Текст книги "Сказание о забытом князе. Не терпя обидим быти. Том I-II"

Раздумья Довмонта прервал Лютол:

– Князь, изволишь ли послушать ворога? Давно стоят…

Взглянув на Лютола , Довмонт увидел стоящих за его спиной двух дородных, седовласых воинов.

Одного из них Довмонт знал почти с самого детства, был он всегда рядом с Миндовгом , прошёл с ним и огонь и воду, не один десяток битв , звали его Ямонт – достойный воин, уважаемый. Стояли оба с пустыми ножнами , без мечей.

Довмонт кивнул Лютолу, тот сделал шаг назад.

– Дозволь сказать князь,– обратился Ямонт к Довмонту.

Довмонт кивнул .

– Прости нас княже, -начал он и склонил голову,– видим горе твоё и скорбим вместе с тобою. Мы пленники твои и по всем нашим законам ты в вправе сделать с нами что угодно. Посмотри на меня , я почти уже старик, страха я не знаю уже давно , поэтому говорю тебе прямо. Миндовг принес тебе горе великое… Но ведь и сам он был не рядовым воином… Ты отмстил ему за поругательство над честию своей и за все оскорбления… Дозволь нам проводить его в путь как должно провожать великого вождя… И воинов его верных с ним… И княжичей… Дозволь при оружии, как должно… Не гневи Перуна… А мы даём обет что после огня прощального сами сложим всё оружие и доспехи , а там делай как знаешь , а супротив тебя даже по наущенью «Велеса» (злой языческий бог ) не выйдем , до конца дней своих…

Довмонт молча посмотрел на Лютола и кивнул одним лишь взглядом. Лютол одобрительно кивнул в ответ.

– А как думаешь , Миндовг что бы с нами сделал будь его верх? – в слух сказал Довмонт. Старый воин опустив голову молчал, он знал что требует от Довмонта почти невозможного, хотя и был наслышан о странном благородстве молодого князя. Довмонт сделав паузу добавил,– Будь по вашему … Гердень куда поехал?

– Должён был в Новогрудок скакать , да Руклю с Репекьей и Агной… ,– старый воин слегка поперхнувшись посмотрел на князя, у Довмонта даже бровь не дёрнулась… , – укрыть за стенами должён был , да ворота на засов… Пока Миндовг не вернётся… А с Новогрудка Евстафий Константиныч должен с подмогой скоро быть…

– Уже сдесь!– заорал Евстафий выскочив из за спины Ямонта и заржал что есть мочи… За ним стали смеяться около десятка его воинов. (Они давно уже вернулись с несостоявшейся погони и было видно что и пограбить в замке успели , и на грудь лишнего принять…)

Не смеялся лишь Довмонт .

– Чево выпучился? – юродствовал Евстафий глядя в лицо Ямонта слегка осоловевшими от вина глазами, – Скока лет Миндовг об меня ноги вытирал, кормил объедками со стола… Хочешь правды? Я ево всегда ненавидел ! Давно ждал случая… А в Новоградке у меня ещё полтораста дружинников стоит , захочу и город возьму… Тройнат слово дал пособить на князя! А, каково?!

Ямонт обомлевший от такого поворота событий не произнёс ни слова не веря своим ушам и глазам, « Воевода – предатель? Которому как себе верил Миндовг ? Миндовг – который не верил ни кому?!… ». Воин Ямонт был старый, видавший всякое и чтобы не обострять разговор он лишь зло сплюнул под ноги Евстафию, пробубнив себе под нос:

–Как из грязи в князи – так и из князи в грязи, как не нужен ему станешь, так Тройнат тебе первый шею свернёт… Я его с малолетсва знаю..

– Слышь княже, – обратился Евстафий Константиныч к Довмонту , недобрым взглядом посматривая на Ямонта , – дозволь я тут пригляжу за ним, потолкую… Другов его полонённых, там …,– воевода показал небрежно пальцем в сторону крепости,– мы со Станиславом всех порубили, так спокойнее будет… И этих отпускать нельзя…

Довмонт вскочил от такой неожиданной новости и оглядевшись вокруг посмотрел на Лютола. Тот так же смотрел недоумёнными глазами на Довмонта. Все тридцать дружинников князя были здесь и расположились невдалеке, вокруг князя своего, охраняя его покой. Значит это правда , в замке находились лишь только люди Евстафия и Станислава … В груди Довмонта закипело, к голове начала приливать кровь… А воевода всё продолжал поучительным тоном:

– Ты бы раны пока повязал княже … Мы тебе ща и девку приведём , в миг всё заживёт… – воевода опять заржал, а за ним и вся его свора…

Довмонт более не выдержал и шагнув к нему на встречу , сделал смачный замах и влепил кулаком в улыбающуюся , красную морду воеводы…

Тучный воевода лишь крякнул тряхнув головой и пошатнувшись рухнул без чувств на спину. Его дружинники разом закрыли рты. Евстафий, как мешок шлёпнувшийся на землю лежал словно мертвец…

Только теперь Довмонт стал осознавать что произошло , убитый своим горем , в гневе , он до того не задумывался о происходящем вокруг… Миндовг убит. Княжичи убиты. Близкий круг Миндовга зарезан. Войско Миндовга в походе… Место великого князя теперь пусто!… Довмонт снова погрузился в тяжёлые думы:

«Меня … Как деревянную дуру водили , чтоб моими руками порешить дела свои… Тройнат… Товтивил… Евстафия и Станислава видно приставили ко мне , наверное чтоб проследили , чтоб наверняка…» Ярость вновь заполнила грудь…

Через некоторое время Довмонт услышал бурчащий голос очнувшегося воеводы Евстафия, который уже встав на колени ругался и выплёвывал зубы из окровавленного рта с рассеченными губами. ( Мало что остаётся во рту после удара кулака в железной рукавице, да ещё с такой силой… )

Подойдя к нему Довмонт взял его за волосы. Дружинники Евстафия было дёрнулись , хватаясь за мечи , но одного взгляда Довмонта было достаточно чтобы остановить их.

– Ты , сучье вымя! – зашипел на него Довмонт , – Кто тебе волю дал вершить судьбу пленников без моего ведома? Али ты пленил их там? Али ты мне ровня стал? Впредь когда увидишь меня, будешь разговаривать вот так – как сейчас , на коленях стоя… Иначе убью. Слышишь?

Евстафий молчал, лишь зло выплюнув очередной зуб изо рта , нехотя кивнул…

– Ты предал князя своего , который называл тебя другом… Предавшему раз – веры нет…

Псом ты был , псом и останешься… Только хозяев сменил… Смотри не прогадай…

–И ты не прогадай княже… Ой не прогадай…– отвечал Евстафий корчась от боли,– или не ты убил своего князя которому присягал?…

Довмонт промолчал , ему ни чего не хотелось объяснять… Ни пред кем не хотелось оправдываться… Тем паче перед Евстафием…

– Пшёл прочь… – и Довмонт отпустив волосы, брезгливо ткнул его коленом в бок. Было ужасное желание выхватить меч и рубануть по шее , но нельзя. Всё таки до сего мгновения они были на одной стороне , но именно в это мгновение у Довмонта появился ещё один коварный , смертельный враг…

Обернувшись к Ямонту Довмонт сухо произнёс:

– Вы свободны…

Через некоторое время , собрав остатки своих воинов , погрузив награбленный скарб в повозки, воевода Евстафий тронулся в дорогу , в сторону Новогрудка, повторяя всё время про себя: « Ой прогадал ты княже … Ой прогада а а л … А вот покажу твой скрамосакс где надо , любому слову моему поверят…». Евстафий так торопился , что даже тела своих воинов бросил там где они пали, но из жадности своей – не забыл собрать их оружие…

Довмонту некогда было рассиживаться. Осмыслив всё произошедшее более – менее трезво , без горячки, он принял решение не торопить события. Поклонившись всем погибшим , он оставил Станислава организовать прощальный огонь, чтобы все воины попали на «Перунов пир»…

Затем снарядив пару телег , положил своими руками в одну из них Агну , посадил рядом причитающую Руту , в другую каких то плачущих женщин и детишек с разорённого, догорающего замка , собрал коней своих , отправил с надёжным человеком письмо Войшелгу и во главе тридцати воинов двинулся в путь , выполнять последнюю просьбу Агны…

Дорога казалась была вечной… То тут , то там по дороге появлялся волк… Он не подходил к людям… Но вой был слышен каждую ночь… Это Леший оплакивал свою хозяйку и шёл за ней…

******************************

Не прошло и нескольких дней как разлетевшиеся во все концы света гонцы , загнав не один десяток лошадей (было за что спешить) разнесли кому не добрую, а кому и радостную весть , о смерти Великого князя Миндовга . Весть , которая заставила зашевелиться все

противоборствующие силы Европы и Востока, весть – после которой войны должны были разгореться с новой силой… Слишком много было желающих , захватить богатые населением и стратегически выгодные территории . А самое главное – уничтожить уже сложившееся , независимое , сильное – Великое княжество Русско-Литовско – Жемайтское , которое стало называться – Великое княжество Литовское…*(Великое княжество Литовское состояло из многих славянских народностей, русичей – в дальнейшем русских, жемайтов – белорусов , литвин – литовцев, латгал – латышей, йетвезов , куршей – народности прибалтики и.т.д. *** Языки их тогда были похожи и они легко понимали друг друга, боги одни, письменность едина…)

Рассказ о том , как язычник Довмонт , князь Нальшенайский убил великого князя Миндовга , как разорил замок его и жестоко убил всех до единого , даже детей Миндовговых , отроков Руклю и Репейку – переходил из уст в уста обрастая всё новыми и новыми вымышленными подробностями. Вскоре всё запуталось так – что ни кто не мог понять где правда , а где вымысел… Кроме очевидцев… Довмонт не любил говорить об этом, слишком тяжки были для него воспоминания об Агне…

Тройнат , Гердень и Евстафий воевода – очень уж постарались чтобы все «правду» узнали… Такую – какая им выгодна была… Некоторые из князей литовских грозились отомстить Довмонту за смерть Миндовга , некоторые наоборот – поддерживали, говоря что Довмонт отмщён и по всем законам предков – поступил правильно…

Лишь сам Довмонт ни перед кем не оправдывался, у него была «своя» правда, та – которой учили его с детства отец и матушка , та – которую он чувствовал сердцем…

*********************************

« …того же лета 6771 … и в Литве буде мятеж, богу попущьшю на них гнев свои: въсташа сами на ся, убиша князя великаго Миндовга свои сродници, свещавьшеся отаи всих..» (отрывок из Новгородской летописи.)

«Въ лето 6771 послаль бяшеть Миндовгъ всю свою силу за Днепр на Романа на Бряньскаго князя. Довмонть же бяшеть с ними пошель на войну и усмотри время подобьно собе, и воротися назадь, тако река : – Кобь ми не дасть с вами поити.(В других летописях пишут: Волхвы и гадание предсказали что не будет удачи в этом походе, потому я ухожу.) Воротивже ся назадь и погна в борзе , изогна Миндовьга, ту же и уби его….. и оба сына его с нимь уби, тако бысть конечь Миндовгову убитью…» ( Отрывок из Галицко– Волынской летписи)

**************************************

-Ваша светлость! Ваша светлость! ,– бежал нарушая все правила этикета монах по мраморному коридору и без стука врываясь в трапезную папы Урбана четвёртого выпалил( папство с 29 августа 1261 по 2 октября 1264г.) , – Ваша светлость! Добрые вести ваша светлость!

Папа от неожиданности поперхнулся и облился бульоном… Сидевшие рядом два епископа вскочили и от растерянности начали осторожно постукивать по спине пожилого ,кашляющего Урбана …

Наконец , изменившийся в лице папа Римский выпрямился и смахивая с глаз выступившие от кашля слёзы пробубнил:

– Ты мог и меня убить нечисть… ,– и воздев руки к небу добавил: – Прости нас господи за скверну и злословие ! Есть ли такая весть которая достойна того чтобы прервать трапезу!…

–Да ваша светлость, да!– безумствуя и суетясь повторял монах.

–Кто же принёс эту весть?

– Отец Целестин ваша светлость…

– Где же он сам?…

– Ваша светлость, он был в пути много дней , одежды его превратились в лохмотья и он приводит себя в порядок чтоб предстать пред вами в облике истинного слуги божьего…

– Отец Целестин… – произнёс задумчиво в слух Урбан… – Что он? Не тот ли это Целестин что… послан был к литвинам? Жив?– спросил он у появившегося словно ни откуда кардинала Висконти…

– Он. Два года вестей не было. Его святейшество Александр , упокой господи блаженную душу его , в трудную минуту всегда обращался к нему … – отвешивая поклон отвечал кардинал.

– Я жду его. А пока что закончим с божьей помощью трапезу.

После сытного обеда и полуденного сна, его святейшество принял отца Целестина в тайной комнате.

Свежевыбритый , похудевший и от того кажущийся выше чем есть, отец Целестин стоял в смиренной позе прикрывая левой рукой свою беспалую ладонь.

– Ты принёс добрую весть сын мой, очень добрую. Настал день когда мы наконец сможем сделать то о чём мечтали столько лет. Расскажи мне подробней.

– Человек слаб,– начал из далека святой отец,– поэтому мы нашли такого в окружении Миндовга.

Тысяча золотых в руки и обещание помощи от вашего святейшества получить княжество Литовское сделали своё дело… Нам долго пришлось ждать удобного случая, а до тех пор мне с братом Бертольдом пришлось сменить наши рясы , да простит нам господи этот грех, и поступить на службу к этому человеку простыми воинами… Поверьте ваша светлость , у него нет ни чего святого и…

–Кто он? Как его имя?

–Евстафий… Евстафий сын Константина , воевода. Когда то предал и бежал от князя Рязанского, но смог приблизиться к Миндовгу и был чуть ли не единственным человеком которому он доверял. Под нашим неотступным взором и с помощью бога нашего, он сплотил меж собою князей которым неугоден был Миндовг. Но даже они все вместе взятые были слабы против него и не решались выступить… Но богу было угодно ускорить события. У Миндовга «вдруг», «нежданно» (отец Целестин на этих словах специально сделал ударение , подчеркивая свою причастность к этому событию…) умерла жена и мы с помощью одного старого лиса …

– Его имя? – перебил гладкую речь отца Целестина его светлость.

– Князёк Литвинский , Гердень… К нему на службу поступил ещё один наш брат – Зигфрид.

–Гердень?… Не припомню… Продолжайте.

– Жаден и скуп , этот князёк давно считает что он достоин большего… Поэтому нам не стоило труда убедить через него опечаленного Миндовга забрать в жёны к себе младшую сестру покойной – Агну, чтобы детей Миндовга воспитывала не чужая женщина , а родная кровь…

– Но что вам это дало?

– Гердень ваша светлость – давно мечтает прибрать к рукам княжество Нальшенайское, а Агна замужем за князем Нальшанским , неким Довмонтом…

–Где то я уже слышал это имя… И что?… Миндовг забрал жену своего вассала?

– У язычников нет ни чего святого ваша светлость,– вздыхая и твесив глубокий поклон продолжал отец Целестин,– А Гердень прекрасно знал что чем быстрее ему удастся поссорить Довмонта с Миндовгом, тем быстрее он получит Нальшанский удел… Мы только подсказали ему как это сделать… А этот Довмонт – один из тех литвин , молодость и вера в свои законы которого не позволят простить такое оскорбление… Это было толчком к действию и другим князьям…

– Вы говорите об этом варваре как о благородном воине…

– Не я ваша светлость… Я слышал о нём от наших рыцарей встречавшихся с ним на поле брани…

– Вы… Вы наверное не плохо играете в шахматы сын мой… – снова перебил папа.

– Ну что вы ваша светлость , я лишь немного знаком с его правилами,– отвечал скромничая отец Целестин,– но в кругу этих безбожников невозможно о том и говорить…

–Продолжайте

–Дальше всё просто ваша светлость. Евстафий , с нашего ведома конечно, подсказал жаждущему отмщения , оскорблённому Довмонту удобное время , когда Миндовг будет особо беззащитен. Евстафий придумал повод оставить охранную дружину в Новогрудке , когда Миндовг поехал в свой летний замок Довмонт напал на него и убил, отомстив за обиду, а за одно завершил и нашу миссию… Нам с братом Бертольдом пришлось лишь довершить дело ,… избавив мир от двух юных отпрысков Миндовга… Мы незаметно прикончили их в пылу сражения… Надеюсь ваша светлость – это деяние зачтётся нам как богоугодное дело … Ведь на сколько я знаю – Миндовг , в случае своей кончины без наследников, завещал всю Литву Ливонскому ордену… Старший его сын Войшелг уже не в счёт , он принял монашеский постриг и не будет нам помехой …

–Конечно сын мой… Но насколько я знаю , будучи на востоке вы потратили не один год на изучение древнейших ядов… Неужели ваших познаний оказалось недостаточно ? И вы потратили целых два года на столь хитроумную партию…

– Вы преувеличиваете мои способности ваша светлость… Хотя мы не раз пытались сделать это, но Миндовгу давно уже готовит его преданнейший слуга и подобраться даже к посуде невозможно.

Да к тому же он ни когда не пробует блюдо первым. Когда же нам всё таки удалось подлить снадобъя в его кубок… То волею случая – вино выпила его жена… Похоже его охраняет сам дьявол…

– Охранял сын мой , охранял… Да… – протяжно выдохнул папа Урбант сочувственным тоном ,– вы славно потрудились сын мой, но… Миссия ваша не закончена… Вы должны закончить его вторую часть .Я знаю обещание данное вам папой Александром 1V и выполню его… Когда вы выполните своё…

Отец Целестин молчал прикусив губу.

– Вскоре я посылаю в Орду посольство. Отдохните несколько дней и в путь.

–Но зачем я вам нужен в Орде?

– Александр Невский сейчас там, или во всяком случае собирается туда… У вас будет возможность исполнить свою миссию до конца, отведя от нас подозрение. Кардинал Висконти уже всё продумал… Урбан широко зевнул,

– Ступайте… Вы меня утомили….

Когда отец Целестин пятясь , уже почти дошёл до двери, Урбан вдруг встрепенувшись от раздумий спросил:

– А не тот ли это Довмонт , что побил этого тупицу Питера Риггенштайна и погубил принца Карла у Дурбе?…

(У папы Урбана была великолепнейшая память , возраст ни чуть не сказался на нём…)

– Он ваша светлость… Кроме того он принёс много бед нам под Дерптом(Юрьевом) в прошлом году … Многие рыцари объявили его своим личным врагом…

– Но ведь он, как мне говорили совсем ещё молод? Не много ли чести?

– Да ваша светлость…

–А пробовали в веру нашу обратить?

–Я видел его глаза ваша светлость… Он язычник до корней волос … Легче вновь завоевать Палестину чем обратить таких как он … Хотя… Мать его православная…

–Не будет ли этот Довмонт нам помехой? Он и так много несчастий принёс святому кресту… От таких врагов надо избавляться сразу…

– Я подумаю об этом ваша светлость… Хотя после смерти Миндовга – врагов у него поприбавилось и в Литве… Не думаю ваша светлость что он долго протянет…

****************************************

«…………. … … … … … отмщения жаждав я убил отца твоего, ты знаешь за что… Только его смерть нужна была мне , боле ни чего… Сынов его , братьев твоих не убивал… Коли дознаюсь – скажу кто виновен . Пока только додумки… Пишу тебе чтобы от меня первого узнал всю правду , а не от прикормышей подлых Миндовга , кои и тебе видно зла желают… Бойся коварства их, ибо один ты остался от наследников отца своего… Кого ещё опасаться сам знаешь, а я не враг тебе , ибо матушка моя православная о тебе добра говорит много … Никому другому бы не поверил, ведь я тебя другим знал… Но раз матушка говорит значит правда всё… Только потому и пишу , что другим ты теперь стал … И я нынче другим стал… В одночасье…

Коль войной на меня пойдёшь – воля твоя… Но сдаваться на милость не буду, ибо вины за мной нет… »

… Войшелг откинув в сторону письмо зарычал словно раненный медведь, схватил за конец тяжёлой лавки двумя руками и замахнувшись с воплем обрушил её на угол стола… Лавка разломилась на двое, стол покосился сломав ногу, а Войшелг отбросив оставшийся в руке кусок кинулся в угол кельи , упал на колени и несколько раз лихорадочно перекрестившись стал горячо молиться вглядываясь обезумевшим взглядом в икону спасителя, пытаясь всеми силами души усмирить свой гнев …

Молился он долго… За окном кельи стемнело, показалась луна… Войшелг медленно приподнялся с затёкших колен и подойдя к окну погрузился в воспоминания: «… … …

– Подумай отец… Ты сейчас обретёшь союз с Римом , но поставишь супротив себя все племена наши, всех князей своих… Жмудь, Галич, Смоленск, Волынь, Новгород,.. всю Русь! Даже твоя вотчина Новогрудок отвернётся от тебя!

–Тихо , тихо … ,– отвечал не колеблясь Миндовг, – Новогрудок от ныне будет твоим… Не знаю как всё остальное, а его нам терять нельзя… Тут всё что я создавал много лет, поэтому я его отдаю именно тебе… Православных горожане жалуют больше! – и Миндовг громко засмеялся…

– А ты?…

–А я теперь буду королём! Королём всей Литвы! Пойми сынок, сейчас это лучший выход …

А придёт время и мы сполна вернём все «долги»…

Прошло время… Миндовг стал королём Литвы… Войшелг был князем Новогрудским… Жестоко княжил… Хоть и считался из православных, но бога вспоминал только с большого перепою, когда голова трещала от вчерашних попоек и хотелось умереть… Буйствовал Войшелг греха не боясь и не думая …

« … Вышелег пребывал в поганстве …. В который всяк день убивал по три – четыре человека… а в который день не убьёт ни кого же , то печален бысть, а как убьёт кого – то развеселится…»

(отрывок из летописи Германа Ватберга )

Войшелг был настоящим сыном отца своего… И жестокостью своей не сильно от него отличался…

К тридцати годам столько душ загубил, столько домов да цеквей спалил – что не каждое войско смогло…

Но случилась с ним однажды вот что…

Пребывая в пьяном угаре и буйствуя в городе своём , встретил он девицу на дороге красоты не виданной… Преградил он ей путь руки расставив и спрашивает:

– А далёко ли идёшь девица?

– К князю нашему на поклон.

– А чего надобно от него? Не боишься? Говорят он злой страшно!

– Боюсь… Да не так чтобы не пойти… Батюшку моего и брата спасти хочу от оговора не праведного!

Часовню они ставили, дабы молиться где было дворам нашим с дальней слободы… А ночью кто то «петуха красного»*(огня) пустил, спалили две клети католические от их торговой лавки, да амбар старосты что неподалёку с часовенкой стояли… Так священник католический и староста на батюшку загрешили , ты мол поджёг, сначала с отца деньгу пытали, а как поняли что взять нечего, сотнику князя «телка» дали чтоб наказал батюшку с братцем … А тот их так посёк плетьми что…

Тут девица начала заикаясь плакать навзрыд: – Не знаю живы ли ещё… Ни кого не подпускают сторожевые… Места живого на них нет… Лежат там…

Войшелг без тени смущения и нагло рассматривая девицу спросил:

–А коль помогу в беде твоей что мне за это?

–Да как же ты мне поможешь мил человек… Ты на ногах то еле стоишь… Мне бы к князю попасть, там бы я в ноги упала … Вымолила…

– А я и есть князь! Я и есть Войшелг, Миндовгов сын!

Девица с начала оторопела от этих слов вглядываясь в лицо пьяного князя… Затем словно очнувшись бросилась к ногам его , обхватила колени и начала причитать в полный голос пытаясь повторить всё что уже рассказала до того…

– Помогу… – лишь промычал Войшелг …– Только ты…

– Всё что скажешь князь… Только не губи батюшку…

– Ну тогда… , – Войшелг схватил девицу за косы, намотал их на руку и чуть не волоком потащил её

по улице к своим хоромам…

–Не надо , ой мамочки, больно, не гневи господа князюшко!… – причитала девица в полный голос, но Войшелг не слушал её и волочил за собой…

Люд сочувственно смотрел в след причитающей девицы, но ни кто не смел заступиться за неё…

На утро , когда Войшелг с тяжёлого похмелья с мутными глазами и чугунной головой вышел во двор, сел на пень и первое что увидел – повешенное на воротах тело вчерашней красавицы…

– Кто это? – спросил он у подошедшего к нему конюха.

–Так ведь сам вчера приволок… Не знаю князь..

–А кто её?.. Я?…

–Сама повесилась… А ты смеялся глядя как она в петлю залезала… Велел ни кому пальцем не трогать… ,– старый конюх не смел напомнить хозяину обо всём что он вчера творил с бедняжкой, боясь навлечь гнев его на себя… Он лишь осуждающе, с навернувшимися слезами на глазах посмотрел на князя и тот всё сам понял…

– Да ладно… О как оно… Да я ж не помню ничегошеньки… Принеси ка выпить чего , голова трещит… И это,… снимите её да схороните что ли… Че тут болтается…

Только Войшелг сказал последние слова , как раздался такой оглушительный грохот, что старый конюх упал от неожиданности на земь, во дворе подлетев и разбегаясь во все стороны закудахтали куры , дико заржав из стойла рванули кони , разом завизжали поджав хвосты и завывая собаки а сам Войшелг невольно подпрыгнув вскочил на ноги… Из княжеских хором стали выбегать полусонные слуги и дружинники…

Неожиданно на небе стали сгущаться тучи, горизонт почернел, поднявшийся нежданно ветер со скрипом распахнул ворота… Тело девицы стало раскачивать на ветру болтая по кругу… Войшелг почувствовал дрожь в теле, по спине пробежал холодок…

«…Не хороший знак…» – подумал он тогда, а в слух закричал:

– Чё выпучились?! Да снимите же вы её оттуда! Да ставни закрывайте , «Велес» шалить вздумал!О как! – и засмеялся во весь голос…

–Бегом, бегом!– кричал он смеясь и подталкивая заметавшихся по двору слуг,– Не то ща так запоёт «Ветрило» – что и самих унесёт!

В его безумном громком смехе, развевающихся на ветру длинных волосах, глазах на выкате – было что то дьявольское…

А ветер всё усиливался, да так что стало клонить берёзы чуть ли не к самой земле , поднялась пыльная буря, а через мгновенье с амбара сорвало крышу и ударив о земь снова подняло и разбило о стену хором, покалечив при этом двух служивых… Тут уж и Войшелгу стало не до смеху… Люд спасаясь бросился кто куда…

Лишь старый конюх крепко вцепившийся в дворовую траву руками кричал что было мочи:

–Князь! Князь! Не поминай Велеса! Не гневи бога! Молись! Молись «Иуда»! За нас, за грехи свои молись!

Но Войшелг не слышал его. Словно заворожённый он смотрел на качающееся тело девицы пытаясь рассмотреть лицо, но у него не получалось… Он зачем то попытался вспомнить, какого цвета были её глаза… Не смог… Он чувствовал всем своим нутром что должен подойти к ней, его страшно тянуло … Наконец словно обезумевший он вырвал воткнутый у порога топор и направился к воротам крича:

–Да снимите же её от сюда!

Подойдя к ней он схватил тело за ноги пытаясь остановить его и заглянуть в лицо… Какое то время это ему не удавалось… Наконец он схватил её и дёрнул что было сил, пытаясь оборвать верёвку на которой висела бедняжка ,… не получилось… Тогда он замахнулся топором чтобы рубануть по поперечине ворот и…

Чуть не закричал от неожиданности…

Тело перестало кидать из стороны в сторону, а она… Она смотрела на него с верху в низ и улыбалась!… Взгляд её горящих зелёных глаз был страшен… Он чувствовал ледяной холод её ноги , которую держал, но отпустить не мог…

Войшелг замер от нахлынувшего на него ужаса и этого завораживающего взгляда ведьмы… Чем дольше он так стоял глядя на неё с низу в верх, тем явственнее над её головой поднимался «чёртов бурун»(смерч) становясь с каждым мгновеньем всё выше , шире и завывая всё страшнее…

Чем больше становился смерч, тем шире становилась улыбка «девицы» и ужаснее выражение её лица… Наконец неистово завыв и откинув голову назад она засмеялась, вцепилась ледяными костлявыми пальцами в волосы Войшелга и пытаясь увлечь его за собой в чёрную бездну стала таскать его из стороны в сторону… Мешала только верёвка…

Сковавший князя ужас сдавил грудь и чуть не лишил его рассудка… Но услышанные сквозь вопль и свист слова:

–Молись!Молись князь! – словно подтолкнули его отпустить ледяную ногу и схватиться за грудной крестик… Почувствовав тепло и не понимая сам почему , из последних сил он закричал:

–Господи Иисусе!!!....

Войшелг почувствовал что падает, а коснувшись спиной земли потерял чувство…

Очнулся он от яркого полуденного солнца…

– Жив! Слава тебе господи жив!– услышал он первые слова и увидел крестящихся монахов над собой…

Войшелг попытался присесть, ему помогли. Оглядевшись по сторонам он увидел обугленные брёвна княжеских палат, разбросанную утварь и полный хаос вокруг… Рука его всё так же сжимала нагрудный крестик… Первое что он подумал: «Прости Господи за всё что творил не ведая… Глуп был, слеп ….».

Когда то, когда отец его оставил заложником договора Галицко – Волынским князьям, Войшелг был крещён и принял православие , но позже, когда он вновь стал княжить под крылом отца, он отрёкся от всего… Не открыто, а так… Прославляя наравне и языческих богов своих… Но крестик по привычке на груди носил…

–Что тут было?

–Ты бы полежал князь, – услышал он в ответ слова монаха, – Плох ты ещё…

Ни чего не ответив Войшелг посмотрел на обугленный остов ворот и спросил:

–А где тут это… Девица была?

–Какая девица князь? – удивлённо переспросили монахи… – Э..ээ.. князь… Да тут такое было! Такова не видывали ранее ни разу… Почитай треть Новогрудка побило… А кого говорят и в «Бурун чёртов» унесло… Спаси господи души их грешные… И тебя чуть не унесло… Если бы Зосима – конюх не повис на ногах твоих , кто знает как бы оно вышло… А ты бы поспал ещё князь…

–А где он?

–Кто?

–Зосима.

–Да жив , жив слава богу… Только вот седой весь стал, со страху что ли… И говорить пока не может, мычит тока да крестится… Авось пройдёт…

После этого Войшелг опять заснул. Проснувшись вечером он послал нескольких дружинников в дальнюю слободу за двумя смердами что давеча часовню ставили, коль живы ещё и… Велел … девку привести, одному из них которая дочерью приходится, а другому сестрой…

Мужиков вскоре привели… Всю ту сторонку говорят «бурун чёртов» побил… А часовенка цела целёхонька! Мужикам этим хоть бы что, не токо ни царапины, а даже раны их , полученные от плети сотника, за ночь затянулись так – словно год прошёл… Чудо говорят … К часовенке уже народ потянулся…

Только вот клянутся что ни дочери у мужика , ни сестрицы у сына его нет, была когда то, но померла ещё малой вместе с мамкой, в мор… Люд подтвердил… А девицы красавицы, о которой князь расспрашивал ни кто ни чего не знает и не слыхивал… Зачем князь мужиков о ней расспрашивал и что от них нужно было , так – ни кто и не понял… Кроме его самого и конюха Зосимы…

Утром следующего дня , Войшелг впечатлённый вчерашними событиями оставил княжение, тут же приказал монахам крестить его снова по всем правилам … и ушёл из города вместе с ними в монастырь, а вскоре и постриг принял … Он один знал сколько грехов ему надлежит замолить… Не счесть… Жизни не хватит…

«…по семь же вниде страх божий во сердце его(Войшелга) , помысли в собе, хотя приятии святое крещение… И крестися ту в Новегородьце, и нача быти во хрестьянстве… И посемь иде Воишелкь до Галича к Данилови князу и Василкови, хотя прияти мниский(монашеский) чинь… … …

… потомь иде в Полонину ко Григорьеви в манастырь , и пострижеся въ черньце, и бысть в монастыри у Григорья 3 лета…»

(отрывок из Галицко Волынской летописи…)

В монастыре Войшелг возненавидел саму власть мирскую свято веруя …

В Полонинском монастыре, под покровительством и непосредственным ежедневным общением с архимандритом Григорием Полоником , своим наставником, Войшелгу открылись неведомые ещё до селе ощущения умиротворения , спокойствия и душевного равновесия… Впервые, он задумался о том – что содеял за свою жизнь… Что в ней было праведного, а что плохого… Вскоре он понял , что праведных поступков в жизни его не было … И оправдания им не было… От того и молитвы его, и терзания душевные были столь горячи и искренни, слова так проникновенны, что многие монахи иногда просто заслушивались его красноречивыми молитвами…