Текст книги "Последний пассажир"

Глава 6

– Там ребенок? – шепчет Дэниел.

Я наклоняюсь и снова приподнимаю занавеску из простыни.

У девушки огромные глаза. Вьющиеся рыжеватые волосы падают ей на плечи. На вид ей четырнадцать, может, пятнадцать лет. Она так крепко сжимает книгу, что ногти на больших пальцах побелели.

– Все в порядке, – успокаиваю ее я. – Можешь выйти. Ты не одна.

Она что-то бормочет себе под нос.

– Что ты там делаешь, милая?

– Провожу исследование. – Ее голос звучит уверенно. Решительно.

– Исследование?

– Я пытаюсь провести исследование, – теперь уже кислым голосом отвечает она.

– Меня зовут Кэролайн. Каз.

Она выбирается из укрытия под библиотечным столом.

– Кто-нибудь из вас имеет хоть малейшее представление о том, что произошло сегодня на корабле?

– Как тебя зовут?

– Что, черт возьми, со всеми случилось?

– Мы пока не знаем, – отвечает Дэниел.

– Это забрало моих родителей, – сообщает она.

– Что ты имеешь в виду? – уточняю я.

– Они пропали. Мы делили каюту и одновременно пошли спать, а когда я проснулась утром, их уже не было. Ни сообщения, ни записки. В гардеробе нет одежды. Чемоданов тоже нет. Растворились в воздухе.

– Уверена, с ними все в порядке, – говорю я.

– Вы не уверены, – возражает она. – Вы понятия не имеете, что с ними случилось.

У девушки валлийский акцент, и я, очевидно, недооценила ее возраст на несколько лет. От нее слегка пахнет розами, и она мне кого-то напоминает. Возможно, девочку, с которой я училась в школе.

Протягиваю руку.

– Каз Рипли, – снова представляюсь я. – Мы выясним, что произошло.

– Правда? И как же? Я все утро пыталась связаться с береговой охраной, с кем угодно, но безуспешно. – Теперь она тяжело дышит, доводя себя до исступления. – Мой телефон не подключается к сети. Как вы думаете, что не так с этим кораблем?

– Как тебя зовут? – спрашивает Дэниел.

– Меня зовут Франсин, – отвечает она. – Фрэнни.

Дэниел делает глубокий вдох и произносит:

– Фрэнни, я – Дэниел Чо. Я в некотором роде моряк. Привык иметь дело с лодками. Я позабочусь о том, чтобы мы нашли твоих родителей.

Кажется, это ее немного успокаивает. Может, потому, что Дэниел уже бывал на кораблях, а может, потому, что он похож на рядового спасателя.

– Что ты читаешь? – интересуюсь я. – Навигационные книги? Карты?

– Я читала аналитический отчет о событиях, связанных с «Марией Селестой».

Мы с Дэниелом переглядываемся.

– Ты изучала это в старших классах, Фрэнни? – спрашивает Дэниел.

Она прищуривается:

– Мне двадцать один год.

– Двадцать один?! Ты же сказала, что путешествовала с родителями…

– И что? Это должно было стать ярким путешествием в их жизни. Мы отмечали годовщину их серебряной свадьбы, а теперь они оба пропали. Папа нездоров. Вы заметили, что все маленькие лодки и спасательные шлюпки по-прежнему прикреплены к кораблю?

– Заметили, – отвечаю я.

– Так что же здесь произошло?

– Не знаю, – говорю я. – Должно быть, какая-то эвакуация.

– Это когда все забирают свой багаж и заправляют постели перед отбытием? Что за эвакуация такая, Кэролайн?

На мгновение я ощущаю растерянность.

– Каз. Зови меня Каз.

Девушка качает головой и поднимает глаза к потолку, затем снова смотрит на нас:

– Простите. Вы этого не заслужили, я просто немного нервничаю. Ваши телефоны не работают, да?

– Обычное дело в море, – замечает Дэниел. – Мы далеко от вышки, поэтому зависим от корабля.

– Зависим от корабля, – повторяет Фрэнни, и на верхней губе у нее выступают капельки пота. – Вот именно. Мы трое полностью зависим от этого судна.

Я хочу, чтобы появился Пит. Хочу, чтобы все это закончилось.

– Люди выживают неделями и даже месяцами на небольших рыболовных траулерах, – продолжает Дэниел. – Думаю, мы прекрасно продержимся на борту «Атлантики» несколько дней, пока не доберемся до Нью-Йорка.

– О, ясно. Вы думаете, мы всё еще направляемся в Нью-Йорк?

– Прости?

– Посмотри на солнце, Дэниел. И ты, Кэролайн. Прямо сейчас этот корабль направляется на юг. Если мы будем придерживаться этого курса, то первым массивом суши, на который наткнемся, станет шельфовый ледник Антарктиды.

Глава 7

Дэниел выглядывает в окно, почесывая щетину на шее.

– Она права, – заключает он.

– Конечно, я права, – кивает Фрэнни.

У меня учащается дыхание. Нужно сосредоточиться на глубоких вдохах, как это делала мама.

– Никто не управляет кораблем. – Мой голос звучит спокойнее, чем я чувствую себя внутри. – Мы поднялись на мостик, а за штурвалом никого нет. Судно идет на автопилоте.

– Я понимаю в этом кое-что, – добавляет Дэниел.

У меня сразу становится легче на сердце. Мы обе смотрим на него.

– Навигационная система обнаружила плохую погоду, поэтому мы огибаем шторм, вот и все. Мы повернем строго на запад, как только окажемся в безопасных водах.

– Безопасные воды, – пренебрежительно бросает Фрэнни.

– В этом есть смысл, – говорю я, пытаясь убедить себя. – Современный океанский лайнер, подобный этому, автоматически отклонился бы от курса в случае шторма. Конечно, так и было бы. Это логично.

– В этом корабле нет ничего логичного, Кэролайн.

– Зови меня Каз, Фрэнни, пожалуйста. – Только папа называл меня Кэролайн. Он ни разу не сократил мое имя. Мама звала меня «милая Кэролайн», пока не перестала узнавать в лицо. Джем называет меня сестренкой. Пит зовет Кэролайн, только когда флиртует.

– Мою лучшую подругу из Суонси [11]11
   Суонси – прибрежный город в Уэльсе. Второй по величине после Кардиффа в Уэльсе. – Прим. ред.


[Закрыть] зовут Каз. Мы дружим с начальной школы и вместе состояли в клубе скаутов. Так что, если не возражаешь, я буду называть тебя Кэролайн.

– Нам нужно взглянуть на эту проблему с другой стороны и разработать план действий, – вмешивается Дэниел. – Сохраняйте спокойствие и держите себя в руках.

– Я спокойна, – бормочет Фрэнни.

Я начинаю грызть ногти, чего не делала с подросткового возраста. Нам не следует здесь находиться. Мы втроем ходим кругами, и у меня все сжимается в груди.

– Нам нужно что-нибудь съесть, – предлагаю я. – Давайте начнем с этого. Поддержание сил. Бутерброды. С едой в желудке мы будем мыслить яснее.

– Мы, знаешь ли, не твои дети, – возражает девушка.

Умолкнув, я смотрю на нее. Какой обидный комментарий. Но, полагаю, она этого не знает. Лишь горстка людей во всем мире поймет.

– Я работаю в сфере питания, Франсин. У меня небольшое, но популярное кафе. Как владелец бизнеса я отвечаю за работу десятка человек. Так что, хочешь ты поесть или нет?

– Хорошо, ты права, – соглашается она. – Извини.

Испытывая неловкость, мы подходим к главному ресторану «Голд Гриль». Это заведение вмещает одновременно пятьсот человек. В центре зала находится ледяная скульптура статуи Свободы, которая настолько сильно растаяла, что ее едва можно узнать.

– Давайте сядем за тот стол, – предлагаю я, указывая пальцем. – Поставьте тарелки, салфетки, приборы. Я приготовлю что-нибудь поесть.

– У меня непереносимость глютена, – сообщает Фрэнни.

– Нет проблем.

Кухня-камбуз в десять раз больше, чем все мое кафе. Электрические духовки из нержавеющей стали, кухонные принадлежности и сверкающие столешницы. Полы выложены плиткой, а ножи закреплены на магнитных лентах. Холодильники почти пусты, но я готовлю две тарелки сэндвичей и омлет с сыром для Фрэнни. Мы едим в тишине, с одинаково шокированными выражениями лиц. Думаю, потому, что на этом прочном судне мы чувствуем себя в безопасности и в то же время крайне уязвимыми.

– Лучший омлет, который я пробовала за последние годы, – заявляет Фрэнни. – Правда. Я в долгу перед тобой.

В двадцать один год я не была такой уверенной в себе. Двадцать восемь лет назад я едва могла разговаривать с незнакомцами или ездить на поезде в одиночку. Любое представление о вере в себя, которое у меня сейчас есть, накапливалось десятилетиями, понемногу.

– Давайте поделимся планами, – предлагает Дэниел, вытирая рот. – Стратегиями и теориями. Объединим усилия. Выкладывайте все, что есть на уме, какими бы безумными версии ни казались. Каз, начинай первой.

Я качаю головой:

– Ты первый.

– Ладно. – Он допивает минеральную воду. – Современное пиратство. Знаю, звучит странно, но выслушайте меня. Вы слышали о хорошо вооруженных отрядах в Оманском заливе, у берегов Сомали, Гвинейского залива, Малаккского пролива. Это серьезная проблема. Вы можете себе представить, сколько небольшой группе пиратов заплатили бы в качестве выкупа за тысячу пассажиров «Атлантики»? Учтите наличность, драгоценные обручальные кольца и другие ювелирные изделия, которые можно продать. Когда я думаю об этом, то удивляюсь, что такого не случалось раньше.

– Да нет, случалось, – возражает Фрэнни. – Круизные лайнеры подвергаются нападениям, потому что на них нет личной охраны, как на грузовых судах и нефтяных танкерах. На борту нет наемников, которые могли бы отстреливаться. Был один случай… [12]12
   За последние десятилетия пиратам удалось захватить круизное судно только один раз – 4 апреля 2008 года.


[Закрыть]

– Так почему же они оставили нас троих? – вмешиваюсь я.

– Потому что не было никаких пиратов, Кэролайн. – Фрэнни отодвигает тарелку и выпрямляется. – Они бы нас всех разбудили. Кроме того, пираты как минимум украли бы спасательные шлюпки и тендеры. Они очень ценные. На самом деле, им бы даже не понадобилось похищать тысячу людей. Совершите налет на корабль, стреляя в небо, и быстро заберите телефоны, наличные, серьги, все, что можно быстро продать, – так и вижу, как это происходит. Может, прихватили бы парочку состоятельных на вид пассажиров двухуровневых кают «алмазного» класса. Может быть. Но не всех. Гражданские лица – это помеха. Их трудно контролировать. Это были не современные пираты.

Дэниел выпрямляется.

– Какова же твоя теория?

Солнце скрывается за облаком, и в столовой, похожей на пещеру, темнеет.

– Такое случалось и раньше, хотите верьте, хотите нет, – говорит она. – На самом деле, такое случалось много раз в истории, просто не в последнее время. «Леди Лавибонд», «Летучий голландец», «Принцесса Августа», пароход «Валенсия» – и это еще не весь список. Легенды разнятся, но я могу заверить вас, что в открытом океане было найдено множество хорошо сохранившихся судов без экипажа и пассажиров на борту. Совершенно заброшенных. Иногда их называют кораблями-призраками.

– Я тебя умоляю, – бормочет Дэниел, качая головой.

Она слегка улыбается, а затем прикусывает губу.

– Однако это случилось. Трудно не поверить, если это происходит снова и снова, Дэниел. Как минимум два десятка тщательно задокументированных случаев. Страховые компании не выплачивают средства до завершения подробного профессионального расследования. В каждом отдельном случае причина была объявлена неизвестной. Зачем хорошо оплачиваемому экипажу покидать судно, которое обладает прекрасными мореходными качествами?

Долгое молчание.

– И? – не выдерживаю я.

– Как я уже говорила, объяснений так и не нашли. Существуют теории о безумии, вызванном проявлением депрессии или специфическим математическим резонансом определенных волновых паттернов. Один литовский профессор предположил, что фосфоресцирование редких водорослей вызывает своего рода истерию, форму массовой мании.

Я хмурюсь:

– Думаешь, люди прыгали за борт?

– Лично я так не думаю, нет. Я просто хочу сказать, что эти исторические события по сей день остаются необъяснимыми, даже несмотря на радарные и спутниковые снимки и так далее. А человеку свойственно чувствовать себя неуютно, когда что-то остается необъяснимым. Мы разработали теорию Большого взрыва, чтобы объяснить, как вообще возникла наша Вселенная, хотя ее правильность или неправильность никогда не может быть окончательно доказана. То же самое касается любой основной монотеистической религии. Там, где в наших знаниях есть пробелы, мы заполняем их наиболее подходящими теориями и философскими концепциями.

– Значит, по твоей теории, этот корабль – что-то вроде современной «Марии Селесты»?

– Мои родители пропали, Кэролайн, это все, что я знаю. Мы очень близки, потому что я их единственный ребенок. Мы каждый день разговариваем по телефону и… простите… – Она обмахивает лицо ладонями. – Я переживаю, что не могу дозвониться ни до одного из них. Мой психотерапевт говорит, что я часто теряю контроль над собой. – Ее дыхание учащается. – Где они? Я даже не успела попрощаться с ними. Или объяснить, что я сделала.

Глава 8

Люстры на мгновение замигали.

– Что случилось, Фрэнни? Расскажи нам.

Она качает головой:

– Нет, не могу.

– Нам нужен план действий, – говорит Дэниел. – Что-то конкретное.

Фрэнни кивает:

– Что ты предлагаешь?

Он молчит, и я беру инициативу в свои руки.

– У нас достаточно еды на складах на второй палубе. У нас есть опреснительные установки. У нас есть тепло и свет. У нас есть укрытие. Все, что нужно для комфортной жизни. Автопилот вроде бы вполне безопасно управляет кораблем.

– Предлагаю пытаться подать сигнал другим судам, но не паниковать, – говорит Дэниел. – Паника нас погубит. С братом моего школьного учителя истории произошел такой случай. Он был опытным байдарочником и в составе группы отправился на Аляску. Они совершили все запланированные остановки, но затем потеряли ориентиры, когда внезапно опустился туман и застал их врасплох. В конце концов им удалось найти берег. Половина группы последовала за мудрым старым путешественником и высадилась там. Они построили укрытие и растопили снег, чтобы получить воду. Другая половина запаниковала и решила не слушать старика. Они ушли, чтобы найти помощь. Группу, которая осталась, нашли несколько месяцев спустя: голодных, истощенных, но живых.

Фрэнни приподнимает брови.

– Другую группу так и не нашли, – опустив взгляд, добавляет он.

– А брата твоего учителя? – спрашиваю я.

Дэниел молчит.

Мы с Фрэнни переглядываемся, но ничего не говорим. В этой комнате без окон на нас смотрит огромная картина с изображением венецианского канала. Некоторые столы накрыты, но большинство пустует.

– Давайте сохранять спокойствие и, по возможности, постараемся насладиться путешествием, – подводит итог Дэниел.

– Насладиться путешествием?! – вскакивает на ноги Фрэнни. – Прости, о чем ты говоришь? Мои родители пропали. Парень Кэролайн исчез из ее каюты сегодня утром. Ты путешествуешь один, но должен понимать, что мы не сможем получить удовольствие, пока не убедимся, что со всеми все в порядке.

– Я не это имел в виду, – защищается Дэниел. – Послушай, когда я учу новичков кататься на лыжах вне трассы или покорять большую волну, то говорю им, что нужно полностью отдаться опыту и позволить ему случиться. Оставаться раскованным и расслабленным – значит выжить. Так ты не сломаешься и не совершишь опасной ошибки.

Я понимаю, что уже совершила опасную ошибку. Обычно я контролирую ситуацию. Я – ответственный взрослый человек, паук в паутине, вот кто я такая. Проверяю карты перед поездкой, измеряю давление в каждой шине, заблаговременно заправляюсь бензином. Я главная, и другие могут расслабиться. Так повелось с тех пор, как умер папа. Для меня единственный способ держать себя в руках и сопротивляться тем же побуждениям, которые причинили столько страданий, – это сохранять контроль.

– Думаю, Дэниел имеет в виду, что нам нужно сосредоточиться, – говорю я.

Дэниел кивает.

– Давайте разделимся, чтобы более тщательно осмотреть корабль. – Я протираю уголки глаз. – У вас обоих есть часы?

Дэниел снова кивает. Фрэнни качает головой.

– Но у тебя же есть телефон?

Она кивает.

– Давайте соберемся в четыре часа на мостике. Обшарим все помещения на корабле в поисках сигнальных ракет и аварийных дымовых шашек. Всего, что можно использовать, чтобы подать сигнал проходящему мимо паруснику или сухогрузу.

– И телефоны, радиоприемники, что-нибудь в этом роде, – добавляет Дэниел. – У меня есть некоторый опыт работы с электроникой. Я попробую что-нибудь смонтировать, чтобы передать обычный сигнал SOS.

Без пяти четыре я прихожу на мостик с двумя телефонами и другими найденными вещами. Во время поисков наши пути с Дэниелом несколько раз пересекались, но Фрэнни я не встретила ни разу. Пробегая по устланным коврами коридорам, иногда по одному и тому же маршруту снова и снова, начинаешь терять рассудок. Это все равно что оказаться запертым в стальном лабиринте.

Рыжие волосы.

Она сидит, скрестив ноги, в капитанском кресле и смотрит на море.

– Ты нашла что-нибудь полезное? Рации? Сигнальные ракеты? – спрашиваю я.

– Ничего.

– Ничего?! – Я невольно хмурюсь, демонстративно выкладывая на пол все собранные мной смартфоны, зарядные устройства, айпады и пластиковые бутылки.

– Это запасы воды? – спрашивает она, указывая на бутылки.

– Для отправки посланий. В зоне утилизации на первой палубе их еще сотни. Напишем послание SOS, а еще лучше распечатаем на принтере, затем бросим бутылки в море и будем надеяться, что кто-нибудь прочтет.

– Стоит попробовать, – говорит Дэниел, присоединяясь к нам. – Я принес три сигнальные ракеты. На спасательных шлюпках должны быть еще.

– Вообще-то, я кое-что нашла, – вдруг заявляет Фрэнни.

– Что?

Она улыбается:

– Дюжину прекрасных собак.

– Они всё еще здесь?

– Полный питомник. Всего их двенадцать. Точнее, я бы сказала, одиннадцать красавиц и одно чудовище.

– О чем ты говоришь? – спрашивает Дэниел.

– Не забывайте, это океанский лайнер, а не круизное судно, – говорит она. – Здесь нормально иметь собак на борту. Размещение в клетках, чтобы люди, путешествующие с одного берега океана на другой, могли взять с собой любимых питомцев. Это менее травмоопасно, чем длительный перелет. Только, кажется, не все они домашние. По-моему, одна из них – кавказская овчарка.

Как-то странно держать собак на борту. Мне не по себе.

– У моих родителей есть собаки, – сообщает Дэниел, и на его лбу появляются глубокие морщины от беспокойства. После некоторой паузы он бормочет: – Никто бы не оставил питомца на корабле. Я имею в виду, если б люди эвакуировались, они бы наверняка забрали своих собак. Ни за что на свете собачник не оставил бы своего драгоценного питомца здесь совсем одного.

– Мои родители оставили меня здесь совсем одну, – напоминает Фрэнни.

Я откашливаюсь, потому что мне не нравится их пессимистичный настрой.

– Большинство чемоданов пропало, включая мой. Но я нашла кое-какой багаж. Как думаете, стоит ли нам открывать все ящики, рыться в личных вещах людей в поисках телефонов и прочего?

Я бы не хотела, чтобы посторонние рылись в моих сумках. Когда газеты вынюхивали информацию о нашей семье, откапывали старые фотографии и платили наличными за признания школьных друзей и коллег, казалось, словно наш дом распахнут настежь, чтобы весь мир мог заглянуть внутрь и вынести вердикт.

– Это оправданно. – Дэниел явно все еще напуган мыслью, что собаки остались без присмотра. – Но вряд ли мы найдем что-нибудь достаточно мощное. Телефоны не работают, потому что нет сигнала. Это проблема всего корабля.

Фрэнни с отчаянием в голосе спрашивает:

– Как это получилось?

Мы не отвечаем.

Мир вокруг нас продолжает жить обычной жизнью. Люди едут на работу на велосипедах, садятся в автобусы, идут в школу, а мы застряли здесь.

Фрэнни делает глубокий вдох:

– Мой папа – инженер. Он говорил, что свистки и сирены на этом судне такие мощные, что их слышно за десять миль. Мы должны включить их.

– Или подать сигнал SOS азбукой Морзе? – предлагаю я.

– Да, – подхватывает Дэниел. – Тире, тире, тире, точка, точка, точка, тире, тире, тире.

– Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, – вздыхает Фрэнни. – Извини.

Он кладет палец на кнопку звукового сигнала. Затем собирается с духом и нажимает ее.

Гудка нет.

Тишина.

Глава 9

Небо теряет краски: голубизна сменяется серыми и белыми тонами. Не видно ни птиц, ни насекомых. Море воняет тухлятиной на всем протяжении пути. Самая большая пустыня из всех, и мы застряли посреди нее.

– Мне не нравится этот корабль, – признается Фрэнни. – Он словно настроен против нас.

Дэниел стучит по металлической конструкции.

– Сталь, заклепки и алюминий. В худшем случае, если произойдет сбой в компьютерной системе и на борту станет опасно находиться, мы спустим на воду крепкую спасательную шлюпку или надувной спасательный плот и будем выкарабкиваться. Придется потерпеть, но мы выживем. Нас подберет грузовой корабль или газовоз.

Я смотрю на волны. Сейчас они кажутся бензиново-зелеными. Краски выглядят нереальными. Здесь все выглядит нереальным.

– Как думаешь, Дэниел, на спасательных шлюпках есть аварийные маяки? – спрашиваю я.

– Конечно! – На его лице расплывается улыбка. – Видишь, нам просто нужно было все хорошенько обдумать. Молодец.

Мы спускаемся по лестничным пролетам, увешанным фотографиями старых лайнеров эпохи пара – кораблей с мачтами и трубами, – проходим через атриум, ведущий от ресторана «Голд Гриль», и оказываемся на палубе. Находим спасательные шлюпки.

– Как мы залезем туда? – спрашивает Фрэнни, выглядывая через ограждение. – И как спустим их на воду? Мы на высоте примерно десяти этажей.

– Мы не будем их спускать, – отвечает Дэниел. – Просто поищем оборудование. Я заберусь внутрь.

Он безуспешно пытается открыть главный люк с палубы, затем карабкается по стальной конструкции, выкрашенной в белый цвет. Мне невыносимо смотреть, потому что Дэниел завис прямо над водой, вдали от палубы и поручней. Он неуверенно ступает на оранжевую спасательную шлюпку, и та начинает раскачиваться.

Дэниел пытается открыть люк.

Не получается.

– В чем дело? – кричу я, но ветер уносит мои слова прочь.

– Что? – кричит в ответ Дэниел.

– Что случилось?

– Заперто.

Заперто?! Разве спасательные шлюпки запирают?! Мне вновь отчаянно не хватает рядом профессионалов. Обученных и опытных людей. Мне не хватает возможности найти информацию одним нажатием кнопки. Я не привыкла к такой растерянности, к догадкам, к блужданию в темноте.

– Может, нужен пропуск для экипажа или ключ? – спрашивает Фрэнни.

– Что? – снова кричит Дэниел.

Он взбирается обратно на корабль, но тут поскальзывается и теряет равновесие. Ударившись рукой о металлическую балку, Дэниел вздрагивает.

– Ты в порядке? – кричу я.

Он морщится сильнее и кивает.

– Не торопись! – кричит Фрэнни.

Теперь Дэниел действует более осторожно. Когда он благополучно возвращается, мы читаем инструкцию по спуску спасательной шлюпки на воду. В ней говорится, что пассажиры должны организованно подняться на борт, надев спасательные жилеты, а ответственное лицо должно следить за этим, и после того, как гидравлическая система спустит лодку на воду, два человека должны отстегнуть тросы, чтобы спасательная шлюпка могла отчалить от судна. Здесь вообще ничего не сказано о запертом люке.

– Наверное, это тендер для VIP-персон, – размышляет Дэниел, потирая тыльную сторону руки. – Иногда у пассажиров «бриллиантового» класса есть собственное судно для посещения порта. Они доплачивают, чтобы первыми сойти с корабля. Видимо, дело в этом.

Фрэнни, прищурившись, всматривается в даль.

Затем поднимает руку и вытягивает указательный палец.

Приближается самолет.