Текст книги "Фоллер"

Изабелла попыталась отбросить волосы с глаз, но рука ее не слушалась. Питер протянул руку и помог ей.

– Если бы вместо меня в этой постели лежал ты, ты бы сделал это? – спросила она.

– Нет.

Он отпустил руку Изабеллы и подошел к окну, чтобы не видеть мольбы в ее глазах.

– Прежде чем говорить «нет», сначала подумай. Поставь себя на мое место. Время идет быстро. Через две недели тебя уже не станет. Весь ты, все твои воспоминания, любовь, все это просто… остановится.

Закрыв глаза, Питер повернулся к Изабелле, и она поняла: он пытался представить себе всю оставшуюся жизнь, состоящую из нескольких мучительных недель.

Он делал это раньше. Питер знал, что, если задумываться о своей собственной смерти достаточно глубоко, наступит тот момент, когда это перестанет быть обычным упражнением для мозга: жесткая реальность ударит его в живот, и наступит настоящий страх. Нехотя он поставил себя на место Изабеллы.

Ему пришлось признать, что было приятно представлять себя клонированного с теми же мыслями и воспоминаниями. Это не избавило бы от страха смерти, но хотя бы притупило его.

– По-моему, я понимаю, почему ты хочешь это сделать, – признался он. – Я бы, наверное, тоже хотел этого.

И, прежде чем она заговорила, добавил:

– Но, Белла, я не могу. Слишком много риска. Было бы безрассудно пробовать это. – Он представил все это. Видение было ужасающим. – Ты думаешь, Уго и Мелисса так просто примут твой клон? Они растеряются. Это будет сплошной хаос.

– Это буду я. Я буду стоять здесь, разговаривать с ними и вести себя так, как всегда. – Она сложила руки и покачала головой. – Они меня не отвергнут.

Питер взмахнул руками вверх.

– Я даже не знаю, безопасно ли это. Если это работает с мышами, далеко не факт, что сработает с людьми.

– А если я умру, посмотри на чудесную жизнь, которая останется после. Питер, посмотри на меня.

Питер машинально отвернулся. Он видел ее лицо, настолько непохожее на лицо Мелиссы, гораздо более круглое. Ее глаза пылали и напряженно вглядывались в него.

– Если это меня убьет, это будет подарок. Ты это знаешь. Мне совершенно нечего терять.

В его голову закралась эгоистичная мысль: если он сделает то, о чем она просит, он действительно ее не потеряет. И да, и нет.

– Это не значит, что мы сдаемся, – сказала она. – Уго может так же работать над лекарством. – В голосе Изабеллы появилась надежда.

Возможно, потому, что она видела, как он колеблется. Она изо всех сил пыталась поднять голову с подушки.

– Мы можем рассматривать это как страховку. Я всегда хотела сестру-близнеца, поэтому, если я выживу, она не станет проблемой. Кроме того, я стану знаменитой.

Питер кивнул в знак того, что понял, о чем она говорит, но пока он не согласен с ней.

15

Мунларк выбрал заброшенное шестиэтажное здание в нескольких кварталах от своей резиденции. Оно имело форму подковы, внутренний двор был завален машинами. Казалось, что в этом мире больше заброшенных зданий, чем в мире Фоллера, хотя и там их было немало.

– Осмотритесь и разгоните всех, кого найдете, – сказал Мунларк одному из своих людей, когда Фоллер начал подниматься по внешней пожарной лестнице. – Никаких свидетелей, пока мы не узнаем, с чем имеем дело.

На крыше Фоллер присоединил застежки к стропам и дернул каждую пять-шесть раз. Закрепив стропы, он на мгновение задержал взгляд на застежках, как будто они могли прыгнуть самостоятельно.

Занимаясь всем этим, Фоллер думал о снимке в кармане, на котором были изображены он и женщина, живущая в другом мире. Он представлял единственный возможный способ их знакомства: они когда-то знали, как управлять машинами, и путешествовали между двумя мирами друг к другу.

Удовлетворенный надежностью парашюта, он собрал его в рюкзак и подошел к краю крыши, чтобы оценить высоту прыжка. После прыжка с башни и падения с края света шесть этажей казались расстоянием, с которого он мог бы спрыгнуть и без парашюта. В этот момент к Мунларку и его людям во дворе присоединилась Буря, державшая в руках коричневый бумажный мешок, в котором, как надеялся Фоллер, была еда.

Стемясь произвести впечатление, Фоллер помахал своей аудитории, затем отступил на три шага назад и поднял руки в воздух для более драматичного эффекта. Он опустил голову и закрыл глаза, симулируя глубокую концентрацию, хотя это вызывало боль в шее.

Подняв голову, Фоллер разогнался, прыгнул и, посчитав до трех, раскрыл парашют. Тот раскрылся резко: толчок отдался острой болью в шее, но это было ничто по сравнению с несколькими блаженными секундами полета.

Приземлившись в десятке метров от своих зрителей, Фоллер отскочил в сторону, чтобы его не накрыло парашютом. Для завершения представления казалось уместным поклониться, что Фоллер и сделал. Подняв голову, он поймал взгляд Бури. По ее лицу Фоллер предположил, что сейчас она почти поверила ему и все ее представления о мире рушатся. Фоллер как никто другой хорошо знал это чувство.

Пока он отстегивал подвесную систему, к нему не спеша подошел Мунларк и, потянувшись в карман своего жилета, к удивлению Фоллера, вытащил пачку сигарет, вытянул одну и предложил закурить.

– Если ты не тот человек, кем я тебя до этого считал, я перестану проявлять к тебе неуважение. Но если это неправда и ты просто чертов шпион, и я об этом узнаю, разрежу тебе живот и разбросаю твои кишки по тротуару.

Улыбаясь, Фоллер взял сигарету.

– Если бы это было неправдой, я бы пропустил ту часть своей истории, в которой пробыл четыре дня без еды и воды, и просто сказал, что упал после сытного завтрака. – Он мучительно осознавал присутствие Бури, спрятанной за спинами людей Мунларка.

Мунларк выпустил длинную струю дыма.

– У меня это все равно в голове не укладывается. – Он схватил Фоллера за плечо. – Значит, ты действительно знаешь, как управлять машинами?

– Нет, я не знаю, как ими управлять.

Мунларк пристально посмотрел на него.

– Но ты знаешь, как управлять парашютом. Ты знал, что мы здесь, иначе бы не прыгнул. И ты говоришь, что ты не один из тех, кто все это подстроил?

– Я не прыгал, я упал. Я пытался спрыгнуть с небоскреба и упал с края моего мира.

Мунларк зажег спичку и прикурил Фоллеру сигарету.

– А как выглядит твой мир?

Легкие Фоллера наполнились сладким дымом, часть которого витала вокруг его лица. Это было чистое блаженство. Он выпустил струйку дыма в воздух.

– Очень похож на этот.

Мунларк посмотрел на крышу, где недавно стоял Фоллер.

– Очень похож на этот… Ты имеешь в виду здания, дороги и знаки, о которых никто не знает, что они значат?

– Да. Именно так.

Пока Мунларк размышлял над этими словами, к его ноге подлетела пожелтевшая обертка от конфет, которую тот бездумно пнул.

– Может быть, тебя послали научить нас, как управлять этими машинами, а ты пока этого не знаешь.

Фоллер рассмеялся над шуткой, но тут же увидел, что Мунларк не шутил, и перешел на улыбку.

– Ты ведь несерьезно. Я же говорил, что ничего не знаю о машинах. Я ничего не знаю ни о чем…

– Ты можешь не знать, что тебя отправили. На самом деле, в том, что ты не будешь знать своей цели, есть определенный смысл.

Фоллер расстроенно махнул свободной рукой.

– Но меня не отправили – я упал.

– Просто повесели меня. – Мунларк дернул подбородком в сторону груды ржавчины в углу двора, похожей на грузовик. – Иди.

Фоллер с ужасом двинулся туда, не осмеливаясь отказаться.

Мунларк распахнул дверь грузовика и жестом указал Фоллеру забраться внутрь. В кабине пахло мокрой шерстью грызунов, а чехол на сиденье разваливался в клочья. Буря с мужчинами подошли ближе к грузовику и с интересом наблюдали.

– Просто дай волю рукам, – сказал Мунларк, махая рукой в сторону рычагов и кнопок. – Поиграй с этим.

Чувствуя себя полным придурком, Фоллер бросил сигарету на край пассажирского сиденья, положил руки на руль и повернул его влево и вправо. С первых дней, когда некоторые автомобили еще какое-то время работали, он запомнил, что сюда должен вставляться, а затем поворачиваться ключ. Он огляделся: ключа в грузовике не было.

Он переместил ручку в направлении бедра. «Смещение», – прошептал его голос. Хорошо, пусть будет смещение. Слова словами, но такое слово, как «смещение», было просто набором пустых звуков, которые ни о чем не говорили.

Фоллер ударил кулаком по передней части (панели) и потыкал в кнопки радио. Из динамика должны были доноситься голоса. Его внезапно озарило. Он был уверен, что прав, хотя не мог сказать, почему или чьи голоса должны были звучать. Покрутив еще несколько ручек, он посмотрел на Мунларка и пожал плечами.

– Доволен?

Мунларк улыбнулся, признав свою глупость.

– Да. Пошли домой и хорошенько поужинаем.

* * *

«Хорошенько поужинаем» было еще мягко сказано. Они ели голубя и картошку. На столе была соль. Соль, черт возьми! Позже на десерт Молот принес три красивых блестящих красных шара и положил один перед Фоллером. Тот уставился на него. Это была одна из тех мифических вещей, названия которых он знал. Он видел их на картинах в музее и в книгах с картинками, но этих предметов не существовало. Они были только в этом мире. Яблоко. Его сердце забилось сильнее, когда он поднял его и понюхал, наблюдая, как Мунларк и Буря сжимают свои фрукты в руках и надкусывают их. Фоллер вонзил зубы в свое яблоко и, когда откусил, хихикнул от восторга. Оно было вкуснее, чем все, что он когда-либо ел. Совершенно новый вкус вскружил ему голову.

Наблюдая за реакцией Фоллера на яблоко, Мунларк выглядел довольным.

– Так какими были дни в твоем мире, Фоллер? – спросил он в перерыве между укусами.

– Они были плохими. Слишком много людей. Недостаточно еды. В Первый День все выглядели сытыми, но понятия не имели, кто их накормил и как не растерять это чувство. Около тридцати дней спустя в головы людям полезли дурные мысли, начался хаос – война с миллионами сторон. Стрельба. Поножовщина. Банды, убивающие каждого и забирающие пищу.

Он сделал паузу и откусил от яблока, чтобы подавить грусть. Фоллер не любил вспоминать о первых днях. Ему даже не хотелось думать о них, но как бы ему ни хотелось, образы не покидали его.

– Многие люди умерли от болезни. В конце концов народу стало меньше, и все успокоилось. Люди сейчас в основном ладят. По крайней мере, те, кто остался. – Ни Мунларк, ни Буря не удивились этим словам.

Он продолжил:

– У нас есть племена, может быть, штук сто. Никто не сможет посчитать количество союзов, частичных союзов, враждующих сторон. А что здесь?

– Почти то же самое, – ответил Мунларк. – Хаос был более организованным. Группы – мы тогда называли их кланами – сформировались рано. В первые дни было около пятнадцати. Некоторых уничтожили в первых боях, другие слились, и теперь у нас осталось семь. Семь районов.

Он пересчитал их на пальцах:

– Верхний квартал, Речная долина, Граничный район, Картервиль, Дальний угол, Зеленый район и наш – Врата. Мы контролируем Центр. Вся торговля и движение с одной стороны мира на другую должны проходить через нас. – Он ткнул себя в грудь двумя указательными пальцами.

Фоллеру показалось интересным, что Мунларк использовал слово «нас», когда было очевидно, что более подходящим являлось «меня».

– Здесь нет порядка, – сказала Буря. – Всегда есть районы, сражающиеся друг с другом, постоянные рейды. Шесть месяцев назад банда с Верхнего квартала вторглась на нашу землю и убила восемьдесят наших людей, прежде чем мы их оттеснили.

– Да, но мы убили сто пятьдесят человек с их стороны, – добавил Мунларк, размахивая огрызком.

Мунларк и Буря сидели рядом, часто глядя друг на друга. Фоллер попытался вычислить, насколько постоянными могут быть их отношения и как долго они продолжаются. Но спросить не посмел.

– Сколько людей в вашем мире? – спросил Фоллер.

– На Вратах живет около 2800 человек, – ответил Мунларк. – Мы не знаем точное количество населения других районов, но в целом, вероятно, около пятнадцати тысяч.

Мир Фоллера был меньше, хотя у него было лишь смутное представление о разнице в их размерах.

– За месяц до войны с Верхним кварталом наши подсчеты сводились к тридцати тысячам. Кто знает, сколько людей было здесь вначале. Вот почему ты так важен – кому-то нужно объединить районы, прежде чем они сотрут друг друга с лица земли.

На лице Бури промелькнула вспышка нетерпения.

– Есть и другие возможности, которые не предполагают принципа «все или ничего».

– Ладно.

Не обращая внимания на реплику Бури, Мунларк встал из-за стола.

– Мне нужно поговорить с некоторыми людьми, – сказал он, кивая Фоллеру.

– Большое спасибо за еду. Я еще никогда так не ужинал, – произнес тот в ответ.

– А, не беспокойся об этом.

Буря тоже встала. Фоллер откинулся на стул, наблюдая, как Буря направляется к двери, а Мунларк пошел дальше по коридору. Когда Мунларк скрылся из виду, Фоллер последовал за Бурей. Дверь вела на улицу.

Он увидел, что она стоит, скрестив руки, во внутреннем дворике рядом с прямоугольным бассейном над темной водой. В зарослях кустов, окружавших дворик, трещали сверчки.

– Это твое тихое место?

Буря развернулась. Она не удивилась, увидев его.

– Здесь много тихих мест, – сказала она, указывая на тридцатиэтажную башню в нескольких кварталах от нее. – Если ты ищешь себе тихое место, она пуста. Каждую неделю становится все больше таких мест.

– Спасибо, но я провел достаточно времени в тишине, пока падал. Я больше настроен на разговоры.

Буря улыбнулась и покачала головой, словно говоря: «Что мне с тобой делать?»

– Тебе лучше отдохнуть. Мунларк распланировал для тебя завтра насыщенный день. – Она посмотрела на него и ухмыльнулась. – Ты будешь заводить танк.

– Так и есть.

Он не хотел говорить о планах Мунларка или о сокращении населения. Он хотел показать ей снимок. Одновременно он опасался его показывать, боясь, что она вырвет его из рук и обо всем расскажет Мунларку. Тогда Фоллеру пришлось бы долго объяснять, начиная с того, почему у него есть фотография самого себя с его подругой (или кто она ему там), и заканчивая тем, почему он не показал этот снимок раньше. У него не было убедительных ответов на эти вопросы.

– Так как вы с Мунларком познакомились? – спросил Фоллер, взглянув на смотревшую в воду Бурю.

– Как-то двое мужчин, пока я спала, отобрали мой пистолет. Они напали на меня. За их спинами появился Мунларк с палкой и начал избивать их до смерти. Когда все закончилось, он взял пистолет и отдал его мне.

Фоллер кивнул. Он отлично понимал, к чему может привести такое доверие к кому-либо.

– Где ты взяла пистолет?

– Он был у меня на поясе в первый день. – Буря повернулась к нему лицом. – Скажи-ка мне, Фоллер, как ты думаешь, чем все это кончится?

– Чем кончится что?

Буря закатила глаза к небу.

– Скажем, Мунларк убедит лидеров других районов, что ты умеешь управлять машинами, и они дадут ему то, что он хочет. А что будет потом?

Подняв брови, Фоллер ждал продолжения.

Буря говорила похожим тоном, который использовал сам Фоллер, когда объяснял Маргаритке что-то, что она должна была уже понимать. Например, что нельзя есть грибы, растущие на колесах машин.

– В какой-то момент должно произойти одно из трех, – сказала она.

А затем, загибая один палец, продолжила:

– Первое: ты проедешь по улице на танке или починишь кран для воды. Мы оба знаем, что этого не произойдет. Второе: Мунларк признает, что обманывал всех насчет тебя, чтобы получить больше территории, и видит бог, – засмеялась она, – что этого не будет. Остается третье.

Она опустила руки и посмотрела на него, ожидая его реакции.

Фоллер присел на корточки, поднял камешек и бросил его в воду.

– А третий вариант я должен понять сам, верно?

– Да, ты прав. – Она очень пристально посмотрела на него. – Скажи мне, Фоллер. Если тебе хватило ума понять, как прыгать из одного мира в другой, то до этого додуматься еще легче. Какой третий вариант?

Фоллер догадался, какой третий вариант, когда она еще не договорила первый. Он не был уверен, что это в его интересах, чтобы подруга Мунларка знала, что он понял, какой третий вариант. Разумеется, сказать, что ее муж собирался его убить, было не в ее интересах, поэтому, возможно, он мог ей доверять.

– В третьем варианте меня ждет несчастный случай.

– В точку, – сказала она, указывая на него. – Ты не такой глупый, каким кажешься.

– Почему ты мне это рассказываешь?

Буря наклонилась так близко, что на мгновение Фоллер подумал, что она собирается его поцеловать.

– Потому что ты не единственный в нелепом плане Мунларка, кого собираются убить.

Несмотря на ситуацию, близость ее дыхания вскружила ему голову. Она отпрянула и скрестила руки на груди.

– Если ты можешь вернуться туда, откуда пришел, сейчас самое подходящее время.

– Ну, это проблема. Я не умею падать вверх.

– Тогда спрячься. Перелезь через стену в другой район, где никто не знает, как ты выглядишь.

Это имело смысл, но вскоре Фоллер снова бы умирал от голода, и еще там будет стена, отделяющая его от Бури. Поэтому он не был против такой опасности. Ну, может быть, «не был против» было преувеличением, но Фоллер предпочел бы быть кем-то, кто ест яблоки и имеет цель, чем никем, кто ест крыс и пытается отыскать еду, чтобы выжить. Если все станет слишком опасным, он всегда может убежать и скрываться. А пока посмотрит, что будет дальше.

16

Танк стоял посреди улицы, оба его дула были нацелены на стену, разделяющую Центр города и Верхний квартал. Вдоль улицы выстроились тысячи жителей Врат. Они яростно распихивали друг друга, пытаясь занять лучшее место для обзора, но всякий, кого сталкивали с тротуара на улицу, немедленно возвращался на тротуар. Люди Мунларка приказали им освободить эту улицу, а Фоллер знал, что жители всегда слушаются Мунларка и его людей.

– Какую дыру он пробьет? – спросил Мунларк с такой громкостью, чтобы его услышали даже зрители с Верхнего квартала, которые собрались за стеной.

– Может, такую? – сделал он руками большой круг.

– Это будет не дыра, – покачал головой Фоллер, проводя рукой по большому участку стены. – Выстрелом выбьет целую секцию.

Мунларк, явно довольный ответом Фоллера, засиял.

Поскольку башня танка была похожа на гигантский пулемет, Мунларк предполагал, что дыра будет такой, как после выстрела из пулемета. Фоллер же не был уверен, что танк можно считать похожим на это оружие. Конечно, башня танка выглядела как гигантский пулемет, но его пушки были рабочими. Никто не понимал, почему они работают, а ни одна из остальных машин – нет. Возможно, пушки вообще не были машинами. Может быть, было лучше думать о них как об инструментах, таких как молотки и пилы. Если его сон о самолетах, сбрасывающих бомбы, был чем-то большим, чем его собственное искаженное воображение, то, что вылетит из дула радиоуправляемого танка, будет не чем иным, как пулями.

Фоллер и Мунларк, как и репетировали, забрались на танк, чтобы посмотреть на рычаги управления.

– Ты можешь двигать пушки, не стреляя? – спросил Мунларк.

– Да, конечно.

Фоллер подошел к рычагам. Пытаясь разыгрывать обдуманность действий, одной рукой он взялся за ручку, а другой схватил зазубренную черную рукоятку. Толпа смолкла. Он закрыл глаза, словно глубоко концентрируясь, повернул рукоятку и одновременно ручку, а затем, открыв глаза, отпустил рукоятку и щелкнул несколькими переключателями.

Танк медленно двинулся задом. Толпа ахнула. Это был красивый звук: одновременный вдох тысячи пар легких. Фоллер смотрел за меткой, которую люди сделали на улице. Когда переднее колесо коснулось ее, он вернул переключатели в прежнее положение, а затем повернул рукоятку в противоположном направлении. Танк остановился.

Спрыгнув с машины, он услышал, как в люке под ним прячутся люди, сматывающие цепь, с помощью которой они протащили танк эти несколько метров. Крышка люка тихонько закрылась. Фоллер присоединился к Мунларку и пожал его протянутую руку. Они играли на публику. Их руки были сомкнуты, как будто скрепляли клятву, лица повернулись к зрителям.

Знакомое лицо в толпе застало Фоллера врасплох. Заметив ее каплевидные глаза и строгую линию рта, он издал резкий вопль удивления и выпустил руку Мунларка.

– Орхидея? – воскликнул Фоллер, делая шаг в ее сторону.

Мунларк поймал его за локоть и потянул назад.

– Орхидея, это ты? – позвал Фоллер.

Это была она. Только еще более худая, одетая в сильно испачканные джинсы и футболку и сжимающая руку маленького мальчика. Фоллер попытался вырваться из хватки Мунларка, но тот только сильнее сжал руку. Он повернулся к нему.

– Эта женщина из моего мира! Я знаю ее. Как она сюда попала? – спросил он, отчаянно махая ей. – Орхидея, это я!

Орхидея посмотрела через плечо, как будто подумала, что он обращается к кому-то другому.

Мунларк дернул Фоллера в другом направлении и прошипел:

– Уходим.

Орхидея смотрела на Фоллера без единого намека на то, что она его узнала.

– Орхидея! – Фоллер оттолкнул Мунларка. Вся толпа теперь смотрела на Орхидею.

Выглядя смущенной и нервной, Орхидея метнулась в толпу. Рука маленького мальчика, сжимающая сломанную игрушечную гоночную машину, была последним, что увидел Фоллер до того, как один из людей Мунларка схватил его за руку. Они унесли Фоллера прочь. Его ноги болтались чуть выше бордюра.

– Мать твою, ты ведь сказал мне, что никого не знаешь! – закричал Мунларк, когда толпа уже не могла их слышать.

Он посмотрел на Фоллера сверху вниз, как будто разглядывал экскременты на своем ботинке.

– Ты лживый мешок дерьма. Тебе удалось меня развести.

– Я не знаю никого из этого чертового мира. Но эта женщина не из этого мира – она из моего.

Мунларк остановился и уставился на Фоллера.

– Ты не мошенник, ты хренов сумасшедший.

– Нет, – быстро сказал Фоллер. Он догадался, что будет с ним, если Мунларк примет его за сумасшедшего. – Клянусь тебе, я не сумасшедший. Ты можешь на меня рассчитывать.

Он старательно пытался показать, что уже все нормально, что он стоит с ними спокойно и без страха.

– Я сожалею об этом, этого больше не повторится. Она, должно быть, похожа на ту, кого я знал. Жутко похожа, правда.

Мунларк внимательно посмотрел на Фоллера. Тот старался выглядеть совершенно нормальным и смышленым. Мунларк выругался сквозь зубы и пошел дальше.

– Наверное, я уже по самые уши во всем этом, чтобы обойтись малой кровью.

Фоллер кивнул. Они повернули за угол, выходя на улицу, чтобы обойти обрушившуюся стену.

– Ладно, проехали. – Он довольно сильно похлопал Фоллера по спине. – Больше никаких сюрпризов, понятно?

VII

Питер вкатил Изабеллу в лабораторию, дверь за ними захлопнулась с громким звуком, эхом, раздавшимся в открытом пространстве. «Делать это посреди ночи – преступление», – подумалось ему, и, возможно, технически так и было.

– Тебе не начало казаться, что это все-таки плохая идея? Может, мне следует отвезти тебя обратно?

– Давай не будем повторять это снова, – взмолилась Белла. – Я и так напугана до смерти.

Ее речь была прерывистой, гортанной.

Кресло-коляска оставляло на безупречно чистом полу мокрые полосы. На улице шел дождь, его капли, оставляя следы, стекали по большим окнам от пола до потолка.

Наклонившись к Изабелле, Питер взял ее под руки и поднял с кресла. Девушка могла только смотреть, как он пытался затащить ее на третью алюминиевую ступень лесов. Питер был слишком мал и слаб. Тяжелоатлет Уго мог бы ее поднять с легкостью, но Уго не следовало знать, чем они занимаются, пока все не закончится.

Тяжело дыша, Питер посадил Изабеллу на край лесов, поближе к диафрагме – порталу для клонирования.

Изабелла сдернула свое обручальное кольцо и передала его Питеру.

– Я не хочу его потерять.

– Я об этом не думал, – сказал Питер.

– Черт, а как же моя одежда? Я не подумала принести что-нибудь для меня или для нее.

Упоминание о ней вызвало у Питера мороз по коже. Он тоже не подумал об одежде. Он не умел просчитывать все детали.

– Может быть, нам стоит вернуться и взять что-нибудь.

– Нет. Я не хочу упасть духом. Я могу снять больничную рубашку, а после ее надену. Мой двойник может спрятаться в одном из офисов, пока ты не принесешь ей какую-нибудь одежду. Черт. Мой двойник. Это реально?

– Вот и я о том же. Это реально. Слишком реально.

Он отвел глаза и стал развязывать бантик в верхней части больничной рубашки Изабеллы.

– Брось, Питер, – сказала Изабелла. – Как ты бросишь меня туда, не глядя на меня?

Она была права. Повернув голову примерно на 45 градусов, он уставился в одну точку, спустил рубашку с бедер Изабеллы и снял ее. Бледно-белая кожа женщины явно контрастировала с темными волосами.

– Мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня, Питер. Посмотри мне в глаза.

Питер выполнил ее просьбу.

– Я боюсь, – сказала она. – Мне нужно, чтобы ты был здесь, со мной.

Он взял ее дрожащую руку и сжал.

– Прости. Я здесь. Не бойся. Ничего плохого не случится.

Если бы он был в этом уверен. Чем меньше времени оставалось до того, что они хотели сделать, тем неуверенней он себя чувствовал.

Он встал за спиной Изабеллы и взял ее под руки, правой рукой дотронувшись до ее груди.

– Прости.

Она издала нервный смех:

– Да, я почти уверена, что ты ко мне не пристаешь.

Она безудержно дрожала. Питер не мог сказать, было ли причиной этому действие приона или прион смешался со страхом. Его сердце неистово колотилось. Через несколько минут появятся две Изабеллы.

– Мы вот-вот войдем в историю, – сказал он. – Ты это понимаешь? Ты будешь как первый человек в космосе. Даже больше.

– Просто подними меня, вундеркинд. Мы сможем подумать о важности момента, когда все закончится.

Он поднял Беллу. Ее ноги повисли над диафрагмой.

– Если что-нибудь случится, скажи Уго, что я прошу прощения за то, что пошла на это за его спиной. Мелиссе передай, что я люблю ее. – Вытянув шею, она попыталась поцеловать его в щеку, но из-за судороги в мышцах только ударилась носом в его ухо. – Спасибо тебе.

– Я увижу тебя через минуту, тогда и сможешь поблагодарить. В лаборатории.

Он уставился на отверстие, ожидая, когда она передумает. Они смогут смеяться над тем, как Питер помогал ей раздеться. Это будет их маленький секрет. Еще несколько недель, как минимум.

Изабелла всматривалась в темноту.

– Отпускай меня, Питер.

– Ты уверена?

Она закрыла глаза.

– Ради бога, Питер, давай покончим с этим.

Стараясь не упасть вместе с ней, Питер отпустил ее.

Она исчезла в отверстии диафрагмы.

С колотящимся от волнения сердцем Питер быстро спустился по лестнице, ринулся к подводящим каналам и повернул налево, где на мягкую, подложенную им подушку должна была упасть настоящая Изабелла.

Ни одна Изабелла не появлялась.

Мыши выходили сразу же. Как и все пробные органы и ткани. Питер уставился на канал. Он сопротивлялся соблазну окунуться в него, чтобы посмотреть, не застряла ли она, зная, что так не могло случиться.

Он стоял неподвижно, сердце выпрыгивало из груди. До сих пор все, что попадало в дубликатор, имело на выходе свой клон.

– Где она? – сказал он вслух. Он знал, что есть риски. Риски были всегда, поскольку о процессе мало что было известно, но как она могла исчезнуть?

– Изабелла? – крикнул он и, немного подождав и послушав, еще раз: – Изабелла?

Ему стало трудно дышать.

Он бросился к лесам, взлетел по лестнице и чуть не упал в диафрагму.

– Изабелла?

Он не увидел ничего, кроме абсолютной черноты диафрагмы.

Его всполошил мягкий глухой стук. Он поднял голову и, увидев подводящие каналы, торопливо спрыгнул на пол и рухнул на колени, прежде чем оправиться. Питер увидел бледные, белые, обнаженные формы обеих Изабелл, обе лежали лицом вниз. Он приблизился к настоящей Изабелле и наклонился над ней.

– Изабелла?

Перевернув ее на спину, он заглянул в безжизненные карие глаза.

17

Гуляя в тени заброшенных магазинов и домов, Фоллер был уверен в том, что женщина, которую он видел, – просто незнакомка, чертовски похожая на Орхидею. Он, наверное, представил себе ту женщину в толпе – красивые каплевидные глаза, длинные ресницы, зажатая манера поведения – и убедил себя в том, что это Орхидея. Ее лицо он знал так же хорошо, как свое собственное.

Приглядывала ли она за Маргариткой, как обещала? Конечно же, да: она любила Маргаритку почти так же, как и Фоллер. Они были как семья, если не считать Бурю. Хотя Буря особо его не ждала.

Фоллер остановился на углу улицы и посмотрел на густо покрытые темно-зелеными листьями витрины. Весь квартал походил на какое-то вьющееся растение. Но все было бессмысленно: гуляя по улицам, он не отыщет Орхидею, или кем бы ни была та женщина. Фоллер даже не знал, где находились населенные участки района, – эта часть города казалась безлюдной. Фоллер оглянулся на белую башню и вернулся туда, откуда пришел. С белой башней, служащей ориентиром, риск заблудиться отсутствовал.

Возможно, женщина, которую он видел в толпе, была сестрой-близнецом Орхидеи. Она могла оказаться здесь, в этом мире, как и Буря. Это объясняет, почему женщина его не узнала.

Когда Фоллер вернулся в дом Мунларка, Молот сообщил ему, что тот искал его, и направил в его кабинет.

Мунларк так широко ухмылялся, что казалось, уголки губ касаются ушей. У него не было одного резца. Фоллер мысленно позлорадствовал: у него самого пока были все зубы.

– Супер хочет обсудить условия объединения.

– Кто такая Супер? И что такое объединение? – Мунларк не предложил ему присесть, поэтому Фоллер остался стоять в центре большой комнаты.

– Супер руководит Верхним кварталом. После объединения стену между двумя районами снесут, превратив их в один. Разумеется, квартал будет под моим контролем. Она хочет вести переговоры сейчас, пока еще может получить благоприятные условия. Вероятно, она надеется стать моим заместителем.

Мунларк встал из-за стола, с важным видом прошествовал между двумя диванами, расположенными напротив друг друга, и заложил руки за спину.

– С армией такого размера и полным контролем торговли во всех районах это будет только вопросом времени, прежде чем мы снесем все стены и объединим мир. Ни один из районов долго не продержится, даже если догадаются, что мы не умеем управлять машинами. – Он откинул голову и рассмеялся. – Черт, да я ведь гений, да?

Он посмотрел на Фоллера и поднял брови.

– Я же гений?

– Ты гений.

Мунларк обнял Фоллера и поцеловал его в висок.

– У меня еще и отличная память. – Он постучал пальцем по виску. – Я не забываю людей, которые мне помогают.

Под этой фразой подразумевалась награда для Фоллера, но никакой угрозы в ней не слышалось.

18

Фоллер проснулся от собственного крика. Казалось, что кошмар затягивал его в свои сети, заставлял досмотреть до конца. Сердце Фоллера колотилось, было тяжело дышать. Он встал с постели, прижал подушку к груди и ждал, пока ужасные образы испарятся.

Фоллер тащил труп по темным туннелям. Труп был слишком тяжел для него. Женщина продолжала скользить по земле, но он не хотел ее тащить, потому что знал, кто она. Хорошо, что он не слышал звук тянущихся по земле ее ног, иначе он бы окончательно потерял рассудок. Фоллер пытался схватить ее еще крепче, но она все время выскакивала из потных рук. Его пальцы хватались за ее холодную грудь, волосы, бедра. И вдруг она подняла руку и схватила его за плечо.