Текст книги "Тайна ведьмы Урсулы"

Каким-то чудом

Юсинь шла вперёд не оглядываясь. Она уставилась в замерзающее зеркальце, поворачивая к тем тропинкам, на которые оно ей указывало. Внутри деревянной коробочки плыли верхушки деревьев с запутавшимся в их ветвях лиловым туманом.

Страну Туманов человеку не обойти и за целую жизнь. Лишь бестелесные существа способны, без труда перемещаясь по здешним хитросплетённым дорожкам, добраться до нужного места. И если бы не зеркальце Урсулы, Юся наверняка блуждала бы в тумане целую вечность. Юсинь шла заговоренной тропой, минуя золотое пшеничное поле, заросли шиповника, поляну цветущего папоротника, и думала о своих родителях. Думала о неродившемся братике и о том, какой день недели сейчас в её родном мире, утро там или уже вечер. Она думала о том, простил ли её Милька или в отместку уже отыскал того, кем теперь будет восхищаться вместо неё.

Всю дорогу Юсинь ощущала обжигающий спину взгляд. И хотя Леша не было видно поблизости, это наверняка был он. Хранитель леса с любопытством ждал развязки, ему, должно быть, не терпелось выиграть спор.

Юся шла не оборачиваясь и надеясь, что обещанный Урсулой спутник уже оберегает её.

Она шла и шла, пока не почувствовала, что больше идти не может. Остановившись, чтобы передохнуть, она вдруг увидела вдалеке домик. На не слушающихся ногах, качаясь из стороны в сторону, словно пьяная, Юсинь побежала в его направлении и упала.

Но ей не было больно, она вообще ничего не ощущала, кроме своего прыгающего от восторга сердца. Впереди действительно оказалось их с Милькой тайное убежище– «изба-читальня», заброшенный домик в самой глубине дубовой рощи. Юсинь нашла выход. Она нашла!

Юся поднялась и снова собралась бежать, но внезапно почувствовала, что не может пошевелиться. Её ноги словно вросли в землю, превратившись в корни дерева.

«Никто не ждёт, – услышала она в своей голове шуршащий голос. – Ты остаешься».

Юся в ужасе предприняла новую попытку шагнуть. Но ничего не вышло. Она стояла и безмолвно смотрела туда, где осталась вся её жизнь. Ей, как всегда, хотелось плакать, но отныне Юсинь умела сдерживать слёзы. К чему они теперь, разве есть в них сейчас хоть какой-нибудь смысл? Юсинь уже собралась было произнести «Остаюсь», как неожиданно ей померещилось, что в окне дома мелькнула чья-то тёмная фигура.

Юсе так хотелось верить своим глазам, но она ужасно боялась, что сама себя обманывает.

Леш всё ещё удерживал её на месте, и она потянулась вперёд одним только туловищем.

Тень в окне исчезла– если в доме и впрямь кто-то находится, он, возможно, спускается по лестнице. Сердце Юсинь сжалось, застыло в ожидании.

«Остаёшься», – настойчиво повторил Леш.

– Нет! Не о-останусь!!! – громко закричала Юся, потому что из дверей дома вышел высокий миловидный мальчишка. Это был Милька.

Он замер на ступеньках, прислушиваясь и вглядываясь. Затем резко сорвался, побежал прямо к Юсинь и тоже крикнул: – Юся!

Милька бежал, размахивая руками, а Юсинь стояла, будто она примёрзшая к железу сосулька, и боялась обернуться. Она по-прежнему чувствовала на своей спине горячий взгляд Леша. Ему ничего не стоило закрутить её, запутать дороги. Милька исчезнет, словно мираж, и Юсинь больше никогда его не увидит.

«Беру своё слово обратно, – услышала вдруг Юся голос Леша, и всё внутри похолодело. – Ты всё равно остаёшься!»

«Но это нечестно!»

«Всё равно!»

Милька был уже совсем близко, и Юся в отчаянии прокричала:

– Я н-найду ученицу! А если не н-найду, т-то вернусь сюда с-сама! Обещаю! Слово м-моё непоколебимо!

– Что ты говоришь, я не слышу?! – Милька почти добежал до Юсинь, и она обернулась…

Позади, на невысоком пне, припорошённое ворохом листьев лежало её пропавшее оранжевое пальто. Деловые муравьи сновали по нему туда-сюда– казалось, оно лежит тут целую вечность.

Милька остановился на расстоянии шага.

– Что ты тут делаешь? – спросил он и с удивлением вытаращился на Юсины волосы – Мне показалось, что ты их обрезала…

Юсинь не могла поверить в то, что с ней произошло. Леш отпустил её! Она свободна! И Милька каким-то чудом оказался там, где его не должно было быть. Милька, родной, хороший, милый, любимый!

– П-прости м-м-мен, п-пожалуйста, за то, ч-что я тебе т-тогда н-наговорила, я н-не хотела, я до-должна была, п-потому ч-что… п-п-потому, – Юся закрыла лицо руками. Её так трясло, что она не могла произнести разборчиво ни одного слова. Чёртово, чёртово заикание!

Юсинь считала, что давно приноровилась к нему, сумела нащупать слабые места, научилась не проигрывать всухую. И всё же иногда, в такие минуты, как сейчас, ей хотелось вынуть из себя голос и заменить, как неисправный механизм или разрядившуюся батарейку. В такие минуты она страстно завидовала тем счастливчикам, которые не боролись с невидимым противником всякий раз, когда извлекали мысли на поверхность.

Юся чувствовала, что ей хочется плакать. Она устала бороться. Особенно теперь, когда самое страшное позади, когда дверь в Страну Туманов закрылась и она опять свободна. Особенно потому, что рядом стоял Милька. А у неё не было сил с ним объясниться. Юсинь устала.

Милька хотел что-то сказать, но заметил, что Юся пошатнулась.

Он тут же подскочил к ней совсем близко. Слишком близко для того, кто всего лишь хочет поддержать потерявшего равновесие человека. Юсинь растерянно отняла руки от лица, тогда Милька склонился ставляла свой первый поцелуй.

Сотню раз ей виделись подробности, от которых она, в стеснении вспыхивая румянцем, тут же отмахивалась. Ей рисовалось, что первый поцелуй будет необыкновенным, но даже в самых смелых своих фантазиях она не воображала, что от него взлетают в воздух множество разноцветных светляков. Вертясь над головой Юсинь, они то и дело опускались на волосы, отбрасывая пёстрые блики. Юся закрыла глаза и не дышала так долго, что, наверное, могла бы умереть. «Настоящее волшебство, – думала она, ощущая на своем лице тепло Милькиного дыхания. – Волшебство первого поцелуя».

Постепенно светляки растаяли в воздухе, как тают на ладони крупинки снега. Юсинь открыла глаза. Милька долго и молча смотрел на неё, и она тоже молчала в ответ.

– Ты когда-нибудь расскажешь мне, что с тобой произошло? – наконец сказал он, улыбнувшись.

– Расскажу, – ответила Юсинь не запнувшись и добавила – А знаешь ли ты, Милька, сколько миров вокруг тебя?

Юсинь больше не заикалась, а кроме того, теперь точно знала, что сдержит данное слово и отыщет ученицу для Урсулы чего бы ей это ни стоило. Пусть это будет одноклассница Ленка Гришина, увлекающаяся изучением чёрной магии, или рыжеволосая Лапухина. Пусть это будет кто угодно! Потому что она– Юсинь останется здесь, в своём мире, в своём собственном волшебстве, рядом с Милькой! Она будет бороться за своё счастье, будет отстаивать его столько, сколько сможет!

* * *

В кармане Юси осталось лежать зеркальце. В мире людей оно, разумеется, не покрывалось инеем, не служило его владельцу чудесным компасом. Но в него, если сильно захотеть, можно было увидеть ведьму Страны Туманов, её кота-помощника и огромных серых птиц с чёрными, острыми как ножи клювами. А если попросить зеркальце быть добрым, то можно с ними и поговорить…

Хороший сын

На Рыське был надет его лучший вязаный свитер, лучшие штанишки, лучшие и совершенно новые красные подтяжки. Шерсть кота-помощника пушилась и блестела, словно после купания, – ни одной проплешины, ни одного шрама. И ни одного намёка на то, кем он в действительности является. Старый потрёпанный кот снова превратился в жизнерадостного милого Рыську.

Рыська вскочил на подоконник, высыпал на него лоснящиеся стручки красного перца.

– Готово! – радостно мяукнул он хозяйке. – Лучший обелег на всём свете!

– Лучший! Лучший! – загорланили эхом крылатки, кривляющиеся под потолком, словно макаки.

– Рысенька, там на Просительной полянке Ничка чего-то выжидает. Пойди, узнай зачем пожаловала. Мне себя в порядок привести надо. – Урсула достала маленькое зеркальце, поправила на голове ободок, усеянный небольшими белыми розами. – Негоже перед духами в таком виде показываться.

– Ничке обелег нужен, – отозвался довольный Рыська, подтягивая красные лямки на штанах, – от людей обелег. Когда вы болели, она плиходила жаловаться, что люди замечать её начали, и я пообещал сдулу влучить чего-нибудь от такой напасти.

– Напасти! Напасти! – повторила самая крупная крылатка и кувыркнулась через голову.

– Не понадобится ей оберег, – улыбнулась ведьма своему отражению. – Всё отныне хорошо в Стране Туманов. Всё как прежде. – Урсула отвлеклась от зеркала на секунду, повернулась к коту-помощнику. – Но ты всё равно сходи. Вручи ей стручок перца, пусть повесит на шею.

Рыська послушно кивнул и скрылся за дверью.

Ведьма проводила помощника взглядом, поднесла зеркальце к губам, дунула. Его поверхность дрогнула, точно подёрнулась гладь воды, и Урсула увидела Юсинь.

Она сумела вернуться домой. Умная, добрая, такая же упрямая, как её бабка.

– Хороший у меня сын, такую девочку воспитал, – сказала ведьма вслух и дунула на зеркальце вновь. Теперь она видела в нём лишь своё довольное морщинистое лицо.

Её счастье не могла омрачить даже предстоящая встреча с Лешем. Ей надо заключить с ним новый договор, чтобы на этот раз не рисковать спокойствием жителей Страны Туманов. На этот раз она сдержит своё слово.

Отчего так?

Межевик нашёл себе отличное место. Лучше нельзя было и представить. На складе продуктов в городском магазине темно и всегда есть чем поживиться.

Дух устроился за сетчатыми мешками с овощами и фруктами, здесь он чувствовал себя царём. Он выбирал лучшую еду, а ту, которая с гнильцой или недозрелая, разбрасывал по полу, каждый раз заставляя толстую уборщицу охать в испуге и недоумении.

Межевик был доволен выбором– как только продукты начинали заканчиваться, «человеки» сразу же подвозили новые. Дух часто потешался над ними, устраивая мелкие пакости: то тюк сверху на голову грузчику уронит, то в чью-нибудь штанину вцепится. Человек дёргает ногой, не может понять в чём тут дело, а невидимый Межевик покатывается со смеху, трёт лапищами слезящиеся от хохота глаза. И всё бы хорошо. Жить бы Межевику здесь да жить. Но тоска снова подкараулила его.

Приснилась Межевику накануне родная нора, и вдруг до смерти захотелось ему пожевать своей любимой жвачки из еловой смолы и пчелиного воска. Переворачивается дух с бока на бок, не спится ему. Пинает он со злости мешок с проросшей картошкой, бросается помидорами в опостылевший шумный вентилятор.

Нет. Нигде и никому не был Межевик нужен. Не было ему места в мире людей, не было ему места в мире духов. Отчего так?

* * *

Весь новый день Юсинь провела в своей комнате, непрерывно размышляя о своих дальнейших действиях по поиску ученицы для Урсулы.

Поднявшись, Юся подошла к окну, облокотилась на широкий подоконник и увидела, как в окно стучится клювом крохотная птица. Люди говорят, что это плохой знак, но Юся в последнее время окончательно перестала верить в приметы. Она потянула за ручку и впустила птичку в комнату. Вблизи она оказалась миниатюрной копией крылатки– серая, с тяжёлым чёрным клювом, как у тукана.

– Помогать! Защищать! – прогорланила птица и нагло уселась Юсинь на плечо. – Спутник! – добавила крылатка, гаркнув это Юсе в самое ухо.

– Вот так помощник, – рассмеялась Юсинь. – От тебя больше проблем будет, чем помощи.

– Помощи! – повторила птица.

Юсинь закрыла окно и случайно задела локтем цветочный горшок. Он шумно грохнулся на пол. Собиравшиеся вот-вот раскрыться бутоны белого эухариса смялись, стебли поломались.

Юся наклонилась, собрала руками рассыпавшуюся землю обратно в горшок, сложила в него изувеченное растение и вернула на подоконник.

– Прости, – сказала она цветку и опустила над ним ладонь.

– Прости! – прогорланила мини-крылатка на плече.

Когда Юсинь отвела руку в сторону, бутоны эухариса поднялись вслед за ее ладонью и тут же распустились. Цветок вновь благоухал как в ни в чём не бывало..