Текст книги "Письмо молодому себе. Как не упустить самое важное. 70 инсайтов от людей, вошедших в историю"

Вигго Мортенсен

Американский актер

25 марта 2013

Мне вспоминаются первые дни в школе, когда наша семья только переехала в США из Аргентины. Каждое утро начиналось с клятвы верности американскому флагу. Я не знал слов и просто делал вид, что повторяю их вместе со всеми. Но учитель это заметил и ткнул в меня пальцем: «Ты – вот ты, – не знаешь текста!» Я смутился и несколько дней зубрил клятву, так что с тех пор много лет помню ее наизусть[95]95
  Полный текст клятвы таков: «Я клянусь в верности флагу Соединенных Штатов Америки и республике, которую он символизирует, одной нации под Богом, неделимой, со свободой и справедливостью для всех».


[Закрыть].

Перед началом учебного дня дети обычно собирались на зеленой лужайке перед зданием. Подростки часто сбиваются в группы, девчонки и мальчишки отдельно. Все стоят со своими друзьями, а на одиночек смотрят косо. Я стоял неподалеку от мальчишеской компании, так что со стороны девочкам должно было казаться, что я не один. Но на самом деле я никого не знал и был для всех чужаком, каким-то инопланетянином. Во всяком случае, себя чувствовал чем-то вроде «иной формы жизни».

У меня никогда не было намерения стать актером. Мне и в голову не приходила мысль о такой карьере. Мне было хорошо наедине с самим собой. Я был тихим, живущим в своем особом мире подростком. Во мне не было деструктивного начала. Иногда я шалил, но нечасто. Ничего серьезного – иногда бросался снежками в полицейские машины. Я любил животных, никогда их не мучил и не конфликтовал с ними. Иногда я отправлялся в загул и мог ненадолго «пропасть». Вот чего я не любил – так это толпу в любом ее виде.

Моими героями были великие древнегреческие мореплаватели и воины, а также отважные герои, такие как Мартин Фьерро[96]96
  Мартин Фьерро – центральный персонаж одноименной эпической поэмы аргентинского поэта Хосе Эрнандеса, герой-пастух, принадлежащий народности гаучо.


[Закрыть]. Кроме того, я восхищался футболистами, игроками команды Сан-Лоренсо[97]97
  Аргентинский клуб «Сан-Лоренсо де Альмагро».


[Закрыть]. Меня всегда увлекали рассказы о путешественниках и первооткрывателях, то есть о людях, которые отправлялись в неведомые края и пробовали то, что другие ранее не делали. Если бы я мог вернуться в те годы и мне снова бы было шестнадцать, я бы с интересом изучал биографию знаменитого скайдайвера Феликса Баумгартнера[98]98
  Феликс Баумгартнер – знаменитый современный австрийский парашютист и бейсджампер.


[Закрыть].

Если я нравился девушке, меня скорее пугал этот факт. Я не люблю вечеринки и вообще всякую социализацию, неловко чувствую себя в любом общении. Наверняка многие считали меня странным типом: к примеру, нередко вместо рубашки я надевал верхнюю часть пижамы, ведь в ней так удобно! Какое-то время я щеголял в большой и мягкой широкополой шляпе, но это было во времена расцвета движения хиппи, поэтому мало кто удивился такому наряду. В четырнадцать или пятнадцать лет я отрастил длинные волосы. Шляпа с пером фазана на таком «хайере» смотрелась экзотично. Я стал более эмоциональным и импульсивным. Когда у меня появлялась подружка, я тут же начинал верить, что мы с ней соединены навеки.

Поначалу хотел овладеть актерскими навыками, потому что считал их полезными в быту. Хотя в целом меня интересовало кино: с раннего детства мама часто водила меня в кинотеатры. Первые годы после школы я много ходил на кинопробы. Как-то мне досталась главная роль, но это был единичный случай. Но я упорно продолжал участвовать в кастингах и не расстраивался, что не получал хороших предложений. Долгие годы был актером второго плана и при этом спокойно, неторопливо осваивал свое ремесло. Я радовался, что нет необходимости появляться на шумных премьерах.

Я бы сказал молодому себе, что в жизни надо постараться сделать три главные вещи – влюбиться, вырастить сына и посмотреть мир.

Есть ли что-то, о чем я хотел бы предостеречь молодого себя? Пожалуй, да. Не стоило увлекаться наркотиками, хотя настоящей зависимости у меня не было. Я бы даже не сказал, что полностью и безоговорочно осуждаю себя за то, что попробовал их. Конечно, о чем-то я сожалею: иногда делал то, чего не стоило делать, а иногда, напротив, не делал важного. Такое бывало не только в юности, но и во взрослой жизни. Но такие сожаления есть у всякого. Со временем я научился жить настоящим, извлекать уроки из своих ошибок и двигаться вперед, не оборачиваясь. Ведь, живя с ежечасной оглядкой на прошлое, можно сойти с ума.

Глава 5. Семья

Челси Клинтон

Американская благотворительница, публицист и общественный деятель

20 августа 2018

Когда мне было шестнадцать, я была настоящим «ботаником». Только и думала, что о чтении и уроках. А еще ежедневно после школы ходила заниматься балетом – я очень серьезно относилась к этому увлечению. Как-то вечером мама пришла ко мне в комнату и сказала: «Вместо того чтобы делать домашние задания, лучше бы ты пошла погуляла с друзьями!» Она, конечно, была абсолютно права: в моей жизни не хватало здорового баланса между досугом и учебой. Но любознательность брала верх. Я очень любила школу.

Мне бы хотелось вернуться в прошлое и подбодрить девчонку Челси. Мне было тринадцать. Года за три до этого мы переехали из родного города Литл-Рок в Арканзасе в Белый дом, и поначалу я очень боялась, что не заведу новых друзей. Две мои лучшие подруги (обе носят имя Элизабет) приехали навестить меня в первые несколько месяцев после переезда. Они прожили у нас неделю или что-то около того.

Впервые за все время родители позволили установить в моей спальне телефон, чтобы я могла звонить друзьям, когда мне захочется. Когда я не делала домашнюю работу и не занималась балетом, я болтала по телефону с друзьями из Литл-Рока. Мы много, очень много говорили. Родители сделали все возможное, чтобы за годы, проведенные в Вашингтоне, я сохранила свои подростковые связи в прежнем месте. Это было для меня очень важно. Подруги детства и сейчас для меня самые близкие. На их свадьбах я была подружкой невесты, и мы всегда поддерживали очень тесные отношения.

Я никогда не обижалась и не возмущалась, что в моей подростковой жизни было много ограничений[99]99
  Речь идет об ограничениях, связанных с необходимостью постоянного присутствия рядом большого штата охраны.


[Закрыть]. Вообще не считаю обиду конструктивной эмоцией – она не утешает и не помогает справиться с трудностями. Мне всегда было очевидно, что спецслужбы делают свою работу, и уважала их за это. Мне нужна была охрана, и я понимала почему. Я даже очень благодарна сотрудникам службы безопасности в том числе и за то, как они относились к моим приятелям, особенно к мальчикам, которые восхищались этими суперменами. Офицеры проявляли чудеса терпения, отвечая на бесконечные вопросы об оружии и спецподготовке, а также рассказывали о том, как действовать в различных экстренных ситуациях, которые придумывали мои гости, расспрашивая этих немногословных парней.

Думаю, шестнадцатилетняя Челси показалась бы вам сейчас очень открытой и дружелюбной. Как мне кажется, я всегда была такой. Я считала своей обязанностью помочь людям преодолеть стереотипы и заблуждения в отношении меня. Мне хотелось показать, что во мне нет снобизма и высокомерия. Я балансировала на грани между общительностью и застенчивой самодостаточностью. Пожалуй, замкнутости во мне не было, но, с другой стороны, уверенной открытостью это тоже не назовешь. В глубине души всегда знала, кто я и что я, но никогда не вела себя дерзко и старалась громко о себе не заявлять.

Меня иногда дразнили даже в начальной школе. Это делали не очень приятные люди – в основном мальчишки. Они тоже цеплялись к внешности или, к примеру, один раз заперли меня в шкафчике в раздевалке, движимые чистым любопытством: им было интересно, приедет ли полиция вызволять меня оттуда. Оглядываясь назад, я даже рада, что такое было – это подготовило меня к тем испытаниям, которые пришлось пережить в Вашингтоне. Я прекрасно знала, как некорректно пресса комментировала мою внешность, когда я была совсем еще юной. Я много думала об этом, особенно в последние годы, когда вокруг процветает травля. Даже сам президент сейчас прикладывает массу усилий, чтобы выплески ненависти считались нормальными. И все же мне непонятно, почему взрослые люди позволяли тогда себе говорить гадости в адрес двенадцатилетней девочки. С чего вдруг немолодым газетчикам начинать «поддевать» меня? Они что, сумасшедшие? Их выпады больше говорили о них самих, чем обо мне. Наверняка в их жизни что-то не заладилось, раз они решились на нападки в адрес ребенка.

Мне очень не хватает бабушки Дороти[100]100
  Дороти Родэм – мать Хиллари Клинтон, прожила девяносто два года и умерла в 2011 году.


[Закрыть], я скучаю по ней. Я очень ее любила, и сейчас часто рассказываю о ней своим детям. Она сыграла огромную роль в моей жизни и очень повлияла на то, кем я стала. У нее была сложная судьба, она столько вынесла в жизни! Ее родители к моменту ее рождения были еще очень юны, фактически подростки. Им трудно жилось, они мало внимания уделяли ребенку. В восемь лет они решили окончательно избавиться от обузы, посадили Дороти и ее младшую сестру одних на поезд Чикаго – Лос-Анджелес, отправив жить к бабушке и дедушке. Те были строгими и даже, можно сказать, жестокими к детям. Когда Дороти исполнилось четырнадцать, ей сказали, что теперь она должна содержать себя сама. Она пошла работать, но при этом смогла с отличием окончить учебу в старших классах. Девочка была очень трудолюбивой и целеустремленной. Она создала свою семью и окружила заботой мою маму и ее брата. Бабушка была очень мудра, и в то же время с ней было легко и весело. Как жаль, что она не застала своих правнуков! Меня особенно трогает тот факт, что она родилась еще до того, как женщины получили избирательное право, однако прожила достаточно долго, чтобы увидеть собственную дочь кандидатом на выборах президента США.

Шестнадцатилетняя Челси очень удивилась бы, узнав, что я стала публичной фигурой. Раньше я старалась не привлекать к себе всеобщего внимания и думала, что проживу так всю жизнь. Но бабушка как-то сказала мне: «Ты – Челси Клинтон, и ничего тут уже не поделаешь. К тебе неизбежно будет приковано некоторое внимание». И добавила, что лучше уж использовать этот ресурс, чтобы совершить что-то хорошее, чем забиться в угол и покорно ждать, что шестая полоса New York Post напишет о моей скучной жизни[101]101
  Таблоид Руперта Мердока New York Post помещает на этой странице слухи и сплетни о знаменитостях.


[Закрыть].

Мама научила меня серьезно относиться к обоснованной критике. Очень важно быть открытой и восприимчивой к тому, что хотят сказать тебе родные и друзья, то есть люди, которым ты небезразлична. И так же важно ставить барьер критике, исходящей от хамов, которые на самом деле тебя не знают.

Я считала необходимым доказать всем, что вовсе не такая, как обо мне думают. Во мне нет и не было снобизма и высокомерия.

Я посмотрела сериал «Западное крыло»[102]102
  Телесериал 1999–2006 годов о повседневной работе администрации президента США.


[Закрыть] сразу, как он вышел на экраны. «Хорошо было бы, если бы в политике все действительно было так», – думала я. В идеале в обществе должен быть консенсус относительно базовых общих ценностей и целей, а дальше возможны интенсивные дискуссии по поводу способов их достижения. Но сегодня в моей стране все не так – мы далеки от единства и очень разобщены.

Что бы я выбрала, если можно было бы вернуться в какую-то конкретную точку своего прошлого? Тут мой ответ не будет отличаться от того, который даст любая женщина. Я хотела бы еще раз пережить момент рождения детей. Всегда мечтала стать матерью, отчасти оттого, что сама всегда была близка со своей матерью. Когда мои сыновья появились на свет, я ощутила такой прилив любви, благодарности и радости! Ничего подобного со мной ранее не случалось. Быть рядом с ними, любить и заботиться – лучшее, что я могу делать сейчас и впредь[103]103
  На момент подготовки интервью у Челси было двое сыновей. В 2019-м родился третий.


[Закрыть].

Беар Гриллс

Британский путешественник и телеведущий

22 июня 2015

В шестнадцать я учился в Итонском колледже[104]104
  Престижная частная школа для мальчиков, основанная еще в XV веке.


[Закрыть] и был занят поисками самоидентификации. Учеба давалась трудно, особенно тяготило то, что нахожусь вдали от дома. Примерно тогда же начал понимать, в чем мое призвание. Я занимался скалолазанием и боевыми искусствами. Помню, как привел на карате целую компанию друзей. Они были сильнее меня и лучше физически подготовлены, но постепенно все бросили занятия, а я остался. Мне нравились тренировки и строгая дисциплина. То же самое было со скалолазанием. Мы ходили в походы в горы Шотландии. Я обожал эти восхождения, любил карабкаться по скалам вверх, преодолевая дождь и ветер.

Примерно в шестнадцать я обрел христианскую веру. Я рос в нецерковной семье, но с раннего детства в моем сердце само собой родилось ощущение, что есть что-то высшее. Я всегда в это верил. Во время учебы в школе стал задумываться: «Если есть Господь, то вряд ли Он говорит на латыни или произносит проповеди с кафедры». Когда умер мой крестный, который был мне как второй отец, я очень горевал. В какой-то момент я поднял глаза к кроне дерева и произнес простую молитву: «Если ты все еще здесь, пожалуйста, будь рядом». С этого начался мой путь к вере. Со временем она возрастала и стала основой моей жизни. Со стороны это может показаться безумием, но я более чем когда-либо уверен, что Бог есть и Он есть любовь. У меня с ним очень личные отношения. Я по-прежнему редко хожу в церковь, но каждое утро начинаю с молитвы, преклонив колени возле своей кровати, и это дает мне силы на целый день.

Вера в Бога, безусловно, снимает страх перед существованием в целом. Даже смерть не так страшна, потому что я воспринимаю этот переход как возвращение домой. Окружающие, глядя на меня, говорят, что я вообще ничего не боюсь. Но на самом деле я боюсь многого. Во время службы в армии я неудачно прыгнул с парашютом и получил тяжелую травму[105]105
  Во время службы в спецназе Гриллс участвовал в военных операциях британской армии в разных точках планеты. Во время прыжка в Замбии возникли проблемы с раскрытием парашюта на высоте 500 метров. Гриллс упал на спину и повредил три позвонка. Некоторое время он был парализован.


[Закрыть]. После этого мне еще не раз приходилось прыгать, и каждый раз было трудно преодолевать себя. Но вера действительно и всерьез снижает страх, потому что рядом со мной в любом бою мой Творец, он на моей стороне, и это потрясающе! Христианский взгляд на мир помогает мне в моих странствиях, путешествиях по разным уголкам планеты. Везде, и в горах, и в джунглях, я вижу чудеса.

Сейчас я бы сказал себе подростку, что нужно ценить то время, которое он может провести с отцом. Папа умер, когда мне было чуть за двадцать. Мне так хотелось бы, чтобы он подольше был рядом. Он был отличным отцом, с ним было весело и тепло. Именно он в мои ранние годы обучил меня скалолазанию. Он побуждал меня к тому, чтобы я пробовал новое, советовал ценить друзей и следовать велениям своего сердца. Если бы отец прожил дольше, я бы постарался показать ему, как ему благодарен. Молодые люди не очень умеют проявлять благодарность. Сейчас у меня трое сыновей, и я лучше понимаю, как много для меня сделали родители, когда я был маленьким мальчиком, и какие ценности они мне привили.

Также сказал бы молодому себе, что не стоит бояться неудач. Итон[106]106
  Итонский колледж – частная британская школа для мальчиков.


[Закрыть] для меня, как это часто бывает в юности, стал школой выживания. С теми, кто от природы не очень спортивен или не блещет способностями, такое случается нередко. А у меня не было ни спортивной подготовки, ни других особенных талантов. Пришлось потратить время и силы, чтобы обрести уверенность в себе. Многие ребята вокруг меня опасались любого неверного шага – в учебной аудитории или на спортплощадке. И я был таким же. Мы не любили рисковать. Но жизнь требует от нас другого отношения: приходится прокладывать свой собственный путь, невзирая на опасности, и быть готовым к тому, что придется ошибаться и исправлять ошибки.

К моменту, когда я пошел служить в армию, у меня уже было достаточно уверенности в себе, чтобы делать все по-своему. После школы я имел право сразу получить младшее офицерское звание. Так сделали мои школьные друзья. Но мне хотелось пройти все этапы службы, и я начал ее рядовым. Офицеры часто устраивают вечеринки, выпивают, а я всего этого не любил. Мне милее была строевая подготовка и другие тяжелые тренировки, мне ведь всегда нравилось на досуге лазить по грязи и горам.

Если бы сейчас я встретился с юным собой, то увидел бы застенчивого молодого человека, который ищет себя. Я пытался модно одеваться, сложным образом укладывать волосы. «Это все лишь внешнее, да у тебя и не очень получается создавать красивый фасад, – сказал бы я тому мальчишке. – Не беспокойся об этой стороне жизни. Просто занимайся тем, что тебе по душе, и на все смотри с улыбкой. Не переживай, если не хочется идти в университет. Учеба – не такая уж большая часть жизни». Мой отец говорил: «Не зацикливайся на школе, а то вся остальная жизнь пройдет мимо».

Думаю, молодого Эдварда[107]107
  Беар – «медведь», – прочно закрепившееся за Гриллсом прозвище. Его настоящее имя Эдвард Майкл Гриллс.


[Закрыть] удивило бы то, что я умею обращаться с мотивационными речами к юным морским пехотинцам. Я не раз бывал на церемонии выдачи им зеленых беретов по окончании специальной подготовки. Помню, как сам пытался поступить в морскую пехоту. Я приехал на отбор с маленьким рюкзачком. Стоял на железнодорожной станции немного потерянный, так как вокруг меня были сплошь крупные мускулистые парни. Отбор я, кстати, прошел, но после школьных экзаменов все-таки выбрал службу в сухопутных войсках. Я бы не поверил, если бы тогда мне кто-то сказал, что вернусь на этот плац в звании полковника и буду во время парада обращаться к курсантам на том же самом месте, где подростком во время отбора отжимался среди луж. Но буквально на прошлой неделе это произошло, и я почувствовал, что завершился важный жизненный цикл. Было ощущение, что отец смотрит на меня и улыбается.

Молодому мне, наверное, показался бы странным мой успех на телевидении. Я никогда не стремился к славе. Да и телевизор толком не смотрел. Если бы кто-то мне предсказал, что появлюсь на экране, я бы воскликнул: «Да неужели?! Ведь это не очень интересно. И идет вразрез с моими ценностями». Публичное признание – это, скорее, побочный продукт того, что я делаю. Основное для меня и моей команды – исследование удивительных, диких и заповедных мест. Если бы в детстве, когда я участвовал в скаутском движении, намекнули мне, что в один прекрасный день я стану Главным скаутом[108]108
  Глава скаутской организации, символическая фигура, организацией скаутских программ не занимается.


[Закрыть], я бы решил, что это шутка. Я был никудышным скаутом и редко удостаивался поощрений в виде специальных значков.

Чтобы произвести впечатление на молодого себя, я бы рассказал о восхождении на Эверест. Я очень мечтал об этом в юности. А еще предупредил бы, как трудно будет проходить отбор в «Особую воздушную службу» спецназа (SAS). Путь в десантники занял два долгих года, и первый отбор я провалил. Если бы заранее знал, как это тяжело, я бы, может, отказался бы от этой затеи. Но, когда уже на что-то нацелился, нехорошо сдавать назад.

Подготовка и планирование путешествия очень важны, но для меня настоящие приключения начинаются тогда, когда случаются неожиданности и приходится импровизировать.

Я хорошо знаком с Ранульфом Файнсом[109]109
  Сэр Ранульф Файнс – знаменитый британский путешественник и писатель. Внесен в Книгу рекордов Гиннесса.


[Закрыть]. Он всегда говорит о том, как важна подготовка. Но я немного по-другому смотрю на вещи: для меня приключение начинается тогда, когда что-то идет не по плану. Я не из тех, кто чересчур дотошен и планирует каждый свой шаг. Многие замечательные исследователи дальних стран обладают этими качествами, но я люблю со всеми вопросами разбираться на ходу. В общем, предпочитаю неожиданности и импровизацию.

Если бы была возможность вернуться в любой момент прошлого, то я бы мучился выбором – оказаться снова на вершине Эвереста или в том мгновении, когда я прошел отбор в спецназ в один день с моим лучшим другом. Или, может, снова оказаться ребенком, когда мы вместе с отцом лазили по горам? В конце концов я, наверное, приму совсем другое решение. Я бы с удовольствием снова отправился с женой и сыновьями на маленький принадлежащий нам островок в Северном Уэльсе. Его площадь всего двадцать акров, там нет ни электричества, ни средств связи. На всем островке только наше семейство. Моих сыновей зовут Хаклберри, Джослин (в честь отца библейского царя Давида[110]110
  В русской библейской транскрипции – Иессей. Жил предположительно в Вифлееме. Давид был его младшим сыном.


[Закрыть]) и Мармадьюк[111]111
  Мармадьюк Пэттл – знаменитый летчик-ас британских ВВС, пилот истребителя, погиб в 1942 году.


[Закрыть] (в честь героя Второй мировой войны). Как же здорово нам было вместе! Мы лазили по скалам, плавали, смеялись. И никого вокруг, в том числе никаких змей и крокодилов.

Дэвид Кэмерон

Британский политик, лидер Консервативной партии, бывший премьер-министр Великобритании

25 июля 2011

Я бы сказал шестнадцатилетнему себе, что лучше попытаться что-то сделать и потерпеть неудачу, чем не пытаться вообще. Такой принцип делает тебя сильнее. Многие молодые люди легко соглашаются с ложным посылом: не надо ничего делать, если успех не гарантирован. И я тоже был таким. В школе были предметы и некоторые виды спорта, к которым я совсем не прикладывал усилий, выполнял необходимые действия автоматически, просто плыл по течению, не стараясь добиться результата.

Я не задумывался о том, как мне повезло с родными. Если можно было бы вернуться в прошлое, я бы сказал себе: «Ты не представляешь, как тебе повезло!» Очень много написано о моей семье, но далеко не все авторы обращали внимание на главное. Счастье было не в том, что я рос в достатке, а в том, что рос в любви. Мы все поддерживали, любили, понимали друг друга. Каждый был готов прийти на помощь близкому человеку. Не уверен, что все мы осознавали в те годы, как это ценно. Сейчас меня критикуют за то, что я слишком часто говорю о важной роли семьи в обществе. Но это то, в чем я абсолютно убежден. Такая позиция подкреплена собственным опытом. Когда за твоей спиной крепкая семья, легче противостоять любым ударам судьбы.

В юности я постоянно находился в тени старшего брата. Он был на три года старше, учился в той же школе, был отличным спортсменом и практически всегда играл ведущие роли в школьных спектаклях. Отличная ролевая модель! Я очень им гордился, но, как многие младшие, пытался и не мог его догнать и всегда был на несколько шагов позади. Я бы дал молодому себе совет: «Не переживай по поводу этого соперничества. Твоя жизнь никем не предопределена, ты найдешь свой собственный путь и пойдешь по нему». Только после окончания школы я почувствовал, что образ брата перестал довлеть надо мной, и теперь я полностью самостоятелен.

У моего отца было замечательное свойство – всегда видеть в жизни что-то хорошее. Он был инвалидом, страдал врожденным заболеванием ног (короткие голени, деформированные пятки, не хватало пальцев на ногах). Но при этом он активно проводил с нами время – играл в теннис, плавал, путешествовал на каникулах. Нам было очень весело вместе. Я с детства видел его веселым и бодрым, поэтому, наверное, не вполне осознавал, насколько удивительным и необычным было такое жизнелюбие. Если бы я мог вернуться в свои шестнадцать лет, я бы сказал ему, как восхищаюсь им. Его оптимизм был заразителен. Он всегда говорил мне: «Какими бы плохими ни были обстоятельства, ты сможешь все преодолеть при правильном настрое». Отличный совет для будущего политика. Обычно мой день на премьерском посту складывался так: утром меня критиковали по радио, за завтраком я читал негативные заголовки в газетах, а затем меня атаковали в палате общин. Но, несмотря на все это, я старался концентрироваться на общей цели и делал то, что считал правильным, и сохранял оптимизм.

Счастье не в том, что я вырос в достатке, а в том, что я рос в любви. Все члены моей семьи всегда понимали и поддерживали друг друга.

На формирование моих политических взглядов очень повлияла поездка в Советский Союз[112]112
  Кэмерон побывал в СССР в 1965 году после окончания школы.


[Закрыть]. В молодости я не очень интересовался политикой и даже и не думал о том, чтобы стать премьер-министром. Я был не из тех, кто с юности планирует все свои карьерные шаги, так сказать, походя рисует на салфетке все этапы продвижения вверх. Но путешествия по странам восточноевропейского блока после школы оказали на меня огромное влияние. Никогда не забуду, какой серой мне показалась жизнь людей, находящихся под властью коммунистов. У них не было свободы выбора, не было возможностей для самовыражения. Так у меня начала складываться определенная политическая позиция, я понял, что правильно, а что неправильно. Я остро осознал важность гражданских свобод и понял, что государство должно служить людям, а не помыкать ими.