Текст книги "Трололо. Нельзя просто так взять и выпустить книгу про троллинг"

Трудно точно установить, когда именно у термина «тролль» начали возникать коннотации субкультурного самоопределения. Однако можно с определенностью констатировать, что уже к 2004 г. пользователи Encyclopedia Dramatica вели дебаты об определении троллинга с точки зрения тролля{29}29
  “Troll,” Encyclopedia Dramatica, December 12, 2004 (дата обращения: 12.12.2009, сайт удален), URL: http://encyclopediadramatica.com/Troll.


[Закрыть] и о том, что первично – курица или яйцо, субкультура или ее название (ниже я приведу возражения против термина «субкультура»).

Одним из катализаторов перемен стал расцветавший «Форчан». Он был задуман в 2003 г. как сайт, куда бы сливался избыток контента с борды Anime Death Tentacle Rape Whorehouse ОСНЭ-форума Something Awful. Его 15-летний основатель Кристофер Пул, известный под ником moot, завсегдатай Anime Death Tentacle Rape Whorehouse, хотел архивировать сообщения других пользователей Something Awful, которых на сайте называли гунами (бригадниками){30}30
  “FAQ,” 4chan (дата обращения: 23.10.2009), URL: http://www.4chan.org/faq.


[Закрыть].

Как и сверхпопулярный японский интернет-канал Futaba Channel (он же 2chan, «Тучан»), на основе которого были разработаны дизайн, макет и код «Форчана», последний представлял собой простую имиджборду. На самой ранней стадии «Форчан» включал несколько борд, в том числе /a/-Anime, /b/-Random, /c/-Cute и /h/-Hentai. Со временем были добавлены другие борды с учетом интересов юзеров, в том числе посвященные технологии, видеоиграм и даже литературе.

Вскоре после открытия на «Форчан» наряду с ожидавшимися посетителями Something Awful стали приходить сторонние пользователи, и он быстро стал самостоятельным сайтом со своим лексиконом и нормами поведения. В частности, был принят термин «тролль» для самоидентификации. Не все юзеры «Форчана» называли себя троллями – троллинг по большей части практиковался на /b/-борде, и все же на сайте укоренилось именно такое понимание термина. Даже те, кто не троллил, были прекрасно осведомлены о наличии троллинга на «Форчане», равно как и о творящемся на /b/хаосе, который тролли с великой радостью создавали как на сайте, так и за его пределами.

Отметив, что не все пользователи «Форчана» были троллями, назовем и другой, не менее важный факт: троллинг впервые возник не на /b/-борде. Совсем нет. Как свидетельствует упоминавшаяся выше научная литература, осуждающая троллеров середины 1990-х гг. и их возмутительное подрывное поведение, выходки в стиле троллинга отмечались задолго до появления «Форчана». На самом деле у каждого аспекта современной культуры троллинга был тот или иной поведенческий предшественник. Возьмем, к примеру, пользователей печально известной тематической конференции alt.tasteless в сети Usenet, которые были столь же вульгарны и буйны, как тролли на форчановской /b/-борде. В 1993 г. они даже устроили растянувшийся на несколько месяцев «набег» на rec.pets.cats, невинный форум о домашних животных.

Шумное начало этому вторжению положил некий аспирант из Канады. Предупредив alt.tasteless о своих планах, он стал просить на rec.pets.cats совета в отношении своих вымышленных животных: кота по имени Чоуд (на сленге «член») и кошки Сутикин (на сленге «вагинальная грязь»). Доверчивые люди начали давать ему советы, но основной поток ответных постов хлынул от юзеров alt.tasteless. Журналист Wired Джош Квиттнер так описывает воцарившийся хаос: «Полчища новоявленных “любителей кошек” внезапно осадили rec.pets.cats, раздавая чрезвычайно неприличные советы. Так, один советчик предлагал пригвоздить несчастных котов к разделочной доске, другой – решить проблему с помощью разрывных пуль»{31}31
  Josh Quittner, “The War between alt.tasteless and rec.pets.cats,” Wired, 1993 (дата обращения: 10.06.2013), URL: http://www.wired.com/wired/archive/2.05/alt.tasteless_pr.html.


[Закрыть].

Форум alt.tasteless был далеко не единственной площадкой для такого рода «проказ». В конце 1990-х гг. крупнейший провайдер American Online (AOL) также был мишенью многочисленных деструктивных актов. Вот рассказ начинающего тролля, который в конечном итоге стал самоидентифицироваться как тролль:

Году так в 1997-м одним из моих любимых занятий было вырубать чат-форумы фанатов Backstreet Boys и ’N Sync на AOL. Мне было 13 лет. С помощью пунтеров или прог типа PhrostByte хакеры-дилетанты вроде меня могли одним щелчком мыши завалить чат-форум бессмысленным мусором и вызвать его сбой. Такие пунтеры имели всевозможные крутые опции: например, используя базовый HTML-скрипт, они могли вынудить других пользователей выйти из системы с помощью базового HTML-сценария. У них были и другие классные примочки, автоматически переводившие все, что вы писали, в литспик, от чего вы выглядели супер-пупер h4x0r, т. е. хакером, или раскрашивавшие текст во все цвета радуги{32}32
  Anon1, обмен сообщениями с автором в «Фейсбуке», июнь – август 2011 г.


[Закрыть].

Любой рассказ о прототроллинге (назовем его так за неимением более удачного термина) будет неполным без упоминания разного рода шок-картинок, давно ставших плодородной почвой для хулиганства в Сети. Самые одиозные из них представлены «нечестивой троицей»: «Гоатсе» (Goatse – Getting One Ass To Stretch Everywhere – «раздвинуть жопу до любых размеров») – серия изображений, в которых мужчина средних лет с обручальным кольцом на руке наклоняется перед фотоаппаратом и растягивает свой анус до размера консервной банки; «Девушка в ванне» (Tubgirl) – девушка, изогнувшаяся в пустой ванне таким образом, что струя собственных фекалий бьет ей в рот, и «Лимонная вечеринка» (Lemon Party) – трое мужчин за 80, из которых двое целуются, а третий делает одному из них минет. «Форчана» еще и в помине не было, когда сетевые хулиганы развлекались, делясь такими картинками с себе подобными или, что уже больше похоже на троллинг, подсовывали ничего не подозревавшим юзерам ссылки на шокирующие изображения из разряда «развидеть невозможно».

Короче говоря, свидетельств поведенческих прецедентов современного (т. е. постфорчановского) троллинга хватает. В конечном счете основное различие между проявлениями прото– и современного троллинга заключается в том, что первый не всегда или недостаточно последовательно обозначал себя как таковой – если вообще как-то себя обозначал. Его участники иногда называли свои занятия хакингом, иногда – флеймогонством, иногда – просто дуракавалянием, но никаких общих лингвистических или субкультурных рамок, позволяющих охарактеризовать их сетевые «подвиги», не было. (Кстати, этот факт подтверждают многие из моих коллег-исследователей.) Интересно (как мне, так и прототроллям), что сегодня мало кто из них способен вспомнить, как они называли свои выходки, пока не закрепилось субкультурное определение троллинга. Ретроспективно они употребляют этот термин, но в то время троллями себя не называли.

Поскольку эти первые деструктивные выходки – равно как и их описание – были столь многообразны и поскольку у вселенной троллей не было единого центра, пространства прототроллей и ранних интернет-троллей в значительной мере совпадали. Это, в частности, относится к так называемым шок-сайтам конца 1990-х – начала 2000-х: Rotten (1996), Hard OCP (Hardware Overclockers Comparison Page, 1997), Totse (1997), Stile Project (1999), Something Awful (1999), Gen May (2002) и, наконец, «Форчану» (2003). Контент переходил от форума к форуму вне зависимости от того, кто и как на этих форумах идентифицировал себя (вспомним, с какой легкостью история с дженкемом курсировала между Totse и «Форчаном»). В то время троллинг, каким мы его знаем сейчас, еще пребывал в состоянии постоянного изменения, и четкому определению слова «тролль» только предстояло выкристаллизоваться.

Именно это и произошло со временем. С ростом популярности форчановской /b/-борды стало чаще употребляться слово «тролль», причем не только троллями с этой борды: другие интернет-пользователи тоже начали приобщаться к оформлению новейшей субкультуры – процессу, который еще больше ускорялся благодаря публикациям СМИ (и усилению сигнала), о чем пойдет речь в последующих главах. Итак, было бы неверно утверждать, что троллинг возник на «Форчане», как неверно и то, что он оставался там в изоляции, но /b/-борда оказалась хорошим инкубатором для того, что возникло из «первичного бульона»: четкая, последовательная и мгновенно узнаваемая субкультурная формулировка понятия «троллинг».

Однако, как часто бывает в бесконечно изворотливом мире троллинга, даже это сопоставленное с контекстом определение субкультуры троллей требует дополнительного разговора. Проблема заключается в самом слове «субкультура», которое предполагает, что под зонтиком единой монолитной культуры якобы возникают культуры поменьше – «дочерние». Однако, как отмечают социологи Энди Беннетт и Кит Кан-Харрис, культура уже фрагментирована и без деления на субкультурные категории{33}33
  Andy Bennett and Keith Kahn-Harris, After Subculture: Critical Studies in Contemporary Youth Culture (London: Palgrave Macmillan Limited, 2004).


[Закрыть].

С готовностью соглашаясь с этой точкой зрения, я решила с осторожностью пользоваться термином «субкультурный троллинг» (в противоположность «культуре троллинга» или просто «троллингу»). Во-первых, имеет смысл различать самоидентифицирующихся троллей, занимающихся сложностилизованным, основанным на лулзах троллингом, от других видов враждебного поведения в Интернете. В одних случаях его можно, а в других нельзя называть троллингом. В моем исследовании основное внимание уделяется троллям первого типа, описывать и анализировать которых будет проще и быстрее, используя термин «субкультурный троллинг».

Во-вторых, учитывая одновременно симбиотическое и эксплуатирующее отношение троллей к мейнстримной культуре, особенно в версии медиакорпораций, уместно считать троллинг сугубо вторичным явлением. Под мейнстримом я подразумеваю не какую-то единую универсальную культуру, а образы и идеологии, порожденные капитализмом и поддерживаемые индустрией развлечений. Другими словами, я имею в виду корпоративный мейнстрим, который позиционирует себя как естественный, необходимый и монолитный, несмотря на разнообразие и фрагментированность сопутствующей культуры (культур). На мой взгляд, троллинг вполне соответствует определению «суб-» по отношению к этой культуре, даже если общая концепция культуры гораздо более сложна.

Мой особый интерес к этому «суб-» в понятии субкультуры связан не только с желанием «застолбить политическую поляну». Эта работа в целом включает изучение внутренней связи между троллингом и мейнстримной культурой (в частности, медиакорпорациями). Какова же эта связь? Факт в том, что примерно с 2003 по 2011 г. субкультура троллей как на форчановской /b/-борде, так и повсеместно создала или как минимум распространила чуть ли не все популярные интернетовские мемы – но это утверждение, в первую очередь, требует внесения дефинициальной ясности.

Термин «мем» был придуман Ричардом Докинзом в 1976 г. для описания процесса распространения и возникновения культурных артефактов (технологических инноваций, тенденций моды, броских фраз, идей){34}34
  Докинз Р. Эгоистичный ген. М.: АСТ: Corpus, 2013.


[Закрыть] и получил широкое распространение в социальных сетях. При всей популярности термина он часто вызывает споры. Многие теоретики в области СМИ и коммуникаций указывают на дефиниционную неточность термина, особенно по отношению к близкому к нему понятию «медиавирусы»{35}35
  Jean Burgess, “‘All Your Chocolate Rain Are Belong to Us?’ Viral Video, YouTube, and the Dynamics of Participatory Culture,” in Video Vortex Reader: Responses to YouTube (Amsterdam: Institute of Network Cultures, 2008), 101–109;
  Ryan Milner, “The World Made Meme: Discourse and Identity in Participatory Media” (PhD diss., University of Kansas, 2012) (дата обращения: 21.02.2014), URL: http://kuscholarworks.ku.edu/dspace/handle/1808/10256;
  Limor Shifman, Memes in Digital Culture (Cambridge, MA: MIT Press, 2013).


[Закрыть]. Другие теоретики, в том числе исследователи СМИ Генри Дженкинс, Сэм Форд и Джошуа Грин, не любят этот термин, в особенности когда его употребляют в маркетинговом или ином корпоративном контексте (особенно в связи с «вирусным распространением»), поскольку такой подход предполагает пассивный обмен между бездумными потребителями{36}36
  Henry Jenkins, Sam Ford, and Joshua Green, Spreadable Media: Creating Value and Meaning in a Networked Culture (New York: NYU Press, 2013).


[Закрыть].

Поэтому стоит подчеркнуть, что, говоря в данной работе о мемах, я основываюсь на понимании этого термина, принятом в субкультуре троллей. Такое понимание разделяет ряд исследователей цифровых медиа. Профессор Лимор Шифман описывает мемы как группу цифровых данных, «а) имеющих общие характеристики контента, формы и (или) позиций; б) созданных при наличии информации друг о друге; в) распространяемых, копируемых и преобразуемых множеством интернет-пользователей»{37}37
  Shifman, Memes in Digital Culture, 6 (курсив в оригинале).


[Закрыть]. Специалист по медиа прямого участия Райан Милнер предполагает, что мемы играют роль lingua franca, языка-посредника, объединяющего сетевые группы участников{38}38
  Ryan M. Milner, “Media Lingua Franca: Fixity, Novelty, and Vernacular Creativity in Internet Memes,” Selected Papers of Internet Researchers 3 (2013) (дата обращения: 01.05.2014), URL: http://spir.aoir.org/index.php/spir/article/view/806.


[Закрыть]. Последнее обстоятельство особенно способствует употреблению троллями этого термина, поскольку в их среде мемы составляют целостную систему значения: мемы имеют смысл только в привязке к другим мемам и позволяют участникам говорить ясно и последовательно с другими членами группы (отсекая тех, кто не входит в группу). Более того, способность троллей к привязке, распознаванию и ремикшированию существующих мемов помогает укрепить восприятие своего «я» у троллей, о чем будет рассказано в главе 4.

Несмотря на то что поначалу мемы создавались внутри субкультур: одними троллями для других, поразительное число произведенных артефактов было воспринято куда более широкой поп-культурной аудиторией. Среди самых ярких примеров – ЛОЛ-коты (изображения кошек и других животных в сопровождении умилительного или абсурдистского текста), рикроллинг (когда, пройдя по ссылке, пользователи вместо искомой страницы открывали клип британского певца Рика Эстли Never Gonna Give You Up, который был хитом в 1987 г.) и рейдж-комиксы (примитивно нарисованные шаблоны для комиксов с несколькими дежурными героями) – все они привлекли внимание мейнстрима, будучи созданными и (или) развитыми троллями. Например, ЛОЛ-коты, которых тролли распространяли с начала существования «Форчана», принесли многомиллионные прибыли основателю I Can Has Cheezburger Бену Ха, «команда создателей мемов» которого участвовала в реалити-шоу на американском кабельном канале Bravo{39}39
  “Ben Huh – Bio,” Bravotv.com, 2014 (дата обращения: 05.06.2014), URL: http://www.bravotv.com/people/ben-huh/bio.


[Закрыть]. Рикроллинг стал настолько популярным в Сети, что в 2008 г. Рика Эстли пригласили исполнить Never Gonna Give You Up во время популярного нью-йоркского парада на День благодарения – и его хит достиг миллионов телезрителей{40}40
  Miki-em, “Rick Astley Does Live Rickroll at Macy’s Thanksgiving Day Parade,” Laughing Squid, November 27, 2008 (дата обращения: 05.06.2014), URL: http://laughingsquid.com/rick-astley-does-live-rickroll-at-macys-thanksgiving-day-parade.


[Закрыть]. А майки с изображением сцен из рейдж-комиксов с 2010 г. продаются в торговых сетях по всей стране{41}41
  Tom Connor Mar, “The Internet Anthropologist’s Field Guide to ‘Rage Faces,’” Ars Technica, March 11, 2012 (дата обращения: 05.06.2014), URL: http://arstechnica.com/tech-policy/2012/03/the-internet-anthropologists-field-guide-to-rage-faces/2.


[Закрыть].

И это лишь несколько примеров. Как я объясняю в главе 8, мейнстримная поп-культура – контент того типа, который можно встретить в «Фейсбуке», на экране телевизора или гуляя по торговому центру, – кишит выдумками троллей. В 2009 г. moot пришел к выводу, что «Форчан» стал «фабрикой мемов»{42}42
  Высказывание moot’a, процитированное в статье: Lee Knutilla, “User Unknown: 4chan, Anonymity and Contingency,” First Monday 16, no. 10 (2011) (дата обращения: 05.10.2011), URL: http://firstmonday.org/htbin/cgiwrap/bin/ojs/index.php/fm/article/viewArticle/3665/3055.


[Закрыть]. В свою очередь, значительная доля контента, который первоначально просочился через фильтр мейнстримной культуры Интернета, была перехвачена и вновь присвоена или как минимум еще больше популяризирована субкультурой троллей.

Таким образом, троллинг (и менее явно /b/-борда «Форчана») по-тихому позиционировал себя как весьма влиятельная сила в поп-культуре Америки. В период резкого субкультурного роста (2008–2011 гг.) ему удалось попасть в мейнстрим, оставаясь в андеграунде – трюк, который, по иронии судьбы, помог приблизить конец «золотых лет» троллинга. Но для этой истории требуется отдельная глава, а пока заметим лишь, что выйдя из недр форчановской /b/-борды в середине 2000-х, основанный на лулзах троллинг быстро заявил о себе как о мощной гравитационной силе на культурной орбите Интернета, которая и сама по себе была мощной гравитационной силой на мейнстримной поп-культурной орбите.

Изложив процесс (каким бы неопределенным он ни был), посредством которого троллинг вырос до масштабов поп-культурного явления, я перехожу к определению субкультурного троллинга, которое основано как на отчетах сотрудничавших со мной троллей, так и на моем собственном опыте, полученном в путешествиях по миру троллей.

Первое и самое главное, что нужно отметить (и на чем тролли субкультурного толка единодушно настаивают), – троллинг представляет собой широкий спектр моделей поведения. Одни формы троллинга невероятно агрессивны и подпадают под юридическое определение харассмента (преследования), другие – например, рикроллинг – относительно безобидны. Иногда троллинг не затухает неделями и даже месяцами, иногда живет один день и исчезает навсегда.

Тролли-индивиды также поведенчески разнообразны. Собирая материал для книги, я работала с троллями, которые получали огромное наслаждение, издеваясь над друзьями и родственниками убитых подростков, и с троллями, которые молча соблюдали определенные этические правила, предпочитая не троллить тех, кто, на их взгляд, этого не заслуживал. Некоторые тролли на удивление чувствительны и, по крайней мере когда они «не на работе», т. е. не выступают перед другими троллями, очень милы. А есть такие, с кем очень трудно общаться, даже когда они не занимаются активным троллингом. Одни тролли заметно склонны к самоанализу и умны, о других этого при всем желании не скажешь.

Такой же эмоциональный и поведенческий спектр характерен и для группировок троллей. Например, изучая троллей в «Фейсбуке» с 2010 по 2012 г., я столкнулась с несколькими фракциями троллей, иногда враждовавшими. Наиболее известна вражда троллей и антитроллей. Антитролли, также известные просто как анти, публично осудили остальных троллей, а потом занялись троллингом всех троллей, кого могли достать. Тролли, будь они анти или обычными троллями, делились на тех, кто входил в какую-либо группу, и на троллей-шатунов (тех, кто не ассоциировал себя с устойчивой группой троллящих друзей). Шатуны, как правило (по крайней мере так подсказывал мой опыт), были непредсказуемы и весьма мизантропически настроены. «Групповые» тролли были намного более социальны и зачастую охотно помогали мне с моим исследованием, отвечая на вопросы или знакомя меня с другими троллями. Фейсбучных троллей можно было подразделить на RIP-троллей, которые троллили на мемориальных страницах (наряду с другими страницами), и троллей, которые троллили везде, кроме мемориальных страниц. Некоторые RIP-тролли активно троллили друзей и родных какой-то жертвы (таких было гораздо меньше), другие ограничивались некротуристами, людьми, которые оставляли комментарии на страницах мертвых незнакомцев, чтобы поскорбеть рядом с другими незнакомцами.

«Фейсбук» был не единственной площадкой для раздела субкультуры на фракции. В тот же период на форчановской /b/-борде тлела война между троллями-лулзофагами, провозглашавшими, что лулзы превыше всего (концепция, к которой я вернусь позже), и злившими других троллей моралфагами или идеефагами, выставлявшими напоказ свои политические убеждения (использование троллями суффикса «-фаг» я буду рассматривать в главе 4). По непонятным причинам, фейсбучные тролли невзлюбили троллей форчановских, и в 2010–2011 гг. часто троллили битардов (троллей с /b/), осмеливавшихся вторгаться на территорию фейсбучных троллей. Фейсбучные тролли, с которыми я работала, называли эти постоянные стычки войной троллей и, похоже, наслаждались троллингом других троллей почти так же, как наслаждались, допекая свои обычные жертвы.

От разнообразия троллей и стилей троллинга голова шла кругом, однако некоторые поведенческие маркеры оставались неизменными для всех групп троллей, с которыми я работала. Первый и, видимо, основной маркер – то, что тролли, относившиеся к субкультуре, идентифицировали себя как троллей. Просто флеймить или постить в Сети провокационные заявления не делало кого-то субкультурным троллем, как не делал троллем и грифинг[5]5
  Грифинг – манера участия в видеоигре, мешающая другим игрокам (в основном своим союзникам), раздражающая и расстраивающая их. – Прим. пер.


[Закрыть] во время видеоигры. Делать расистские, сексистские или гомофобные заявления, нарушать работу форума глупыми вопросами и просто быть «занозой в заднице» – все это еще не делает кого-то автоматически троллем. В субкультурном смысле троллинг – это то, что человек, идентифицирующий себя как тролль, намеренно делает для выражения своей онлайн-идентичности.

Помимо самоидентификации как таковой, тролли мотивированы тем, что называют лулзами. Лулзы – особая разновидность несочувственного, трудно истолковываемого посторонними смеха. Они напоминают немецкое понятие Schadenfreude, которое можно приблизительно перевести как «радость от несчастий кого-то, вам неприятного» – но зубы у лулзов гораздо острее. Лулзы также свидетельствуют о специфической комической и визуальной эстетике. В следующей главе дается более подробный разбор лулзов, включая анализ эмоциональной переориентации, необходимой для их извлечения. Пока же главные пункты таковы: во-первых, поведение, которое не генерирует и (или) не восхваляет лулзы, не считается троллингом, по крайней мере в глазах троллей. Во-вторых, и это гораздо более сложно истолковать, лулзы (в английском языке lulz могут быть существительным как во множественном, так и в единственном числах в зависимости от контекста – в следующей главе я буду говорить об этом более подробно) рассматриваются многими троллями как нечто вторичное, если не вовсе малосущественное, по сравнению с наслаждением от их последствий. То, что лулзы получены, считается более важным, чем то, откуда они извлечены.

Утверждение (и очень распространенное в пространстве троллей), что перед лулзами все равны, опровергается тем фактом, что значительная доля лулзов направлена на небелых (особенно афроамериканцев), женщин, а также на лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров и квир-индивидов (ЛГБТК). При этом исторически доминирующие группы также часто являются источником лулзов. «Белые христиане» и республиканцы в особенности, наряду с группами белых людей, объединенных общим делом (в первую очередь это экологи и сообщества фанов), вызывают изрядное количество троллинга.

Хотя на первый взгляд эти мишени кажутся совершенно разными, тролли выбирают жертв, руководствуясь общим принципом – пригодностью для эксплуатации. Тролли считают, что ничто на свете не следует принимать всерьез и потому расценивают публичные проявления сентиментальности, политических убеждений и (или) идеологической ограниченности как призыв к троллингу. Таким образом, лулзы функционируют как противодействие всем без исключения формам привязанности – весьма странная установка, учитывая, как привязаны тролли к охоте за лулзами.

Последний признак троллинга – тролли настаивают на анонимности и поднимают ее как знамя. Возможность скрыть свою офлайновую личность имеет ряд важных поведенческих последствий. Самое очевидное из них – анонимность позволяет троллям совершать поступки, которые они никогда не повторили бы в профессиональной или иной публичной обстановке. Такое поведение сочли бы социально неприемлемым, либо сетевая личность тролля конфликтовала бы с обстоятельствами его или ее жизни офлайн – например, если бы этот тролль был школьным учителем или медсестрой. Даже если человек, стоящий за троллем, избегал откровенно «нетолерантных» высказываний или поведения, его «факультативные интересы» в Интернете, вероятно, встревожили бы или как минимум озадачили членов семьи и коллег, что еще больше подчеркивает важность, возможно даже необходимость, скрывать свою личность.

И напротив, успешность троллинга часто зависит от отсутствия анонимности мишени или по крайней мере от ее готовности раскрыть свои привязанности, интересы и уязвимые места в реальной жизни. Для троллей это основание для незамедлительного троллинга, поскольку в понимании троллей Интернет является – хотя бы должен быть – зоной, свободной от привязанностей. Именно об этом говорит мантра троллей «Ничто не следует принимать всерьез», действующая одновременно как призыв к оружию и оправдание троллинга задним числом. Тролли считают, что, демонстрируя свои чувства (политические взгляды, сексуальные предпочтения и любые другие аспекты личности), их жертвы напрашиваются на то, чтобы им преподали урок. Троллинг, таким образом, преподносится троллями в педагогическом свете. Может, в следующий раз, говорят тролли, жертва будет умнее. Может, в следующий раз, она не будет так явно подставляться под троллинг. Таким образом, тролли – по крайней мере в собственных глазах – делают для своих жертв доброе дело.

Стоит ли говорить, что динамика власти между троллем и его мишенью является – и по-другому быть не может – принципиально асимметричной. Тролли не воспринимают всерьез (или не обязательно воспринимают всерьез) оскорбительные вещи, которые высказывают. Они должны выбрать, до какой степени их высказывания совпадают с их личными убеждениями; должны решить для себя, что «просто троллят» (в следующих главах я покажу, что понятие «просто троллинга» далеко не так просто). От мишеней же троллинга ожидается, что они будут верить троллям на слово, если же они сопротивляются, их троллят еще жестче. Соответственно, тролли реализуют то, что можно описать только как высшую привилегию – они отказываются относиться к другим так, как требуют относиться к себе. Вместо этого они делают что хотят, когда хотят и с кем хотят – при почти полной безнаказанности. Говорить, что поведение троллей этически и идеологически «заряжено», было бы преуменьшением, и это нужно учитывать – и даже обязательно следует учитывать – во всех последующих обсуждениях троллинга.