Текст книги "Звёздные Войны: Траун. Доминация. Грядущий хаос"

Воспоминания IV

Генерал Ба’киф говорил Зиаре, что у нее хорошее чутье. Впрочем, она быстро усвоила, что «хорошее», к сожалению, не означает «идеальное».

Первый урок не заставил себя ждать. Через неделю после разбирательств Траун в знак благодарности пригласил ее отпраздновать удачный исход. Услышав его восторженную речь, Зиара вообразила, что вечер пройдет за вкусной едой под приятную музыку. Возможно, фоном будет идти акробатическое или инструментальное представление. И конечно же, не обойдется без напитков.

В итоге…

Зиара окинула взглядом окружающих ее молчаливых зрителей и изящно вписавшиеся в неяркую обстановку картины, скульптуры и подвесные композиции.

– Галерея искусств, – безэмоционально констатировала она. – Вы привели меня в художественную галерею.

– Ну конечно. – Траун озадаченно уставился на нее. – А вы о чем подумали?

– Вы сказали, что нас ждет интрига, драма и будоражащие открытия, – напомнила Зиара.

– Так вот они. – Он указал в глубь помещения. – В этих залах разворачивается история Доминации. Некоторые экспонаты еще из тех времен, когда чиссов опалила война между Галактической Республикой и Империей ситхов.

– Если память мне не изменяет, той эпохой в Доминации не принято гордиться.

– Верно, – подтвердил Траун. – Но только взгляните, как с тех пор изменились и наша тактика, и стратегия.

Зиара наморщила лоб:

– Что, простите?

– Наши тактика и стратегия изменились, – повторил он, зеркально копируя ее выражение.

– Да, это я расслышала. Но почему вы вдруг заговорили о тактике в художественной галерее?

– Потому что первое – отражение второго, – пояснил Траун. – Искусство – отражение души, и она же диктует тактику поведения. В искусстве проявляются все сильные и слабые стороны личности творца. Фактически, изучив обширный массив произведений искусства, можно экстраполировать выводы о силе, слабости и тактике в целом на цивилизации, которые их создали.

Неожиданно для себя Зиара осознала, что стоит с открытым ртом.

– Да… любопытно, – выдавила она, запоздало размышляя, не погорячилась ли она вытаскивать его из передряги.

– Вы мне не верите, – проронил Траун. – Ну что ж. В двух залах отсюда выставлены произведения инородных культур. Выберите любую цивилизацию, и я покажу вам, как понять их тактику.

Зиара никогда не была в том крыле, где демонстрировалось искусство инородцев, – ни в этой галерее, ни в других. Самое приближенное, что она видела из чужеродных поделок, – это искореженные обломки боевого корабля паатаатусов, который хранился в резиденции семьи Иризи на Цсилле.

– Откуда это все? – спросила она, взирая на разнообразные полотна и скульптуры, когда Траун провел ее через входную арку в зал.

– Многие из них куплены торговцами и путешественниками, которые потом передали их в дар галерее, – пояснил он. – Некоторые получены от народов, с которыми мы до сих пор поддерживаем контакты, но большая часть была создана инородцами, с которыми мы столкнулись во время Войн ситхов, до того как затворились в собственных границах. Смотрите.

Он остановился у прозрачного ящика, в котором были выставлены матово переливающиеся блюда и бутылки.

– Сервиз народа скофти для официальных приемов, сто лет назад принадлежал их правящей элите, – определил Траун. – Что вы видите?

Зиара пожала плечами:

– Симпатично смотрится. Особенно удались эти разноцветные завитки на внутренней поверхности.

– А надежность? – спросил он. – Думаете, материал прочный?

Она присмотрелась. Раз уж речь зашла о прочности…

– Если только внешний вид разительно не расходится с внутренними свойствами, то, скорее всего, нет.

– Именно, – кивнул Траун. – Скофти сменяют вождей и правящую элиту довольно часто и, как правило, насильственным способом или под угрозой оружия. Поскольку каждый новый правитель норовит обставить дворец по своему вкусу, включая внутреннее убранство и посуду, мастера отводят своим детищам не больше года службы. Вот уж правда: раз каждому новому хозяину только в удовольствие публично крушить драгоценный скарб предыдущего, волей-неволей начнешь предоставлять им то, что легче ломается.

– Надо же. – Зиара уставилась на него с подозрением. – Это на самом деле так? Или всего лишь ваши домыслы?

– В последние двадцать лет мы пересекались с ними вскользь, – заметил Траун, – и наблюдения подтверждают этот вывод. Но я пришел к нему благодаря изучению экспонатов еще до того, как обратился к историческим архивам.

– Хм. – Она еще раз окинула взглядом экспозицию. – Допустим. Что еще вы мне покажете?

Траун заозирался.

– Вот интересный образчик, – он указал на другую витрину. – Этот народ звался бродихи.

– Звался? – уточнила Зиара, нагоняя своего спутника. – Они все погибли?

– Доподлинно неизвестно, – признал он. – Эти предметы были извлечены из-под обломков разбившегося корабля триста лет назад. Мы до сих пор не знаем, кем они были, откуда явились и остался ли кто-нибудь из них в живых.

Она машинально кивнула, приглядываясь к содержимому ящика. Там тоже была выставлена посуда – тарелки и вытянутые столовые приборы, покрытые косыми полосами всех цветов радуги, да еще несколько инструментов. На задней стенке организаторы выставки вывесили изображение инородца с обвислым носом-хоботком и рогами, выпирающими из макушки в разные стороны. Сбоку виднелось краткое описание этих существ и обстоятельств, при которых было сделано открытие.

– И что же вы можете сказать о них?

– Обратите внимание на цветные полосы, – посоветовал Траун. – Для того чтобы они идеально совпали, ножи, вилки и ложки должны лежать под углом.

Зиара кивнула:

– Как раскрытые птичьи крылья.

– Или?.. – подсказал Траун.

Сдвинув брови, она снова взглянула на картинку.

– Или как их рога.

– Вот и я так подумал, – подтвердил он ее догадку. – Не упустите еще одну деталь: если в точности совместить все цветные полосы, то вилки и ложки будут смотреть в центр стола, а острия ножей окажутся повернуты к сидящим за ним. О чем это говорит?

Она вгляделась в экспозицию и постаралась представить незнакомых существ, ожидающих подачи блюд, на том самом месте, где они сейчас стояли с Трауном.

– Ножи гораздо опаснее ложек и вилок, – протянула она. – Направляя острие на себя, ты даешь понять, что у тебя нет дурных намерений по отношению к сидящим рядом.

– Великолепно, – похвалил Траун. – А теперь представьте, что будет, если перевернуть нож, направив его в центр стола, так же как лежат остальные приборы, без потери симметрии. Какие на этот счет мысли?

Зиара улыбнулась. Ответ на этот вопрос нашелся в параллели с чисским обществом.

– Что здесь сыграла роль социальная или политическая иерархия. В зависимости от того, кто тебя окружает за этим столом, ты можешь направить нож от себя или к себе.

– И здесь мое мнение тоже совпало с вашим, – сознался он. – А теперь финальный штрих: обратите внимание на длину приборов. Они явно предназначены для того, чтобы проталкивать пищу на несколько сантиметров в хоботок вместо того, чтобы просто подносить ее.

– Довольно странно, – заметила Зиара. – Мне казалось, что у большинства существ вкусовые рецепторы расположены как можно ближе к ротовому отверстию, на языке, или что там у них.

– Да, как правило, так и есть, – согласился он. – Эта странность наводит на мысль, что внешний ряд зубов был их исконным оружием, и челюсти развивались так, чтобы можно было загрызть врага, не пробуя на вкус его плоть и кровь.

Зиара сморщила нос:

– Гадость какая.

– Точно, – подхватил Траун. – Но теперь, если мы их когда-нибудь повстречаем, то будем иметь представление об их повадках. Оружие ближнего боя, вроде зубов и ножей, намекает на то, что они предпочитали контактные схватки, а оружие дальнего боя считали вторичным или даже неприемлемым.

– А строгая иерархия, в основу которой положена угроза насилия, даст понять, с кем и где стоит вступать в переговоры, – кивнула она. – Любопытно. Ладно. Кто следующий?

– Вы хотите продолжить экскурсию? – спросил Траун, слегка наморщив лоб.

Зиара пожала плечами:

– Я уже втянулась и не против потратить на это весь вечер.

Вскоре она пожалела, что предоставила ему такую свободу действий. Когда через час она взмолилась о пощаде, голова у нее шла кругом от названий, изображений и тактических выкладок.

– Ну что ж, было весьма познавательно, – подвела она итог. – Но насколько я могу судить, почти все сказанное – чистая теория. В тех случаях, где мы располагаем историческими свидетельствами, вы могли просто заранее подготовиться и встроить факты в свой анализ.

– Я же сказал, что не делал этого.

– Вы могли что-то прочитать в юности и отложить это на задворки памяти, – упрямилась она. – Со мной такое бывает. А там, где нет исторических хроник, мы вообще не сможем ничего проверить.

– Ясно, – оборвавшимся голосом произнес Траун. – Я… Я думал, вы заинтересуетесь моей идеей. Извините, что потратил ваше время.

– Я такого не говорила, – возразила Зиара. Она взглянула ему в глаза, и в голову пришла одна мысль. – Как приверженец практики, если я узнаю новую теорию, то не прочь проверить ее опытным путем.

– Предлагаете подать прошение, чтобы Доминация быстренько объявила кому-нибудь войну?

– Нет, на такое я не замахивалась. Пойдемте.

Зиара направилась к выходу из галереи.

– Куда? – Траун быстро поравнялся с ней.

– Ко мне домой, – ответила она. – В свободное время я ваяю витые скульптуры, это успокаивает. Вот и посмотрим, сможете ли вы определить тактику и стратегию, изучив мои поделки.

Несколько шагов они прошли в тишине.

– Вы намекаете, что однажды мы будем воевать друг против друга?

– Да, и гораздо раньше, чем вы думаете, – улыбнулась она. – Потому что как только вы закончите с анализом, мы спустимся в спортзал в том же здании и проведем пару спаррингов.

– Вот оно что, – протянул Траун. – С дубинками или без?

* * *

Она дала ему выбрать. Он решил, что с дубинками лучше.

– Ну что же, – произнесла Зиара, осторожными шагами приноравливаясь к пружинящему спортивному мату и раскручивая в руках две короткие дубинки, чтобы разогреть запястья. Легкие щитки на лице и груди не сковывали движений, а покрытые мягким материалом тренировочные снаряды ощущались в руках весьма крепкими, не уступая по весу и балансировке настоящим боевым дубинкам. – Если вы, волей случая, уже видели записи моих тренировок, скажите об этом сейчас, чтобы потом не отбиваться от обвинений в жульничестве.

– Я никогда не видел, как вы деретесь, – заверил ее Траун. – В качестве ответной любезности предлагаю вам право объявить бой законченным тогда, когда сочтете нужным.

– Спасибо, – Зиара кивнула. – И это было вашей первой… ОШИБКОЙ! – выкрикнула она, прыгнув вперед. Быстрая комбинация ударов по голове, ребрам и снова по голове должна была решить исход схватки без особого ущерба для достоинства младшего курсанта.

Но не тут-то было. Траун отразил все три выпада, в нужное время выставив свои дубинки в нужном направлении. Связка «ребра-голова-локоть-ложный выпад-ребра» тоже не сработала. Даже ее коронный прием «ложный выпад-еще один-бок-ребра-голова-ложный выпад-живот» не принес успеха.

Нахмурившись, Зиара отступила на шаг, чтобы перевести дух и поразмыслить. Очевидно, что новичкам везет, но звоночек был тревожным. Пока что Траун просто отражал ее атаки, но не предпринимал собственных. Однако это ненадолго. Пора его немного взбодрить хотя бы одним успешным выпадом и вынудить ударить в ответ, чтобы он отклеился от пола. Зиара снова бросилась вперед с серией «ложный выпад-ребра-ложный выпад»…

Только на этот раз Траун вдруг отмер и пришел в движение. Воспользовавшись тем, что она открылась во втором ложном выпаде, он сбил ее дубинку с намеченной траектории, вихрем ворвался в образовавшееся пространство и легким касанием обозначил удар по боковине шлема. Пока Зиара пыталась вывернуть обе свои дубинки, чтобы достать его, Траун снова крутнулся на месте и одним широким шагом отскочил подальше.

Зиара прыгнула следом, намереваясь настигнуть его, пока он стоит к ней спиной, но Траун быстро развернулся и выставил блок.

Она снова отступила, воспользовавшись передышкой, чтобы в несколько торопливых вдохов наполнить легкие воздухом. Траун не стал бросаться в погоню, а вместо того замер на месте.

Итак, коронная техника ее подвела. Значит, пришло время адаптировать тактику. Пускай самые любимые приемы не сработали, но это не значит, что она не знает других. Втянув побольше воздуха, Зиара снова бросилась в бой.

На этот раз она рвалась вперед безо всяких ложных выпадов, неистово молотя обеими дубинками. Ту, что была нацелена ему в лицо, Траун отбил, зато вторая ткнулась в нагрудную пластину с приятным для слуха звуком удара. Зиара все напирала, чуть вскинув руки в попытке повторить успех.

Но и тут Траун опередил ее: торопливо отступил за пределы досягаемости. Зиара снова набросилась на него, молотя обеими дубинками, и снова одна из них достигла цели. «Еще один заход, – подумала она, – и заканчиваю бой». Она шагнула вперед.

Перед ее носом внезапно замелькали дубинки: Траун перехватил инициативу.

Настала ее очередь отступать. Зиара мысленно сыпала проклятиями, блокируя и отражая удары в попытке обернуть инерцию его атаки против него же, но Траун не допустил ни одного промаха. Вскоре она почувствовала подошвами, как изменилась структура покрытия под ногами. Он вытеснил ее к самому краю мата.

Траун тоже это заметил и резко остановился, давая ей возможность замедлиться, чтобы избежать столкновения со стеной.

Очередная его ошибка. Этой паузы хватило, чтобы инициатива оказалась в ее руках, и Зиара снова набросилась на него.

Траун медленно отступал, явно снова решив придерживаться оборонительной тактики. Но, к досаде Зиары, ее удары опять улетали в пустоту, поскольку он умело блокировал все ее выпады.

Она прекратила размахивать дубинками и отступила на шаг. Долгую секунду они молча стояли, глядя друг на друга. «Без особого ущерба для его достоинства», – собственные заносчивые мысли прозвучали в голове как насмешка.

– Имеет смысл продолжать?

Траун пожал плечами:

– Вам решать.

На какой-то миг упрямство и гордыня попытались склонить ее к тому, чтобы продолжить бой. Но здравый смысл взял верх.

– Как? – только и спросила она, опуская снаряды и подходя ближе.

– Ваши скульптуры выдают вашу склонность к размашистым сочетаниям, – сказал Траун, опуская руки, в которых все еще держал дубинки. – Взять хотя бы эти формы тройных и четверных завитков. Излюбленные изображения – норные львы, драконеллы и хищные птицы – наводят на мысль о коротких агрессивных атаках и притворной потере интереса. Характерные очертания свободных промежутков говорят о том, как вы моделируете ложные выпады, а угловатость композиции – что атака с вращением может выбить вас из колеи до такой степени, что вы ослабите натиск.

Зиара тут же припомнила, что его первая удавшаяся атака была именно в таком стиле.

– Любопытно, – заметила она.

– То, что последовало далее, тоже весьма поучительно, – выдал он и приподнял брови, откровенно втягивая ее в обсуждение.

Зиара ощутила прилив раздражения, ведь это она была для него старшим товарищем, а не наоборот. Если кому-то из них двоих и пристало поучать или раскладывать все по полочкам, так это ей.

Однако она мгновенно осознала, насколько глупа эта досадливая мысль. Надо быть круглым дураком, чтобы упустить возможность чему-то научиться.

– Я поняла, что вы вычислили особенности моего поведения, и сменила тактику, – сказала она. – Это помогло, по крайней мере, на пару заходов. Но потом вы пошли в контратаку, и после этого я не смогла повторить прежний успех.

– А знаете почему?

Зиара сдвинула брови, восстанавливая в памяти ход боя.

– Я скатилась к привычной тактике, – сухо усмехнулась она. – Которую вы уже успели раскусить.

– Верно. – Траун улыбнулся в ответ. – Это послужит нам всем уроком. В минуты стресса и неопределенности мы стараемся придерживаться отработанных и необременительных приемов.

– Да, – выдохнула Зиара, внезапно зафиксировав сложившуюся диспозицию. Они сблизились на расстояние удара… а она не объявляла бой законченным.

Наваждение было мимолетным. Да, она не сказала прямо, что бой окончен, но это не значило, что можно возобновить его по своему усмотрению. Траун вел себя благородно, и ей следовало брать с него пример.

– А бережность, с которой вы создаете свои скульптуры, говорит о том, что вы достаточно честны, чтобы удержаться от грязных уловок в отношении партнера по спаррингу, – добавил он.

Зиара почувствовала, как к щекам приливает жар.

– Вы так уверены?

– Да.

На мгновение ее снова одолел соблазн доказать его неправоту, но она только развернулась на пятках и пошла на противоположный край зала, чтобы сложить дубинки на стойку.

– Ладно, – бросила она через плечо, стягивая с себя тренировочную защиту. – Я под впечатлением. Как вы думаете, вы бы смогли провернуть такой же номер с инородной культурой, чтобы угадать тактику ее носителей?

– Думаю, смог бы, – кивнул Траун. – Надеюсь, однажды мне выпадет шанс продемонстрировать это.

Глава 6

Через пять часов после того, как «Реющий ястреб» затаился в засаде, Траун с Талиас пересели в челнок и направились на другой край астероидного скопления к безжизненной космической станции.

– Перелет может показаться несколько монотонным, – предупредил Траун, когда они лавировали в дрейфующем каменном крошеве. – Маневровые двигатели мы задействуем только в исключительном случае, чтобы уменьшить риск быть замеченными из-за выхлопов. Поэтому скорость будет небольшой.

– Я все понимаю, – кивнула Талиас.

– Зато у нас появился шанс поговорить с глазу на глаз, – продолжил капитан. – Как вы находите свою работу воспитательницы?

– Расслабиться она мне не дает, – призналась она. В уголке сознания тихо прозвенел тревожный звоночек. С того дня как они вылетели из Доминации, Траун мог в любой момент вызвать ее в свой кабинет для задушевной беседы. Неужели он прознал о том напутственном разговоре с Турфианом и о сделке, которую навязал ей синдик? – Мы с Че’ри неплохо уживаемся вместе, но время от времени каждую «идущую по небу» одолевают переживания, с которыми очень трудно справиться.

– Кошмары?

– А еще головные боли и периодические перепады настроения, – добавила она. – И все это на фоне того, что ей лишь девять лет.

– При том что она жизненно необходима нашему кораблю и знает об этом?

– Точно… типичная страшилка про надменность и капризы «идущей по небу», – насмешливо фыркнула Талиас. – Байка чистой ледниковой воды. Я не встречала никого, кто бы видел подобное воочию. Все «идущие по небу», которых я знала, впадали в прямо противоположное состояние.

– Ощущение собственной никчемности, – произнес Траун. – Страх не дотянуть до планки, которую ставят капитан и корабль.

Она кивнула. Эти чувства, наряду с кошмарами, запомнились ей на всю жизнь.

– «Идущие по небу» все время беспокоятся, что заведут корабль не туда или еще как-то оплошают.

– Однако архивные документы говорят, что таких случаев единицы, – заметил Траун. – И почти всегда корабли спустя время в несколько прыжков возвращались обратно. – Он помолчал. – Правильно ли я понимаю, что все, что сейчас испытывает Че’ри, так или иначе вам знакомо?

– Знакомо. – Талиас невесомо вздохнула. Она не рассчитывала, что Траун возьмет ее на борт без мало-мальской проверки, но в глубине души надеялась, что он упустит из внимания ту подробность ее карьеры, что она тоже была «идущей». – Если не считать полета навстречу неизведанной опасности.

– Опасность – неотъемлемая часть нашей работы.

– Да, только вы сами выбрали такую жизнь, – выпалила собеседница. – А нам, «идущим по небу», подобная роскошь недоступна.

С секунду помолчав, Траун сказал:

– Разумеется, вы правы. Всеобщее благо Доминации диктует нам линию поведения, что тоже нельзя игнорировать. Но факт остается фактом.

– Да, остается, – подтвердила Талиас. – Впрочем, не думаю, что кто-то из нас тяготится своей службой, если оставить побоку все эти страхи и кошмары. Ведь мы и правда нужны Доминации.

– Допустим, – кивнул он.

Она сдвинула брови:

– Всего лишь «допустим»?

– Отложим этот разговор на потом, – предложил Траун. – Четвертый экран. Видите?

Талиас повернулась к приборной панели. Четвертый экран… вот он где. В самом его центре виднелся крошечный источник теплового излучения, покинувший орбиту вокруг обитаемой планеты.

Бортовой компьютер рассчитал, что источник тепла движется прямо к ним.

– Нас засекли, – выдохнула Талиас. Сердце будто подскочило к самому горлу.

– Не исключено, – протянул Траун, словно все еще сомневался. – Все указывает именно на это, поскольку как раз тридцать секунд назад наш челнок увеличил мощность двигателей.

– Летит прямо на нас, – прошептала она, ощутив внезапный приступ клаустрофобии в тесной кабине. На челноке, в отличие от боевого корабля, не было ни оружия, ни защиты, а по маневренности он мог сравниться разве что с болотным слизняком. – Что будем делать?

– Это зависит от того, кто они такие и куда держат путь.

Талиас хмуро уставилась на экран:

– Вы о чем? Они же к нам летят, разве не видите?

– Они могут лететь к «Реющему ястребу», – возразил капитан. – Или это плановый рейс к шахтерской станции, а совпадение по времени случайно. На таком расстоянии и в такой позиции невозможно более точно определить место назначения.

– Так что же делать? – повторила Талиас. – Мы успеем вернуться на «Реющий ястреб»?

– Возможно. Вопрос в другом: нужно ли нам это.

– Нужно ли? – переспросила она, припечатав его взглядом.

– Мы прилетели сюда, чтобы узнать, не здесь ли кроется место, откуда явились те обреченные беженцы, – напомнил Траун. – Первоначально я намеревался изучить шахтерскую станцию, но непосредственное общение куда быстрее и информативней.

– Ага, если нас не прихлопнут на месте.

– Тоже не исключено, – согласился капитан. – Скажите, вы когда-нибудь стреляли из чаррика?

Талиас проглотила застрявший в горле комок:

– Несколько раз тренировалась на стрельбище, но только на малой мощности. На полную никогда не врубала.

– Между этими режимами нет большой разницы. – Траун нажал на какие-то кнопки на приборной панели. – Так, если в предстоящие два часа они не прибавят ходу, то мы долетим до станции на двадцать-тридцать минут раньше них.

– А если они нацелились на «Реющий ястреб»? – спросила она. – Может быть, следует послать предупреждение?

– Я не сомневаюсь, что средний капитан Самакро уже в курсе, – заверил ее Траун. – Даже если они заметили «Реющий ястреб» – что крайне маловероятно, – мне кажется, я знаю безотказный способ заставить их сделать крюк до станции.

– Какой же?

Капитан улыбнулся:

– Просто пригласить.

* * *

Шахтерская станция зияла множеством стыковочных портов, кучно разбросанных по ее поверхности. В одном кластере нашлись два так называемых «универсальных порта», чья конструкция была за века выработана многими народами, населяющими этот регион, и подходила для приема кораблей разных размеров. Пристыковав челнок к одному из них, Траун подождал, пока биоочистительная система не проанализирует воздух станции на предмет ядов и инфекций, а затем первым зашел внутрь.

Талиас ожидала почувствовать застарелый душок и даже едкую вонь гниющей пищи или, того хуже, гниющей плоти. Однако, несмотря на то что некоторая затхлость в воздухе все-таки присутствовала, она была вполне терпимой. Когда бы хозяева этой станции ни покинули ее, они явно сделали это без спешки.

– Это то самое место, – тихо сказал Траун, светя фонариком в ниши и двери, которые встречались им в коридоре. – Они отсюда.

– Корабли с беженцами?

– Да, – подтвердил он. – Стиль невозможно ни с чем спутать.

– Хм. – Талиас рассмотрела все то же самое, что рассмотрел он, но не заметила ни единой характерной детали, за которую можно было зацепиться. – И что дальше?

– Пойдемте в главный диспетчерский центр, – предложил Траун, ускоряя шаг. – Наши гости, скорее всего, пожалуют именно туда.

– Как мы его найдем?

– Мы уже прошли две схемы этажа на стене, – пояснил Траун, с недоумением нахмурив брови. – Главные центры – диспетчерский и командный – там были четко обозначены.

Талиас скорчила гримасу. «Значит, не одну схему, а целых две?»

Ну ладно, может быть, она погорячилась, когда решила, что все рассмотрела.

Диспетчерский центр обнаружился в точности там, где и сказал Траун. Несмотря на то что панели и кнопки были подписаны незнакомыми письменами, логика их расположения была ясна. Путем недолгих проб и ошибок чиссам удалось зажечь в помещении свет.

– Так-то лучше, – сказала Талиас, убирая фонарик. – Что теперь?

– Вот что. – Траун, наморщив лоб, смотрел на какие-то рычажки. – Если я правильно понял эргономику этой панели, мы включили внешние огни станции.

Она воззрилась на него:

– Что? Нас же теперь увидят.

– Я уже сказал, что собираюсь пригласить их, – напомнил капитан. – Вдобавок есть шанс, что наша иллюминация отвлечет их от «Реющего ястреба», если они все-таки направлялись к нему.

– Ясно. – Талиас словно впервые почувствовала на боку тяжесть кобуры с чарриком. – Уж не надумали ли вы драться с ними?

– Я надеюсь всеми силами этого избежать, – ответил он. – Грузовой ангар с самыми большими шлюзами располагается на левом борту станции. Будем ждать их прибытия там.

Окинув напоследок помещение взглядом, Траун направился к выходу в нужный коридор.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, Талиас двинулась за ним.

* * *

Грузовой ангар оказался больше, чем Талиас могла бы подумать, однако краны, передвижные подъемники, нависающие над головой кабели и стойки с инструментами и запчастями, выстроенные в ровные ряды, против ожидания скрадывали пространство. Они с Трауном едва успели приблизиться к главному шлюзу, когда раздался свист воздуха и колесный механизм пришел в движение.

– Вот и пожаловали, – пробормотала Талиас, глядя поверх плеча своего спутника, который стоял чуть впереди и загораживал ей обзор. «В их культуре женщинам оказывается большое почтение», – вспомнились слова Трауна о загадочных инородцах. Если он не ошибся, то его защитная поза по отношению к Талиас может положительно сыграть на этой особенности чужеродной культуры.

– Да. – Траун замер, склонив голову набок, будто прислушивался.

Затем, к удивлению Талиас, он скользнул ей за спину, отчего их позиции диаметрально поменялись и теперь уже она оказалась впереди.

– Что вы делаете? – вскинулась она. Ее охватило доселе дремлющее чувство собственной уязвимости. Сейчас сюда ворвутся чужаки, и кто знает, какое у них с собой оружие…

Люк раздвинулся, и из него показались четверо.

Средний рост, выраженный рельеф груди и бедер, розовая кожа, головные гребни с оперением: точно такие же тела Траун привез на «Реющий ястреб» со второго корабля беженцев.

Он и впрямь их отыскал.

С секунду обе делегации молча разглядывали друг друга. Потом один из новоприбывших заговорил. Голос его был глухим, а слова неразборчивыми.

– Вы говорите на миннисиате? – спросил Траун, прибегнув к одному из торговых наречий.

Инородец ответил ему на своем языке.

– Вы говорите на таардже? – переключился капитан.

Повисла тишина, но затем один из инородцев вышел вперед.

– Я говорю, – произнес он. – Что вы здесь делаете?

– У нас исследовательская экспедиция. Меня зовут Траун. – Он коснулся руки спутницы: – Скажите им свое имя.

– Меня зовут Талиас. – Она скопировала его манеру, назвав лишь свое среднее имя. По какой-то причине Траун явно не хотел представляться по всей форме.

Инородец вытаращился на нее, внимательно разглядывая:

– Ты женского пола?

– Да, – подтвердила Талиас.

Он издал похожий на ржание смешок:

– А ты, Траун, значит, прячешься за спиной женщины?

– Вовсе нет, – возразил капитан. – Я прикрываю ее от тех, кого вы послали в обход – стрелять нам в спину.

У Талиас перехватило дыхание.

– Вы, верно, шутите? – процедила она в его сторону.

Не глядя, она ощутила, как он качает головой:

– Я почувствовал изменение в движении воздуха, когда они воспользовались вторым люком позади нас.

Талиас кивнула своим мыслям. Ровно как в тот раз, много лет назад, он быстро сориентировался на «Томре», так и сейчас ухватил особенности конструкции чужой станции.

– Мы не намерены прибегать к насилию, – торопливо заверил их инородец. – Это всего лишь предосторожность. Вы так неожиданно появились, что мы опасались за свою безопасность.

– Приношу извинения за то, что мы нагрянули сюда, никого не предупредив, – постарался сгладить острые углы Траун. – Мы думали, что станцию давно покинули, потому и прилетели сюда.

Инородец снова выдал похожий на ржание звук, но на этот раз более короткий:

– Вы погорячились, если решили здесь обосноваться. И может статься, что для вас уже поздно исправлять эту ошибку.

– Мы не собираемся здесь жить, – поправил его чисс. – Как я уже сказал, мы исследователи, бороздим Хаос в поисках предметов искусства канувших в небытие племен.

Рисунок пятен на коже инородца подернулся и изменился.

– Вы охотитесь за поделками?

– Искусство отражает душу народа, который его создал, – сказал Траун. – Мы хотим сохранить память о тех, кто сам этого сделать уже не в состоянии.

Один из спутников инородца что-то произнес на своем языке.

– Он говорит, что здесь ничего такого не осталось, – перевел их собеседник.

– Пожалуй, искусство здесь встроено в конструкцию станции в большей степени, чем ему кажется, – заявил капитан. – Однако я озадачен: следов катастрофы и разрушений нигде не видно. Наоборот, станция кажется полностью рабочей. Почему же ее забросили?

– Мы ее не бросали, – севшим голосом ответил инородец. – Нас изгнали те, кто пришел захватить Рапакк и всех паккош.

– Значит, ваша планета называется Рапакк? – уточнил Траун. – А сами вы – паккош?

– Да, – подтвердил инородец. – По крайней мере, еще какое-то время. Народ паккош на грани вымирания. Будущее каждого пакка сейчас в руках никардунов, и мы боимся даже представить, что нас ждет.

– Никардуны – это те, кто гнался за нами через всю вашу систему? – спросил чисс.

Снова ржание.

– Если вам кажется, что они просто хотели погонять вас туда-сюда, то вы жестоко заблуждаетесь. Их цель – захватить и уничтожить.

У Талиас по спине пробежал холодок. Она порылась в памяти, но так и не смогла припомнить, чтобы когда-нибудь слышала об этом воинственном народе. Они не были известны ни в ближайших окрестностях, ни на обширных просторах, которые разведал Флот экспансии.

А раз они заявляют о себе подобным способом – окружая блокадой целые системы и безжалостно преследуя и уничтожая всех, кто пытается ее прорвать, – то на добрососедские отношения с Доминацией можно и не рассчитывать.