Текст книги "Какого цвета убийство?"

Глава 27

Алекс оглядел четырех смехотворно одинаковых господ в темных костюмах с унылыми галстуками. Трое мужчин и женщина, все пожилые, – и вид у них был такой, словно они только что вернулись с чужих похорон. Или репетиции собственных. С самого начала встречи разговор тащился медленно и болезненно, будучи ориентированным на проблемы, а не их решение.

Директора банка были недовольны программой обучения менеджеров среднего звена, которую Алекс только что закончил вести. Закрадывалось чувство, что они просто ищут козла отпущения. Мысли, как назло, все время норовили ускользнуть к звонку Нине несколькими часами раньше. Что же все-таки случилось?

– Есть только один способ сохранить ваши инвестиции в обучение, – сказал Алекс и обвел глазами присутствующих. – Это модель трех «О».

Один из господ пошевелился на стуле. Долгое время он сидел молча, никак не проявляя своего ментального присутствия.

– И что же это такое? – негромко спросил он.

– Отслеживание, отслеживание, отслеживание, – проговорил Алекс с улыбкой. – Вы и раньше отправляли сотрудников на курсы и семинары, не так ли?

Все забормотали в унисон. Да уж, миллион-другой они потратили на обучение за все эти годы.

– Отслеживание, оценка и основательность, если без шуток. Как бывает, когда народ сходит на обучение? Поначалу все ужасно довольны, полны идей и энтузиазма, готовы применять полученные знания и менять мир к лучшему… Прямо-таки не могут дождаться, когда вернутся в офис, чтобы все это реализовывать.

Алекс отметил пару ухмылок – кое-кто уловил в его словах иронию. То есть это все-таки люди, а не мумии.

– Я обзваниваю участников через несколько месяцев после окончания программы. И спрашиваю их: «Что произошло с нашей последней встречи?» Ответ вы наверняка знаете.

– Ничего, – тоскливо протянул один из банкиров.

– Ничего. Когда они возвращаются на свое место, там все как раньше, – продолжал он. – Те же задачи, те же сотрудники. Тот же несправедливый начальник, убогие помещения, неблагодарные клиенты и сжатые сроки. Никто не освободил их от кучи нудных дел, записанных на цветных стикерах, которыми облеплен каждый рабочий стол. И эти воодушевленные люди начинают думать, что и они сами такие же, как были раньше.

Алекс вдруг остановился, прислушавшись к своим словам.

Все как раньше.

Все то же самое.

Он отмахнулся от позывов к рефлексии, пришедших так невовремя.

– Желаемого изменения поведения после обучения не наступает, потому что никто не следит за тем, чтобы новые знания применялись на практике. Материал нужно закреплять, а желание ваших менеджеров менять мир к лучшему – подпитывать. На самом деле все очень просто, – сказал Алекс и дождался, когда слушатели осознают сказанное. – То, что измеряется, будет выполнено.

– Хм, – фыркнула унылая женщина. – Это затасканная истина.

Консультант улыбнулся:

– И тем не менее истина.

Он поднялся со своего места и принялся водить маркером на белой доске, визуально подкрепляя свои слова схематическими каракулями.

– Проблема обычно заключается в том, чтобы выяснить, что следует отслеживать и оценивать. На что обратить внимание в первую очередь. А это, само собой, зависит от поставленной цели. Какой тип менеджера вы хотите иметь?

Один из участников постучал по столу карандашом. Его тонкая шея не заполняла воротник рубашки целиком, отчего он странно топорщился.

– Цели у нас есть. Весной мы их уже формулировали.

– Но управление как процесс – это то, что связывает воедино цели и поведение сотрудников. Они знают, что должны делать, но если этого никто никогда не отслеживает, делать не будут. Как бы то ни было, все это мы легко решим за счет предложения, которое я подготовил…

Один из банкиров застонал и потер лоб. Видимо, буквально увидел, как тысячи крон снова улетают в никуда. Алекс сделал вид, что не заметил.

Достав пять идентичных папок, он раздал их собравшимся и изложил суть своего предложения. Спустя четверть часа, после десятка кивков и негромких «угу», оно было принято мумиями без возражений по поводу цены.

Можно выдохнуть перед следующим совещанием – до места встречи всего десять минут на такси. Он поймал машину, удачно проезжавшую мимо, и сел, плотно закрыв дверь только с третьей попытки.

После десяти лет работы консультантом Алекс начал ощущать усталость. В последний год задачи начали походить друг на друга, как близнецы. Примерно месяц назад он стоял перед группой людей – и вдруг поймал себя на том, что не помнит, где находится и как называется фирма заказчика.

Десять лет назад такое с ним произойти не могло. Он помнил вдохновение и эйфорию, помнил, как почти каждая конференция заканчивалась аплодисментами. Теперь это случалось не так уж и часто.

Алекс разглядывал свое отражение в боковом стекле машины.

Все одно и то же.

Он снова вздохнул.

Глава 28

Переписав начисто первое интервью, Фредрик почувствовал прилив энергии. Как несказанно ему повезло, что он натолкнулся на этот проект! До самого сочельника будет занят под завязку. Оставалось меньше двух недель, и Фредрик знал, что у Мартины все под контролем. В том, что касалось традиций, она никогда ничего не пропускала. Он смутно припоминал, что был какой-то вопрос насчет подарков для Оскара, но он так сосредоточился на работе, что так и не успел об этом задуматься. Надо при случае разузнать у Мартины.

Прошло два дня, и журналист продолжал собирать материалы о Лукасе Свартлинге. Бобби Жигарра, занимавший в концерне должность начальника службы безопасности, оказался самым большим человеком, какого Фредрик когда-либо видел (за исключением его собственного брата): ростом не меньше ста девяноста пяти и шириной с платяной шкаф. Черный костюм на нем прекрасно сидел, аккурат по фигуре, но трудно было отделаться от ощущения, что эти колоссальные бицепсы порвут его при малейшем неверном движении. Ткань натягивалась и трещала, когда Бобби Жигарра устраивался на стуле.

Начальник службы безопасности не терял даром ни секунды. Едва они успели сесть, как он заявил:

– Что ты хочешь узнать? Могу рассказать о Лукасе начиная с две тысячи третьего года. До этого я работал в другом месте.

– Давайте, – сказал Фредрик и запустил диктофон, заряженный свежими батарейками. Жигарра с улыбкой посмотрел на маленький предмет, словно его все это сильно забавляло, затем взял его огромной ручищей, способной, вероятнее всего, одним ударом расколоть череп. Оглядел диктофон, разве что не принюхался, фыркнул, поставил на место и заговорил.

На самом деле он почти слово в слово повторил то, что сказал несколькими днями ранее Кристиан Юнссон. Лукас Свартлинг – волевой и целеустремленный руководитель, умеющий видеть долгосрочную перспективу, знающий, чего он хочет, и умеющий этого добиваться. Кроме того, он не боялся, так сказать, разбить яйца, чтобы поджарить яичницу. Да, в этой отрасли осторожничать и не приходится.

На сей раз Фредрик не стал спрашивать, в какой именно. Вероятно, они хотят, чтобы пока что он сосредоточился на чем-то одном и не распылял внимание. Строго говоря, это была отличная идея. Сколько «мячей» он подбрасывал в воздух, жонглируя, а потом забывал о них? Нередко они потом падали на голову кому-то другому. Ему сразу же вспомнился случай, когда…

– Ты меня слушаешь? – спросил Жигарра и нахмурился.

Непрошеные образы в мозгу Фредрика мгновенно погасли. Последнее, чего он хотел бы в этой жизни, это быть причиной нахмуренных бровей Бобби Жигарры.

– Само собой, – выдавил он из себя и тут же заметил поверх своей руки гигантскую ладонь с волосатыми пальцами. Ладонь надавила несильно, но достаточно, чтобы он почувствовал, на что способен начальник службы безопасности.

– Ты ничего не записываешь, – проговорил гигант и ткнул в его блокнот толстым пальцем.

Фредрик судорожно сглотнул. Он перевел дух и как раз собирался сказать что-то о том, что он не выспался, или что у него сынишка болеет, или что-нибудь еще, как обычно делал, когда требовалось заговорить зубы. Но едва он открыл рот, Жигарра прижал его руку чуть крепче и склонил голову набок. Журналист спешно захлопнул рот.

– Продолжаем? – Жигарра наконец-то отодвинулся от собеседника. Показал зубы, изобразив улыбку. Странно, что клыки у него были обычной человеческой длины.

Кивнув, Фредрик схватился за блокнот и ручку, выдавив только:

– О’кей…

Ни слова не говоря о том, чем занимается их компания, начальник службы безопасности описал, как Свартлинг эффективно, железной рукой создал на предприятии выдающуюся корпоративную культуру.

– Базовые ценности выбиты в камне, – заявил Жигарра. – Честность, коммуникация, ответственность.

Журналист строчил в блокнот так, словно от этого зависела его жизнь.

– Например, честность, – продолжал Бобби. – Недостаточно просто сказать, что мы должны быть честны друг с другом. Прежде нужно договориться, что в действительности мы имеем в виду под честностью. В данном случае: всегда во всех ситуациях говорить правду. Иного пути нет.

– Но ведь правда бывает опасна, – осторожно возразил Фредрик. – Например, она может повредить отношениям. Ведь не все ее выносят.

Жигарра ухмыльнулся.

– Тому, кто не выносит правды, у нас делать нечего.

Это звучало как констатация факта. Вполне справедливая, надо сказать.

– А как это связано с Лукасом Свартлингом?

Гигант поправил запонку на манжете неожиданно элегантным движением.

– До того, как пришел Лукас, царило положение, более всего смахивающее на войну. Все воевали против всех, никакие решения не принимались. Он заставил нас выбрать сторону. Принять всеобщие непреложные ценности. Он объединил нас, так что мы в последнюю минуту смогли отвоевать рынок у конкурентов.

– Вы его очень уважаете, – подметил журналист.

– Еще бы. Если б не он, я сейчас, скорее всего, был бы мертв.

– Страшно подумать. Так, а если вдруг кто-то не желает играть по этим строгим правилам…

– На отступников мы не смотрим сквозь пальцы. Здесь мы работаем друг ради друга. Тот, кто не готов постараться ради другого, у нас надолго не задержится.

– Что вы имеете в виду?

Жигарра провел пальцем по шее слева направо и ухмыльнулся. Очень смешно.

– Ну правда, что вы имеете в виду?

– Если я прямо сейчас расскажу тебе, что мы делаем с отступниками, придется тебя убить.

Журналист замер, но потом попытался рассмеяться, быстро что-то черкнув в блокноте. Смех прозвучал сухо и вымученно. Бобби Жигарра тоже захохотал, и, когда они расстались, эхо этого хохота еще долго звучало у Фредрика в голове.

Глава 29

Габриэль Хельмарк оглядел зал заседаний. Понедельник, на часах – пять вечера. Несколько раз ему приходилось переносить совещание, пока все не улеглось.

Сундстрём смотрел на него.

Корель смотрел на него.

Нильсон смотрел на него.

Нина сидела и что-то писала, пару раз бросив на комиссара короткий взгляд.

Каждый из них слышал, как Эва Аксберг кричала: «Убийца!» Никто ничего не говорил, но все понимали: она имела в виду вовсе не снайпера, который выпустил пулю в голову ее мужа.

Стрелок лежал, укрывшись за строительной сеткой, натянутой на реставрируемом доме. В пыли отпечатались следы – не менее тридцати различных пар обуви. Найти и проверить ДНК заняло бы целую вечность. Никакой гильзы, никакого послания от снайпера в форме очевидных подсказок. Никакого оружия. Ни единого плевка, чтобы сдать на анализ.

Комиссар полиции заглянул в свои бумаги. От бездействия он потихоньку сходил с ума.

Смерть Рогера Аксберга констатировали через десять минут после того, как убитый покинул кабинет Габриэля Хельмарка. В соответствии с какими-то идиотскими инструкциями его тело на всех пара́х отвезли в Каролинскую больницу. Вылечить «пациента» не представлялось возможным. Госпожу Аксберг положили там же, в закрытое отделение, вероятно, дав мощную дозу снотворного. В себя она так и не пришла, явно двинувшись головой. И ее можно понять.

– Давайте будем реалистами, – проговорил комиссар. – Мы имеем дело с новой бандой.

– Никто из наших старых знакомых не справился бы с такой задачей, – согласился Сундстрём.

Он произнес вслух то, что знали все. Среднестатистический преступник мог сформулировать предложение из нескольких слов, чаще всего не имел никакого образования, сидел дома в майке в обветшалом пригороде и раздавал указания о том, кого нужно поколотить и на каком углу лучше сбывать героин. Забудьте изысканных негодяев из кино, которые одинаково хорошо стреляют с обеих рук и танцуют танго. Среднестатистический преступник знает только один язык – насилие – и применяет его ко всем: к мужчинам, к своим и чужим женщинам, к своим и чужим детям. Столь четкая, слаженная и продуманная операция таким просто не по плечу.

Хельмарк заставил себя сосредоточиться. Здание полиции осаждали журналисты всех мастей: телевидение, газеты, местечковые и международные, с микрофонами и камерами. Весь огонь взяли на себя специалисты по связям с прессой, но от этого было не легче.

Комиссар достал пачку бумаг.

– Здесь у меня примеры писем, составленных шведскими преступниками. – Он указал на экран, где висело письмо Рогеру Аксбергу. – Сравните сами. «Заплати иначе мы тебя убем». «Плати долг. Иначе мы тебя уберем. Твою шлюху жену. Твоих сопликов детей. Плати а не то пожалееш». «Твоя удача зокончилас. Ты умреш сволоч!» На этой записке виден также рисунок в правом нижнем углу – то ли череп, то ли Дональд Дак… Грамматика хромает на обе ноги. Письмо же, которое вы видите позади меня, написано безупречно. Сухо и официально.

Он оглядел группу.

– Не все преступники безграмотные, – сказал Сундстрём.

– Безграмотные вообще не умеют писать, – сумничал Нильсон.

Нина промолчала.

– Мы говорим о человеке или о людях, с которыми мы раньше не сталкивались, – не без раздражения продолжал комиссар Хельмарк. – Сейчас нам совершенно не нужно, чтобы какой-нибудь идиот выложил прессе детали о том, как умер Рогер Аксберг. И почему, – он нахмурился. – В особенности – почему.

– Там толпилось множество людей, – проговорил Нильсон, не затрагивая вопроса «почему». – Вдруг был и кто-нибудь из тех, кто знал его в лицо?

– Остается надеяться, что это не так. Если нам повезет, окажется, что никто не осмелился подойти настолько близко, чтобы увидеть, чьи мозги растеклись по лестнице.

Нильсон вычеркнул какой-то пункт в своем блокноте.

– Нужно проверить всех стрелков в стране.

– Профессиональных стрелков? – переспросила Нина.

– Снайперов. По словам криминалистов, выстрел совершил профи высочайшего класса. У него было всего несколько секунд. Дистанция – сто тридцать девять метров. Учитывая углы, расстояние и направление ветра, они считают, что такой выстрел мог положить в цель только суперопытный стрелок.

Нина кивнула.

– Я возьму это на себя.

Больше они так ни к чему и не пришли. После двадцати минут обсуждений на холостом ходу Хельмарк завершил совещание. Вернувшись в свой кабинет, он прослушал автоответчик на телефоне. Девять газет и три телеканала. Полный набор.

Глава 30

Время зимнего волшебства пришло и ушло. Дети баловались и радовались подаркам (Оскар в особенности), а у Фредрика и Мартины секс в рождественскую ночь получился лучше, чем за последние месяцы. Все праздники они ели до отвала, принимали гостей и пили слишком много вина. А что такого? Рождество бывает только раз в году.

За время первого этапа работы над проектом перед глазами Фредрика прошла целая череда любопытных персонажей. Возникало вполне стойкое ощущение, что в фирме Свартлинга принята своеобразная культура приспособленчества. Все, с кем он общался, были если и не отлиты по одному образцу, то казались близки к этому. Следующего героя интервью звали Конни Мёллер.

Ожидая его в кафе «Альберт» на Биргер-Ярлсгатан, Фредрик позвонил Мартине. Ему показалось, что она встала еще в четыре утра и уехала на работу. Хотя это были дни между Рождеством и Новым годом, и она могла бы себе позволить поспать подольше. Но у жены тоже были свои дедлайны. Это повторялось каждую зиму, когда приближался конец декабря.

– Привет, это я, – Фредрик отпил глоток кофе и переложил трубку в другую руку.

– Привет, – ответила она. – Что-то случилось?

– Нет, ничего. Сижу вот в кафе на Биргер-Ярлсгатан…

– Ага.

Он отхлебнул еще кофе.

– Фу, мне кажется, им пора очистить кофеварку от накипи. Думаю, надо дать им парочку советов. Ведь так они теряют клиентов.

– Но ты ведь не поэтому позвонил? – спросила Мартина.

Фредрик услышал, как на заднем фоне зашуршало. Поскольку, находясь на работе, она, собственно, работала, он предположил, что сейчас Мартина сидит, зажав трубку между ухом и плечом, и перелистывает бумаги, ища какой-то суперважный документ.

– Да нет, я просто хотел узнать, как ты. Я спал, когда ты уходила.

– Не хотела тебя будить. Дорогой, я…

– Как ты считаешь, спальню тоже стоит перекрасить? Мы ведь весь второй этаж уже закончили.

– Ты чего-то хотел?

– Мне надоели обои, – пожаловался Фредрик.

– Послушай, я должна идти, у меня важное совещание. Ты приготовишь ужин? Я положила в холодильник четыре куриных филе из морозилки. К пяти они должны разморозиться.

– Ужин будет, как всегда, в шесть, – вздохнул он. – И у нас еще осталась еда с Рождества.

Тренировки, приготовление пищи, садовые работы – в их семье все происходило в определенное время. Удобно – это правда, но как же спонтанность? В самом начале их совместной жизни Мартина ввела правило: ужинать всегда в шесть часов. Почему? Потому что к этому времени всем будет проще приспособиться. Сперва жена постоянно оставляла ему напоминания, что в 18:00 они должны сидеть за столом.

Фредрик хотел есть тогда, когда проголодается, но Мартина была непреклонна. Когда они заведут детей – что у нее, конечно же, тоже было запланировано, – исключительно важно будет иметь постоянный распорядок дня. В ответ на это он шутливо спросил, не пометить ли в календаре даты для занятий сексом. Когда она согласилась с разумностью такой мысли, он взорвался. «Боже мой, и правда, почему бы заранее не запланировать страсть и желание потрахаться! Это же всегда случается по расписанию!» – крикнул он тогда. Это не произвело на нее никакого впечатления. Эмоциональные всплески Мартина не воспринимала. К тому же она терпеть не могла вульгарные выражения. Она просто дала ему проораться, затем спокойно спросила: «Ты закончил? Мы можем продолжить беседу как цивилизованные люди?» Он закончил. И они продолжили.

– Нужно время, милый, чтобы еда приготовилась, – напомнила она ему теперь.

– Да я знаю. Как дела с тем сотрудником, который клал деньги в свой карман?

– Я наметила план. Он уже реализуется, если я правильно понимаю. Спасибо тебе за подсказку. Ты знаешь толк в нетривиальных решениях. Мне пора.

Она повесила трубку.

– Люблю тебя, – произнес Фредрик в наступившую тишину. Вздохнул и положил мобильный телефон в карман.

Мёллер опаздывал на десять минут. Журналист огляделся по сторонам – впервые с тех пор, как переступил порог кафе. Зал был заполнен наполовину. Чуть в стороне сидели несколько подростков с синими кругами вокруг глаз. Они выглядели как выбравшиеся из могилы. Волосы у всех одинаково торчали дыбом, и Фредрик стал развлекаться, пытаясь угадать, которые из них парни, а которые девушки. Да, непросто сейчас быть подростком. Если это вообще когда-то было просто…

За другим столом сидели две новоиспеченные мамаши с такими же синими кругами вокруг глаз. В этом городе хоть кто-то высыпается? В сетках обоих колясок теснились пакеты – видимо, покупки с распродаж между праздниками. Казалось, одна из мамаш уже прошла точку невозврата. Фредрик подумал, что она как обезжиренное молоко: жиденькая, с синевой по краям. Волосы у нее были сальные, она судорожно сжимала большую чашку с чаем, словно все будущее зависело от того, удержит ли она ее в руке. Коляска заходила ходуном, из ее недр донесся громкий плач, и журналист заметил, как женщина замерла, еще крепче вцепившись в чашку. В ее глазах читалась бездонная тоска.

– Я больше не могу, – прошептали ее губы куда-то в стол, пока подруга продолжала что-то рассказывать. Фредрику показалось, что она сейчас заплачет, но мамаша положила руку на ручку коляски и принялась качать ее.

Должен ли он подойти? Сказать пару утешительных слов? Рассказать о своих детях, заверить, что младенчество быстро кончается. Что вернется и нормальный сон. Быть новоиспеченным родителем – тяжелая ноша, он это прекрасно знает. Но ведь она с подругой…

Пока он метался, у него зазвонил телефон.

– У Мёллера возникли проблемы, он не сможет прийти. Свяжемся с тобой, когда это станет актуально. Завтра встречаешься с Дальгреном.

Человек на другом конце провода положил трубку до того, как Фредрик успел хоть что-нибудь спросить. Вероятно, возникла острая проблема с выполнением плана продаж. Или же он задержался у начальника службы безопасности Жигарры.

Мужчина допил последние капли давно остывшего двойного эспрессо и покинул кафе под младенческие вопли. Нет, не станет он вмешиваться. Но все же – бедная женщина!

* * *

Фредрик почувствовал, что ему нужна музыка, чтобы продвинуться дальше. Надеть наушники и выкрутить громкость на максимум – словно закрыть дверь во весь окружающий мир. Только он – и грохочущий хард-рок. Это дает такой прилив креатива! Так что он потратил два часа на то, чтобы закачать на жесткий диск пару новых альбомов. Когда это было сделано, не смог найти свои наушники. Порылся в ящиках у Мартины, но ничего интересного не обнаружил. Тщательно уложил каждый предмет на место. Неизвестно, как она отреагирует, если заметит, что он копался в ее вещах.

Фредрик остановился, ухмыльнулся сам себе. Неправда. Он прекрасно знает, как она отреагирует. Искушать судьбу не стоит.

К этому моменту он успел переписать свои заметки и послушать записи. Проблема становилась все более очевидной. До сих пор он переговорил с пятью людьми. Все они рассказывали одну и ту же историю. Как бы он ни изгалялся, пытаясь сбить интервьюируемых с проторенной дорожки, они неизбежно возвращались к одному и тому же. Свартлинг – выдающийся стратег и тактик, объединяющая сила, герой без изъянов. Настоящий спаситель.

В этом-то и заключалась проблема.

История необязательно должна быть правдивой, но она должна ощущаться как правдивая. А это значит, что в ней не должно быть никаких супергероев. Это реальная жизнь, детка. И именно поэтому у него получится плохая книга. Нет, не плохая. Убийственно никудышная – вот самое подходящее определение. Он занимается тем, что пытается слепить скучнейшую третьеразрядную книжонку.

Из настоящего журналиста он превращается в обычного… литературного негра. Заглянув внутрь себя, Фредрик задался вопросом, почему он не прислушался к своей журналистской интуиции, не разыскал нескольких человек за пределами данного ему списка. Всегда важно получить независимую оценку.

Куда же подевался его профессионализм?

«Наверное, старею, – мрачно подумал он. – Сенсоры, которые обычно спасают меня от таких подводных камней, вышли из строя».

Он подумал о материалах, лежащих перед ним. Факты необязательно неверны. Но все так чудовищно скучно… Пора действовать другими методами. Он и так уже затянул. Пришло время браться за дело. Фредрик потер лицо и решительно поднялся, готовый сворачивать писательские горы.

Сперва только еще одну чашечку кофе…