Текст книги "Без. Лика. Я. Часть 1"

От раздавшегося "алло" Лика вздрогнула.

–Лесь, мне плохо.

–Ты дома?

–Да.

–Никуда не уходи. Я сейчас приеду.

Гудки отбоя прошли мимо слуха. Обведя взглядом свою убогую квартиру, Лика до боли под лопаткой поняла, как тупо, как нелепо и как страшно жить одной. Хорошо, что есть Жарикова. У многих ведь такого нет…

Натянув спортивный костюм, Лика задернула плотные шторы. На удивление солнечный день померк, распространив по маленькой комнате привычный для девушки полумрак. Отчего-то особо важным казалось не подходить к окнам.

Скукожившись в продавленном кресле, Лика старалась не слушать, не чувствовать, как в углах звенит тишина. Как ещё больше натягиваются и без того натянутые струнки внутри. Столько вопросов, столько нелепостей. Бред. Наверняка, Натан просто псих. Но… Сон. Он не мог знать. Как все … нервно.

Лика вскочила и принялась мерить шагами комнату. Пожелтевший старенький тюль колыхался волнами негодования от её метаний, а она даже не замечала, что Жарикова уже давно стоит в прихожей. Потому не сразу услышала тихое:

–Ты почему дверь не запираешь?

Едва увидев подругу, Лика бросилась к ней:

–Лесь! Тут такое. Я… Не знаю, с чего начать. – Но тут словно ледяная волна вдоль позвоночника. – Чёрт! Ты ведь тоже была там. Они опоили нас чем-то. Ты в порядке?

Визгливые нотки прорывались в голосе, и в какой-то момент Лика поняла, что сейчас начнётся истерика.

–Присядь. Я принесу воды.

Жарикова прошла на кухню и, вернувшись, протянула Лике стакан воды.

–Для начала успокойся. Я постараюсь все объяснить.

–Что? Что объяснить? – где-то в животе неприятно заныло, а затылок вдруг начал холодеть от смутной догадки. – Что происходит?

–Сядь!

От жизнерадостной и немного инфантильной Леськи, которую Лика знала два года, не осталось и следа. Повинуясь неожиданно жесткому приказу, девушка плюхнулась в кресло и испуганно взирала на ту, которую, как казалось, так хорошо изучила. Властная, надменная, она с лёгким пренебрежением смотрела на Лику. И даже глаза, всегда искрящиеся задором и азартом к жизни вдруг стали холодными и чужими.

–Лесь… – в жалкой попытке узнать в этой девушке свою подругу Лика смотрела во все глаза, но с каждой секундой все больше убеждалась, что перед ней совершенно чужой человек.

Жарикова меж тем уселась на до сих пор не сложенный диван. Аристократично поправила платье и в упор посмотрела на Лику. Абсолютно незнакомым, вроде бы мягким, но отчего то пугающим взглядом.

–Жалко выглядишь. Впрочем, я уже наслышана о сегодняшнем утре. Натаниэль был вне себя.

–Кто? – вроде сказала, на самом деле прошептала.

–Твой Ходок. Не стоит с ним ссориться. Это чревато.

–Что происходит? – сиплый шепот вместо голоса бесил, но горло перехватило так, что по-другому не получалось.

–Ты – Проводник. Он – Ходок. Бла-бла-бла. Да, тебя опоили вчера. Нам нужна была информация.

Вот так, за одно утро жизнь делает оборот на триста шестьдесят градусов, изменяет плоскости, рушит убеждения и привязанности. Вот так, за несколько минут ты понимаешь, что все ненастоящее, что нельзя доверять и так безоговорочно, фатально открываться. Вот так, всего в течение нескольких мгновений ты вдруг ощущаешь себя игрушкой – слабым никчемным существом. И никому нет дела до того, чего ты хочешь, что чувствуешь – ведь ты просто серая пешка в играх других.

Боль от предательства жгла изнутри так сильно, что слёзы невозможно было сдержать. Злые, обидные. Да, это выглядело жалко, но… Чёрт, как же хреново, когда происходит именно так.

–Ты ведь была единственным близким человеком… Которому было не все равно. Которому я верила.

–Вытри сопли, Лика. Сегодняшнее утро ничего не изменило между нами. Ты можешь мне верить.

Лишь хмыкнула.

–Напрасно ерничаешь. Я одна из тех немногих, которым ты можешь и должна доверять.

–Тогда рассказывай. – Лика подавила желание ударить ее. – И я решу, что могу, а что должна.

Вздохнув, Жарикова, так внезапно перешедшая из разряда самого близкого человека в ряды чужих, пригладила несуществующую складку на рукаве.

–Я расскажу. Все по порядку. Но ты должна приготовиться к тому, что многое из сказанного покажется бредом душевнобольного. Некоторые вещи могут вызвать весьма нехорошие чувства, некоторые – испугать. И, боюсь, история займёт не пять минут.

–Я не тороплюсь.

–Тогда приготовлю кофе.

О да, Леськин кофе – это что-то. Ирландский, турецкий – по каким только рецептам она не варила его. Лика, которая до встречи с Жариковой предпочитала исключительно чай, теперь же стала форменной кофеманкой, способной поглощать этот напиток в эквиваленте минимум двух литров в день. Леська могла даже из самого дешевого растворимого кофе создать шедевр.

Колдуя над туркой, она сочетала несочетаемое. В итоге Лика узнала, что просто кофе – это скучно. Другое дело кофе с перцем, с мятой, с залитой ликером вишней, с сухим тимьяном, паприкой и многими другими, на первый взгляд не подходящими по вкусу приправами и травками, которые есть в любом доме. Леськин кофе – это непередаваемые ощущения. Но… не сейчас.

–Вознамерилась снова меня опоить?

–Ой! – раздраженно махнула рукой и направилась в кухню, откуда тут же донеслось возмущенное:

–Во-первых, опоил тебя Адриан, тот, который Андрей. Я просто была в курсе, но руку к этому не прикладывала. А во-вторых, не хочешь – не надо. Мне больше достанется.

Лика нехотя поднялась и пошла следом за бывшей подругой, в голосе которой проскальзывали такие знакомые, но теперь подозрительные нотки. Жарикова стояла у плиты и разогревала на сковороде кофейные зерна, прежде чем смолоть их. Одновременно копалась в маленьком навесном шкафчике в поисках заветных баночек и пакетов с приправами, запас которых обновила пару недель назад. Привычный ритуал её действий навевал тоску и порождал тихую ярость, от которой хотелось рычать. Все к чертям. За один день все полетело к чертям. Как так можно? С живым человеком…

–Прежде, чем я скажу хоть что-нибудь, хочу чтобы ты поняла – дело не в том, что тебя предали, где-то воспользовались твоим одиночеством, где-то втерлись в доверие. Хотя все и так, конечно. Но есть кое-что гораздо важнее всего этого: твоих чувств, планов на будущее, желаний, обид.

Жарикова включила кофемолку, и на некоторое время ее монолог прервался. Когда же зерна смололись, девушка повернулась к Лике и сказала:

–Думаю, нам с тобой нужно начать все сначала. – Потом, будто бы даже замявшись, добавила, – Меня зовут Лесса. Родом из Черных пустошей. И я демон. Вернее демонесса.

–Чего?

Лика подумала, уж не послышалось ли ей. А когда поняла, что все-таки нет, тупо уставилась на Жарикову, пытаясь переварить сказанное ею. Не переваривалось. Ну, никак.

–Это шутка такая, да?

Лика вдруг словно увидела себя со стороны. Сидит на кухне перед своей одногрупницей и бывшей лучшей подругой, которая впаривает ей какую-то чушь несусветную. Причём смотрит так серьёзно, как актер в пантомиме. Стало смешно. Нет, реально, ситуация была такой абсурдной, что девушка, не сдержавшись, хрюкнула в прижатые ко рту ладони. Глядя, как перекашивается благородным возмущением лицо Жариковой, и вовсе не сдержалась – захохотала в голос.

–Видала я психов, но чтоб психоз был массовым… Видать, вы с Натаном – или как его там? – из одной палаты сбежали.

Отсмеявшись и утерев выступившие на глазах слёзы, Лика издевательски глянула на Леську:

–Демонесса, говоришь? Стерва ты! А в свете последних событий ещё и сука. Вот в это я верю. А насчёт остального: будь добра – не выворачивай мне мозг.

Но просьба её осталась неуслышанной. А мозгу всё-таки суждено было вывернуться. По босым ступням вдруг протянуло холодом. Влажным, обволакивающим. Наверное, именно его чувствуют в ужастиках, когда по земле внезапно начинает стелиться вязкий призрачный туман.

Жарикова ни с того, ни с сего сгорбилась, зыркнув вспыхнувшими желтым глазами, перегнулась через стол к Лике и, не мигая, уставилась на нее вертикальными щелками зрачков. Скребанув столешницу невесть откуда взявшимися когтями, она хищно оскалилась. Не торопясь обнажила острые, как бритва, зубы.

–Все ещё смешно? – низкий голос, казалось, троил, отдавая глухой хрипотцой.

Лика застыла, будто её парализовало. Не могла даже моргнуть, не то чтобы пошевелить хоть пальцем. Но стоящей перед ней твари, видимо, этого показалось мало. После короткого утробного рыка, за спиной бывшей Жариковой с тихим шелестом развернулись… крылья. Малогабаритная кухонька не могла вместить в себя их размах, потому с полок тут же полетела посуда и жестяные баночки с крупами.

Лику затрясло. Впервые в жизни она, как нельзя чётко, поняла, что значит выражение "волосы встали дыбом". Кровь отхлынула от лица. Девушка буквально чувствовала, как стекает со стула, как тело обмякает в милосердном обмороке. Пару мгновений – и клыкастая серо-зеленая морда поплыла перед глазами, чтобы тут же подернуться темнотой.

Мягкое сияние свечей делает полумрак уютным настолько, что он кажется медовым, обволакивающим. Ей нравится это тёплое ощущение мягкости, привычности и бронзово-золотистый оттенок во всем, чего может коснуться взгляд. Аромат жимолости и дождя, смешанный с запахом догорающих поленьев натхи наполнил пространство, прописался родными нотками на волосах, коже… в сердце. Казалось, Лика узнала бы этот запах из тысячи других. Такой знакомый, близкий, успокаивающий. Вдохнуть глубже, чтобы надышаться, вспомнить, сохранить. Так по близкому тоскует близкое. Так по любимому скучает любимое…

Чёрт!

Хлестко по щеке. Ещё раз по другой.

–Да зачем же больно так?!

Глаза быстро нашли фокус. Видать, злость помогла. Иначе как объяснить тот факт, что Лика даже зубами заскрипела, преодолевая желание выцарапать глаза обеспокоенно склонившейся над ней Жариковой? Впрочем, как только та увидела, что Лика пришла в себя, все беспокойство вмиг исчезло с лица, которое, к слову сказать, снова стало привычным и нормальным – красивым лицом Леськи. Хотя нет – Лессы, демона – с каких там? – Черных пустошей. Ехидная улыбка скользнула по ярко накрашенным губам:

–Ну что, очухалась?

Зло сопя, Лика поднялась с пола и с независимым видом уселась на стул. Бросив на Жарикову испепеляющий взгляд, хмыкнула. Потом, резко вдохнув, замерла, чтобы в следующее мгновение разразиться хохотом. Неудержимый смех вскоре перешёл в слёзы, а те – после поданного стакана воды – в судорожные всхлипы и сопли ручьем. Когда бурная реакция сошла на нет, Лесса налила в чашку уже остывший кофе и поставила её перед Ликой. Сама же уселась напротив.

–Ну что, начнём?

–Давай

Жарикова картинно набрала побольше воздуха:

–Давным-давно…

–Ты издеваешься?

Огорчившись, что театральность не прокатила, демонесса небрежно пожала плечом.

–Короче, все, что ты видишь вокруг себя реально. Естественно. Но есть и другая реальность, которая по многим параметрам совпадает с этой. И в этих совпадениях кроется основная угроза. И для вас, и для нас. Все глобально значимое, что происходит здесь, влечёт изменения там. Те, в свою очередь ведут к необратимым последствиям в этом мире.

–Как параллельные миры что ли?

–Если так тебе понятнее – да.

–Но разве такое возможно? Это попахивает байками за гранью разумного.

–Скорее уж непривычного. Если ты не знаешь о чем-то, не значит, что этого нет.

–Все равно: так не бывает.

–Тебе снова крылышки мои показать?

Лика вздрогнула, вмиг почувствовав, что начинает бледнеть.

–Не стоит. Полагаю все, чтобы ты ни сказала сейчас, мне нужно безоговорочно принять на веру.

–По крайней мере, тебе нужно так сделать. Чисто по-человечески советую.

Девушку передернуло, едва та вспомнила совсем не человеческие глаза и когти, скребущие столешницу.

–Все равно. Я не понимаю. – Лика озадаченно уставилась на Жарикову. – Можно попроще?

–Отчего же нельзя? Можно и попроще. – Лесса оторвала от журнальной страницы полоску шириной пару-тройку сантиметров и, перекрутив разок посередине, соединила концы. – Это называется петля Мебиуса. Представь, что твой мир находится на одной её плоскости. А мой – на другой. При определённом стечении обстоятельств или каких-то значимых событиях место соприкосновения изменяется, – она слегка потянула петлю в стороны, потом сдавила – влияя на обе плоскости. Так понятно?

–Угу. – Лика, заслушавшись, не заметила, как поставила чашку на самый край стола. Рука дрогнула, терпкий кофе расплескался, пролившись не выводимыми каплями на единственно приличные спортивные штаны. Девушка зашипела от досады.

–Не отвлекайся. Наша задача контролировать изменения, которые твоя реальность могла бы оказать на нашу. И не допустить такого. – Она снова потянула петлю в стороны. – Твой мир прост на первый взгляд. Кто богаче, тот и рулит. Но повторюсь, это лишь на первый взгляд. Мы контролируем все, что можем и где успеваем, исправляем ошибки, чтобы сохранить некое подобие баланса.

Как и в петле Мёбиуса попасть из любой точки поверхности в любую другую можно, не пересекая края. В данном случае ходоки могут сделать это только при помощи проводников. Таких, как ты. Проводник и ходок тесно связаны между собой. Это даже не команда, а единый мозг что ли. Ну, по крайней мере, так должно быть. Ведь жизни одного и другого напрямую зависит от слаженности в их действиях и ответственности друг за друга. Потому и говорила, что нельзя ссориться с Натаном. Он сильный, бывалый и у него, скорее всего, хватит опыта выбраться БЕЗ ТЕБЯ. А вот ты без него пропадешь.

–Поздно ты меня предупредила. – Лика хмыкнула, вспомнив, с какой яростью вмазала Натану мыльницей.

–Может, ещё и поладите.

Что-то подсказывало, что вряд ли, но Лика предпочла не делиться своими предположениями.

–Итак, продолжим. Каждую команду курирует искатель. Тот, который задаёт координаты и даёт ориентиры. В вашем с Натаном случае это Адриан. Требования у него жёсткие. Но они оправданы и выполнять их нужно неукоснительно. От этого напрямую зависит, сколько ты проживешь. Но что самое важное, не только ты, но и все те, ради которых вас с ходоком будут посылать на задания.

–Какие задания?

–Об этом немного позже. Сейчас только в общих чертах, для развития представления. Кроме основных совпадений между нашими мирами есть ещё кое-что общее: алчность, борьба за власть, попытки установить господство над другими. В общем, извечные вопросы. Как всегда и как везде. В моём мире все ещё прозаичнее: есть высшие, есть низшие. Кто нас так разделил – уже никто не помнит. Но факт остаётся фактом: высшие вконец оборзели и из привилегированных, призванных защищать и оберегать, стали пользоваться своим положением и смотрят только в сторону собственного благополучия.

–А ты из низших, так понимаю?

Лесса кивнула.

–А кто высшие?

–Ты же не тупая, Лика. Догадайся. Зло – добро, ночь – день, чёрное – белое, демоны – …

–Ангелы? – сердце отчего-то забилось сильнее.

Жарикова снова кивнула, следя, как у Лики загораются глаза.

–Ой, я тебя умоляю – только не описайся от восторга. Это не то, что соответствует твоим представлениям. Совершенные люди, прекрасные телом и духом. Да ещё и с крыльями. Ха! Как бы не так! Это бездушные твари, возомнившие себя центром всего и в соперничестве друг с другом мало замечающие, к чему приводит их алчность и властолюбие. Будь их воля, половина Изрина была бы стерта за ненадобностью. Лишь бы не огорчать их чуткий до прекрасного взгляд темнотой, отличиями, инакомыслием. Но им нужны рабы. Те, кто собственно и заботится об их благополучии и безопасности. Но которых они искренне ненавидят и не считают достойными.

–Что ж, – Лика нахмурилась. – Давай подытожим немного. Мы с тобой из параллельных миров. В моём вроде бы все просто. Хотя бы на первый взгляд. В твоём – наоборот. Ангелы, которые совсем не ангелы. И демоны, которые ну прям душки, вроде тебя. Что ж тут непонятного? Все ясно, как день божий.

–Не нужно сарказма.

–Хорошо. Обойдемся без сарказма. Я не хочу.

–Не хочешь чего?

–Участвовать во всем этом бреду. И как мне снять эту штуковину? – Лика ткнула Жариковой под нос свой браслет.

Та закатила глаза и, подавляя раздраженный вздох, бесцветно констатировала:

–Никак.

–Э-э-э, что прости?

–Никак говорю. Эта штуковина, как ты выразилась, не снимаемая.

–А знаешь? – Лика махнула рукой. – Забудь. Я почему-то так и думала. Тупой был вопрос.

–С этим спорить не стану. Может, есть более умные?

–Какая твоя роль во всем этом?

–Я просто цепной пес.

–Кто?

–Я тебя охраняю. Это, прямо скажем, редкость, потому что бычно в связке только проводник и ходок. Но раз Адриан так велел…

–Охраняешь от кого?

–От тебя самой. Ну и от тех, кто хочет сократить ряды проводников.

–Вот так поворот. И кто же это?

–С ними, как ни прискорбно, ты можешь познакомиться в ближайшее время. И знакомство это будет не из приятных. Если только не перестанешь кочевряжиться и не доверишься мне.

–Помнится, я тебе уже доверилась. Года на два.

–Перестань. Ещё умные вопросы будут?

–Нет мне и этого достаточно. На пару недель хватит, чтоб переварить.

–Нет у тебя пары недель.

Жарикова поднялась и направилась к выходу:

–Если буду нужна, свяжись со мной. Но в силу того, что ты узнала обо мне, звонить теперь необязательно. Просто позови.

Лика озадаченно крякнула и откинулась на спинку стула. Потом, вспомнив кое-что, окликнула Жарикову, которая уже была в прихожей

–Мои предки. Натан обмолвился о них, но ничего не рассказал.

–Этот вопрос к Адриану. Ещё что-нибудь?

–Этот Адриан и Натан, – ладони слегка задрожали. – Они м-м, такие же, как ты?

–Нет. Из дома советую не выходить.

Коротко и ясно. Хлопнув, входная дверь, будто выдернула Лику из временного помешательства. Но в наступившей тишине мысли побежали быстрее, хаотичнее, агрессивно давя на мозг. Голова снова разболелась. В который раз за сегодняшний день кое-что случилось впервые – Лике захотелось напиться. И непременно в хлам.

ГЛАВА 5

Тихо. Пусто. Не мудрено – в воскресенье да еще в такой холод вряд ли кто будет торчать в этом дворе колодце. Хотя как знать? Вон местный алкаш, видать давно на лавке заседает. Трясет беднягу не то от холода, не то с жесткого бадуна.

Небо серое, как и день, как и жизнь, как и все ее существование. Как и весь тот бред, что сейчас происходит с ней. Может, это только начало? Начало конца – и Лике просто кажется, что происходит что– то, неподвластное пониманию, до неприличия жуткое, необъяснимое? Может, она просто потихоньку сходит с ума? От одиночества. От серости, никому ненужности. Просто раздваивается, расстраивается, сама себе что-то придумывает и верит в это, выпадая из реальности?

Внезапно в грудь толкнул сильный порыв ветра. Лика оскользнулась на осенней изморози, которая еще вчера была лужами. Вороны, вспугнутые ее неловким движением, эхом, отдавшимся в глухом дворе, с противным скрипучим карканьем сорвались с насиженных мест и неестественно громко захлопали крыльями. Девушке стало не по себе. И даже присутствие бомжеватого вида дядьки не могло снять внезапный испуг и невесть откуда появившееся чувство тревоги. И зачем только вышла из дома?

Так, спокойно. Магазин за углом. Просто нужно пройти через двор и нырнуть в арку. Но почему-то идея напиться уже не казалось таким уж замечательным антистресом, а поход в магазин такой уж острой необходимостью.

Лика, будто кто смотрит в спину, поежилась и заставила себя идти вперед. Ну не возвращаться же в самом деле только потому, что ей снова что-то мерещится. Скользя по выщербленному тротуару, поравнялась с бомжом. Скосив глаза, посмотрела на него. И наткнулась на осмысленный, прищуренный взгляд. Черные глаза смотрели колко и цепко, холодно, обещая боль.

Лика вдруг остро, почти каждой клеткой ощутила опасность. Стала задыхаться. Небеспричинная теперь тревога стучалась о ребра перепуганным сердцем. По позвоночнику пробежал холод. Дернулась было. Но ссутулившийся на скамейке пьяница вдруг рывком встал, будто вырос – плечи широченные – и сцапал девушку за руку. Акурат там, где метка. Зашипел, дернулся, было, ноздри раздул, но руку не выпустил.

–Кто вы? Что вам нужно?

Лика запаниковала. Жесткое лицо незнакомца вдруг стало менять очертания. Чуть раскосые глаза стали шире и больше, а радужка слилась со зрачками. Лика остолбенела: пялилась на происходящие метаморфозы, от ужаса даже забыв дышать.

–Сваливай!!! Я не успеваю.

Кто кричал? Не понятно. Но именно этот крик привел девушку в себя. Лика принялась отбиваться. Неумело, как показывала практика, но яростно. В панике не чувствовала, как отбивает собственные кулаки о чужое лицо – не лицо. Жуткая тварь, ехидно ухмыляясь, скалилась теперь острыми мелкими зубами. Ноздри приплюснулись и растянулись в стороны. Существо, прикрываясь одной рукой, другой упрямо тащило ее в глубь двора и, казалось, даже не обращало внимания на сопротивление девушки.

В какой-то момент назойливые тумаки рассердили его, и Лика оказалась перекинутой через плечо. Пальто страшилища висело клочьями на спине, и сквозь прорехи Лика видела грубые наросты на толстой шершавой, местами чешуйчатой коже.

Стала орать и звать на помощь, в панике молотя кулаками по всему что видела, но крик то и дело срывался на визг, а затем и вовсе стал захлебываться в пережатом страхом горле. Потом вдруг вспышка не то света, не то пламени. Чей-то сдавленный крик, через пару секунд вопль такой, что казалось, лопнут перепонки – высокий, пронзительный. Тут же хватка ослабла, будто и не держал никто. И вот Лика уже летит вниз… Головой, на обледенелый асфальт.

И снова все плавает, качается, снова плывет. Веки, как скрипучие тяжелые ставни чуть открываются. Свет режет глаза и выдирает слезы. Слегка мутит. Но почему-то такое чувство, будто было гораздо хуже. А все, что теперь – это уже хорошо. Шея неимоверно затекла, а голова – сплошной сгусток конвульсий и спазмов – даже дернуться страшно. Лика уставилась в потолок. Незнакомый, между прочим. С лепниной и инкрустацией.

– Смотри. Очухалась. – Голос до неприятного знакомый. До настолько неприятного, что снова хочется закрыть глаза.

Скосила взгляд в сторону и наткнулась на небритую рожу Натана. Обеспокоенные глаза совсем близко, складка между бровей. Жарикова, неизменно хорошо выглядевшая, была тут же: сидела на подлокотнике кресла, изящно перекинув нога на ногу.

Мужчина нагнулся ниже. Зачем-то принялся светить в глаза невесть откуда взявшимся фонариком. Лика зажмурилась, попробовала отвернуться, но Натан жестко пресек попытку, сжав своей лапищей подбородок и лишая возможности двигаться.

–Сюда смотри! – В голосе сквозонули такие истеричные нотки, что девушка невольно взглянула на него, чтоб тут же почувствовать боль в голове от яркого света фонарика.

– Хватит. – Взмолилась слабо. – Где я и почему здесь?

Первый вопрос в игнор, но на второй ответили:

–Потому что возомнила себя бессмертной. Какого черта ты вышла на улицу? Ведь тебя же просили не покидать квартиру. Из-за того, что у кого-то шило в заднице, мог кто-нибудь пострадать. Для тебя этот день вообще мог стать последним! – Натан, наконец, убрал свой чертов фонарь и отпустил ее. – Странно, что до твоей тупой башки не доходят такие простые истины.

Хотелось сопротивляться, сказать гадость, послать всех куда подальше – и Жарикову с ее язвительной ухмылкой, и Натана, который уже давно опомнился и впал в свое обычное состояние: я мега крут. Но вместо этого лишь устало прикрыла глаза, борясь с мелькающими под веками кляксами, оставшимися после света фонаря.

–Странно, что в ваши умные бошки не пришла мысль меня к батарее приковать. – Не узнавала свой голос: каркающий, как у вороны после ангины.

–Теперь понимаю, что с твоим норовом именно так и следовало бы поступить. Твой косяк, Лесса! – Натан обернулся и подошел к Жариковой.

Та обиженно поджала губы, а потом язвительно заметила:

–Ролевые игры не мой конек. – И добавила более жестко. – Я ведь успела.

–Только потому, что это был просто Бад. Но даже он мог поставить жирную точку. – Натан повысил голос и ткнул пальцем в мою сторону. – Поверь, я не рад ей. Но Адриан нас по головке не погладит, если с пигалицей что-нибудь случится. Причем еще до церемонии.

–Эй, психи! Не хочу вмешиваться в ваши разборки, но…

–Так и не вмешивайся! – рявкнули оба, уставившись на Лику, как на блоху.

–Но… – Та предприняла еще одну слабую попытку.

Жарикова в раздражении закатила глаза, а Натан зло сложил руки на груди, ожидая:

–Чего тебе?

– Мне на работу надо.

У Лессы отвисла челюсть, а Натана аж подбросило. В ярости скрипнув зубами, мужчина круто развернулся на пятках и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты. Причем массивной дверью хлопнул так, что у Лики заложило уши.

Демонесса поджала губы и, уперев руки в бока, уставилась на девушку.

–Что? – От этого взгляда хотелось сжаться и спрятаться под одеяло с головой.

Жарикова покрутила пальцем у виска:

–Лик, ну ты че, совсем дура? – и последовала примеру Натана. Только дверью хлопнула не так громко.

–Дура – не дура, – девушка все-таки натянула одеяло на голову, – а только перед Василевской я в жизнь теперь не оправдаюсь без риска попасть в психушку.

Прятаться под одеялом как бы того ни хотелось, Лика не могла долго. Чтобы сейчас не происходило с ее психикой, какие бы нелепости сейчас не казались ей, но у Лики есть и реальная жизнь. Потому пора приходить в себя и вытаскивать свою задницу из всего того дерьма, что на нее вылилось за последние дни.

Все, что происходит нереально. Так не бывает. Не бывает – и точка!!! Пока еще не все потеряно, пока есть еще шанс, пока помешательство еще не настолько окрепло и не прогрессирует – по крайней мере, Лика надеялась на это – нужно сходить к доктору, покаяться, отдаться в руки медицине. Не может быть такого, чтоб не помогли, не разрулили. Ведь все происходящее вокруг даже бредом не назовешь.

Лика подозревала, даже где-то была уверена, что спит. И нужен просто небольшой толчок к пробуждению – и вся эта несуразица закончится. Не будет метки, Жариковой с крыльями, самодовольного психа Натана и его дружка. Все пойдет по накатанной, по-привычному, по-нормальному.

Пока еще не поздно, пока есть квартира, работа, надежда, нужно бороться за себя и свою адекватность: нужно в больницу.

Стало легче, прям реально полегчало, стоило Лике принять и осмыслить сложившуюся ситуацию и свои проблемы.

Так, хорошо. Все идет по плану. – Приободрила себя девушка. – Ты на правильном пути.

Не встала даже, скатилась с кровати. Казалось, голова тут же раскололась на миллионы осколков и все – не собрать теперь. У горла тошнотворный спазм, перед глазами яркие точки, будто Натан снова тычет в лицо своим треклятым фонарем. Дышать: неглубоко, но спокойно. Размеренно и потихоньку.

Едва вскреблась на трясущиеся ноги, как тут же повело в сторону, будто была изрядно под шафе. Все поплыло, пошло рябью, даже гулкий стук собственного сердца отдавался словно из-под воды. Схватилась за спинку кровати и осела на пол. Потрогала свою многострадальную голову. Толстая повязка через лоб на затылок и вокруг головы. Сразу вспышкой момент, как падает на асфальт и темнота.

А потом услужливая память естественно подсунула растянувшуюся в оскале мелких зубов пасть и страшные глаза.

Господи помоги, – Лика спрятала лицо в ладонях. – Помоги мне, Боженька.

Грешным делом подумала перекреститься, но вспомнила, что не умеет, ведь никто в Ликином детстве не удосужился приобщить ребенка к вере. Такой опоры в тяжкие минуты у нее не было.

Плевать! Счас продышусь и пойдем потихоньку.

Дверь казалась недосягаемой. Комната, в которой находилась девушка, была действительно большой. Высокие потолки, огромные окна, затянутые полупрозрачными рол шторами. Красивая мебель, кровать на подиуме. И вроде все как бы и современно и стильно, но чувствовался во всем какой-то почти неуловимый навет чего-то инородного, особенного, что не определишь с первого взгляда. То ли дело было в картинах, то ли в красивой гипсовой вязи по стенам, то ли в сочетании цветов.

Но ощущение странное, больше похожее на предвкушение, на предчувствие поселилось внутри. Только вот предчувствие чего?

Медленно, стараясь не делать резких движений, подошла к окну. За ним словно туман. Опустила взгляд и увидела раскинувшийся внизу город. Пересечения улиц, кварталы, сетка дорог, крохотные автомобили. Не сразу даже узнала местность, потому что Лике никогда не доводилось видеть свой город с такой высоты. И это было поистине удивительное и зрелище, и ощущение.

Все такое крохотное, что казалось можно уместить на ладонях любой кусочек из того, что видишь. Высота искажала привычное восприятие, и Лике казалось, будто она видит все впервые.

Ее город был большой мегаполисный. Но даже в нем не было больше таких высотных зданий, как это. Построили его несколько лет назад. Причем стройка замораживалась раз пять, если не больше и весьма надолго. Застройщики менялись так часто, что и непонятно уже было кто, что и зачем строит. Потом появился какой-то магнат и выкупил у города землю и все, что на ней. По слухам, именно здесь и располагался головной офис той компании, о слиянии с которой говорил Петренко.

Как бы там ни было, теперь Лика знала, где находится – в Хэйвэн спайер. Но если это головной офис – девушка отвернулась от окна и в недоумении снова обвела комнату взглядом – тогда какого черта? – ничего офисного в помещении не было.

Голова снова закружилась, а саму Лику стала бить нервная дрожь. Девушка направилась к двери. Сначала прислонилась к ней ухом. Отполированное чуть ли не до блеска дерево не пропускало никаких звуков. Осторожно приоткрыв одну из створок, Лика уже было выглянула из комнаты, чтоб осмотреться, но наткнулась на широченную спину мужика в костюме.

Тот развернулся и добродушно ухмыляясь, произнес:

–Извините, выпускать не велено. – И взявшись за ручку, захлопнул дверь, едва не прищемив Лике голову.

А вот это уже нехорошо. – Лика лишь тупо пялилась на закрывшуюся дверь и пыталась переварить ситуацию. Не переваривалась. Ну, вот прям совсем.

Как он сказал? Выпускать не велено? Зашибись. Кем не велено?!

Лика в ярости сжала кулаки и крикнула невесть кому:

–Психи! Вы все тут психи! Я на вас полицию нашлю! – рывком открыла дверь и крикнула в бесстрастное лицо верзилы. – И ты псих! И на тебя нашлю. А ну, дай пройти!

Толкнула в могучую грудь. Охранник не сдвинулся с места. Снова толкнула, и снова, и снова – ситуация не изменилась.

–Прошу, вернитесь в свою комнату, – вежливо так, аж противно. Ну, вот как можно быть таким вежливым и спокойным, когда внутри у нее все клокочет от ярости? – Если вы не подчинитесь, я вынужден буду применить силу.

–Чего? – уперла руки в бока. – Вы совсем здесь больные что ли? Я хочу домой!