Текст книги "Шарм"

Глава 43
One direction – это не просто музыкальная группа

– Хадсон –

Грейс смотрит на меня как-то странно, и я понятия не имею, почему.

Впрочем, это не единственный вопрос. Я не знаю, что мне думать обо всем этом – о Тиоле, о ее родителях, об умбрах. Когда мы были в моей берлоге, я хотя бы ясно представлял себе, где мы и что происходит. Теперь же, когда мы очутились здесь, все совершенно запуталось.

Что-то в этом месте кажется мне знакомым, на периферии моего сознания брезжит какое-то смутное воспоминание, но мне никак не удается за него ухватиться. Я даже не могу понять, реально ли это воспоминание или же о чем-то подобном мне когда-то рассказывал Ричард.

Он очень любил рассказывать то, что мало кто знал – чем более редким был факт, тем более ценным он ему казался.

– От него ли я слышал об этом странном фиолетовом месте или дело тут в чем-то ином? В чем-то таком, о чем я почти ничего не знаю, хотя это ужасно важно?

– Ужин готов, – говорит Мароли, заводя нас глубже в дом. – Там, дальше по коридору, есть ванная комната, где можно умыться.

– Хадсон – вампир, мама, – важно сообщает Тиола. – Так что он не может есть нашу пищу.

– Вампир? – Арнст смотрит на меня новыми глазами. – Мы, конечно же, слышали о вампирах, но я никогда не встречал их в наших местах. Добро пожаловать.

К такой реакции я не привык, но раз Тиола была так ошеломлена тем, что у Грейс красная кровь, скорее всего, в этих местах вампиры никогда не были проблемой. Вообще-то мне приятно, что здешние жители не считают меня угрозой. – Спасибо, – говорю я искренне.

Мароли с любопытством смотрит на Грейс.

– Ты тоже…

– О нет! Однозначно нет! – отвечает Грейс с таким жаром, что меня это немного задевает. – Я обыкновенный человек.

Но это не так. Чем больше времени я провожу с ней, тем больше убеждаюсь, что Грейс не обыкновенный человек, что бы она ни утверждала. Хотя сейчас это и не имеет значения, ведь я еще не знаю, что она такое. Так что я не стану спорить. Во всяком случае не в присутствии этих, судя по всему, добрых людей, которые гостеприимно открыли перед нами двери своего дома.

Я смотрю на Арнста и Мароли и вижу по их лицам, что они тоже сомневаются в том, что Грейс обыкновенный человек. Но, похоже, они тоже не собираются ничего говорить.

– Что ж, тогда ты, наверное, очень проголодалась, – доброжелательно говорит ей Мароли. – Пойдем, у нас достаточно еды.

Будто по команде, у Грейс урчит в животе. У нее розовеют щеки, но я не понимаю, почему она так смущена. Голод – естественное чувство, особенно если учесть, что она не ела целый день. А если принять во внимание, сколько мы сражались, бегали и ходили, то мне удивительно, что она не готова накинуться на первую же съедобную хрень, которую увидит.

Сам я чувствую себя именно так и думаю именно об этом.

Но поскольку единственный доступный мне вариант – это Грейс, я сразу же засовываю эту мысль куда подальше. Сейчас я ни за что не стану пить у нее кровь. Только не после того, как мы наконец добились того, что она уже несколько часов не смотрит на меня как на нечто среднее между чудовищем и живодером.

– Звучит заманчиво, – отвечает Грейс с милой улыбкой, которую я никогда не видел при взгляде на меня. Ну еще бы. Вероятно, я бы свалился от шока, если бы она мне так улыбнулась.

Грейс идет в ванную, чтобы умыться, а затем туда же иду я. Мне очень хочется нырнуть под душ, поскольку есть я все равно не буду. Но у меня есть несколько вопросов, которые мне надо задать Мароли и Арнсту, и, похоже, сейчас самое время это сделать.

Поэтому я довольствуюсь тем, что просто снимаю рубашку и смываю грязь, налипшую на меня за целый день пути. Затем, быстро вытершись свежим полотенцем, которое дала мне Мароли, направляюсь в столовую, где все уже расселись за большим круглым столом.

Между Грейс и Тиолой есть свободное место, и я сажусь на него, улыбнувшись этой девочке. Она улыбается мне в ответ, и ее острые зубы блестят в свете люстры, кажется, состоящей из светящихся кристаллов.

– Итак, – говорит Мароли, наливая воду со льдом в мой стакан, – расскажите нам, откуда вы пришли. Здесь на многие мили вокруг пусто, а у вас, похоже, нет ни кареты, ни какого-либо другого средства передвижения. – Она улыбается ободряющей улыбкой, обнажив зубы, которые выглядят еще острее, чем у ее дочери.

– Вообще-то мы сами не знаем, – отвечает Грейс, кладя на свою тарелку блюдо, похожее на жареные овощи. Фиолетовые жареные овощи. – Мы спасались от дракона…

– От дракона? – Тиола возбужденно ерзает на стуле. – От настоящего дракона? Я никогда их не видела!

– Да, это однозначно был самый настоящий дракон, – говорит ей Грейс. – Огнедышащий, и все такое.

На лице Арнста отображается легкое недоверие и даже потрясение.

– Ты говоришь, что в Норомар вас загнал дракон? Как это может быть? Это просто не имеет смысла. У нас же не водятся драконы.

– Эта история нарушает все законы логики. – Я отпиваю воду, радуясь тому, что хотя бы она, похоже, такая же, как везде, пусть даже все остальное здесь совсем не такое. Затем до меня наконец доходит смысл его слов. – Погодите. Вы сказали, что мы находимся в Норомаре?

И смутное воспоминание, брезжившее на периферии моего сознания, оживает, становится ярким. В моей памяти воскресают истории, которые много лет назад рассказывал мне Ричард. В красках, а вернее, в фиолетовых тонах.

– Да. – Мароли накладывает на тарелку салат и протягивает ее своей дочери. – Мы находимся в Мире Теней – кажется, так наша страна называется у вас, а мы называем ее Норомаром. Говорят, между нашими двумя мирами есть дверь, которая открывается один раз в тысячу лет, но за период нашей жизни она не открывалась. Поэтому мы думаем об этом как о мифе, а не о факте. Понимаете, для нас это больше похоже на сон, чем на реальность. Так что, если честно, я понятия не имею, как вы попали сюда. И как… – Она замолкает и переглядывается с Арнстом.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что именно она собиралась сказать. Если дверь между мирами открылась, чтобы мы прошли через нее – или если мы каким-то образом умудрились просто проскользнуть в этот мир, – то молния не ударяет дважды в одно и то же место. А это значит…

– Мы что, уже не сможем вернуться в наш мир? – На этом последнем слове Грейс запинается, но ее шепот кажется мне громким, словно крик.

Глава 44
Миссия «Посуда»

– Хадсон –

– Этого мы не знаем, – мрачно отвечает Арнст. – Моя семья живет здесь, на окраине нашего королевства, семьдесят пять лет, и мы никогда не слышали ни о чем подобном.

– Но, возможно, если вы перейдете через горы, попадете в глубь королевства и доберетесь до одного из наших городов, – добавляет Мароли, – то там вам удастся найти кого-нибудь, кто знает об этом больше.

– Кого, например? – спрашивает Грейс, и ее голос по-прежнему звучит как-то не так.

– Королеву Теней, – отвечаю я, и Мароли потрясенно ахает.

– Откуда ты знаешь о нашей королеве? – спрашивает Арнст, и, кажется, все немного отшатываются от стола, как будто боятся того, что я могу сказать.

Я пожимаю плечами:

– По правде говоря, о ней я мало что знаю. Когда-то, когда я был ребенком, мой наставник рассказывал мне истории о Норомаре, но мне всегда казалось, что он просто выдумал эту страну, чтобы развлекать меня долгими одинокими вечерами.

Я поворачиваюсь к Грейс, просто чтобы посмотреть, как она справляется со всем этим. Похоже, ей удается сдержать паническую атаку, но я еще никогда не видел ее такой бледной.

Я колеблюсь, не желая задеть наших хозяев, но затем все-таки продолжаю:

– Он говорил, что где-то существует королевство, населенное тенями, известными как рэйфы, которым управляет злобная Королева Теней, еще более властолюбивая, чем король вампиров, и что она хочет одного – проникнуть из Мира Теней в наш мир. И у меня создалось впечатление, что в нашем мире ее сила была бы необорима. – Я делаю паузу, затем склоняюсь к Тиоле и делаю страшное лицо. – Он также утверждал, что рэйфы любят есть тех детей вампиров, которые не содержат свои комнаты в порядке.

Тиола хихикает, как я и рассчитывал. При упоминании Королевы Теней в комнате словно стало на несколько градусов холоднее, и я решаю сбавить градус напряжения, чтобы понять почему.

Арнст качает головой:

– Да, среди нас есть такие, кто следует примеру королевы и постоянно ищет уязвимости в барьере, ища путь в ваш мир.

– Но вы не беспокойтесь. – Мароли хлопает меня по руке: – Пробить барьер между мирами не может ни один рэйф – даже наша королева.

– А как насчет обыкновенных людей? – спрашивает Грейс, затем прикусывает нижнюю губу. Она не спросила про вампиров, и я изо всех сил стараюсь не думать о том, намеренно она это сделала или нет.

У Грейс такой вид, будто ей дурно, и я не могу ее винить. Если у меня самого нет дома, в который мне хотелось бы вернуться, это еще не значит, что я не могу понять ее отчаяние из-за риска застрять здесь навсегда. Со мной.

Надеясь, что это придаст ей уверенности, я кладу ладонь на ее колено и потираю его. И то, что она не стряхивает мою руку мгновенно, очень ясно показывает мне, каково ее душевное состояние. Оно далеко от идеального.

Поэтому я не убираю руку и одновременно продолжаю:

– Значит, спрашивать Королеву Теней было бы бесполезно?

– Да, сынок, если ты хочешь продолжать жить и дышать, – отвечает Арнст. – По крайней мере в одном твой наставник не ошибся. Она… очень сильна. И она быстро расправляется с… гостями из вашего мира.

– Мой муж прав. – Мароли качает головой, но сейчас у нее отсутствующий вид, как будто она ушла в свои мысли. – Норомар может быть жесток к чужакам.

– Но не к мэру Суилу! – Арнст щелкает пальцами. – Он явился из вашего мира, и его городок уже много лет отбивает все попытки армии королевы захватить его.

– А кто такой этот мэр Суил? – спрашиваю я, опасаясь втягивать других людей в тот переплет, в который попали мы с Грейс. Особенно это касается тех, с кем я не знаком – и о чьей надежности я не могу судить сам. И мне совсем не хочется создать еще больше проблем для Грейс или для этих людей, которые к нам так добры.

– Его город находится сразу за горами, на востоке, – отвечает Мароли. – И, если честно, это, вероятно, единственное место, где вам можно не опасаться нашей королевы. На вашем месте я бы отправился туда, как только армия королевы уйдет на юг.

Тиола хнычет:

– Но я хотела, чтобы они остались у нас. Неужели им в самом деле обязательно уходить?

Арнст и Мароли опять напряженно переглядываются, и я ловлю себя на том, что невольно задержал дыхание. Неужели королева действительно так опасна для чужестранцев? Может быть, это все же как-то связано с тем, что мне рассказывал Ричард – может быть, она думает, что мы знаем, как преодолеть барьер. Если бы.

Мароли продолжает:

– Мне жаль, дорогая, но я считаю, что твоим новым друзьям и впрямь необходимо отправиться в путь, как только это станет безопасно. Они могут погостить у нас еще один день, максимум два. Мы ж не хотим, чтобы королева Чо схватила их?

Тиола содрогается:

– Она злая.

И это окончательно подтверждает мои подозрения. Если Королева Теней может напугать эту решительную девочку, то, видимо, эта самая королева и вправду дьявол во плоти.

Я хочу задать Мароли еще один вопрос об их королеве, но, взглянув на Грейс, решаю повременить. Это почти незаметно, но после того как я весь прошлый год только и делал, что пялился на нее, я не могу не заметить, что она едва различимо качает головой.

Я отмечаю про себя, что потом надо будет спросить ее, почему она против, а вслух говорю:

– Большое спасибо. Мы вам признательны.

– Очень признательны, – вторит мне Грейс.

– Ну, теперь мы больше не будем говорить о скучном? – спрашивает Тиола.

Мы все смеемся, и Мароли накрывает ладонью руку своей дочери, лежащую на столе.

– А о чем ты хочешь поговорить? – спрашивает она.

– Я хочу, чтобы Грейс и Хадсон легли спать в моей комнате, – объявляет Тиола. – Это будет моя первая пижамная вечеринка.

При этих словах Арнст закашливается, поперхнувшись водой. Его можно понять. Ни один порядочный отец, по эту или ту сторону барьера, не согласится с тем, чтобы его беззащитная десятилетняя дочь спала в одной комнате с незнакомым мужчиной, независимо от того, вампир он или нет.

– Грейс и Хадсон будут спать в гостевой комнате, – говорит Мароли, и ее тон не терпит возражений.

Должно быть, Тиола улавливает эту непререкаемость, поскольку она не пытается спорить с матерью. Но недовольно дуется, глядя на свою тарелку.

– Вы оба наверняка очень устали. – Арнст отодвигается от стола и начинает убирать с него грязную посуду. – Мароли, покажи им их комнату, пока я буду убираться на кухне.

– Мы с удовольствием вам поможем, – предлагает Грейс, вскочив и взяв несколько пустых тарелок. Но это звучит неубедительно, потому что видно, что она немного скособочилась, как будто ей трудно даже стоять.

– Нет, вам помогу я, – говорю я, допив свою воду, и начинаю собирать грязную посуду со стола. – Почему бы тебе не принять душ, а я подойду, когда мы с Арнстом закончим мыть посуду.

– Тебе не нужно нам помогать, – возражает Арнст. – Мы с Тиолой хорошо управляемся с мытьем посуды.

– Пусть Хадсон поможет тебе! – восклицает Тиола. – А я помогу маме проводить Грейс в ее комнату.

Арнст вроде бы хочет возразить, но тут я прохожу из столовой в кухню, неся грязные тарелки. Если Тиола сделала Грейс своим кумиром, то кто я такой, чтобы ей мешать?

Видимо, Арнст понимает, что спорить бесполезно, потому что он почти сразу следует за мной. Вообще-то раньше я не мыл посуду, но за последний год я много раз видел, как это делает Грейс, так что азы этого дела мне известны. К тому же это не кажется сложным занятием – только нудным. Так что я беру губку, выдавливаю на нее жидкость – как ни странно, не фиолетовую – из контейнера с надписью «СРЕДСТВО ДЛЯ МЫТЬЯ ПОСУДЫ» и начинаю тереть.

Наполнив воздух кучей мыльных пузырей и насквозь вымочив рубашку, я наконец заканчиваю мыть посуду. Арнст, который убирал продукты и вытирал рабочую поверхность, смотрит на меня и усмехается.

– Хороший же у тебя видок, – дразнит он, вручая мне полотенце, чтобы я вытерся.

Если бы это сказала Грейс, я бы ответил какой-нибудь колкостью, но поскольку это выдал Арнст, я только уныло склоняю голову набок.

– Наверное, мне нужно больше практиковаться в мытье посуды.

– У тебя все получилось, – отвечает он. – Иди в свою комнату, а я попрошу Мароли принести вам пижамы и сменную одежду на завтра. Она может не подойти вам по размеру, но вам придется удовольствоваться этим, пока не постираются ваши собственные вещи.

– Мы признательны вам и за это, и за все остальное, что вы делаете для нас.

– Ну, не могли же мы бросить вас на произвол судьбы, верно? К тому же когда бы еще нам представился шанс познакомиться с вампиром и человеческим существом?

Он произносит слова «человеческое существо» с таким почтением, что я удивляюсь. Меня так и подмывает сказать ему, что в моем мире их пруд пруди, но самоцензура хорошая вещь – по крайней мере так утверждает Грейс, – и я только улыбаюсь и говорю:

– Где бы еще нам представился шанс познакомиться с тремя… – я опять роюсь в своей памяти, пытаясь припомнить, как Ричард называл жителей Норомара, – … рэйфами?

Что-то вспыхивает в его глазах и гаснет так быстро, что я почти убеждаю себя, что мне это просто почудилось, но затем он снова улыбается:

– Похоже, всем нам теперь будет что порассказать, не так ли?

Он ведет меня к лестнице, сказав, что мне нужна «вторая дверь справа», но едва я успеваю подняться на второй этаж, как дом оглашает громкий ужасающий визг.

Глава 45
Не позволяйте постельным вампирам кусаться

– Хадсон –

– Что это? – бормочу я, сбежав по лестнице обратно на первый этаж и обнаружив, что Арнст сердито смотрит в окно.

– Тиола! – зовет он. – Выйди и разберись с этим сейчас же!

– Разобраться с чем? – спрашиваю я. – Может, мне пойти с ней?

– Только если тебе хочется, чтобы следующие три часа тебя неотступно преследовала тень, – отвечает он. – Это Дымка. Похоже, она очень огорчена тем, что ты не навестил ее. Тиола!

Он рявкает это так грозно, что будь я десятилетним мальчиком и будь он моим отцом, я бы тут же бросился исполнять. Опять-таки, когда Сайрус достаточно выходил из себя, чтобы повысить голос, все знали, что сейчас полетят головы – а также, вероятно, и другие части тел.

– Я могу пойти, – говорю я, повысив голос, чтобы перекрыть вопли Дымки, достойные криков мартовских котов.

– Ни в коем случае. Эта умбра может подождать тебя и до завтра, – возражает Мароли, подойдя к нам. – К тому же надо преподать ей урок, чтобы она знала, что своим визгом она ничего не добьется.

Я не знаю, что мне делать с существом, которое так вопит просто потому, что хочет увидеть меня, но я не могу оставить Дымку, когда она так кричит, страдая в одиночестве. Самого меня много раз оставляли страдать в одиночестве – хотя я тогда не вопил, – и такого я не пожелал бы никому.

Однако прежде, чем я успеваю решить, как мне быть, с лестницы доносится топот, затем раздается крик:

– Я все улажу, мама! – И Тиола выбегает на улицу, хлопнув дверью.

– Я же тебе говорила. Она справится с Дымкой. А ты иди в кровать и посмотри, как там твоя Грейс. За ужином она выглядела так, будто вот-вот упадет.

Может, сказать ей, что Грейс вовсе не моя? Но в конце концов я решаю, что это не имеет смысла. К тому же она права. У Грейс и впрямь был чрезвычайно усталый вид, когда она пошла наверх. Так что, пожалуй, мне в самом деле лучше убедиться, что она в порядке.

Мне странно, что мне на ум пришла эта мысль, ведь я очень давно не испытывал ни к кому чувств, которые заставили бы меня беспокоиться. И еще более странно, что таким человеком для меня стала Грейс.

Впрочем, это не важно. Мне небезразлична и эта чертова тень во дворе, а ведь я общался с ней всего несколько минут. Нет, это однозначно не важно, это пустяки.

– Еще раз спасибо, – говорю я Мароли прежде, чем начать подниматься по лестнице. – Мы оба очень признательны за то, что вы сделали для нас.

Она небрежно машет рукой и выходит во двор, зовя Тиолу.

Напротив лестницы находится ряд окон, и я смотрю в них, когда оказываюсь на втором этаже. Я поражаюсь тому, как быстро движется Мароли. Не так быстро, как я сам, когда переношусь, но все равно очень-очень быстро. Она перемещается с крыльца до амбара за пару мгновений.

И нельзя не заметить, как в этих местах светло. Час здесь сейчас поздний – достаточно поздний, чтобы готовиться ко сну, – однако солнце стоит высоко – как в десять часов утра в летний день.

Я еще никогда не видел ничего подобного. Даже в тех частях Аляски, где круглые сутки светло, вечерами наступают сумерки. Здесь же дело явно обстоит иначе.

Что же это значит? Что в Мире Теней дни длиннее? Пожалуй, это логично, ведь тени могут существовать только тогда, когда есть свет, но насколько их день длиннее нашего? И как такое вообще возможно, если учесть, что чтобы попасть сюда, мы с Грейс бежали сквозь кромешную тьму?

Или же мы бежали, пока не добрались до такого места, где солнце уже взошло?

Это интересная мысль, особенно если принять во внимание, что за окнами моей берлоги все время было темно. За весь тот год, что мы провели там, эта тьма ни разу не рассеялась. В то время я полагал, что это как-то связано с сознанием Грейс, но теперь начинаю думать, что, возможно, эта тьма являла собой барьер между нашим миром и этим. Так, может, когда мы бежали сквозь нее, мы каким-то образом преодолели этот барьер?

Но если это так, то каким же образом вместе с нами его преодолел и дракон? И почему он перестал преследовать нас, когда мы добрались туда, где светило солнце? И куда он подевался? Не мог же он просто исчезнуть. Во всяком случае, в нашем мире. А в этом? Кто его знает.

Судя по всему, эта семья нисколько не обеспокоена из-за этого дракона – и это единственная причина, по которой я согласился, чтобы мы с Грейс остались здесь. Не знаю почему, но мне кажется, что пока мы находимся в этом доме, нападение дракона нам не грозит, а безопасность нужно ценить.

– Хадсон, что с тобой? Ты в порядке? – Я поворачиваюсь и вижу Арнста, идущего ко мне со стопкой одежды в руках. Стало быть, я торчу перед дверью моей комнаты – то есть моей и Грейс – уже довольно долго.

– Да, в порядке. Я просто задумался. – Я коротко стучу в массивную деревянную дверь и пытаюсь сделать вид, будто не чувствую себя не в своей тарелке. Одно дело – делить с ней мою огромную берлогу, и совсем другое – оказаться вместе в крошечной спальне, в гораздо более интимной обстановке. Я пока не знаю, как я к этому отношусь.

– Это для тебя и Грейс, – говорит Арнст, отдавая мне одежду. – Думаю, на пару дней вам этого хватит, а что до вашей одежды, то принесите ее вниз завтра утром, когда встанете, и мы ее постираем.

– Спасибо. Я передам это Грейс.

Он показывает на дверь, находящуюся футах в десяти от двери нашей комнаты:

– Там есть ванная на тот случай, если ты захочешь принять душ. До завтра.

– Спаси… – опять начинаю я, но Арнст только хлопает меня по спине и идет прочь.

– Спокойной ночи, – бросает он через плечо.

– Спокойной ночи, – отзываюсь я, и в этот миг Грейс открывает дверь.

– Ты стучал? – спрашивает она.

– Да. Я не хотел, чтобы… – Мой голос пресекается, когда я замечаю, что она одета только в белую футболку.

Это большая футболка – одна из футболок Арнста, судя по тому, что ее подол доходит Грейс почти до колен, – но, как бы то ни было, это всего лишь футболка.

У меня мелькает мысль: «Интересно, что на ней надето под этой футболкой?» – но я тут же приказываю себе выкинуть это из головы. Ни мне, ни ей совсем ни к чему, чтобы я помышлял о таких вещах, тем более когда мы с ней делим одну спальню. И тем более после того, как она ясно дала мне понять – если не словами, то своим поведением, – что, по ее мнению, наш почти что поцелуй был ошибкой.

Но, несмотря на весь мой аутотренинг, трудно не заметить, что у Грейс очень красивые ноги. И все остальное.

Черт возьми. Из этого ничего не выйдет. Одно дело жить вместе в моей громадной берлоге, и совсем другое – пытаться сосуществовать в этой крошечной комнатке с гигантской кроватью.

Может, мне лучше просто уйти? На крыльце есть стул, на котором я мог бы поспать…

– Что это? – спрашивает Грейс, бросив на меня странный взгляд, наверное, потому, что, сделав два шага, я застыл, будто олень в свете фар.

– Арнст дал нам эту одежду, чтобы мы надели ее завтра. – Я заставляю себя подойти к кровати, чтобы положить стопку на нее.

– Это очень мило. – Она начинает разбирать одежду, отделяя вещи Арнста от вещей Мароли. Мою одежду от своей. – Хотя это и не дизайнерские шмотки, – дразнит она меня, подняв пару поношенных джинсов. – Надеюсь, тебе не будет слишком уж недоставать твоего «Армани».

– Недоставать? Нисколько, – отвечаю я, и это правда. – Когда ты принц вампиров, от тебя ожидают, что ты будешь одеваться соответственно – и у меня не было причин не одеваться с шиком и по последней моде. Но это вовсе не значит, что я не чувствую себя комфортно в джинсах.

Я вижу, как Грейс сглатывает – раз, другой, затем говорит:

– Ванная находится рядом. – С этими словами она протягивает мне две пары джинсов, нескольких пар спортивных штанов и футболок. – Это на тот случай, если ты хочешь принять душ.

Должно быть, она здорово вымотана, раз даже не пытается пошутить по поводу того, что в этом мире носят такую же одежду, как и в нашем – вопрос, который утром я непременно задам Арнсту.

– Да, Арнст сказал мне, где ванная. – Я беру черные спортивные штаны и белую футболку и иду к двери. Чем скорее я уберусь из этой комнаты подальше от манящего аромата Грейс, тем лучше.

Что будет после того, как я приму душ и вернусь, это другая проблема. Проблема, с которой я разберусь, когда вернусь.