Текст книги "Зерна смерти"

– Я получил пятьдесят кусков от друга из рекламного агентства с побережья. Фелдман, О'Коннор и Джордан. Это очень крупное агентство. Я оказываю им некоторые услуги. Им зачем-то понадобился этот парень, Уиллоуби. В последнее время я немало потрудился для них.

– Устраняли торговцев продовольствием? – последовал очередной вопрос. Говорил мужчина. У него были утолщенные запястья. Черт, опять он спускает воду в унитазе.

– Да, да... продовольствием.

– Кто подряжал вас на такие дела?

– Гиордано... Это настоящее имя Джордана. У них очень большое агентство. Они получили какое-то чудесное зерно. Собираются спасти весь мир. И заработать чертовски большие деньги.

– А как насчет Балунта?

– Он получит свою долю. Я не собирался его обманывать. Из-за каких-то жалких пятидесяти тысяч... Не надо было ему устраивать мне такое...

– Значит, Балунта не имел к этому отношения?

– Он получит свою долю. Получит...

Что за черт? Голова Джона Винсента Деуссио снова погрузилась в унитаз. Хлынула вода, все потемнело, а когда Деуссио очнулся, было уже четыре часа ночи, и его рвало. Он крикнул своего брата, Сэлли. Оказалось, что Сэлли никого не видел. Может быть, Джонни Деуссио все приснилось, как это бывает с лунатиками? Никто ночью в дом не входил. Была тщательно обследована ограда. Опрошены люди, смотревшие за собаками, а также охранники. Вызвали даже японца, которого как-то нанимали в качестве консультанта. Он обнюхал весь участок.

– Это невозможно, – сказал японец. – Даю вам слово, что даже великие ниндзя, ночные воины Востока, не могли бы проникнуть в вашу крепость. Я отвечаю за свои слова. Это невозможно.

– Может быть, есть кто-нибудь посильнее ниндзя? – спросил Джонни Деуссио.

Сэлли уже погладывал на него с некоторым сомнением.

– Сильнее ниндзя не бывает, – сказал японец.

– Может, тебе это приснилось, как я и говорил, – сказал Сэлли.

– Заткнись. Мне не приснилось, что моя голова в проклятом унитазе. – И, обернувшись к японцу, он еще раз спросил, уверен ли тот, что никого сильнее ниндзя нет.

– В современном мире никого, – ответил мускулистый японец. – В мире боевых искусств один вид борьбы порождает другой, поэтому в наши дни их много. Однако как утверждают, и я с этим согласен, все они вышли из одного источника, называемого солнечным источником боевых искусств. Чем дальше отстоит вид борьбы от этого источника, тем он слабее. Чем ближе, тем сильнее. Мы стоим почти рядом с источником. Мы – ниндзя.

– А как насчет самого источника?

– Некоторые утверждают, что видели его. Но я этому не верю.

– Кого?

– Великого Мастера. Мастера Синанджу.

– Желтый, азиат?

– Да.

– Я видел запястье этого человека. Оно было белым.

– Тогда абсолютно исключено. Никто, кроме выходцев из этого корейского городка, никогда не владел боевым искусством Синанджу. – Японец улыбнулся. – Не говоря уже о белых. Да и вообще все это легенда.

– Я же говорил, что тебе это только приснилось, – сказал Сэлли и тут же получил от брата оплеуху. Он так и не понял, за что.

– Черта с два мне это приснилось, – сказал Деуссио, набирая номер телефона своего друга на побережье. Иносказательно – так как никогда нельзя быть уверенным в том, что тебя не подслушивают, – он сообщил мистеру Джордану о том, что в расчетах по последним операциям обнаружилась ошибка.

Глава 4

– Что неблагополучно? – спросил Джеймс Филдинг, говоря по телефону из своего офиса в Денвере. Он взглянул на свой настольный электронный календарь с двумя табло. Цифры на внутреннем табло показывали три месяца и восемнадцать дней. Он перестал смотреть, что показывает внешнее табло, когда две недели и пять дней назад у него начались болезненные приступы, во время которых он стал терять сознание.

– У меня нет времени на то, чтобы что-то шло неблагополучно, – сказал Филдинг в телефонную трубку.

В кабинете на всю мощность работал кондиционер, тем не менее он был весь мокрый от пота.

– На опытных участках все в порядке? Наверное, кто-нибудь сумел проникнуть туда. Я чувствую это.

– Не думаю, что дело заключается в этом, – донесся голос Уильяма Джордана, вице-президента компании Фелдмана, О'Коннора и Джордана. – Общее впечатление таково, что у вас по-прежнему чрезвычайно выгодные исходные позиции.

– Я сам знаю, что это такое. А вы пока еще даже не чешетесь. Все ли в порядке на опытном участке в Моджаве? Он самый важный.

– Да. Насколько я информирован, – ответил мистер Джордан.

– А как обстоит дело с участками в Бангоре и Мэйне? Там тоже все в порядке?

– Бангор в наилучшем виде.

– А участок в Сиерре? Там случаются наводнения в горах, вы помните об этом?

– И Сиерра в порядке.

– А как Пикуа и Огайо?

– И в штате Огайо все нормально.

– Так что же тогда может быть неблагополучно? – требовательно спросил Филдинг.

– Я не могу говорить об этом по телефону, мистер Филдинг. Это деликатный вопрос.

– Ну, тогда приезжайте и расскажите мне все.

– А вы не могли бы прибыть сюда, сэр? Я сейчас по горло завален работой.

– Вы заинтересованы в том, чтобы сохранить за собой этот контракт или нет? – спросил Филдинг.

– Я смог бы выкроить время для поездки к вам сегодня после полудня.

– Уверен, что вы сможете выкроить время, – сказал Филдинг. – Если, конечно, хотите получить миллионы.

Он повесил трубку и почувствовал себя несравнимо лучше. Он уже поставил этих Фелдмана, О'Коннора и Джордана на место. Куда ему и было нужно, то есть под свой каблук. Если он платит за их особые услуги сумасшедшие деньги, пусть и они расплачиваются с ним той же монетой – такой же сумасшедшей расторопностью в исполнении всех его поручений. Он умело положил перед самым их носом кусочек вожделенной наживки. Но так, чтобы они не могли дотянуться до него своими трясущимися от жадности щупальцами. Это заставляет их бросаться, сломя голову, всюду, куда ему надо. Они носом чувствуют запах несметного богатства и, чтобы завладеть им, уже пошли на то, чтобы совершать убийства.

Филдинг повернулся в кресле к огромному окну, в котором во всю его ширину открывалась настоящая картина – панорама Скалистых гор. В последнее время они превратились в авансцену, на которой разыгрывали свои игры самые безрассудные и отчаянные люди. Скалистые горы убивали людей с незапамятных времен, еще с тех пор, как индейские племена переправились в Америку через Берингов пролив. Горы превращали людей в льдинки, какими становились зимой бабочки. Летом горы давали этим льдинкам оттаивать и вонять на солнце. Белые люди взбирались в горы, строили здесь маленькие хижины, высовывали свои закутанные в меха лица, чтобы немного подышать холодным горным воздухом и насладиться красотами природы. Насладиться красотой природы? Да природа – это убийца!

Филдинг смотрел на панораму Скалистых гор и вспоминал свою первую встречу с Фелдманом, О'Коннором и Джорданом примерно восемь месяцев назад. В том декабре все было, как и положено на Рождество. Конъюнктура на рынке продовольствия переживала кратковременный спад. В ту осень на американских равнинах было посеяно и ушло под снег меньше озимых культур, чем когда-либо в прошлом, начиная с тридцатых годов.

Фелдман, О'Коннор и Джордан по очереди поприветствовали его и поблагодарили за посещение. На зеленых пальмах в их офисе горели красные, зеленые и голубые лампочки. Большой керамический Санта-Клаус, который дарил всем желающим шотландские виски, наливая их откуда-то из своего паха, стоял, прислоненный к книжному шкафу. Фелдман смущенно объяснил, что все это осталось от рождественского вечера у них в офисе. У него был загорелый вид с аккуратно причесанными седыми волосами, на пальце желтело кольцо с таким большим брильянтом, что посланный им солнечный зайчик был бы виден, наверное, на территории половины штатов. Напротив, О'Коннор был бледным, с длинными костистыми руками, которые он обычно складывал вместе. На нем был синий в полоску галстук, завязанный таким тугим узлом, будто он хотел в порядке наказания задушить себя. Наконец, здесь был Джордан, с ровными белыми зубами, черными волосами, застывшими такими ровными волнами, будто они были вылеплены в дешевой пластмассовой форме. Его глаза были как черные маслины. На нем был темный в полоску костюм со слишком широкими плечами и слишком широкими лацканами и, сверх того, с серебряной пряжкой на спине.

Филдинг вошел к ним в комнату, как неброско одетый лорд к своим расфранченным слугам.

– Принять вас здесь – это большая честь для нас, сэр, – сказал Фелдман, – и могу добавить, удовольствие.

– Истинное удовольствие, – добавил О'Коннор.

– И глубокое удовольствие, – закончил Джордан.

– А мне, джентльмены, ничто не доставляет удовольствия, – сказал Филдинг, пока Фелдман брал у него пальто, а О'Коннор – его портфель. – Я в трауре по одному прекрасному человеку. Возможно, вы о нем ничего не слышали. Исторические книги не донесут его имени до следующих поколений. Его дела не восславят в песнях. Но среди обыкновенных людей это был поистине настоящий человек.

– Я слушаю вас с печалью в душе, – сказал Фелдман.

– Хорошо умереть молодым, – подхватил О'Коннор.

– Какое горе! – закончил Джордан.

– Его звали Оливер. Он был моим слугой, – сказал Филдинг.

– Хороший слуга стоит дороже, чем дрянной ученый, – сказал Фелдман.

Это мнение поддержал и О'Коннор.

– На этой бренной земле хороший слуга ближе всех к Христу, – сказал Джордан.

Фелдман должен был согласиться с ним. О'Коннор заметил, что для него, как верующего, было бы величайшей честью быть названым слугой Господа.

– Я уверен, что его имя останется в людской памяти. Уверен в том, что люди будут произносить имя «Оливер» с уважением, почтением и с радостью. Да, да, именно с радостью. Для этого я и прибыл к вам.

– Мы можем переложить его на музыку, – сказал Фелдман и начал напевать нечто в негритянском стиле, а затем даже и выдал такие слова к этой мелодии: – Кто-нибудь здесь видит моего старого друга Оливера?

Филдинг потряс головой.

– Нет, – сказал он.

– Вам не удалось сосредоточить внимание на главном – на глубокой привязанности к ушедшему, – сказал Джордан Фелдману.

– Совершенно не удалось, – подхватил О'Коннор.

– У меня есть более подходящая мысль, – прервал их Филдинг.

– Мне она нравится, – немедленно откликнулся Фелдман.

– Я создаю фонд. В качестве учредительного взноса я делаю вклад в размере всего своего состояния – в размере пятидесяти миллионов долларов.

– Прекрасно, – сказал Фелдман.

– Солидно, – продолжил О'Коннор.

– Прекрасное и солидное начало, – закончил Джордан.

– Это больше чем просто начало, джентльмены, – сказал Филдинг и подал знак подать его портфель. – Как вы знаете, мои интересы сосредоточены в промышленности, и мои дела идут весьма успешно. За исключением крайне незначительных налоговых потерь на юго-западе.

– Вы также являетесь лидером общины Денвера, – сказал Фелдман.

– Авторитетным лидером, – продолжил О'Коннор. – Таким же авторитетным, каким был ваш родитель и его родители.

– Представлять интересы такого клиента, как вы, явилось бы для нас большой гордостью, – сказал Джордан.

Филдинг открыл портфель. Он осторожно вынул из него четыре коробочки с металлическими запорами. Коробочки были из прозрачной пластмассы, в них лежали зерна белого, коричневого и золотого цвета. На одной была табличка с надписью «Соевые бобы», на других – «Пшеница», «Рис» и «Ячмень».

– Это зерна основных злаков, которые являются основными продуктами питания для человечества, – сказал Филдинг, указывая на коробочки.

– В них присутствует естественная красота, – сказал Джордан.

– Я стал чувствовать себя гораздо лучше с тех пор, как стал есть овсянку с орехами и изюмом, – сказал Фелдман.

– Это материальная основа жизни, – подытожил О'Коннор.

– Знаете, мне вот о чем хочется вас попросить, для начала, – сказал Филдинг. – Пожалуйста, воздержитесь от всяких комментариев, пока я не попрошу вас высказаться... Вы видите сейчас перед собой четыре чуда. Перед вами находится окончательное решение той проблемы, которая приносит страдание всему человечеству, – проблемы голода. Дело в том, что эти зерна выросли и созрели всего-навсего за один месяц!

В комнате воцарилось полное молчание. Филдинг выдержал паузу. Когда он заметил, что глаза всех трех партнеров стали как-то тревожно блуждать по сторонам, он продолжил:

– Я не думаю, что вы знаете, как выглядит злак через один месяц после посева. То, что вы здесь видите, означает не просто значительное ускорение процесса созревания хлеба. Это двенадцать урожаев в год там, где сейчас фермеры едва собирают всего один или два. Благодаря моему принципиально новому методу, мы сможем увеличить сбор продовольствия на Земле, как минимум, раз в шесть. Причем этого можно будет добиться при любой погоде и в любом месте. Теперь мне нужно только одно: продемонстрировать, хорошо разрекламировать и передать этот мой метод всему миру, прежде всего развивающимся странам. В настоящее время это особенно важно, даже жизненно важно, потому что, как я слышал, урожай озимых в этом году будет очень низким.

– Кто располагает правом собственности на этот метод? – спросил О'Коннор.

– Метод еще не запатентован. Пока он остается моим секретом, который я намерен передать всем людям Земли, – сказал Филдинг.

– Но ради защиты ваших же интересов вам не кажется, было бы разумнее получить на него какой-нибудь патент. Мы могли бы сделать это для вас.

Филдинг отрицательно покачал головой.

– Нет. За ваши услуги я собираюсь дать вот что: 20 процентов прибыли с каждого соевого боба, с каждого зерна пшеницы, риса или ячменя, выращенного в мире по моему методу.

Узел на галстуке О'Коннора дернулся, у Фелдмана потекла слюна, у Джордана зажглись глаза, он тяжело задышал.

– Весь мир получит мой метод для совершенно свободного использования. Я назвал его «Методом Оливера» в память о моем благородном слуге.

Трое мужчин склонили головы. Филдинг вытащил из портфеля фотоснимки разбитого тела Оливера, сделанные полицией после произошедшего с ним в воздухе несчастного случая. Он сказал, что был бы признателен джентльменам, если бы они поместили эти снимки у себя в офисе. Они согласились сделать это. Но уже после того, как собственными глазами посмотрели на то, что можно было бы смело назвать демонстрацией вечной верности памяти Оливера.

Они приехали в зимние, покрытые снегом Скалистые горы. Там они попали на весь заснеженный клочок земли, площадью примерно в двадцать квадратных метров, весь усеянный обломками скал. В их присутствии эту делянку засеяли пшеницей, выращенной по «Методу Оливера». Так назвал его Филдинг. На их глазах рабочие разрыхляли землю мотыгами и засыпали семена твердыми осколками скал. Вернувшись сюда ровно через тридцать дней, они увидели колосья пшеницы, выросшей здесь при минусовой температуре и под холодным ветром.

– Погодный фактор является лишь незначительным препятствием для выращивания продовольственных культур по методу Оливера, – сообщил им тогда Филдинг, стараясь перекричать завывание ветра.

В тот раз О'Коннор рукой в перчатке сорвал один колосок с зернами и положил его в карман.

Вернувшись в Лос-Анджелес, они отдали этот колос на биологическое исследование и получили от специалиста следующее заключение:

– Да. Это настоящая спелая пшеница.

– Можно ли ее вырастить зимой в горах?

– Никоим образом.

– А что бы вы сказали, если бы она была выращена и поспела именно в таких условиях и всего за один месяц?

– Тот, кто знает, как это сделать, станет самым богатым человеком на свете.

Это заключение биолога было получено партнерами семь месяцев назад. Тогда Филдинг подождал два дня, пока это заключение будет ими получено, ибо знал, что они с нетерпением ждут его. После этого он посвятил Джордана в некоторые возникшие у него проблемы. С тем, чтобы сделать рынок более восприимчивым к принятию его метода, Филдинг рискнул выбросить на рынок большие партии будущего урожая озимой пшеницы, использовав для закупки этой пшеницы крупные суммы денег из Фонда Оливера. В связи с этим у него возникли некоторые затруднения. Пара посредников, специализирующихся на торговле продовольственными товарами, заподозрила в его действиях что-то подозрительное и незаконное. Кто-то даже уже попытался шантажировать его. Третий, похоже, готовит документ, чтобы доложить что-то нежелательное федеральным властям. Филдингу ничего не остается делать, как признать свою неправоту и предать гласности все секреты своего метода. Теперь он стал называться по-новому – «Чудесное зерно». Филдинг, О'Коннор и Джордан отказались от прежнего названия – «Метод Оливера» – для обозначения компактного метода земледелия и дали ему новое название – проект «Чудесное зерно». Он, Филдинг, хочет отказаться от всех своих прав на этот метод и предать его гласности. Да, да, просто отказаться от него и опубликовать все секреты. И сразу освободиться от всех проблем.

– Не беспокойтесь, мистер Филдинг. Я позабочусь обо всем этом. Вы только продолжайте хранить в тайне наш маленький план, хорошо? – сказал на это Джордан.

Филдинг предвидел, что тот так и ответит. Потому-то он и выбрал именно эту компанию – Фелдмана, О'Коннора и Джордана. Он-то сумел узнать, что настоящее имя последнего – Гиордано и что у него есть много братьев, которые легко могут заставить нежелательных людей бесследно исчезнуть.

Впоследствии возникали и другие люди, которые угрожали встать на его пути и помешать осуществлению тщательно разработанного им плана преподнесения метода «Чудесное зерно» человечеству. Тогда Филдинг просто передавал их имена Джордану, как будто это были списки вещей для чистки. Фактически же это были списки для массовых убийств. И Джордан всякий раз говорил, что он обо всем позаботится.

«Ну что же, пока это действует неплохо», – думал про себя Филдинг. Ему удалось неплохо скомбинировать рекламный элемент своего плана с ликвидацией нежелательных препятствий. Если ему повезет, он еще успеет увидеть собственными глазами плоды осуществления своего проекта – массовое и полное уничтожение всей человеческой цивилизации. Если не повезет... ну, что же, этот конец все равно неотвратим. Уже слишком поздно, чтобы остановить запущенный им процесс.

Его настольный электронный календарь предсказывал, что ему остается жить еще целых три месяца и восемнадцать дней. А для полного завершения его проекта требуется всего чуть больше месяца.

Сигнал внутреннего переговорного устройства прервал его размышления. Это была его новая секретарша. Он постоянно менял своих секретарей. Они не задерживались у него больше одной недели.

– Я подготовила для вас списки предстоящих демонстраций нашего метода с участием иностранных представители, – раздался в кабинете ее извиняющийся голос.

– Принесите их.

– Не могла бы я подсунуть эти бумаги вам под дверь?

– Разумеется, нет.

– Эти фотоснимки в вашем кабинете... Они так неприятны... У меня выворачивается весь желудок.

– На этих фото, – сказал Филдинг, взглянув на снятое на них в разных ракурсах переломанное тело Оливера, – тот, памяти которого посвящен наш фонд. Когда я брал вас на работу, я специально спрашивал, обещаете ли вы всегда поступать достойно. Вы ответили утвердительно. Я ни за что не сниму эти ужасные фотографии, висящие у меня в кабинете. Оливер умер страшной смертью, и я хочу, чтобы весь мир знал об этом. Я хочу, чтобы все люди знали правду об Оливере. Правда делает человека свободным.

Она вошла с бумагами, опустив глаза на лежавший на полу розовато-лиловый ковер. Она не подняла глаз, даже передавая документы Филдингу.

Так, официальные представители Пакистана будут присутствовать на опытных участках в Сиерре и Моджаве, где будет проводиться первый сев. Представители Чада, Сенегала и Мали, постоянно страдающих от засух, решили ознакомиться с результатами работ в пустыне Моджав, поскольку предпочитают такие естественные условия, которые максимально похожи на их собственные. Представители России и Китая собираются ознакомиться с работами и в пустыне, и в горах, и на среднем Западе, и на севере. Английские наблюдатели планируют поехать в Бангор и Мэйн, французские – в Огайо.

– Но почему же в списках не фигурируют представители Индии? Вы связывались с посольством Индии? – спросил Филдинг.

– Да, сэр.

– Почему же они не хотят приехать и посмотреть? Мы потратили уже почти 700 тысяч долларов на подготовку брошюр, проспектов, таблиц и фотоальбомов. Фелдман, О'Коннор и Джордан представили счет на рассылку рекламных материалов по почте на сумму более 20 тысяч долларов. Я знаю, что индийским представителям была предоставлена информация о нашем проекте.

– Они сообщили, что у них нет нужных специалистов, чтобы направить кого-либо для ознакомления с нашим проектом на практике.

– В Соединенных Штатах находится четверо индийских специалистов по проблемам сельского хозяйства. Я знаю это совершенно точно и знаю даже их имена. Индия – это самая важная страна для этого списка!

– Да, сэр. Я отдаю себе в этом отчет. Но, пожалуйста, не кричите так... У меня на столе лежит информация относительно индийских специалистов.

Филдинг посмотрел ей вслед, когда она выбегала из его кабинета. По переговорному устройству снова донесся ее голос:

– Сэр, четверо специалистов по сельскому хозяйству, прикомандированные к индийскому посольству, заняты завтра на следующих мероприятиях: один читает лекции в Йельском университете о моральном долге Америки поделиться с нуждающимися своими продовольственными запасами. Второй включен в состав группы выступающих на публичной дискуссии по теме... одну секундочку, у меня должна быть записана тема этой дискуссии, вот она: «Америка – ядерный монстр». Этот специалист сказал мне, что он с удовольствием поехал бы на презентацию нашего проекта, но посол приказал ему принять участие в этой дискуссии и пригрозил, что если он откажется, то будет немедленно откомандирован обратно в Индию. Третий выступает в университете Беркли по вопросу о лицемерии Америки... Кстати, он никогда и не ходит на выставки и мероприятия сельскохозяйственного профиля. А у четвертого специалиста какие-то боли в животе. Возможно, немного переел, у нас ведь в Америке так много обильной пищи, наверное, что-нибудь в этом роде...

– Но они должны знать, что это действительно удивительное зерно!

– На все наши приглашения представители посольства лишь отвечали, что уже устали бороться с американским лицемерием. Может быть, если бы наш проект был составной частью создания ядерного оружия... Когда я мельком упомянула о том, что у нас используются радиоактивные материалы, они очень заинтересовались. Но лишь пока не поняли, что это имеет отношение только к подготовке семян.

– Нет, об этом ни слова, – отрезал Филдинг.

Когда во второй половине того же дня прибыл Джордан, чтобы обсудить с Филдингом возникшие проблемы, тот прежде всего потребовал от него, чтобы хоть один индийский представитель был на какой-нибудь из завтрашних презентаций проекта.

– Это критически важно. Изо всех стран Индия является самым важным объектом для внедрения нашего проекта, – сказал Филдинг.

– Но Индия не закупает продовольствия в других странах. Я проверил этот факт самым тщательным образом, – сказал Джордан. – Если бы мы предоставили индийцам это зерно на условиях кредита, они бы, конечно, взяли его. Поскольку всегда рассчитывают на то, что по прошествии достаточно длительного времени кредиторы, как правило, уже не настаивают на возвращении взятых у них в долг сумм. Политика Дели заключается в том, что если у кого-нибудь в мире имеются излишки продовольствия, то Индия просит, чтобы ей они были предоставлены бесплатно. Самое поразительное в том, что эта политика оказывается эффективной!

– Но у них же, действительно, существуют совершенно невероятные проблемы с голодом! Я видел это своими собственными глазами.

– Мистер Филдинг, вы помните, что сделала Индия в прошлом году? Во-первых, она заявила, что больше не будет принимать зерно от Соединенных Штатов. Мы, кстати, за последние годы уже предоставили ей продовольствия на сумму около 16 миллиардов, не миллионов, а 16 миллиардов долларов, причем совершенно бесплатно. Далее, чтобы наказать этого империалистического монстра – Америку, индусы поддержали резкое свертывание арабскими странами поставок нефти западному миру. Когда в результате цены на нефть взметнулись вверх, поднялись цены и на удобрения. Цены на них выросли втрое. В итоге Индия не смогла закупить их, поскольку все ее деньги идут на производство атомных бомб. Поэтому она опять попросила Америку предоставить ей продовольствие, и опять бесплатно. И мы опять дали его Индии!

– Но это же просто безумие!

– Такова Индия, – сказал Джордан. – Если мы заплатим за то, чтобы они могли получить наш проект «Чудесное зерно», они, конечно, возьмут его. Но сами они не будут платить за него.

– Тогда нам надо будет дать им кредит на эти цели, – сказал Филдинг, – в противном случае Индия станет...

Он не закончил своей фразы, чтобы не раскрыть того, что если Индия откажется от этого проекта, она, сама того не зная, станет страной с самыми большими запасами продовольствия в мире. Или в том, что останется от всего мира.

– Ну ладно, что это за проблемы, о которых вы говорили? – спросил Филдинг.

К счастью, эти проблемы оказались минимальными. Людям Джордана потребовалось немало времени, чтобы найти, где скрывался этот болтливый специалист по торговле продовольствием, Уиллоуби. Но после этого дом одного из тех, кто «уладил» дело с Уиллоуби, подвергся вторжению какого-то незнакомца. Поэтому в течение нескольких предстоящих недель мистеру Филдингу следовало бы принять меры предосторожности, проверить в доме двери и принять другие подобные меры.

– Это единственный наш промах, – сказал Джордан. – Что касается остальных торговцев продовольствием, чьи имена вы мне дали, с ними все полностью улажено. Возникла только вот эта одна незначительная проблема. Но я все же думаю, что вам следует проявить осторожность.

– Я проявляю осторожность всю свою жизнь. А сейчас вообще уже поздно проявлять какую-то особую осторожность, – сказал Филдинг. И он предупредил Джордана, что если Индия не примет участия в реализации их проекта «Чудесное зерно», компания Фелдмана, О'Коннора и Джордана может лишиться обещанной ей доли прибыли.

«Конечно, – подумал про себя Филдинг, – если бы Индия неожиданно стала бы самой производительной страной в мире, это тоже было бы неплохо. Это было бы уже ближе к тому, о чем я так мечтаю – одним махом уничтожить всех этих мелких букашек на всей Земле».