Текст книги "Невинная ложь"

4

Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Линда показывала родителям достопримечательности и ходила с ними по магазинам. Она втайне была рада, когда они признались, что дальние путешествия вряд ли будут им по силам. По правде говоря, она и сама предпочитала медленные прогулки и долгие спокойные часы дома наедине с родителями.

Это были счастливые, умиротворенные дни, наполненные радостью и солнечным светом. Линда буквально купалась в потоках родительской любви. Тепло, исходившее от них, было почти физическим. Но стоило лишь появиться Грегу, как она столь же явственно ощущала холод.

В этот четверг он позвонил ей утром, она только что вымыла посуду после завтрака.

– Почитай разделы светской хроники в сегодняшних газетах, – резко сказал он, даже не поздоровавшись. – Твое прибытие в Канаду не осталось незамеченным. Так что будь готова к вторжению журналистов. Моя помощница уже не справляется с потоком телефонных звонков в офис.

– Интервью часть моей профессии, – спокойно ответила Линда. – Я уже привыкла их давать.

– Не сомневаюсь. Но вряд ли ты будешь в восторге, когда тебе подсунут под нос микрофон и спросят, правда ли, что наш брак на грани развала. И что ты будешь делать, оставшись потом наедине с родителями, которые зададут тебе тот же вопрос? Кстати, где они? Надеюсь, не подслушивают нас?

– Нет, – коротко ответила Линда. – У них никогда не было подобных привычек. Они хорошо воспитаны. Что же касается журналистов, то, если кто-то из них и спросит меня о наших отношениях, я отвечу фразой, которую всегда произношу в подобных случаях: «Моя частная жизнь никого не касается».

– Дорогая моя, – хмыкнул Грег, – она уже давным-давно рассмотрена бульварной прессой во всех деталях, как под микроскопом. Ты появляешься после нескольких месяцев отсутствия, и муж не встречает тебя в аэропорту с распростертыми объятиями! Тебя засняли с такой гримасой, словно ты только что хлопнула с горя стакан виски за стойкой бара. Дальше – больше. За первую неделю твоего пребывания здесь ты везде появляешься с родителями, но по-прежнему никаких следов любящего мужа! Согласись, что ситуация складывается не из приятных!

По тону Грега Линда поняла, что у него уже созрел некий план.

– И что ты предлагаешь? – спросила она.

– Я предлагаю устроить ланч в моем клубе, на котором мы появимся все вместе: ты, я и твои родители. Там постоянно ошиваются светские журналисты в поисках сплетен, так что мы дадим им хорошую тему для репортажа и одновременно застрахуем себя от абсурдных домыслов. Я пришлю за вами машину к половине двенадцатого.

Это оказался длинный черный лимузин, водитель которого был одет в униформу. Отец Линды, взглянув на такое великолепие, лишь приподнял одну бровь, что могло с равным успехом означать и одобрение, и неудовольствие. Зато мать была в полном восхищении.

– Как чудесно! – воскликнула она, усевшись на мягкое кожаное сиденье. Весь ее вид говорил о том, что она окунулась в воспоминания о временах своей молодости, когда аристократическое происхождение само по себе гарантировало достаток и процветание. – Элегантно и достойно. Именно так мы жили прежде.

Линда с самого рождения наслушалась разговоров о прошлой жизни, но не осуждала мать. Ее родители в результате политических переворотов действительно лишились большей части своего благосостояния.

Грег ждал их у дверей клуба. Не дожидаясь шофера, он сам распахнул дверцу и помог Линде выйти. Памятуя о журналистах, она подставила ему щеку для поцелуя, затем спросила:

– Надеюсь, мы не заставили тебя долго ждать?

– Вовсе нет, дорогая. – Грег был в солнцезащитных очках, и она не смогла разглядеть выражение его глаз, но насмешливый тон и обращение «дорогая» дали ей понять, что он разгадал затеянную ею игру и готов всячески ее поддерживать. – Я приехал пять минут назад.

Грег заказал для них столик с видом на гавань. Вначале подали овощные и фруктовые салаты и великолепное белое вино. Но ни чудесная панорама, ни вкус «Пино Гри» не отвлекли внимания Линды от того, что колено Грега, пожалуй, слишком тесно прижимается к ее колену под столом и что он использует любой предлог, чтобы погладить ей руку или слегка сжать пальцы. В обращении с ней он был сама любезность: «Здесь не слишком прохладно, дорогая?.. Налить тебе еще вина?.. Может быть, заказать клубнику на десерт?..»

Разумеется, все это было показное, и Линда знала, что должна быть благодарна Грегу за все его старания создать видимость их полного семейного благополучия. Но его близость, настолько тесная, что она могла ощущать жар его тела и чувствовать слабый запах лосьона после бритья, приводила ее в полное смятение.

«Перестань прикасаться ко мне! – хотелось ей закричать. – Оставь этот заботливый тон, эту вежливую предупредительность! Я прекрасно знаю, что все это лишь игра!»

Разумеется, она этого не сделала. Даже если бы один из светских репортеров, сидевший через столик от них, не ловил с такой жадностью каждое их слово или жест, присутствие родителей удерживало ее от подобного шага. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они узнали правду. Ради них она выдержит все, что угодно.

Однако после ланча она поняла, что ей не отделаться так легко, – Грег попросил у ее родителей позволения сопровождать их еще какое-то время, и они все вместе отправились в галерею искусств.

Когда, выйдя оттуда, они направились к ожидавшему их лимузину, сеньора Ромеро заметила в витрине ювелирного магазина несколько изящных изделий и подошла поближе.

– Посмотри, какое красивое кольцо! – воскликнула она, обращаясь к Линде. – Почти такое же, как то, что я подарила тебе на свадьбу. Кстати, я смотрю, ты его не носишь. Почему?

Что она должна ответить? «Потеряла»? Не говорить же: «Я забыла его, когда в спешке уходила от мужа. Не знаю, куда он его дел».

Она беспомощно повернулась к Грегу.

– Когда Линда куда-то уезжает, то оставляет его дома в сейфе, – ответил он. – В поездках больше риска, что оно потеряется или будет украдено.

– Но сейчас она дома, – возразил Карлос. – К тому же, как мне кажется, замужняя женщина всегда должна носить обручальное кольцо. Тем более если она отправляется в дальнюю поездку. Тогда оно напоминает ей о том, что является самым главным в ее жизни.

Грег рассмеялся, словно сама идея о том, что Линда может так просто забыть его, показалась ему крайне забавной. Затем подошел к дверям магазина и позвонил в колокольчик.

– Поскольку вы так заинтересовались этими кольцами, Мария, я хочу познакомить вас с тем, кто их сделал. Джио Сальваторе мой старый знакомый, и я уверен, что он с удовольствием покажет вам и другие свои изделия.

Внутри магазина было полутемно и тихо, словно в церкви. За стеклянными витринами на черном, темно-синем и малиновом бархате были разложены броши, кольца и колье, переливающиеся всеми цветами радуги. Сам Джио Сальваторе был под стать своему магазину: одетый в строгий серо-стальной костюм-тройку, с благородной сединой в когда-то смоляно-черных волосах, он тут же вышел к ним навстречу. Видно было, что он рад видеть Грега.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, – сказал он, слегка поклонившись Линде и ее родителям. – Если вас заинтересовала какая-то вещь с витрины, и вы хотите взглянуть на нее поближе, вам стоит только попросить.

Грег заметил легкое замешательство Марии и с улыбкой слегка подтолкнул ее к витринам.

– Не стесняйтесь, Мария. Если вам что-то понравилось, можете это приобрести.

– Нет, – пробормотала она, – я хотела бы только взглянуть…

Но она не могла оторвать глаз от очаровательных украшений, и Линда поняла, что мать вспоминает о фамильных драгоценностях, которые она была вынуждена продать, чтобы оплатить ремонт приходящего в упадок дома.

– Мы больше не можем себе этого позволить, – коротко объяснил отец, когда десятилетняя Линда спросила, почему мама больше не носит того красивого бриллиантового ожерелья и серег, с которыми она изображена на портрете, висящем над камином в гостиной.

– Мы разорены, как и многие из наших друзей, потомственных аристократов.

С тех пор как она добилась успеха в карьере фотомодели, Линда много раз пыталась помочь родителям, но те упорно отказывались брать у нее деньги. Ей понадобились все дипломатические ухищрения и умение убеждать, чтобы самой заплатить за авиабилеты для них. Она ссылалась на то, что с возрастом им становится все труднее путешествовать, а ей так хочется, чтобы они посмотрели, как она устроилась в Канаде. Наконец родители согласились.

– Мама, – прошептала она сейчас, – я буду так рада, если ты выберешь что-нибудь для себя и позволишь мне купить это на память о твоей поездке ко мне в гости.

– Что означают все эти любезности? – прошептала Мария в ответ, сжимая руку дочери. – Ты же знаешь, для меня ценнее всех бриллиантов то, что вы с Грегом счастливы друг с другом.

Стала ли ее мать с возрастом менее проницательной или она сама уже настолько хорошо научилась лгать, что смогла обмануть даже собственных родителей? Этот вопрос был для Линды настолько мучительным, что она готова была расплакаться и убежать. Но тут за ее спиной как ангел-хранитель появился Грег.

– Дорогая, – мягко сказал он, обнимая ее за плечи и отводя в сторону, – здесь есть одна вещь, на которую тебе непременно нужно взглянуть. Если только она не слишком велика для твоей стройной шейки, можно сказать, что она сделана специально для тебя.

С этими словами он увлек ее в другой конец магазина, где указал на аквамариновый кулон в оправе из сапфиров на филигранной золотой цепочке, усыпанной крошечными бриллиантиками.

Разумеется, Грег хотел выглядеть любящим мужем, как того требовал сценарий. Кроме того, он наверняка почувствовал опасную ситуацию и увел Линду от матери, чтобы дать ей время прийти в себя. Но нежность и сострадание по отношению к ней были настолько не в его характере, что Линда не могла удержаться от слез, Драгоценные камни расплылись перед ее глазами, начали двоиться, наконец, слились в одно смутно мерцающее пятно.

– Перестань, – прошептал Грег, протягивая ей носовой платок. – Ты погубишь всю игру, если будешь так себя вести.

– Моя мать думает, что мы любим, друг друга, – всхлипнула Линда. – Как я могу оставлять ее в неведении?

– Может быть, тебе это и вправду не по силам. Может быть, это слишком серьезный обман, даже для тебя. Но прежде чем ты решишься рассказать матери всю правду, подумай, чего это ей будет стоить. Ты и в самом деле хочешь заставить ее заплатить такую цену?

Линда судорожно вздохнула.

– Нет. Возможно, это стоило сделать в самом начале. Но раз уж мы выбрали другой путь, слишком поздно что-то менять. Но… я не знаю… все это настолько… настолько…

Мне так больно быть рядом с тобой, зная, что ты только изображаешь чувства, тогда как мне больше всего хотелось бы, чтобы они были реальными, с тоской подумала она.

– Настолько тяжело? – тихо спросил Грег. – Бог мой, Линда, неужели в тебе и впрямь пробуждается совесть? Или ты снова дурачишь меня?

Линда уже почти овладела собой и собиралась поблагодарить Грега за заботу, как вдруг он своим замечанием вновь дал ей понять, что на самом деле о ней думает. Ей захотелось отвесить ему пощечину.

Однако она удержалась. Не столько потому, что это разоблачило бы их игру, сколько из-за того, что, несмотря на все ошибки, совершенные в прошлом, у нее все же оставалось чувство гордости, и она ни за что не позволила бы ему спровоцировать себя на такое вульгарное поведение.

– О, – прошептала она, судорожно стискивая пальцы, – стоит лишь подумать о том, что мне начинает нравиться человек, за которого я вышла замуж, как ты тут же разрушаешь это впечатление!

Грег удивленно взглянул на нее и не нашелся с ответом. Он выглядел почти растерянным.

– Полагаю, я заслужил это, – ответил он. – Мое замечание было неуместным, и я прошу у тебя прощения. Похоже, нам обоим пришлось тяжелее, чем мы думали. Почему бы мне сейчас не занять разговором твоих родителей, пока ты не придешь в себя? Когда ты успокоишься, я вызову машину и попрошу отвезти вас домой.

– А ты с нами не поедешь? – неожиданно для себя спросила Линда.

Ты с ума сошла! – спохватилась она. Будет гораздо лучше, если он этого не сделает!

– Нет. – Грег взглянул на часы. – Мне нужно возвращаться в офис. Я вернусь домой довольно поздно.

– Но почему? Я рассчитывала, что…

– Потому, – сухо перебил ее Грег, – что ради сегодняшнего ланча я отменил одну встречу. Ее пришлось перенести на более позднее время.

– В самом деле? – переспросила Линда, с трудом пытаясь скрыть разочарование. – Я полагаю, это деловая встреча?

– Это не твоя забота, – холодно ответил Грег и отвернулся.

Внезапно Линде вспомнился их разговор в первый вечер ее приезда: «У тебя есть другая женщина, Грег? Я хочу знать правду». – «Не думаю, что ты сможешь ее выдержать…»

– Почему же? – резко спросила она. – Из-за того, что ты встречаешься с другой женщиной, с которой познакомился в мое отсутствие?

На лице Грега появилась гримаса отвращения, словно Линда позволила себе какую-то непристойную выходку. Но она сама уже раскаивалась в том, что позволила демону ревности овладеть собой и задать вопрос, ответ на который ее совсем не интересовал.

– Да, разумеется, – ответил Грег ледяным тоном. – Мы постоянно устраиваем тайные свидания в моем кабинете. Обычно мы трахаемся прямо на рабочем столе, когда все остальные расходятся по домам. Разумеется, есть риск, что нас застанет кто-то из ночных уборщиц, но это лишь придает пикантность нашим встречам. Ты это хотела услышать?

– Нет, – глухо ответила Линда, подавленная до такой степени, что не могла даже взглянуть на Грега. – Что ж, я рада за вас обоих. Сегодня вечером можешь не приезжать. Оставайся с ней на всю ночь, если хочешь.

Хорошо бы он так и сделал! Она уже была близка к тому, чтобы позволить ему снова разбить ей сердце, а ведь они пробыли вместе всего несколько дней! Но чем больше у нее будет причин презирать его, тем проще через две недели она сможет сказать ему «прощай» и уйти навсегда.

– Не думаю, что буду так сильно переутомляться, – сказал Грег с кривой усмешкой. – Но все равно я вернусь достаточно поздно, так что не жди меня.

– Прекрасно. Об этом я не смела и мечтать. Я тебя больше не задерживаю. Спасибо за ланч. Надеюсь, твой… ужин будет еще лучше.

– Спасибо. Я тоже на это надеюсь.

Прежде чем он успел сказать очередную колкость, Линда резко отвернулась и сделала вид, что пристально рассматривает платиновую брошь, украшенную изумрудами и бриллиантами. На самом деле она следила за отражением Грега в стекле витрины. Она видела, как он подошел к ее родителям, что-то сказал им и направился к двери.

Как и Джио Сальваторе, он был одет в превосходно сшитый костюм, но если Пожилому ювелиру серебристо-серый цвет придавал вид изящного щеголя, то Грег в темно-сером казался закованным в стальные доспехи. От него исходила грубая первозданная сила. Линда подумала, что он – хищник, выросший в безжалостном мире бизнеса, а не возле уютного домашнего очага, и никакая его показная любезность не заставит ее считать иначе. Когда она узнала, что не беременна, он ни минуты не сожалел об этом. То, что он раньше все же сделал ей предложение, объяснялось его представлениями о чести и морали. Он считал, что каждый должен расплачиваться за свои ошибки, – и не отказывался от ответственности, даже если это означало нечто столь шаткое и непрочное, как их вынужденный брак. Как еще объяснить, что он не предпринял никаких усилий, чтобы расторгнуть его?

Это, печально подумала Линда, предстоит сделать ей. И чем скорее, тем лучше. Поскольку оставаться ширмой для прикрытия романов Грега и испытывать унижение на каждом шагу для нее было просто невыносимо.

Чтобы весь вечер не сидеть как на иголках, прислушиваясь, не щелкнет ли замок во входной двери, Линда повела родителей ужинать в небольшой ресторанчик в нескольких кварталах от дому.

Потом они немного прогулялись по набережной и вернулись домой около десяти вечера, Удивительно, но Грег был уже там. Он лежал на диване в гостиной. Вместо делового костюма на нем были джинсы и футболка.

Может, потому, что на рубашке остались отпечатки губной помады? – подумала Линда.

Волосы его были слегка растрепаны, словно он недавно взъерошил их пальцами.

Он сам или его таинственная гостья? – ревниво предположила Линда.

– Привет, – сказал он, поднимаясь и придвигая кресло сеньоре Ромеро. – Я уже начал волноваться, куда это вы все подевались. Что случилось? Неужели шофер заблудился по дороге?

Эти слова были произнесены небрежным тоном, но глаза Грега были серьезными. Если бы это не было так невероятно, Линда подумала бы, что муж беспокоился о ней.

– Мы уходили поужинать, – ответила она. – У меня не было настроения готовить.

– Ты могла бы оставить записку, дорогая. Если бы я знал, где вы, я бы к вам присоединился.

– Ты же сказал, что будешь ужинать в другом месте и вернешься поздно, – напомнила ему Линда.

– Я передумал. – Он подошел к жене и слегка потрепал ее за подбородок. – И куда же вы ходили?

– К «Пьеру».

– Это довольно далеко отсюда. Вы пешком прошли туда и обратно?

– Нам захотелось прогуляться, – объяснила Линда. – Послушай, Грег, если бы я расспрашивала тебя так подробно о сегодняшнем вечере, ты бы сказал, что это не мое дело.

– Заботиться о том, где его жена проводит время, прерогатива мужа – резко ответил Грег. – К тому же ночные улицы сейчас не так безопасны, как раньше, и ты это знаешь. Заботиться? Скорее, ревновать. Пожалуй, это больше похоже на правду. Значит, вот как? Что дозволено Юпитеру…

– Я бы вряд ли заблудилась здесь, к тому же я была не одна, – ответила она почти так же резко. – И я уже привыкла сама о себе заботиться.

Поскольку эта перепалка уже грозила перерасти в ссору, Грег изменил тактику. Он нежно поцеловал Линду в губы и сказал:

– Ты права, извини. Ты не могла знать о том, что мои планы изменятся.

– Кстати, почему это произошло?

– Тот человек, с которым я должен был встретиться, не смог приехать.

Тот человек? Сказал бы сразу: «та женщина», язвительно подумала Линда, возмущенная такой очевидной ложью. Скрыв гнев за улыбкой, приторной как патока, она спросила с деланным сочувствием:

– Какая жалость! Ты очень расстроился?

– Нет, я доволен. Мы с тобой сможем провести несколько вечеров вместе. К тому же на сегодня я приготовил тебе сюрприз.

Грег вышел из гостиной и направился в свой кабинет. Несколько минут спустя он вернулся с бутылкой коньяка и двумя дорогими кожаными футлярами. Тот, что поменьше, он протянул сеньоре Ромеро.

– Это вам, Мария, – галантно сказал он. – Джио заметил, что вы были совершенно очарованы ими, поэтому, я надеюсь, вы будете рады принять их от меня в подарок. Но если вы почему-либо передумаете, то мы сможем обменять их на что-нибудь еще.

Это оказались изящные золотые серьги, сделанные просто, но со вкусом. В каждую из них был вправлен небольшой бриллиант, над которым, словно капля росы, нависал крошечный овальный изумруд ярко-зеленого оттенка.

Сеньора Ромеро зарделась от удовольствия.

– А это, – продолжал Грег, открывая второй футляр и вынимая уже знакомый Линде аквамариновый кулон, – подарок для моей жены, поскольку она единственная из известных мне женщин, достойная носить его.

Линда смотрела на великолепный кулон, прекрасно понимая, что все присутствующие ожидают от нее взрывов восторга. Что ж, подарок и в самом деле того стоил. Но вместо этого она услышала словно со стороны собственный голос, который холодно произнес:

– К чему это?

Грег пожал плечами с таким видом, словно у него давно вошло в привычку дарить жене бесценные сокровища каждую неделю.

– Чтобы носить, разумеется. Надень его, дорогая, чтобы мы могли видеть, насколько хорошо он на тебе смотрится.

– Нет.

Грег слегка нахмурился. Кажется, он действительно был задет ее отказом. Он обернулся к ее родителям, словно ища у них поддержки.

– Право же, Линда, – воскликнула мать, – неужели ты не хочешь надеть такую прелестную вещицу?

Линда поняла, что ее поведение выглядит, по меньшей мере, странно.

– Дело в том, что… – пробормотала она, все еще глядя на слегка раскачивающийся кулон, словно загипнотизированная, – на мне неподходящая одежда. Такое украшение нужно надевать к вечернему платью.

– Ничего страшного.

С этими словами Грег довольно бесцеремонно усадил Линду на подлокотник кресла, поднял вверх ее волосы, закрывающие шею, и застегнул замочек цепочки.

Линда почувствовала на оголенной коже прохладную тяжесть аквамарина и сапфиров.

Затем Грег обхватил ее за плечи и мягко повернул лицом к родителям.

– Ну, что скажете, Карлос? – спросил он, обращаясь к ее отцу. – Хорошо смотрится, правда?

– Очень красиво. – Отец был совершенно очарован Линдой. Грегу показалось, что в его; глазах блеснули слезы. – В прежние времена наша дочь могла бы позволить себе такие драгоценности, но с тех пор многое изменилось. Я от всей души благодарен вам за то, что вы дали ей жизнь, которой она достойна по рождению.

– В таком случае я рад вдвойне, что купил ей эту вещь. – Грег помолчал, словно давая чете Ромеро возможность вдоволь налюбоваться дочерью, которая по-прежнему оставалась бесстрастной, потом добавил: – Даже если моя жена предпочла бы, чтобы я этого не делал.

– Я этого не говорила, – слабо запротестовала Линда. – Просто эта вещь для особых случаев и с домашним платьем, согласись, выглядит нелепо. Боюсь, что мне редко придется надевать такое дорогое украшение и большую часть времени оно будет лежать в сейфе вместе с другими драгоценностями.

– Кстати, чуть не забыл, – сказал Грег, доставая из кармана рубашки ее обручальное кольцо. – Поскольку ты сейчас дома, надень его и носи, а то, как бы оно случайно не оказалось в прачечной.

Он сам надел ей кольцо на безымянный палец и демонстративно поцеловал руку. Но Линда тут же сняла кольцо, словно оно обожгло ей кожу, и резко заявила:

– Я не хочу его носить!

Она тут же пожалела о сказанном, но было уже поздно. Мать с тревогой взглянула на нее и спросила:

– Линда, в чем дело? Ты должна гордиться этим кольцом!

– Я знаю, – горько ответила она. – Я бы и гордилась, если бы… – Если бы для этого были причины. Но правда заключалась в том, что ей тяжело было вспоминать день их свадьбы. Ведь ей уже тогда было понятно, что Грег женится на ней по принуждению, только из-за того, что, как она полагала, у нее будет ребенок. Теперь их уже ничто не связывает и не существует никакого, даже фальшивого повода сохранять отношения. – Если бы только, – продолжала она, несколько раз сняв и надев кольцо, которое легко соскальзывало с ее пальца, – я не боялась его потерять. Но ты же видишь, мама, что оно так легко снимается, почти спадает. Боюсь, я не замечу, как оно попросту свалится.

– Ничего удивительного! – заявил Грег. – Это все твоя дурацкая диета! Чего ты ожидала, если питаешься одним виноградом и сельдереем!

– Не преувеличивай! – запротестовала Линда.

– Неужели? – с невинным видом переспросил Грег и, обращаясь к родителям Линды, спросил: – Разве вы не видите, что она ест как птичка? Она похудела на два размера с тех пор, как вы в последний раз ее видели, не так ли?

– Это не из-за диеты, – возразила Линда. – Все дело в постоянных разъездах и напряженном графике работы.

И в том, что я совершенно измучилась из-за тебя! Нервные перегрузки и переживания отнюдь не способствуют прибавлению веса, мысленно добавила она.

– Да, но, как говорил твой отец, сейчас ты не в разъездах, – сказал Грег. – Так что до того, как ты вновь отправишься в один из своих изматывающих туров, будь любезна набрать те несколько фунтов, которые ты сбросила.

– Что ж, если это так тебя заботит…

– Меня это заботит, – подтвердил Грег, не делая ни малейшего усилия, чтобы скрыть, что ее поведение кажется ему глупым. – Мне вовсе не хочется постоянно видеть женщину, похожую на рыбью кость. Я полагаю также, что это не самый лучший пример для юных девиц со всего мира, которые наверняка хотят быть похожими на тебя.

– Так не смотри на меня, если тебе это настолько неприятно! Будь уверен, я привыкла быть предоставленной самой себе, а если для тебя это тяжело, то…

Они все больше заводились, забыв о том, что эта перепалка происходит на глазах родителей Линды.

Грег первым спохватился и повторил старый прием – закрыл ей рот поцелуем, который заставил Линду вздрогнуть всем телом. Его губы с такой силой прижались к ее губам, что она едва могла дышать. Она попыталась отстраниться, но Грег прикусил ее нижнюю губу – достаточно сильно, чтобы напомнить ей: если она хочет соперничать с ним в силе, ей лучше заранее признать себя побежденной.

Но самым ужасным было то, что ее тело… и даже сознание, казалось, получали удовольствие от такого насилия! Несмотря на то, что Грег сжимал ее мертвой хваткой, она в смятении думала о том, что будет рада, если это продлится как можно дольше!

Поняв, что Линда признала свое поражение в этой схватке, Грег смягчил поцелуй. Прикосновение его губ стало настолько нежным, что губы Линды сами собой раздвинулись и его язык, проникнув внутрь, нежно заскользил вдоль ее языка и десен.

Линда почувствовала жар во всем теле и внезапную тяжесть внизу живота, заставившую ее слегка раздвинуть бедра. Больше всего ей хотелось продлить этот миг как можно дольше. Хотелось набросить его, словно волшебное покрывало, на их злополучный брак, чтобы, наконец, все изменилось, и они с Грегом навсегда соединились.

Разумеется, он не разделял ее наивных иллюзий. Продолжая разыгрывать раскаяние, он, не выпуская Линду из своих объятий, обернулся к ее родителям, которые словно завороженные наблюдали за этой сценой, и произнес:

– Полагаю, у вас уже не осталось секретов в нашей жизни, и хочу до конца прояснить ситуацию. Дело в том, что…

– Нет! – закричала Линда, охваченная ужасом. Неужели Грег сейчас откроет ее родителям всю правду? Один Бог знает, к чему это может привести! Она резко высвободилась из объятий мужа и повторила: – Нет, Грег! Ты не должен говорить об этом!

– Дело в том, что мы иногда ссоримся. – С этими словами Грег снова привлек Линду к себе и, мягко обхватив пальцами ее затылок, прижал лицом к своему плечу, так что она вынуждена была замолчать. – Должен признать, что обычно в этом бываю, виноват я. Но, по правде говоря, я беспокоюсь, что Линда слишком много времени уделяет модельному бизнесу. Мне бы хотелось, чтобы она больше времени проводила дома, со мной, но при ее напряженном графике это невозможно.

– О да, вы любите ее, – прошептала сеньора Ромеро. – Я все понимаю. Она тоже вас любит. А люди, которые страстно любят друг друга, так же страстно ссорятся.

– И страстно мирятся, – добавил Грег.

– О да! – Сеньора Ромеро не слишком хорошо знала английский, но поняла, к чему он клонит, и улыбнулась. Она подошла к Линде и Грегу и обняла их обоих, словно наседка цыплят. – Итак – провозгласила она, – самое время помириться!

Грег расцеловал обеих женщин, затем взял со столика бутылку коньяка и протянул ее сеньору Ромеро.

– Карлос, я что-то не припомню, чтобы вы носили серьги, но зато помню, что вы любите хороший бренди, так что это для вас. Надеюсь, вы простите нас с Линдой, если мы оставим вас и Марию наслаждаться им в тишине и спокойствии.

После того как сеньор Ромеро поблагодарил его, Грег снова повернулся к Линде:

– Ну, что скажешь, дорогая? Не пора ли отправляться спать?

Линде ничего не оставалось, как последовать за ним. Понимая, что родители смотрят им в спину, она позволила Грегу обнять себя за талию и увести вверх по лестнице в спальню.