Текст книги "История позднего Средневековья"

Лекция 43 (28 марта)

Мы остановились на царствовании Елизаветы, королевы Английской, и видели отношения религиозных партий в ее правление: мы видели, с одной стороны, католицизм, еще сильный числом своих приверженцев и религиозной ревностью, которая отчасти поддерживала самыми гонениями, но, с другой стороны, лишенный всякого политического влияния вследствие двух законов, из которых по первому английские чиновники должны были давать присягу в том, что они признают главою церкви королеву, и по второму закону о единообразии запрещены были в Англии все уклонения от той формы протестантизма, которая принята была еще при Кранмере. С другой стороны, еще большим гонениям подвергались пуритане, о которых мы также упомянули, сходные с шотландскими пресвитерианами, ставившие церковь, как исходящую от высшего начала, сверх государства, и потому не допускавшие светской власти в делах церковных. Но за этими пуританами стояли еще целые ряды более смелых в своих выводах сект; и мы видели, что королева не без основания ненавидела пуритан более, нежели католиков, ибо предвидела таившееся в них противомонархическое начало, хотя, собственно, не мягки были меры и против католиков: по самым верным счислениям, около 200 их пало при королеве. Наконец, сама англиканская церковь содержала в себе часть протестантских догматов с католическими обрядами, и к ней принадлежало большинство людей, нерешительных и робких, готовых признать всякую форму, принятую правительством. Мы увидим из дальнейшего изложения, до какой степени в царствование Елизаветы религиозные вопросы тесно связывались с политическими.

Известно, что при самом вступлении Елизаветы на престол папа Павел IV заявил враждебное расположение к ней: у нее была могущественная и сильная соперница, вдова Франца II, Мария Стюарт. Мария в глазах значительной части английского народонаселения имела более прав на корону, нежели Елизавета: рождение Елизаветы не всеми было признаваемо законным: вдобавок Мария происходила от старшей линии, она была внучкой старшей сестры Генриха VIII. За нее стояло католичество и французское правительство, видевшие в ее успехах собственные интересы. Мария приняла даже английский герб к своему по смерти Марии Тюдор. Но, когда умер супруг ее, Франц II, она должна была возвратиться на свою родину, и тогда ее отношения приняли другой характер. Трудно было встретить двух женщин, более противоположных между собой, как Елизавета и Мария: Елизавета провела тяжелую молодость в занятиях, свойственных мужчине, не раз даже жизнь ее подвергалась опасности; первую свою молодость Мария провела в наслаждениях парижского двора, ей открывалась самая блестящая будущность, когда смерть ее супруга переменила отношения. Привыкшая к забавам изящного и легкомысленного двора, где все заботы снимали с нее ее дяди, Мария прибыла в Шотландию в трудную эпоху, когда там разгоралась Реформация. Начальником Реформации был здесь некто Нокс, уже упомянутый нами. Он превосходил самого Кальвина, учителя своего, жестокостью своего характера и непреклонностью убеждений: самые невинные забавы казались ему тяжким грехом; легко себе представить, как он оскорблен был формами двора Марии, хотя против нравственности ее трудно было бы сказать что-либо. С другой стороны, мало было стран, где бы Реформация казалась более необходимою, как в Шотландии: невежество католического духовенства здесь дошло до ужасных границ; многие безграмотные священники в простоте своего невежества порицали Новый Завет, думая, что Лютер сочинил его. Кроме внутренних потребностей народонаселения, Реформация удовлетворяла здесь еще честолюбивым стремлением дворянства, завидовавшего духовенству, которое, конечно, относительно других сословий было богаче в Шотландии. И среди этого-то разгара религиозных страстей стала юная королева, не приготовленная к такому порядку вещей, без политической опытности, привыкшая к другой сфере жизни, она должна была здесь растеряться и пасть.

Между нею и Елизаветой начинается переписка чрезвычайно замечательная: ясно из нее, что между ними обеими скрывается внутреннее нерасположение; у Елизаветы нерасположение носило характер зависти, она завидует красоте Марии, правам ее на престол, общей преданности к ней католической части народонаселения; Мария также расположена недружелюбно, она знает, что Елизавета пользуется всеми возможными случаями, чтобы очернить ее в глазах подданных и повредить ей. Переписка королевы и Марии, сделавшаяся центром для движения умов не только в Англии, но и во всей Европе, принадлежит к числу замечательнейших источников для истории второй половины XVI столетия (она издана на французском языке в 8 томах князем Лобановым-Ростовским, собравшим ее из всех европейских архивов). Некоторыми чертами ее мы воспользуемся, чтобы характеризовать ближе положение Марии Стюарт и отношение к ней королевы Елизаветы.

Скоро положение Марии Стюарт сделалось нетерпимым. Она решительно не могла держаться среди боровшихся партий и хотела выйти замуж, чтобы опереться на мужскую руку; помехой ее здесь была Елизавета; без нее трудно ей было выйти, ибо Елизавета имела значительную протестантскую партию в Шотландии. Наконец, Мария вышла за Генриха Дарнлея отчасти с ведома, но без явного согласия Елизаветы. Этот брак был самым несчастливым для Марии: молодой король отличался только наружной красотой, но был человек очень обыкновенный, ограниченный и бездарный. Вскоре он глубоко оскорбил королеву: движимый безумною ревностью, он ворвался в ее комнату и убил у ног ее любимца ее, певца и музыканта Давида Ричио. Ричио находился действительно в близких отношениях к королеве и пользовался ее доверенностью, но он был человек пожилой и безобразный: королева употребляла его для своих тайных поручений, он был из числа тех итальянцев, которых так много рассеяно было тогда при дворах европейских. Но вскоре самого Дарнлея постигла трагическая судьба: королева не жила с ним, он жил в одном из предместий эдинбургских, Мария посещала его, но один раз, после того как она уехала от него, дом, в котором он жил, был взорван на воздух. Кто бы ни был виновник этого, общее мнение указало на королеву, и не без основания: конечно, не ей в голову пришла эта мысль, но она ею воспользовалась. Виновником дела был некто граф Ботвель, находившийся, действительно, в любовной связи с королевой. Вскоре он увез Марию, и это похищение сделано было так неловко, что казалось, будто она сама этого хотела, и обвенчался с ней. Брак с Ботвелем при таких странных обстоятельствах вызвал негодование в целой Шотландии. Нравственное чувство народа было оскорблено. Проповедники реформы восстали с вящей силой против королевы-католички, позволявшей себе такого рода проступки. Кроме того, бароны шотландские смотрели с негодованием на Ботвеля, так счастливо возвысившегося из среды их. Результатом этого было всеобщее восстание: Ботвель, хотя сам по себе мужественный и смелый, не оказал в эту минуту энергии и талантов; он не дал даже битвы врагам своим, бежал, сделался пиратом, взят в плен датчанами и умер в темнице. Но Мария была также взята баронами в плен и заключена; побочный брат ее был назначен правителем во время малолетства сына ее от Дарнлея.

Ей удалось бежать, еще раз собрать приверженцев, но она была разбита, и в 1568 году она должна была искать убежища во владениях врага своего – Елизаветы.

В совет Елизаветы было подано прошение относительно королевы шотландской: одни предлагали принять ее с почестями, приличными ее сану, но не держать эту опасную гостью и проводить ее в Париж; другие советовали великодушно восстановить ее на престоле, и третьи, самые ближайшие и мудрые советники, Вальсингам и Бурлей, предложили как необходимость задержать ее в заточении; последний совет приняла и королева. 18 лет провела Мария в разных замках английских в более или менее тяжком заточении. Но здесь-то она и сделалась именно опасной. Пока она была на свободе, она не могла иметь большого значения: стесненная движением партии и увлекаемая собственными страстями, она прежде не могла стать во главе католического движения против Елизаветы. Теперь, когда несправедливость, ей оказанная, сняла с нее прежние преступления, католики смотрели на нее как на вождя своего. Во всей Европе не было религиозного движения, при котором не произносили бы имении Марии Стюарт. Мы видели попытку Дона Жуана Австрийского, который думал высадиться в Англии со своими войсками, свергнуть Елизавету с помощью католической партии и, женившись на Марии, овладеть короной. И таких попыток было много. В упомянутой переписке есть любопытное письмо, показывающее, как все стремления католицизма были тогда направлены к этой цели. Мы здесь находим целый план, составленный с ведома папы, в котором главную роль должен был играть уцелевший Мальтийский орден, один из великих средневековых орденов, посвятивший себя на борьбу с неверными. Он приглашался теперь католической властью употребить силы против протестантов, прибыть в Англию и в соединении с католиками восстановить Марию на престоле. В награду он должен был получить от королевы в собственное владение Ирландию: здесь был бы центр военных сил католицизма. Много было и других, менее фантастических планов, но все они не удались. Судилище, составленное из особых комиссаров, разбирало дела Марии с ее подданными. Разумеется, с юридической точки зрения, действия его были незаконны, сама Елизавета была убеждена в этом: но дело в том, что комиссары должны были найти все документы, способные очернить Марию. Найдены письма ее к Ботвелю, несколько стихотворений, обличавших ее страсть к нему, и довольно сильные улики ее участия в смерти Дарнлея. Но не только между католиками среднего и низшего сословия она возбудила судьбой своей пламенное участие, но и между высшими аристократами. Герцог Норфолк, один из первых аристократов, даже очень равнодушный к католицизму, увлечен был своим честолюбием и вошел в сношения с Марией; между ними найдена переписка, он был арестован и предан суду. Тогда в Англии открылось восстание: двое начальников его, Нортумберленд и Вентворд, провозгласили Марию королевой. Но они были разбиты, и Норфолк заплатил жизнью за это восстание. Эти неудачи, по-видимому, только раздражали католическую партию. В особенности сильно действовали здесь иезуиты. Изгнанные из Англии, они основали на материке училище, в котором воспитывали молодых дворян католических фамилий Англии, по возврате своем на родину поддерживавших католицизм. В этой-то школе в Дуэ, потом в Риме воспитывались католические миссионеры, которые, переодетые, проповедовали старое учение в Англии и Ирландии. И не одними только словами действовали католики: было даже несколько покушений на жизнь Елизаветы. Документы показывают, что некоторые из них были известны Марии и нашли ее одобрение. Она, конечно, со своей стороны, может быть оправдана, но, во всяком случае, с другой стороны, и односторонние обвинения против Елизаветы, будто бы без причины казнившей Марию, не совсем справедливы. В 1586 г. в Англии получено было известие об опасных покушениях Филиппа II. Это заставило ускорить решение. Бурлей и другие предложили предупредить эту опасность казнью Марии. Несколько лордов и комиссаров отправились в замок, где находилась Мария, произнесли над ней приговор, наперед готовый: 8 февраля 1587 года Мария была обезглавлена. Смерть ее произвела сильное впечатление в Европе. Тогда все вспомнили о необыкновенной красоте ее, добродетелях, уме, забывая о ее проступках. Самые несчастья ее возбуждали сильное сочувствие и сожаление, хотя они большей частью были заслуженные, вызванные ее собственными проступками. Елизавета старалась сложить с себя вину и слишком нечестно наказала своего секретаря Дависона, будто бы слишком скоро поспешившего исполнить ее приказание, данное на всякий случай. Эта уловка, впрочем, не обманула никого. Но смерть Марии положила конец движениями католической партии в Англии: она осталась без вождя. Сын Марии, Яков VI, был еще очень молод, он был воспитан не в католицизме, показал небольшое участие в судьбе матери и, конечно, по личным талантам не мог стать во главе одной из партий.

Теперь нам остается сказать несколько слов о других событиях царствования Елизаветы. Известна судьба Непобедимой армады, она погибла, конечно, не столько от неудачных битв, сколько от бурь: но война эта указала Англии настоящее назначение. Тогда-то явились все великие мореплаватели, которых можно назвать праотцами английского флота.

Многие из них, в сущности, были счастливые пираты, составившие себе огромные богатства грабежом испанских колоний и кораблей. Удачи эти возбудили в народе предприимчивость; корсары, которые в другое время подверглись бы строгости законов, сделались национальными героями. Чтобы познакомиться с бытом этих моряков, надо читать их биографии; стоит только указать, например, на биографию Дрейка, одного из знаменитейших тогдашних моряков: в обыкновенное время он заслужил бы имя смелого, но жестокого, кровожадного и бесчестного пирата. Внешняя политика Елизаветы увенчана была самыми блестящими успехами. Ее в насмешку называли протестантским папой. И действительно, если папа был центром католического мира, то королева была центром протестантского; везде, где дело шло о движении протестантов, она помогала им и войском, и деньгами; она помогала и французским гугенотам, настолько, по крайней мере, чтобы задержать решительное торжество католицизма.

Зато не было королевы, которая была бы предметом такой всеобщей лести со стороны протестантской партии; король Генрих IV остался здесь верен своему характеру; он знал слабую ее сторону, знал, что, приближаясь в то время уже к 60 гг., она имела притязания на некоторую красоту; в присутствии посла Елизаветы Генрих вздыхал перед ее портретом; тот уведомлял королеву о вздохах французского короля как о важном деле. Вообще в ней было какое-то странное сочетание великих качеств с мелким тщеславием женским: она гордилась именем девственной королевы, до 70 лет считала возможным внушать пламенные страсти, щедро награждала за лесть в этом отношении. Внутри государства она водворила строгий порядок и благочиние, которых Англия дотоле не знала. Сокровища, отбитые у испанцев, побудили англичан к новым предприятиям: тогда-то начали они занимать земли в новом мире. Сэр Уолтер Рейли открыл Виргинию. Здесь видим мы, как тогда с самыми практическими предприятиями соединялись фантастические цели: Рейли отправился в Америку в надежде найти там Эльдорадо, страну, преизобилующую драгоценностями, где золото валяется камнями; вместо того он нашел страну бедную и суровую – Виргинию и табак. Он умел воспользоваться этими открытиями и показал Англии на всю важность колонизации в Америке. Великий мореплаватель, великий ученый, великий царедворец, он не остался чужд свойственных его веку слабостей: он писал исполненные нежной страсти стихи к королеве, которой было тогда около 70 лет; здесь он называл ее изящною нимфою. И можно сказать, что ловкая лесть не менее помогала ему при дворе, как и его великие заслуги. В истории народов вообще можно найти благоприятные эпохи, когда силы народа особенно напрягаются и талантливые личности являются во всех сферах: такова была для Англии эпоха Елизаветы. Вальсингам, Бурлей и Бэкон принадлежали к числу главных ее советников, поэтами ее царствования были Шекспир и Спенсер. О мореплавании мы уже говорили. Сверх того в сфере торговли явились великие граждане: стоит только упомянуть о Грешеме, основателе Лондонской биржи в 1567 году. В 1600 г. была основана Ост-Индская компания, соединившая под своим владычеством более подданных, чем все королевство Англии. Королева сверх того имела своих любимцев, обязанных своим высоким положением не личным талантам, но достоинствам царедворцев: граф Лейчестер и пасынок его граф Эссекс, из которых последний имел, впрочем, некоторые дарования и таланты. Тщеславная и малодушная, когда дело шло о женских отношениях, Елизавета умела, однако, устранять их влияние на государство.

С парламентом она обходилась хорошо, но не допускала его вмешательства в свои дела и довольствовалась получаемыми от него 500 000 фунтов стерлингов на покрытие издержек. Оратор парламента… был арестован за то, что подал смелый билль о пуританах. Но где были границы действий парламента, она не показывала.

Елизавета умерла в 1603 году, оставив Англию на высоте могущества. Преемником ее был назначенный ею сын Марии Стюарт Яков VI.

Иллюстрации

Генрих VI. Неизвестный художник

Карл VII. Художник Ж. Фуке

Людовик XI на коленях перед святым Франциском из Паолы. Художник Н. Госс

Битва при Грансоне. Художник Д. Шиллинг Младший

Филипп де Коммин. Старинная гравюра

Чезаре Борджиа. Художник Д. Венето

Рудольф I и Агнесса Чешская. Неизвестный художник

Гёц фон Берлихенген. Гравюра Э.-Э. Закса

Уникальный механический протез Гёца фон Берлихингена

Мартин Лютер. Старинная гравюра

Эразм Роттердамский. Художник Г. Гольбейн Младший

Ульрих фон Гуттен. Старинная гравюра

Ульрих Цвингли. Художник Г. Аспер

Свадебный портрет Фердинанда Арагонского и Изабеллы. Кастильской. Неизвестный художник

Битва при Лепанто. Неизвестный художник

Вступление Мехмеда II в Константинополь. Художник Ж.-Ж. Бенжамен-Констан

Фрагмент гобелена из цикла с изображением битвы при Павии – «последнего сражения Средневековья». По эскизам Б. ван Орлея. Часть первая

Фрагмент гобелена из цикла с изображением битвы при Павии – «последнего сражения Средневековья». По эскизам Б. ван Орлея. Часть вторая

Генрих VIII с Джейн Сеймур и принцем Эдуардом. Неизвестный художник

Стюарт в лагере Крокстона. Художник Дж. Фаттори

Игнатий Лойола. Неизвестный художник

Римский папа Юлий III

Заседание клириков на Тридентском соборе. Старинная гравюра

Николо Макиавелли. Художник А. Кастольди

Фернандо Альварес де Толедо, герцог Альба. Художник А. Мор

Вильгельм Оранский. Художник А.-Т. Кей

Казнь трех братьев Бронхорст ванн Батебург в числе 18 дворян, казненных за 4 дня до казни Эгмонта и Горна. Старинная гравюра

Стефан Баторий. Неизвестный художник

Генрих III Валуа. Художник Ж. Декур

Генрих IV Бурбон. Художник Ф. Пурбус Младший

Утро у ворот Лувра. Художник Э. Деба-Понсан

Смерть Елизаветы I, королевы Английской. Художник П. Деларош