Текст книги "На краю света"

– Фенн – не обычный ребенок, – объяснял маг сам себе. – Она реинкарнация царицы и богини.

Если в нем зарождалось подчас крохотное сомнение в этом, ему стоило открыть внутреннее око и посмотреть на ее ауру. Она сияла воистину божественно.

– Теперь твоя улыбка может очаровать даже лошадь, – сказал он ей однажды, и девочка широко улыбнулась, показав некогда черные зубы. Краска смылась, и зубы стали белыми, как соль, и красивыми. Таита научил ее, как разжевать прутик таким образом, чтобы им можно было почистить зубы и освежить дыхание. Ей понравился новый ежедневный ритуал, который она строго соблюдала.

Владение Фенн языком развивалось с ужасного до сносного, затем до хорошего и наконец достигло совершенства. Ее словарь обогатился: она могла подобрать точное слово, чтобы выразить свои ощущения или описать предмет. Вскоре девочка уже играла с Таитой в слова, очаровывая его ритмом речи и забавным методом строить загадки и каламбуры.

Фенн проявила ненасытность в учении. Если ее ум не был занят целиком, она начинала скучать и капризничать. А занявшись решением поставленной Таитой задачи, становилась милой и покладистой. Почти каждый день магу приходилось придумывать для нее что-нибудь новое.

Из собранной на речном берегу глины он изготовил таблички и начал учить питомицу иероглифам. Затем из той же глины сделал доску для бао, которую поместил за порогом их хижины, а в качестве фишек набрал цветных камешков. За пару дней девочка постигла основные принципы игры, затем он обучил ее правилу Семи и Сосредоточения башен. В один замечательный день она побила Мерена в трех из четырех партий, к страшной досаде самого военачальника и ликованию зрителей. При помощи золы поташника Таита изготавливал мыло из жира добытых животных. Благодаря этому средству с тела Фенн удалось вывести самые упорные пятна краски и безымянных веществ, которыми украсила ее приемная мать из племени луо.

Благодаря чудесной мази Таиты и регулярным осмотрам девочке удалось избавиться от остатков паразитов. Оставленные ими укусы побледнели и наконец исчезли. Кожа приобрела ровный кремовый оттенок и отливала янтарем, когда солнечные лучи касались ее. Волосы у Фенн отрасли и покрыли уши, окружив голову золотистым ореолом. Глаза, зеленые и по-прежнему большие, уже не казались занимающими все лицо, которое, слегка округлившись и повзрослев, сделало их более выразительными. Под любящим взором Таиты девочка становилась той красавицей, какой являлась в прежней жизни. Когда он смотрел на нее или прислушивался к тихому дыханию во время сна, его радость омрачалась страхом перед будущим. Старик прекрасно понимал, что через несколько коротких лет Фенн станет взрослой и ее инстинкты потребуют того, чего он дать ей не может. Ей придется искать мужчину, способного удовлетворить потребности ее женского естества. Во второй раз в жизни ему предстоит увидеть ее в объятиях другого и снова пережить терзания утраченной любви.

– Предоставим времени заботу о будущем, – твердил он себе, борясь со страхом. – Сегодня она со мной, и нужно довольствоваться этим.

Хотя все вокруг были буквально заворожены ее распускающейся красотой, сама Фенн, похоже, этого не замечала. Знаки внимания она принимала с безыскусной грацией и дружелюбием, но с неизменным равнодушием. Все ее пылкие чувства принадлежали одному Таите.

Дымка находилась в числе тех, кто подпал под чары Фенн. Пока Таита с головой уходил в медицинские опыты или медитацию, девочка отправлялась на выпас. Кобыла позволяла Фенн погладить себя по гриве и взобраться на спину. Потом давала ей уроки верховой езды. Сначала она шла спокойным шагом и, вопреки всем понуканиям Фенн, переходила на рысь только тогда, когда чувствовала, что наездница держит равновесие и сидит крепко. Лошадь напрочь не замечала стука маленьких пяток по бокам, громких команд «Но!» и ласковых просьб.

Затем как-то вечером, когда Таита дремал в тени у дверей их хижины, Фенн направилась в загон для коней и вскочила серой кобыле на спину. Дымка понесла ее шагом. У ворот заребы Фенн ткнула ей пальцем ноги под лопатку, и лошадь перешла на ровную рысь, высоко вскидывая копыта. Оказавшись среди золотистых полей саванны, Фенн снова обратилась к кобыле с той же просьбой, и та ускорилась до короткого галопа.

Девочка сидела близко к холке, сместив вес далеко вперед, прижав колени к телу лошади так плотно, что прекрасно чувствовала каждый шаг Дымки. Затем, скорее надеясь, чем рассчитывая на взаимность со стороны кобылы, она ухватилась за гриву и закричала:

– Ну, миленькая, прокатимся с ветерком!

Дымка понеслась во весь опор, а Вихрь помчался за ней по пятам. Вся компания весело летела по поросшей травой ровной поверхности.

Таиту разбудили крики воинов.

– Скачи, Дымка, скачи! – вопили они. – Гони, Фенн! Гони!

Маг подбежал к воротам как раз вовремя, чтобы увидеть, как мчащееся трио скрывается за горизонтом. Он не знал, на кого в первую очередь обратить свой гнев.

На помощь пришел Мерен.

– Клянусь громовыми ветрами из седалища Сета, она скачет как опытный наездник! – воскликнул он, тем самым указав на себя как на мишень.

Таита все еще отчитывал его, когда вдалеке показалась возвращающаяся Дымка с ликующей Фенн на спине и Вихрем, несущимся следом. Кобыла остановилась перед хозяином, а девочка соскользнула на землю и подбежала к магу:

– Ах, Таита, ты видел нас? Разве не чудесно? Разве ты не гордишься мной?

Он строго посмотрел на нее:

– Никогда не совершай впредь таких опасных и необдуманных поступков! Никогда в жизни!

Фенн сникла. Плечи ее опустились, глаза наполнились слезами.

– Но скакала ты недурно, – неуклюже приободрил воспитанницу Таита. – Я горжусь тобой.

– Маг хочет сказать, что ты скакала как превосходный наездник, но мы все за тебя испугались, – пояснил Мерен. – Впрочем, переживали мы напрасно.

Фенн тут же просияла и утерла слезы тыльной стороной ладони.

– Ты и вправду это хотел сказать, Таита? – спросила она.

– Ну, более или менее, – буркнул он.

Тем вечером Фенн уселась, скрестив под собой ноги, на своем тюфяке и при свете масляной лампы воззрилась на лежащего на спине Таиту, который, расправив бороду и сложив руки на груди, приготовился отойти ко сну.

– Таита, ты ведь никогда-никогда не уйдешь и не оставишь меня, а всегда будешь рядом?

– Да. – Он улыбнулся ей. – Я всегда буду рядом.

– Я так рада. – Девочка наклонилась и зарылась лицом в серебристую бороду. – Она такая мягкая, – прошептала она. – Как облако.

Потом переживания дня взяли свое, и Фенн провалилась в сон, так и растянувшись у него поперек груди.

Таита лежал некоторое время, прислушиваясь к ее дыханию. «Такое счастье не может длиться долго, – подумалось ему. – Оно слишком велико».

На следующее утро они встали рано и, наскоро перекусив кашей из дурры и попив кобыльего молока, отправились в лес за растениями. Когда корзины для трав наполнились, Таита повел ее к любимой запруде в реке. Они уселись рядышком на высоком берегу, как в зеркале отражаясь на поверхности воды.

– Посмотри на себя, Фенн, – сказал он. – Видишь, какой красивой ты стала?

Девочка без интереса опустила глаза и тут же замерла при виде своего лица, глядящего на нее из реки. Она встала на колени и, склонившись к самой воде, долго-долго рассматривала себя.

– Разве уши у меня не слишком большие? – шепотом спросила она наконец.

– Они как лепестки цветка, – ответил Таита.

– Один из зубов кривой.

– Самую малость, и это только делает твою улыбку более очаровательной.

– А нос?

– Такого прелестного носика я еще не видел.

– Честно?

– Честно!

Фенн повернулась к нему и улыбнулась.

– А твоя улыбка озаряет весь лес, – добавил он.

Она обняла его. Тело ее было теплым, но маг внезапно ощутил, как щеки его коснулся холодный ветер, хотя листья на деревьях даже не шелохнулись. Он поежился, в ушах все быстрее застучала кровь. Он и Фенн уже оказались не одни.

Таита прижал девочку к себе, оберегая, и посмотрел поверх ее плеча на запруду.

По поверхности водоема пошла рябь, как если бы в глубине проплыл огромный сом. Но пульсация в ушах становилась все сильнее, и маг понимал, что рыба тут ни при чем. Он сконцентрировал взгляд и разглядел темную массу, которая колебалась волнами, подобно стеблям водорослей под воздействием течения. Внезапно масса приобрела очертания человека, закутанного в плащ, с головой, покрытой просторным капюшоном. Таита старался рассмотреть что-то под складками одеяния, но видел только тень.

Почувствовав его напряжение, Фенн посмотрела ему в лицо, потом повернула голову в том направлении, куда смотрел он.

– Там что-то есть, – испуганно прошептала девочка.

Не успела она договорить, как образ померк и поверхность запруды снова стала совершенно безмятежной.

– Что это было, Таита?

– А что ты видела?

– Кто-то был в пруду под водой.

Таита не удивился, поскольку всегда знал, что у нее есть дар. Уже не первый раз она давала тому доказательства.

– Ты ясно видела? – Ему не хотелось вкладывать ей в голову свои предположения.

– Я видела под водой фигуру во всем черном, но лица не разглядела.

Она ухватила все видение, а не просто его отрывки. Магический гений, которым она обладала, по силе и могуществу, возможно, не уступал его собственному. Работа с ней обещала дать результаты, о которых он и мечтать не мог, занимаясь с Мереном. Нужно помочь ей развить свой дар и научиться подчинять его разуму, решил маг.

– Что ты ощущала?

– Холод, – прошептала девочка.

– Запахи?

– Пахло котом… Нет, скорее змеей. Я не уверена. Но знаю, что это было нечто злое. – Фенн прильнула к нему. – Что это такое?

– Ты уловила запах колдуньи.

Не стоило ничего скрывать от нее, подумал он. Пусть у нее тело ребенка, зато ум и душа сильной, взрослой женщины. Помимо врожденного дара, у нее есть силы и опыт, приобретенные в другой жизни. Нужно только помочь ей найти ключ к кладовой в ее голове, где хранятся все эти сокровища.

– То, что ты видела, – это тень колдуньи. И слышала ее запах.

– Что это за колдунья?

– Скоро я все тебе расскажу, но пока нам нужно вернуться в лагерь. У нас есть более срочные дела.

Колдунья обнаружила их, и Таита понял, что позволил себе слишком надолго расслабиться в этом чудесном месте. Его жизненная сила нарастала, как волна, и она уловила это и вынюхала его. Нужно уходить, и как можно быстрее.

К счастью, воины отдохнули и поправились, их боевой дух снова пребывал на высоте. Лошади окрепли. Мешки с дуррой наполнились. Мечи были наточены, снаряжение приведено в порядок. Если колдунья нашла их, то и Таита обнаружил ее. Ему известно, где искать ее логово.

Мерен построил отряд. Дань, уплаченная болотам, оказалась тяжелой. Почти год назад из Кебуи вышли девяносто три воина, считая командиров. Теперь на перекличке отозвались тридцать шесть человек. С мулами и лошадьми дело обстояло едва ли лучше. Из первоначальных трех сотен уцелело сто восемьдесят шесть.

Никто не оглядывался, когда колонна покинула лагерь и, змейкой спустившись с плато на равнину, направилась обратно к реке. Фенн уже не сидела на Дымке позади Таиты. Убедительно продемонстрировав искусство верховой езды, она потребовала дать ей личного коня, и Таита выбрал для нее крепкого гнедого с ровным бегом.

Фенн пришла в восторг.

– Я назову его Гусь, – заявила она.

Таита вопросительно посмотрел на нее:

– Почему Гусь?

– Мне нравятся гуси. А он напоминает мне гуся, – небрежно пояснила девочка.

Маг решил, что проще всего согласиться с предложенным именем и не спорить.

Как только тропа расширилась настолько, чтобы появилась возможность ехать по двое в ряд, Фенн заняла место рядом с Таитой, почти касаясь его колена своим, и они могли переговариваться между собой.

– Ты обещал рассказать мне про колдунью в воде, – сказала девочка. – Теперь самое время.

– Согласен. Колдунья – одна очень старая женщина. Она живет с начала времен, обладает огромным могуществом и творит злые дела.

– Какие такие злые дела?

– Пожирает новорожденных младенцев.

При этих его словах Фенн содрогнулась.

– Еще она заманивает к себе в лапы мудрых людей и выедает их душу. А затем выбрасывает полые тела.

– Никогда не думала, что такое возможно.

– Это, Фенн, еще не самое страшное. При помощи своего колдовства она остановила течение реки, питающей всю землю. Реки, воды которой дают жизнь, еду и питье всем людям.

Девочка поразмыслила над сказанным.

– Луо считали, что это я убила реку. Они прогнали меня из деревни в лес, чтобы я умерла с голоду или была съедена дикими зверями.

– Это жестокий и необразованный народ, – согласился Таита.

– Я рада, что вы с Мереном перебили их, – деловито заметила Фенн. Потом, помолчав немного, продолжила: – А зачем потребовалось колдунье убивать реку?

– Ей хотелось подорвать власть нашего фараона и поработить его подданных.

– Кто такой фараон и что означает «поработить»?

Таита объяснил, и девочка помрачнела:

– Тогда эта колдунья на самом деле злая. Где она живет?

– На горе близ большого озера, в стране далеко к югу отсюда. – Маг указал вперед.

– Это туда мы едем?

– Да. Мы постараемся остановить ее и сделать так, чтобы воды реки потекли снова.

– Раз она живет так далеко, то как ей удалось попасть в запруду, где мы ее видели?

– Мы видели не ее саму. Это была ее тень.

Фенн нахмурилась и наморщила вздернутый носик, пытаясь уловить смысл.

– Не понимаю, – призналась она.

Таита сунул руку в висящий на поясе кожаный кошель и выудил луковицу лилии, которую захватил с собой для наглядности.

– Тебе знакома эта луковица, – сказал он, вручив ее девочке.

Та бросила на нее быстрый взгляд:

– Конечно. Мы много таких собрали.

– Внутри есть много слоев, один под другим, а в самой середине – крохотное ядрышко. – Дождавшись кивка Фенн, старик продолжил: – Вот так устроено все наше мироздание. Мы – ядро в центре. Вокруг нас слои существования, которые мы не можем увидеть или почувствовать – если только не наделены такой способностью. Ты меня понимаешь?

Девочка осторожно кивнула, потом честно призналась:

– Нет, Таита, не понимаю.

– Ты видишь сны, когда спишь?

– О да! – выпалила Фенн. – Дивные сны. Во сне я смеюсь и чувствую себя счастливой. Иногда в грезах я летаю, как птица. Посещаю далекие и прекрасные места. – Потом улыбка стерлась, и лицо ее омрачилось. – Но иногда сны пугают меня и навевают печаль.

Лежа рядом с ней по ночам, Таита прислушивался к ее кошмарам. Он никогда не толкал ее и не тряс, чтобы разбудить, но пользовался своими способностями с целью успокоить и вернуть из темных мест.

– Да, Фенн, я знаю. В своих снах ты покидаешь свой слой бытия и перемещаешься в соседний.

Она понимающе кивнула, и Таита продолжил:

– Хотя большинство людей видят сны, которыми они не в силах управлять, некоторые обладают особым даром проникнуть взором за пределы того ядра существования, в котором мы заключены. Иные ученые и маги обладают даже навыком направить свой дух в путешествие по собственному выбору. И наблюдать за вещами издалека.

– А ты это умеешь, Таита? – Он в ответ загадочно улыбнулся, и девочка затараторила: – Это должно быть удивительно и чудесно. Мне бы хотелось так делать.

– Возможно, когда-нибудь ты сможешь. Понимаешь, Фенн, ты смогла разглядеть тень колдуньи в запруде, а это означает, что у тебя есть способности. Тебе нужно только научиться использовать их и управлять ими.

– Так, значит, колдунья пришла шпионить за нами? Она и в самом деле находилась там?

– Ее дух находился. Она прозревала нас.

– Я ее боюсь.

– И правильно делаешь. Но мы не должны покоряться ей. Мы противопоставим ей свои силы, твои и мои. Мы сразимся с ней и развеем ее злые чары. Если нам это удастся, мы уничтожим ее, и в этом мире станет намного лучше.

– Я помогу тебе, – твердо заявила Фенн. – Но сначала ты должен научить меня, как этого достичь.

– До сих пор ты делала выдающиеся успехи. – Таита смотрел на питомицу с неподдельным восхищением. Она уже проявляла разум и дух царицы, каковой и являлась в прежней своей жизни. – Ты готова постигать науку. Приступим немедленно.

Он давал ей уроки в дороге, пока они скакали бок о бок. Так продолжалось все долгие дни пути. Первой его заботой было познакомить ученицу с обязанностями мага, суть которых сводилась к тому, чтобы осторожно и ответственно пользоваться способностями, которыми маг, будь то мужчина или женщина, наделен. Эту силу никогда нельзя применять легкомысленно, ради забавы или личной выгоды.

Когда она усвоила сей священный долг, закрепив его формальной клятвой, которую он заставил ее произнести, они перешли к изучению простейших магических искусств. Поначалу Таита старался не подвергать чрезмерному напряжению ее способность к концентрации и придерживался темпа, который она могла выдержать. Но волнения его оказались напрасны: Фенн демонстрировала неутомимость, а ее решимость не знала колебаний.

Первым делом он обучал ее защите: как сплести заклинание сокрытия, способное спрятать ее от посторонних глаз. Фенн практиковалась в этом умении в конце каждого дня, когда они находились в безопасности обнесенного частоколом временного лагеря. Девочка усаживалась рядом с Таитой и под его руководством пыталась сотворить заклятие сокрытия. Тренировка заняла немало вечеров, но в итоге увенчалась успехом. Как только ей удалось накинуть на себя плащ невидимости, Таита окликнул Мерена:

– Ты не видел Фенн? Я хочу поговорить с ней.

Мерен покрутил головой, и взгляд его без заминки скользнул по тому месту, где пряталась девочка.

– Да она тут совсем недавно была, – сказал он. – Наверное, отошла в кустики. Поискать ее?

– Не надо. Это дело не из важных.

Когда Мерен повернулся, собираясь идти, Фенн ликующе захихикала.

Мерен стремительно повернулся и замер от удивления.

– Да вот же она, сидит рядом с тобой! – Потом он усмехнулся. – Умница, Фенн! Я вот, сколько ни пытался, так и не смог этого сделать.

– Вот видишь, стоит потерять концентрацию – и заклятие рассыпается, как стекло, – отчитал ученицу Таита.

Закрепив навык скрывать физическую оболочку, маг стал учить Фенн, как замаскировать свой разум и ауру. Это оказалось гораздо сложнее. Прежде всего следовало убедиться, что колдунья не следит за ними. Ведь пока девочка не научилась в совершенстве скрываться за магическим щитом, она останется особенно уязвимой для злого влияния именно в те минуты, когда попытается это сделать. Таита тщательно осматривал эфир, прежде чем приступить к занятию, и постоянно держался настороже.

Первой ее задачей было понять, что такое аура жизни, окружающая каждое живое существо. Пока ее внутреннее око не открылось, видеть ее она не могла. Таита решил при первой же возможности отправиться с ней в трудное путешествие к храму Сарасвати. Пока же ему приходилось описывать все на словах. Когда Фенн усвоила концепцию ауры, маг попытался рассказать ей про внутреннее око и про умение посвященных пользоваться им.

– А у тебя есть внутреннее око, Таита?

– Да. Но и у колдуньи тоже, – ответил он.

– А на что похожа моя аура? – поинтересовалась она с простодушным женским тщеславием.

– Она переливается золотым светом, подобного которому я никогда не видел и не ожидаю увидеть снова. Она божественна.

Фенн просияла. А Таита продолжил:

– Отсюда и трудность: если ты продолжишь разливать этот свет, колдунья в мгновение ока заметит тебя и поймет, что ты способна представлять для нее серьезную угрозу.

Девочка задумалась:

– Ты говоришь, что колдунья прозрела нас. В таком случае разве она уже не распознала мою ауру? Не поздно ли скрывать ее теперь?

– Даже посвященный не в состоянии считать ауру издалека. Это можно сделать, только когда видишь ее воочию. Мы видели только тень колдуньи в воде, вот и она видела нас подобным образом. Она способна узреть нашу физическую оболочку, подслушать наш разговор, даже обонять наш запах, так же как мы почуяли ее. Но ей не под силу рассмотреть твою ауру на расстоянии.

– А твою? Ты ее спрятал?

– Как посвященные, ни я, ни колдунья не имеем ауры.

– Научи меня искусству скрывать мою, – попросила Фенн.

Таита кивнул:

– Научу. Но нам нужно оставаться бдительными. Я должен быть уверен, что колдунья не видит и не слышит нас.

Это была непростая задача. Судить о том, насколько хорошо у девочки получается, сама Фенн не могла, оставалось полагаться лишь на Таиту. Поначалу при самых успешных ее попытках аура немного меркла, но вскоре вспыхивала столь же ярко, как прежде. Они не сдавались, и благодаря ее героическим усилиям и наставлениям учителя им удалось снизить сияние до уровня, не выделяющегося на фоне Мерена и прочих воинов, и удерживать этот результат в течение достаточно долгого промежутка времени.

Через девять дней после выхода из лагеря на плато отряд достиг реки. Хотя берег от берега отделяла почти лига, Нил тут был ничуть не полноводнее, чем горная речка, близ которой египтяне собирали урожай дурры. Жалкий ручеек почти терялся в широком пространстве сухого песка и илистых отмелей. Впрочем, для нужд путников воды вполне хватало. Отряд повернул на юг и двинулся вдоль восточного берега, покрывая по множеству миль за переход. Слоны выкапывали в русле глубокие ямы, чтобы добраться до более чистых грунтовых вод. Люди и лошади пили из них.

Каждый день им встречались большие стада этих древних серых гигантов; слоны пили из ям, набирая воду в хобот, а затем струей заливали в раскрытый алый рот. Но стоило всадникам приблизиться, животные всей толпой устремлялись к берегу, трубя и хлопая ушами, и скрывались в лесу.

У многих самцов имелись массивные бивни. Немалого труда стоило Мерену обуздать охотничий инстинкт и позволить добыче уйти безнаказанно.

Путникам начали встречаться другие представители племени шиллуков, которые пасли свои стада в речной пойме.

Нонту был сам не свой от нахлынувших чувств.

– О древний и почтенный! Это люди из моего родного поселения. У них есть новости о моей семье, – сказал он Таите. – Два сезона назад одну из моих жен сожрал крокодил, когда она пошла набрать воды из реки, но остальные три здоровы и родили много детей.

Зная, что Нонту жил в Кебуи последние восемь лет, Таита немало удивился известию насчет пополнения в семействе проводника.

– Я оставил жен на попечение моих братьев, – пояснил тот.

– Видимо, они приняли заботу о них близко к сердцу, – сухо заметил маг.

– Старшая моя дочь уже встретила свою первую красную луну и вступила в детородный возраст, – радостно продолжал Нонту. – Говорят, она завидная невеста и молодые люди предлагают много скота как выкуп за нее. Мне нужно вернуться в деревню с этими пастухами, моими родичами, чтобы приготовить все к свадьбе и принять коров.

– Мне жаль расставаться с тобой, – сказал Таита. – А ты, Наконто, тоже покидаешь нас?

– Нет, древний. Твои снадобья очень приятны для моих кишок. К тому же в вашем обществе мне обеспечены вкусная еда и славная драка. Для меня это приятнее кучи жен и крикливых ребятишек. Я привык жить без подобного бремени и пойду с вами.

Отряд на три дня задержался у деревни Нонту, которая представляла собой скопище из нескольких сотен больших конических хижин с живописной кровлей. Дома кольцом обступали обширные краали для скота, куда каждую ночь сгоняли стада. Там пастухи доили коров, затем отворяли кровь из большой вены на шее у каждого животного. Это служило им единственной пищей, поскольку земледелием шиллуки не занимались. И мужчины и женщины имели необычно высокий рост и отличались стройностью и грациозностью движений. Несмотря на нанесенные на тело племенные татуировки, девушки выглядели зрелыми и привлекательными. Они веселыми группками собирались у лагеря и с хихиканьем бесстыдно разглядывали воинов.

На третий день путники распрощались с Нонту и уже готовились выступить в поход, когда к Мерену подошла делегация из пяти воинов. Каждый вел за руку голую девицу из местных, возвышавшуюся над своим избранником.

– Мы хотели бы захватить этих пташек с собой, – заявил Шофар, вызвавшийся говорить от имени всей группы.

– Девушки осведомлены насчет ваших намерений? – спросил Мерен, выигрывая время на размышления.

– Наконто им все объяснил, они согласны.

– А их отцы и братья? Нам войну затевать ни к чему.

– Мы подарили каждому по бронзовому кинжалу, и их эта сделка вполне устроила.

– Умеют женщины ездить верхом?

– Нет, но быстро научатся.

Стянув с головы украшенный перьями шлем, Мерен пригладил пятерней кудри и посмотрел на Таиту, ожидая совета. Тот пожал плечами, но в глазах у него промелькнула искорка.

– Быть может, они сгодятся еду готовить или, на худой конец, хотя бы смогут обстирывать нас, – предположил маг.

– Если хоть одна что-нибудь выкинет или из-за их благосклонности начнутся свары и драки, всех отошлю обратно к отцам, как бы далеко мы ни ушли, – строго предупредил Мерен Шофара. – Вы за них в ответе, запомните.

Колонна двинулась. Вечером, когда они разбили лагерь, Наконто подошел к Таите и, по заведенному у них обычаю, присел рядом на корточки.

– Сегодня мы много прошли, – сказал он, помолчав немного. – После еще стольких дней пути, – тут проводник дважды раскрыл ладони, показывая число двадцать, – мы покинем землю моего народа и вступим во владения чима.

– Что это за племя? Родственное шиллукам?

– Это наши враги. Чима меньше нас ростом и не такие красивые.

– Они дадут нам пройти?

– Добровольно – нет, древний. – Наконто хищно улыбнулся. – Будет драка. Много лет мне не выпадало случая убивать чима. – Потом нубиец добавил как бы невзначай: – Чима поедают людей.

Распорядок пути, установленный Мереном и Таитой после выхода из лагеря на горном плато, состоял в том, чтобы идти четыре дня подряд, а на пятый устраивать стоянку. За время дневки воины чинили сбрую, давали отдых себе и лошадям, отправлялись за дичью или кормом для скота, чтобы пополнить припасы.

Семнадцать дней спустя, после того как они оставили Нонту с его женами, египтяне миновали последние пастбища шиллуков и вступили на территорию, где не наблюдалось других признаков жизни, кроме многочисленных стад антилоп. Большинство животных принадлежали к породам, не встречавшимся им прежде. Попадались им также неизвестные виды деревьев и растений. Это очень радовало Таиту и Фенн, которая в страсти к ботанике не уступала учителю. Воины искали следы домашнего скота или человека, но ничего не обнаруживали.

– Это земли чима, – сказал Наконто.

– Тебе они хорошо знакомы? – спросил Таита.

– Нет, но я неплохо знаю самих чима. Это скрытный и коварный народ. Скота они не держат, а это верный признак, что они дикари. Питаются только убитыми животными, но превыше всего ценят человеческое мясо. Нужно смотреть в оба, не то закончится тем, что нас зажарят на костре.

Памятуя о предупреждении Наконто, Мерен строго следил, чтобы каждый вечер вокруг лагеря строили заребу, и ставил дополнительные караулы при лошадях и мулах, пока те паслись.

По мере углубления на территорию чима отряд стал обнаруживать признаки их присутствия. Египтяне нашли дуплистые стволы деревьев, которые дикари раскалывали и выкуривали оттуда пчел. Набрели на горстку хижин, уже какое-то время необитаемых. Из более свежих следов встретили отпечатки ног на илистом берегу, где отряд из тридцати идущих цепочкой людей пересек реку, направляясь с востока на запад. Следам было всего несколько дней.

С самого начала похода молодые жены воинов, взятые из племени шиллуков, которые были ненамного старше Фенн, очень интересовались спутницей. Они шушукались между собой, обсуждая цвет ее волос и глаз, следили за каждым ее шагом, но с почтительного расстояния. Наконец Фенн сама пошла на сближение, и вскоре девушки уже оживленно общались на языке знаков, трогали волосы Фенн, кудахтали от смеха над своими женскими шутками и вместе купались нагишом в мелкой запруде на реке. Обратившись за помощью к Наконто, Фенн так же стремительно овладела языком шиллуков, как до того египетским. В каком-то отношении она оставалась ребенком, и Таита радовался, что у нее есть теперь компания сверстниц, способная развлечь ее. Тем не менее он строго следил, чтобы воспитанница не отлучалась далеко вместе с подружками. Маг старался всегда держаться поблизости, чтобы поспешить ей на выручку, если ощутит вдруг неестественный холод в воздухе или иное проявление злого присутствия. Фенн и Таита усвоили привычку говорить на языке шиллуков, если опасались, что враг может подслушивать их.

– Возможно, это один из языков, который даже колдунья не понимает, хотя я в этом сомневаюсь, – заметил маг. – В любом случае это послужит для тебя хорошей практикой.

Когда однажды после трудного перехода они расположились в роще высоких свитений и обнесли лагерь заребой, отряд находился уже в глубине земель чима. Их окружали необъятные пастбища, поросшие травой с пушистой розовой кисточкой. Лошадям она нравилась, а еще до них тут паслись стада антилоп. Было очевидно, что на этих животных никто не охотился, потому что они держались спокойно и доверчиво, давая лучникам приблизиться на расстояние верного выстрела.

Мерен объявил следующие сутки днем отдыха и наутро выслал четыре охотничьи партии. Когда Таита и Фенн собрались в свою очередную вылазку за растениями, Мерен настоял, чтобы с ними пошли Шофар и еще двое воинов.

– Есть в этом ветре что-то, навевающее на меня беспокойство, – только и объяснил он.

Таита предпочел бы отправиться только с Фенн, но знал, что если Мерен почуял что-то в ветре, то лучше не спорить. Не будучи магом, Мерен являлся прирожденным воином и обладал нюхом на опасность.

Собиратели растений вернулись в лагерь к исходу дня и узнали, что только три из четырех охотничьих партий возвратились прежде их. Поначалу никто не встревожился, ожидая прихода запоздавших с минуты на минуту, но через час после захода солнца в лагерь галопом прискакала лошадь, принадлежавшая одному из пропавших охотников, взмыленная и раненная в плечо. Мерен приказал воинам вооружиться, выставить дополнительную охрану у стойла для коней и разжечь сигнальные костры, указывающие заблудившимся товарищам путь в темноте.

На заре, едва появилась возможность разглядеть следы раненой лошади, Шабакон и Хилто повели на поиски хорошо вооруженный отряд. Оставив Фенн на попечении Мерена, Таита примкнул к отряду вместе с Наконто.

В нескольких лигах от лагеря они въехали в рощицу раскидистых деревьев с серебристыми листьями, и глазам их предстала ужасная картина.

Наконто, опытный следопыт, к тому же знакомый с обычаями чима, сразу понял, что произошло. Большая шайка дикарей спряталась среди деревьев, устроив засаду на охотников. Проводник нашел валявшийся на земле браслет из слоновой кости.