Текст книги "Зерна смерти"

– На все, до конца, – вскрикнула она, – ради Фиделя!

– До конца, – вяло согласился Римо.

Когда она склонилась лицом к его шее и коснулась кожи чубами, он слегка покачал головой. Опять этот проклятый одиннадцатый шаг!.. Когда-нибудь Римо все же проведет двенадцатый шаг. Когда-нибудь...

Возможно, он делает что-то не так. Нужно будет спросить Чиуна. Но сейчас ему некогда было думать об этом. Он входил уже в последний, тридцать седьмой шаг. Глубоко, глубоко и оставался в нем очень долго. Гораздо дольше, чем Мария находилась в нем когда-либо прежде. Когда этот шаг закончился, Мария упала с Римо и легла на спину, глядя в потолок остекленевшими, ничего не видящими глазами.

– Ты не имела отношения к тем убийствам? – спросил Римо.

– Нет, – прошептала она, – я потерпела неудачу.

– Почему?

– Я пошла на все, а ты мне так и не рассказал того, что я хотела узнать.

– Это потому, что я ничего не знаю, – сказал Римо.

– Не дури мне голову, американец. Ведь ты хранитель конституции.

– Правда. Я ничего не знаю. Если бы знал, рассказал тебе все.

– Несколько человек, которые были брейкерами по торговле...

– Брокерами, – сказал Римо.

– Да, брокеры и строительные подрядчики были убиты из-за Филдинга. Что ты знаешь об этом?

– Ничего. Я думал, ты знаешь. – Здесь что-то мелькнуло в голове у Римо, Ему припомнилось... Да, да, убитые строители. Точно, Джордан тогда упомянул это, перед тем как Римо убил его. Но Джордан не успел ничего сказать про строителей. Они-то здесь при чем?

– Подрядчики-строители? – переспросил он Марию – Какие строители?

– Наши разведчики не знают этого. Они считают, это имеет какое-то отношение к складу Филдинга в Денвере. Я должна осмотреть его. Я не могу подвести свою страну.

– Не огорчайся. В этой гостинице всегда найдется место для другой Марии Гонзалес!

– Я не имею ничего общего с этой гостиницей. Я здесь только для того, чтобы достать секрет «Чудесного зерна» для моей родины.

– Даже если ты потерпишь неудачу, что из того? Я знаю Филдинга. Он собирается продавать его дешево, почти задаром. Зачем платить за то, что можно будет получить в подарок?

– Ты не понимаешь, что такое преданность социализму, – сказала Мария и внимательно посмотрела на Римо. – И что такое капиталистическая алчность.

– Возможно.

В этот момент их разговор был прерван стуком в дверь. Римо легко поднялся и, подойдя к двери, приоткрыл ее. В щель был виден какой-то мужчина Он сказал:

– Я хочу видеть Марию.

– Вы с ней знакомы? – спросил Римо.

– Да. Я был здесь на прошлой неделе.

– Тогда здесь была другая Мария, – сказал Римо.

– Я хочу видеть Марию. Я пришел, чтобы увидеть ее. Я хочу ее видеть Я не хочу ждать. Я должен видеть ее немедленно.

– Уходите, – сказал Римо.

Мужчина топнул ногой.

– Я никуда не уйду отсюда. Я хочу видеть Марию. Вы не имеете права мешать мне встречаться с Марией. Кто вы такой? Дайте мне увидеться с Марией. Когда мы закончим с ней, мы станем есть сандвичи с ветчиной, салатом и помидорами. На поджаренном хлебе. Я хочу сандвич. С майонезом. И поджаренный ломтик хлеба. Пшеничного хлеба. Напротив через улицу, у Уимпла, есть очень хороший пшеничный хлеб. Я хочу туда. Мне нужен сандвич. Почему вы мешаете мне пойти туда и получить сандвич? Я сейчас пойду туда, и если там уже не будет пшеничных сандвичей, это будет ваша вина. Вы задерживаете меня здесь своими разговорами. Я хочу есть...

– А как же Мария? – спросил Римо.

– Мария? Какая Мария?.. – спросил мужчина и зашагал прочь по коридору. Правда, он не столько шагал, сколько подпрыгивал, как кролик или как ребенок, который знает, что где-то рядом должен быть туалет, и хочет найти его до того, как намочит свои штанишки.

Римо подождал еще немного, не закрывая двери, желая убедиться, что этот Братец Кролик не передумает и не прискачет назад. Только услышав, как в конце коридора захлопнулась дверь лифта, он вернулся в комнату.

– Кто это? – спросила Мария.

– Не знаю. Либо Шалтай-Болтай, либо Ципка Пенни.

– Я с ним не знакома, – сказала Мария. Тут только Римо заметил, что она встала с постели и уже полностью оделась.

– Куда ты торопишься? – спросил он.

– В Денвер. Посмотреть, что там за склад... Ты меня всю высосал... Правильно ли я употребляю это слово?

– Почти, – сказал Римо.

– Ладно, ты высосал меня, а я тебя, и мы выяснили, что мы оба ничего не знаем. Теперь я поеду в Денвер, посмотреть на склад Филдинга. Постараюсь выяснить, что там такое. – Она улыбнулась. – Ты был просто замечателен. Мне очень понравилось.

– Я ничего не скажу Фиделю, – сказал Римо.

Но Мария уже не слышала его. Она вышла из комнаты и исчезла. Еще мгновение Римо смотрел на захлопнувшуюся дверь, потом тяжело вздохнул и стал одеваться.

Глава 10

Семь секретарш не знали, где находится мистер Джеймс Филдинг. Восьмая и девятая знали, но не пожелали говорить. Десятая знала и сказала. Но лишь после того, как Римо пригрозил ей, что если она не скажет, то он не придет к ней вечером и не объяснит при очень тесном общении, почему у него такое жесткое лицо и такие темные глаза.

Филдинг занимал роскошные апартаменты в надстройке на крыше отеля Уолден. Этот отель отличался от гостиницы Нидхэм наличием горячей воды, безупречной чистотой и отсутствием подозрительных постояльцев, почему-то поголовно называющих себя Джонами Смитами.

– Конечно, я помню вас, – сказал Филдинг. – У нас был разговор в Моджаве после того неприятного инцидента с убийствами. Вы работаете на правительство, не так ли?

– Я этого не говорил, – сказал Римо.

– Вам и не требуется говорить. У вас вид человека, выполняющего особую миссию. По моим наблюдениям так выглядят только люди, работающие на какое-то важное учреждение вроде правительства... или люди, которым вскоре предстоит умереть.

– Бывает, что и то и другое сразу, – сказал Римо.

– И так случается, – сказал Филдинг, отходя от Римо и снова садясь за письменный стол. – Но, с другой стороны...

Римо не выносил философствований и сразу перешел к делу:

– Мне кажется, вас пытаются убить, мистер Филдинг.

У того широко открылись глаза, но смотрел он на Римо совершенно спокойным и ничего не выражающим взглядом.

– Это меня ничуть не удивляет. Бизнес на продовольствии всегда приносит много денег. А там, где много денег, всегда есть риск.

– Вот этого я и не понимаю, – сказал Римо. – Почему вы просто не отдадите формулу «Чудесного зерна»? Почему бы не опубликовать ее и не покончить с этим?

– Сядьте... Римо, ведь вас так зовут. На это есть одна простая причина. Та самая алчность, которая, возможно, побуждает людей добиваться моей смерти. Именно она и не позволяет мне открыть мои секреты. Человеческая натура, сын мой. Предложите людям что-нибудь даром, и они станут думать, что это не имеет никакой ценности. Повесьте на это же ярлык с ценой, пусть с минимальной, и люди начнут смотреть на эту вещь как на сокровище. Люди просто не способны оценить то, что дается им даром. И еще. Я вынужден заключить контракт на рекламу «Чудесного зерна» с компанией Фелдмана, О'Коннора и Джордана. По этому контракту они получили у меня право собственности на этот проект. И им нужна прибыль. Думаю, я ответил на все ваши вопросы, не так ли?

Римо проигнорировал этот риторический вопрос.

– Я слышал, у вас есть склад в Денвере?

Филдинг вскинул было глаза, но тут же прикрыл веки.

– Да, – сказал он медленно. Казалось, он хотел что-то добавить, но передумал.

Римо немного подождал и спросил:

– Вы не думаете, что следовало бы установить там охрану?

– Это хорошая мысль. Но охрана стоит денег. А все мое личное состояние, честно говоря, вложено в «Чудесное зерно». Хотя, по правде, особенно беспокоиться по этому поводу не стоит. – Он улыбнулся довольной улыбкой кошки, облизывающейся после удачной охоты.

– Почему?

– Этот склад в некотором смысле охраняет сам себя. К тому же, если кто и проникнет туда, он вряд ли поймет, что там хранится.

Римо пожал плечами.

– Мне кажется, что вам самому тоже следовало бы принять меры предосторожности. Слишком много насилия вокруг ваших опытных участков.

– Вы что, предлагаете себя на роль телохранителя?

– Если это необходимо...

– Было такое старое армейское правило, по крайней мере там, где я служил: «Никогда не лезть в добровольцы!» – Филдинг выжал из себя слабую улыбку.

«Так улыбается человек, которому все безразлично, – подумал Римо. – Неужели единственная цель – отдать „Чудесное зерно“ людям, а все остальное пусть летит к черту?»

– А вам не страшно? – спросил Римо.

Филдинг взял со стола электронный календарь. На шкале стояли цифры: три месяца и одиннадцать дней.

– Мне осталось жить вот столько. И вы думаете, что я могу еще чего-то бояться? Я беспокоюсь только о том, чтобы успеть закончить мою работу.

Позднее, в номере, Римо, рассказывая об этом Чиуну, сказал:

– Это совершенно непостижимый человек, папочка! Единственное, чего он хочет, – это принести пользу человечеству!

Чиун молча кивнул. В последние дни он постоянно пребывал в мрачном настроении, поскольку начал бойкотировать телепередачи со своими любимыми «мыльными операми». Теперь он проводил все время, вооружившись ручкой, чернильницей и большими листами бумаги и сочиняя письма телевизионным компаниям. Он требовал прекратить демонстрацию фальшивых сцен насилия в дневных сериалах, в противном случае, сообщал он, он снимает с себя ответственность за последствия. Всем компаниям он дал три дня, чтобы уведомить его о согласии с его требованием.

Срок истекал сегодня.

Римо заметил отсутствие энтузиазма в кивке Чиуна.

– Что-нибудь неладно, папочка? В чем дело?

– С каких это пор ты стал так близко к сердцу принимать интересы человечества?

– Я и не принимаю.

– Тогда почему тебя так интересует этот Филдинг?

– Если меня и не интересует человечество, все равно приятно встретить человека, который за него болеет. Он действительно хороший, папочка.

– Телесериал «Пока Земля вертится» тоже был очень хороший. Интересный и правдивый. Но теперь он не такой.

– То есть?

– Простые вещи объясняют только малым детям. – После этого Чиун скрестил руки на груди и наотрез отказался объяснить смысл своей реплики.

– Ты знаешь, почему организациям не следует продвигать своих работников по службе? – спросил Римо.

– Нет, но я уверен, ты мне это сейчас объяснишь.

– Как только ты стал равноправным партнером, ты перестал трудиться. Так происходит со всеми.

Чиун фыркнул.

– Ну хорошо, – сказал Римо. – Можешь сидеть здесь, А я собираюсь обеспечить, чтобы никто не украл формулы Филдинга. Если он хочет отдать их людям на своих условиях, эти условия будут соблюдены. Я этого добьюсь.

– Убивай свое время, на что пожелаешь. Но раз ты выбрал это задание, то следующее должен выбрать я. Что-нибудь действительное важное. Поскольку теперь я твой равноправный партнер и тоже имею право выбирать.

– Делай, как хочешь. – Римо пошел в соседнюю комнату и плюхнулся на кровать. Чиун – Чиуном, но пора заняться делом. Сейчас перед ним две проблемы. Одна – некие злоумышленники, которые все время прибегают к насилию и, возможно, метят в Филдинга. Вторая – Мария Гонзалес, которая пытается украсть формулу Филдинга.

Он набрал номер гостиницы Нидхэм и сразу же узнал елейный голос портье.

– Помните меня? – сказал Римо. – Я вчера заходил к вам повидать Марию Гонзалес, ту, которая кубинка.

– Да, сэр, разумеется, помню, – ответил портье.

– Она вернулась?

– Нет.

– Получите еще полсотни, если сообщите мне, когда она вернется.

– Сообщу, как только появится, – сказал портье.

– Отлично. Не забудьте, – сказал Римо и дал ему номер своего телефона. Затем он закрыл глаза и уснул.

Но когда телефон зазвонил, это оказался не портье. Римо услышал кислый голос доктора Харолда Смита:

– Мне бы не хотелось все время находиться в подвешенном состоянии, дожидаясь ваших сообщений.

– Странно. Это как раз то состояние, в каком я мечтал бы вас видеть, – сказал Римо.

– Те три человека... гм, найденные рядом с опытным участком в Огайо... Кто-нибудь из них ваш?

– Все трое. – Римо быстро просветил Смита насчет последних событий и насчет того, что ему удалось узнать. – Мне пока неизвестно почему, – сказал он, – но кто-то, похоже, охотится за Филдингом.

– Может быть. Эта проблема за вами. Я связался с вами по другому поводу.

– По какому же? Я опять превысил бюджет в этом месяце?

– Есть подозрения, что кто-то – мы пока не знаем кто – пытается раскрыть нашу организацию. Поступили сигналы, что о нас наводят справки. Тот, кто ищет подходы к нам, может нащупать и вас.

– В таком случае ему крупно не повезет.

– Но может быть, и вам тоже, – сказал Смит. – Соблюдайте осторожность.

– Ценю вашу заботу.

Глава 11

Мария вернулась только на следующий день. Она вряд ли успела снять шляпу у себя в комнате, когда портье Нидхэм-отеля позвонил Римо.

– Алло, приятель, говорит ваш старый друг из Нидхэм-отеля.

– Она вернулась?

– Только что вошла. – Он помолчал. – Теперь ваш ход, – добавил он, многозначительно хихикнув.

– Благодарю, – сказал Римо, не испытывая никакой благодарности. Он решил лишить клерка обещанных ему денег.

Мария долго не отворяла дверь на стук Римо.

Когда она открыла, его поразило ее бледное, изможденное лицо.

– А, это ты, – сказала она. – Раз уж пришел, заходи. Но только не проси меня и сегодня идти на все.

– В чем дело? Ты выглядишь ужасно.

– Я и чувствую себя ужасно, – сказала Мария. Она была в той же одежде, что и два дня назад. Замкнув за Римо дверь, она тяжело опустилась на стул рядом с хилым столиком – предметом обстановки, которым администрация обеспечивала тех немногих жильцов – их было всего 0,0001 процента, – которые расплачивались чеками. Мария попыталась улыбнуться. – Должно быть, я нарвалась на месть Монтецумы. Меня все время тошнит.

Римо сел против нее на край кровати.

– Так что ты выяснила?

– А почему я должна докладывать тебе? Мы находимся по разные стороны баррикады.

– Нет, мы по одну сторону. Мы оба хотим, чтобы формула Филдинга дошла до людей. Если тебе удастся украсть ее для своей страны, превосходно, – соврал Римо. – Я беспокоюсь только о том, чтобы он остался в живых и чтобы никого не надули.

Мария некоторое время молчала, обдумывая услышанное.

– Ну хорошо, – сказала она, наконец. – К тому же я вроде бы не выдаю никаких секретов. Ты – хранитель вашей конституции. Если я не буду сотрудничать с тобой, ты сделаешь так, что меня вышлют из вашей страны. Или и того хуже. Разве не так?

– Все точно, – подтвердил Римо. Если ей нужно самооправдание – ради бога, она его получит. – Я готов на все, лишь бы выяснить, что тебе удалось узнать.

Мария подняла правый указательный палец в знак предупреждения.

– Я уже сказала тебе. Никаких «идти на все».

При этом Римо заметил, что кончик ее пальца обесцвечен и вздулся волдырем.

– Так что ты там обнаружила?

– Я обнаружила склад мистера Филдинга, Но он не в самом Денвере. Он за городом. Он находится в большом помещении, которое вырублено в скале.

– И что там?

– Ничего особенного. Много зерна и бочки с жидкостью. Я не смогла определить, что это за жидкость. – Она вновь подняла палец. – Но что бы это ни было, это очень мощная штука. Она сделала мне вот это. – Она жалобно посмотрела на волдырь, хотела добавить что-то, но вскочила и выбежала в ванную.

Римо слышал, как ее вырвало, затем в туалете спустили воду. Мария вернулась, ее лицо стало еще бледнее прежнего.

– Извини.

– И там нет рабочих? И никакой охраны? Никого?

– Там нет ни единого человека. Только бочки и все. – По мере того, как она говорила, голос ее становился все слабее. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Римо поднялся и подошел к ней.

– Послушай, Мария. Похоже, ты подхватила простуду, какой-нибудь вирус или еще что-нибудь.

– Какой-нибудь вирус, – сказала она. – Американцам всюду чудятся вирусы.

– Точно, – сказал Римо, – какой-нибудь вирус. Но в любом случае ты не должна оставаться здесь одна. Хотя бы пока тебе не станет лучше. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Ага, американский заговор. Вытащить Марию из ее гостиницы, а потом бросить в какую-нибудь подземную тюрьму.

– У нас нет подземных тюрем. Кроме как в Нью-Йорке, и там их называют меблированными комнатами или квартирами.

– Хорошо. Просто в тюрьму.

– Да нет же. В чистую комнату в гостинице, где ты сможешь немножко отдохнуть.

– Одна? С тобой? Это безнравственно.

Римо подумал, что странно слышать это от женщины, которая сорок восемь часов назад пошла с ним на все. Он покачал головой.

– Нет, У нас будет компаньон.

– Тот прекрасный человек из Азии?

– Да, он самый.

– Хорошо. Тогда я поеду. Он человек очень большой мудрости и доброты и защитит меня от тебя.

В холле Римо усадил Марию в единственное кресло, которое с точки зрения безопасности можно было признать условно пригодным для использования. Затем он подошел к слащавому портье.

– Я кое-что вам должен, – сказал Римо.

– Давайте не будем смотреть на это как на долг. Я оказал вам услугу. Теперь вы собираетесь оказать услугу мне.

Римо кивнул.

– Пятьдесят услуг, если мне не изменяет память.

– Нет, не изменяет.

Римо небрежно облокотился на стойку. За ней на столике он заметил небольшой ящичек для денег.

– Не хотите сыграть, чтобы получить вдвое или ничего? – спросил Римо.

Портье недоверчиво прищурился. Пожалуй, нет. Римо сунул руку в карман и вытащил пятидесятидолларовую купюру. Затем вытянул правую руку с деньгами в сторону.

– Совсем простая игра, – сказал он.

Он пошевелил пальцами, будто играя на вертикальной клавиатуре, и бумажка исчезла...

– Только угадайте, в какой руке деньги, – сказал он, кивая на свою правую руку.

– И все? – спросил портье, бросив быстрый взгляд на левую руку Римо, спокойно лежавшую на стойке более чем в метре от правой. – И это все? – повторил он.

– Да, все.

– Вдвое больше или ничего? – уточнил портье.

– Вдвое или ничего. Так в какой руке у меня деньги?

– В этой, – сказал портье с глуповатой ухмылкой, указывая на правую руку Римо.

– А теперь смотрите, – сказал Римо и приблизил правую руку к портье.

В тот же момент левая рука Римо оказалась за стойкой и, открыв ящичек с деньгами, быстро перебрала лежавшие там купюры. Нащупав кончиками пальцев двадцатки, Римо отсчитал восемь бумажек, сложил их трубочкой, закрыл ящичек и положил 160 долларов в левый карман своих брюк. Тем временем портье безуспешно пытался разжать пальцы правой руки Римо.

– Как же я узнаю, что выиграл?! – проговорил он недовольно.

Римо расслабил пальцы и разжал кулак. На ладони лежала смятая пятидесятидолларовая бумажка.

Портье усмехнулся и схватил деньги.

– Потрясающе! – воскликнул он. – Теперь вы должны мне еще полсотни!

– Вы правы, – сказал Римо. Он полез в правый карман, но ничего оттуда не вытащил. Из левого кармана он вынул свернутые в трубочку двадцатки. Развернув их, он отделил три бумажки. – Полсотенные кончились. Вот. Вы так мне помогли. Возьмите шестьдесят. – И он вручил деньги портье, который, сложив их вместе с пятидесятидолларовой банкнотой, быстро спрятал в карман.

– Спасибо, старина.

– Не за что, – сказал Римо и отошел с остальными пятью двадцатками в кармане. Он полностью компенсировал сто долларов, отданных портье. Насвистывая, он вывел Марию из гостиницы.

В отеле у Римо она почувствовала себя еще хуже, и он сразу же уложил ее в постель. Когда они вошли, Чиун по-прежнему молча сидел на ковре посередине гостиной. Он даже не ответил на их приветствие. Когда Мария заснула, Римо вернулся к Чиуну.

– Когда ты захочешь, Чиун, ты умеешь быть просто неотразимым.

– Мне не платят за то, чтобы быть неотразимым.

– Хорошо сказано.

– Римо, как они могут так поступать? Как можно показывать насилие в прекрасных дневных фильмах? Сегодня всю ночь я задавал себе этот вопрос и не смог найти ответа.

– Наверное, они сделали это по ошибке, папочка. Попробуй посмотреть снова. Возможно, это произошло только однажды и больше не повторится.

– Ты, действительно так думаешь?

– Наверняка, – сказал Римо, не чувствуя никакой уверенности.

– Ну что ж, посмотрим, – сказал Чиун. – Ты лично будешь нести ответственность за это.

– Осторожней, папочка. Я не отвечаю за телевизионные программы. Возлагай ответственность на кого-нибудь другого.

– Но ты тоже американец. Ты должен знать, что происходит в головах таких же, как ты, пожирателей мяса. Если не ты, то кто же?

Римо вздохнул. Он заглянул к Марии, которая крепко спала, и вышел в гостиную. Там он лег на диван. Тем временем Чиун развернул в центре комнаты свой спальный матрац. Уснул он мгновенно, успокоенный персональным обещанием Римо, что больше никто не будет портить дневные теледрамы ужасными сценами насилия. Пять секунд он спал как всякий человек с нормальным дыханием. Следующие десять секунд – как Мастер Синанджу, дыша глубоко и почти беззвучно. А затем превратился в стаю разъяренных гусей.

«Хорнн-нк» – храпел он при вдохе и «хрнн-нк» – при выдохе.

Римо сел на диване. Он уже понял, как это частенько бывало и прежде, что спать ему в эту ночь не придется. В этот момент раздался телефонный звонок. Он снял трубку.

– Алло.

В ответ послышались короткие гудки. Пожав плечами, Римо вернулся к своему дивану. Вероятно, не туда попали. Подошел мужчина, а нужна была женщина. Хорошо хоть, этот звонок прекратил храп Чиуна.

Римо снова лег, «Хорнн-нк» – вдох. «Хрнн-нк» – выдох. «Ну и свинья», – подумал Римо.

В конце концов он не выдержал и спустился на улицу. Было еще темно. Римо глубоко вдохнул прохладный воздух раннего городского утра, но тут же пожалел об этом. В воздухе ощущалось присутствие мышьяка, окиси углерода, двуокиси серы, цианового газа, гидрохлорной кислоты, болотного газа и метана.

А потом он забыл о воздухе, потому что почувствовал чье-то враждебное присутствие, какое-то давление, он словно находился внутри темного непрозрачного шара, и кто-то огромный сжимал его стенки. Затаив дыхание, Римо замер и мгновенно убедился, что чутье не обмануло его. Поблизости кто-то есть.

Повернувшись влево, он сделал несколько шагов, но тут же резко сменил направление и пошел назад и вправо. Позади себя он услышал слабый стук, потом щелчок и глухой удар.

Он не обернулся посмотреть, что это было. Он знал – это была пуля. Давление было взглядом снайпера, ловившего его в прицел. По полету пули, ударившейся в стену гостиницы позади него, затем щелкнувшей по водосточной трубе и отскочившей на тротуар, Римо определил, что выстрел был сделан с крыши здания на другой стороне улицы.

Так вот что означал телефонный звонок! Его хотели выманить на улицу.

Римо двигался по тротуару, как бы прогуливаясь. Случайному прохожему он показался бы еще одним мучающимся от бессонницы человеком, вышедшим побродить по ночному городу. Но с крыши старого жилого дома напротив, где лежал Энтони Полски, Римо напоминал прыгающую белку. Резкое движение вперед, остановка, опять движение, опять остановка. Впечатление было такое, будто Римо находился в полной темноте и освещался лишь прерывистыми вспышками света через неравномерные промежутки времени.

Снайпер старательно ловил Римо в прицел ночного видения винтовки с глушителем. Вот он. Медленно передвигается вперед. Полски чуть-чуть повернул ружье и мягко нажал на курок. Но, уже нажимая и услышав тихий звук выстрела, он понял, что не попал. В прицел он увидел, как Римо остановился, на мгновение замер на месте, затем вновь двинулся, но уже в несколько другом направлении.

Пуля почти беззвучно впилась в стену впереди Римо. Уже разозлившись, Полски выстрелил снова, сделав поправку на остановку Римо, затем проведя дуло за ним и опять выждав, чтобы выстрелить точно в то место, где Римо на мгновение замрет Но, стреляя, опять почувствовал, что промахнулся. Пуля попала в стену позади Римо.

А Римо уже разобрался в обстановке. Там наверху находился только один стрелок. Если бы их было больше, они бы уже взяли его в вилку. Римо вошел в подъезд. Энтони Полски наверху увидел это. Легким движением ружейного дула он очертил дверной проем. Рано или поздно этому выродку придется выйти на улицу, И выйти прямо, без прыжков и остановок. И тогда Полски влепит ему пулю прямо в грудь. Снайпер лежал, крепко уперев локти в небольшой выступ крыши, чуть переводя винтовку вверх и вниз, и терпеливо ждал.

– Прости меня, парень, это не станция Пенсильвания?[1]1
  Перефразировка слов песни из «Серенады солнечной долины».


[Закрыть] Я пришел к тебе с приветом.

Голос донесся из-за спины Полски. Он перекатился на спину, выставив перед собой дуло винтовки и направив его в противоположный конец крыши. Выродок был там. Стоял в десяти метрах и улыбался.

– Нет. Это морг, – мрачно ответил Полски и дернул за спусковой крючок.

Выстрел в цель не попал. Выродка на месте не было. Он оказался сбоку и уже гораздо ближе.

– Сукин сын! – завопил Полски, снова выстрелил и промахнулся. А Римо продолжал сокращать расстояние, двигаясь то вбок, то вперед, зигзагообразно скользя по крыше, и у Полски теперь оставался один-единственный шанс. Но еще до того, как он сделал последний выстрел, в животе его противно екнуло, и он понял, что и эта пуля пройдет мимо.

Римо выбил оружие из его рук и встал над ним, улыбаясь, винтовка свободно лежала на сгибе его локтей. Полски заметил, какие у него утолщенные запястья. Он резко выбросил вверх ногу, метясь носком тяжелого кожаного ботинка в пах противника. Но и этот удар не достиг цели, и Полски отказался от борьбы и больше не шевелился.

– Кто послал тебя, парень? – спросил Римо.

– Никто.

– Попробуем еще раз. Кто послал тебя сюда?

– Стреляй и кончай со всем этим, – сказал Полски.

– Так просто тебе не отделаться, мальчик, – сказал Римо.

Затем Полски почувствовал страшную боль в плече, как будто его откусила акула. Ему очень захотелось вернуть свое плечо на место.

– Это был оплаченный заказ. Я получил его по телефону, – прошипел он искаженными от боли губами.

– Чей заказ?

– Не знаю. Мне предложили его по телефону, а деньги пришли по почте. Я никого и не видел.

– Деньги? Ну-ка скажи, сколько я стою сегодня?

– Я получил за тебя пять тысяч. Мне было точно указано, как это сделать. Отсюда, с крыши.

Римо еще раз нажал на плечо парня, тот взмолился о пощаде.

Римо понял, что больше он ничего не знает. Римо отпустил его плечо, и тот, съежившись, привалился к невысокой кирпичной стенке на крыше.

– Что вы собираетесь сделать со мной?

– А что бы ты сделал на моем месте?

– Но ведь это был просто заказ, – сказал Полски. – Я ничего не имею против вас лично.

– Что ж, ты тоже не думай, что я делаю это из личной к тебе неприязни, – сказал Римо, и перед глазами Полски возникла вспышка, а затем – не много звезд, а одна ослепительная звезда. Больше он уже ничего не чувствовал. Не чувствовал, как его подняли, как столкнули с края крыши, как его тело запуталось в веревке от металлического флагштока, торчавшего из стены здания. Там он и повис, болтаясь на флагштоке, как вымпел на давно прошедших состязаниях по бейсболу.

– Такие дела, парень, – сказал Римо, глянув на него с крыши.

Он положил винтовку на крышу и неслышным шагом быстро направился к задней стене здания, где была водосточная труба, по которой он сюда забрался.

Хотя он ничего не узнал от стрелка, все же чувствовал полное удовлетворение. Небольшая тренировка всегда полезна и для тела, и для духа. Но скоро его удовлетворение стало не столь полным. Обостренные тренировками ощущения подсказали ему, что Полски был не один. Здесь побывал еще кто-то.

Римо перелез через край крыши и двинулся по трубе вниз. Труба под его руками местами была теплой. Неровно окрашенное железо должным образом не охлаждало его руки. Спускаясь, он определил расстояние между теплыми участками. Оно составляло шестнадцать дюймов. Это означало, что после Римо по трубе поднимался человек небольшого роста.

Уже приближаясь к земле, Римо посмотрел вверх. На темном выступе крыши выделялось еще более темное пятно Римо заставил зрачки своих глаз расшириться, чтобы вобрать как можно больше лучей света из темноты. Это несколько уменьшает точность фокусировки, но сильно увеличивает возможность ночного видения. Римо различил голову человека, перегнувшегося через край крыши. На голове был черный капюшон.

Черный капюшон? Ниндзя. Древняя восточная школа борьбы, связанная с умением прятаться, оставаться невидимым, вводить противника в заблуждение, а затем внезапно нападать из темноты.

Узкий проход, с обеих сторон ограниченный черными стенами домов, заканчивался прямоугольником света. Он падал с поперечной улицы.

Римо почувствовал движение во мраке слева от себя. Он глубоко вдохнул и задержал дыхание, наполняя все свои органы кислородом. Затем повторил прием. После этого вообще перестал дышать, чтобы дыхание не мешало остроте восприятия. Сзади послышался едва уловимый шорох полотна – черного полотна ночного боевого костюма ниндзя. Римо понял, что это человек, который спускается с крыши. Видимо, следовало готовиться и к атаке с тыла. Он медленно сделал шаг вперед. Справа тоже раздался легкий шорох. Значит, они взяли его в «коробочку» – слева, справа и сзади. Ярко освещенный конец прохода также может оказаться ловушкой. Там Римо тоже могли подстерегать их люди.

Он продолжал медленно, как бы нехотя, двигаться вперед, к светлому пятну в конце улочки, и затем так же неторопливо, казалось, не меняя ни скорости, ни направления движения, растворился в густой тени стены справа. И там, в кромешной тьме, замер. Он почувствовал рядом чье-то дыхание. Опять напряг глаза и увидел азиата, всего в черном. Тот еще не замечал Римо, хотя они стояли так близко, что могли бы поцеловаться. Римо протянул правую руку и сквозь полотно сдавил тонкую шею человека.

Римо нажал нужную точку на горле и с той силой, что и требовалось. Ниндзя не шевельнулся, не издал ни малейшего звука. Римо, не отпуская его, ждал. Он услышал звук шагов там, где только что прошел сам. Затем шаги остановились. Добыча, которую ниндзя преследовали, исчезла. Куда?

И тут человек, которого продолжал держать Римо, вылетел как из катапульты и ударил в живот второго ниндзя. Того, что спустился с крыши. Громко охнув, он полетел кубарем.

В то же мгновение Римо шагнул из темноты и оказался на фоне прямоугольника яркого света, струившегося со стороны проходившей позади улицы.

С первым ниндзя было покончено. Ему уже никогда не красться по темным закоулкам. Второй кое-как поднялся на ноги, но потерял ориентировку из-за света, бившего ему в глаза из-за спины Римо.

А Римо, снова укрывшись в темноте, нанес ему удар указательным пальцем в правый висок, но затем решил, что сначала следовало провести прием локтем сзади. Что он и сделал, и был вознагражден хрустом переломанных костей противника.

Жаль, Чиун не видит этого, подумал Римо. Потом, отбросив все мысли, снова скользнул влево, в густую тень, где должен был скрываться третий ниндзя. Притаившись, опять задержав дыхание, Римо услышал едва уловимое всасывание воздуха как бы через соломинку – звук, характерный для дыхания ниндзя. Римо двинулся на звук и нашел третьего.