Текст книги "Как работает исцеление. Как настроить внутренние ресурсы организма на выздоровление"

Чтобы помочь пациентам организовать такой процесс, я выделяю четыре шага исцеления для человека – исцеление тела – внешнего, поведения – образа жизни, социального-эмоционального и духовно-психического. В рамках такой концепции существует множество подходов, инструментов и вспомогательных лекарств. Затем я использую три процесса для активизации исцеления в этих четырех измерениях: осмысление, поддержку и стимулирование. Когда человек здоров и хочет сохранить свое состояние, когда он болен и хочет восстановить свое здоровье или когда умирает и хочет найти равновесие, – в любом случае, путь к исцелению включает изучение четырех измерений и использование трех процессов. При этом исцеление происходит само собой, и порядок восстанавливается, словно здоровый ребенок оправляется от простуды, спортсмен восстанавливается после травмы или престарелый человек уходит из этого мира спокойно и безболезненно.

Подходы к исцелению, использующие науку целостности, только начинают развиваться в сфере здравоохранения. Как и у любой новой дисциплины, в настоящее время у нее есть много разных названий, в том числе – биопсихосоциальная модель, наука о сложности, системная биология, системная, персонализированная и прецизионная медицина и медицина точного здоровья. Недавно НИЗ охватил всю системную науку своей программой Precision Medicine Initiative (PMI). PMI осуществляет постоянный сбор данных о более чем миллионе человек, которые касаются большинства аспектов человеческого функционирования – от генетики до эпигенетики, включая поведение, лечение и социальные взаимодействия. После сбора данных эта база станет богатым источником информации для успешного применения во всей системе здравоохранения.

Тем временем уже есть примеры того, как эффективно систематическая наука применяется в традиционной медицине. Они носят различные названия: центры персонального ухода, системного здоровья, научного здоровья, точного здоровья, функциональной медицины и интегрированное здравоохранение. (Во втором разделе этой книги я описываю некоторые из этих систем и то, как их можно использовать).

Покойный профессор Дэвид Д. Прайс, психолог-исследователь из НИЗ, и всемирно известный итальянский нейробиолог, профессор Фабрицио Бенедетти проанализировали все данные о том, как значение и контекст влияют на хронические болезни, связанные со страданиями, как у Норы и Билла, болезнью Паркинсона, как у Аади, или депрессией, как у Сары. Они показали, что наш мозг способен вырабатывать большое количество обезболивающих средств, нейро-трансмиттеров анти-Паркинсона, антидепрессантов и иммуномодуляторов – то есть быть внутренней аптекой, используемой осмысленной реакцией для лечения. Эти химические вещества воспроизводятся в мозге посредством ритуалов и определенного поведения, которые не только влияют на наши убеждения и ожидания, но также стимулируют наше тело реагировать на эти ритуалы и поведение физически. Часто они включают использование терапевтических агентов, таких как пилюли или микстуры, лекарственные средства или травы, иглы или ножи; или сложные технологии, как имплантированные электроды или пересадки клеток; или более мягкие методы, как массаж или физиотерапия. С точки зрения всей системы, когда мы намереваемся лечить хронические заболевания, используемый конкретный агент менее важен, чем то, как проводится лечение, то есть как создается ритуал исцеления и вызывается осмысленная реакция. Вооружившись пониманием науки о системах и силой осмысленной реакции, я мог теперь понять, как замечательные выздоровления, которые я видел, предоставили мне и другим инструменты для того, чтобы сделать то же самое в жизни других людей. Тайна исцеления – почему оно происходит или нет – была раскрыта.

Подходы к исцелению, использующие науку целостности, только начинают развиваться в сфере здравоохранения.

Снова Норма

В то время, когда Норма резко оправилась от артрита и депрессии, начав принимать таблетки в клиническом исследовании, я подумал, что ей помог «реальный» препарат, то есть я обнаружил лекарство от артрита. Но когда я узнал, что это было обусловлено эффектом плацебо, я предположил, что ей стало лучше, потому что я был хорошим целителем и она была внушаема. Ее выздоровление и благополучие, должно быть, произошло из-за того, что я был прекрасным собеседником и психологом, думал я: я пробудил в ней веру в то, что она может поправиться, укрепил эту веру лечением и окончательно убедил ее в том, что она выздоровеет. Бесспорно, я был мастером психосоматического лечения.

Одна из самых влиятельных книг в медицине за последние пятьдесят лет – книга под названием «Убеждение и исцеление» психиатра Джерома Фрэнка. Я прочитал книгу в медицинской школе, и она оказала на меня сильное влияние. Доктор Фрэнк показал, что у любого типа психотерапии есть некоторые основные черты, которые объясняют его эффективность: эмоционально заряженные отношения (я был любимым врачом Нормы), исцеление (клиника и больница, которую я видел), реальные или выдуманные объяснения симптомов и процессов их исправления (моя гипотеза заключалась в том, что витамин может вылечить артрит).

Большинство врачей полагают, что их лечение и уход – причина выздоровления пациентов. Это то, что помогает нам продолжать работать. Но думать так слишком самонадеянно. Вскоре я обнаружил, что основным объяснением улучшения состояния Нормы был не тот витамин, который я дал ей, и не мои чудесные способности убеждения. Выздоровление Нормы было скорее обыденным явлением, нежели чем-то волшебным. Когда я рассказал ей, что она принимала плацебо, с ней была ее дочь, которая сказала мне, что возвращение к работе волонтера в больнице было одним из самых желанных событий ее матери на нынешнем этапе жизни. Перед исследованием ей не хотелось ходить в клинику, и она долгое время сидела дома без дела, и это только ухудшило ее состояние. Вскоре после начала приема плацебо, Норма начала говорить себе, что ей стало лучше, и заставила себя вернуться к волонтерству. Еще до того, как лечение должно было подействовать, уровень ее активности возрос. После того, как она начала принимать таблетки, она регулярно ходила в больницу – сначала один раз в неделю, потом три, а затем – каждый день.

Теперь мы знаем, что одним из наиболее эффективных способов предотвращения усугубления и даже лечения артрита является сохранение активности. Упражнения уменьшают боль, улучшают настроение и замедляют или останавливают развитие почти любой болезни, включая артрит и депрессию. Это один из тех универсальных исцеляющих толчков. У Нормы была важная цель (ее работа в больнице), и присоединение к исследованию связало эту цель с поведением, которое давало ее телу упражнения таким образом, что боль стихла, и она смогла дать своей душе общение, которого так не хватало. Ее чудесное выздоровление не было связано с витамином или моей силой убеждения. Это произошло потому, что она обратилась к своей значимой жизненной цели, которая вывела ее за пределы зоны комфорта и запустила врожденную способность к восстановлению посредством упражнений.

Я также обнаружил кое-что еще, что помогло добиться улучшения. Она принимала таблетку четыре раза в день.

Медицинские процедуры во многих системах включают прием лекарств и микстур, будь то таблетки, травы, витамины или безрецептурные жидкости и настойки. Принятие вещества, особенно если оно сопровождается ожиданием того, что станет лучше, вызывает «условный отклик», в котором факт совершения чего-то – особенно того, что требует физического усилия, – заставляет тело реагировать таким образом, чтобы это способствовало улучшению состояния. Как собаки Павлова, у которых текли слюни при звоне колокольчика, мы учимся исцелять себя при глотании таблетки, будь то лекарство или плацебо. Наш условный раздражитель (событие, которое вызывает реакцию) может быть почти любым: пилюля или выстрел, вкус или запах, игла, нож или прикосновение; даже энергетический стимул, такой как свет, звук, тепло или холод. Условный раздражитель – это то, как наша вера связана с физической реакцией в нашем теле, причем это действие должно повторяться неоднократно. Доктор Кауфманн, который написал книгу об использовании ниацинамида – витамина I, при артрите, сказал мне, что очень важно, чтобы пациенты принимали лекарство чаще, как минимум четыре раза в день. Его обоснование состояло в том, что колебание уровня витамина в крови необходимо для уменьшения воспаления в суставах. Это, как показали более поздние исследования, не соответствует действительности. Тем не менее, он пробовал разные версии препарата, которые должны были приниматься реже, и они не сработали, сказал он. Но то, на что он, скорее всего, наткнулся, было универсальным принципом исцеления: частый прием повышает процент исцеления посредством внушения. В некоторых случаях, если эффективное лекарство поменять на такое же, но с необходимостью принимать меньшее количество таблеток в день, врач должен лечить больше пациентов, чтобы сохранить показатели эффективности.

Статистики называют это «необходимым количеством вылеченных» (NNT). Также происходит и при других заболеваниях. Такой эффект проявляется не только в «мягких» симптомах, таких как боль или депрессия, но даже в случаях смертности. Некоторые исследования показали, что пациенты с сердечными заболеваниями, которые принимают все прописанные им лекарства, имеют более низкую смертность, чем те, кто не делает этого, даже когда «препарат» – плацебо. Как и в случае с Нормой, лекарства эффективнее, если их пьют чаще. Норма не только принимала по четыре таблетки в день во время исследования, но также была одним из моих самых нетерпеливых и послушных пациентов. По крайней мере, можно успокаивать себя тем, что, взаимодействуя со мной, она поборола свою боль и встала на путь исцеления. Что на самом деле произошло, так это то, что она активировала свое исцеление в каждом измерении своего организма. Она начала больше двигаться (тело), принимать больше таблеток, которые по нашему мнению были эффективны (поведение), общалась с другими на волонтерской работе (социальное) и восстановила свою цель в жизни – помогать другим (дух). Ее исцеление было не от вещества, которое она принимала; оно шло из ее внутренних ресурсов, которые она раскрыла в себе.

Сержант Мартин встал на путь исцеления иначе, но применил тот же процесс определения смысла, поддержки всего организма и использования импульса для лечения.

ПУТЬ НОРМЫ К ИСЦЕЛЕНИЮ

Снова Сержант Мартин

Сержант Мартин ненавидел меня. Но так было не всегда. Больше года мы работали вместе, пытаясь найти лучшее лечение для его черепно-мозговой травмы и ПТСР, выбирая между различными лекарственными препаратами, психологами и социальными работниками. Мы даже пробовали медитацию и «экспозиционную терапию» – признанный стандарт лечения ПТСР, в котором пациент постепенно переживает те вещи, которые вызывают у него страх и кошмары, пока он не научится не реагировать на это. Он прекратил после двух сеансов. «Это было ужасно, – признался он мне. – Почему я должен снова переживать это воспоминание?» Мне было жаль, что он не хотел продолжать, ведь с научной точки зрения метод должен был сработать. Вот тогда я направил его на музыкальную терапию, где он узнал о Девятой симфонии Бетховена, неоднократно прослушал ее и осознал нечто, что изменило его. Возможно, он отождествлял себя с тем, как Бетховен боролся в процессе написания и исполнения своей музыки.

Вскоре после этого он и его отец настояли на том, чтобы я отправил его на гипербарическую кислородную терапия. Теперь была моя очередь поставить точки над и. Наука ясно давала понять – лечение гипербарической оксигенацией не работает. Я не собирался рекомендовать «фальшивую» терапию. И сержант Мартин, и его отец покинули мой офис обозленными. Я думаю, что их последние слова были мне укором, и я уверен, что моя сила убеждения и поддержки не сработала в случае с ними. Это не лучшей мойе опыт в роли целителя.

Почти год спустя, когда я столкнулся с сержантом Мартином в коридоре больницы, он выглядел заметно лучше, он перестал принимать лекарства, но не решался поговорить со мной. Мне было действительно любопытно, как он пошел на поправку, и это убедило меня задать ему несколько вопросов с ним. Я подумал: что если сержант Мартин тоже создал себе основу для исцеления – осмысление, поддержку и стимул, – используя неэффективную с научной точки зрения терапию и вопреки моим рекомендациям?

«По правде говоря, Док, – наконец признался он, – когда в тот день я покинул свой офис с отцом, я был на грани и почти сдался. Я имею в виду, что был готов отказаться от всего, включая мою жизнь… Хотел покончить жизнь самоубийством, но мой папа убедил меня пойти в гипербарическую клинику и сказал, что он заплатит за это. Мне было плохо от того, как он ругался на вас, но что я мог сделать? Вы пытались помочь мне больше года».

Я знал, что он прав. Мы перепробовали все, что я знал, чтобы помочь ему.

«Когда я добрался до гипербарической клиники, – продолжил сержант Мартин, – я чувствовал, как будто вернулся домой. Там были ребята, как я, которые утверждали, что им становилось лучше от кислородного лечения, и их жизни возвращались в привычное русло. Это был первый раз, когда я ощутил надежду, почувствовал, что смогу исцелиться, вернуть хоть какое-то подобие жизни».

Я сразу подумал, но не посмел сказать сержанту Мартину, что он нашел то, во что он верил, и группу единомышленников, чтобы укрепить свою веру. Вместо этого я слушал. Сержант Мартин продолжил: «После моего первого сеанса кислорода мне стало лучше. В ушах звенело, но свежий воздух вливался в мои легкие. Когда я вышел, мой разум прояснился; у меня появилось больше энергии. Я даже слегка улыбнулся, и это было только начало. Вскоре я обнаружил, что я стал давать надежду вновь пришедшим, парням с черепно-мозговой травмой, ПТСР и потухшим взглядом. Я посоветовал им задержаться там. Вместо того, чтобы постоянно рассказывать свою историю, я понял, что начинаю слушать других, и я действительно мог слушать и помогать им».

Сержант Мартин продолжил рассказывать, как действовал ГБО – метод, который был опровергнут. Он объяснил мне, что из-за травмы были области мозга, которые не могли полноценно использовать кислород, и когда его вводили внутрь организма под давлением, они «просыпались» и снова начинали функционировать. Я сказал ему, что признанные исследования показали, что вдыхание даже обычного комнатного воздуха без высокого давления может улучшить функционирование клеток, и использование ГБО не оправдано, ведь в мозг попадает не больше кислорода, чем обычно. Но люди все равно чувствовали себя лучше. Исследования показали, что небольшие дозы ишемии – низкий уровень кислорода – также могут стать причиной исцеляющих реакций в головном мозге. Это был небольшой физиологический стресс, который стимулировал заживление. Профессор Бенедетти, чьи исследования по плацебо, боли и эффективности я упоминал ранее, продемонстрировал, что многие физиологические и функциональные эффекты могут быть воспроизведены при комнатной температуре у людей, работающих на большой высоте, когда они все считают, что получают 100 % кислорода, и верят, что это приносит им пользу.

Нормальная концентрация кислорода в воздухе, к которому привык человеческий организм – 20 %.

В то время как сержант Мартин верил своим собственным объяснениям, что в его мозг проникало больше кислорода, то, что он на самом деле испытывал, было мягким импульсом для его тела в положительной среде, которая, как это случилось и с Нормой, стала причиной улучшения его состояния. Но, в отличие от Нормы, толчок для которой был в том, чтобы перебороть боль от физических упражнений, сержант Мартин получил необычный физиологический стимул в виде слабого токсина – кислорода под высоким давлением – на что его тело ответило, запустив реакцию восстановления. Получение такого кислорода может показаться спорным вопросом: в конце концов, разве кислород не полезен для всех? Сержант Мартин верил (и его врач утверждал), что его мозг получает необходимый ему кислород. Однако нормальная концентрация этого газа в воздухе и количество, к которому привыкло тело человека, составляет около 20 %. 100 %-ый кислород, который подается под высоким давлением (как было в случае сержанта Мартина), на самом деле слегка токсичен для организма. Это побуждает его защищать себя, увеличивая производство антиоксидантов и запуская другие процессы восстановления, ускоряя выздоровление. Такую же реакцию исцеления можно вызвать без увеличения содержания кислорода, с помощью его низкого содержания или стимулируя стресс по-другому.

Расскажу о ритуале, который он проходил, более подробно чуть позже, но на этом этапе я узнал, что сержант Мартин нашел, как и Норма, способ исцелить себя, помогая другим военным с черепно-мозговой травмой и ПТСР. Хотя его состояние и лечение абсолютно отличались от тех, что были у Нормы, сами процессы, которые были запущены, являлись одинаковыми. Он выстроил осмысленную терапию, в которую верил, провел ее в благоприятной среде и использовал 100 %-ый кислород в качестве физического толчка для исцеления, чего со мной у него не произошло.

Снова Билл

Мир, в котором мы живем, это безжалостное место. Часто кажется, что травмы и стресс окружают нас со всех сторон, угнетая, и каждый последующий удар будет только сильнее. Иногда создается впечатление, что происходит все сразу: смерть близкого человека, потеря работы, автомобильная катастрофа, серьезное заболевание. Порой это похоже на китайскую пытку: маленькие неприятности сыпятся на нас без остановки, капля за каплей, принося с собой постоянный стресс, который не прекращается, и этому не видно конца. Независимо от того, каким образом жизнь приносит нам травмы, никакое лечение не умалит наши страдания, если мы также не выстроим в себе способность к сопротивлению и восстановлению. Нет никакого волшебного зелья от боли, но есть способность восстанавливаться и быть счастливым, если мы готовы идти к исцелению и использовать инструменты, которыми мы располагаем, чтобы помочь себе. Вся наука о системах и осмысленной реакции подсказывает нам, что есть надежда, если мы придерживаемся нескольких основных принципов.

Билл показал мне в большей степени, чем любой другой пациент, как пройти этот путь. В отличие от Нормы, Билл не был сторонником какого-либо лечения. И я не был его любимым врачом. В отличие от сержанта Мартина, он не был настроен против меня, не искал какой-либо определенный тип терапии – альтернативной или традиционной. Конечно, он хотел, если это возможно, по-научному лучшее лечение боли в спине, но больше всего он просто хотел поправиться. Он перепробовал так много более мягких процедур, что хотел что-то кардинальное. Можно подумать, что наличие члена семьи с сильными убеждениями, как его жена с ее верой в иглоукалывание, может укрепить личные убеждения и помочь в исцелении. Но это не всегда так. Родственники, как и врачи, часто пытаются «исправить» человека с хроническим заболеванием – заставить его обратиться к врачу, попробовать новые методы лечения и изменить поведение. Однако это давление иногда может иметь неприятные последствия, оно заставляет человека сопротивляться этим предложениям или, что еще хуже, если лечение терпит неудачу, усиливать его отчаяние, подтверждая, что выздоровление невозможно. На протяжении многих лет Билл был в лучших центрах по лечению боли в мире, таких как Уолтер Рид, Джонс Хопкинс и в больницах ветеранов. Он рассказывал свою историю сотни раз, и каждый раз кто-то пытался помочь ему одним или несколькими методами лечения.

Постепенно Билл поведал мне, что искал что-то наиболее действенное, потому что на протяжении многих лет он уже сам стал «болью» в спине, которая контролировала и отравляла его жизнь. И никакие методы лечения не помогали. Наконец, он прекратил ходить по врачам, жена порекомендовала ему иглоукалывание, но оно так же, как и все остальное, подействовало лишь отчасти. Хирургия была его последней надеждой. Он хотел «вырезать боль», как сказал он, и это сработало на некоторое время, он сразу почувствовал облегчение после операции. Этого хватило на девять месяцев, а потом боль вернулась.

Почему это сработало? Почему она вернулась? Билл верил в хирургию, так же, как и его врачи. В современной культуре принято верить в хирургию. Она помогла ему сделать то, что было самым важным и значимым для него – быть со своими внуками. Но операция на спину, которую сделали Биллу, на самом деле неэффективна, что показывают результаты тщательных исследований. Аналогично действует и «фальшивое» хирургическое вмешательство. Тем не менее, это может стать отличным стимулом для самоисцеления. Как и другие методы, операция может сработать, если все компоненты – осмысление, поддержка и стимул – соединены. Однако, в отличие от четырех таблеток в день и регулярных физических упражнений Нормы или повторного кислородного и социального укрепления здоровья сержанта Мартина, Билл не мог повторить свое лечение. Операция обычно проводится только один или два раза.

Именно после его рецидива Билл вернулся ко мне, на этот раз не для того, чтобы найти другой «инструмент», а с целью проделать тяжелую работу по поиску пути к выздоровлению. Путешествие было не быстрым и для Билла оно было связано с серьезными травмами детства, которые он открыл во время одной из наших бесед после того, как он начал вести дневник. Поскольку смысл того, кем он был и почему он здесь, начал помогать ему связывать свое тело с эмоциональными частями самого себя, запустился более глубокой процесс исцеления. Как только Билл понял связь между его детскими травмами и его телесными реакциями, ему стало легче сделать то, что ему было нужно, чтобы усмирить боль в спине, например управлять своим сном и употреблением алкоголя, делать регулярные упражнения, растяжки и периодический массаж. Постепенно он избавился от своей зависимости от лекарств и научился поддерживать себя и одновременно бросать себе вызов, чтобы постоянно исцеляться. Верный своему слову, он описал этапы пройденного им пути и делился со мной переживаниями во время лечения, чтобы я лучше мог понять, как все происходило. Однажды во время нашего разговора он резко выдал такую фразу: «Как только я перестал искать конкретный инструмент лечения, – сказал он мне, – я понял, что все эти люди, которые желали мне добра, на самом деле делали только хуже. Когда я решил выяснить, что нужно для лучшей жизни в целом, вот тогда я и начал действительно лечиться от боли». Билл сам для себя стал импульсом к лечению.

Снова Аади

Вооружившись большим количеством инструментов системной науки, я вернулся в Индию, чтобы выяснить, может ли это помочь мне понять, что происходит с Аади и его болезнью Паркинсона. Было ли это сопоставимо с компонентами исцеления и понятиями всей системной науки, которую я обнаружил? Я копнул глубже в древнюю медицину Аюрведы со своим новым взглядом на вещи.

Как и Билл, Аади не был религиозным или даже склонным к самосозерцанию человеком. Его подход ко всему был деловым, и он хотел знать, что нужно сделать и как это сделать. Ему также хотелось, чтобы проблемы были устранены сразу же, как только они возникли, чтобы он мог перейти к следующему шагу. Суть жизни была в процветании для него и его семьи. Когда болезнь Паркинсона поразила его, он подошел к ситуации аналогичным образом. Здесь тоже нужно было что-то исправить, и врачи были готовы помочь ему сделать это. Но когда визиты и лечение ведущих врачей мира не позволяли ему вернуться на работу, он впал в уныние. Вот тогда его жена посетила больницу Аюрведы и попросила составить для него астрологическую карту. Она чувствовала, что им нужно найти более глубокое понимание его болезни и того, почему лечение не работает. Аади подумал, что это было смешно, у него не было времени для «лженауки», как, например, астрология или молитвы индуистским богам, в которых он не верил. Как и Билл, он согласился пойти в клинику, чтобы жена перестала его пилить. В любом случае, подумал он, это может дать ему небольшую передышку, что, как он признался, было ему нужно. Как и я, Аади был немного удивлен первой встречей с доктором Ману с его безупречным Оксфордским английским и безукоризненным знанием западной науки.

За восемь недель практики осознанности развиваются те области мозга, которые страдают при болезни Паркинсона.

Доктор Ману сказал, что не было никакой необходимости, чтобы Аади верил в его лечение. «Врачи аюрведы оттачивали мастерство на протяжении тысяч лет, чтобы стало возможным произвести фундаментальные изменения в вашем разуме и теле, – сказал он. – Все, что от вас требуется, это проходить лечение не менее 30 дней. Болезнь Паркинсона – серьезная и сложная проблема, поэтому каждый компонент лечения имеет важное значение для обретения равновесия и восстановления». Аади был согласен с ним. Ему также понравилось то, что моя команда изучала возможные биологические обоснования того, что он проходил.

Но исследования, использующие науку о маленьком и частном, имели мало шансов в таких ситуациях. Во-первых, не было никаких доказательств, что лечение и изменения в образе жизни, предпринятые Аади, могли бы помочь в лечении болезни Паркинсона. Ему удавалось высыпаться и каждое утро он рано вставал и ходил на молитву, в которой индуистский священник проводил долгую серию песнопений и ритуалов. Хотя Аади не верил ни в одного из богов, которым они молились, ритмичный тон и монотонные движения действовали на него успокаивающе, и это было хорошим началом дня. Алкоголь был категорически запрещен, и вскоре он стал замечать, что разум его стал намного яснее, чем когда он находился дома. Вскоре он уже с нетерпением ждал такого утра. Через две недели беспокойство по поводу его работы и семьи начало исчезать. Он стал хорошо спать; теперь он сам просыпался рано с ясным умом, полный энергии. Доктор Ману сказал, что в аюрведе есть название для такого психического состояния – саттва. Это психическое состояние, по его словам, является одной из основных целей всего аюрведического лечения и основой для исцеления. На западе самым близким термином для этого состояния является реакция релаксации, придуманная доктором Гербертом Бенсоном в Гарвардской медицинской школе в 1970-х годах. Доктор Бенсон был одним из первых ученых, кто изучал монахов в Индии, которые медитировали по многу часов в день. В 1960-х годах он обнаружил кардинальные изменения в деятельности их мозга и тела. С тех пор он и другие ученые пришли к выводу, что психофизические практики, которые приводят к так называемой реакции релаксации, улучшают физиологию, биохимию и генетику человека. Было доказано, например, что за восемь недель практики осознанности (метод достижения реакции релаксации) развиваются те области мозга, которые часто атрофируются при болезни Паркинсона.

Однако, помимо этого, утренняя церемония и другие психофизические практики саттвы позволили Аади лучше понять, почему он был настолько настроен на успех в бизнесе. Он был вторым из пяти детей, и его отец всегда хвалил его старшего брата за успехи в школе и предпринимательстве, и дал ему деньги на развитие малого бизнеса. Аади, который был на четыре года младше, никогда не мог оправдать ожиданий своего отца. Поэтому он старался изо всех сил. Хотя он и стал очень успешным бизнесменом, его папа умер, так и не увидев успех сына. Тем не менее модель поведения сформировалась еще в молодости – опустить голову вниз, работать, конкурировать и богатеть. К концу своих тридцати дней в аюрведической больнице Аади осознал, что он сам усвоил такое поведение, которое часто делало его черствым к другим и даже заставляло его игнорировать боль тех, кого он любил, и любое страдание, которое он сам испытывал. Он стал больше думать о своей семье, о том, из чего состояли его жизнь и наследие.

Если бы это было все, к чему пришел Аади, то это было бы не более, чем обычная психотерапия. Однако и другие методы были использованы, чтобы усилить его расслабленное состояние и вызвать физический отклик на тот жизненный смысл, который он для себя нашел. Цель заключалась в том, чтобы укрепить понимание смысла, который он нашел, и связать его с телесным состоянием. Главными методами для этого были йога и диета. Один час йоги каждый день не только усиливал реакцию релаксации и улучшал кровообращение во всех частях тела Аади, но также укреплял его мышцы и уменьшал тремор. И на самом деле сначала это было настоящим стрессом для него.

«Я не любил йогу, – признался Аади. – Я никогда ею не занимался, и это было тяжело. Мои мышцы болели на следующий день после занятий в течение первых пятнадцати дней». То, что йога делала для Аади, было похоже на то, что сделала активность Нормы для нее, – практика явилась мягким стимулом, который привел к исцелению. В течение тридцати дней подвижность, баланс и гибкость Аади улучшились.

«Мне нравилось завершение занятий йогой, – сказал он. – Это поза, называемая «позой трупа», в которой вы просто лежите на спине с раскинутыми руками. Именно тогда меня охватывал поток любви. Я представлял свою жену, детей, всю свою привязанность к ним и их любовь ко мне. Это было чудесно. Я видел и чувствовал то, что было действительно важно для меня».

Наконец его разум связывался с телом благодаря массажу с использованием ароматических масел раз в неделю. Но эта процедура в аюрведе не похожа на манипуляции в спа-салонах на Западе. Два мастера по одному с каждой стороны втирали в тело теплое кунжутное масло четкими ритмическими движениями, постепенно нагревая его. После этого они наливали тонкой струей теплое масло на лоб (так называемая процедура Широдхара), чтобы расслабить разум и прояснить голову. Я спросил Ману об этой, как мне казалось, странной процедуре.

Целью терапии было укрепить понимание смысла, который он нашел, и связать его с телесным состоянием.

«И йога, и широдхара делаются с одной целью, – сказал он, – очистить тело, разум и помочь Аади связать молитвы и медитации с физическим состоянием, чтобы его духовная и физическая жизни были сбалансированы и едины».

Я не купился на это объяснение. Когда мы изучили эти и другие практики, которые проходил Аади, мы обнаружили, что первичные молекулярные изменения, которые они произвели, не имели ничего общего с очищением. Вместо этого все они, казалось, были нацелены на произведение неспецифических изменений в механизмах исцеления Аади с помощью многократных мягких стрессов и травм, сопровождающихся глубокой релаксацией, во время которой и происходило восстановление. Также действовали диета и лечение травами. После молитвы следовал легкий завтрак, йога, обед, а иногда – слабительное и клизмы, – все это было направлено на «очищение», как объяснил Ману. Но еда, которую ему подавали, сильно отличалась от его нормального рациона. Это были только вегетарианские блюда с добавлением большого количества куркумы, чеснока и других индийских специй. Раз в неделю он постился в течение двадцати четырех часов, принимая только овощной бульон и воду. Можно сказать, что Аади проходил контролируемую форму голодания. Я был в шоке. Как могло легкое голодание излечить болезнь Паркинсона?