Текст книги "Сказание о забытом князе. Не терпя обидим быти. Том I-II"

Пытался Войшелг и святые места посетить, но до горы Афон , что в Греках, не смог добраться из за начавшейся войны… Дойдя лишь до Болгарии ему пришлось вернуться обратно…

« Грехи не пускают …» – решил Войшелг и вернувшись с ещё большим рвением начал замаливать грехи , и вести праведный образ жизни…

Вскоре о нём уже говорили лишь как о благоверном праведнике , почти забыв обо всех его прежних грехах…

Через несколько лет вернувшись в Новогрудок и поговорив с Миндовгом, который пытался заставить отречься его от монашества , Войшелг твёрдо объявил о своём решении посвятить жизнь богу… Миндовг же, то ли из любви к сыну , то ли преследуя какие то свои цели – смирился…

А Войшелг, отстроив монастырь на берегу Немана, с двенадцатью монахами, удалился туда коротать свою жизнь в постах и молитвах… Монастырь тот стал называться в последствии Лавришеским, а Войшелг в постриге , принял христианское имя Давид…

Но прошёл лишь год и чернецу Войшелгу , от сотворения мира в году 6766, вновь пришлось брать в руки меч… Сам бог велел… Орды монгол напали на землю Руско – Литовскую… Не прятался Войшелг как отец его от ворога, а оборонял Новогрудок… Бился жестоко , но пришлось таки уходить в леса… А после ухода татар, объединившись с братом своим двоюродным Товтивилом, разбил войско князя Галицкого – Романа Даниловича, что с татарами вместе пришёл, и убил его, освободив Новогрудок…

После чего , отдав княжение, вновь ушёл в монастырь… Навоевался Войшелг к тому времени на три жизни вперёд… С тем и покинул мирскую жизнь… Думал что теперь уж точно навсегда… … …

***

Как не хотелось Войшелгу снова лезть в дела мирские суетные… Тем более в дела жуткие государственные!.. Только – только вроде бы покой душевный обрёл, подумывал о паломничестве в святые места Иерусалима… Только – только руки отвыкли от меча…

А тут…

«… Тройнат или Товтивил?… … – Сильный «круг» … Наверняка и «ГОНЦОВ» по душу мою послали… Евстафий предатель???… Поклялся бы кто – не поверил бы , а тут хошь – не хошь … Отец убит… Рукля… Репейка… Литва без «ГОЛОВЫ» нынче… Я и в правду последний остался…

Бежать надобно… Без рати – я ни кто… В Пинск… Там меня примут… Но почему Довмонт упреждает меня?… Не подвох ли тут какой?!… Может снова Тройнат с Товтивилом, или Евстафий, научили как быть?… Да нет не похоже… Если что не так , первей его письма убийцы бы пришли… Этот воин правый… Душой кривить пока не научен… Хотя , сколько лет прошло, кто знает… Эх… Не легче мне от того… Бежать , а там посмотрим… Что Тройнат , что Товтивил – оба друг друга стоят… ».

По телу пробежала давно забытая, сладкая нервная дрожь… Глаза Войшелга загорелись , сердце забилось вздымая грудь, руки сжались в кулаки , на лице появилась злая ухмылка… В нём неожиданно проснулся и вновь закипел дух воина… Тот дух – который видимо он так и не смог вытравить в себе окончательно… Разум шептал одно, но вложенное в его нутро и сердце природой и отцом – пока ещё, было гораздо сильнее… Войшелг уже решил – как он поступит далше…

«Воин – монах!» – подумал он в слух и чему то улыбнулся…

Не сказав ни кому ни слова, подпоясав рясу , перекинув через плечо дорожную суму с сухарями и спрятанными на дне двумя золотыми, чернец Войшелг покинул монастырь. До рассвета ни кто не хватится его, а там глядишь и след потеряют…

«…И уведа убиение отца своего великаго князя Миндовга от своих сродник, и зело оскорбися о сем, и восхоте мстити кровь отца своего и кровь христианскую от поганыя Литвы, от своих сродник. И сказа свою мысль игумену, и благословение прием от него,сложи с себя иноческие ризы, но правила иноческаго ни как не измени. И облекся в воинский чин, собрав собе вои мнозе и отца своего приятелей и боляр, и пришед ратью на поганую Литву…»…

(отрывок из сокращенной Литовской Летописи.)

***

Пинск принял его доброжелательно… Поселившись в тамошнем монастыре и получив от князя Пинского гарантию защиты от ворогов своих, он , единственный законный наследник княжества Литовского – стал выжидать как начнут далее развиваться события…

А ждать долго и не пришлось… Как только « люд знатный» узнал где сейчас «Чернец»*(монашеский чин) Войшелг, то тут же к нему потянулись кто с сочувствием , кто с жалобой, а кто и с искренним чувством… Кто то приходил так , на всякий случай… А вдруг монах на престол позарится?… Не сдобровать тогда тем кто не поддержит его… Нрав Миндовга и князя Новогрудского Войшелга ещё помнили хорошо… Да и сам «монах» не сидел сложа руки… В тайне он уже вёл переговоры с князем Холмским – Шварном Даниловичем, женатым на родной сестре Войшелга, князьями Пинским , Волынским , а также оставшимися верными Миндовгу князьями литовскими … Войшелг был настоящим «сыном своего отца!»… Умело сплетая нити паутины и придавая ей определённую форму, в конце концов он смог создать вокруг себя ореол обиженного святого и убедил всех в необходимости восстановить «справедливость»… А справедливость была такова:

– Престол Литовский должен достаться законному наследнику

– Виновные в смерти Миндовга должны быть наказаны

– Жить мирно с соседями и т. д. (Пока что этот пункт Войшелгу был нужен, хоть на время…)

Но в то же время, Войшелг всем своим видом пытался показать что «мирская суета ему чужда…»…

« … Лишь о праведности радею..» – говорил он, «… да чтобы Вотчина моя в мире жила…»…

… А сам уже сговорился с братом двоюродным Товтивилом , о том, что « коль правильно себя покажет…» , то станет тогда всей Литвой править … Законно… Войшелг готов отдать ему всё… А самому власти не надобно…

Товтивилу было над чем задуматься…

*******************

1263г. Новогрудок.

Разморенный полуденным обедом и теплом Тройнат полулежал на пуховых подушках засыпая…

–Не гневайся князь… Боярин Полоцкий покою не даёт… Пусти говорит к князю , «веда» есть говорит… Ждать нельзя… ,– бормоча себе в бороду и опустив глаза бубнил стражник,– Пустить аль как?

–Звать как?

–Логин…

–Да не тебя дурень, боярина!

–Ща спрошу,– и вышел… Вернувшись через некоторое время вновь пробубнил:

–Прокопий…

–Чего Прокопий? – спросил засыпающий Тройнат…

–Боярина зовут Прокопий…

Тройнат продолжал лежать в сладком состоянии полудрёмы. Логин помолчав немного снова пробубнил, но теперь уже погромче:

–Так чего , гнать?

–Тфу ты! – рассердился уже Тройнат проснувшись, вскакивая и запуская в охранника сапогом, – Зови!…

Прогибаясь на сколько позволяло его тучное тело, волоча по полу собольи хвосты платья, боярин Прокопий стал приближаться к князю и подойдя плюхнулся на колени ударившись лбом об дубовый пол…

– Да подымись ты! Чай не к Бурундай – хану пришёл и не на людях… Говори с чем пожаловал?

–Как обещал господинич, как обещал… Тока и ты слово своё сдержи… и ещё….

–Ещё пол слова и велю казнить! – перебил его Тройнат и брезгливо вглядываясь в жирное, прыщавое лицо Полоцкого боярина добавил: – Будут тебе нужные грамоты , коль весть достойна того… Говори…

– Ох как я спешил князь , как спешил ,– начал было причитать Прокопий, но жёсткий взгляд Тройната прервал пустую его болтовню… Воинственный Тройнат не любил таких как Прокопий, относился к ним с брезгливостью, но жизнь заставляла его общаться с подобными людьми…

–Князь Товтивил с Войшелгом сговор ведут… Супротив тебя…

–Сорока на хвосте принесла , аль слышал от кого?,– Тройнат ехидно прищурился.

– Слышал князь, своими ушами слышал… Ты ведь знаешь как Товтивил мне доверяет… А тут… Гонцы в рясах к нему зачастили, а мне он о том ни слова, как будто их и не было…

Тройнат зло перебил его:

– Так то не ново для меня что они в сговоре могут быть!.. Ты мне сказывай чего я не знаю или прочь иди!…

Прокопий, боясь окончательно разгневать князя, стал испуганно тараторить:

–Не гневись князь , я ж голову на плаху поставил… Про сговор он мне сам не сказывал, то то и оно… Коль было бы дело пустячное , то сказал бы , а то!… Писца Товтивилова я давно уж прикормил… Припоил коль по правде… Он почитай кажный день в дармовую у меня потчуется… Столько уж поел да попил у меня – одно разорение…

Поймав снова на себе недовольный взгляд Тройната, затараторил в захлёб:

– Ща, ща князь не гневайся… Подпоил я его в «усмерть» как то, да затем выпытал вот что:

Была грамота от Войшелга Товтивилу … Сказано в ней что Войшелг сам отдаст во княжение Литву Товтивиллу, коль скоро тебя изведёт, в оправданье собе – за смерть Миндовгову… А воеводу Остафья Коньстянтинича в руки ему отдать просил, живым… Вот… Сговор получается…

–А что Товтивил?…

– Отписался что согласный на всё… Порешит тебя коль скоро свидится удобно… И печатью своей грамоту ту скрепил…

***

-Ну что брат? Как добро Миндовгово делить будем? – вставая на встречу Товтивилу пропел Тройнат своим громким басом…

– Поровну… – ответил Товтивил ещё не дойдя до него, и смеясь добавил: – Или по правде!…

Тройнат тоже засмеялся…

Оба почувствовали в голосе друг –друга фальш…

Накрытые столы ломились от явств, вся огромная зала «Миндовгова замка» была ярко освещена свечами и лампадками… Приглашённые к трапезе гости и все слуги ждали приглашения «хозяина» за стол кто во дворе, а кто уже за дубовыми дверями… Все понимали , что сегодня у них появится новый «Великий князь»… Братья должны договориться меж собой – кто из них достойней…

Прошло совсем немного времени и гости услышали бас Тройната:

– Все к столам! У нас сегодня пир!

Двери как по команде открылись и вся разношёрстная публика весело поползла в «пирную залу»… Войдя , каждый из них замирал на месте… Обходя замерших входили остальные гости и тоже молча застывали на месте… Посреди , на каменном полу , с торчащим в горле дамасским кинжалом , в луже крови лежал Полоцкий князь Товтивилл…

– Брат мой пытаясь отрезать ножку индюшке, нечаянно поскользнулся и упал прямо на нож,– объявил он всем без тени смущения.

Почему он упал на нож Тройната – ни кто спросить не посмел…

– Уберите его,– скомандовал он слугам,– и приготовьте к погребению по всем христианским правилам… Там ведь не всё так просто???

И когда слуги уволокли за ноги бездыханное тело князя Полоцкого, оставляя на полу кровавый след , Тройнат продолжил:

–Всё будет завтра… А сейчас пир!

Довмонта на этом праздненстве не было… Он всё ещё оплакивал жену свою Агну и ни кого не хотел видеть… Тем паче Тройната с Товтивилом… Коль по правде – его и не приглашали … Боясь видимо того , что он может предъявить свои права на трон…

«… по Миндовгови убитьи Войшелкь убоявся того же и бежа до Пиньска, и ту живяшеть,а Тренята нача княжити во всей земле Литовьской и в Жемоти.И посла по брата своего , по Товтивила, до Полотьска, река тако: «Брате ,приеди семо, розделиве эемлю и добытокь Миндовьговь».Оному же приехавшу кь нему , и поча думати Товьтивиль , хотя убити Треняту, а Тренята собе думашеть на Товтивила пакь.И пронесе думу Товтивилову боярин его Прокопий Полочанинъ.(донёс Треняте). Тренята же попередивь и убив Товтивила, и нача княжити одинь…»

(Отрывок из Галицко – Волынской летописи.)

********

В том же 6771(1263) году от сотворения мира, случилось событие вновь взбудоражившее пол мира…

По пути домой из Орды, скончался великий князь Киевский , Владимирский , Переяславльский и Новгородский – Александр Ярославич Невский…

Вся Русь оплакивала великого князя… Ведь иногда одного слова Александра было достаточно, чтобы остановить межусобицу средь Русских князей… Избежать разорения от Ордынцев, остановить нападение Шведов, Датчан , Немцев… Русь потеряла никогда и ни кем не побеждённого великого воина… Великого дипломата… Защитника отечества своего – Руси… Не многие тогда это понимали…

Во время богослужения в Успенском соборе стольного града Владимира, митрополит Кирилл узнав о смерти Александра не смог сдержать слёз, и прервав молитву воскликнул:

…«…Чада моя милая! Разумейте , яко заиде солнце Русской земли…»…

И все с плачем воскликнули: «…Уже погибаем!»…

«…В тот же год князь великий Александр Ярославич, внук Всеволода, пошел в четвертый раз в Орду к хану Беркаю (Берку) и зимовал там; разболелся весьма, и отпущен был на Русь, и дошел до Городца, и постригся во святой ангельский иноческий образ и в схиму месяца ноября в 14 день, той же ночью и преставился. И принесли тело его во Владимир, и положили во церкви пречистой Богородицы того же месяца ноября в 23 день. Положен же был во граде Владимире в монастыре Рождества пречистой Богородицы …»

( Татищев. Отрывки из летописи)

****

Прошло чуть больше полугода со дня смерти Товтивила и начала княжения Тройната во всей Литве… И стал он зваться «Великий князь Полоцкий-Литовский и Жематийский»…

А Войшелг к тому времени объединил вокруг себя силы, с которыми мог выдвигаться на встречу врагам … Даже господин Великий Новгород , памятуя помощь литвин в походе на Юрьев и чувствуя что возникает новая серьёзная сила, прислал в помощь пять сотен ратников… Ждал Войшелг лишь удобного случая – и случай тот настал… Подготовленный самим «чернецом» за ранее, но неожиданный для всех…

****

Год 6772(1264).

– Погодь… Погодь чуток, рановато..,– сквозь зубы шёпотом говорил седовласый, здоровенный детина на ухо сухощавому , остроносому конюху Ермиле.

И осторожно выглядывая из за угла конюшни добавил :

–Испугнёшь , али замает чего… Потом и сам костей не соберёшь…

– Так сколь тут ишо сидеть будем а? – так же шёпотом и зыркая по сторонам бубнил Ермила.

–Сколь надо – столь и будем. Иль торопишься в ладью Перунову?… Пусь Радвила напоит его как надобно , ан зато не сбудется, нахлебашься с ним кровушки…

– Так зашли бы в терем крадучи, тюк в темя да тикай… Ща хмель то сойдёт , потом и духу не хватит на него идить… Боязно…

– Да не гунди ты!… Так он и подпустил тя к собе… С дубиной… Погодить надобно ещё чуток … Пусь Радвила знак подаст…

Конюх Ермила было уже дремал, когда детина толкнул его в бок и приложив указательный палец к губам прошептал:

–Тсс..сс… Пора… Радвила с Гинвилом его в мовницу* (баню) уже завели , упився как есть…

Солнце уже клонилось к закату и две тени отделившиеся от стены конюшни, пригнувшись, словно крадущиеся к дичи охотники, двинулись к бане… На цыпочках подойдя к приоткрытой двери банника, прислушались… Внутри было слышно лишь довольное кряхтенье великого князя да прибаутки весельчака Радвила под каждый взмах берёзового веника. Он был любимым конюхом и «мовником» (банщиком) Тройната… А когда то и самого Миндовга…

– Нукась охлынь! ,– послышался за дверью голос Тройната… ,– Ледяная!!! У… ух!Хорошо!… Открой кась дверь да плесни ещё на спину…

Открылась дверь… Тройнат лежал на полице, на животе… Почуяв что то не ладное , он приподнял голову и повернул к двери… В проём вошёл огромного роста детина с большим ножом в руке, какими обычно валят свиней , Тройнат узнал его , это был старый рубака и конюх Миндовга Вилтус… За ним вошёл Ермила , глаза его бегали , руки слегка тряслись, казалось дубина вот вот выпадет из его рук… Тройнат медленно перевёл взгляд назад на Радвила с Гинвилом , взгляды их встретились и Тройнат всё понял… Его одурманенный вином мозг стал быстро трезветь… На что то ещё надеясь он прошептал слегка сорвавшимся голосом:

–Гоните их в шею…

–Как скажешь князь…, – и руки обоих слуг потянулись к запрятанным в висящих под потолком вениках ножам…

Несколько мгновений все старались не делать резких движений… Первым не выдержал Тройнат, резко вскрикнув он попытался вскочить , но мощно опущенная с перепугу Ермилой на его голову дубина, сделала своё дело… Тело его на какой то миг обмякло… Тут же остальные бросились на князя и стали остервенело наносить удары ножами в его распаренную , красную спину… Во все стороны, вплоть до потолка брызнула кровь… Хрипя и пытаясь скинуть навалившихся на него убийц, с выпученными навыкат глазами и ловя ртом воздух, Тройнат начал царапать ногтями полки… Брёвна… Потом захрипел … Это была уже агония…

– За мо..го Кня..язя ! За Мин…до…вга! , – кричал обезумевший Ермила словно ошпаренный и продолжал без остановки наносить удары по уже в конец размочаленной голове …

Оставив Тройната на залитых его же кровью полках, четыре бывших Миндовговых конюха осторжно вышли на улицу, огляделись… Времени у них было предостаточно…Десять охранных дружинников Тройната были опояны вином с сон травой ещё ранее , проспят до утра , а то и до полудня…

Радвил с Гинвилом побежали к конюшне , а седовласый Вилтус, взяв висящую над косяком горящую лучину, бросил на ворох свежей соломы , настеленной в баннике и сплюнул под ноги со словами:

– Кабы не нужда – и огня б тебе не видать на послед…

«… По семь же начаша думати конюси Миндовгови , 4 паробци, како бы лзе имь убити Тренята. Оному же , идущу до мовнича мыться, они же усмотревшее собе веремя такова, убища Треняту. И тако бысть конець убитья Тренятина…»

(Отрывок из Галицко Волынской летописи.)

****

Как только весть о смерти Тройната разлетелась по свету, Литва вновь заволновалась, зашевелилась, забушевала… Не зная что делать, боясь новых межусобиц, многие вспомнили о единственном оставшемся в живых законном наследнике Миндовга…

Монастырь в котором жил чернец Войшелг, уже который день осаждало посольство от «Всей Литвы…»

– … Поди на княжение , просим,– говорили послы ему…

Отказал им Войшелг… Говоря : « Я нынче господу слуга…»

-… Поди на княжение… Не бросай Литву на растерзание… Христом богом просим…,– вновь били челом послы милостливо. Отказал им снова чернец…

– Один ты у нас князь законный… Поди на княжение … Не пойдёшь сам – силой посадим княжить!,– пришли послы с челобитной в третий раз…

«…Если не учиниш того на прозбу нашу, то гвалтом озмем тя на панство!…» (летопись)

Согласился Войшелг… И во главе большого войска, с князем Пинским, Шварном Даниловичем,за которым сестра его замужем была, да Волынским Василием, двинулся сначала на вотчину свою Новогрудок, а от туда на Кернаву… Мстить за гибель отца своего… Вся Литва встречала его с великою радостью, ибо ни кто из них не желал видеть на престоле Литовском – жмудина Тройната… Да и боялись что Литва без «Головы» – в раздорах увязнет…

А во главе посольства всего был старый лис Гердень… Чутьё у него было отменное , всегда наперёд знал пред кем спину вовремя согнуть… А с другой стороны – вроде и к событиям причастен… Ведь Тройната он боялся как огня, да и тот его ненавидел… Значит ход у него был лишь в одну сторону , да и то постараться надо было…

Гердень и Войшелга боялся ещё пуще , но так уж случилось что с Миндовгом он был «рядом до последнего дня…». Не важно как и что, но все из уст его и его воинов «знали!!!»… «Как Гердень до последнего пытался спасти его молодую жену и детей Миндовговых… Как Гердень горевал перед Войшелгом о том что не смог выполнить приказ Миндовга, спасти жену с детками! Слишком не равны были силы! Его самого воины увезли с поля без чувства, лишь чудом жив остался!»…

Войшелг пока что сделал вид что поверил ему… Слишком хорошо он знал Герденю… И решил отложить разговор «с пристрастием» до лучших времён… И вот настал тот день когда Войшелг сидел на великокняжеском троне отца своего… Осталось лишь самую малость :-наказать и казнить убийц отца…

–наказать и казнить всех кто предал отца

–наказать и казнить всех кто не противился Тройнату

–наказать и казнить всех кто мирно общался с Тройнатом…

–наказать и казнить тех кто не рад новому князю…

–вывести на чистую воду всех в ком сомневался… и казнить…

–утвердить и укрепить новые границы Литвы… Великой Литвы… …

–свершить всё задуманное «не согрешив и не очернив имени своего монашеского…»…

– А расскажикась мне как на духу ещё раз,– миролюбивым проникновенным тоном начал Войшелг,– как погибли братья меньшие мои, да Агна…

– Так ведь говаривал уж не раз всем…

–А ты мне расскажи ещё раз , не спеша да правдиво…

–Не уж то враки слыхал от меня князь!? Да я с твоим батюшкой!!!…

–Знаю! – резко перебил Войшелг и спокойным тоном добавил: – Послушать ещё хочу… Оплакать… Помолиться…

– Коль оплакать… ,– голос Герденя всё таки дрогнул под пристальным взглядом Войшелга…,– Изволь… Кады Довмонтовы дружинники ворота сбивать начали , батюшка твой велел мне Агну да сынов в охабь , да бежать до Новогрудку…

–А тольки Довмонтовы Дружинники там были?

–Не, и Тройнатовы и Остафьевы… Да и Полоцкие мелькали…

–А как отец мой погиб зрел?

–Нет князь, я тады уже из потаю выйдя с Остафьем да с Довмонтом бился…

–С Остафьем? С Довмонтом? Не спутал?

–Как же спутать коль бился…

– А скажи тогда вот что,– Войшелг сделал паузу,: – Как же ты людей Тройната , Остафья да Полоцких разглядел коль уже сбёг от туда ?.. Быстро говори…

Глаза Герденя забегали… Чтобы успеть обдумать ответ он запричитал:

–Не бёг я князь ! Смилуйся! Я батюшки твоего приказ творил!… Отроков спасал!

– Спасал да не спас! Как ? Отвечай!

–Так я и не видел! Потом мне сказали что за ворог был…

–А как же ты с Остафьем бился , коль тикал от него?… Кто Агну и отроков сгубил?! Отчего не сберёг?!

–Прости князь!..,– запричитал Гердень падая на колени,– виновен , не уберёг!… Довмонт их сгубил , Довмонт! Своею рукою зарезал!… Да разве в сече уследишь за всем! Лучшие охранники Миндовговы – и те не спасли их… -Не уследили… Не спасли… Но за то и головы сложили… А спросить не у кого так ли всё было…

–Так княже, так! Ты верь мне! Я ж тебе и скрамосакс Довмонтов показывал ещё… Припомни…

–Как же помню… Только скрамосакс его знатный ты как будто у Остафья в сече выбил когда в лесу с ним сошлись, так?

–Так княже…

–А его Довмонт говоришь оставил подле батюшки моего, так?

–Так…,– начал понимать Гердень куда клонит Войшелг…

–А ты откуда знаешь?…

–Так Остафий бахвалился…

–А Остафий значит подобрал его , а ты значит у Остафья отнял?Так?

–Так…,– отвечал Гердень уже трясущимся голосом… -А как же он у Остафия оказаться мог , коль в замок он апосля пришел как с тобой бился?! -Мне то откель знать как скрамосакс у его оказался! Може кто из воев(воинов) его до того подобрал да принёс… Больно уж нож знатный… -А и как Довмонт мог зарезать отроков, коль только меч в руках?… Да и раны у отроков колотые в спине! Вострые как от гвоздя! Так, ровно в сердце, токо убивцы найменные бьют… А скрамосакс его пошире сабли твоей… Не такие раны от неё… Не Литвинское оружие то… Говори что ведомо, не то велю голову с плеч! ,– уже кричал Войшелг глядя в ошалевшие и наполненные страхом глаза Герденя… А тот ловя ртом воздух пытался что то сказать в оправдание, но Войшелг не из тех кого можно было запросто обмануть… -Казнить !, – закричал Войшелг и к испуганному Герденю бросились два стражника… -Князь! Смилуйся князь!,– завопил неожиданно Гердень вскочив и снова бросаясь на колени к ногам Войшелга, одновременно пытаясь отбиться руками от стражников – Расскажу как есть! Не вели казнить! Скажу как есть!… Всё скажу!… Войшелг поднял руку и дружинники отпустили Герденя… Упав на живот и обхватив ногу Войшелга двумя руками, целуя сапоги его, затараторил: – Прости, прости князь великий! Не ради зла утаил от тебя… Я , я убил Агну! Так мне батюшка твой велел! Сказывал строго :коль беде быть, случится так что Агна убечь захочет, али в руки ворога попадёт, а тем паче коль в руки Довмонта может попасть – велел не думая порешить насмерть, чтобы знала как ослушничать , да чтобы Довмонту скорбь была али ещё чего… «Ослушаешься – казню!…», так и сказал, так и сказал!…Как я мог его ослушаться!?… -Почему ранее не сказал? -А зачем оно, коли так уже случилось а? Ворога себе лишнего наживать… Довмонт ведь и Миндовга не побоялся… И мне мстить станет… А я кто!?… Войшелг какое то время молчал , видимо обдумывая слова Герденя… -Отроков кто убил? -Не ведаю князь! Не ведаю… Сеча была… Так Довмонт то и убил,… кому ж ещё то!? -А ты видел? Правду говори! -Сам не видел… Сеча была князь… Не ведаю…

–Кому сеча была, а кто и в перёд себя бежал… -Так ведь… Перуном кля…,– Гердень застыл на полуслове, зная что православный Войшелг запретил произносить это слово рядом с собою… -Значит не видел говоришь… -Не видел князь… Прости… Остафий с таким гвалтом на нас накинулся, а там и Довмонт… Не уберегли… Сами не помню как ушли… -Отроков не сберёг значит, а казну не бросил…,– уже задумчиво произнёс Войшелг,– Во как оно – жизнь то… -Так ведь кони сами вынесли…,– Гердень уловил в голосе Войшелга надежду… -Казна где? Почему ране про казну не сказывал? -Так цела целёхонька, може… Малая казна… Не гневайся князь, не сказывал потому как не знаю цела ли… В лесу мы её там недалече схоронили, а с тех пор я туда и не ходил, потому и не знаю… Не один был, потому и не знаю цела ли…

–Поди и принеси… А для начала собери дружину, возмёшь воеводу Антония, моих пять сотен конных и на Крево… Довмонта живым привести! Приведёшь – быть тебе князем всей Нальшани! Прочь иди, говорить далее потом будем…

Гердень чуть не подпрыгнул от такого поворота событий, «поверил!» – мелькнуло в его голове, наконецто его потаённые мысли сбываются!

Он почувствовал что в голове Войшелга то же как будто всё сошлось, он ещё не поверил Герденю, но и на враках не словил… Поднявшись кряхтя , Гердень намеренно поплёлся шаркающей, виноватой походкой, но осмелев и обернувшись у самой двери молвил слегка поучительным тоном:

– Не гневись князь… Мы ж с тобой какие ни какие сродники… Мало нас осталось , нам бы вместе… … , – но встретив жёсткий взгляд удалился побыстрее восвояси…

После того как Гердень скрылся из виду, из за высокого трона вышел Ямонт, старый воин Миндовга, которого теперь Войшелг сделал своим воеводой, один из двух выживших воинов в замке, в день смерти Миндовга…

–Что скажешь воевода?

–Лис …

–Вижу… Оно как бы всё , сходится у него… А не верю…

–А може и правда… Только одно странно… В том месте ни один Герденев воин не погиб, ни Евстафьев… Словно друг с дружкой в игрище играли для отводу глаз…

–То то и оно… Меж собою они бились , али сообща супротив воинов батюшки моего ?

Ямонт удивлённо посмотрел на Войшелга…

–А как Довмонта увидали ,так утекли,… так что ль выходит?

–Могёт и так… Охранители Рукли с Репекьей все как один полегли, толь от Довмонта, толь от Герденя с Остафием… Бог знает…

– Быть то как?

–Евстафия надо достать, вот допытаем его, тогда всё на место и встанет…

Помолчав немного , Ямонт добавил:

–Прости князь… Вот что… Не мог Довмонт отроков … Да ещё со спины… Не тот он воин чтоб так…

–Вот и я о том… Кто тогда? Гердень бы забоялся… То что Агну порешил – верю…

–Ну так я поеду искать злыдня Остафья, а? У меня с ним своя нынче распря…

–Езжай… Тока живым… Живым его ко мне …

«… Слышал Вошлег об убиении отца своего великого князя Миндовга, и скорбен стал весьма, и сказал так: «Ты, Господи Боже, видишь неправду сию и прославь имя твое, да не похвалятся беззаконные в нечестии своем, и дай мне помощь и силу выйти на них за имя твое святое, что да прославится везде имя твое святое». И снял с себя ризы иноческие, и на третий год обещался снова положить их на себя, и никак же не изменил устава и правила иноческого. И совокупил воинства многие, и приятелей, и друзей отца своего великого князя Миндовга, и пошел на язычную литву и чудь, и попленил все, что там было; и стояли там лето все, и многих крестил, и церкви и монастыри воздвигал…»

(Татищев. Отрывки из летописей.)

Рано или поздно Евстафий попадётся, но ещё одно дело не давало ему покоя… Всех вроде наказал, со всеми разобрался, только со сродником Довмонтом не знал как поступить… Всё таки убийца отца его…

Войско посланное во главе с Герденем , Довмонт разбил на голову… Кого побил, кого в плен взял… Опасный противник… Даже те кто ноги унёс зла на него не держали, говорят что перед боем Довмонт просил всех не идти супротив друг друга войной… «.Не гоже мол единокровному племени меж собой воевать…»… Не послушали – так получите… Да и пленных всех вернул со словами: «…Зла не держу, но и к себе с мечом не пущу…». Много позже Довмонт узнал что Герденя был в том войске, а то бы ни кому спуска не было…

А Войшелг Герденю винить не стал, воевода Антоний говорит бился со всеми как подобает… Только верх в битве за Довмонтом остался , уж больно дружина его сильна в бою… «А Герденю отец может не зря к себе приблизил? Знать бы только от чего… Видно был от него прок какой то…

И наказ отцов последний исполнил… Услужлив , это хорошо…»

Конечно Войшелг мог послать войско на Крево и в пять раз большее, но решил обождать… Обождать пока Евстафий не пойман… Да ещё надеялся , а вдруг Довмонт сам придёт… Покается…

Нет, не простить его хотел Войшелг… Поговорить… Понять … Оправдать хотя бы в своих глазах… Зачем??? Не смотря ни на что – Войшелг начал испытывать к нему симпатию. Всё чего не хватало самому Войшелгу в сердце , в душе – было в Довмонте врождённым… Почему?… Длинными ночами, в тёмной келье при свечах, Войшелг много размышлял об этом и очень хотел понять почему: … Почему одним – дано с выше, будь ты даже язычник, а другим и глубоко раскаявшись не найти того покоя , той правды внутри себя, уверенности – с которой и умирать не страшно , вообще ничего не страшно… Почему у кого то «благо» получается естественно, а у кого, если даже очень стараешься и хочешь по закону божьему , даже добро получается злым …

Для всех вокруг, для тех кто не понимал отчего великий князь не мстит первым делом убийце отца своего , Войшелг отвечал кратко:

– Не время ещё… Крево так просто не взять… А Довмонт мне живым нужен…

И все понимающе кивали головой , не смея советовать или задавать лишние вопросы, а шептались примерно так: «Казнить видно хочет … Поймать и местью насладиться…»

****

– Ну здрасте вам Евстафий Константиныч, да вставай же, беда у нас…

Гердень подбоченясь стоял на против его ложа накрытого медвежьей шкурой…

Тучный Евстафий открыл глаза и тяжело приподнявшись присел. Видно было что голова его трещит после вечерней попойки.

– А… Явился вам здра…, – Евстафий икнул,– сте… Четвёртый месяц уж жду, когда явиться и… и…зволь…ишь…

**

После гибели Миндовга , воевода Евстафий Константинович рассчитывал что Тройнат и Товтивил датут ему какое ни будь княжение , в Литве или в Жмуди , не важно… Очень хотелось ему называться князем… Но после убийства Тройнатом Товтивила, первый объявил что Евстафий был в сговоре с Товтивилом и не то что княжение, чуть головы не лишил… Воеводе чудом удалось бежать… Узнав что он в опале, дружина его разбежалась, а кто и к Тройнату на службу перешёл… Хотел было он к Довмонту с прощениями да с челобитной , но тот его близко даже к воротам города не подпустил… «Люди Папские» исчезли неизвестно куда, обманули … Помыкался он с десятком оставшихся с ним сорвиголов, поразбойничал , поразмыслил, а как Тройната убили к Герденю тайком пришёл…

– Ну что князь делать будем? В одной мы нынче с тобой упряжке… К кому на поклон пойдём… К Довмонту ты не вхож… Он тя рыщет по всюду, не пойму как до сих не споймал…