Текст книги "Как работает исцеление. Как настроить внутренние ресурсы организма на выздоровление"

Профессор Капчук провел два исследования, чтобы выяснить, до какой степени эффективность лечения зависит от коллективной веры в сравнении с верой индивидуума. В одном случае всем пациентам с синдромом раздраженного кишечника прописали ненастоящее иглоукалывание. Сам «ритуал» был разный у нескольких групп, чтобы проверить влияние коллективного убеждения. Одной врач почти ничего не говорил и просто проводил процедуры. Второй группе доктор объяснил, как работает этот метод, и выразил убеждение в его эффективности. Третьей выдающийся доктор из уважаемой медицинской школы проводил процедуры, сопровождая их подробным объяснением и историями о выздоровлении других пациентов. В начале исследования у всех больных был примерно одинаковый уровень веры в иглоукалывание. Но чем больше пациентов убеждали в его действенности, тем выше был результат. Это отлично сработало в третьей группе, опередив эффект лечения синдрома раздраженного кишечника лекарствами.

Во втором исследовании Капчука пациентам заранее сказали, что лечение будет «фальшивым». Одной группе дали таблетки плацебо с надписью «Таблетки плацебо из инертного вещества, которые показали хорошие результаты в клинических исследованиях для лечения синдрома раздраженного кишечника при помощи активизации внутренних процессов самоисцеления». Такое описание создавало ожидание, что даже это средство может помочь. Второй группе с той же проблемой не дали никакого лекарства, с ними просто общались. Больные, принимавшие плацебо (и знавшие об этом), показали улучшение состояния и снижение боли.

«Не важно, какую форму принимает «ритуал» лечения», – говорит Капчук, – он имеет огромное влияние на процесс выздоровления. Это нельзя объяснять только лишь верой и позитивными ожиданиями». Вера, конечно, может положительно повлиять на результат лечения, но когда используются «обряды», эффективность значительно возрастает. Однако главные механизмы излечения все еще скрыты от нас». Исследования показывают, что «ритуалы» исцеления связаны с модуляцией симптомов нейробиологическими механизмами, как это происходит и от лекарств. Они воздействуют не только на саму боль, но и на иммунную систему, функционирование органов, восприятие мозга и даже на определенные рецепторы и гены. Работа известного исследователя плацебо профессора Фабрицио Бенедетти из университета Турина в Италии продемонстрировала, что если соединить «ритуал» плацебо с настоящим болеутоляющим, то обезболивающий эффект можно сохранить, убрав настоящее лекарство и оставив только «пустышку». И что еще удивительнее, оно будет работать, используя тот же клеточный механизм, который действует при настоящем болеутоляющем. Тело не только может научиться исцелению, ему можно показать определенные механизмы, которые помогут это сделать. Эффект плацебо, как пишет Капчук, часто называют «неспецифическим». Он же наоборот предлагает считать его специфичным результатом самоисцеления, и это требует дальнейшего изучения.

Результат – 80 %

Гигант начинает ворочаться, мы копаем глубже. Сахарные таблетки, «фальшивое» иглоукалывание или операции не помогают людям. Исцеление происходит от уверенности и соответствующих «ритуалов», которые сопровождают процесс. Современная медицина использует плацебо в исследованиях не для того, чтобы оптимизировать лечение, а чтобы отделить веру и «ритуалы» от препаратов и процедур. Сегодня принято считать, что именно таблетки или определенные операции приносят результат. Но взглянув шире на причины выздоровления, когда «реального» лечения не было, наука подобралась к основополагающим механизмам того, как мы исцеляем себя, и это ставит с ног на голову все прежние принципы, как современные, так и древние, как общепризнанные, так и альтернативные. После той встречи в НИЗ в 1995 исследования плацебо стали распространятся повсюду, и они открывают нам глаза на истинные процессы выздоровления и настоящий масштаб наших способностей к самоисцелению.

С 2015 года Междисциплинарное научное общество изучения плацебо стало площадкой для определения фундаментальных механизмов процесса выздоровления при помощи плацебо.

Этот эффект обеспечивает до 80 % всех исцелений, что является серьезным показателем. Начиная с 1950-х годов, когда Генри Бичер впервые выдвинул идею о действенности плацебо при любом методе лечения: игл, таблеток, облучения, песнопений, молитв, прикосновений, хирургического вмешательства, бесед, – наблюдался положительный эффект от 60 до 80 %.

ЛЕЧЕНИЕ И УБЕЖДЕНИЕ

Но при условии, что терапия подходит пациенту, соответствует его ожиданиям и сопровождается «ритуалом», значимым для конкретной культуры. Во многих случаях «обряд» и убеждения имеют гораздо большее значение для больного, чем лечение. Порой цвет таблеток, их форма, упаковка определяют результат так же (или даже больше), как и само вещество, входящее в их состав. На самом деле, если оптимизировать все факторы, влияющие на выздоровление у пациентов плацебо-групп, то возможно добиться более высоких результатов, чем у групп с реальным лечением.

С точки зрения науки и здравого смысла, доказательная медицина должна действовать эффективнее, чем плацебо, и, желательно, по объективным научным причинам. Это называется «особый эффект», который предлагает нам наука. Но с точки зрения пациента, лечение просто должно работать – будь то плацебо, «особый эффект» или «ритуал». Конечно, теоретически «обряды» не опасны, не дороги и не сложны в проведении. Но когда одновременно работают терапия и плацебо, становится сложно доказать, что именно принесло пользу. И, говоря об «оптимальном» лечении, мы не понимаем, что в итоге действительно сработало.

Исследования Капчука, Моермана, Бенедетти и других показывают, почему мое традиционное лечение не подействовало так эффективно, как и другие способы, к которым обратились мои пациенты. Мое «доказанное» лечение не было оптимальным или значимым для них и вступало в конфликт с их взглядами на терапию.

Связующее звено

Я начал понимать, почему Норма, Билл, сержант Мартин и многие другие пациенты, которых я лечил, выздоравливали, иногда благодаря мне, а чаще – вопреки моему лечению. Когда Мартин описывал мне детали ГБО, он рассказал, как, несмотря на мои рекомендации, он прошел «ритуал», который запустил внутренние механизмы исцеления. Как это получилось? Во-первых, он ожидал, что это сработает. Более того, это была не только его уверенность; отец, который направил его туда и оплатил лечение, был уверен в успехе. Во-вторых, медсестры, врачи, специалисты и другие пациенты создали обстановку, которая убеждала в эффективности и социальной значимости лечения. Группа, проходившая терапию, каждую неделю делилась историями, опытом и верой, превращая культурную значимость в ритуал. Они стали друзьями и поддержкой друг для друга в выздоровлении. Наконец сам процесс лечения (в его случае – вдыхание спасительного, как он считал, кислорода) повторялся несколько раз, подкреплялся сторонними факторами и совпал с его физиологическими и психологическими особенностями. Кислород не мог сам по себе никак повлиять на черепно-мозговую травму, но он дал сержанту ощущение прогресса и улучшения состояния, которое укреплялось каждую неделю. Так же, как обезболивающие таблетки «научились» действовать в исследовании профессора Фабрицио, мозг Мартина «научился» исцеляться с помощью медицинского и социального воздействий. Исследователи в СИПС выявили, что три основных механизма – вера и ожидания, значимый социальный опыт и поддержка и обработка – это основополагающие механизмы эффекта плацебо и самое очевидное объяснение для большинства случаев выздоровления любого человека при любом виде лечения.

Создание смысла

В статье, которую мы с профессором Моерманом написали несколько лет назад, было предположение, что так называемая реакция на плацебо существует и приводит к реальному исцелению вне зависимости от того, какое лечение было использовано. Любой практикующий врач хочет улучшить эффективность своего метода терапии. Конечно, я тоже хотел. Смерть Чарли как будто заставила меня открыть глаза на происходящее. И то же случалось потом, когда пациенты выздоравливали, часто вопреки моим рекомендациям. В любом случае, меня больше всего интересовало, не мешает ли используемый мной подход процессу лечения. Работает ли плацебо, и стоит ли в этом разбираться врачам и пациентам, или пусть в этом разбираются академики и экономисты, а не врачи и пациенты. Для больного важно не то, что лучше: «фальшивое» или «реальное» лекарство, а то, что сработает в его случае. Я осознал: чтобы мое лечение действовало наилучшим образом, необходимо подобрать то, что больше подходит пациенту. Исследования о плацебо делали этот процесс понятным как никогда раньше. Мы с Моерманом предположили, что врачи называют это «осмысленная реакция организма, которая даёт значимый результат». Мы определили плацебо как «совокупность физиологических, психологических и клинических эффектов, возникающих в тех случаях, когда оно (или инертное лечение) было использовано». Такого рода реакция важна для понимания процессов исцеления, а изучение плацебо и «фальшивых» лекарств имеет смысл лишь для того, чтобы понять, как лечить, а не чем лечить. Я начал приходить к выводу, что целью системы здравоохранения было изучить, как лечить с помощью внушения. Возможно ли, что тысячи препаратов, прописываемых врачами по всему миру – не что иное, как инструмент внушения веры, социальной значимости в использовании «ритуалов»? Неужели секрет выздоровления был скрыт от наших глаз постоянным поиском доказательств в медицине, где «реальными» признаются лишь те таблетки, которые приносят пользу благодаря своему составу. Неужели все случаи исцеления происходили за счет внутренних сил пациентов, а не благодаря действию препаратов? Гигант начал просыпаться.

Возможно ли, что тысячи проверенных препаратов – это лишь инструмент вселения веры?

Билл находит свой путь

Примерно одиннадцать месяцев спустя после операции Билл снова приковылял в мой кабинет. Он хромал на правую ногу, как и прежде. Жены с ним не было, но свой взгляд «я уже пробовал все» он сохранил. Билл осторожно присел, было видно, что ему больно, и рассказал мне, что произошло. После операции он чувствовал себя прекрасно. Через три недели он почти не чувствовал боли, чего с ним не случалось уже последние десять лет. Поэтому, естественно, он стал более активным, что, как он выразился, «и повлекло проблемы». Они с женой несколько раз ездили навестить внуков. Он мог поиграть с ними, даже посидеть на полу недолго, что раньше ему не удавалось. Примерно через шесть месяцев после операции он ощутил, как что-то кольнуло в спине, когда он косил лужайку. Сначала он не придал этому значения, но все же сделал перерыв и выполнил несколько упражнений, которые знал. Затем, еще спустя два месяца, он нагнулся поднять игрушку с пола и почувствовал укол в спине снизу справа. Он не мог разогнуться, боль в спине была невыносимой. Билл снова обратился к хирургу. Рентгеновский снимок и КТ-сканирование не показали «никаких изменений», и хирург не стал рекомендовать новую операцию. «Дайте организму время», – сказали ему. Но боль вернулась и только усиливалась. Теперь состояние было такое же, как до операции. Он снова стал принимать таблетки и заниматься физиотерапией, и больше они с женой не ездили к внукам.

– Так почему вы снова пришли ко мне? – спросил я. Билл замолчал и сделал глубокий вдох, как будто готовился сказать то, что держал в себе долгое время. Он наклонился вперед и положил руки на колени.

– Когда я был здесь в прошлый раз, спрашивая об иглоукалывании и вашем мнении о том, действительно ли оно помогает, некоторые ваши вопросы показались мне странными. Вроде того, был ли у меня стресс и как я с ним справлялся, крепко ли я сплю, какой у меня рацион и много ли у меня друзей. Такого рода вопросы.

– Да, – сказал я. – Я припоминаю.

Билл сделал еще один глубокий вдох.

– Почему вы задавали такие вопросы? Какое они имеют отношение к моей боли?

– Ну, – начал я. – Я понял для себя, что путь к выздоровлению часто затрагивает вопросы, не связанные с главной проблемой, с которой люди ко мне приходят – с болью, например. Я пытался выяснить, насколько вы открыты к разным аспектам, которые могут помочь улучшить ваше самочувствие, или же вы просто искали лучшее лекарство от боли в спине. В тот момент, мне показалось, вы лишь искали лекарство.

Билл облокотился на спинку стула и не скрестил руки в этот раз.

– Вы правы, – сказал он. – Моя жена хотела, чтобы я попробовал иглоукалывание, и я пришел узнать, было ли это научно обосновано. Вы сказали, что за этим есть хоть какое-то научное обоснование, и я решил попробовать.

– Да, – ответил я. – Мы попробовали, и это не сработало, поэтому мы решили обратиться к хирургу, и это помогло.

Я не был уверен, к чему он клонит в разговоре, но в этот момент он раскрыл свои карты.

– Доктор Джонас, – начал он, снова наклонившись вперед. – Насколько хирургическое вмешательство научно обосновано?

Вот теперь я начал беспокоиться. Он злился на меня? Может, он искал оружие против хирурга? Или против меня?

– Обычно около 75 % людей чувствуют себя лучше после операции, и, как оказывается, столько же процентов чувствуют себя лучше и после фиктивной хирургии. Поэтому можно сделать вывод, что в любом случае сам «ритуал» перенесения операции приводит к улучшению состояния. Люди начинают мыслить позитивнее и становятся более физически активными. Это важная составляющая лечения.

Билл принял мои объяснения.

– То же самое касается иглоукалывания? – спросил он.

Я задумался на мгновение.

– Да, – сказал я. – То же самое.

После того, как боль вернулась к нему, Билл начал пересматривать все виды лечения, которые он перепробовал, а их было больше десятка. Он заметил, что большинство из них помогали ему на какое-то время, а потом боль снова возвращалась. Некоторые виды лечения, как операция например, были эффективны, но облегчение длилось недолго; другие, как, например, иглоукалывание, действовали очень медленно либо совсем не работали. Теперь Билл хотел узнать, верным ли решением был его непрекращающийся поиск «лекарства от боли». Он обдумал мои вопросы по поводу стресса, сна, друзей и жизненной ситуации и того, как это всё может повлиять на его выздоровление. «Самое важное для меня – это иметь возможность быть с детьми и внуками, заниматься чем-то активным с ними, проводить время с женой, путешествовать время от времени. Но я потратил столько времени на борьбу с болью в спине, что у меня не было времени на всё это. Когда вы задали мне все эти вопросы о моей жизни, это навело меня на мысль: мне необходимо сконцентрироваться на важных для меня вещах, а не на всем этом лечении. Я хочу, чтобы вы помогли мне сделать это».

Удивительно, что Билл, который был вечно в поисках исцеления, самостоятельно начинал понимать то, к чему я пришел с помощью профессионального опыта и многочисленных исследований. Лечение и исцеление – это не одно и то же. Лечение – это то, через что он прошел – установление диагноза и проба различных научных способов исправить проблему. Они были установлены благодаря сравнению результатов исследований, действия одного препарата с другим, его отсутствием, с плацебо или с «фальшивым» лекарством. Они показывали, была ли реакция группы на лечение лучше, чем реакция другой группы на плацебо, другое лекарство или отсутствие лечения. Если в первой группе не было критичных побочных эффектов, то принималось решение, что препарат «работает», и его можно рекомендовать пациентам. Показания группы при этом усреднялись. Но ведь каждый из нас – это не группа.

Исцеление, с другой стороны, это более абстрактный и индивидуальный процесс. Он включает в себя определение того, что дает пациенту состояние благополучия, и включает те действия, которые наиболее значимы для человека. Это больше, чем просто подбор лекарства к определенному симптому или состоянию; это поиск и вовлечение пациента в занятия, которые приносят радость и удовлетворение. Скорее, забота о самом себе, чем лечение тела. Исцеление обращает внимание на «значение и конктекст» поведения – те самые факторы, которые, по мнению профессоров Моермана, Капчука, Бенедетти и меня, вызывают эффект плацебо. Именно к «значению и контексту» должны были быть направлены мои вопросы для Билла.

Обычно около 75 % пациентов чувствуют себя лучше после хирургического вмешательства.

– Я с радостью помогу вам в этом, если вы дадите мне понять, какие действия дадут наилучший результат для вас в процессе лечения, – ответил я. – Можем ли мы вместе с вами узнать, как исцеление работает в вашем конкретном случае?

Билл согласился. И тогда мы начали создавать ритуал исцеления, подходящий именно ему одному.

Путь к исцелению

Билл стал практически первым из многих пациентов, которые работали вместе со мной над тем, чтобы исцелиться, а не подобрать лекарства для тела. Вместе мы открыли процессы, которые потом помогли многим раскрыть в себе внутренние целительные силы, которые, по данным исследований плацебо, обеспечивают успех около 80 % всех случаев выздоровления. Мы начали с того, что проверили научные доказательства тех лекарств, которые Билл перепробовал за последние пятнадцать лет, и тех методов, которые он мог бы захотеть попробовать. Особенно нас интересовали такие вопросы:

• Какова была общая эффективность от ритуала данного лечения?

• Был ли данный метод лучше, чем отсутствие лечения?

• Был ли метод лучше, чем другие для такого же заболевания?

• Какие были побочные эффекты и возможный вред?

• Насколько это было сложно, и какова была стоимость?

ЭФФЕКТИВНОСТЬ ЛЕЧЕНИЯ БОЛИ В ПОЯСНИЦЕ БИЛЛА

Мы собрали всю информацию в график. Одно сразу бросилось в глаза: не было доказательств, что традиционное или альтернативное лечение работает в долгосрочной перспективе.

Большинство из них никогда не сравнивались с ритуалом плацебо, а те, которые сопоставлялись, обычно добавляли лишь маленький процент к общей эффективности – часто меньше 20 %. Некоторые были чуть действеннее остальных, но в основном методы не сравнивались друг с другом, поэтому мы не могли определить, какой из них сработал. Почти все они были лучше, чем ничего. Казалось, что нужно сделать что-то, чтобы добиться результата от ритуала, но что конкретно – было не так важно, как нам казалось. В то время, как общий процент эффективности между лекарствами почти не отличался, побочные эффекты разнились. Обычно от 50 % до 60 % больных испытывали на себе их действие. Серьезные вмешательства, такие как операции и таблетки, были причиной негативных последствий у большего числа пациентов по сравнению с теми, кто поправился с помощью более мягких методов, например музыки или йоги. Но и здесь были свои минусы. Очень часто в исследованиях побочные эффекты не измеряются, из-за этого информации о них практически нет.

Когда мы посмотрели на проделанную нами работу, то сразу заметили закономерность. Большинство способов не были действеннее «ритуалов», поэтому их не одобряли и не предлагали пациентам доктора, и я был в их числе. Но с другой стороны, почти все «обряды» помогали людям почувствовать себя более здоровыми – часто улучшая состояние у 60 %, 70 % или даже 80 % пациентов в группе. Билл прокомментировал ситуацию так: «Значит, неправда, что у меня не осталось вариантов. У меня их достаточно. Мне просто нужно решить, какие мне нравятся, подходят и какие я могу себе позволить». Это был глубокий взгляд на ситуацию. Он прошел долгий путь от человека, который говорил: «Вылечи меня сейчас или дай мне другое лекарство взамен того, которое мне не нравится», до человека, открытого новому. Ему теперь оставалось выбрать, что было бы для него наиболее действенными, что я мог предложить ему, чтобы в итоге Билл мог играть со своими внуками. Освободившись от установки найти волшебное лекарство от боли, он начал путь к хорошему самочувствию, опираясь на то, что подходило именно ему.

Чтобы найти и выбрать нужное лечение, Билл начал вести дневник, в котором фиксировал наблюдения о том, что приносило хорошее самочувствие, а что нет. Те «странные» вопросы, которые я задал ему в первый его визит, стали основой для его записей, они не были связаны с его болью напрямую, но они помогали ему понять то, благодаря чему он чувствовал себя лучше и счастливее. После двух месяцев ведения записей Билл вернулся с интересными наблюдениями.

Во-первых, боль в спине была наиболее острой, когда он недосыпал. У него была привычка переедать на ночь, выпивать немного и читать про фондовые рынки на телефоне перед сном. Он много храпел и часто просыпался. Его доктор прописал ему СИПАП-терапию, но особых изменений не произошло. Он никогда не дремал днем. Также его врач сообщил ему, что у него избыточный вес и ему необходимо сбросить пятьдесят футов, иначе у него будет диабет, как и у его отца. Он уже был в группе риска. Диетолог, к которому он обращался, прописал ему строгую диету и велел прекратить пить.

Во-вторых, он осознал, что весь день выполнял какие-то поручения. Он даже иногда не помнил, какие именно, но казалось, что всегда было необходимо что-то сделать. Часто жена просила его что-то починить и сделать что-то по хозяйству. Несмотря на то, что у них были хорошие отношения, после ведения записей он понял, что никогда не обсуждал с ней (и ни с кем другим) ничего, что касается его переживаний и беспокойств. Например, несколько лет назад умер его папа-алкоголик, с которым они не были близки. Отец не занимался им и его братом, разве что кричал на них периодически и иногда лупил. Билл сделал все необходимое для похорон. Билл ни с кем никогда не обсуждал отношения с отцом и свои чувства по поводу его смерти.

Встреча лицом к лицу

В процессе изучения вопроса исцеления и ведения Биллом журнала он выявил несколько вещей, которые заставляют его чувствовать себя лучше. Горячий душ и пресс на спину хорошо облегчают боль. Всегда помогала растяжка, но ему сложно заставить себя делать ее, поскольку это болезненно. До проблем со спиной ему нравилась охота, он любил проводить время в лесу. Теперь ему хотелось сидеть на заднем дворе и наблюдать за птицами. В одной из записей Билл написал: «Наконец-то хорошо поспал, проснулся отдохнувшим и спокойным. Кэти (его четырехлетняя внучка, которая была в гостях) пришла поиграть; сидели на полу около часа с чайным сервизом и куклами. Никакой боли. Она просто прелестна!» Это навело его на воспоминание из собственного детства. Ему было около пяти лет, он бежал домой из школы, горя желанием показать глиняную пепельницу, которую он сам сделал для отца. Тот пришел домой раньше, у него болела голова, и он пил уже несколько часов. Добежав до дома, Билл ворвался в гостиную и подбежал к папе, чтобы показать ему поделку. Удивленный и застигнутый врасплох, тот схватил пепельницу и кинул ее через всю комнату, разбив о стену. Мальчик убежал в свою комнату и захлопнул дверь. Он помнит, что плакал несколько часов. С того дня он обходил отца стороной, никогда не зная, что тот может выкинуть. И больше никогда не плакал.

– Не знаю, почему я вдруг вспомнил этот эпизод, – сказал Билл. – Было много других. Наверно, Кэтти напомнила мне о собственном детстве. Я сделал все, чтобы мои дети никогда не испытали такого. Не помню, чтобы мой отец хоть когда-то сидел на полу и играл со мной, – он сделал глубокий вдох. – Не знаю, зачем я рассказываю вам все это. Я никогда никому об этом не говорил.

Конечно, Билл не знал, что встретиться лицом к лицу со своей травмой и рассказать кому-то или написать о ней – это один из наиболее эффективных методов самоисцеления. Широкие исследования показали, что даже один короткий сеанс глубокого самоанализа, обычно связанного с травмой или болью, может заметно улучшить результат лечения. Работы социального психолога профессора Джеймса Пеннебейкера и других зафиксировали психологические, физические и иммунные изменения, происходящие благодаря таким беседам. Другие доказали, что консультации с психотерапевтом могут облегчить боль при артрите, проблемах с легкими и иммунитетом у пожилых людей. Также они уменьшают потребность в медицинском обеспечении и снижают затраты на лечение, позволив организму самому найти путь к выздоровлению.

Билл начинает реагировать

Билл встал на путь исцеления, но не благодаря психотерапии (он бы никогда не признал этого), а выявив то, что он больше всего ценит в жизни, что делает его счастливее, а что, напротив, угнетает. Находя смысл и соединяя его с поведением и приемлемым лечением, он начал выстраивать собственные ритуалы самоисцеления. Мы разработали план. Сначала он решил разобраться со сном. Отдохнувшим он чувствовал себя гораздо лучше. Он согласился ограничить алкогольные напитки до двух в день; перед сном он принимал горячий душ под звуки природы, чтобы расслабиться. Он прекратил читать с телефона в постели и сделал комнату более темной, повесив на окна плотные шторы. Я прописал ему небольшое количество травы валерьяны (польза которой доказана в рандомизированных плацебо-контролируемых исследованиях) и небольшую дозу мелатонина (эффективность которого еще не доказана) на один месяц, просто чтобы помочь расслабиться и решить проблемы со сном. Также он пил обезболивающие. В течение месяца мы не предпринимали ничего конкретного для лечения боли в спине. Впервые за многие годы это не было целью его визита в клинику. И тем не менее он сообщил, что ему стало лучше. Неприятные ощущения еще были, но они уже не беспокоили его так сильно. Он стал более активным и начал принимать меньше лекарств.

Затем мы перешли к телу. Пресс на спину помогал, поэтому он решил выбрать массаж. В это время моя группа провела метаанализ массажа, который показал его эффективность при хронической мышечной боли, как у Билла. В сравнении с бездействием он показал себя немного лучше, чем «фальш»– массаж, при котором прикосновения были едва ощутимы. Также ему казалась полезной растяжка, но он опробовал физиотерапию и не ленился растягиваться самостоятельно. Еще он сказал, что не хотел бы приходить в клинику за лекарствами «вместе со всеми этими больными людьми». Билл переставал чувствовать себя пациентом. Мы выбрали йогу, которая эффективна для облегчения боли в спине.

Эффективность приема мелатонина еще не доказана учеными.

Год назад моя организация провела всесторонний обзор лечения боли без лекарств. Йога оказалась одним из лучших методов. Недавно Американская коллегия терапевтов, высшее звено медицины в США, добавила ее и массаж в список необходимой терапии при болях в спине. Но такие люди, как Билл, с затянувшейся историей болезни, должны заниматься йогой осторожно. Они легко могут получить судороги и усугубить свое состояние, если будут делать упражнения неправильно. Билл уже вредил себе растяжкой раньше. Мы решили комбинировать сеансы массажа с мягкой восстановительной йогой, проводимой под присмотром инструктора. Вскоре он научился правильной технике движений и занимался сам три раза в неделю. Примерно после четырех недель он осознал, что когда началась его новая терапия, ему стали больше не нужны обезболивающие перед сном, и одна лишь йога могла снизить потребность в таблетках вдвое.

Со временем Билл начал спрашивать про значение еды для его веса и риска диабета. Он хотел узнать, как ему улучшить отношения с женой и друзьями. К тому времени, как он был готов заняться этими вопросами, уровень его боли снизился на 80 %. А что еще более важно, он знал, как взять лечение в свои руки. Теперь он научился пользоваться различными средствами, чтобы раскрыть в себе потенциал исцеления.

Болевая точка

От хронической боли страдает примерно каждый пятый взрослый во всем мире. Медицинские данные в Азии, Африке, Европе и Америке показывают, что около 20 % взрослого населения постоянно чувствует дискомфорт. А стоимость лечения превышает сотни миллиардов в год. Но настоящая цена страдания не может быть измерена деньгами. Любое хроническое заболевание или боль негативно воздействуют не только на тело, но и на разум, дух и окружающих нас людей.

Иногда возможно найти конкретную причину и исправить ее. При острых заболеваниях, травмах, большинстве инфекций и нескольких хронических заболеваниях конкретное лечение возможно. Но при многих хронических заболеваниях не существует единой терапии. Билл потратил пятнадцать лет на поиски того, как справиться с болью. Ведь он нуждался в исцелении. Для этого он нашел те вещи в жизни, которые помогали ему чувствовать себя лучше и поправляться, и силы для их воплощения в жизнь, а еще – ощущать помощь человека, который поможет ему в процессе самоисцеления.

Большинство методов лечения хронических болей не могут быть доказаны с помощью золотого стандарта исследований – двойного слепого плацебо-контролируемого рандомизированного эксперимента. Даже когда в изучении был использован этот метод, вклад доказанных средств добавлял лишь небольшой процент (обычно около 20 %) к общему улучшению, которое происходит от осмысления и контекста. Фактор значения составляет остальные 80 % от улучшений. Было ли влияние осмысленной реакции также важно и для других хронических заболеваний, кроме боли в спине?