Текст книги "Воды Дивных Островов (сборник)"

По дороге рыцарь принялся занимать Заряночку разговором, и в голосе его уже не слышалось скрытой насмешки, как давеча; и показал он девушке разные приметные места, как, скажем, пещеры под отвалами породы, и крохотные островки в ручье, и те камни из числа Серых Овнов, про которые поминается в легендах; и рассказал о том, как сложилась судьба того или иного смельчака, что вздумал переведаться с призраками земли; и как этот погиб, а тот обрёл счастье; и всё такое прочее. Затем незнакомец в чёрном повёл речь о народе гор, главным же образом о том, как жители равнин сошлись с горным племенем в битве в этом самом ущелье, когда сам он был едва ли не мальчишкой; и о том, сколь непримиримая ярость владела врагами: ибо горцы сражались за то, чтобы заполучить наяву всё, о чём доселе лишь грезилось; а люди равнины бились за жизнь и за всё то, что придаёт жизни цену и без чего уподобилась бы она медленной смерти. Засим вверх и вниз по ущелью, куда ни глянь, везде кипел бой: сперва недруги сходились упорядоченным строем, а потом группами, а под конец противники дрались один на один, и меч ударял о меч, и вот не осталось ни фута травы или чёрного песка, коего не оросил бы кровавый дождь; трупы перегородили поток, и ручей вытекал из долины ярко-алым; и, наконец, всё воинство горцев полегло, и людей долины погибло едва ли меньше, однако же поле битвы осталось за ними, а стало быть, и победа.

Всё это пересказывал незнакомец Заряночке красно и живо, и хотя прямо о том не помянул, однако же дал ей понять, что несмотря на юные свои лета и он тоже принимал участие в битве. Голос Чёрного Рыцаря был мелодичен и не лишён приятности, и гнев Заряночки поутих; девушка внимала речам незнакомца и то и дело задавала вопросы; и столь почтителен сделался нежданный собеседник, что подумалось Заряночке, будто сама она изначально повела себя с ним неучтиво, ибо страх и усталость ожидания взяли над нею верх; и это девушку пристыдило и раздосадовало, ибо очень не хотелось ей обижать людей понапрасну. Засим теперь рассудила она, что, надо полагать, ошиблась, сочтя незнакомца дурным человеком; и, поглядывая на него то и дело, нашла Заряночка, что Чёрный Рыцарь весьма хорош собою, взор его глубок, черты лица правильны и радуют глаз, однако же нос незнакомца загибается на конце и слишком тонок у переносицы, а губы кажутся чересчур нежными и чувственными.

Когда же запас рассказов себя исчерпал, Заряночка принялась приветливо расспрашивать рыцаря о Каменном Племени, что окружало путников со всех сторон; и незнакомец поведал девушке всё, что знал; начал он серьёзно, а закончил, по чести говоря, тем, что принялся насмехаться над призраками, однако же над спутницей более не насмехался. Под конец же молвил он: «Прекрасная госпожа, то, что явилась ты сюда неспроста, я отчасти понял по тем словам, кои слетели с уст твоих подле Королевского Камня; засим весьма подивился я, когда объявила ты, что желаешь тотчас же покинуть долину; ибо я-то почитал, что намерена ты бросить вызов приключению и пробудить Каменное Племя с приходом ночи. Сознайся: разве не этот замысел привёл тебя в ущелье?»

При этих словах Заряночка густо покраснела и ответила: «Да», – ничего к тому не прибавив. Отозвался рыцарь: «Выходит, передумала ты?» «Сэр, – отвечала девушка, – мне вдруг сделалось страшно». – «Да? Вот странно, – откликнулся он, – ибо ты готова была пробудить долину в полном одиночестве; а теперь, когда ты уже не одна, но при тебе я, готовый охранить и защитить тебя в миг пробуждения, ты боишься сильнее, чем прежде».

Заряночка пристально вгляделась в лицо незнакомца, подмечая, не улыбается ли он краем губ; однако же показалось девушке, что спутник её вполне серьёзен; и не нашла, что ответить ему, кроме одного только: «Сэр, теперь убоялась я пробуждения». И более рыцарь не поминал о том.

Так продвигались они вверх по ущелью, и Заряночка поглядывала по сторонам не без удовольствия, ибо страх её перед рыцарем поутих; уже три часа брели они по долине, но по-прежнему, куда ни глянь, возвышались Серые Овны; так что путешествие длилось почти столько же часов, сколько миль проделали путники.

Судя по всему, противоположный конец долины был уже недалёк; отвалы породы и скалы стеною громоздились впереди и повсюду вокруг, хотя до выхода оставалось ещё около мили; в этой своей части ущелье резко расширялось.

И вот путники подъехали к ровной прогалине зелёного дёрна, свободной от серых камней; вокруг прогалины валуны располагались упорядоченными кольцами, словно бы находился тут круг судьбы и судилище какого-нибудь древнего племени; и увидела Заряночка, что среди камней ходит на привязи огромный чёрный конь, пощипывая траву. Рыцарь ввёл лошадку своей спутницы в круг и молвил: «Вот мы и дома, госпожа моя, и ежели соизволите вы спешиться, мы поедим-попьём и потолкуем немного». Незнакомец подошёл поближе, дабы помочь девушке сойти с коня, однако Заряночка не приняла его помощи и сама легко соскользнула с седла; но ежели от руки спутника она уклонилась, то от взоров уклониться никак не могла: рыцарь жадно разглядывал её точёные ножки и ступни, пока соскакивала она на землю.

Как бы то ни было, Чёрный Рыцарь взял девушку за руку, и подвёл к небольшой насыпи по другую сторону круга судьбы, и пригласил её сесть, что девушка и сделала. Из-под ближайшего валуна незнакомец извлёк перемётные сумы, и достал вина и снеди, и путники приступили к трапезе, словно старые друзья. И теперь Заряночка уверяла себя, что рыцарь сей обходителен и честен; однако же воистину отлично знала девушка, что сердце её тому не верит и что по-прежнему боится она незнакомца.

И вот отобедали спутники и потолковали немного о том о сём, и вот, наконец, молвил рыцарь: «Снова спрошу я у тебя, почему непременно желаешь ты уехать из этой долины, так и не попытавшись обратиться к Серым Овнам. Однако вот что должен я открыть тебе сперва: только в этом кругу камней у выхода из долины и нигде более возможно пробудить Серых Овнов, ежели всё делать правильно, и очень немногие о том знают. Не скажешь ли теперь, что у тебя на уме?» Заряночка потупила взор и долго глядела в землю; затем девушка подняла голову, и поглядела на Чёрного Рыцаря, и молвила: «Сэр рыцарь, столь близко свела нас нынче судьба и настолько, кажется мне, нахожусь я в твоей власти, что скажу я тебе всю правду, как есть. И впрямь задумала я пробудить долину нынче ночью, а там уж чему быть, тому не миновать. И приходится ли удивляться, что весьма пугало меня приключение, которого, по чести говоря, редкий человек бы не убоялся. Но нет мне жизни без того, о чём хотела бы я просить духов, засим желание возобладало над страхом, и осталась я тверда в своём намерении, въезжая в долину. Затем повстречала я тебя; и, опять-таки, скажу всю правду как есть, по душе ли тебе она придётся или нет: в первое мгновение испугалась я тебя и боюсь до сих пор; ибо пристально наблюдала я за тобою всё это время и заметила, что весьма тебе приглянулось бедное моё тело, и охотно бы ты овладел им, кабы представилась такая возможность. И вот ещё что в тебе есть, как мне кажется, хотя сам ты, возможно, этого и не осознаёшь: ты насладился бы мною, невзирая на то, огорчило бы меня это или обрадовало; и в том должна я отказать тебе; ибо хотя сможешь ты впоследствии стать моим другом, однако же есть у меня и другие друзья, друзья истинные, и таковы они, что горе моё обратит для них в ничто любую отраду. Выслушал ли ты и понял ли?»

Выговаривая всё это, Заряночка не сводила со спутника глаз и увидела, как вспыхнул он, и помрачнел, и нахмурился, и сжал кулаки, и стиснул зубы. И снова молвила девушка: «Сэр, узнай же, что помимо лука и стрел, есть у меня за поясом нечто, что послужит либо против тебя, либо противу меня самой, ежели иного выхода не будет; потому заклинаю тебя смирить своё сердце. По чести говоря, очень скоро повстречаются на твоём пути и иные женщины, что порадуют тебя больше, нежели могу порадовать я».

К тому времени, как договорила Заряночка, лицо рыцаря прояснилось, он громко расхохотался и ответствовал: «Что до последних твоих слов, госпожа, тут, по крайней мере, солгала ты. А в остальном, вижу я, что всё должно быть так, как тебе угодно. И ежели такова твоя воля, так сядем мы на коней и проедем по долине вниз, и у самого выхода я с тобою распрощаюсь, и отправишься ты домой одна, как тебе угодно». Отвечала Заряночка: «За это я благодарю тебя от всего сердца. Но почему ты не спрашиваешь меня, кто я такая и где мой дом?»

Снова расхохотался Чёрный Рыцарь и молвил: «Да потому что я и без того знаю. Не раз и не два слыхал я о тебе от тех, кто тебя видел, либо беседовал с теми, кто тебя видел; слухи только и твердят о том, как славные Паладины Замка Обета уловили в Великом Озере дивную и бесценную жемчужину; и едва разглядел я твою красоту, как тотчас же понял, что помянутая жемчужина находится не иначе как перед моими глазами».

«Оставим это, – отвечала Заряночка, не меняясь в лице. – Теперь скажи мне правду, ровно так же, как говорила с тобою я, почему ты столь упорно уговариваешь меня пробудить нынче ночью Серых Овнов?» Рыцарь помолчал немного, и при взгляде на него показалось девушке, что в лице её собеседника отразилось смятение; но, наконец, отозвался незнакомец: «Неправа ты, говоря, что мне дела нет до твоего удовольствия, и покоя, и блага. Казалось мне, да и сейчас кажется, что весьма на пользу пошло бы тебе, кабы удалось пробудить нынче ночью Серых Овнов; а снова подобной возможности тебе может и не представиться, как сказал я прежде. Поверь: очень бы мне хотелось, чтобы исполнилось сокровенное твоё желание. А бояться тебе призраков нечего, ибо губят они только негодяев да глупцов».

Тут под пристальным взглядом Заряночки рыцарь запнулся и смешался, и, помолчав немного, признал: «Ты клещами вытягиваешь из меня правду; ибо, помимо всего прочего, хотелось бы мне удержать тебя при себе дольше, чем вышло бы, кабы мы проследовали вместе вниз по ручью и выехали из долины, и отправилась бы ты дальше одна».

Заряночка призадумалась, рыцарь же не сводил с неё жадного взгляда; и вот снова заговорила девушка и молвила: «Теперь я скажу тебе вот что: я непременно дождусь ночи и брошу вызов призракам, к чему бы это ни привело». – «Я же, – ответствовал незнакомец, – всё сделаю для того, чтобы меньше ты меня боялась; ибо, когда стемнеет, я разоружусь и тебе оставлю на хранение свою кольчугу, и меч, и кинжал». Отвечала Заряночка: «Хорошо; я возьму их, дабы искушение не взяло над тобою верх».

Более они о том не говорили; а к тому времени от полудня минуло пять часов. Заряночка поднялась на ноги, ибо тяжко ей было сидеть неподвижно и дожидаться ночи; она вышла за пределы первых двух кругов Серых Овнов, что далее располагались в менее тесном порядке, и оглянулась по сторонам, рассматривая чёрные скалы слева и справа, и гигантскую чёрную стену у самого выхода из долины, и синюю гряду гор, что поднималась над скалами; затем взор её скользнул вниз, на ровное дно ущелья, и пригляделась девушка повнимательнее сквозь строй серых камней. Но вот что-то словно бы приковало к себе её взор; тут же позвала к себе Заряночка Чёрного Рыцаря, что бесцельно бродил рядом, не сводя с неё глаз, и сказала ему: «Прекрасный сэр, далеко ли и хорошо ли ты видишь?» – «До сих пор на близорукость мне жаловаться не приходилось», – отвечал её спутник. Тогда Заряночка протянула руку, и указала пальцем, и спросила: «Не видишь ли ты чего необычного вон там, в верхней части долины?» Отозвался рыцарь: «Слишком ясно вижу я руку твою и запястье, и ослеплённый взор мой не различает ничего другого». – «Прошу тебя, перестань дурачиться, – отвечала Заряночка, – но приглядись повнимательнее, и, может статься, усмотришь то, что вижу я, и тогда расскажешь мне, что бы это значило. Хотя, надо признать, глаз мой и впрямь на редкость зорок».

Рыцарь внимательно пригляделся, заслонив глаза от солнца, затем повернулся к девушке и воскликнул: «Клянусь всеми Святыми! – ты наделена всеми мыслимыми совершенствами! Права ты: я вижу гнедого коня, что пощипывает траву среди Серых Овнов». – «Погляди снова! – велела Заряночка. – Не рассмотришь ли что ещё? Нет ли чего поблизости от гнедого коня, что походит на блеск и сверкание металла?» – «Христос! – воскликнул незнакомец в чёрном. – Снова права ты. В долине – вооружённые люди. Не медли, заклинаю тебя, но сей же миг садись в седло, и я поступлю ровно так же».

«Ну вот, похоже, что о пробуждении долины на этот раз можно забыть, – со смехом отозвалась Заряночка. – Однако же ты не торопишься, прекрасный сэр? Может быть, это друзья?»

Рыцарь схватил Заряночку за плечо, и толкнул её к лошади, и проговорил свирепо, но негромко: «Теперь я тебя прошу не валять дурака! Нельзя терять ни минуты. Ежели меня ты почитаешь человеком недобрым (а, полагаю я, ты и в самом деле так думаешь), так эти люди хуже меня, поверь, куда хуже. Но об этом мы побеседуем, когда окажемся на конях и выберемся из проклятой долины».

Ничего не оставалось делать Заряночке, кроме как повиноваться своему спутнику, засим она легко вскочила в седло и поспешила за Чёрным Рыцарем; ибо он оказался на коне в мгновение ока и уже двинулся вперёд. Незнакомец выехал из круга камней и принялся пробираться сквозь лабиринт Серых Овнов, направляясь прямиком к крутому склону долины, к тому, что выходил на Замок Обета, то есть к восточной стене. Весьма подивилась Заряночка подобному выбору дороги и, поравнявшись с рыцарем, обратилась к нему, с трудом переводя дух, и молвила: «Но, прекрасный сэр, почему не поскакали мы вниз по долине?» Отвечал всадник в чёрном: «Во-первых, госпожа, потому, что нам следует немедленно от них укрыться; и ещё потому, что их куда больше нас, намного больше, и лошади у них свежие, в то время как твой конь, по крайней мере, слегка приустал; и ежели они погонятся за нами вниз по долине, они очень скоро нас настигнут; ибо не думай, что я ускачу от них и брошу тебя на произвол судьбы».

Отвечала Заряночка: «Так, выходит, ты знаешь, кто они такие, раз ведомо тебе число их и намерения? Послушай! Заклинаю тебя душой твоей и вечным спасением, признайся: тебе они друзья больше, чем мне?»

Отвечал рыцарь, чуть придержав коня: «Клянусь моей душою и вечным спасением, что эти люди для тебя – худшие недруги, страшнее не сыскать во всём мире. А теперь, госпожа, обещаю тебе, что разрешу для тебя эту загадку и поведаю всю правду о том, что происходит, к чему бы ни привели мои слова, когда мы окажемся в месте более безопасном, нежели это; а тем временем умоляю тебя довериться мне хотя бы настолько, чтобы не сомневаться: я увожу тебя от опасности, ужаснее которой не выпадало тебе на долю. Нет же, ты должна мне довериться; ибо я говорю тебе, что хотя люблю тебя больше всего на свете, я бы лучше своими руками убил тебя в этой долине, нежели допустил бы, чтобы ты попала в руки этих людей».

Сжалось сердце Заряночки при этих словах; но столь страстно звучала речь рыцаря, что девушка ему поверила и тихо ответствовала: «Сэр, ровно настолько я готова тебе довериться; но заклинаю тебя сжалиться над бедной девушкой, которую мало кто жалел вплоть до последнего времени, – и тут же воскликнула: – О горе мне, опять не знать мне доброты и любви!»

Чёрный Рыцарь помолчал немного, а затем проговорил: «Насколько способен я к жалости, я над тобою сжалюсь. Снова говорю тебе: когда бы ты только знала, ты бы поблагодарила меня за то, что я сделал для тебя в этот час; и ещё сделаю, и стану щадить тебя настолько, насколько позволит мне любовь. Но ло! – здесь мы на какое-то время в безопасности; однако же медлить всё равно нельзя».

Тут поглядела Заряночка и увидела, что оказались они у самого склона долины; отвесной стеною обрывался он вниз, а прямо перед ними зияла расщелина, что в нескольких шагах резко сужалась; прямо над нею скалы почти сходились, так что весьма напоминала она пещеру. Всадники немедленно туда въехали; совсем недалеко удалились они от входа, а долина за их спиною уже обратилась в звезду света, ибо каменный коридор слегка петлял то вправо, то влево; очень скоро ущелье перестало сужаться; теперь напоминало оно мрачную и до крайности тесную улицу, в которой становилось то темнее, то светлее, в зависимости от того, образовывали ли скалы крышу над головой, или расходились в разные стороны. Долго ехали всадники; порою по скале ручейком сбегала вода, то по правую руку, то по левую; иногда преграждал им дорогу поток, что разливался от одной стены ущелья до другой на глубину фута или более. Огромные валуны то и дело загромождали тропу, так что порою всадникам приходилось спешиваться и пробираться через шероховатые камни; и по большей части путь был труден и утомителен. Рыцарь почти не обращался к Заряночке, кроме как для того, чтобы объяснить ей дорогу и упредить, ежели грозила опасность; и девушка тоже молчала, отчасти из страха перед незнакомцем, или, может быть, даже из ненависти к нему, ибо кто как не он навлёк на неё такую беду, а отчасти от неизбывной печали. Ибо, терзаемая скорбью, она вновь и вновь задумывалась о том, а не приехали ли её друзья домой, в Замок Обета, и если да, то станут ли они её разыскивать и спасать. И так устыдилась Заряночка, вообразив себе их горе и смятение, когда вернутся Паладины и обнаружат, что её нет, что даже спросила она себя не раз и не два, а не лучше ли было бы ей никогда с ними не встречаться. Однако же, по чести говоря, ум бедняжки отказывался осмысливать такого рода предположение, несмотря на все усилия девушки.

Ехали путники долго, может статься, часов шесть, и в запредельном мире давно царила лунная ночь; и останавливались они отдохнуть редко и на короткое время, и вот, наконец, рыцарь придержал коня и обратился к Заряночке, и спросил спутницу, не притомилась ли она. «О да, – отвечала девушка, – я уж готова была умолять тебя, чтобы позволил ты мне спешиться и прилечь на голый камень. Говоря по чести, слишком измучена я, чтобы задумываться об опасности и о том, кто ты есть такой и куда мы едем». Отвечал всадник в чёрном: «По моим подсчётам, мы преодолели половину пути через горы, и похоже на то, что и впрямь можем отдохнуть, не подвергая себя большой опасности; ибо думается мне, что никто из тех людей не знает об этом ущелье, да и не осмелится войти в него, кабы и знал; и в долину они наверняка попали по верхнему перевалу, что достаточно узок, однако открыт солнцу».

Едва договорил Чёрный Рыцарь, Заряночка качнулась вперёд в седле и упала бы, если бы спутник не поддержал её. Затем он снял девушку с коня и уложил в самом пристойном месте, что только сумел отыскать; а ущелье здесь весьма расширялось, и свет внешнего мира, пусть даже только от луны и звёзд, свободно проникал туда; а дно ущелья было скорее песчаным, нежели каменистым. Засим Чёрный Рыцарь устроил, как смог, ложе для Заряночки, и снял сюрко, и укрыл девушку; а затем остановился в отдалении, не сводя с неё взгляда, и пробормотал: «Не в добрый час так случилось; однако что за отрада, что за отрада! Да уж, – добавил он, – неудивительно, что притомилась она; я сам с ног валюсь, хотя в нашей шайке я не из самых слабых». С этими словами он улёгся у противоположной стены ущелья и тут же заснул.

Когда в узком проёме потаённого пути забрезжил утренний свет, Заряночка открыла глаза и увидела, что Чёрный Рыцарь седлает коней: засим поднялась она, и совладала с горем, и пожелала спутнику доброго дня, и он принёс девушке еды; и подкрепились они малость, и сели на лошадей, и двинулись дальше. Теперь дорога стала ровнее, и повсюду вокруг значительно посветлело, ибо скалы более не смыкались над головой, и показалось Заряночке, что теперь дорога ведёт вниз.

Рыцарь держался с Заряночкой учтиво и до поры более не навязывал ей своей любви, засим общество незнакомца в чёрном было девушке отчасти отрадно, хотя заговаривал он со спутницей крайне редко.

Поднялись они спозаранку и ехали всё утро, пока не наступил полдень; а об этом путешественникам не составило труда узнать, потому что ущелье весьма расширилось и стены скал уже не поднимались так высоко, как прежде, так что солнце светило прямо на всадников, подбадривая их.

И вот Чёрный Рыцарь натянул поводья и молвил: «Не отдохнуть ли нам, госпожа, и не подкрепиться ли? А после того, ежели пожелаешь, я поведаю тебе мою повесть. Или, лучше, коли позволишь ты мне, я расскажу сначала, а поем потом, иначе кусок не пойдёт мне в горло». «Рыцарь, – отвечала Заряночка, улыбаясь, – я надеюсь, что не станешь ты перед обедом глотать ложь». – «Нет, госпожа, – отвечал её спутник, – сейчас, по крайней мере, ты лжи не услышишь».

Засим спешились они, и Заряночка уселась на обочине под берёзой, что пробилась сквозь скалу, и рыцарь встал перед девушкой, понурив голову, словно осуждённый, что вынужден говорить в свою защиту, и начал свой рассказ:

«Госпожа, прежде всего должен я тебе признаться, что сегодня поступил я как вероломный слуга и предатель своего господина». Молвила Заряночка в простоте душевной: «Скажу тебе правду: с самого начала показался ты мне человеком ненадёжным, коему доверять не след». Отвечал рыцарь: «Ну что же, мысли твои я прочёл, и до глубины души ранило меня, что ты так думаешь и что ничуть при этом не заблуждаешься. Но теперь открою я тебе, что именно ради тебя изменил я своему господину». – «Как так?» – вопросила девушка. Отозвался незнакомец в чёрном: «Доводилось ли тебе слышать о Красном Рыцаре?» – «Да, – отвечала Заряночка, – все говорят, что тиран он и деспот». Тут побледнела девушка и воскликнула: «Это ты и есть?» – «Нет, – отвечал её спутник, – я – только родич его и вассал, коему доверяет он превыше прочих; и отроду не подводил я его – вплоть до вчерашнего дня».

Тут Чёрный Рыцарь помолчал немного, а затем молвил: «Вот тебе вся правда как есть: дошли до нас слухи о тебе и о разъездах твоих по окрестностям вместе с этим старым дурнем, сэром Эймерисом; и узнали мы, как дважды отправлялась ты поглядеть на Чёрную Долину. Об этом, говорю я, проведал Тот, Что в Красном, и сама молва о тебе задела его за живое; а, кроме того, его хлебом не корми, а дай причинить зло рыцарям Замка Обета; засим послал он меня караулить в долине и постараться захватить тебя, по возможности; ибо знал он, будучи мудр, что тебе страстно захочется побывать среди Серых Овнов; более того, повелел он одной из своих ведьм наслать на тебя чары. Засим углядел я тебя издалека, а потом и столкнулся лицом к лицу, и никого-то при тебе не было; и полагалось мне, раз уж повстречался я с тобою именно так, доставить тебя в целости и сохранности в Красную Крепость. Воистину приступил я к поручению своему так, как должно, и принялся всячески улещать тебя, так что неудивительно, что увидела ты во мне предателя. Но затем… затем не сумел я довести игру до конца, потому что более не смотрел я на тебя глазами похоти, как на рабыню своего господина, но полюбил тебя и возмечтал, чтобы стала ты мне подругой и любезной собеседницей. Засим сказал я себе: «В Красную Крепость она не отправится, ежели в моей власти этому помешать».

Заряночка побледнела как полотно, но совладала со страхом и горем и молвила: «Но те вооружённые всадники у входа в долину, кто они?» Отвечал Чёрный Рыцарь: «Не стану я лгать тебе, даже в малом; они попали в долину по тому самому верхнему перевалу, о котором я помянул тебе; это наши люди; я их привёл. Один в долине я не оставался ни на минуту; я должен был приманить тебя к ним, но так, чтобы не заметила ты до поры отряда и не ускользнула от нас; а затем мы все возвратились бы домой по верхнему перевалу. Однако же нам двоим полагалось встретиться с ними у входа в долину, ибо, несмотря на все мои угрозы, эти люди отказывались спуститься к кругу судьбы, где мы давеча разделяли трапезу и вели беседы. Ты и не догадываешься, сколько отваги и силы духа выказали мы, вздумав отобедать там; ибо все боятся этого места. Что до меня, мне доводилось бывать там не раз и не два; в одно из таких путешествий я и набрёл на ущелье, в коем мы ныне находимся; и об этом ущелье я никому не помянул ни словом, полагая, что в один прекрасный день оно сослужит мне службу; как уже и произошло, и с лихвой, ибо ущелье это стало укрытием для тебя».

«Да, но куда мы едем теперь? – вопросила Заряночка. – Уж не в Красную ли Крепость?» «Нет, никогда, – отвечал рыцарь, – да помогут мне Бог и святые угодники!»

«Так куда же? – повторила Заряночка. – Скажи мне, чтобы могла я хоть сколько-то тебе доверять, хотя кому, как не тебе, обязана я страданиями и горем, кои навлёк ты на меня». Чёрный Рыцарь покраснел и отозвался: «Подожди немного; я везу тебя в место весьма недурное; там ты окажешься в безопасности». Тут незнакомец в чёрном закусил губу, и нахмурился, и смешался, и изменился в лице, и затем, запинаясь, молвил: «Когда доберёмся мы до того места, я, может статься, попрошу тебя о милости».

«Что до меня, я прошу тебя о милости теперь и сейчас, – отозвалась Заряночка. – Загладь свою вину передо мною и отвези меня назад к моим друзьям и к Замку Обета! Тогда, несмотря ни на что, станешь ты мне дорог, хотя, может быть, и не совсем так, как бы тебе хотелось». И она протянула к спутнику руки.

Грудь Чёрного Рыцаря вздымалась, словно бы с трудом сдерживал он рыдания; но молвил он: «Нет, госпожа, ни о чём не проси меня здесь и сейчас; но там и завтра. Однако же снова клянусь я тебе твоими прекрасными руками: ни за что не отвезу я тебя в Красную Крепость и не допущу этого, покуда жив; не бывать тому, пусть даже погибну я, тебя защищая».

Заряночка задумалась ненадолго, а затем проговорила: «А что случится со мною, ежели окажусь я в Красной Крепости? Что за человек этот самый Красный Рыцарь и что он со мною сделает?» Отвечал предатель в чёрном: «Красный Рыцарь грозен, и свиреп, и мудр; и даже я, я боюсь его». Спаситель Заряночки помолчал, а затем добавил: «Вынужден я сказать, что тебе покажется он хуже Смерти и самого Дьявола. Сперва он разделит с тобою ложе…» Тут перебила Заряночка спутника: «Нет, никогда!» – и залилась ярким румянцем. Но продолжал рыцарь: «А после того – не знаю; смотря что придёт ему в голову. Что до твоего «никогда», госпожа, – ты не знаешь, что это за человек и какими людьми он себя окружает». «Такими, как ты?» – воскликнула девушка гневно. «Нет, – отвечал Чёрный Рыцарь, – куда хуже меня; эти люди редко выезжают из замка; приключения и опасности войны не облагородили их сердца; а женщины замка ещё хуже них; и с женщиной поступят они куда более жестоко». Заряночка снова примолкла и побледнела как полотно; затем щёки её опять порозовели, и протянула она рыцарю руку, и проговорила приветливо: «Принимая во внимание, кто ты такой, я благодарю тебя за то, как ты со мной обошёлся; до завтрашнего дня, когда снова попрошу я тебя о милости, я с тобою в дружбе; засим давай же поедим и попьём вместе».

Чёрный Рыцарь поцеловал девушке руку, а затем кротко опустился на землю подле неё, и они разделили трапезу в этом диком месте, словно были давними друзьями.