Текст книги "Код самоисцеления. Как голова может вылечить тело"

Тема доступного и честного медобслуживания и оказания профилактических медицинских услуг имеет, конечно, политическую подоплеку, и ей нечего делать в этой книге, разве что на периферии. Однако мне кажется важным упомянуть о ней, так как влияние этого обстоятельства вполне реально и его нельзя просто отбросить в сторону. Во время одного из моих визитов в США (тогда я был сотрудником службы политики здравоохранения американского Фонда содружества) Барак Обама инициировал реформу здравоохранения и защиты пациентов. Главной целью федерального акта – пакета законов президента и его администрации – было значительно сократить число людей, не имевших медицинской страховки (в первую очередь тех, кто не мог ее себе позволить). С этим процессом были и остаются связаны крупные преобразования, которые можно наблюдать и осмысливать. Несмотря на то что многие воспринимали реформу как благословение, другие рьяно сопротивлялись изменениям, углядев в них попытку вмешательства в личную жизнь и ограничение права индивидуума решать, что и когда делать со своим здоровьем. К последним принадлежит и Дональд Трамп.

Реалистичные ожидания могут повысить нашу самоосознанность.

Наряду с генетической предрасположенностью мы становимся продуктом условий жизни и общества, в котором живем. Поэтому для явно ущемленных групп социума особенно важно выработать правильное отношение к такой важной теме, как здоровье. Именно это и подразумевается под компетенцией самоисцеления.

Цель этой книги – вселить в людей надежду, однако автор все же хочет оставаться честным. В этом, по моему мнению, нет никакого противоречия. Именно реалистичный и компетентный взгляд на фактическое положение вещей поможет нам открыть возможности и выявить риски и вооружит нас мужеством, необходимым для преодоления разочарований. Реалистичные ожидания усиливают нашу самоосознанность, мотивацию и выносливость. Обещания спасения могут, напротив, в средне– и долгосрочной перспективе навредить нам, расстроить нас, лишить мотивации, если они оторваны от реальности. Поэтому в других главах мы рассмотрим опасности, сопровождающие способность к самоисцелению. Здесь тоже есть аспекты, которые могут ускользнуть из-под нашего контроля.

Ну а пока констатируем вот что: есть факторы, на которые мы можем влиять лишь незначительно или не можем вообще. Так обстоит дело со многими аспектами нашей жизни. Из-за этого можно прийти в отчаяние, что и делают, к сожалению, многие заболевшие. Поэтому я далек от того, чтобы принижать значение подобных проблем или игнорировать их. Однако, мне кажется, было бы резонней сфокусироваться именно на возможностях влияния, которые есть в нашем распоряжении, пусть их не так много. Ведь, с другой стороны, нас подстерегают такие опасности, как ненужные допущения, преждевременные суждения или поспешные приговоры, а то и «теории заговора», которые заставляют нас примерять на себя роль жертвы и грозят превратиться в самоисполняющиеся пророчества. Это сложная область, куда можно заходить, лишь сохраняя осознанное внимание на положительном, на тех вещах, на которые мы можем влиять, – ради здоровья и удовлетворения. В крайних случаях от этого будет зависеть решение вопросов жизни и смерти.

Что мы снова и снова встретим на страницах этой книги – так это мероприятия, которые помогут укрепить наши сильные стороны. Здесь до сих пор много такого, что люди часто полагают невозможным. Но что скрывается за понятием «положительное»? Кто решает, что относится к нему, а что нет? Наше путешествие продолжается. И вы, вероятно, уже заметили, куда нас ведет поиск ответов. В конце концов, у вас постоянно с собой то, о чем пойдет речь в следующем разделе.

Часть II
Все дороги ведут в мозг, а из него – наружу

Мы уже увидели, что хронический стресс принадлежит к числу наиболее опасных врагов наших сил самоисцеления, что он способен дестабилизировать работу вегетативной нервной, гормональной и иммунной систем нашего организма и ввергнуть нас в разлад. Вопреки широко распространенному мнению о том, будто мы не можем оказать никакого влияния на разворачивание стрессовой реакции, потому что она управляется исключительно автономно и неподвластна нашей воле, исследования с медитирующими монахами научно доказали, что есть доступный способ для управления такими процессами. И этих способов может быть даже несколько.

Конечно, в распоряжении монахов имелся внушительный набор упражнений, предназначенных для погружения в себя. Лишь немногие из нас могут похвастать подобным умением, да и они, скорее всего, не так быстро достигают нужного состояния или не хотят его достигать. Однако этот факт не имеет значения, а вот опыт монахов показывает, какой огромный потенциал сокрыт в каждом из нас. Мы можем реализовать его без лекарств, без допинга или вмешательства извне. Эта способность заложена в нас изначально. Только вот как до нее добраться? Как обнаружить этот потенциал и осмысленно применить его на благо собственного здоровья? Как разбудить нашего «внутреннего врача»? Это правильные и обоснованные вопросы. Однако вам предстоит определиться еще с одним моментом: где вообще искать? Мои коллеги-исследователи из Америки обычно отвечают кратко и быстро: «Все дело в мозге». Но так ли это?

Разум важнее всего?

Давайте посмотрим трезвым и осмысленным взглядом на тот орган нашего тела, где принимаются все важные решения. Человеческий мозг весит в среднем 1,2–1,4 кг (мозг мужчин по отношению к весу тела в среднем немного больше, чем мозг женщин) и состоит примерно из 1,1 триллиона клеток. Из них примерно 100 миллиардов нервных клеток (нейронов), а оставшиеся (более 90 %) представляют собой опорные, снабженческие и защитные клетки (нейроглии). Если взять все нервные волокна и аккуратно вытянуть их один за другим, то они растянутся на целых 6 миллионов километров. Однако не стоит представлять собственный мозг в виде спутанного клубка кабеля длиной 6 миллионов километров, так как, в отличие от гирлянды на рождественской елке, нейроны связаны с другими нейронами, число которых может колебаться от 1000 до 5000. Нейроны коры мозга – это нервные клетки коры больших полушарий, они связаны с 25 000 других нейронов.

Кора головного мозга находится во внешних отделах мозга и состоит преимущественно из этих тесно связанных между собой нейронов. Сплетенная структура нейронов и их «укладка» в виде характерных запутанных витков со складками и бороздами между ними придают центральному органу нашей нервной системы тот вид, который мы обычно ассоциируем с человеческим мозгом. То есть около 15 миллиардов нейронов коры головного мозга (их также называют пирамидальными) настолько плотно переплетены между собой, что могут сообщаться друг с другом по трем промежуточным станциям. Это создает гигантские возможности для обмена информацией. Предполагают, что только между нейронами коры насчитывается около 500 000 000 000 000 (=500 триллионов) контактных точек.

С точки зрения исторического развития мы можем условно разделить наш мозг на две системы: старый мозг и новый мозг. Лимбическая система, представляющая собой первую часть, с эволюционной точки зрения гораздо старше, и мы разделяем ее со всеми млекопитающими. Она ответственна за наши чувства, из-за чего ее называют эмоциональным мозгом. Лимбическая система тесно связана с нашим телом, находится глубоко внутри мозга и функционирует очень быстро – как мы уже недавно увидели при рассмотрении стрессовых реакций. Неокортекс человека (более новая, более молодая часть мозга, или же кора больших полушарий) значительно отличается от неокортекса остальных живых существ своими размерами и ярко выраженным характерным фенотипом. В определенном смысле именно неокортекс и делает человека человеком. С точки зрения клеточной структуры он устроен совершенно по-другому, структурирован как лимбическая система и служит исключительно для хранения информации и для связи. «Когнитивный, мозг» (располагающийся прежде всего в передней части[11]11
  Скорее всего, здесь автор имеет в виду лобные доли головного мозга (прим. науч. консультанта).


[Закрыть]) ответственен за мышление, работает медленней, чем его «старший брат», однако способен превзойти его по возможностям – и эта особенность давно уже используется тибетскими монахами.

Как мы уже увидели на примере симпатической и парасимпатической НС, передача информации осуществляется электрическим и химическим способом. При помощи электрического взаимодействия так называемый потенциал действия передается по мембране нервных клеток и их аксонов. Аксоны представляют собой хитрые придатки нервных клеток, обеспечивающие связь с другими нейронами, что действительно немного напоминает кабельную связь. К тому же скорость передачи в значительной степени зависит от изоляции по отношению к окружению, а изоляцию обеспечивают так называемые миелиновые оболочки. Оболочка образована глиальными клетками. При химической передаче нервного импульса нейромедиаторы пересылают информацию в точке (синапс) от аксона одной нервной клетки к дендриту следующей и далее (до тех пор, пока она снова не перейдет в электрический импульс, – так что мы говорим об электрохимическом взаимодействии).

Типичная нервная клетка возбуждается от пяти до пятидесяти раз в секунду. В состоянии покоя нервная клетка сохраняет довольно стабильный мембранный потенциал покоя за счет описанной выше системы организации мозга, где нейроны тесно связаны друг с другом. По крайней мере, в большом мозге это состояние имеет скорее теоретическую природу. Здесь мало удивительного, если задуматься о том, сколько раздражителей воспринимают наши органы чувств даже в расслабленном состоянии, сколько их направляется в мозг и обрабатывается там, не говоря уже о сигналах, идущих изнутри от тела (органов, мышц, костей и пр.). И так же мало удивляет тот факт, что наш мозг, хотя он составляет в среднем всего 2 % от массы тела взрослого человека, потребляет около 20 % от всего объема кислорода, а в экстремальных условиях может даже забирать до 90 % кислорода и глюкозы (в разговорной речи ее называют виноградным сахаром), которая запасает энергию в форме определенных углеводов.

Наш мозг обладает головокружительными возможностями.

Одна эта очень общая информация позволяет признать наличие скрытых и невероятных возможностей, которыми обладает наш мозг. И самое лучшее: мы приходим в этот мир не с ригидным и полностью готовым, т. е. структурированным мозгом. Главный орган нашей ЦНС изменяем и приспособляем, он умеет различными способами реагировать на раздражители, которые поступают в него. Если импульсы становятся слишком сильными, то нервные клетки могут закрыться, усилить оборону и отгородиться. Если они работают на возбуждение, то возможны рост и образование новых нервных клеток, так называемый нейрогенез. Если какие-либо нервные пути используются интенсивно, то связи становятся сильнее и функционируют лучше. Благодаря этой пластичности наш мозг представляет собой нечто большее, чем просто огромный клубок спутанного кабеля, жесткий диск или даже компьютер. Он на всю жизнь сохраняет способность к обучению и изменению.

Такие изменения часто осуществляются, когда релевантные или комплексные раздражители постоянно повторяются или перерабатываются достаточно долго. Даже прессинг времени играет тут определенную роль – из-за него переключатель стресса довольно быстро меняет свое положение на «вкл». Хронический или сильный стресс может снова все испортить или блокировать процесс, а то и повернуть его вспять. В оптимальном случае нужно добавить еще один ингредиент: не страх или принуждение, а мотивацию, готовность к чему-либо, эмоциональный подъем.

Энергия туда течет, куда внимание влечет.

Надеюсь, каждый из нас знает по собственному опыту, что при любви к какому-либо виду деятельности, например при обучении игре на музыкальном инструменте или спортивной тренировке, регулярные упражнения даются гораздо легче и выполняются, можно сказать, играючи. Для этого сам инструмент, песня или человек, сочинивший мелодию, которую мы разучиваем, должны иметь для нас хоть какое-то значение. Он (она/оно) должен быть близок нашему сердцу. Только тогда мы получаем вознаграждение в виде выброса гормонов удовольствия. Мотивация означает динамику, физическое или умственное возбуждение. Речь идет прежде всего об «аппетите», о положительных эмоциях, сопровождающих внутреннее или внешнее стремление к чему бы то ни было. Мы еще поговорим об этом более подробно.

Как именно будет использоваться наш мозг, во многом зависит от вознаграждения, ожидающего нас. Валюта, на которую наша внутренняя система вознаграждения реагирует надежнее всего, называется вниманием. Это не что иное, как одна из форм мотивированной чем-либо любви, будь она направлена на определенного человека, на сильно нравящееся занятие, на некую последовательность действий, на какие-либо материальные объекты или составление планов. Пластичность и приспособляемость возникают только там, куда направлено внимание. Или же, как выражаются в стихах мои американские коллеги: «Энергия туда течет, куда внимание влечет».

Интересно и особенно значимо здесь то, что эти нейропластичность и приспособление не всегда равномерны и единообразны. Они не только меняются в течение дня, но и трансформируются со временем. Наша мотивация не остается постоянной на протяжении всей жизни. На такие вопросы, как «Почему мы делаем то, что мы делаем?» и «Что нас подстегивает в жизни?», на разных этапах существуют различные ответы. Мы все знаем это. То, что в раннем детстве кажется забавным, порождает смертельную скуку в подростковом возрасте, а в старости может вызывать неудержимый смех.

С точки зрения нейробиологии можно выделить три основных группы, или функции, в системах мотивации и вознаграждения, которые мы простоты ради назовем так: тип А, тип В и тип С (в следующей главе рассмотрим их более внимательно). Это не только стадии взросления, такие как ранее детство, юность, старость, хотя возраст играет существенную роль. Под возрастом здесь подразумевается не конкретное количество прожитых лет, а процесс развития и созревания. Для исследования мозга эти типы представляют необычайный интерес, так как при помощи вовлеченных в процесс нейромедиаторов можно в большей или меньшей степени упорядочивать три функции мотивации. Данный факт также подтверждает, что пластичность нашего мозга на протяжении всех стадий жизни не просто меняется, но это происходит по определенным правилам, в соответствии с конкретными принципами (даже если изменения происходят неравномерно в течение жизни и по-разному распределяются в конкретных областях мозга). Трансформация остается для нашего мозга нормальным процессом от колыбели до могилы.

Что именно будет подвержено изменениям, зависит от получаемого нами жизненного опыта. Наряду с событиями, которые происходят «не по нашей вине», под опытом в первую очередь подразумевается наше собственное поведение, наши решения, наши действия. Если в мозге находится главный центр управления поведением, независимо от того, здоровы ли мы или больны, в стрессе или расслаблены, бодрствуем или спим, – то что заставляет его функционировать именно так, а не иначе? И если внимание играет хоть какую-то роль, что притягивает его к «правильным» объектам? Кто или что мотивирует нас на поступки? И какую роль играет в этом процессе вознаграждение?

Глава 6
Почему мы делаем то, что делаем, с точки зрения нейробиологии

А теперь давайте повнимательней рассмотрим три функции мотивации, необходимые для понимания протекающих внутри нашей головы процессов, когда мы действуем (или не действуем). Как уже было упомянуто, их можно связать с процессом развития и созревания, через который мы проходим на протяжении всей жизни. Наш мозг хоть и работает за вознаграждение (американцы говорят – «мозг стремится к удовольствиям»), однако оно не остается все время одинаковым. С точки зрения нейробиолога, особенный интерес представляют основные нейромедиаторы. С некоторыми из них мы уже встречались при рассмотрении стрессовой реакции, так что имеем дело со старыми знакомыми.

Мотивация типа А – воля.

Что толкает нас на то или иное поведение? С одной стороны, наши поступки могут стимулироваться мотивацией типа А – волей. Неудивительно, что в быту именно волю имеют в виду под мотивацией и о ней большинство людей думают в первую очередь, когда речь заходит о побуждениях и стимулах. Мне хочется что-то иметь, чего-то достичь – чего-нибудь такого, к чему стоит стремиться, по моему мнению. Может быть, это приносит удовольствие, удовлетворение, приключение, развлечение или наслаждение. У меня есть цель, моя мотивация имеет направление, я двигаюсь к чему-то в ожидании вознаграждения. Любопытство, предвкушение радости или желание, жажда чего-то также играют свою роль. Мотивация типа А, как правило, реализуется «быстро и интенсивно» – нас манят тленные и бренные моменты счастья и душевного подъема (они также называются «пиковыми» переживаниями или «минутой славы»).

В качестве нейромедиаторов при реализации всех трех типов мотивации включается в работу целый коктейль из различных веществ, которые усиливают действие друг друга или благоприятствуют себе и другим. Одному нейромедиатору управлять всеми этими процессами было бы слишком сложно. При мотивации типа А (и В) мы имеем дело, например, с опиоидными пептидами, то есть в данном случае с эндорфинами. Они также отвечают за регуляцию ощущения боли и выделяются централизованно в гипофизе или в гипоталамусе – двух отделах мозга, которые относятся к лимбической системе и в основном управляют мотивацией. Однако в зависимости от ее типа преследуются разные задачи.

Наряду с эндорфинами в этом процессе играет некоторую роль адреналин, как для мотивации типа А, так и для типа В. Речь идет о прорыве и активности, о росте, поэтому присутствие здесь гормона стресса адреналина не удивляет. Ведущим нейромедиатором для обеспечения воли, то есть, по сути дела, для создания мотивации типа А, выступает другой гормон – дофамин. Если мы говорим о нервном зуде, о выполнении некой задачи или о креативности, то для создания нашей мотивации, как правило, вступает в игру именно он. Он сначала заставляет действовать, а потом сулит вознаграждение. Молекула дофамина представляет собой одну из тех феноменальных молекул, которая приносит нам приятное чувство. Точнее говоря, она делает удовольствие возможным в перспективе и одновременно запускает в мозгу реакцию пластичности и приспособления, а кроме того, стимулирует у нас соответствующее поведение. Если захотеть чего-то очень сильно, испытывая эмоциональный подъем и воодушевление, то такое желание может стать непреодолимым стимулом к совершению тех или иных поступков.

Мотивация типа В – избегание.

Дофамин также играет значимую роль при формировании зависимостей, хотя выступает в меньшей степени как провоцирующий фактор. Однако его действие может быть усилено многими наркотическими средствами. Почти все наркотики тем или иным образом вызывают повышенный выброс дофамина в мозге, особенно в префронтальной коре и в лимбической системе. В результате наступает так называемый «приход» или «кайф», который приносят некоторые вещества. Тот же эффект можно получить, занимаясь разными экстремальными видами спорта или решая трудные задачи.

Мы еще дойдем до так называемого состояния потока (см. стр. 378 и далее). Кто уже понял, о чем идет речь, тот наверняка на собственном опыте ощутил, что представляет собой дофамин и его «родственники», какое ощущение возникает, когда он включается, когда дело спорится, работа кипит и как будто делается сама, без нашего участия. Наше внимание всегда направлено на какую-то цель, мы испытываем доверие и надежду, мы настроены на положительный исход. Одновременно может случиться, что мы замахиваемся на что-то новое, может быть, даже становимся легкомысленными. Но в любом случае речь идет о каком-либо результате, успехе или достижении целей, а также о креативности и нахождении решений. Дофамин также называют гормоном счастья или удовольствия, но в первую очередь мы говорим о воле – а присутствует ли здесь компонент счастья, это уже другая история.

В другом месте будет еще раз рассказано, что мозг как структурно, так и функционально представляет собой довольно сложный орган, поэтому такое наглядное представление и классификация типов мотивации с нейромедиаторами – скорее многогранная модель, имеющая ознакомительный характер. В каждом конкретном случае важную роль играют многие другие биологические факторы, такие как активность энзимов, место выброса упомянутых выше гормонов или же разделение и функциональные возможности рецепторов, то есть точка встречи приемника и передатчика сигналов. И тем не менее в этом оркестре существует своего рода солирующий инструмент или ведущий голос, который можно выделить из общего хора при внимательном прослушивании (или вглядывании с использованием научных приборов). Пусть это всего лишь фрагмент фактической реальности, возможно неправильной или искаженной, однако такой процесс и его описание помогают понять основополагающие принципы мотивации и суть самоисцеления. Мы еще осветим этот вопрос более подробно.

А теперь давайте поближе рассмотрим мотивацию типа В, которая обещает вознаграждение совершенно иным способом, нежели мотивация типа А, а именно – через избежание грозящего несчастья. Здесь мы наблюдаем обратный процесс. Мы чувствуем, предвидим или встречаем угрозу и хотим только одного: уйти от нее. Перед тем как мы получим вознаграждение, например в форме облегчения или чувства безопасности, нам придется испытать страх, стресс или боль – и все это нужно победить, преодолеть или избежать. Вы, конечно же, вспомнили о модели поведения «беги или борись» из стрессовой реакции, потому что она подходит к мотивации типа В. Вместо предвосхищения и снижения страха, как в случае с мотивацией А, мы чувствуем отвращение, напряжение и готовность к экстремальной ситуации.

Может быть, при этом у нас возникает так называемое туннельное зрение или мы становимся агрессивными. В любом случае кортизол и адреналин доминируют, что проявляется сильнее (или становится более определяющим), чем в случае с волей. Что же касается участвующих в процессе структур, то, как описано при рассмотрении стрессовой реакции, наряду с лимбической системой действуют оба пути активации этого процесса (симпатическая и парасимпатическая нервные системы). При избегании особенно возбуждается амигдала (или миндалевидное тело), отдел мозга, расположенный в глубине под висками (в височной доле коры больших полушарий), который включают в лимбическую систему.

Мотивация типа С – нехотение.

Амигдала сильно связана с эмоциями, точнее говоря, она оценивает эмоциональную атмосферу ситуации и особенно сильно реагирует на угрозу. Здесь по большей части находится наш нейробиологический центр страха. Если мы испытываем страх или боязнь, то в работу тотчас включается амигдала При этом также проявляется свойство пластичности мозга: если мы испытываем сильный страх, то амигдала растет. А что будет «удобрением» для роста мотивации, уже не имеет значения.

Если хотите, воля и избегание – два полюса, две крайние точки оси мотивации. В нашем организме постоянно происходит своеобразная игра между мотивациями типа А и В. Бывают не только моменты, когда мы колеблемся, разрываясь между желанием и отвращением (тут нельзя не вспомнить высказывание Карла Валентина[12]12
  Карл Валентин (1882–1948) – немецкий комик, артист кабаре, кинорежиссер, автор скетчей и куплетов.


[Закрыть]: «Попробовать полюбить я, может быть, еще и захотел бы, однако позволить себе это я бы не осмелился»). Бывают жизненные этапы, на которых мы нестабильны и только ищем свой путь. Мотивация типа А относится к потребности роста, автономии и свободе, а мотивация типа В, напротив, к безопасности, выживанию, уходу от чего-либо. От безопасности уже недалеко до сплоченности, что приводит нас к мотивации типа С.

Поэтому рассмотрим повнимательней мотивацию типа С, которая стала известна нам недавно, точнее говоря, ее начали четко отличать от двух других типов лишь в последнее время. Довольно долго ученые исходили из того, что человек балансирует между двумя огнями: волей и избеганием. Однако в действительности есть еще один тип мотивации. Он не находится посередине между двумя первыми, а представляет собой самостоятельный вид. Мотивация типа С называется нехотением. Ее направление – не стремление к чему-то и не убегание от чего-то. Человек просто хочет оставаться в том состоянии, в котором находится в данный момент, сохранять статус-кво, ни к чему не стремясь и не желая ничего избегать. Все дело в принадлежности, следовательно – в одной из форм мотивации сближения, но о приключениях, удовольствии или страстном желании и стремлении к чему-либо речь здесь не идет. Наше внимание также не направлено на получение потенциального вознаграждения в будущем, а полностью связано с настоящим моментом. То положение дел, которое есть сейчас, идеально. Так что здесь мы говорим об искусстве пребывания в текущем состоянии или же об антиподе девиза, приведенного в начале этой книги: «Добра как такового не существует, если сам человек не сотворит его».

При этом мы можем испытывать расслабление, внутренний покой и невозмутимость одновременно с доверием, сочувствием и благодарностью; альтруизм, резонанс с другими и чувство приятия ими, причастности к их обществу. На визуальном примере это выглядит так: мы входим на корабле в порт, бросаем якорь, а стресс, страх и боль отступают на задний план, и более вероятными ощущениями становятся надежда, удовольствие и любовь.

Если мотивация типа А и В выражается в получении быстрого и большого вознаграждения, то амплитуда чувств при типе С сокрыта глубже или менее выражена и не так продолжительна. Тут вам никакого быстрого счастья, никакого кратковременного облегчения, а только удовольствие, идущее из глубин, внутренняя радость, и, если вам уж так хочется (и если вы не сочтете это слишком уж патетичным), благодать, внутренний покой и удовлетворение.

Так что мотивация типа С кардинально отличается от мотивации двух первых типов, поэтому можно провести черту от хотения к нехотению, кратковременному и продолжительному. Она будет находиться где-то между облегчением после успешного избегания и предотвращением нежелательного события. Разница также видна в нейробиологии. Например, при нехотении в коктейле вознаграждения из стрессовых гормонов кортизола и адреналина уже мало что остается от изначальных компонентов. Дофамин, этот неизменный спутник энергичных предприятий и опасных приключений, также отходит на задний план. Доминирующим становится вещество, которое снижает стресс или его восприятие, а вместо этого повышает готовность искать близости с другими людьми, из-за чего его также называют «постельным» гормоном. Речь идет об окситоцине. Поскольку он сопровождает нас с самого рождения и на протяжении всей жизни, мы рассмотрим его подробнее, когда будем говорить о процессе созревания.

В связи с нехотением нужно упомянуть о таких веществах, как серотонин и ацетилхолин. Серотонин – вещество абсолютного действия. Он оказывает влияние на сердечно-сосудистую систему и желудочно-кишечный тракт, влияет на свертываемость крови и тем самым способствует заживлению ран, а к тому же принимает участие в работе центральной нервной системы при возникновении болевых стимулов, осуществлении терморегуляции и сексуальном поведении, изменяет аппетит и настроение человека. Даже в регуляции циклов «сон – бодрствование» он принимает участие.

Поскольку у серотонина столько точек приложения, на которые также можно влиять извне, эта его разносторонность нашла применение в медицине. Его часто называют «гормоном счастья», что отражает его косвенное действие, так как это больше «гормон расслабления». Он заставляет нас остыть, приводит в состояние покоя, особенно когда мы взвинчены, напряжены или недовольны.

Еще один гормон, может быть не такой разносторонний, тем не менее принадлежит к самым важным нейромедиаторам. Он называется ацетилхолин. (На самом деле все нейромедиаторы важны и входят в систему регулирования высшего уровня, причем каждый отвечает за бóльшее количество процессов, чем может показать экспериментальное исследование в пробирке.) На примере ацетилхолина становится ясно, что биология разработала максимальный спектр возможностей из ограниченного числа имеющихся в наличии нейромедиаторов путем различных способов применения, через разные места их вброса (и в разных концентрациях), через разнообразные способы передачи сигнала, а также способы распределения рецепторов.

Ацетилхолин участвует в различных когнитивных процессах и прежде всего связан с концентрацией внимания и процессом обучения. Он играет большую роль в передаче информации между нервными клетками и мышечными волокнами. Он также обеспечивает связь между симпатической и парасимпатической нервными системами, влияет на блуждающий нерв, оказывает эффект на те области в мозге, на которые мы можем воздействовать напрямую, и на вегетативную нервную систему, неподвластную нашей воле и сознанию. Ацетилхолин влияет, так сказать, на все уровни нашего сознания и следит как за внутренней, так и за внешней подвижностью.

Кроме того, на примере его нейробиологического способа действия можно показать нечто еще более удивительное. Он в определенной степени благоприятствует работе механизма, лежащего в основе «Кода самоисцеления». Возьмем лишь одну серию нейробиологических исследований: ацетилхолин регулирует выброс моноксида азота (NO), который препятствует воспалению или понижает кровяное давление, расширяя кровеносные сосуды. Моноксид азота, а точнее, приводимые им в действие нейроны, снижает стресс на молекулярном уровне, например через включение и выключение специфических генов регуляции физиологических и клеточных состояний.

Исследования этого процесса находятся пока в зачаточном состоянии. Однако похоже, что упомянутые выше чувства, такие как связанность, сочувствие, удовольствие, можно проследить вплоть до нашей ДНК, то есть до генетического и молекулярного или клеточного уровня. Они глубоко внедрены в человека на генетическом уровне. Когда тело или мозг «хотят» войти в состояние стресса, в организме производится огромное количество тех нейромедиаторов, которые расщепляют ацетилхолин (купируя тем самым его действие) или заставляют высвобождаться его антагонист, так называемую ацетилхолинэстеразу. Это явление можно использовать в медицине и исследованиях: концентрация антагонистов служит маркером или показателем стрессового состояния и регуляционной способности организма. Там, где много стресса и волнения («движухи»), там присутствует – с наглядной или механистической позиции – много ацетилхолинэстеразы. В состоянии спокойствия и внутренней уравновешенности наблюдается противоположная картина.