Текст книги "Тайна ведьмы Урсулы"

Навье к озеру нельзя

Словно прогоняя мо́рок, Багник опомнился, потряс головой, заросшей вереском, и с необыкновенной для своих размеров прытью, бултыхнулся в зловонную трясину. Ырка, возникший за его спиной, тут же начал проваливаться в болото. Его затягивало медленно, но неумолимо, при этом жёлтые хищные глаза по-прежнему были устремлены на Юсинь. Чёрный дух не сопротивлялся, не барахтался, не цеплялся за кочки и за этот туманный мир. Когда всё было кончено, Багник снова появился перед оцепеневшей, готовящейся разразиться рыданиями Юсинь.

– На голос твой, наверное, приманился! – крикнул Болотный дух. – Любит Ырка девушек молодых обманывать, тепло забирать. Ума не хватило– собственную душу сберечь, вот у других и отнимает. Прошлым летом такой же чёрт обманом нескольких девиц здесь поцеловал, а я должен был, – Багник споткнулся на слове, потупился и уже тише продолжил – Должен был по договору с Урсулой следить за ним. Только пропустил в тот раз Ырку, хитрый он оказался…

«Я заберу твоё тепло!»– снова зазвучало в голове Юсинь страшное шипение.

Урсула сказала, что спасительницами оказались крылатки– они заклевали Ырку, превратив в труху. Но зачем Юся вообще понадобилась чёрному духу?

– Говорю– красиво поешь! – Болотный дух вдруг закричал Юсе в самое ухо, и она поняла, что погрузилась в раздумья слишком глубоко. – Прямо светишься! – Багник икнул. – Хочешь моей второй женой стать?

Юсинь закашлялась:

– Я м-ма-маленькая ещё, не-нельзя м-мне…

– Ну как знаешь, – Багник нахмурился и снова закричал – Условия у меня тут царские– королевной станешь, никому в обиду не дам!

– М-меня Урсула ж-ж-ждет, – соврала Юся и отползла назад, – она с-сердиться б-будет.

Болотный дух подскочил на месте:

– Дурья моя башка!!! Я с этим Ыркой о ней забыл совсем!!! До чего же все-таки Ырки мерзкие! В последнее время спасу от них нет– только успевай хватать, в болото тянуть– голова из-за них в решето превратилась!!! И откуда их столько повылезло???

– Я д-дорогу не п-помню, з-заблудилась, – Юсинь не желала больше слушать про Ырок, ей хотелось поскорее убраться отсюда. Она промокла, замёрзла и была голодна. – В-вы п-поможете мне?

– Я бы помог, – прокричал Багник, – а кто Ырок ловить будет? Меня за прошлого Урсула чуть не убила! Но ты не бойся, птица певчая, я тебе сопровождающую выделю– она до самого Озера проводит.

– Д-до озера? – переспросила Юсинь.

– Оттуда до Урсулиной избушки рукой подать! – Багник шлёпнул по поверхности зловонной жижи три раза. – Навье к озеру никак нельзя…

Юсинь заметила, что болото чуть заметно дрогнуло, и из него словно вышел звук, похожий на тот, который получается, если прыгать в резиновых сапогах по асфальтным лужам…

Морок удался

Рыська перебрал все бутылки с заклинаниями. Колдовства в них оставалось на самом донышке. Но мальчику-коту хватило бы и крошечной капельки– сейчас главное вспомнить правильную последовательность. Урсула учила когда-то, что, чтобы вызвать мо́рок, достаточно опустить чайную ложку тумана в стеклянную миску с тремя каплями из настойки 12 колющих растений. Компоненты необходимо вливать друг за другом в верном порядке, а иначе можно ошпариться или ослепнуть. Рыська уже зачерпнул ложечкой туман, заползающий в комнату из приоткрытого окна, и нашёл бутылки с нужными магическими настойками. Но мальчик-кот никак не мог припомнить что за чем следует… Ему надо было торопиться, потому что Межевик стучал в дверь в третий раз. Духу могло показаться странным, что крылатки не горланят в ответ, и никто не спешит пригласить гостя войти.

Рыська дрожал, хвост ходил из стороны в сторону, ему с трудом хватало сил сдерживаться, чтобы не завопить от страха. Он готов был ошпариться– в конце концов, терпеть боль ему уже приходилось, но он совсем не был готов ослепнуть.

Оповещающий колокольчик над дверью продолжало трясти, и Рыська, зажмурившись, всё-таки решился соединить в миске колдовские компоненты. Положившись на удачу, он соединил их в той последовательности, в какой нашёл. Лишь только последняя капля настойки соскользнула в миску, комнату тут же заполнил серебристый узорчатый дым. Он струился вокруг Рыськи, обвивал его, цеплял, приклеиваясь к шерсти липким скотчем, а когда закончил свой странный танец, гибкой лентой протиснулся в щёлку двери.

Рыська выдохнул с облегчением, Морок удался на славу…

Межевик собирался постучать в четвёртый раз, когда дверь наконец распахнулась. Перед ним стояла величественная Урсула. И вид у неё был, как показалось Межевику, даже строже обычного. Дух привычно скукожился, стараясь казаться меньше.

– Зачем пожаловал? – спросила ведьма и, не приглашая в дом, вышла за порог. – Мне казалось, ты с моим помощником всё уже обсудил. Хотя знаешь, – ведьма сделала паузу, – неплохо, что ты здесь. Я ведь так и не сказала тебе спасибо за то, что. – Рыська судорожно подбирал слово, в котором не было бы злосчастной буквы «р». Морок на такую мелочь, как картавость, не действовал, а Рыське словно нарочно хотелось произнести что-то вроде «сделжал слово» или «лассказал о том, что слышал».

– За что спасибо? – разулыбался Межевик. – Разве вы уже знаете о моем подвиге?

– Я хотела сказать спасибо за то, что выполнил обещание, данное мне. – Урсула с любопытством взглянула на духа – А ты о каком подвиге?

– Я поймал у нашей границы человека!

– Человека? – Урсула была явно удивлена. – Откуда ему тут взяться?

– Я тоже удивился, – Межевик ободрился, расправил плечи. – Хотел за ним немного понаблюдать, но тот набросился на меня, рвал на мне шерсть, кусался, плевался, грозился, что расправится здесь со всеми.

Брови Урсулы поползли вверх:

– Плевался? – переспросила она.

– Да! – Почувствовав, что его рассказ действительно заинтересовал ведьму, Межевик принялся махать ручищами, изображая драку. – Он бил меня, плевался, стараясь попасть в глаза, чтобы ослепить, а я с трудом уворачивался. Мои силы были на исходе, но тут я подумал о вас и о том, как бы вы расстроились, узнав, что к нам пробрался человек. К тому же со злом…

– И что ты сделал? – спросила Урсула.

– Я набрался мужества, уклонился от ударов и плевков, схватил человека за ноги, закинул на плечо и, добежав до болота, бросил его туда. А перед этим в доказательство своей победы я когтями отрезал у неё шерсть, – Межевик улыбнулся.

– У неё? Это была девушка? – крикнула Урсула, и дух вздрогнул.

– Это была очень сильная девчонка, – Межевик вытащил из-за спины длинные рыжие волосы.

Урсула попятилась, а споткнувшись о порог, чуть не упала.

– Ты… ты… что ты наделал? – прошептала она.

Межевик был в замешательстве.

– Я сражался с ней, я думал, вы наградите меня. Она ведь со злом к нам пришла, она ведь могла кому-нибудь тут навредить, она ведь. – Межевик выронил волосы и отступил на несколько шагов назад.

– Убилайся отсюда, чтобы я тебя больше не видела!!! – закричала Урсула и выставила вперед руку с горящим в кольце камнем – Сейчас сожгу тебя, чтобы знал как без моего лазлешения в моей Стлане людей жизни лишать!!!

Межевик упал и, закрыв морду лапами, завыл:

– Простите меня, простите. Я не буду больше никогда, я испугался просто, я не буду больше.

– Убилайся, я сказала! – крикнула Урсула, подобрала с земли выпавший трофей и, повернувшись к Межевику спиной, скрылась в доме.

Миры вокруг тебя

Страна Туманов встретила Юсинь неприветливо. Даже несмотря на то, что туман вокруг был жидким, как разбавленная водой густая каша, и Юся могла хорошенько рассмотреть всё вокруг. И даже несмотря на то, что болотный дух насыпал в Юсину руку горсть кроваво-алой клюквы, а также отправил с Юсинь таинственную сопровождающую, которая должна была показать верную дорогу. Несмотря на это всё, в мире по ту сторону живых необыкновенно холодно, тоскливо и страшно…

У Юси во рту лопнула ещё одна кислая ягода– чувство голода поутихло. Под ногами пружинил ковёр из увядшей листвы, кое-где обрываясь, он победоносно выставлял на суд бледному свету неопрятные зелёные травинки. Фиолетово-бирюзовая дымка стелилась по земле, расходясь от каждого Юсиного шага, словно круги по поверхности тихого озера. Отчего-то лес пах затхлостью и пылью.

Юсинь двигалась неуверенно, к тому же Болотный дух запретил ей смотреть назад.

– К-кто в-вы? – спросила Юся. Пару раз, поворачивая голову налево и делая вид, что смахивает с лица невидимую паутинку, упавшую с дерева, Юсинь замечала позади чьи-то голые ноги. Зеленоватая, пятнистая кожа обтягивала косточки пальцев– ноги скорее принадлежали скелету, чем живому человеку.

Навья молчала. Юсинь решилась спросить снова:

– П-почему м-мне н-нельзя п-посмотреть н-на в-вас?

– Потому что тогда ты умрёшь. – Голос незнакомки оказался настолько скрипуч и тонок, что мог вполне принадлежать мальчику-подростку. Наверное, именно поэтому Юся не совсем прониклась ужасом произнесённых Навьей слов.

– М-медуза Г-горгона м-могла у-убивать в-взглядом, а ещё В-в-василиск из Г-гарри П-поттера. – Юсе вдруг так сильно захотелось повернуться, что, чтобы удержаться от этого порыва, ей даже пришлось крепко обхватить себя руками.

– Не знаю, о ком ты говоришь, – Навья шла за Юсей бесшумно. Её движение можно было определить лишь по лёгкому влажному дуновению, дотрагивающемуся до Юсиных волос на затылке.

– В-вы у-уже у-убивали?

– Они сами звали меня, – проскрипела незнакомка. – Я ничего не могу с этим поделать. Меня зовут, и я должна прийти.

– Н-но к-кто м-может з-звать в-вас п-по собственной в-воле? – Юсинь была поражена, с её губ сорвался страшный вопрос – В-вы с-сама с-смерть?

– Нет, – Навья отвечала спокойно, не торопясь. – Я всего лишь печаль, тоска и безысходность. Прихожу к тем, кто оплакивает смерть близких слишком долго. Я прихожу к тем, кто готов уйти вслед за ушедшими. Они встречаются со мной взглядом, полным горя, получают облегчение и умирают…

– Э-это н-нечестно, – Юсинь почувствовала, что её начинает трясти, ноги перестают слушаться, становясь тяжёлыми, как чугун. – К-каждый имеет п-право г-горевать о с-своём л-любимом и б-близком человеке с-столько, сколько х-хочет… К-кто определяет г-где «слишком» н-наступило, а г-где ещё н-нет?

– Я всегда вижу, когда мне пора появиться, – Навья коснулась правого плеча Юсинь, – сейчас нам туда…

Юсю передёрнуло, но она послушалась. Дорогу, устланную листьями, сменяла каменистая тропинка.

– М-может, п-правильнее сначала п-предупредить ч-человека? – Юся никак не могла успокоиться. – В-ведь о в-вашем с-существовании н-никто не д-догадывается!

– Как ты думаешь, сколько миров вокруг тебя? – спросила Навья, и Юся услышала в её голосе искреннее любопытство.

– Н-не з-знаю, в к-космосе м-миллиард г-галактик, – Юся растерялась. – Н-никто н-не знает т-точной цифры…

– Я спрашиваю, сколько миров вокруг ТЕБЯ? – Теперь в голосе незнакомки Юсинь уловила насмешливые нотки. Навья над ней потешалась.

– Е-есть м-мой м-мир и в-ваш м-мир, – Юсинь начинала злиться, – п-при чём з-десь э-это?

– Я так и думала. – Навья хихикнула. Так противно и злорадно, что Юсе пришлось сжать саму себя в объятиях ещё крепче, чтобы не повернуться. Ей до дурноты хотелось взглянуть в эти наглые глаза. – Я знала, что ты ответишь именно так, – в голосе Навьи по-прежнему слышалась улыбка, но уже без злорадства. – Каждое животное и каждое растение, каждая букашка или микроб, каждое существо или дух– это отдельный мир со своей вселенной. Миров вокруг тебя столько, что ни одно создание никогда не сумеет сосчитать их. Человек же наивно полагает, что знает всё обо всём, и правила его личного карманного мира должны распространяться на все остальные. Но ведь термит, живущий в термитнике, в чаще далёкого безлюдного леса, даже не догадывается о существовании людей. Он не догадывается об их привычках, заботах, страхах и любви к саморазрушению. Не догадывается он и о том, что люди однажды могут разорить его термитник…

Юся не могла больше терпеть. Вся накопленная обида, злость, отчаяние рвались сейчас наружу. Им не оставалось места внутри– они выплёскивались кипятком из закипевшего чайника.

– Значит, считаешь людей термитами? – прокричала Юся, не запнувшись, и обернулась…

Любовь

Милька вырисовал шариковой ручкой буквы Юсиного имени, поставил толстенькую запятую и задумался. Нужно ли Юсе его признание, не посмеётся ли она над ним? Его взгляд упал на толстую книжицу в фиолетовой обложке, лежавшую на компьютерном столе. В ней жили Юсины волшебные картинки. Созданные простым карандашом, иногда они казались правдоподобнее окружающих предметов. Ландыши в вазочке, комнатные кактусы, листья и цветы самых разных форм, щенок с опущенным ухом, большеносая птица на ветке дерева, головастики на ладони, а ещё много-много маленьких сентиментальных сердечек возле Милькиных многочисленных портретов… Юсинь подарила Мильке этот блокнот в прошлом году, после того как призналась, что влюбилась… Что могло измениться?

Милька погладил блокнот по шершавой обложке, вздохнул и написал:

«Пишу тебе, потому что хочу понять, чем я обидел тебя. Мне важно знать причину. Мне важно знать её! Я долго боялся признаться, хотя чувствовал, что не признаваться тяжелее. Теперь я не боюсь. Кто-то скажет, что нам ещё рано любить и это глупости. Но я знаю, и ты знаешь, что это не так. Ведь я люблю, как мы с тобой болтаем о пустяках, как ты улыбаешься, а на твоей левой щеке появляется ямочка. Люблю твои родинки и веснушки на носу, зелёные глаза и солнечные волосы. Юся, я люблю тебя!»

Милька поставил точку, несколько раз прочитал написанное и скривился.

– Нет. Это совсем не то. Совсем, – сказал он вслух и скомкал лист.

Cекунды до конца

Темнота в доме Урсулы сгустилась. Она так легко в него просочилась, как если бы жилище было не надёжной постройкой с плотно закрытыми окнами и непроницаемой крышей, а открытым ночному небу шатром из кучки наспех перевязанных верёвкой веток. Но Рыська не торопился зажигать свечи– кому теперь нужен свет? Он остался один в этом доме. Хозяйка по-прежнему безмолвствовала, и лишь далёкий и слабый стук сердца ещё напоминал о том, что она жива. Крылатки висели на кухонных крючках сталью застывших ножей. Древняя печь, помогавшая Урсуле излечивать больных от страшных недугов, неумолимо остывала и, похоже, не желала, чтобы её разжигали вновь.

Рыська, свернувшись в клубок, не отрываясь, глядел на отрезанные Юсины волосы. Они лежали на столе и будто бы всё ещё слегка светились. Мальчику-коту не надо было видеть пробравшегося в Страну Туманов человека, чтобы догадаться, что это была Юсинь. Не зря Урсула утверждала, что в его крови есть ген хищника– он отличает и запоминает запахи, лучше обычной кошки… Волосы точно принадлежали Юсинь. В этом нет никаких сомнений. Они принадлежали той самой девочке, которая стала для Рыськи другом. С ней было интересно, и смешно, и не скучно, и… Мальчик-кот жалобно мяукнул. «Это даже холошо, что хозяйка умилает не узнав о том, что случилось с Юсинь здесь, – подумал он. – Она бы не пележила такого, она бы не смогла… Глупый, тлусливый, услужливый Межевик, чтоб тебе было пусто! Но зачем Юся к нам велнулась, как ей вообще удалось найти вход?»

Большие глазастые часы над старинным буфетом звякнули, возвестив дом о том, что настала пора ужинать. Но Рыська ничего не ел. Он даже не проверял свою кормушку-ловушку, в которую попадались такие лакомые синицы. Мальчик-кот давно утратил аппетит, потому что знал, что, если вот-вот не случится настоящего чуда, случится настоящая беда. Два чуждых друг другу мира перемешаются, как два несовместимых ингредиента, и тогда плохо будет абсолютно всем… «Интелесно, сколько часов, минут, секунд осталось до КОНЦА?»– Рыська с грустью посмотрел на часы. Зелёные, голубые, каштановые глаза на них вращались в разные стороны. Ресницы непонимающе хлопали. Мальчик-кот помнил, что Урсула с помощью часов могла вернуться в нужный момент прошлого и изменить в нём незначительные детали. Но, как именно она это делала, он, увы, не знал.

– Как бы плигодилось мне сейчас это знание, – прошептал мальчик-кот, накрылся пушистым хвостом, как одеялом, и уснул.

Ведьма?

Значит, считаешь людей термитами? – прокричала Юся, не запнувшись ни на едином звуке, и обернулась. Перед ней стоял безобразно худой ребёнок. Тонкая, зеленоватая, в старческих коричневых пятнах кожа обтягивала кости. Они просвечивали сквозь неё, как карандашный рисунок через кальку. Волосы Навьи спускались до пояса листьями болотной осоки. Вместо одежды, на шее, кое-как прикрывая наготу, болталась длинным шарфом ткань, напоминающая изъеденный гусеницами лист травы. Над головой ребёнка кружили слепни и мошки. Навья стояла перед Юсинь, заслонив глаза ладонями.

Внешний вид Навьи настолько ошеломил Юсю, что она забыла, зачем вообще обернулась. По спине и ногам забегали мурашки– страшно представить, что могло бы случиться, не спрячь существо свой смертельный взгляд.

– Я… я… – Юсинь снова начала запинаться, – х-хотела с-спросить, п-почему ты т-так от-тзываешься о людях? В-ведь они р-разные.

– Как мне к ним ещё относиться, если они не умеют ценить то, что имеют? Вот ты, например, – проскрипела Навья и слегка раздвинула пальцы на одной руке, – поставила на кон жизнь, лишь бы доказать мне свою правоту.

Страх перед Навьей стал расти внутри Юси, увеличиваясь и набухая, словно место, ужаленное осой. Юсинь ощущала, что уставшие ноги, давно уже не слушавшиеся её, сейчас и вовсе откажутся повиноваться. И она постыдно распластается на земле перед этим невозмутимым жутким существом…

– Ты м-могла у-убить меня с-сейчас и, н-наверное, б-была бы права, – сказала Юсинь, медленно опускаясь на колени. – З-зачем ты з-закрыла г-глаза?

Существо молчало. В ожидании ответа Юся с боязнью вглядывалась в щёлку между пальцами разжатой Навьиной ладони. Там колыхалась чернота.

– Я тебе не нужна, – наконец ответила Навья. – Тебе нужна Урсула, а Стране Туманов – помощь…

– Стране Туманов? – переспросила Юсинь, без сил усаживаясь на холодные камни тропинки. – Или п-помощь н-нужна Урсуле?

– Страна Туманов и Урсула– одно целое. Им нужна твоя помощь, ведь у тебя есть сила ведьмы. Я увидела это, как только Багник вызвал меня тебя сопровождать. – Навья снова плотно сомкнула пальцы руки. – В нашем мире что-то нарушилось, он без разрешения проникает к людям, а это неправильно.

– В-ведьма, – грустно повторила Юся.

– Посмотри через плечо– там виднеется Озеро, – сказала Навья, – дальше я не пойду. Видеть себя в отражении воды равносильно самоубийству.

Юсинь повернулась. Вдали голубела пуговица небольшого Озера.

– Только не верь озёрным служанкам, – проскрипело существо Юсе в спину.

– П-почему? – спросила Юсинь, снова разворачиваясь к своей проводнице. Но Навьи уже не было… – С-спасибо, – сказала Юся пустоте и впервые за то время, что находилась в Стране Туманов, позволила себе от души расплакаться.

Забавная игрушка

Служанка Озёрного духа играла на берегу с каплями жемчуга. Кончиком острого зуба она проделывала в каждом камушке маленькое отверстие и нанизывала получившиеся бусины на длинную водорослевую нитку. Ожерелье выходило на славу. Но, когда русалка собралась украсить им свою лебяжью шею, она услышала плач. Девушка выбралась из воды и, как улитка, оставляющая за собой влажный скользкий след, проплыла по земле в направлении любопытного звука. Он был непривычен русалке– неестественно звонок и надрывист. Служанка Озёрного духа скользнула на тропинку, выложенную камнями, и остановилась. Плакал человек. Девочка с торчавшими в разные стороны рыжими волосами. На ней были грязные разорванные в некоторых местах штаны и песочного цвета рубашка.

Девочка лежала на холодных камнях, закрыв лицо руками, и ревела.

Русалка подкралась ближе. Её заворожил этот плач, ведь она так не умела.

Юсинь стало больно плакать– в груди что-то жгло, голову сдавили невидимые тиски. Юся всхлипнула, вытерла слёзы и села. Она неожиданно подумала о маме с папой. Интересно поверили бы они ей – расскажи она о том, что пережила? Поверили бы они ей, признайся она в том, что ведьма? И как они сейчас без неё – сердится ли папа, что Юся сообщила о ночёвке у подруги короткой смс-кой? А что, если родители всё-таки усомнились, решив обзвонить всех одноклассниц? И вдруг Милька пришёл к ним домой спросить о Юсинь и рассказал, что никакая давняя подруга не приезжала? Может ли случиться, что у мамы от переживаний начнутся преждевременные роды и Юсин братик пострадает?

Юся вспомнила крошечный синий чепчик, который они с мамой выбирали в магазине товаров для новорожденных. Тогда она живо представила себе аккуратный бантик из шёлковых тесёмочек под нежным подбородком малыша. Она обязательно нарисует его. Мелками в одном из трёх своих блокнотов. Нарисует спящим, улыбающимся, играющим…

Юсинь успокоилась– ей нельзя расклеиваться. Не теперь, когда она почти дошла.

* * *

– Как ты здесь очутилась? – спросил внезапно кто-то, и Юся увидела совсем близко прекрасную девушку. Её длинные русые волосы струились до самых пяток, кожа светилась, нижнюю часть туловища покрывали едва заметные переливчатые чешуйки. С девушки стекала и капала на камни вода.

«Русалка», – поняла Юсинь (похоже, она переставала чему-либо здесь удивляться) и поднялась с земли.

– М-мне н-надо к У-урсуле, я её у-ученица, – ответила Юсинь. Несмотря на предостережение Навьи, озёрная служанка не внушала Юсе опасений– в её серых глазах не читалось угрозы.

– Почему ты так разговариваешь? – спросила девушка.

– К-как т-так? – удивилась Юсинь.

– Будто идёшь, но спотыкаешься на каждой кочке, – русалка, подобно собаке, наклонила голову набок.

– М-моё с-спотыкание н-называется «з-заиканием», – Юсинь снова улыбнулась. Ей сделалось смешно от того, что русалке это вообще интересно. – Учёные до с-сих п-пор не п-пришли к единому м-мнению о том, п-почему оно п-появляется. Кто-то с-считает, что в-виной т-тому гены, к-кто-то н-называет причиной п-пережитые в детстве п-потрясения.

– Забавно, – сказала русалка и подошла к Юсинь ещё ближе. Точнее, она скользила, почти плыла. – Забавно разговариваешь, – русалка попыталась улыбнуться, но у неё плохо получилось. Походило на кривую ухмылку. – Я всегда хотела такую игрушку.

– И-игрушку? – переспросила Юся. – Это т-ты обо м-мне?

– Да, – озёрная служанка наклонила голову на другую сторону. – У других сестёр много забавных игрушек.

– Н-но я н-не и-игрушка. Ж-живое создание в-вообще не м-может быть и-игрушкой!

– Мы бы вместе делали с тобой ожерелья, ты бы рассказывала мне забавные истории, – русалка, похоже, не слышала Юсю. – Я бы слушала тебя, расчёсывала твои волосы. Они у тебя такие спутанные и совсем не блестят…

– И-извини, у м-меня н-нет на это в-времени, – Юсинь сделала несколько шагов, демонстрируя своё желание закончить разговор.

– Тогда возьми хотя бы это, – попросила девушка и протянула жемчужные бусы. – Я сделала их сама. Ты будешь вспоминать меня, и мне будет приятно.

Жемчуг подмигивал, поблёскивая на солнце, а русалка снова пыталась улыбаться. Под её ногами уже расплылась приличных размеров лужа, а, немного пообсохнув, озёрная служанка заметно потускнела и подурнела. Юсинь стало её жаль.

– Я в-возьму, с-спасибо, – Юся забрала подарок. – О-оно очень к-красивое…

– Я знаю. Мне пора возвращаться к господину, – сказала девушка и заскользила к озеру. – Ты понравилась мне, ты забавная.

Юсинь промолчала. Она никогда не думала о себе в таком ключе. В заикании нет ничего забавного, и уж тем более она не годилась в подруги русалке. Хотя, наверное, окажись здесь Юся при других обстоятельствах, ей бы захотелось полюбопытствовать, как там всё под водой устроено.

Девушка спускалась к озеру, оставляя за собой мокрый витиеватый след. И поскольку им обеим было по пути, Юсинь тихо следовала рядом. Перед её глазами возник белый лист бумаги, на котором по возвращении домой она непременно нарисует улитку. Вместо склизкого тела слизняка из раковины будет высовываться голова девушки на тонкой лебяжьей шее…

– Прощай, – произнесла русалка, когда они очутились у кромки озера. – Спасибо, что проводила меня.

– П-прощай, – кивнула Юся.

– У меня есть последняя просьба, – русалка уже была по подбородок в воде. Длинные русые волосы плавали по поверхности, путаясь в цветах разбросанных по озеру кувшинок. – Надень, пожалуйста, ожерелье, я хочу посмотреть, идёт ли оно тебе.

Юсинь в задумчивости посмотрела на подарок. Интуиция подсказывала ей, что этого делать не стоит. Юся не могла себе объяснить, но она чувствовала, что кто-то внутри неё сейчас словно скребёт мелом по гладкому стеклу. Однажды Юсинь не поверив своему доброму подсказчику, уже переложила решение на плечи случайности. Повторять ошибку ей не хотелось.

– Я бы с р-радостью н-надела его, – замялась Юся, – но я п-правда о-очень спешу. В-вам ведь н-наверняка и-известно, к-какая Урсула м-может быть в гневе.

– А разве это долго– надеть украшение? – Русалка попыталась придать своему кукольному лицу жалобное выражение. Но, как успела заметить Юсинь, с эмоциями у озёрной служанки дела обстояли плохо.

– С-смотри какое у-узкое здесь г-горло– Юся повертела перед русалкой бусами. – П-придётся п-перевязывать, ч-чтобы я с-смогла п-примерить.

– Действительно такое узкое? – спросила русалка и потянулась к ожерелью.

– Ещё к-какое, – улыбнулась Юсинь и уже собралась уходить, но вдруг запястье руки обхватили тонкие, режущие, как бритвой, водоросли. Блестящие бусины ожили и принялись спрыгивать с нитки, на которую были нанизаны. Они плюхались в воду, а водоросли стягивались всё сильнее. Юся попыталась отцепить их свободной рукой, но нити тут же обвились и вокруг второго запястья. Юсинь в испуге взглянула на русалку. Кукольное лицо изменилось– оно больше не было прекрасным. Впавшие, как у мертвеца, пустые глаза, острые, как у хищника, зубы. Прозрачная голубая вода почернела, закипая вокруг русалки большими и маленькими пузырями.

– Ты забавная, я всегда хотела такую игрушку, – сказала служанка Озёрного духа и, поймав кончик водорослевой нитки, потянула Юсю на себя.

Юсинь упала вперёд, больно ударилась носом о выступающий из земли камень. Из носа пошла кровь.

– Нам будет весело вместе, – русалка снова потянула за нити, – тебе лучше не упрямиться.

Но Юся упиралась ногами, загребая ими грязь, дёргалась, крутила связанными руками.

– Я сильнее тебя, – озёрная служанка оскалилась – Ты знала, что русалки очень сильные?

Несмотря на отчаянное Юсино сопротивление, её неумолимо затаскивало в озеро. И, когда Юсинь погрузилась в воду с головой, она признала, что вырываться больше не имеет смысла. Юся не умела плавать. Правда, пока ещё она держала в лёгких остатки воздуха, но у неё вот-вот кончатся силы, чтобы удерживать его. Озёрная служанка в невесомости свободно парила перед самым лицом Юси и улыбалась. На этот раз улыбка удалась ей. Русалка снова была прекрасна.

– Не упрямься, – повторила она. Изо рта у неё выплыло несколько пузырей. Только сейчас Юся заметила на шее за ушами жабры. – Выпусти воздух, будем играть.

Юсинь подняла голову. Несмотря на то что её затащили в воду мгновение назад, над ней оказалась непроницаемая толща воды. Сквозь неё не мог пробиться даже самый пронырливый луч света. Вырваться отсюда было невозможно.

– Быть обычным живым человеком не так интересно, – русалка коснулась Юсиных рук и расслабила стягивающие запястья водоросли. – Вот увидишь, тебе понравятся наши игры.

Юсинь глядела, как нити водорослей медленно расплетаются, освобождая её руки, и снова вспомнила тесёмки на купленном для братика чепчике. Сил держаться не оставалось. Юся выпустила воздух и что есть силы со злостью выкрикнула: «Пошла прочь!» Вода тут же залилась в неё, наполнив, словно пустую вазу.

Последнее, что увидела Юся, – это какое-то насыщенное красное свечение…