятно, эта ситуация будет сохраняться десятилетиями. Это сократит финансовую помощь самым бедным. Пока правительства, компании и потребители будут пытаться восстановить балансы своих счетов, выплатить проценты и заработать на то, чтобы расплатиться с долгами, у них будет мало возможности и желания заниматься чем-либо, кроме самых неотложных задач. Такие проекты, как финансовая помощь со стороны развитых стран развивающимся для борьбы с изменением климата, скорее всего, будут сняты с повестки дня и заменены более насущными задачами. Это будет не очень щедрый мир.

В-третьих, глобальные потоки капитала, товаров и высокотехнологичного предпринимательства, которые так и не оправились полностью после финансового кризиса 2008–2009 годов, станут более слабыми, чем они были накануне пандемии. Нормой будут тарифные барьеры и протекционизм, поскольку правительства будут стремиться защитить свою промышленность и сохранить занятость. Трансграничные инвестиции сократятся. Глобальные инвестиции в «чистую энергию» могут быть снижены, а амбициозные цели в области «углеродно нейтральной экономики» отложены. В Азии, в той мере, в какой вопрос чистой энергии вообще останется на повестке дня, он будет в большей степени связан с загрязнением, то есть проблема будет заключаться в здоровье населения, а не в сокращении выбросов парниковых газов.

Эти три особенности будут относиться и к России. Россия никогда не была так полно интегрирована в глобализированную экономику, как другие крупные державы. Только в последнее десятилетие Россия была полностью подключена к интернету, и то в первую очередь в Москве и Санкт-Петербурге. Ее участие в мировых финансовых потоках оставалось ограниченным даже до финансового кризиса 2008–2009 годов, а чистое движение капитала имело место из страны, а не внутрь. Россия была второстепенным участником глобального аутсорсинга – например, в том, что касается кол-центров и центров обработки данных, – и у нее не было большого излишка дешевой рабочей силы, на который можно было бы опираться в международном разделении труда. Ее сравнительное преимущество в международной торговле заключалось в основном в экспорте сырья. В «деглобализирующемся» мире эти особенности, вероятно, станут еще более выраженными.

Тем не менее будущее развитие пандемии и ее долгосрочные последствия настолько неопределенны, что едва ли здесь возможно что-то большее, чем домыслы. По этой причине в оставшейся части этой книги я буду в основном игнорировать COVID-19. Пандемии приходят и уходят, а изменение климата будет оставаться неуклонно растущей силой. Этому и посвящена книга.

Изменение климата и энергетический переход

В центре этой книги находится концепция «энергетического перехода». После более чем столетия исследований, споров и все более тщательного моделирования основная причина изменения климата к настоящему времени совершенно ясна. Ученые-климатологи практически единодушны в том, что изменение климата вызвано парниковым эффектом, возникающим в результате антропогенных выбросов CO₂ и метана, основным источником которых является сжигание ископаемого топлива – нефти, газа и угля[7]7
  Лучшим доказательством является ряд отчетов Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК). Последний отчет МГЭИК, названный AR6 Climate Change 2021, планируется выпустить в октябре 2021 г., а за ним последует 6th Assessment Report, намеченный на 2022 г.; см.: https://www.ipcc.ch/assessment-report/ar6/. В то же время я помню о возражениях многих специалистов по физике атмосферы, что повышение концентрации CO₂ само по себе не может объяснить нарастающие симптомы изменения климата, особенно если учесть, что вода и тонкие облака на сегодняшний день с большим отрывом являются наиболее важными движущими силами парникового эффекта, тогда как концентрации CO₂ в сравнении с ними малы. Очевидно, многое еще только предстоит понять. Тем не менее в этой книге я принимаю МГЭИК в качестве самого надежного руководства по существующему в сообществе ученых-климатологов консенсусу.


[Закрыть]. Таким образом, в широкой исторической перспективе послание совершенно недвусмысленно: изменение климата означает приближающийся конец ископаемого топлива как основы нашей цивилизации. Этот конец не наступит ни при нынешнем поколении, ни при следующем. Мы находимся в самом начале начала этого процесса. Но эра ископаемого топлива уже на закате.

В истории человечества были и другие энергетические переходы, когда уголь вытеснил древесину, а нефть и газ затем вытеснили уголь, в то время как все эти виды топлива вытеснили энергию животных и человека. Два ключевых урока этого прошлого состоят в том, что энергетические переходы занимают многие десятилетия; и что долгое время старое и новое сосуществуют, пока, наконец, переход не завершится[8]8
  Вацлав Смил убедительно аргументирует эту мысль в своей книге: Vaclav Smil, Energy and Civilization: A History (Cambridge MA: MIT Press, 2017), pp. 388–397; Вацлав Смил, Энергия и цивилизация. От первобытности до наших дней (Москва: Бомбора, 2020), с. 372–382.


[Закрыть]. Последний переход, на электромобили и возобновляемые источники энергии, до сих пор происходил намного быстрее, чем предыдущие[9]9
  Об относительной скорости предыдущих энергетических переходов см. новаторское исследование: Reda Cherif, Fuad Hasanov, and Aditya Pande, «Riding the Energy Transition: Oil beyond 2040,» IMF Working Paper WP/17/120, May 2017, https://www.imf.org/en/Publications/WP/Issues/2017/05/22/Riding-the-Energy-Transition-Oil-Beyond-2040-44932.


[Закрыть]. Но ископаемое топливо будет продолжать доминировать еще несколько десятилетий, хотя соотношение изменится: доля нефти и угля будет падать, газа – расти, возобновляемые источники энергии – бурно расширяться в разных пропорциях. Но к 2050 году доля ископаемого топлива во всем мире будет сокращаться.

Движущие силы «энергетического перехода» работают в двух противоположных направлениях. За ним стоят два мощных процесса – развитие технологий и неумолимый рост численности людей и их ожиданий. Влияние технологий двоякое: с одной стороны, они принесли несколько последовательных революций в нефти и газе – сначала сланцевый газ, а затем и нефть из плотных пород – которые снизили затраты и увеличили добычу углеводородов. С другой стороны, развитие технологий привело к неуклонному и резкому снижению стоимости энергии из возобновляемых источников, так что во многих местах новые способы использования солнечной энергии и энергии ветра теперь являются более дешевыми источниками электроэнергии, чем существующие электростанции, работающие на ископаемом топливе[10]10
  По этому поводу см. справочник, подготовленный экономистом Массачусетского технологического института Брюсом Ашером: Bruce Usher, Renewable Energy: A Primer for the Twenty-First Century (New York: Columbia University Press, 2019). Две особенно сильные стороны этой работы – внимание к общим затратам на возобновляемые источники энергии (LCOE, levelized cost of electricity, нормированная стоимость электроэнергии) и его обсуждение возможных будущих синергий между возобновляемыми источниками энергии и электромобилями.


[Закрыть]. Сегодня по-прежнему доминирует первый эффект; но по прошествии десятилетий второй будет неуклонно становиться все более мощным, потому что он ведет к постоянному росту доли электроэнергии в конечном потреблении энергии. Главным полем битвы в процессе энергетического перехода будет электричество, поскольку цифровизация ведет к тому, что все больше устройств работают на электричестве[11]11
  Это один из главных выводов из прогнозов BP от 2019 и 2020 гг. Как резюмирует главный экономист ВР Спенсер Дейл, главное, за чем нужно следить, – это не электромобили, а электроэнергия. См. презентации Дейла за 2019 и 2020 гг. на веб-сайте Центра стратегических и международных исследований: https://www.csis.org/events/2019-bp-energy-outlook и https://www.youtube.com/watch?v=QhuI1_UwxWs.


[Закрыть].

Другой основной движущей силой энергетического перехода является спрос растущего городского населения мира на более высокий уровень жизни. Индекс человеческого развития Организации Объединенных Наций, составляющийся на основе нескольких показателей благосостояния населения, показывает четкую взаимосвязь между ростом благосостояния и потреблением энергии, примерно до 100 гигаджоулей в год. В настоящее время 80 % населения мира потребляет меньше[12]12
  BP Energy Outlook: 2019 Edition, p. 23, https://www.bp.com/content/dam/bp/business-sites/en/global/corporate/pdfs/energy-economics/energy-outlook/bp-energy-outlook-2019.pdf.


[Закрыть]. Рост спроса на энергию, особенно со стороны развивающихся стран, неизбежен. Вопрос только в том, как он будет удовлетворен.

Этим движущим силам противостоит колоссальная инерция существующих энергетических систем, лучшим символом которой являются арьергардные бои, даваемые углем. Использование угля во всем мире сокращается, но это медленный процесс[13]13
  Ipek Gençsü et al., G2 °Coal Subsidies: Tracking Government Support to a Fading Industry (London: Overseas Development Institute, June 2019), https://www.odi.org/sites/odi.org.uk/files/resource-documents/12744.pdf.


[Закрыть]. Наилучшей иллюстрацией может послужить Китай, где уголь по-прежнему является ведущим источником энергии. Угольная промышленность Китая глубоко увязана на экономику целых провинций, в которых от нее зависит занятость[14]14
  См. интервью с Лаури Мюллювиртой, одним из ведущих западных экспертов по политике китайского угля, в: Energy Transition Show, episode #138, January 26, 2021, https://xenetwork.org/ets/episodes/episode-138-transition-in-china/. Основные моменты в кратком изложении того же автора: Lauri Myllyvirta, «Analysis: Will China Build Hundreds of New Coal Plants in the 2020s?» Carbon Brief, March 24, 2020, https://www.carbonbrief.org/analysis-will-china-build-hundreds-of-new-coal-plants-in-the-2020s.


[Закрыть]. Сегодня Китай продолжает строить угольные электростанции, но не он один. Во всем остальном мире, согласно исследованию лондонского Института зарубежного развития, правительства стран G20 тратят почти 64 миллиарда долларов в год на поддержку добычи и переработки угля, из которых почти три четверти идет на производство электроэнергии на угольных электростанциях, включая новое строительство, – и общая цифра неуклонно растет. Пройдет еще много времени, прежде чем уголь будет вытеснен из мировой энергетической системы, хотя некоторые исследования показывают, что пик спроса на уголь может быть достигнут уже в 2022 году.

Таким образом, решающее значение имеет скорость энергетического перехода. Но этот вопрос окружен множеством неопределенностей, большинство из которых, как я утверждаю, находится вне контроля России. То, что сделает или чего не сделает Россия, мало повлияет на ход энергетического перехода в остальном мире. Что более важно, так это влияние энергетического перехода на Россию.

Последствия энергетического перехода для России будут проявляться в два этапа. На первом этапе, примерно до начала 2030-х годов, мировой спрос на энергию, в том числе на углеводороды, будет продолжать расти, и экспорт энергоносителей из России останется высоким. Цены на нефть могут даже вырасти с их нынешних низких значений, и будут происходить периодические скачки цен, как в прошлом. Экспорт газа и угля из России вырастет. У России будет десятилетняя передышка, в течение которой ее базовая промышленная и политическая модель, основанная на экспорте энергоносителей, останется временно жизнеспособной.

Однако в начале 2030-х годов начнется второй этап. По мере того как энергетический переход во всем мире будет разворачиваться, экспортные доходы России от нефти, газа и угля резко сократятся, что окажет соответствующее давление на экономику, общество и государство. Доходы России из других источников, таких как сельское хозяйство, не смогут компенсировать эти потери. Это станет важным поворотным моментом для России. С этого момента внешние и внутренние последствия изменения климата для России будут только усиливаться.

С чем Россия подойдет к 2050 году

Горизонт этой книги – 2050 год. Кажется, что он очень далек, но все произойдет быстро, не успеем мы и опомниться. Что мы увидим? При нынешних тенденциях, несмотря на множество политических обещаний, мир и близко не подойдет к своим целевым показателям по выбросам парниковых газов. Вместо «нулевого углерода» ежегодные выбросы CO₂ увеличатся с сегодняшних 35 миллиардов тонн до более чем 50 миллиардов[15]15
  На основе «справочного» сценария Управления энергетической информации США, исходящего из «бизнеса как обычно».


[Закрыть]. Мир нагреется не на 1,5 или 2 °C, как это произошло с начала промышленной революции, а, возможно, на 3–5 °C, особенно в северных широтах Земли, где расположена бóльшая часть России. В таких условиях изменение климата и все более отчаянные попытки всего мира адаптироваться к нему станут доминирующими проблемами мировой политики, затмив все другие. Однако отчаяние политиков и публики не обязательно ускорит энергетический переход. В частности, для России ключевым вопросом будет мировой спрос на нефть и газ; и это, как всегда, будет зависеть от сложного взаимодействия политических, технологических и экономических тенденций, а не от медийных событий. Поэтому я придерживаюсь осторожного взгляда на темпы и даты, связанные с достижением пикового спроса на углеводороды, но буду исходить в этой книге из того, что переломный момент близится и произойдет, скорее всего, в 2030-х годах.

Книга состоит из четырех частей. В главе 1 говорится о растущей осведомленности российских климатологов об изменении климата и его постепенном превращении в политическую и общественную проблему. В главах 2–4 обсуждается энергетический переход и рассматриваются три вида ископаемого топлива – нефть, газ и уголь. Главы 5 и 6 посвящены альтернативам ископаемым видам топлива в России – возобновляемым источникам энергии и ядерной энергетике. В главах 7–9 рассматриваются три других аспекта адаптации России к изменению климата и возможные альтернативные источники экспортных доходов – сельское хозяйство, Арктика и металлургия. В заключении обобщаются проблемы, которые изменение климата ставит перед российской экономикой с ее опорой на ископаемое топливо, и рассматриваются перспективы более широкой адаптации России.

Основные положения этой книги вкратце: во-первых, изменение климата крайне неблагоприятно скажется внутри России, где температура уже повышается в два с половиной раза быстрее, чем в остальном мире. Это повышение температуры уже привело к двум основным внутренним последствиям – таянию вечной мерзлоты и учащению экстремальных погодных явлений (засух, наводнений и периодов аномальной жары), влияющих на пахотные земли. Для России будет только одно положительное последствие изменения климата – открытие Северного Ледовитого океана для морских перевозок в Азию.

Но основные последствия изменения климата на Россию будут внешними. Экономика России, как уже отмечалось, зависит в огромной степени от производства и экспорта природных ресурсов, в основном энергетических. Будет два вида последствий. Во-первых, по мере того как правительства во всем мире будут пытаться обуздать выбросы углерода, это непропорционально скажется на экспорте энергоносителей из России. Во-вторых, поскольку основными рынками энергетического экспорта из России являются Европа и Китай, любые ограничения там на импорт ископаемого топлива (будь то на цены или объемы, в виде налогов на импорт углерода) особенно сильно ударят по России. Однако у России нет готовых альтернатив, чтобы компенсировать снижение доходов от экспорта ископаемого топлива.

Если эти предположения сбудутся, насколько могут упасть экспортные доходы России? В таблице 1 собраны основные выводы из предстоящих глав, чтобы показать, как экспортные доходы России в 2050 году могут сравниться с сегодняшними. Это не более чем набросок, а не прогноз, но он подчеркивает решающую роль нефти на фоне более скромных потенциальных доходов от других видов экспорта.

Только в последние несколько лет все последствия этой картины, как внутренние, так и внешние, начали осознаваться российским бизнесом и политическим классом. Результатом стала еще большая политическая поляризация, когда российские элиты спорят, что им делать, и каждый сектор отвечает по-своему. Итак, сначала мы обратимся к политике.

Таблица 1. Возможная динамика российского экспорта к 2050 году (в миллиардах долларов США 2019 года)

Источник данных за 2019 год: Федеральная таможенная служба, http://customs.gov.ru/statistic/, и Министерство сельского хозяйства России, ежегодные Национальные доклады, https://mcx.gov.ru/activity/state-support/programs/program-2013-2020/.

1. Политика изменения климата в России

Изменение климата быстро становится в России политическим вопросом. Предпосылки этого накапливались долго. Российские ученые-климатологи впервые начали привлекать внимание к опасностям глобального потепления более сорока лет назад, но их предостережения по большей части игнорировались. Однако в последние пять лет или около того осведомленность об изменении климата все больше проникает в официальные круги; министерства и компании сформировали группы по климату и публикуют документы с изложением своей официальной позиции; политики и руководители бизнеса начали определяться со своей позицией в этих все более ожесточенных спорах; это не прошло незамеченным для СМИ и общественности. Проблема изменения климата, можно сказать, назрела по крайней мере в Москве и в значительно меньшей степени в остальной части страны. Чего мы пока еще не видели, так это каких-либо реальных действий.

Сегодняшняя Россия, хотя и становится все более авторитарной, далеко не монолитна. За фасадом единоначалия скрывается активная политическая сцена, на которой отдельные лица и группы борются за преференции и влияние. Развивающаяся дискуссия об изменении климата – яркий тому пример. В этой главе и на протяжении всей книги мы познакомимся с некоторыми из основных игроков. Часть из них – климатологи; большинство – нет. Среди них можно встретить и реформаторов, для которых изменение климата – это возможность продвигать более широкую программу экономических реформ, и консерваторов, которые отвергают представление о том, что изменение климата угрожает устоявшейся модели добычи и экспорта природных ресурсов. Некоторые из них – вхожие в кремлевские кабинеты инсайдеры; другие – аутсайдеры, которые рассматривают изменение климата как средство повлиять на политику или как возможность для саморекламы. Есть там предприниматели в сфере бизнеса и политики. Есть консультанты консалтинговых и аналитических центров, которых в России все больше. В удивительно большой степени конкурирующие взгляды этих игроков выражаются публично. Благодаря интернету вся игра стала всеобщим достоянием.

Действующих лиц можно разделить на четыре категории. Первая – это сообщество климатологов и специалистов в смежных дисциплинах, таких как почвоведение. Эта группа первой приступила к изучению изменения климата в России начиная с 1970-х годов и продолжает играть важную роль в освещении прямого воздействия изменения климата, уделяя особое внимание Арктике. В эту группу входят научные институты и некоторые специализированные правительственные агентства, такие как Федеральная служба по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды (Росгидромет), которая является частью Министерства природных ресурсов и экологии. Российские климатологи продолжают бить тревогу, проводя регулярные исследования и публикуя комментарии в СМИ[16]16
  Свежие примеры, взятые только за декабрь 2020 г., см. у Александра Кислова (географический факультет Московского университета) и Владимира Семенова (Институт физики атмосферы) (https://www.rbc.ru/rbcfreenews/5e672c469a7947421e50447c?from=materials_on_subject), а также у Андрея Киселева (Геофизическая обсерватория имени Воейкова) (https://rg.ru/2020/01/12/reg-urfo/uchenye-obiasnili-pochemu-klimat-rossii-tepleet-bystree-vseh-v-mire.html).


[Закрыть], в то же время они проверяют на соответствие реальности некоторые из более радикальных нарративов, вроде «сибирских метановых бомб»[17]17
  См., например, статью, одним из соавторов которой является Олег Анисимов, которого можно считать патриархом изучения арктического климата в России. На основе новых исследований и систематического повторного анализа доступных данных в ней подвергается сомнению концепция «метановой бомбы». Oleg Anisimov and Sergei Zimov, «Thawing Permafrost and Methane Emission in Siberia,» Ambio (an online publication of the Royal Swedish Academy of Sciences), November 2020, https://doi.org/10.1007/s13280-020-01392-y. В вечной мерзлоте действительно наблюдается растущее число «метановых кратеров», но это более мелкие и более локальные явления.


[Закрыть].

Вторая группа – это правительственные органы, отвечающие за международную дипломатию и связи с общественностью в том, что касается изменения климата. Правительства во всем мире испытывают на себе растущее давление, с тем чтобы они вырабатывали позиции и брали на себя новые климатические обязательства, в то же время защищая уже существующие. Управлением этим процессом в России занимается растущий штат правительственных климатологов и консультантов, разрабатывающих стратегии и доктрины. Российская климатическая дипломатия активизировалась в последние годы, о чем символически свидетельствует тот факт, что на международных конференциях по изменению климата, таких как мадридская Конференция ООН по изменению климата 2019 года, теперь присутствуют официальные российские павильоны, демонстрирующие, что Россия тоже вносит свой вклад в борьбу с изменением климата. Но эта роль стала более чем символической: несколько министерств, в частности Министерство экономического развития и Министерство энергетики, стали выступать за более активную климатическую политику. Короче говоря, происходит институционализация изменения климата в российском правительстве.

Третья группа состоит из компаний, которые либо торгуются на иностранных биржах, либо имеют значительные активы за пределами России. Эти компании, некоторые из которых являются частными, а другие частично принадлежат государству, сталкиваются с растущими внешними угрозами для своего бизнеса, начиная от перспективы введения в Европе налогов на экспорт углерода и заканчивая давлением со стороны все более активных иностранных инвесторов и регулирующих органов, что создает опасность делистинга на зарубежных биржах или распродажи их акций. Многие российские компании теперь регулярно публикуют на своих веб-сайтах заявления о приверженности устойчивому развитию. Газпром и «Новатэк», два ведущих производителя газа в России, продвигают экологические преимущества природного газа, в то время как Газпром говорит о «зеленом» водороде. «Роснефть», российская государственная нефтегазовая компания, сажает деревья – миллион только в 2019 году – при этом демонстрируя свои усилия по сокращению утечек метана при его добыче и транспортировке[18]18
  Выступление генерального директора «Роснефти» Игоря Сечина на XIII Евразийском экономическом форуме в Вероне, Италия, о котором сообщается в: Владимир Полканов, «Игорь Сечин призвал пойти по китайскому пути», Независимая газета, 23 октября 2020 г., https://www.ng.ru/economics/2020-10-22/8_7997_164322102020.html.


[Закрыть]. «Росатом», российское агентство по атомной энергии, активно ведущее международный бизнес, рекламирует экологичность ядерной энергетики и ведет разработки по непрофильным направлениям, таким как ветроэнергетика и проекты по переработке отходов в энергию. Экологичность стала корпоративной модой.

Наконец, четвертая группа, которую можно было бы назвать консервативной, выступает против любой связанной с климатом политики, которая может ограничить их свободу действий или предъявить обременительные требования к отчетности. Это разношерстная группа, в которую попали и те, кто все еще отрицает реальность изменения климата, и те, кто отрицает его негативные последствия для России, как внешние, так и внутренние. Сергей Иванов, давний друг Владимира Путина, который теперь является «спецпредставителем» Путина по экологии и транспорту, по-прежнему не согласен, что изменение климата – дело рук человека. Игорь Сечин, председатель «Роснефти» и не менее близкий соратник президента, отвергает идею о том, что спрос на нефть может достигнуть пика, как заговор Запада, направленный против России. Мнения консерваторов, особенно из угольной и металлургической отраслей, имеют влияние в российском парламенте, а также в ведущей группе, лоббирующей бизнес, – Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП). Консервативная оппозиция со стороны промышленности заблокировала важные меры по борьбе с изменением климата, такие как предложения о налоге на выбросы углерода или о свободной торговле квотами на выбросы углерода. Это, безусловно, самая большая группа и в нее входят предприятия по добыче ископаемого топлива и министерства, представляющие промышленность в целом, а также сам президент Путин. Политическое доминирование этой группы пока что не было никем поколеблено, и она блокировала любой значимый ответ российского правительства на изменение климата, выходящий за рамки риторики.

Информация о последствиях глобальных процессов приходит в Россию через растущее число консалтинговых и аналитических центров[19]19
  Недавним примером является трехдневный семинар, проведенный в декабре 2020 г. Юрием Мельниковым из энергетической программы «Сколково» с участием российских экспертов в различных областях, от вечной мерзлоты до водорода, и их европейских коллег (https://www.skolkovo.ru/programmes/eu-russia-climate-conference/broadcast/). «Сколково» регулярно организует для российской аудитории «летние школы» по различным аспектам энергетического перехода и их последствиям для России. Выпуск 2019 г. см.: https://www.youtube.com/watch?v=YzuwpqHNc00&list=PLZWnvmqHFxphEDUmGXmcjHp2ujmO3Hzml.


[Закрыть]. Ярким примером является Центр энергетики Школы управления «Сколково», который играет ключевую роль в качестве канала связи между западными экспертами и российскими политиками, распространяя последние сведения о глобальных событиях в области изменения климата посредством семинаров с участием как российских, так и международных докладчиков. Они не могут считаться самостоятельными игроками в том смысле, в каком ими являются четыре только что названные группы; наверное, лучше всего рассматривать их как приводные ремни, поскольку они консультируют компании и министерства. Они сыграли ключевую роль в повышении общего уровня осведомленности о проблемах климата в правительстве и российских компаниях[20]20
  См., например, обширный совместный отчет Центра энергетики «Сколково» и Института энергетических исследований РАН «Global and Russian Energy Outlook 2019», доступный на сайте Центра энергетики «Сколково», https://www.eriras.ru/files/forecast_2019_ru.pdf.


[Закрыть].

Одна группа отсутствует в этом списке – это общественность и общественное мнение. Российская общественность быстро реагирует на текущие экологические события, такие как пожары, аномальная жара и тому подобное. Но опросы показывают, что общественное мнение по-прежнему не верит в антропогенное изменение климата, несмотря на усилия различных неправительственных групп по популяризации соответствующих идей. Региональные лидеры в Арктике регулярно предупреждают о последствиях таяния вечной мерзлоты, но их голоса остаются неуслышанными на национальном уровне. Пока что нет широкого общественного давления на правительство с целью проведения более активной политики адаптации к изменению климата внутри страны.

В результате политика изменения климата по-прежнему ограничивается элитной группой правительственных, деловых и научных деятелей, базирующихся в основном в Москве и в меньшей степени в Санкт-Петербурге. Из названых четырех групп только первая сосредоточена на прямых долгосрочных последствиях изменения климата внутри России, главным образом на таянии вечной мерзлоты в Арктике. Остальные три, в число которых входит большинство из тех, кто контролирует политику в правительстве и в бизнесе, сосредоточены в основном на разработке тактических оборонительных мер в ответ на текущие вызовы, возникающие за пределами России – управление международной дипломатией в области изменения климата, борьба с финансовыми угрозами российским компаниям и предотвращение возможных климатических санкций в отношении российского экспорта. Для этих групп изменение климата само по себе остается отдаленной угрозой; для них первоочередной задачей является управление растущим политическим давлением на Россию, возникающим в результате глобального энергетического перехода, особенно со стороны торговых партнеров России в Европе.

Анализируя политику изменения климата, мы познакомимся с некоторыми людьми, на которых стоит обратить внимание. Роль двух основных представителей консервативной группы, Игоря Сечина и Сергея Иванова, уже была отмечена. К ним следует добавить Николая Патрушева, еще одного давнего соратника президента Путина, который ранее возглавлял Федеральную службу безопасности, а теперь является секретарем Совета безопасности; он курировал подготовку нескольких ключевых правительственных документов по изменению климата. Эти люди символизируют цепкую хватку прошлого.

Однако с точки зрения будущего более значимо появление нового поколения министров, каждому из которых в районе сорока и которые сосредоточены на проблеме изменения климата и Арктике. Восходящий молодой политик Максим Решетников в качестве министра экономического развития отвечает за все более активную роль этого министерства в усилиях по ужесточению контроля за выбросами[21]21
  Максим Решетников, родившийся в 1979 г., ранее был губернатором Пермского края (2017–2020). До этого работал в правительстве Москвы при мэре Сергее Собянине (2009–2017). В январе 2020 г. назначен министром экономики в составе нового правительства премьер-министра Михаила Мишустина. При Решетникове Министерство экономического развития стало основным проводником идеи ужесточения контроля за выбросами, несмотря на оппозицию Министерства промышленности и торговли и Министерства энергетики.


[Закрыть]. Недавнее назначение еще более молодого Александра Козлова министром природных ресурсов привело к появлению на этом посту уроженца российского Дальнего Востока, уделяющего особое внимание Арктике[22]22
  Александр Козлов, родившийся в 1981 г., ранее был губернатором Амурской области, а начинал свою карьеру в местной угольной промышленности. Однако с 2018 по 2020 г. он был министром по развитию Дальнего Востока. За это время компетенция министерства была расширена за счет включения Арктики, в момент повышения приоритета Арктики в российской политике. Его сменил на этом посту Алексей Чекунков.


[Закрыть]. В свою очередь, в Министерстве по развитию Дальнего Востока и Арктики его сменил сорокалетний Алексей Чекунков, специалист по инвестициям на Дальнем Востоке[23]23
  Чекунков, родившийся в 1980 г. и учившийся в престижном Московском государственном институте международных отношений (МГИМО), до прихода в ВЭБ.РФ на должность генерального директора Фонда развития Дальнего Востока и Арктики, где он проработал с 2014 по 2020 г., занимался венчурным капиталом в качестве частного предпринимателя.


[Закрыть]. Их заместители еще моложе: самые молодые из них – 35-летний замминистра энергетики Павел Сорокин, родившийся в 1985 году, и Александр Крутиков, 1987 года рождения, до недавнего времени являвшийся первым заместителем министра по развитию Дальнего Востока и Арктики[24]24
  Сорокин, получивший западное образование эксперт по международным финансам и бывший вице-президент Morgan Stanley, стал основным автором вызвавшей споры «Энергетической стратегии», обсуждаемой в главе 2. Краткую биографию Сорокина см. здесь: https://minenergo.gov.ru/node/10798. Крутиков на какое-то время стал публичным лицом новой широкой арктической стратегии России, политики, которая, вероятно, будет продолжена при новом министре Алексее Чекункове. Репортаж «Коммерсанта» см. здесь: https://www.kommersant.ru/doc/4783410.


[Закрыть]. Все это активные и предприимчивые люди, часть усилий Путина по вливанию в правительство «свежей крови». Их совокупный эффект заключается в повышении внимания правительства к энергетическому переходу и изменению климата, особенно на Крайнем Севере. Однако это еще не привело к выработке скоординированной политики; более того, «свежая кровь» может усугублять тенденцию каждого министерства действовать по-своему.

Недавнее повышение Александра Новака, бывшего министром энергетики, до поста заместителя премьер-министра, отвечающего и за энергетику, и за окружающую среду, означает появление на этой высокой должности способного и опытного управленца[25]25
  См. обсуждение продвижения Новака в «Нефтегазовой вертикали», № 1 (2021), http://www.ngv.ru/magazines/article/povyshenie-aleksandra-novaka/. Краткий биографический очерк см. здесь: http://government.ru/en/gov/persons/187/events/.


[Закрыть]. В качестве министра энергетики Новак заработал репутацию опытного менеджера и дипломата, в частности будучи ведущим представителем от России на сложных переговорах с Саудовской Аравией об ограничении экспорта нефти в рамках ОПЕК+, новосозданного альянса России и ОПЕК. В этой роли он, очевидно, привлек внимание Путина и завоевал его уважение. Новак также известен как финансовый эксперт реформистского направления, занимавший должность заместителя министра финансов при многолетнем министре финансов Путина Алексее Кудрине, где он познакомился с нынешним премьер-министром Михаилом Мишустиным. Новак, несомненно, лучше других лично знаком с перспективами и проблемами Крайнего Севера, поскольку рос в «никелевой столице», Норильске, и занимал свои первые руководящие должности в этой отрасли; к тридцати шести годам он стал заместителем губернатора Красноярского края, где расположен Норильск, и уже в следующем году был переведен в Москву. Новак, по всей видимости, занимает среднюю позицию в политике России в области изменения климата. С одной стороны, он повторяет традиционные российские аргументы в защиту углеводородных ресурсов и их экспорта, особенно природного газа и сжиженного природного газа (СПГ), а также угля. Тем не менее он также внимательно прислушивается к доводам, основанным на реальности изменения климата, и, похоже, принимает идею «пикового спроса на нефть»[26]26
  В том, что касается «пикового спроса на нефть» и его возможных последствий для России, Новак, похоже, согласен с мнением и опасениями Министерства финансов. В декабре 2020 г. заместитель министра финансов Владимир Колычев заявил в интервью Bloomberg: «Возможно, пик потребления уже пройден». См.: Anna Andrianova and Evgenia Pismennaya, «Russia Starts Preparing for Life after Peak Fossil Fuels,» Bloomberg Green, December 5, 2020, https://www.bloomberg.com/news/articles/2020-12-05/russia-starts-preparing-for-life-after-peak-fossil-fuels. По этому поводу идет постоянный спор между Минфином и Минэкономразвития с одной стороны и Минэнерго с другой. Тем не менее примечательно, что Министерство энергетики также принимает версию о пиковом спросе на нефть, но считает, что пик наступит не раньше 2045 г.


[Закрыть]. Он поддерживает перспективные энергетические технологии, такие как водород и возобновляемые источники энергии, и именно благодаря его вмешательству, в его новой должности заместителя премьер-министра, были отклонены предложения по сокращению субсидий на возобновляемые источники энергии[27]27
  Новак – интересная и даже уникальная фигура. Украинец по национальности, он еще ребенком переехал со своей семьей в «никелевую столицу» Норильск на арктическом побережье Сибири (город, который, как мы увидим в последующих главах, прославился как место крупнейшей российской экологической катастрофы последнего времени и стал символом нарастающего воздействия изменения климата). Там Новак начал свою карьеру в качестве простого рабочего Норильского металлургического комбината, одновременно обучаясь металлургии и экономике в местном Финансовом институте. К двадцати девяти годам он стал вице-президентом компании; в тридцать с небольшим он стал заместителем мэра Норильска, затем вице-губернатором Красноярского края. Оттуда в возрасте 37 лет Новак был назначен в Москву заместителем министра финансов, а спустя четыре года стал министром энергетики. Краткую биографию см. в: Александр Борисов, «У пяти министров России появились новые руководители», Санкт-Петербургские ведомости, 20 ноября 2020, https://sanktpeterburg.bezformata.com/listnews/rossii-poyavilis-novie-rukovoditeli/88989259/. (Среди прочего: Новак, с его ростом 190 см, в Норильске играл в школьной баскетбольной команде.) О его недавних выступлениях в защиту возобновляемых источников энергии см.: Полина Смертина и Татьяна Дятел, «Зеленая энергетика не режется на глаз», Коммерсантъ, 20 января 2021 г., https://www.kommersant.ru/doc/4653626.


[Закрыть].

На данном этапе неясно, кто будет играть наиболее влиятельную роль в климатической политике России в предстоящие годы[28]28
  Судя по всему, Новак делит роль «ответственного за экологию» в правительстве с недавно назначенной Викторией Абрамченко, при этом Новак отвечает за изменение климата, а Абрамченко курирует «классические» вопросы качества окружающей среды, такие как утилизация отходов. См. интервью с Абрамченко в «Коммерсанте» от 12 января 2021 г., https://www.kommersant.ru/doc/4640076. Абрамченко явно играет роль младшего партнера. Ее образование и опыт лежат в сфере составления кадастров и регистрации землепользования, особенно сельскохозяйственного, другими словами, в сфере счетоводства. Одним из ответов России на угрозу углеродного налога на экспорт в Европейский союз стал пересчет деревьев и увеличение их заявленной поглощающей способности. Именно Абрамченко несет ответственность за этот маневр.


[Закрыть]. Голос Новака, как заместителя премьер-министра, по старшинству должен быть самым веским, но есть и другие. Когда Путин в 2012 году вернулся в Кремль, то в качестве своего советника по климату он унаследовал известного эксперта Александра Бедрицкого, назначенного президентом Медведевым. Бедрицкий проявил себя как решительный сторонник жестких мер в области изменения климата, таких как рынок углеродных квот, но сообщается, что Путин никогда с ним не встречался. В 2018 году, когда Бедрицкий уже был в пенсионном возрасте (70 лет), Путин заменил его никому не известным Русланом Эдельгериевым. Бывший премьер-министр северокавказской Чеченской республики, Эдельгериев принес на свой новый пост опыт работы в правоохранительных органах и сельском хозяйстве Чеченской Республики, но никогда прежде не занимался вопросами климата и не имел опыта работы на общенациональной арене. Похоже, главной квалификацией Эдельгериева было то, что он был протеже правителя Чечни Рамзана Кадырова, излюбленного регионального союзника Путина. Его назначение вряд ли означало, что должность советника по климату была среди приоритетов Путина[29]29
  Сообщается, что Руслан Эдельгериев родом из того же села, что и Кадыров; его считают сыном школьного учителя Кадырова. См.: Дарья Зеленская, «„Брату“ Кадырова доверили российский климат», Московский комсомолец, 26 июня 2018 г., с. 1. Официальную кремлевскую биографию Эдельгериева см. здесь: http://www.kremlin.ru/catalog/persons/571/biography.


[Закрыть]. Основная функция Эдельгериева, по-видимому, состоит в координации официальных позиций правительства в области климата посредством регулярных встреч правительственной Межведомственной рабочей группы по изменению климата и устойчивому развитию, которая встречается ежемесячно и на которой Путин не присутствует, а затем в представлении этих позиций на международных встречах, на которых Эдельгериев служит официальным лицом российской климатической политики.

Примечательно, однако, что Эдельгериев, после первых двух лет почти полного молчания, вдруг резко начал публично высказываться в пользу жестких климатических мер, таких как создание рынка углеродных квот. (Он также встречался в частном порядке с российскими активистами, борющимися с изменением климата.) Но что именно стоит за этим изменением публичной позиции и имеет ли Эдельгериев более прямой доступ к Путину или больше реального влияния, чем его предшественник, остается неясным[30]30
  Ангелина Давыдова, «Дебаты о климате становления жарче», Коммерсантъ, 31 июля 2020 г., https://www.kommersant.ru/doc/4435261. См. регулярные отчеты Межведомственной рабочей группы на сайте Кремля – например, этот: http://kremlin.ru/events/administration/64677. Как следствие, с протокольной точки зрения было логично выбрать именно его, чтобы представлять правительство на встрече с Джоном Керри.


[Закрыть].

Еще одним недавним событием стало назначение в декабре 2020 года одного из самых известных российских либеральных реформаторов Анатолия Чубайса спецпредставителем Путина по вопросам климата. До этого Чубайс возглавлял «Роснано», государственную компанию, созданную для продвижения инноваций в сфере высоких технологий. В этом качестве он сыграл важную роль в продвижении возобновляемых источников энергии в России, как будет говориться в главе 5. Но Чубайс потерял эту работу, когда «Роснано» вошло в заново переименованный и расширенный фонд венчурного капитала в сфере высоких технологий под названием ВЭБ.РФ[31]31
  ВЭБ.РФ является потомком Внешэкономбанка советских времен, переименованного в 1990-х гг. в ВЭБ. В начале 2021 г. ВЭБ был переименован в ВЭБ.РФ и преобразован в основного российского поставщика венчурного капитала для высокотехнологичного сектора. В ходе этого процесса он поглотил «Роснано», а также фонд «Сколково». На момент написания этой книги неясно, как это повлияет на независимость Центра энергетики «Сколково».


[Закрыть], и его назначение в качестве спецпредставителя – как сообщается, неоплачиваемого и без своего штата – может быть не более чем утешительным призом или декорацией для международного потребления[32]32
  Глеб Майков, «Чубайс представляет», Наша версия, № 48 (20 декабря 2020 г.), https://versia.ru/na-novoj-dolzhnosti-privatizator-chubajs-potesnit-sergeya-ivanova-i-ruslana-yedelgerieva. Полное название новой должности Чубайса – «Специальный представитель Президента Российской Федерации по связям с международными организациями для достижения целей устойчивого развития». В Администрации Президента есть всего два «спецпредставителя». Второй – Сергей Иванов, занимающий эту должность с 2016 г. В то время назначение Иванова считалось понижением в должности; до этого он был главой президентской Администрации.


[Закрыть]. Возможно, знаменательно, что когда недавно назначенный президентом Джо Байденом специальный «царь» по вопросам климата, Джон Керри, провел свою первую официальную встречу с российским коллегой для обсуждения климата, то этим человеком был Эдельгериев, а не Чубайс[33]33
  О встрече сообщается в статье «Климатическая дипломатия возвращается», Коммерсантъ, 9 февраля 2021 г., https://www.kommersant.ru/doc/4721165?from=main_8. Ясно, что Эдельгериев успел многому научиться и попутно приобрести уверенность в себе. См., например, большое интервью, которое он дал Ангелине Давыдовой, известному эксперту «Коммерсанта» по вопросам климата, «Бизнес декарбонизируется на бумаге и в корпоративных отчетах», Коммерсантъ, 15 февраля 2021 г., https://www.kommersant.ru/doc/4691458.


[Закрыть].