Электронная библиотека » Трейси Шевалье » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 18 апреля 2022, 08:03


Автор книги: Трейси Шевалье


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

По-настоящему наши беды начались, когда мне было одиннадцать: в тот год мы потеряли папу. Говорят, он сам был виноват в том, что крайне неудачно упал однажды ночью, возвращаясь в Лайм по каменистой тропе. Он клялся, что не был пьян, но все мы, конечно, чувствовали запах спиртного. Ему повезло, что не разбился насмерть, но несколько месяцев он так и не вставал. Застекленные шкафы он делать не мог, а те антики, что находили мы с Джо, приносили нам сущие гроши, так что долг, который у нас и без того имелся, значительно увеличился. Мама говорила, что после того падения он ослаб настолько, что не смог противостоять простуде, которую подхватил несколько месяцев спустя.

Грустно мне было терять отца, но предаваться горю времени не было, потому что он оставил нас с большими долгами и без единого шиллинга в карманах – меня, Джо и маму, которая носила ребенка, родившегося через месяц после того, как мы похоронили папу. Нам с Джо пришлось поддерживать мать и едва ли не на руках внести ее в церковь на Кумб-стрит, где состоялся погребальный обряд. С обеих сторон подхватывая ее под руки, доставили мы туда маму, но что же за зрелище являли собой мы все, явившись на похороны, которые даже не могли оплатить! Пришлось проводить подписку по всему городу, и большинство жертвователей пришли посмотреть, на что они потратились.

Потом мы уложили маму в постель, и я отправилась на взморье, как делала почти каждый день, похороны там или не похороны, хотя все-таки подождала, чтобы мама уснула. Она расстроилась бы, если бы узнала, куда я иду. Для нее падение папы с утеса, когда ему надлежало быть в своей мастерской, было лишь Божьим свидетельством в пользу того, что нам не следует тратить так много времени на антики.

Я шла в сторону Чармута, следя за приливом, который поднимался слишком медленно, чтобы меня застигнуть. Миновала Церковные утесы и узкий участок, где взморье изгибается, чтобы затем широко распахнуться, и нависающий Блэк-Вен – серые, коричневые и зеленые полосы скального камня и травы, похожие на шерсть полосатой кошки и соскальзывающие вниз куда более полого, чем отвесные кручи Церковных утесов. На взморье в том месте медленно стекает густая жижа голубого лейаса, доставляющая сокровища тем, кто захочет основательно в ней порыться.

Я копалась в глине, так же как делала это на протяжении столь многих лет вместе с отцом. Охота возле утесов служила мне утешением. Я забывала, что отца больше нет, и думала: стоит только обернуться – и он окажется сзади, склонившийся над камнями или ковыряющийся в скальной трещине палкой, работая в своей манере, пока я работаю в своей. Конечно же, его не было там ни в тот день, ни на следующий, сколько бы раз я ни оборачивалась, чтобы поймать его взгляд.

В голубом лейасе я не нашла ничего, кроме черепков белликов, но я и их взяла, хотя с отломанными кончиками они ничего не стоили. Приезжие желали покупать только длинные беллики, предпочтительно с целыми кончиками. Но если уж я что найду, мне трудно снова бросить это наземь.

Однако среди скал я обнаружила совершенно нетронутый аммонит. Он идеально ложился мне в ладонь, и я обхватила его пальцами и сжала. Мне хотелось кому-нибудь его показать; всегда хочется показать свои находки кому-то еще, чтобы тем самым подтвердить их подлинность. Но папы со мной не было. Я закрыла глаза, чтобы не заплакать. Мне хотелось держать в руке этот аммик, стискивать его и думать об отце.

– Привет, Мэри. – Надо мной стояла Элизабет Филпот, темным силуэтом на фоне серого света. – Не ожидала застать тебя здесь сегодня.

Не видя выражения ее лица, мне трудно было судить о том, что она думает по поводу того, что я предпочла прийти на берег, а не оставаться дома и утешать маму.

– Что ты нашла?

Я кое-как поднялась на ноги и протянула ей аммик. Мисс Элизабет взяла его.

– Надо же, какая прелесть! Это ведь Liparoceras? – Мисс Элизабет любила ввернуть названия, которые сама называла линнеевскими. Иногда мне казалось, что она так делает, чтобы пустить мне пыль в глаза. – Кончики ребер все целехоньки, да? Где ты его нашла?

Я указала на скальную породу у нас под ногами.

– Не забывай записывать, где и что ты находишь, в каком слое породы, а еще дату. Это очень важно. – С тех пор как я выучилась в воскресной школе чтению и письму, мисс Элизабет все время зудела, чтобы я делала этикетки. Ее взгляд скользнул ниже по взморью. – Как ты думаешь, прибой нас не застигнет?

– У нас есть еще несколько минут, мэм. Я скоро пойду обратно.

Мисс Элизабет кивнула, понимая, что я бы предпочла возвращаться не вместе с ней, а в одиночку. Она не обижалась: собирателям окаменелостей часто хочется побыть одним.

– Да, Мэри, – сказала она, прежде чем уйти. – Мы с сестрами очень скорбим о твоем отце. Я зайду к вам завтра. Бесси испекла пирог, Луиза раздобыла какое-то успокаивающее средство для твоей матери, а Маргарет связала шарф.

– Вы очень добры, – пробормотала я.

Мне хотелось сказать: какой нам прок от шарфов и укрепляющих средств теперь, когда нам нужны уголь, хлеб или деньги? Но сестры Филпот всегда относились ко мне хорошо, и я понимала, что лучше не жаловаться.

Сильный порыв ветра вывернул поля шляпки мисс Элизабет. Она поправила их, плотнее закуталась в шаль, а потом нахмурилась:

– Где твое пальто, девочка? Ведь без него холодно.

– Мне не холодно, – пожала плечами я.

На самом деле мне было холодно, но я ничего не замечала, пока она об этом не сказала. Я забыла надеть пальто, да и все равно оно для меня было слишком маленьким и сковывало мне руки, когда требовалось, чтобы они были свободны. В тот день мне было не до пальто.

Я подождала, пока мисс Элизабет дойдет до излучины взморья, прежде чем пойти обратно и самой, по-прежнему стискивая в руке аммик. Прямая линия ее спины, видневшаяся далеко впереди, служила мне каким-никаким ориентиром. Лишь добравшись до Лайма, я получила возможность увидеть кого-то еще. У Пушечного утеса позади нашего дома прогуливалась группа лондонцев, приехавших к нам под конец сезона. Когда я проходила мимо, ко мне обратилась какая-то леди:

– Что-нибудь нашла?

Я, не думая, раскрыла ладонь. У леди захватило дух, она схватила аммик и стала показывать его остальным.

– Девочка, я дам тебе за него полкроны, – заявила леди, передавая мой аммик одному из мужчин и открывая свой кошелек.

Я хотела сказать, что этот аммик не продается, что я буду хранить его в память о папе, но она уже сунула монету мне в руку и отвернулась. Я смотрела на деньги и думала: «Вот и хлеб на целую неделю. Это убережет нас от работного дома. Папа, конечно же, не хотел бы, чтобы мы туда угодили».

Я поспешила домой, крепко стискивая в руке монету. Это было доказательством того, что мы все-таки можем зарабатывать на антиках.


Мама больше не сетовала на то, что мы выходим на охоту. У нее на это не было времени: когда она пришла в себя от потрясения из-за смерти мужа, родился ребенок, которого в честь папы назвали Ричардом. Подобно всем младенцам, он оказался плаксой. Он никогда не чувствовал себя вполне хорошо, да и мама тоже: она мерзла и уставала из-за того, что малыш плохо спал и мало ел. Из-за рева младенца, во-первых, и из-за долга, во-вторых, Джо однажды – прошло несколько месяцев после смерти отца – отправился на взморье в самый лютый холод, которого терпеть не мог. Я, несмотря на простуду, тоже хотела бы пойти, но мне приходилось сидеть дома, укачивая младенца, чтобы тот не ревел. Визжал он всегда так пронзительно, что хорошо к нему относиться было очень трудно. Замолкал же он только тогда, когда я крепко держала его в руках, покачивала и раз за разом пела ему «Не дай Господь девицей помереть».

Я как раз допевала последние строчки:

 
Хоть ты не молод, дорогой,
Уйми мои рыданья,
Возьми меня в свой дом женой,
Хотя б из состраданья.
 

И тут Джо вошел в дом, так сильно хлопнув дверью о стену, что я вздрогнула. Меня окатила волна холодного воздуха, заставившая ребенка снова заплакать.

– Смотри, что ты наделал! – крикнула я. – Он только-только угомонился, а ты пришел и разбудил его.

Джо закрыл дверь и повернулся ко мне. Вот когда я увидела его по-настоящему взволнованным. Обычно моего брата ничего не трогает – лицо у него как каменное, мало что выражает и почти не меняется. Но теперь его карие глаза светились так, словно сквозь них сияло солнце, щеки раскраснелись, рот был разинут. Он сорвал с себя шапку и так взъерошил волосы, что они встали торчком.

– Что такое, Джо? – спросила я. – Ну же, малыш, тише, тише. – Я взяла младенца на руки. – Что случилось?

– Я кое-что нашел.

– Что? Покажи.

– Тебе надо пойти со мной. Эта штука в утесе. Здоровенная.

– Где?

– В конце Церковных утесов.

– И что это такое?

– Не знаю. Что-то… необычное. Длинная челюсть, полно зубов. – Джо выглядел едва ли не испуганным.

– Это крокодил, – заявила я. – Никак не иначе.

– Пойдем, посмотришь.

– Не могу. Куда я дену ребенка?

– Возьмем его с собой.

– Нельзя. Слишком холодно.

– А если соседям оставить?

– Они и так уже много чего для нас сделали. Нельзя просить их снова, – помотала я головой.

Наши соседи на Кокмойл-сквер побаивались антиков. Завидовали тем скудным деньгам, что те нам доставляли, в то же время недоумевая, с какой бы это стати кому-то могло захотеться расстаться хотя бы и с пенни ради куска старой кости. Я понимала, что обращаться к ним за помощью можно лишь тогда, когда она действительно необходима.

– Подержи его минутку, – сказала я, передавая ребенка Джо.

Я пошла посмотреть на маму в комнате рядом. Во сне та выглядела настолько умиротворенной, что я не решилась положить рядом с ней визжащего младенца. Так что, завернув его во столько шалей, сколько могло удержаться на его тельце, мы взяли его с собой.

Пока мы пробирались вдоль взморья – медленнее, чем обычно, потому что я несла ребенка и не могла поддерживать равновесие на камнях с помощью рук, – Джо описывал, как искал антики в новой россыпи булыжников, скатившихся во время бури. Сами утесы, сказал он, нисколько его не занимали, но, когда после поисков среди камней он поднялся на ноги, в глаза ему бросился ряд зубов на поверхности утеса.

– Вот здесь.

Джо остановился у сооруженной им пирамидки из четырех камней: три в основании и один сверху. Такой опознавательный знак мы, Эннинги, использовали, чтобы отслеживать свои находки, если нам приходилось их оставить на берегу. Я опустила на землю ребенка, который теперь едва всхлипывал от холода, и пристально уставилась на то место в слоях скальной породы, куда указывал Джо. Холода я совсем не чувствовала, настолько была возбуждена.

Я сразу же увидела зубы, чуть ниже по склону. Они не составляли ровных рядов, но шли вкривь и вкось между двумя длинными темными костяными кусками, которые, как видно, были челюстями этой твари. Все эти кости сходились в одной точке, образуя длинную, заостренную морду. Я провела по находке пальцем. Меня озарило как молнией: я поняла, что мы нашли. Перед нами было чудовище, которое папа искал все эти долгие годы, но без толку.

Джо коснулся пальцем большего бугра выше того места, где соединялись челюсти. Часть ее покрывали скальные наросты, но с виду она была округлой, походила на булочку, лежащую на блюдце. Судя по изгибу, можно было подумать, что это обломок аммонита, но не было там никакой спирали, по которой бы шли выступы. Вместо этого имелись костяные пластины и круглое пустое отверстие посередине. Я уставилась на это отверстие, и у меня возникло чувство, что оно, в свою очередь, взглянуло на меня.

– Это его глаз? – спросила я.

– По-моему, да.

Я дрожала той дрожью, которая пробирает, даже когда тебе не холодно, но остановить которую невозможно. Не знала, что крокодильи глаза могут быть такими большими. На картинке, которую показывала мне мисс Элизабет, глаза у крокодила были маленькими, свиными, а вовсе не огромными совиными глазищами. Глядя на этот глаз, я испытывала странное чувство, вроде того, что вот, существует мир антиков, о которых я ничего не знаю, мир, в котором есть крокодилы с огромными глазами, змеи без голов и молнии Господни, обратившиеся в камни. Такое опустошающее чувство у меня возникало и раньше, когда я смотрела в небо, полное звезд, или в глубокую воду в те несколько раз, когда выходила в море на лодке, и чувство это мне не нравилось: оно словно бы говорило о том, что мир слишком необычен, чтобы я когда-либо смогла его понять. Тогда мне приходилось идти в церковь и сидеть там, пока не возвращалось умиротворение, ведь разбираться во всех этих тайнах надо предоставить Богу. После тревога отступала, оставляя меня в покое.

– Какой он длины? – спросила я.

– Не знаю… три или четыре фута – но это один только череп. – Джо провел рукою по скальной породе справа от челюсти и глаза. – Всего туловища не видно.

С утеса сорвались и упали возле нас куски глинистого сланца. Глядя вверх, мы отступили на несколько шагов, но больше ничего не падало.

Я посмотрела на ребенка, завернутого так, что он походил на гусеницу в коконе. Малыш перестал хныкать и теперь щурился, глядя в серое небо.

В дальнем конце взморья, у Чармута, двое рыбаков тащили к берегу гребную лодку, собираясь обследовать свои ловушки для крабов. Мы с Джо быстро отошли от утеса, словно дети, застигнутые возле блюда с пирожками. Те рыбаки были слишком далеко, чтобы определить, где именно мы находимся и чем занимаемся, но мы все равно остерегались посторонних глаз. Хотя мало кто охотился за окаменелостями на наш манер, но такая вещь, как крок, разумеется, вызвала бы всеобщий интерес. А я теперь видела его совершенно ясно; со своим лесом зубов и глазом размером с блюдце он настолько явственно проступал из утеса, что я не сомневалась: в скором времени его обнаружит кто-нибудь еще.

– Нам надо выкопать этого крока, – сказала я.

– Мы никогда не выкапывали таких больших штуковин, – заметил Джо. – Да и сможем ли мы его хотя бы поднять? Четыре фута скальной породы?

Он был прав. С помощь молотка я добывала аммики из скал на берегу или из утеса, но по большей части мы предоставляли ветру и дождю оголять утес и высвобождать для нас антики.

– Нам нужна помощь, – заявила я, хотя признавать это мне было не по душе.

После смерти отца мы уже и так получили очень много помощи от местных жителей, из-за чего трудно было просить о чем-то задаром, особенно если дело касалось антиков.

– Давай спросим у мисс Элизабет, что нам делать?

Джо нахмурился. Он всегда относился к Элизабет Филпот с подозрительностью. Не догадывался, на что такой, как она, леди могут понадобиться антики, равно как не понимал, почему она хочет дружить со мной. У Джо, когда он находил какой-нибудь антик, не возникало такого чувства, как у меня и мисс Элизабет, вроде того, что мы открыли некий новый мир. Даже теперь, столкнувшись с такой замечательной тварью, как крокодил, он быстро утрачивал к нему интерес и начинал видеть одни только проблемы. Я хотела пойти к мисс Элизабет не только потому, что та могла нам помочь, но и потому, что она была бы потрясена так же, как и я.

Мы пробыли там немало времени, откалывая кусочки скальной породы возле крока с помощью моего молотка и обсуждая, что же нам делать. Мы так долго оставались там, что прилив отрезал нам путь и пришлось возвращаться в Лайм, взбираясь на утесы, а это не так легко проделать с ребенком на руках. Бедный малютка. Он умер следующим летом. Я все думаю, не этот ли случай подорвал его здоровье – то, что мы взяли его на взморье в такой холод. У мамы, конечно, очень много детей умерло в младенческом возрасте, поэтому неудивительно, что и этот долго не протянул. Но я могла бы остаться с ним дома и пойти осматривать крока на следующий день. Вот что такое охота за окаменелостями: она одолевает, словно голод, и ничто вокруг ничего не значит для тебя, кроме твоей находки. И даже когда ты находишь что-то замечательное, уже в следующую минуту возобновляешь поиски, потому что, возможно, совсем рядом тебя поджидает совсем небывалое открытие.

Однако ничего лучше того, что Джо нашел тем утром, я никогда не видела. Из-за этой находки меня словно бы насквозь пронзило молнией, и я как бы очнулась от долгого сна. Как же я радовалась, глядя на крока! Мне лишь хотелось, чтобы это я, а не Джо обнаружила его первой. Для всех стало сюрпризом, что Джо нашел такой необычный экземпляр, потому что искать что-то необычное было не в его натуре. В этом деле преуспевала как раз таки я. Я пыталась подавить в себе ревность, но это было трудно. Вскоре все позабыли, что крока нашел Джо, и превратили его в моего крока. Я этому не препятствовала, да и Джо вроде бы был не против. Он рад был оставаться просто Джо Эннингом, а не охотником, способным найти гигантского допотопного монстра. Его тяготила принадлежность к семье, о которой так много судачат. Если бы он мог перестать ходить на нашу охоту, то, думаю, он пошел бы на это с легкостью. Поскольку же это было невозможно, ведь охота давала нам средства к существованию, он старался, чтобы его лицо ничего не выражало и оставалось совершенно бесстрастным.


На следующее утро мы пригласили мисс Элизабет осмотреть этот череп. Стоял один из тех ясных морозных дней, когда все камни вокруг кажутся блестящими, однако долго такие дни не длятся: зимнее солнце лишь едва приподнимается над горизонтом, скользя над заливом. Несмотря на холод, уговаривать мисс Элизабет не пришлось, она сразу же отправилась с нами, хотя их служанка Бесси что-то ворчала, а мисс Маргарет прощебетала, что к ним скоро прибудут гости. Теперь, став старше, я начала находить мисс Маргарет несколько глуповатой, предпочитая спокойствие мисс Луизы или же резкость мисс Элизабет. Мисс Элизабет не было дела до гостей, она хотела увидеть чудовище.

Когда мы достигли конца Церковных утесов, у меня едва дух не захватило – настолько явственно проступали в поверхности утеса его необычные очертания. Мисс Элизабет хранила молчание. Она сняла свои хорошие перчатки и надела рабочие, с отрезанными кончиками, чтобы провести пальцами по его длинной, заостренной морде и по огромной путанице зубов. В конце, там, где шарнирно соединялись челюсти, она выковыряла обломок камня.

– Смотри, – сказала она, – вот здесь его пасть слегка задирается кверху, и кажется, что он улыбается. Помнишь, как на том рисунке крокодила, что я показывала тебе в книге Кювье?

– Да, мэм. Но посмотрите на его глаз!

Осторожно постукивая молотком, я высвободила немного большую площадь на кольце, составленном из костей, которые накладывались друг на друга, словно гигантские рыбьи чешуи, вокруг пустого центра, где, по-видимому, раньше лежало глазное яблоко.

Мисс Элизабет уставилась на это место.

– Ты уверена, что это глаз? – Казалось, это ее встревожило.

– Не знаю, чем еще это может быть, – сказал Джо.

– На рисунке Кювье глаз выглядит не так.

– Может, у этого крока была какая-то проблема со зрением, – предположила я. – Что-то вроде болезни. Или, может, француз нарисовал его неправильно.

– Только такая девчонка, как ты, посмела бы оспаривать работу самого лучшего в мире зоолога-анатома! – фыркнула мисс Элизабет.

Я нахмурилась. Этот Кювье мне совсем не нравился.

По счастью, мисс Элизабет не стала особо задерживаться на пробелах в моем образовании. Ее больше заботили практические вопросы.

– Как вы собираетесь извлечь его из утеса? Он, должно быть, составляет фута четыре в длину, самое меньшее.

– Придется копать так, как раньше нам не приходилось, да, Джо?

Джо пожал плечами.

– Но четыре фута скальных пород – не слишком ли это тяжело для вас? Вот что, вам потребуется помощь. Нужны сильные мужские руки. – Мисс Элизабет на мгновение задумалась. – Как насчет тех, что прокладывают пешеходную дорожку, ведущую вдоль взморья к Коббу? Они знают, как дробить скальные породы. Может, они сумеют помочь и вам.

– Может, они и сумеют, мэм, – сказала я, – но у нас нет денег, чтобы им заплатить.

– Я дам вам денег, чтобы заплатить тем людям, а вы сможете вернуть их мне, когда продадите этот экземпляр.

– В самом деле, мисс Элизабет? – обрадовалась я. – Мы будем вам очень признательны, правда, Джо?

Но Джо нас не слушал.

– Мэри, мисс Филпот, отойдите от него! – прошипел он. – К нам идет Адмирал Антик!

Я оглянулась. Из-за поворота, который укрывал от нас Лайм, с шумом приближался единственный охотник за окаменелостями, которому могла бы прийти в голову мысль попытаться извлечь нашего крока. Меж тем как большинство с уважением относились к находкам других, Адмирала Антика совершенно не заботило, кто и что обнаружил первым. Однажды он забрал себе огромный аммонит, который мы с Джо начали выкапывать из утеса на взморье Монмут, и рассмеялся нам в лицо, когда мы сказали, что он наш.

– Тогда не надо было оставлять его, верно? Выкапывать его закончил я, так что мне он и достанется, – заявил он.

Даже когда папа пошел поговорить с ним об этом, он поклялся, что уже видел этот аммонит раньше и пометил его, что это мы с Джо поступили неправильно, начав его выкапывать, тогда как уже по праву он принадлежал ему.

Нельзя было допустить, чтобы Адмирал Антик увидел крока. Если бы это случилось, нам пришлось бы все время его охранять. Я отступила от черепа, подобрала подходящий узелок и спустилась ближе к водной кромке, туда, где лежал плоский камень, на котором удобно отбивать молотком все лишнее. Джо пошел по направлению к Чармуту, потом футах в пятидесяти остановился и начал рыться среди маленьких кусков ложного золота, ища какой-нибудь аммик, покрытый пиритом. Такие аммики у нас назывались золотыми змеями. Мисс Филпот сделала несколько шагов и стала разглядывать землю у себя под ногами, затем опустилась на колени, чтобы что-то подобрать. Из-под полей своей шляпы я наблюдала, как Адмирал Антик, держа на плече лопату, приближается к кроку, высовывающемуся из поверхности утеса. Теперь, когда я почистила его глаз, казалось, будто череп подмигивает и ухмыляется. Адмирал Антик скользнул взглядом по утесу и остановился как раз на том месте, где до этого стояли мы. Джо замер на камнях, а я перестала стучать молотком.

Адмирал Антик нагнулся и что-то подобрал. Когда он распрямился, между его лицом и глазом чудовища было всего несколько дюймов. У меня заколотилось сердце. Потом он протянул перед собою перчатку.

– Это ваша, мисс Филпот? Для Мэри она слишком хороша.

– Полагаю, что моя, мистер Локк, – ответила мисс Элизабет. Она никогда не называла его Адмиралом Антиком, только настоящим именем, так же как называла Джо Джозефом, аммики – аммонитами, а не змеиными камнями, а беллики – белемнитами, а не чертовыми пальцами. Вот такой она была формалисткой. – Принесите ее сюда, пожалуйста.

Он подошел и вручил ей перчатку. Теперь, когда он отошел от крока, я снова могла дышать.

– Что-нибудь нашли? – спросил он, когда она его поблагодарила.

– Всего лишь грифею. То, что вы называете ногтем дьявола.

– Дайте-ка посмотреть.

Адмирал Антик присел на корточки рядом с ней. Вот что творит охота за окаменелостями: она нарушает все правила общения между людьми. На взморье трактирщик может говорить с дамой так, как в любом другом месте даже и не мечтал бы.

Я поспешила подняться по склону, чтобы спасти ее.

– Что вы здесь делаете, Адмирал Антик? – спросила я негодующе.

– То же, что и ты, Мэри, – ухмыльнулся он, – ищу антики, чтобы они доставили мне несколько пенсов. Заметь, что теперь ты больше нуждаешься в них, чем я, учитывая, в каком состоянии оставил вас твой отец. Держи.

Он что-то бросил мне в руки. Это была золотая змея.

– Вот что я думаю о ваших антиках, Адмирал Антик. – Я повернулась и метнула ее изо всех сил. Хотя было время отлива, золотая змея плюхнулась в воду.

– Эй, что такое! – воскликнул Адмирал Антик, испепеляя меня взглядом. Никому не понравится такое отношение с его антиками. Это все равно что бросать в море монеты. – Какой мерзкой девчонкой ты стала, – сказал он. – Должно быть, та молния все в тебе перевернула и сделала тебя вот такой. Тебе надо было носить с собой чертов палец, чтобы она в тебя не ударила. Так нет же, и теперь ты такая гадкая, что так и скиснешь в старых девах, потому что ни один джентльмен на тебя даже не посмотрит.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но мисс Элизабет меня опередила:

– Вам пора идти, мистер Локк.

Сверкающий взгляд Адмирала Антика переметнулся с меня на нее.

– В следующий раз я не потружусь поднимать вашу перчатку, мэм, – процедил он.

К этому времени уже вернулся Джо, так что больше он ничего не сказал, но забросил на плечо лопату и пошел дальше по взморью в сторону Чармута, время от времени оглядываясь.

– Мэри, ты была с ним слишком груба, – сказала мисс Элизабет. – Мне за тебя стыдно.

– Он со мной был еще грубее! И с вами тоже!

– Тем не менее ты должна проявлять уважение к старшим, иначе они о тебе будут думать еще хуже.

– Сожалею, мисс Филпот. – На самом деле я нисколько не сожалела.

– Вы оба оставайтесь здесь, пока не поднимется прилив, – велела мисс Элизабет, – неподалеку от этой твари, чтобы Уильям Локк наверняка уж не вернулся и не обнаружил ее. Я пойду к Коббу, разузнаю насчет найма людей, чтобы завтра выкопать этого крокодила, если это крокодил. Хотя чем еще эта тварь может быть?

Я пожала плечами. От ее вопроса мне стало не по себе, хотя я и не могла бы сказать почему.

– Это, конечно, одна из Божьих тварей, – произнес Джо.

– Иногда я недоумеваю, так ли это…

– Правда, мэм? – спросила я.

Мисс Элизабет посмотрела на нас с Джо, словно только теперь осознала, что рядом с ней стоим именно мы. Она потрясла головой:

– Просто этот крокодил очень странно выглядит. – Прежде чем уйти, она еще раз бросила взгляд на череп.


На следующий день после полудня Дэви и Билли Деи, братья-близнецы, явились, чтобы выкапывать нашу находку. Как ни досадно, в первые часы пополудни был самый низкий уровень воды, а ведь это на взморье более оживленное время, чем раннее утро или вечер. Мы предпочли бы копать, когда никого нет поблизости, по крайней мере до тех пор, пока точно не узнали бы, что попалось нам в руки, и не позаботились бы о безопасности своей находки.

Братья были каменщиками, они мостили дороги. У них были подобные колодам туловища, массивные руки и коренастые ноги, они ходили, выпятив перед собой грудь и поджав зад. Говорили они мало и не выказали какого-либо удивления, когда подошли к крокодилу, уставившемуся на них из поверхности утеса своим глазом размером с блюдце. Они отнеслись к этому как к обычной работе, точь-в-точь как если бы вырезали каменный блок для мостовой или стены, а не тот, в котором заточено чудовище.

Они водили руками по камню вокруг черепа, нащупывая естественные трещины, в которые можно было бы вбить клинья. Я помалкивала, потому что в резке камня они разбирались гораздо лучше меня. В последующие годы я многому у них научилась, когда мои поиски начали включать в себя добычу крупных экземпляров из поверхности утесов или каменных пластов, открывающихся при отливе. Братьям приходилось извлекать для меня многих монстров, когда я не могла сделать это сама.

Работали они не спеша, несмотря на недолгий срок светлого зимнего дня, начинающийся прилив и то обстоятельство, что ради этого дела с работы их отпустили только до обеда. Перед каждым ударом они изучали скальную поверхность. Решив, куда поместить металлический клин, начинали обсуждать угол и требуемую силу удара, прежде чем наконец воспользоваться молотком. Временами каждый из ударов был очень слабым и вроде бы не оказывал на камень никакого воздействия. Потом Билли или Дэви – я так никогда и не научилась их различать – вкладывал в удар всю свою силу и откалывал от утеса очередную глыбу.

Пока они работали, вокруг собралась толпа, состоявшая как из тех, кто и до того находился на взморье, так и из детей, которые словно бы заранее знали, что мы будем там, включая Фанни Миллер, которая на меня не смотрела, но держалась в сторонке со своими подругами. В Лайме утаить что-либо невозможно – городок слишком мал, а потребность в развлечениях слишком велика. Даже морозный зимний день не помешал людям выйти из дому, чтобы поглазеть на что-то новенькое. Не все оставались там четыре часа, которые потребовались, чтобы извлечь череп, потому что стоило солнцу скрыться за утесами, как стало даже еще холоднее. Но многие все же остались. Дети бегали по берегу, бросали в воду плоские камешки и рылись в земле и песке. Некоторые взрослые искали окаменелости, хотя мало кто из них понимал, что именно хочет отыскать. Другие стояли и болтали, а некоторые давали братьям-каменщикам советы насчет того, как им лучше выламывать скалу.

В этой толпе был и Адмирал Антик, явившийся на взморье из Чармута. Когда Деям удалось наконец высвободить череп из утеса, а состоял он из трех частей – две из них занимали морда и глаз, а в третьей покоилась часть головы позади глазницы, – и уложить его на носилки, сделанные из полотна, натянутого между двумя шестами, Адмирал Антик встал над ним вместе со всеми остальными и осмотрел монстра. Особое внимание он обратил на позвонки в задней части черепа. Мол, их наличие наводит на мысль о туловище, которое, должно быть, остается в утесе глубже. Было уже слишком темно, чтобы разглядеть что-либо в той выемке, где прежде находился череп. Для поисков скелета следовало вернуться сюда, когда снова станет светло.

Я ненавидела Адмирала Антика за то, что он так нагло лез не в свое дело, но не посмела снова ему нагрубить, потому что он внушал мне страх.

– Не нравится мне, что он здесь, – шепнула я мисс Элизабет. – Не доверяйте ему. Не могли бы вы, мэм, сделать так, чтобы братья отнесли этот череп к нам домой прямо сейчас?

Билли и Дэви сидели на камнях, по очереди прикладываясь к кувшину и караваю. Выглядели они так, словно и с места не сдвинутся, хотя уже были сумерки и песок и камни начинали покрываться изморозью.

– Они заслужили отдых, – сказала мисс Элизабет. – Очень скоро прилив заставит их поторопиться.

Наконец братья утерли ладонями рты и встали. Как только они подняли носилки, Адмирал Антик исчез в сумраке, направляясь к Чармуту. Мы пошли в противоположную сторону, обратно в Лайм, сопровождаемые Деями, которые словно бы несли гроб на кладбище. В самом деле, мы избрали тропу, которая вела в город через кладбище при храме Святого Михаила, а затем прошли вниз по Баттер-маркет и добрались до Кокмойл-сквер. По всему пути люди останавливались, чтобы поглазеть на каменные глыбы на носилках, и вдоль всей улицы проносился шепоток о «странном крокодиле».


На следующий день после извлечения черепа я побежала к Церковным утесам, как только это позволил отлив, однако Адмирал Антик уже был там. Он не побоялся пойти вброд через ледяную воду, лишь бы оказаться первым. Я не могла оспорить это его первенство, потому что была одна – Джозефа наняли на день на городскую мельницу, где заболел один из работников, и он не мог упустить шанс заработать нам на пропитание. Спрятавшись, я смотрела, как Адмирал Антик тычет своей лопатой в огромную дыру, оставшуюся в утесе после выемки черепа. Проклиная его, я мечтала, чтобы сверху свалился какой-нибудь обломок породы и ударил его по затылку.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации