Текст книги "Двенадцатая ночь, или Исполнение желаний. В переводе Александра Скальва"

АКТ II

СЦЕНА I. Морское побережье

Входят АНТОНИО и СЕБАСТЬЯН

АНТОНИО

Вы не хотите дольше оставаться?

И не хотите, чтобы с Вами я пошёл?

СЕБАСТЬЯН

За счёт терпенья Вашего, не сто́ит. Звёзды надо мной

сияют мрачно: зло моей судьбы могло бы ранить Вашу.

Поэтому, прошу позволить в одиночестве нести

свои несчастья. Из них любое возложить на Вас,

плохой бы было за любовь наградой.

АНТОНИО

Позвольте, всё же, знать, куда Вы направляетесь?

СЕБАСТЬЯН

Нет, право, сэр, я в планах путешествий просто крайне

не определён. Но Вы, я вижу, деликатны исключительно,

и не выпытывали у меня того, что я держал в себе. И это

меня обязывает больше, так воспитан, Вам открыться.

Тогда Вам надо знать, Антонио, меня звать Себастьян,

а не Родриго, как назвался Вам. Отец мой был тот самый

Себастьян из Мессалины, о котором Вы, я знаю, слышали.

После себя оставил он меня с сестрой, кто родились в один

и тот же час: когда бы небесам угодно было, так же с ней

погибли бы! Но Вы, сэр, изменили это: за какой-то час

пред тем, как Вы меня отняли у морской пучины, утонула

моя сестра.

АНТОНИО

Увы такому дню!

СЕБАСТЬЯН

Девушку, сэр, хоть говорили, что мы сильно с ней похожи,

всё же, считали многие красивой. Но, хоть с изумлением

не мог такому верить восхищенью, всё же, смело до сих пор

о ней скажу: она была душой, такой, что даже зависть

не могла бы не назвать её прекрасной. Утонула, сэр,

уже она в воде солёной, хоть я, кажется, опять

воспоминания о ней залью намного большей этой влагой.

АНТОНИО

Меня простите, сэр, за неудачное гостеприимство.

СЕБАСТЬЯН

О, дорогой Антонио, Вы мне простите Ваши неудобства.

АНТОНИО

О, если не желаете Вы смерти мне из-за моей любви,

позвольте быть слугой у Вас.

СЕБАСТЬЯН

А если не хотите отменить Вы то, что сделали, а именно,

убить того, кого спасли, то не просите этого. Немедленно

простимся: грудь моя полна добра, и я ещё так в поведенье

близок к матери моей, что при малейшем поводе мои глаза

меня же сразу выдадут. Направлюсь ко двору я герцога

Орсино. Прощайте.

Уходит

АНТОНИО

Да будет милость всех богов с тобой!

Врагов немало при дворе Орсино,

Не то бы скоро встретил там тебя.

Но будь, что будет: ты так дорог, право,

Что за тобой пойду, мне риск – забава.

Уходит

СЦЕНА II. Улица

Входят ВИОЛА и МАЛЬВОЛИО следует за ней

МАЛЬВОЛИО

Не Вы ли у графини были только что?

ВИОЛА

Сэр, только что в спокойном темпе я пришёл как раз сюда.

МАЛЬВОЛИО

Она Вам возвращает этот перстень, сэр. Вы бы могли

меня избавить от хлопот, когда б его забрали сами сразу.

А сверх того, она добавила, что передать должны

Вы Вашему хозяину отчаянное заверенье, что ей от него

не нужно ничего. И вот ещё: не смейте снова никогда

являться по его делам, ну, разве, чтобы сообщить, как

воспри́нял всё хозяин Ваш. С тем это получи́те.

ВИОЛА

Был взят ей этот перстень, ну а мне не нужен.

МАЛЬВОЛИО

Ну, что же, сэр. Вы раздражённо ей его швырнули, и её

такая воля: он быть должен так же возвращён. И если

сто́ит он того, чтобы за ним нагнуться, то вот на виду

лежит он, если ж нет, то быть ему того, кто подберёт.

Уходит

ВИОЛА

Я не давала перстня. Что ж ей надо?

Не дай Бог, так её прельстил мой вид!

Да, взгляд её был пристален, казалось,

Глаза лишили языка её,

Так сбивчиво со мною говорила.

Она влюбилась. Точно! Это – хитрость,

Меня привлечь к ней грубостью посла.

Не перстень герцога! Никем не прислан.

А я мужчина? Если это так,

Бедняжке лучше бы в мечту влюбиться.

Притворство, вижу, ты есть зло, и ты

Плодишь во множестве врагов. Обмана

Пристойный вид, как лепишь без труда

Формы свои в сердцах, размякших женских!

Увы, суть – в нашей слабости, не в нас!

Что в нас вложили, то нам и указ.

Как с этим быть? В неё влюбился герцог,

Я ж, чудо жалкое, люблю его,

Она же ложно на меня польстилась.

Что может выйти? Как мужчине, мне

Нет шансов на любовь от господина.

А к женщине – увы, настал тот день! —

Оливия, твои бесплодны вздохи!

О, время! Ты распутывай, не я,

То слишком сложный узел для меня!

Уходит

СЦЕНА III. Дом ОЛИВИИ

Входят СЭР ТОБИ РЫГ и СЭР ЭНДРЮ

СЭР ТОБИ РЫГ

Прошу, сэр Эндрю. После полу́ночи лечь спать – то значит

не встать пораньше. А «diluculo surgere1212
  «Diluculo surgere…» – начало латинской максимы: «Рано просыпаться… полезно для здоровья.».


[Закрыть]…»,

как ты знаешь…

СЭР ЭНДРЮ

Нет, правда, я не знаю. Но знаю, что быть поздно на ногах

– то значит поздно встать.

СЭР ТОБИ РЫГ

Неверный вывод: это ненавижу, как пустую кружку.

После полу́ночи быть на ногах, а после спать ложиться —

это рано. Так что лечь за́ полночь – то значит рано лечь.

А разве наша жизнь не состоит из четырёх стихий?

СЭР ЭНДРЮ