Текст книги "Воды Дивных Островов (сборник)"

Спустя пятнадцать дней Заряночка пробудилась ясным утром в своей кровати, словно всё происшедшее было только сном. Но ведьма стояла над девушкой, восклицая: «Припозднилась ты, ленивица; всё бы в постели нежиться в погожий-то день, когда травы жухнут в ожидании косы. А ну живо вставай да отправляйся на луг!»

Заряночка не стала дожидаться продолжения, но спрыгнула с кровати и мигом набросила на себя рабочее платье, и задержалась для того только, чтобы умыться в заводи ручья; и вот уже стоит она среди высокой травы, и с каждым взмахом её косы на землю ложится сноп за снопом. За работою размышляла девушка и так и не могла решить, что в ней сильнее – радость освобождения или ужас перед ведьмой. Очень хотелось ей повидать лесную подругу, но сенокос затянулся на неделю и долее, когда же всё было сделано, нарочно ли или нет, но ведьма позабыла своё давешнее обещание предоставить Заряночке свободу и заставила пленницу целыми днями гнуть спину в поле и на лугу. Ни в чём другом госпожа не причиняла девушке зла и не угрожала ничем, хотя снова принялась ворчать и браниться, как в былые времена. Наконец как-то утром, когда колдунья не поручила ей никакой работы, Заряночка взяла в руки лук, и перебросила через плечо колчан, и отправилась знакомым путём в лес, и не позабыла взять с собою прядь волос Абундии. Но воспользоваться талисманом девушке не пришлось, ибо едва пришла она к Дубу Встреч, сей же миг из чащи вышла Абундия, столь схожая с Заряночкой, что подивиться впору было, ибо, как и подруга её, лесная хозяйка вооружилась луком и колчаном и подобрала зелёное платье выше колен.

Они расцеловались и обнялись, и Заряночка разрыдалась на груди подруги, однако стыдно ей было произнести слова, что поведали бы о происшедшем с нею. Тогда Абундия усадила девушку на зелёный дёрн, и сама уселась подле, и принялась ласкать и утешать её; потом улыбнулась она Заряночке и молвила: «История твоя отчасти рассказана и без слов; и я поплакала бы над тобою, если бы умела проливать слёзы. Но вот что скажи мне: за что тебе так досталось; хотя, по правде говоря, подозреваю я, что могло произойти. Уж не натолкнулась ли ты на ведьмино судно?»

«Именно так, сестра», – отвечала Заряночка. И на том собралась она с духом и, ничего не скрывая, повела рассказ о том, как сперва стала бестелесным призраком, а затем превратилась в белую лань. Отозвалась Абундия: «Ну что же, одно можно сказать: рано или поздно так и должно было произойти, и лучше раньше, чем позже, ибо здесь лежит твой путь к спасению. Но скажи мне ещё вот что: была ли колдунья груба и свирепа с тобою на словах? – ибо не поведала ты мне до сих пор, что она тебе наговорила». Отвечала Заряночка: «В первом приступе ярости, когда госпожа готова была убить меня, она утратила дар речи и только рычала, словно волк. После же весьма странно говорила она со мною, но отнюдь не грубо и не свирепо; нет, мне даже показалось, будто она по-своему любит меня. Не приказывала она, но, можно сказать, почти умоляла меня не пытаться бежать от неё». – «И ты поверила льстивым речам?» – спросила Абундия. «Не настолько, чтобы отречься от надежды на спасение; нет и нет, даже в то мгновение, – молвила Заряночка, – однако, хотя владели мною смятение и ужас, мне вдруг стало немного жаль её».

Молвила Абундия, озабоченно на девушку глядя: «Подумай: а не удалось ли ей отчасти запугать тебя?» Отозвалась Заряночка, заливаясь ярким румянцем: «О нет, нет! Только смерть либо оковы обуздают во мне неуёмное желание бежать». «Лучшего и желать нельзя, – отвечала Абундия, – однако опять спрошу тебя: сможешь ли ты потерпеть ещё немного и всё это время вести себя осмотрительно да мудро?» – «Сдаётся мне, что да», – отвечала девушка. Отозвалась Абундия: «И это хорошо. Ныне лето идёт на убыль, и по моему совету не станешь ты пытаться бежать прежде, чем снова настанет май, а то и июнь; ибо к той поре подрастёшь ты, сестричка; кроме того, грядут события, что подготовят всё к твоему побегу. И ещё должно тебе узнать, что станешь ты тем временем делать, а об этом скажу я тебе уже сейчас. Ибо это судно, находка твоя, из-за которой ты столько выстрадала, зовётся Посыльною Ладьёй; в ней-то госпожа твоя и уезжает то и дело – как полагаю я, повидать кого-либо из себе подобных, хотя не ведаю я, ни к кому, ни куда. Ты подметила, верно, что порою колдунья тайком уходит из дому под покровом ночи и туч?» – «И в самом деле так, – отвечала Заряночка, – и сколько же страху я от того натерпелась!» Отвечала Абундия: «Ну да, знаю я, что ведьма ездит куда-то в том чёлне, однако не знаю, куда, и того не знаю, как управляет она с Посыльной Ладьёй; ибо, хотя всё известно мне про лес, но об озере – очень немногое. Потому, хотя заключена в том для тебя немалая опасность, проследи за колдуньей два-три раза, как встанет она, отправляясь в очередное путешествие, и постарайся подметить в точности, как обращается она с помянутой Посыльной Ладьёй, дабы и самой так сделать. Готова ли ты бросить вызов боли и превращению или даже удару ножа, ради того, чтобы обрести это знание? А после придёшь ты сюда и расскажешь мне, как справилась». – «С радостью и охотой, дорогая сестрица», – отвечала Заряночка.

Тогда поцеловала Абундия девушку и молвила: «Отрадно мне видеть, как отважна ты, однако здесь могу я тебе кое в чём помочь. Погляди! Вот золотое кольцо в форме змеи, кусающей себя за хвост; когда бы ни отправилась ты в опасный путь, надень кольцо это на средний палец левой руки и произнеси отчетливо вот что:

 
Справа и слева,
Издали, рядом,
Воздухом дева
Явится взглядам!
 

И сделаешься ты невидимой для всех – даже для стоящего в двух шагах от тебя. Но не носи этого кольца открыто в иное время и смотри, чтобы не попалось оно на глаза ведьме, иначе поймёт она, что ты встречалась со мною. Поняла ли ты и сможешь ли запомнить?»

Рассмеялась Заряночка, и взяла кольцо, и надела на палец, и громко повторила слова, подсказанные Абундией. Рассмеялась и хозяйка леса: «Ну вот и потеряла я подругу свою и сестру, ибо исчезла ты бесследно, Заряночка. Снимай кольцо, радость моя, и отправляйся-ка на охоту, ибо если вернёшься домой с пустыми руками, ужо выбранят тебя, ежели не хуже».

Тогда Заряночка стянула кольцо с пальца и, смеясь, появилась снова. Хозяйка леса расцеловала девушку, повернулась к ней спиною и исчезла; а Заряночка вложила стрелу в тетиву и занялась охотою; и очень скоро подстрелила двух зайцев. С ними-то и вернулась она домой к госпоже; ведьма же и впрямь изругала служанку за лень и за то, что, пробыв в лесу столь долго, вернулась с добычей столь ничтожной; но на том дело и кончилось.

Время близилось к жатве, и ничего не произошло, о чём бы стоило рассказать, кроме того только, что однажды утром ведьма призвала к себе Заряночку и молвила: «Нечего ныне делать, пока пшеница не созреет для серпа, и проводишь ты дни в праздности; что за слово обронила ты давеча, будто вокруг островов ходит немало рыбы? Сможешь ли ты доплыть до острова вместе со снастью и вернуться с нею же, да в придачу и с уловом?» – «Ещё бы нет, – отвечала Заряночка весело, – я и одной рукою могу грести знатно, да и с помощью одних только ног справлюсь, ежели удастся мне двигать руками хоть чуть-чуть. Прямо сейчас и отправлюсь, ежели позволишь, госпожа моя; только дай мне бечёвки, чтобы обвязала я улов вокруг пояса, когда поплыву назад».

На том проворно отправилась она за снастью, что хранилась в сарае на дворе; но, беря снасть в руки, вдруг призадумалась девушка, ибо стала весьма и весьма осмотрительна. Она расстегнула лиф платья и достала кольцо в форме змеи, что всегда носила на себе, зашив в уголок сорочки; теперь же Заряночка тщательно упрятала кольцо в гущу своих каштановых волос, пышных и мягких на удивление. А локон Абундии всегда находился при ней, вплетённый в собственные её волосы.

Не успела проделать это Заряночка, как уже и порадовалась; ибо тотчас же заслышала она, как зовёт её госпожа, а едва подошла девушка к двери дома, ведьма заговорила и молвила: «Я, пожалуй, спущусь с тобою к воде и пригляжу за твоим платьем, чтобы не изгваздал* его какой-нибудь зверь». При этих словах она поглядела на Заряночку испытующе и нахмурила брови, видя, что служанка ничуть не изменилась в лице.

Они спустились к озеру, и ведьма уселась близ того места, где Заряночке предстояло войти в воду, следя, как та снимает платье, и придирчиво оглядела её обнажённое тело, но ничего не сказала. Заряночка обернулась, стоя по колено в воде, и молвила: «Сколь долго пробыть мне на острове, госпожа, ежели с уловом посчастливится?» – «Сколько захочешь, – отвечала колдунья, – надо полагать, к тому времени, как вернёшься ты, я уже уйду, даже если пробудешь ты на острове краткий срок».

Тогда поплыла Заряночка, и едва оказалась она на середине пути до острова, ведьма, стараясь не делать лишних движений, дотянулась до девушкиной одежды – старого серого рубища да сорочки – и обыскала их, однако ничего не нашла, как вы уже поняли. Закончив, колдунья снова уселась на землю, в настроении весьма мрачном, судя по лицу, не сводя с плывущей девушки глаз, а когда заметила, как та вышла из воды и скрылась из виду среди цветов острова, поднялась и отправилась своим путём домой.

Заряночка поглядела сквозь листву и увидела, как та повернула вспять; и, улыбаясь, занялась снастью и вскоре наловила немало рыбы под сенью ивовых ветвей. Тогда, поскольку день стоял погожий да безветренный, а госпожа предоставила ей свободу, девушка побродила по острову, задержалась в рощице, где росли усыпанные ягодами рябины и кизил, и поиграла с птицами, что не боялись её, но садились на плечи и резвились у самых ног. Потом она спустилась к южному берегу и немного постояла там, глядя на бескрайнюю водную гладь, тускло поблёскивающую в знойной дымке, и захотелось ей оказаться по другую её сторону. Затем Заряночка вернулась к противоположному склону, и собрала рыбу, и нанизала улов на бечёвку, и обвязала бечёвку вокруг пояса, и снова поплыла к золотистой песчаной косе, где никто её не ждал. Но, прежде чем одеться, девушка оглядела платье и заметила, что лежит оно не так, как было оставлено, и поняла, что одежды побывали в руках у ведьмы.

А тем временем день стал клониться к вечеру, и снова увидела Заряночка, как над трубою хижины клубится дым стряпни; и улыбнулась удручённо, размышляя о том, что ведьма ещё отыщет случай обыскать служанкино платье. Девушка собралась с духом и вошла в дом с уловом, и ведьма встретила её с мрачным лицом и не похвалила и не изругала, но молча взяла рыбу. На том день и закончился.

После того Заряночка то и дело отправлялась порыбачить на Зелёный Остров по повелению госпожи, однако ведьма больше не провожала её до берега. В такие дни девушка подумывала о том, что стоило бы сходить поглядеть на Посыльную Ладью; но не смела, опасаясь, что в штуке этой, чего доброго, достаточно жизни, чтобы донести на непокорную.

И вот настало время жатвы, и Заряночке, одетой лишь в сорочку да башмаки, пришлось целыми днями гнуть спину в поле; и трудилась она в поте лица, и потемнела её кожа, и огрубели руки; но девушка ничуть не досадовала, ибо ведьма предоставила ей работать одной, а для пленницы, невзирая на те слова, что давеча затронули её сердце, сущим праздником было, ежели госпожа не стояла поблизости.

Когда же жатва подошла к концу, снова настали для Заряночки дни отдыха: и плавала она вволю, и рыбачила на островке с дозволения ведьмы. И снова, с собственного своего дозволения, отправилась девушка в лес повидаться с Абундией, и счастлива была провести с нею целый час, и возвратилась с подстреленным оленёнком, и тем едва спасла спину от розги. И в другой раз отправилась она в лес по поручению ведьмы, равно как и по собственному делу, и вознаграждена была нежной беседою с подругой, и ничем более, ежели не считать ведьминой ворчливой брани.

Но вот как-то ночью, когда сентябрь стоял в разгаре и тучи заволокли небо, закрыв луну, ближе к полуночи поднялась колдунья и склонилась над лежащей в постели Заряночкой, приглядываясь, спит ли та; а надо сказать, что приход ведьмы разбудил девушку, однако пленница осторожности не теряла ни на миг и теперь замерла неподвижно, стараясь дышать как можно ровнее. Ведьма отворотилась; и в это самое мгновение Заряночка повернулась словно бы невзначай, дабы разглядеть её получше, и увидела, что госпожа изменилась до неузнаваемости и приняла тот же самый облик, в котором явилась в Аттерхей и который принимала ещё два-три раза, отправляясь в город по делам.

Ведьма проворно прокралась к двери и выскользнула в ночь. Заряночка полежала ещё немного неподвижно, чтобы не попасться в ловушку, а затем поднялась, стараясь двигаться как можно тише, и набросила сорочку, что всегда лежала у неё под подушкой, вместе с кольцом, зашитым на прежнем месте; и тоже вышла за дверь, и показалось ей, что различает она ведьму далеко впереди; но для проворных ног девушки не составляло труда догнать колдунью. Потому задержалась Заряночка, дабы извлечь кольцо из сорочки и надеть на палец; а затем произнесла негромко:

 
Справа и слева,
Издали, рядом,
Воздухом дева
Явится взглядам!
 

После того девушка храбро поспешила вперёд и вскоре почти настигла ведьму, что спустилась к берегу озера, а затем свернула на восток и двинулась ровно тем же путём, как некогда Заряночка, когда наткнулась она на Посыльную Ладью.

Так торопилась ведьма прямо к заливу, а Заряночке приходилось идти за нею след в след, чтобы не потеряться, ибо среди ольховых стволов царил непроглядный мрак. Добравшись до бухты, колдунья пошарила в складках одежды и извлекла нечто из-под плаща, и увидела девушка, что та собирается ударить кремнём о сталь, и задрожала, испугавшись, что заклинание не подействовало. Но вот трут затлел, ведьма зажгла фонарь и подняла его над головою, зорко оглядываясь по сторонам, и долго смотрела она на то место, где стояла Заряночка, но ничем не показала, что видит девушку; хотя бедняжка уже ожидала, что колдунья бросит фонарь и ринется к ней.

Ведьма же, держа фонарь на вытянутой руке, перешагнула через борт лодки и уселась на банке*; и Заряночка уже готова была последовать за госпожою в чёлн, однако побоялась, что не удастся ей выбраться; потому девушка просто подалась вперёд сколь можно ближе. И разглядела Заряночка, как ведьма извлекла из-за пояса маленький острый нож, тот самый, что видела пленница занесённым над своим горлом; затем ведьма оголила руку и уколола её так, что на безжизненно-бледной коже выступила кровь. Тут встала колдунья, и подошла к носу чёлна, и склонилась над ним, и поводила рукою туда-сюда над форштевнем*, обильно орошая его кровью; затем перешла к корме, и набрала крови в правую горсть, и обрызгала то место, где обычно размещается руль (ибо у этой ладьи руля не было), и вернулась, и снова уселась на банку; и, насколько удавалось рассмотреть Заряночке, принялась унимать кровь, текущую из крохотной ранки. И поняла Заряночка, что за краска оставила бурые пятна, замеченные ею на лодке при свете дня.

Но вот, пока сидела там ведьма, хриплое клокотание послышалось в её горле, а затем зазвучали слова, и запела она, словно закаркала:

 
Алого во́ронова вина
Нос и корма испили сполна;
Так очнись и пробудись,
И в путь привычный устремись!
Путь Странника лёг за озёрные дали,
Ибо волю Посланника с кровью смешали.
 

Тут лодка дрогнула и заскользила прочь из залива прямо в озеро, и свет фонаря погас; и минуты не прошло, как Заряночка потеряла чёлн из виду. Девушка задержалась у бухты ещё немного, на случай, ежели лодка и ведьма тотчас же и возвратятся; затем повернулась и поспешила назад, к дому. Она хотела было тут же и снять кольцо, однако пришло пленнице в голову, что на её глазах ведьма ушла из дома, изменив внешность; а что, ежели госпожа поджидает служанку дома в привычном своём обличии? Потому Заряночка вернулась домой, как была, невидимкой, и отворила дверь, и огляделась, замирая; но взор её не различил никого похожего на детей Адама, да и вообще ничего живого; только кот дремал у огня. Тогда Заряночка сняла кольцо с пальца, и подошла к очагу, и носком ноги расшевелила кота, и тот проснулся и принялся тереться о её ноги, и девушка порадовалась своему любимцу.

После того Заряночка снова зашила кольцо в край сорочки, и сложила сорочку под подушку, как обычно, и легла в постель, и сладко заснула, позабыв до утра все свои тревожные мысли; тем более что по крайней мере на эту ночь избавилась от власти ведьмы.

Поутру проснулась Заряночка, и страстно захотелось ей отправиться в лес повидаться с Абундией, но не посмела она, опасаясь, что ведьма может возвратиться раньше, чем следовало ожидать. Потому девушка осталась тихо-мирно поджидать госпожу да исполнять работу по дому, какая бы ни нашлась. В течение всего этого дня ведьма не появилась, не появилась и через день; однако утром следующего дня, едва поднялась Заряночка, увидела она госпожу свою в привычном обличии и на привычном месте. Заприметив девушку, колдунья поздоровалась с нею и обошлась с пленницей приветливо да ласково; и Заряночка уже готова была попросить разрешения отправиться в лес, однако не особо доверяла она неожиданному приступу доброты, каковой, однако, продлился так долго, что спустя три дня ведьма сама повелела Заряночке отправиться в лес поразвлечься да добыть по возможности оленины.

Заряночка поспешила в чащу, радуясь от души, и увиделась с подругой у Дуба Встреч, и рассказала ей обо всём, что произошло, ничего не упуская. И молвила Абундия: «Ну вот и научилась ты плавать по озеру. Однако достаточно ли узнала ты, чтобы попытаться осуществить задуманное и не потерпеть неудачи?» – «Сдаётся мне, что да, – отвечала Заряночка, – но послушай: кажется мне разумным ещё раз по меньшей мере проследить за ведьмой, как отправится она к ладье; ибо в первую ночь тьма стояла непроглядная; и, более того, разве не буду я более уверена в заклятии, выслушав его снова и снова, на случай, ежели слова не всегда одни и те же? Что скажешь?» Отвечала хозяйка леса: «Здесь ты права, и поскольку нельзя тебе пускаться в путь до будущего июня, довольно у тебя на то времени, и даже с избытком. На сегодня же хватит нам рассуждать об этом. Только, милое дитя, заклинаю тебя: будь осторожна; а паче всего смотри, чтобы ведьма не заприметила кольца и тем более не завладела им. Воистину часто сжимается моё сердце при мысли о том, в какой ты опасности; ибо в сердце моём запечатлена ты скорее в образе дочери, нежели подруги. Вот ты и рассмеялась, но по-доброму; так, что смех твой звучит нежною музыкой. Однако же узнай вот что: хотя ты совсем юна, а я схожа с тобою обличием, как две капли воды, однако много и много лет прожила я на свете и обрела немалую мудрость. Веришь ли ты мне?»

«Да, да, – отвечала Заряночка, – всем сердцем». На том девушка понурила голову и помолчала немного, затем подняла взгляд и молвила: «Я бы обратилась к тебе с просьбою и мольбою, как если бы ты и впрямь приходилась мне матушкой; исполнишь ли, что попрошу?» – «О да, всенепременно, дитя», – отвечала Абундия. И сказала Заряночка: «Вот какова моя просьба: хочу я, чтобы ты наставила меня своей мудрости». Отозвалась Абундия, ласково улыбаясь девушке: «Нет такой просьбы, что доставила бы мне большую радость; сегодня и сей же час начнём мы с тобою читать книгу земли. Ибо здесь – наследие моё и мои владения. Садись же рядом, дитя, и внимай!»

Тогда устроилась девушка под дубом подле той, что казалась двойником её, и принялась постигать урок. Воистину, сокровенное знание это ныне утрачено, хотя повесть об учении сохранилась; потому ничего не можем мы к тому прибавить. Когда же вышло время, поцеловала Заряночка лесную матушку и молвила: «Сегодня – лучший день в моей жизни, ежели не считать того дня, когда я впервые тебя увидела. Снова и снова стану я приходить сюда до того, как покину здешние края». – «Так тому и быть; но, милое дитя, остерегайся ведьмы и её злобы, – упредила Абундия, – боюсь я, что она ещё покажет тебе свой мерзкий нрав». «Остерегусь, – отвечала Заряночка, – но я готова навлечь на себя и наказание, ежели только ты не запретишь мне, матушка. Однако заклинаю тебя твоей любовью ко мне, не запрещай. И тем более заклинаю, потому что после подобных приступов злобы госпожа, как правило, оставляет меня на время в покое; тем легче мне будет приходить сюда». Абундия поцеловала и обняла Заряночку, и молвила: «Отважна ты, дитя моё, для девы столь юной; и не стану я тебя удерживать, ровно так же, как отец не станет удерживать отрока-сына от упражнений на мечах. Но молю тебя, не забывай о том, как люблю я тебя и как горюю над твоими муками».

На том они расстались, а день уже клонился к вечеру. Заряночка принялась высматривать дичь и вернулась домой с олениной; колдунья же по-прежнему держалась с нею приветливо да ласково, как давеча; и молвила вечером, приглядываясь к девушке: «Не могу сказать, в чём дело, однако сдаётся мне, что изменилась ты и куда как яснее проявляется твоя женская суть, чем, скажем, вчера. Я говорю о лице твоём, ибо, ежели раздеть тебя, я, несомненно, найду тебя такою же тощей. Но изволь запомнить вот что: заклинаю тебя, оставайся исполнительна и покорна, дабы я могла быть так добра к тебе, как мне бы того хотелось, и ещё добрее, нежели прежде».