Текст книги "Ум – это миф"

В.: Выходит, что попытки остановить мысль в надежде добиться чистого осознания – это полная чепуха?

У. Г.: Насколько мне известно, мы осознаем что-то только через посредство памяти, знания. В противном случае не было бы пространства и разделяющего сознания. Смотреть на что-то без участия знания невозможно. Для того чтобы смотреть на что-либо, вам нужно пространство, и это пространство создается мыслью. Так что и само пространство как измерение существует только в качестве творения мысли. Мысль также пыталась теоретизировать насчет пространства, которое она создала, придумав «пространственно-временной континуум». Время – это независимая система или структура. Вовсе не обязательно, чтобы между ним и пространством существовала непрерывность, континуум.

Мысль также создала противоположность времени – «сейчас», «вечное сейчас». Настоящее существует только как идея. Только вы попытались увидеть настоящее, а оно уже стало прошлым.

Мысль готова использовать любые трюки, чтобы придать инерцию своей собственной непрерывности. Ее основная техника – повторять одно и то же снова и снова, это дает иллюзию постоянства. Это постоянство рассыпается, как только становится видна фальшивость пространственно-временного континуума. Будущее – это только видоизмененная непрерывность прошлого, и ничем иным оно быть не может.

В.: Кажется, эти философские рассуждения только все усложняют. Разве нельзя просто жить в гармонии с природой, смотреть на облака и деревья?..

У. Г.: Дерево, о котором вы говорите, невозможно ухватить мыслью. Если ваша мыслительная структура не может остановить отражение и выделить кадр, у вас вообще не будет никакого способа смотреть на дерево. Если сформулировать это иначе, на самом деле это дерево смотрит на вас, а не наоборот. Я не пытаюсь придать этому какой-то мистический смысл. Важно осознать именно ложное разделение между вами и деревом, а не то, кто на кого смотрит. Подход к реальности «утвердительно» или «отрицательно», как это пытаются делать философы, не имеет никакого смысла. Разрыв, созданный мыслью, остается, независимо от того, какой подход вы выбрали.

Мысль создала все эти разделения, тем самым сделав возможным то, что вы называете опытом, переживанием. Человек, который освободился от всех разделений в своем сознании, не имеет никаких переживаний, у него нет «любящих» отношений, он ни в чем не сомневается, у него нет никаких представлений о том, что он является реализованным человеком, и его не клинит на желании кому-то помогать.

Вот что я утверждаю: вся эта проблема создана культурой. Именно она создала это невротическое разделение в человеке. В какой-то момент человек отделил себя от всего остального и впервые испытал, что такое «я»-сознание – то, чего нет у других животных. Это стало несчастьем человечества. И это начало конца человечества.

Человек, который каким-то чудом может освободиться от этого «я»-сознания, больше не ощущает себя отдельно существующим. Он, даже для самого себя, то же, что и любая другая вещь «извне». Все, что происходит в окружающем мире, повторяется в таком индивиде, без всякого знания. Как только мысль перегорела, не может остаться ничего, что создавало бы разделение.

Пока мысль рождается, имеет место также распад или смерть мысли. Поэтому для мысли так естественно пускать корни. Только поддерживая разделяющее сознание в человеке, мысль может отрицать гармоничное функционирование тела. Подводить под человека религиозную или психологическую базу означает отрицать поразительную разумность этого удивительного тела. Именно движение мысли постоянно уносит вас от вашего естественного состояния и создает это разделение.

Есть ли доступный нам способ испытать реальность, а тем более – разделить с кем-либо это переживание? Забудьте об «окончательной реальности», у вас нет способа испытать реальность чего бы то ни было. Переживание реальности «от одного мгновения к другому» – это тоже состояние ума, вызванное мыслью.

В.: Нам сложно вас слушать, потому что то, что вы говорите, подрывает саму основу общения…

У. Г.: Вы не можете слушать без интерпретаций. Нет «чистого искусства слушания» как такового. Вы можете сидеть здесь и разговаривать всю оставшуюся жизнь, и это вас никуда не приведет. Без общей точки отсчета (которая является еще одним изобретением мысли) как вы можете общаться и передавать свой опыт? Это невозможно. В любом случае передавать нечего.

Вы хотите использовать общение для того, чтобы выпутаться из неразберихи, в которую попались, и это ваш единственный интерес. Ваша единственная цель – выбраться из своего положения. Почему? Почему вы хотите выбраться из своей ситуации?

Желание выбраться из своей ситуации – вот что в первую очередь создало проблему. Желание освободиться от бремени – вот настоящая проблема. Я ничего не рекомендую; делание чего-то или неделание ничего ведет к одному и тому же результату: страданию. Так что ничегонеделание ничем не отличается от делания чего-то. Пока у вас есть знание об этом бремени (которое, как я считаю, не существует), вы должны будете бороться ради того, чтобы освободиться от него. Иначе и быть не может. Все, что вы делаете, – это часть мыслительного механизма. Ваш поиск счастья только продлевает ваше несчастье.

В.: Вы говорите очень уверенно и авторитетно. Мы хотели бы знать…

У. Г.: От кого вы хотите узнать? Не от меня. Я не знаю. Если вы предполагаете, что я знаю, вы жестоко ошибаетесь. Я никак не могу знать. Внутри вас есть только движение знания, которое хочет знать все больше и больше. «Вы», разделяющая структура, может продолжать существовать только до тех пор, пока есть потребность в знании. Потому-то вы и задаете эти вопросы, а вовсе не для того, чтобы узнать что-то для себя. Ничто из того, что вы могли бы сказать себе, не может изменить вашу несчастливую ситуацию. Почему что-то или ничто должно произойти?

В.: Потребность в свободе, внешней или внутренней, живет в нас уже давно. Нам говорили, что эта потребность священна, благородна. Нас что, опять ввели в заблуждение?

У. Г.: Потребность в свободе – это причина ваших проблем. Вы хотите видеть себя свободными. Тот, кто говорит: «вы несвободны» – это тот же, кто говорит вам, что есть состояние «свободы», к которому вы должны стремиться. Но стремление к чему-то – это рабство, это само по себе отрицание свободы. Я ничего не знаю о свободе, потому что я ничего не знаю о себе, свободном, или зависимом, или еще каком-то. Свобода и знание себя связаны между собой. Поскольку я не знаю себя и не имею возможности увидеть себя иначе, чем через призму знания, данного мне моей культурой, вопрос о желании быть свободным даже не возникает. Знание о свободе, которое у вас есть, отрицает саму возможность свободы. Когда вы перестаете смотреть на себя через призму знания, которым вы располагаете, потребность в свободе от этого «я» отпадает.

В.: Наш обычный ум слишком загроможден, чтобы оценить то, что вы говорите. Только глубоко безмолвный ум может начать понимать вас. Разве не так?

У. Г.: Безмолвие ума – это смешно. Нет никакого безмолвия ума. Это очередной фокус, созданный потребностью в свободе. Есть только постоянная потребность в свободе и больше ничего. Как вы можете быть свободными от памяти, и зачем это вам? Память абсолютно необходима. Проблема не в том, что у вас есть память, а в вашей склонности использовать память для того, чтобы помогать осуществлению ваших «духовных» целей или для того, чтобы обрести счастье. Попытки освободиться от памяти – это уход, а уход – это смерть.

Знать нечего. Утверждение, что знать нечего, для вас – абстракция, потому что вы знаете. Для вас незнание – это миф. То, что у вас есть, – это не незнание, но знание, планирующее освобождение себя от известного. Ваша потребность быть свободными от известного – это и есть фактор, создающий проблему. Пока есть представление «я должен быть тем-то», будет и «то, какой я есть на самом деле».

В.: Значит, это все фантазии о несуществующем идеальном человеке, обществе или состоянии, которые предопределяют мое состояние и фиксируют меня там, где я есть. Моя вера в то, чем я являюсь, не определяет, что я есть на самом деле. Это так?

У. Г.: Да, это так. И величайшим идеалом, самым внушительным, совершенным и могущественным, конечно же, является Бог. Это выдумка испуганного ума. История человеческой мысли произвела на свет святых, учителей, гуру и бхагаванов. Человек уже привел свою жизнь в состояние хаоса, а религия усугубила это.

В.: Я заметил одну параллель между вашими словами и тем, что говорят другие учения, особенно учение Дж. Кришнамурти, – это акцент на мыслительной структуре и ее способности ослеплять нас. Почему же мысль так важна?

У. Г.: Важно то, что, хотя мысль и контролирует и определяет каждое ваше действие, в то же самое время она не может быть увидена сознанием. Вы можете думать и рассуждать о мысли, но не можете воспринимать или улавливать саму мысль. Разве вы и мысль – две отдельные вещи? Вы знаете о мысли, но не саму мысль. Существует ли мысль отдельно от вашего знания о мысли? Все, что вы можете сказать, – «Я знаю, у меня есть знание о моих мыслях, о моих переживаниях, о том и об этом», и это все, что вы можете сделать. Но существует ли мысль независимо от этого? Единственное, что существует, – это ваше знание о мысли.

Так что все, что существует, – это только ваше знание о мысли, которое вы накопили. Больше ничего нет. Все наблюдаемое, равно как и сам наблюдатель, – часть этого знания о мысли. Все это мысли; «я» – это еще одна мысль. Но мысль не имеет самостоятельной ценности; она не ваша, она принадлежит всем, как воздух. Знание – это всеобщее достояние.

Я пытаюсь донести до вас то, что нет никакого индивидуума. Есть только определенный набор знаний (который является мыслью), но никакой «индивидуальности» нет. Знание, которое у вас есть о вещах, – это все, что вы способны испытать. Без знания невозможно никакое переживание. Вы не можете разделить переживание и знание. В вашем «я» нет ничего священного; это совокупность ваших знаний, и вы, к несчастью, застряли в нем. Зачем вам нужно разделять имеющееся у вас в наличии знание о себе, что бы вы там ни называли собой? Есть только знание. Где находится «я»? Вы отделили «я» от знания о вас, которым оно обладает. Это иллюзия.

Точно так же и просветление не существует независимо от вашего знания о просветлении. Вообще никакого просветления нет. Идея о просветлении тесно связана с переменой, но менять-то нечего. Перемена подразумевает, что время существует; перемена всегда занимает время. Изменение, искоренение чего-либо и замена его на что-то другое требует времени. То, чем вы являетесь сейчас, и то, каким вы должны быть, объединяются временем. Вы собираетесь просветлиться завтра.

Давайте рассмотрим такой пример. Вы хотите быть просветленным, вы хотите быть без «я», вы являетесь этим, а хотите быть тем. Разрыв между этими двумя состояниями заполнен временем, которое находится там для того, чтобы задавать повторяющийся вопрос: «Как?» Ваше просветление или ваше отсутствие «я» всегда будет завтра, а не сейчас. Так что время очень существенно, и время есть мысль. Думанье – это не действие, не становление, а лишь хотение. Вы не готовы ничего делать, только медитировать, а ведь это просто думанье. Ваша мыслительная структура, которая и есть вы, не может даже представить себе, что что-то может происходить иначе, нежели во времени. Все также применяют эскапистскую логику к духовным вопросам, только временные рамки шире. Это произойдет в будущей жизни или, может быть, на небесах; в любом случае завтра. Но, поскольку в таких вопросах завтрашнего дня не существует, точка отсчета, настоящее, не существует. Где оно существует? В мысли, которая есть прошлое. Вопрос о просветлении и отсутствии «я» «сейчас» даже не стоит, есть только проекция настоящего в прошлое.

Вы никогда не видели дерева, вы видели только свое знание о деревьях, которым вы располагаете. Вы видите знание, а не дерево. Вся ваша заинтересованность в отсутствии «я» мотивирована прошлым. Пока есть мотивация, она является «я»-центрированной деятельностью. Чем больше вы делаете, тем более «я»-центричным становитесь. Ваше желание быть просветленным или «без «я»» очень «я»-центрично. Вы не хотите свободы, и точно так же вы не хотите, чтобы кто-либо стал свободным, вы хотите «свободы» для себя. С таким подходом, какого черта вы собираетесь быть свободными? Вы не станете свободными.

Нечего понимать

В.: Все святые, спасители и религии во все времена убеждали нас быть неэгоистичными, скромными, кроткими. Значит, это возможно. Как вы можете с такой уверенностью утверждать, что невозможно быть свободным от эгоизма?

У. Г.: Потому что мне абсолютно ясно, что вы придумали эту идею альтруизма, чтобы защититься от того, что реально существует, – от вашего эгоизма. В любом случае, верите вы в альтруизм или нет, вы всегда остаетесь эгоистичными. Ваш так называемый альтруизм существует только в будущем, завтра. А когда приходит завтра, он отодвигается на следующий день, или, может быть, на следующую жизнь.

Взгляните на него именно таким образом – он как горизонт. На самом деле никакого горизонта нет. По мере того как вы приближаетесь к горизонту, он отдаляется от вас. Горизонт создается ограниченностью зрения. Но никакого горизонта нет. Точно так же, никакого альтруизма вовсе нет. Целые поколения людей истязали себя этой идеей альтруизма, и это только позволяло обогащаться тем, кто продавал идею альтруизма за деньги, как священники и моралисты.

Я не осуждаю вас или кого-то еще, я просто указываю на абсурдность того, что вы делаете. Когда освобождается энергия, которую вы тратите на погоню за чем-то несуществующим, таким как альтруизм, ваша проблема становится очень простой, независимо от того, в чем она заключается. Вы перестаете создавать проблемы на материальном плане, а это единственный план, который только существует.

В.: Да, но как насчет тех, кто ищет не какую-то иллюзорную абстракцию, а просто счастье?

У. Г.: Их поиск счастья ничем не отличается от духовного поиска. Все это поиск удовольствия, а духовность – величайшее, высшее удовольствие.

В.: Значит, этот поиск должен прекратиться?

У. Г.: Не говорите, что этот поиск должен прекратиться. Если вы хотите, чтобы эгоизм прекратился, это желание – неотъемлемая часть эгоистического поиска более приятного состояния – альтруизма. И оба они не существуют. Поэтому вы вечно несчастны. Ваш поиск счастья делает вас несчастными. И духовная цель, и поиск счастья – это одно и то же. Оба по сути своей эгоистичны и являются поиском удовольствия. Если у вас есть это понимание, вы вообще не будете понапрасну тратить свою энергию в этом направлении.

Вы знаете, я объездил весь мир и обнаружил, что люди абсолютно одинаковы. Нет никакой разницы. Для каждого человека самое главное в жизни – это стать кем-то. Они все хотят стать богатыми, материально или духовно, – все это одно и то же. Не надо разделять это; так называемое духовное – тоже материально. Вы можете думать, что вы лучше других, потому что ходите в храм и совершаете пуджу, но вот женщина, например, совершает пуджу в надежде родить ребенка. Она хочет чего-то и идет в храм. Так же и вы; точно то же самое. Вы идете туда из сентиментальных соображений, но со временем это превратится в рутину и вас будет тошнить от этого.

То, что я пытаюсь донести до вас, очень просто: ваша духовная и религиозная деятельность в основе своей эгоистична. Это все, что я хочу донести до вас. Вы идете в храм по той же причине, по которой вы идете в любое другое место, – вы хотите какого-то результата. Если вы ничего не хотите, у вас нет никаких причин идти в храм.

В.: Но большинство людей ходит в храмы…

У. Г.: Почему вас так волнует, что делает большинство? Это ваша проблема, и вы должны решить ее для себя. Пусть вас не волнует человечество и все эти миллиарды людей в мире.

В.: Вы так безжалостно критикуете все, что когда-либо говорили люди. Но со временем вас могут точно так же раскритиковать и разнести в пух и прах за все, что вы говорите.

У. Г.: Если у вас хватит храбрости, я первым вас поздравлю. Но вы не должны опираться на свои священные книги. Вы должны подвергнуть критике мои слова без помощи ваших так называемых авторитетов. У вас просто не хватит храбрости, потому что вы полагаетесь на книги, а не на себя. Потому-то вы никогда не сможете этого сделать. Если у вас достаточно смелости, значит, вы тот человек, который может доказать, что я не прав. Великий мудрец, такой как Гаудапада, может это сделать, но его здесь нет. Вы просто повторяете то, что сказал Гаудапада и прочие. Что касается вас, то это бесполезное утверждение. Если бы здесь сейчас сидел живой Гаудапада, он смог бы разнести в пух и прах то, что я говорю, но вы бы не смогли. Так что не надо убегать в бессмысленные обобщения. Вы должны сами иметь смелость опровергнуть то, что я говорю. То, что я говорю, должно быть ложным для вас. Вы можете только согласиться или не согласиться с моими словами, в соответствии с тем, что вам кто-то когда-то сказал. Не так это делается.

Я просто указываю на то, что никаких решений нет, есть только проблемы. Если другие сказали то же, что и я, почему вы задаете вопросы и ищете решений? Забудьте о массах, я говорю о вас. Вы просто ищете новые, лучшие методы. Я не собираюсь помогать вам. Я говорю: «Не беспокойтесь о решениях, постарайтесь выяснить, в чем заключается проблема». Проблема и есть решение; они не помогают вам решить вашу проблему. Какого черта вы ищете еще каких-то решений? Не надо приходить ко мне за решениями. Вот и все, что я говорю. Из того, что я вам говорю, вы сделаете еще одно решение, занесете его в свой список решений, которые все до одного становятся бесполезными, как только приходит время по-настоящему решать вашу проблему.

То, что я говорю, действительно и истинно для меня, и только. Если я предложу вам хоть что-нибудь, прямо или косвенно, вы превратите это в очередной метод или технику. Если бы мне нужно было что-то предлагать, мне бы пришлось извратить самого себя.

Если кто угодно говорит, что есть выход, значит, он нечестный человек. Он делает это для того, чтобы возвеличить себя, можете быть уверены. Он просто хочет протолкнуть свой продукт и хочет убедить вас, что его продукт лучше других продуктов на рынке. Если кто-то еще придет и скажет, что выхода нет, вы сделаете из этого еще один метод. Это бесплодные попытки догнать собственную тень. И все равно вы не можете оставаться там, где вы есть. Вот в чем проблема.

Из всего этого вы неизбежно сделаете вывод, что ситуация безнадежна. В реальности вы создаете эту безнадежность потому, что вы на самом деле не хотите быть свободными от страха, зависти, ревности и эгоизма. Поэтому вы чувствуете, что ваша ситуация должна быть безнадежной. Единственная надежда – в эгоизме, зависти и злобе, а вовсе не в их вымышленных противоположностях, то есть в практике альтруизма, щедрости и доброты. Проблема (эгоизм) только усиливается культивацией его вымышленной противоположности – так называемого альтруизма.

Сидеть здесь и обсуждать это – бессмысленно, бесполезно. Потому-то я все время и говорю своим слушателям: «Убирайтесь отсюда, прошу вас!» Вы можете достать то, чего вы хотите, где угодно, только не здесь. Идите в храм, совершайте пуджу, повторяйте мантры, посыпайте пеплом голову. В конце концов придет какой-нибудь жулик и скажет: «Плати мне зарплату, а я дам тебе самую лучшую мантру, и повторяй ее». А потом придет еще один и скажет вам, чтобы вы не делали ничего из этого, потому что все это бесполезно, а то, что он говорит, гораздо более революционно. Он предпишет вам практиковать «невыбирающее осознание», заберет ваши деньги и построит на них школы, организации и тантрические центры.

В.: Почему мы не должны отбрасывать то, что вы говорите, так же как вы отбрасываете чужие учения и чужие методы?

У. Г.: Вы никогда не сможете раскритиковать меня; ваша привязанность к религиозным авторитетам запрещает вам сомневаться в чем бы то ни было, а особенно в таком человеке, как я. Я уверен, что вы никогда не бросите мне вызов. Поэтому то, что я говорю, неизбежно ввергнет вас в невротическое, нестабильное состояние. Вы не можете принять то, что я говорю, но в то же время вы никогда не сможете отвергнуть это. Если бы не ваша толстокожесть, вы бы оказались в психушке. Вы просто не можете и никогда не станете сомневаться в том, что я говорю; это слишком большая угроза для вас. Ничто на свете не способно пробить вашу защиту: Гаудапада дал вам рукавицы, Бхагавад Гита – защитную одежду, а Брахмасутра – бронежилет. Итак, вы в безопасности, и это все, что вас действительно интересует. Вы не можете критиковать мои слова, пока вы опираетесь на то, что кто-то когда-то сказал.

И не говорите, что видящих – тысячи. На самом деле их очень немного, всех можно пересчитать по пальцам. Все остальные – просто технократы. Святой – это технократ. Это и есть то, чего хочет большинство людей. Но сейчас, когда усовершенствовались наркотики и прочие техники, святые уже необязательны.

Вам больше не нужен священник или святой, чтобы учить вас медитации. Если вы хотите контролировать свои мысли, просто примите наркотик и забудьте о них (если вы хотите именно этого). Если вы не можете спать, примите снотворное. Тогда вы поспите, а потом проснетесь. Это все то же самое.

Не слушайте меня. Для вас это только лишнее беспокойство. Это только усилит невроз, в котором вы уже намертво застряли. Принимая как должное значимость всей этой религиозной чепухи, не подвергая ее сомнению и уж тем более не пытаясь освободиться от ее оков, вы не только научились жить с этим, но и научились извлекать из этого выгоду. Это вопрос спекуляции, больше ничего.

В.: Если все это так, зачем же вы продолжаете говорить?

У. Г.: Какой смысл спрашивать меня, почему я продолжаю говорить? Разве я продаю или обещаю вам что-то? Я что, предлагаю вам покой ума? Вы парируете тем, что я отбираю у вас ваш драгоценный покой ума. Отнюдь нет, я пою свою собственную песню, я просто иду своей дорогой, а вы идете следом и пытаетесь нарушить мой покой.

В.: Я чувствую, что если кто-то и может нам помочь, то это вы.

У. Г.: Нет, сэр! Что бы я ни делал, чтобы помочь вам, это только усугубит ваше несчастье, вот и все. Продолжая слушать меня, вы только наваливаете очередное несчастье на кучу несчастий, которые у вас уже есть. В этом смысле наш разговор не несет вам ничего хорошего.

Похоже, вы не осознаете, что играете с огнем. Если вы действительно хотите мокшу здесь и сейчас, вы можете обрести ее. Вы же видите, что вы и есть злоба, эгоизм и все прочее, и если они исчезнут, вы тоже исчезнете. Это физическое исчезновение; не абстрактная, а настоящая физическая смерть.

В.: Вы говорите, что это может произойти сейчас? А другие говорят.

У. Г.: Мне безразлично, кто что говорит. Это может произойти сейчас, вы просто этого не хотите. Вы не подошли бы к ней и на километр. Если злоба и эгоизм, который и есть вы, исчезнет, мокша придет прямо сейчас, а не завтра. Вас сожжет ваша собственная злоба, а не разряд тока. Поэтому религиозные люди придумали альтруизм. Если исчезнет этот альтруизм, исчезнете и вы, вот и все.

Так что освобождение от любой из этих вещей (жадности, эгоизма и т. д.) подразумевает, что «вы», каким вы знаете и испытываете переживание себя, закончитесь прямо сейчас. Я говорю вам, ради вас же и из сострадания к вам, – это не то, чего вы хотите. Это не то, что вы можете сделать. Это не в ваших руках. Оно приходит к тому, кого оно выбирает. Вы совершенно неуместны.

Вся эта поэзия и романтика типа «умереть для прошлого» не поможет ни вам, ни кому бы то ни было. Из этого ничего не выйдет. Они могут сколько угодно проповедовать с трибуны, но они и сами этого не хотят. Это просто слова. В конечном итоге люди соглашаются на все это (храмы, мантры, писания). Все это слишком глупо и наивно.

В.: Как же тогда мы можем выяснить это сами и не повторять слова так называемых экспертов?

У. Г.: Вы должны на самом деле соприкоснуться с жизнью в такой точке, в которой никто еще с ней не соприкасался. Никто не может вас этому научить. Пока вы продолжаете повторять то, что говорили другие, вы заблуждаетесь, и ничего хорошего из этого выйти не может. Слушать и верить чужим словам – это не способ выяснить самим, а другого способа не существует.

В.: Значит, вы говорите, что мы должны избавиться от верования, что…

У. Г.: Не беспокойтесь об этом. Вы замените одно верование другим. Вы есть не что иное, как верование, и когда оно умрет, умрете и вы. Я пытаюсь донести до вас вот что: не пытайтесь освободиться от эгоизма, жадности, злобы, зависти, желаний и страха. Вы только создадите их противоположности, которые, к сожалению, вымышлены. Если желание умрет, вы тоже умрете. Приедет черный фургон и увезет вас, и правильно сделает. Даже если вы каким-то чудом выживете после этого шока, это не будет иметь никакого смысла ни для вас, ни для других.

Вы предпочитаете играться в игрушки, задавать дурацкие вопросы типа: «Что будет с моим телом после смерти? Хватит ли у него сил выдержать это?» Что за ерунду вы говорите? Вы спрашиваете меня, что произойдет с вами, если вы дотронетесь до провода под напряжением. Это бессмысленный вопрос. На самом деле вам это совершенно неинтересно. Может, прикоснувшись к этому проводу, вы сгорите дотла и ни на что уже не будете годиться. А может, другие, прикоснувшись к вам, получат шок, и вы станете неприкасаемым. Смотрите, что означают мои слова. Если у вас хватит смелости впервые прикоснуться к жизни, вы никогда не узнаете, откуда обрушился удар. Все, чему человек когда-либо учился, все, что он когда-либо чувствовал и переживал, уходит, и на это место не приходит ничего. Такой человек становится живым авторитетом благодаря своей свободе от прошлого, культуры, и он таким останется до тех пор, пока кто-нибудь другой, в свою очередь открывший это для себя, не опровергнет это. Пока вы не осмелитесь опровергнуть меня, опровергнуть все, что я говорю, и всех гуру, вы останетесь фанатиком с фотографиями, ритуалами, празднованиями и прочим. Сожалею. Я спою свою песню и уйду.

В.: Но мы заблудились. Нам нужны гуру, садхана и священные писания в качестве руководства.

У. Г.: Вы можете вернуться к своим гуру и вообще делать все, что хотите. То, о чем я говорю, случается со счастливчиками; если вы счастливчик, то вы счастливчик и есть. Вот и все. Я тут ни при чем. Это не в чьей-либо компетенции.

В.: Счастливчик или нет, но наша традиция учит, что жизнь мимолетна, что все постоянно изменяется, что.

У. Г.: Это и есть традиция Индии, о которой я говорю, – перемена, а не традиция, о которой говорите вы, – отсутствие перемен. Вся ваша жизнь – это отрицание реальности перемен. Вы желаете только продолжаться, потом возвращаться к жизни, и только для того, чтобы вновь продолжаться. Это не та великая индийская традиция, о которой я говорю. Когда вы спрашиваете: «Что такое смерть?», вы думаете, что задаете глубокий вопрос. Вы допускаете, что задаете вопрос Гаудапады до того, как зададите более фундаментальный вопрос: «Был ли я рожден?» Вместо того чтобы самостоятельно решить этот базовый вопрос, вы цитируете и комментируете Гаудападу, а потом находите легкий выход и просто приравниваете мои слова к его словам. Это ваша уловка.

В любом случае все, что вы можете делать, – это разглагольствовать на тему смерти и реинкарнации. Только мертвецы задают вопросы о смерти. Те, кто действительно живет, никогда не задают таких вопросов. Эта память в вас (которая мертва) хочет знать, будет ли она продолжать жить после того, что ей представляется как смерть. Потому-то она и задает такие вопросы. Смерть – это нечто окончательное. Вы умираете только один раз. Как только ваши вопросы и представления умрут, вы никогда уже не спросите о смерти.

В.: Вы срываете все маски, и я вдруг понял, что я должен барахтаться самостоятельно и никто не сможет мне помочь.

У. Г.: Вы уверены, что никто не сможет вам помочь? Вы не так уж и уверены в этом. Поэтому ваше утверждение ничего не значит. Вы будете хранить надежду. Даже допустив на какое-то мгновение, что никакая внешняя сила не может вам помочь, вы все еще убеждены, что вы сможете помочь себе сами. Это дает вам огромную надежду, а надежда всегда ориентирована на достижение чего-то. Вместо того чтобы тратить время на вопросы типа «Есть ли кто-то, кто поможет мне достичь того, чего я хочу?», лучше спросили бы: «Есть ли чего достигать?» Когда вы сами достигаете, или кто-то помогает вам достичь чего-то, вы так вопрос не ставите. А на самом-то деле вы находитесь в поиске. Это очевидно. Но что вы ищете? Вне всякого сомнения, вы ищете то, что вы уже знаете. Невозможно искать то, чего вы не знаете. Вы ищете и находите то, что вы знаете. Вам тяжело осознавать этот простой факт.

Не поймите меня неправильно. Я не задаю вопросов и не играю в какие-то сократовские игры с загадками. Я здесь не для того, чтобы предлагать вам какие-то новые методы, новые техники, и не предлагаю вам никаких уловок для того, чтобы вы могли достичь своей цели. Если другие системы, техники и уловки не смогли помочь вам достичь своей цели и если вы ищете или хотите купить какие-то новые, лучшие техники и прочее, боюсь, что я не смогу ничем вам помочь. Если вы думаете, что кто-то другой может вам помочь, то – удачи. Но я вынужден, следуя своему собственному опыту и урокам, которые я получил в жизни, сообщить вам кое-что: «Вы ничего не добьетесь, вот увидите».

В чем я уверен, так это в том, что бесполезно обращаться к внутренним или внешним источникам за помощью. Мне абсолютно ясно, что для того, чтобы выяснить это самостоятельно, вы должны быть совершенно беспомощными и вам должно быть некуда обращаться. Вот и все. К сожалению, эту уверенность нельзя никому передать. Я просто уверен, что цель, которую вы себе придумали, виновата в вашем поиске. Пока есть цель, будет продолжаться и поиск. Если вы скажете: «Я на самом деле не знаю, чего я ищу», это будет неправда. Так что же вы ищете? На данный момент это самый важный вопрос, который вы можете себе задать.

Если вы присмотритесь повнимательней, вы увидите, что, помимо ваших естественных телесных потребностей, ваши желания возникают из того, что вам говорили, что вы читали, и из того, что вы сами пережили. Физиологические потребности самоочевидны и понятны. Но именно эта потребность – предмет вашего поиска – порождена вашим мышлением, которое в свою очередь основано на знании, которое вы получили из разных источников. Это должно быть вам ясно.