Текст книги "Последний крестоносец"

– Неужели это ваш лучший товар? – спросил Чиун. – Какие тусклые цвета. Этот ковер словно... неживой.

Масуд Аттаи всплеснул руками.

– Вы действительно блестящий знаток! Я должен был понять это с самого начала! Это и вправду лучшая вещь в моем магазине, но, как и все ковры сейчас, он соткан из «табачи», шерсти с бойни. Вы правы, этому ковру не хватает искры жизни. Какая проницательность! Так вы его купите?

– Нет, – отрезал Чиун, поднимаясь на ноги.

– Во всем Иране не ткут сейчас ковров, лучше, чем этот, вы не найдете. То, что вы ищите, можно раздобыть только в музее или у частного коллекционера, а не у простого торговца, как я.

– Я в высшей степени оскорблен!

– Прошу прощения, но времена изменились...

– Тем не менее, вы можете загладить свою вину, – продолжал Чиун.

– Скажите – как?!

– Мне нужен вон тот гвоздь.

Масуд Аттаи взглянул в сторону портрета аятоллы и беспомощно развел руками.

– Не могу – это единственный гвоздь у меня в доме. Знаете, теперь это большая редкость.

– Обещаю достать вам другой, который точно никогда не потеряется.

Масуд Аттаи задумался.

– Хорошо, – наконец согласился он.

Мастер Синанджу подошел к портрету и отвязал удерживавшую его бечевку. Взявшись за шляпку двумя пальцами, он осторожно потянул гвоздь на себя. Деревянная стена скрипнула, и Чиун бросил свою добычу Римо.

Затем Чиун аккуратно поднял изображение Хомейни с пола и ударом пальца между глаз намертво пригвоздил портрет к стене.

Масуд Аттаи взвизгнул и разразился причитаниями, призывая Аллаха отомстить за святотатство.

– В следующий раз не пытайтесь продать мне сгнивший ковер! – бросил ему Чиун, выходя из лавки.

Поспешивший за ним Римо заметил:

– Судя по всему, теперь все не так, как в былые времена.

– Да, следовало догадаться об этом раньше. Мусульмане разорили прекрасную Персию.

– А я думал, что эта страна всегда была мусульманской.

– Нет, эту религию принесли с собой захватчики-арабы, и Дом Синанджу перестал работать на Персию. Как печально. Мне будет больно писать о нашем путешествии в летописи.

– Что ж, но сейчас ты расстроишься еще больше, – проговорил Римо, показывая Чиуну добытый ими трофей. – Взгляни-ка сюда.

Чиун взял гвоздь в руки – он был такой громадный, что скорее напоминал железнодорожный костыль. Металл давно уже покрылся ржавчиной, но все же сбоку можно было различить выбитую надпись: «Сделано в Японии».

Глава 24

Преподобный-Генерал Элдон Слаггард спустился в трюм «Морского Гаргантюа», чтобы обратиться к своему войску. Они уже вошли в Ормузский пролив, который, как надеялся Слаггард, вскоре получит имя его бывшей жены Гризельды.

Когда Преподобный-Генерал вошел в огромное помещение трюма, сердце его учащенно забилось. Там, где обычно плескалась нефть-сырец, теперь застыли в ожидании стройные ряды солдат в расшитых крестами балахонах. Они были готовы на все – Элдон Слаггард видел это по устремленным на него горящим глазам.

Преподобный-Генерал тоже был полностью готов – на бедрах его, на ковбойский манер, красовались два револьвера, на плече висела автоматическая винтовка «М-16». В голенища сапог Слаггард запрятал по метательному ножу и, конечно же, надел старинную шпагу времен Гражданской войны, к которой он за последнее время уже начал привыкать. По крайней мере, прошел уже целый час, а он ни разу не споткнулся о ножны. Шпага будет его последней защитой. Если станет ясно, что ему не избежать плена, Слаггард намеревался броситься на обнаженное лезвие – что угодно, лишь бы не попасть в руки бородатых мулл!

– Смирно! – выкрикнул Элдон Слаггард.

Рыцари Господа замерли, целиком обратившись в слух. Преподобный-Генерал широко улыбнулся. Усмешка вышла деланной, но Слаггард знал – если не поддерживать в этих юнцах боевой дух, бородатые муллы съедят его живьем.

– Мы вошли в залив! Першинговский залив, – прогрохотал он, – названный в честь нашего знаменитого соотечественника генерала Джона Першинга.

– Аллилуйя! – откликнулся хор голосов.

– Мы готовы к битве?

– Да, во славу Господа!

Перед ним было около шести тысяч человек – юных, невежественных и непредсказуемых, но, что самое главное, воодушевленных одной целью – добыть Святой гвоздь. Казалось, их не остановит ничто.

– Мы высадимся на берег в скоростных катерах, – продолжал Преподобный-Генерал Слаггард. – Так мы застанем врагов врасплох. Потом займем стратегически выгодную позицию и двинемся в глубь страны, захватывая нефтяные скважины. А когда экономика страны будет парализована, мы ворвемся в Тегеран и захватим Святой гвоздь!

– Аллилуйя!

– Гвоздь – вот наша истинная цель. Все вы помните, что реликвией нашего благословенного Спасителя прибит к стене портрет аятоллы, гори он адским пламенем!

– Будь он проклят! – откликнулось войско Всевышнего. Хотя Слаггард уже не раз обращался к ним с подобной речью, толпа всякий раз приходила в ярость, когда он напоминал им о судьбе гвоздя.

Все время, пока они плыли к берегам Ирана, Преподобный-Генерал старался разжигать в своих солдатах жгучую ненависть к иранцам. Он рассказывал им, что сделают бородатые муллы с их семьями, если осуществят свои планы. Слаггард говорил и о настоящих крестовых походах. Когда речь зашла о первом из них, слушатели зашикали, услышав, что крестоносцам не удалось удержать в руках Иерусалим. Точно так же его солдаты радовались успехам третьего крестового похода. А услышав о походе 1212 года, получившем название Крестовый поход детей, когда сотни маленьких европейцев, отправившихся к Святой Земле, были проданы в рабство, добровольцы Слаггарда плакали и призывали к отмщению.

К тому времени, как Преподобный-Генерал добрался до восьмого крестового похода, его аудитория пребывала в состоянии праведной ярости. И тогда Слаггард пообещал им, что их поход станет последним. После него злобные мусульмане, ставшие для христианского мира подлинным бедствием, будут стерты с лица земли.

– Через несколько минут я поведу вас наверх, на палубу. Вы знаете, что ждет нас потом.

– Победа! – закричали тысячи голосов.

Элдон Слаггард имел в виду нечто совсем другое, но идея оказалась удачной, и он подхватил этот клич.

– Да, победа! Полная победа над исламом! Мы избраны Господом, чтобы исполнить святую волю его, и мы победим. И еще об одном я хотел бы вам напомнить. Когда дьявольские силы обрушат на нас свой удар и небо вокруг потемнеет от летящих пуль, помните, что свинец принадлежит грешной земле, а мы с вами – святому, духовному миру. Всем известно, что пули бессильны против тех, чье сердце бьется согласно воле Господней!

– Да восславится имя Господа! – выкрикнули рыцари Всевышнего.

– Отлично! Преподобные-Майоры, собирайте свои отряды! Мы начинаем Священную войну!

И с этими словами Преподобный-Генерал Слаггард начал подниматься по трапу. Рыцари Всевышнего маршировали за ним по двое, стараясь попадать в ногу. Во время плавания Слаггард заставил их упражняться в ходьбе строем – единственной известной ему военной премудрости. О том, как устроена винтовка, Преподобный-Генерал не имел ни малейшего представления.

Прохладный воздух над Персидским заливом был наполнен солеными морскими брызгами. Стояла глубокая ночь. Впереди виднелась темная узкая полоска иранского берега. Казалось, отовсюду веяло предчувствием беды. Неподалеку то и дело мелькали похожие на светлячков огни арабских суденышек.

– Приготовиться к спуску катеров! – приказал Преподобный-Генерал Элдон Слаггард.

* * *

Римо и Чиун прибыли к месту, обозначенному на карте, которую они позаимствовали в Христианском лагере, кружком. Это оказался заросший небольшими деревцами холм, глядящий прямо на Персидский залив.

– Здесь, – объявил Чиун, сворачивая карту, и соскочил с ослика, которого вел под уздцы Римо.

– Обратно верхом поеду я, – пробормотал его ученик.

– Договорились, – ответил Чиун, предполагавший, что возвращаться из Ирана им придется по морю.

Они вышли из оливковой рощицы. Внизу океанские валы тихонько шипели, накатываясь на песчаный берег.

– Этот корабль?

Чиун прищурился.

– На носу надпись «Морской Гаргантюа». Да, это корабль, который отплыл от лагеря Слаггарда.

– Хорошо, и что нам делать дальше? Твой план с гвоздем не пройдет, если только «крестоносцы» не разучились читать по-английски.

– А ты, белый, конечно, можешь предложить что-нибудь получше? – проскрипел Чиун.

– Честно говоря, нет, – признал Римо с беспокойством в голосе – его чуткое ухо уловило какие-то странные звуки.

К кораблю со всех сторон приближались скоростные катера, окружая «Морского Гаргантюа».

– Революционная гвардия, – проговорил Римо. – Они двигаются к танкеру.

– Так же, как и сухопутные войска, – добавил Чиун.

Римо обернулся. По дороге к берегу приближалась колонна из танков, джипов и бронетранспортеров. Впереди ехал автомобиль с открытым верхом, на сиденье которого можно было различить фигуру Великого аятоллы, прижимавшего к груди толстый том Корана. Позади имама красовалась насаженная на шест голова генерала Мефки.

– Похоже, глава страны повздорил с военными, – сухо заметил Римо. – Угадай, кто из них одержал верх?

Колонна внезапно остановилась. Выйдя из джипа, аятолла поднялся на пригорок, с которого открывался вид на воды Персидского залива.

– Смерть Америке! – прокричал он, потрясая над головой Кораном. – Пусть они утонут в потоках собственной крови!

Из бронетранспортеров с криками повалила толпа гвардейцев, по такому случаю надевших красные повязки с революционными лозунгами.

Со стороны танкера ветер донес голос преподобного Слаггарда:

– Господь на нашей стороне! Покончим с бородатыми варварами!

– Уничтожьте их во имя Аллаха! – откликнулся аятолла.

– Видишь? – обратился к Римо Чиун. – Эти люди взывают к Великому Создателю, требуя помочь им в глупейшей ссоре. И только потому, что каждый называет его своим именем, сотни идиотов готовы идти на верную гибель!

– Так что нам делать?

– Ты ведь презираешь иранцев, верно?

– Да.

– Тогда оставляю их тебе. Можешь считать это подарком. А я тем временем займусь этим Слаггардом.

– Постой... – начал было Римо, но прежде чем он успел договорить, Чиун уже бежал по направлению к берегу.

Повернувшись в сторону гвардейцев, он постарался подобраться поближе, оставаясь незамеченным. Иранцы, вопреки всем правилам современной тактики, сгрудились в кучу, выкрикивая:

– Долой США! Долой США!

– Придурки, – пробормотал Римо и принялся за дело.

Стоя на палубе «Морского Гаргантюа», Преподобный-Генерал Элдон Слаггард наблюдал за приближающимися катерами.

– Пока вы готовитесь к высадке, – объявил он, – я придам вашим душам сил цитатой из Великой книги.

Открыв неизменную Библию с пустыми страницами, Слаггард принялся читать нараспев:

– И случись мне ступить в Долину смерти, я не убоюсь ни одного иранца, ведь среди всех в этой долине я самый последний грешник...

– Заткнись, – оборвала его внезапно появившаяся сзади Виктория Хоур, – и живо полезай в одну из этих лодок! Ты же их предводитель, а не проповедник из воскресной школы!

– Я пытаюсь воодушевить своих солдат! – протестующе воскликнул Слаггард. – Как только начнется посадка, я к ним присоединюсь.

Нагнувшись, Виктория Хоур вытащила из сапога Преподобного-Генерала метательный нож и нацелила остриё чуть ниже подпоясывающего его мундир ремня.

– В этой части света все еще держат евнухов, – предупредила она, – так что без работы не останешься!

– Уже иду, – поспешил заверить Викторию Слаггард.

Внезапно по рядам добровольцев пронесся вздох, настолько отчетливый, что его не смог заглушить даже шум моторов. Вслед за вздохом на секунду воцарилась тишина, затем раздались выкрики: «Слава Всевышнему!»

– Что, черт возьми, происходит? – спросила Виктория Хоур, глядя на океан за бортом. От изумления она так и застыла с открытым ртом.

– Какого дьявола?! – воскликнул Преподобный-Генерал Слаггард.

К «Морскому Гаргантюа» по океанским волнам бежал Мастер Синанджу. Лишь небольшие всплески, разбегавшиеся от обутых в сандалии ног, выдавали, что он все же касается воды. Если бы не они, можно было подумать, что Чиун несется над водной гладью по воздуху.

– Глазам своим не верю! – едва смогла выговорить Виктория.

– Я же говорил, говорил тебе! – крикнул Элдон Слаггард. – Это сам дьявол!

На глазах у застывших от изумления людей Чиун вспрыгнул на обшивку танкера, повиснув на ней, словно паук. Замерев на мгновение, он согнулся, а затем раздался звук пробиваемой насквозь листовой стали. Через секунду звук повторился, раз, другой, третий...

Перегнувшись через борт, Слаггард взглянул вниз. Маленький азиат взбирался по борту танкера, для опоры пробивая пальцем отверстия в обшивке. Именно поэтому звук повторялся с такой регулярностью.

Элдон Слаггард затрясся от ужаса.

– Спаси, спаси меня! – завопил он, прячась за спину Виктории Хоур; еще через секунду он упал на колени и залепетал что-то бессвязное.

– Чудо! – кричали рыцари Всевышнего. – Это знамение свыше!

Сгрудившись у борта, они следили за Чиуном, позабыв о своем оружии.

Наконец Чиун перелез через борт «Морского Гаргантюа». Он ухитрился даже не замочить сандалий.

Рыцари Всевышнего сгрудились вокруг, потянулись руки, жаждущие прикоснуться к его одежде, многие просили благословить их. Мастеру Синанджу удавалось уворачиваться, несмотря на то, что вскоре его окружила целая толпа. Пальцы, дотрагивавшиеся до рукавов его кимоно, казалось, проходили сквозь ткань, не встречая ни малейшего сопротивления. Кто-то отдергивал руки, словно ужаленный, так и не успев заметить молниеносных ударов, которыми Мастер Синанджу ограждал свою особу от наиболее настойчивых зрителей.

– Меня зовут Чиун.

– Чиун! Великий Чиун! – закричали крестоносцы, наполняя небо гулким эхом.

Ошеломленный Чиун позволил чертам своего лица немного смягчиться.

– Вы говорите «великий»? – переспросил он.

– Великий Чиун, посланец Господа! – закричали в толпе.

Чиун улыбнулся. Наконец-то его приветствуют как подобает. Мастер Синанджу поднял руки, как будто благословляя собравшихся.

– Взываю к вам – прекратите кровопролитие! – воскликнул он.

– С радостью, о Чиун!

– Великий Чиун, – поправил Мастер Синанджу.

– Нужно его остановить! – прошипела Виктория Хоур на ухо Слаггарду. – Он провалит весь наш план.

– Твой план! Не хочу связываться с этим дьявольским отродьем!

– Погоди-ка, мне пришла в голову одна идея. Начинай читать!

Элдон Слаггард наугад раскрыл свою Библию.

– Не сотвори себе идола! – выкрикнул он, – это дьявол, принявший человеческое обличье, дабы смутить доверчивые души!

Однако на него никто не обращал внимания. Внезапно Виктория Хоур выхватила из рук Слаггарда книгу и повернулась к толпе, показывая пустые страницы.

– Смотрите! – воскликнула она. – Здесь ничего нет! Всевышний взывает к вам устами своего настоящего посланца. Это чудо!

– Точно так же, как прогулка по воде, – заметил кто-то в толпе.

– Такое мы уже видели, – возразила Виктория. – Я же говорю вам о чем-то новом.

– Так это и в самом деле чудо? – раздался чей-то голос. Вопрос был явно задан Чиуну.

– Грязное надувательство, – ответил тот. – Я же приказываю вам выбросить оружие, которое никому теперь не нужно!

С замиранием сердца Преподобный-Генерал Слаггард глядел, как за борт полетели винтовки, штыки и ручные гранаты.

– Нам конец, – пробормотала Виктория Хоур.

– Только не мне, – отозвался Слаггард, пытаясь перелезть через борт. – Я смываюсь!

– Не будь идиотом! Посмотри, сколько там катеров.

– Знаешь старую поговорку «Неизвестный дьявол страшнее знакомого»?

– Да.

– Так вот, к данному случаю она не подходит, – ответил Слаггард и спрыгнул за борт.

Лететь было высоко, и громкий всплеск раздался лишь через несколько секунд. Преподобный-Генерал всплыл на поверхность лицом вниз, сбоку болтались ножны от потерявшейся в суматохе шпаги.

Подоспевший катер, полный гвардейцев, притормозил рядом, и Слаггарда втянули на борт. Донесшиеся оттуда победные возгласы свидетельствовали о том, что иранцы узнали своего ненавистного врага. Взревел мотор, и катер скрылся в ночной темноте.

* * *

Тем временем на берегу Римо успел наголову разгромить иранцев. Он был слегка разочарован. Римо хотелось нанести как можно больший урон, но как только передние ряды упали под его ударами замертво, остальные солдаты бросились врассыпную. Римо пустился вдогонку, по дороге пробивая шины грузовиков и калеча гусеницы танков. Но солдаты, которых он вытягивал из покалеченных машин, по большей части оказались мальчишками не старше тринадцати. У Римо не хватило духу причинять им какой-нибудь вред, так что пришлось облегчить душу несколькими увесистыми пинками.

Возмущенный, он вернулся обратно на берег. Там, на пригорке, все еще стоял Великий аятолла, осыпая воды Персидского залива проклятиями. Костлявые руки имама были сжаты от ярости, на бороде клочьями повисла слетавшая с губ пена.

Подойдя сзади, Римо похлопал аятоллу по плечу.

– Привет! Помнишь меня?

Обернувшись, аятолла застыл от ужаса, осознав, что они остались совершенно одни.

– Ну что, затряслись поджилки? – спросил Римо, зная, что его собеседник не понимает по-английски.

– Долой США! – внезапно воскликнул имам и бросился наутек. Однако Римо успел наступить на полу его верблюжьей накидки, и аятолла Исламской Республики Иран растянулся на земле.

– Знаешь, я слышал много плохого о шахе, но ты побил его по всем статьям, – сказал Римо. – Как бы мне хотелось свернуть эту дряблую шею, но, к сожалению, приказ не позволяет мне обострять международные отношения.

– Долой США! – сплюнув, ответил аятолла. Судя по всему, этим его познания в английском и ограничивались.

– Я где-то читал, что ваш народ затеял революцию из-за того, что шах приказал сдернуть с некоторых мулл тюрбаны, когда те стали слишком злоупотреблять своим положением. Да уж, вы причинили миру немало горя из-за нескольких кусков тряпки! – Поставив ногу на грудь аятолле, Римо потянул за край его головного убора и отбросил размотавшуюся ткань в сторону. – Чиун утверждает, что это второе по тяжести оскорбление, которое можно нанести мулле. А первое – сбрить ему бороду. Жаль, что я не захватил с собой ножниц.

Аятолла сплюнул Римо на ноги.

– Ну что ж, – проговорил тот, – тем не менее, когда я берусь за дело, то стараюсь довести его до конца.

И, присев на грудь Великого имама, Римо принялся выщипывать его бороду волосок за волоском, не обращая внимания на завывания старца.

Когда все было кончено, подбородок аятоллы был так же гладок, как у новорожденного младенца.

Давясь бессильными слезами ярости, имам продолжал осыпать Римо проклятиями.

– Не знаю, что ты хочешь сообщить мне, приятель, но самым подходящим ответом будет: «Вот так-то, дорогой!»

С этими словами Римо, усмехаясь, зашагал прочь.

Глава 25

Римо Уильямс увидел, что суматоха, царившая в заливе, успокоилась. Чиун стоял на палубе «Морского Гаргантюа», скрестив руки на груди, и обращался к разоруженной армии Слаггарда. С такого расстояния Римо не слышал, что говорит его учитель, однако успел заметить, что катера Революционной гвардии застыли поодаль, явно пребывая в нерешительности, что же предпринять дальше.

Войдя в воду, Римо нырнул и подплыл поближе. Не поднимаясь на поверхность, он смял неподвижные гребные винты, а затем несколькими ударами проделал в днищах пробоины.

Катера быстро пошли ко дну. Плавая среди барахтающихся в воде гвардейцев, Римо утягивал их на глубину. Нанося удары в области позвоночника, слишком легкие, чтобы полностью парализовать противника, он заставлял людей терять ориентацию. Если кто-то не сумеет выбраться на берег, подумал Римо, что ж, в этом не будет моей вины. Обычный, предусмотренный самой природой естественный отбор: выживают лишь сильнейшие.

Чтобы взобраться на палубу «Морского Гаргантюа», Римо воспользовался проделанными Чиуном отверстиями.

Увидев своего ученика, Мастер Синанджу бросил пренебрежительный взгляд на стекавшие с него потоки воды.

– Это мой сын, – объявил он толпе, – Римо.

В ту же секунду крестоносцы пали на колени.

– Сын Великого Чиуна! – кричали они. – Великий Римо!

– Он вовсе не великий, а вполне обыкновенный.

– Обыкновенный Римо! – продолжала ликовать толпа. – Да восславится имя твое, Обыкновенный Римо!

Чиун отвернулся от крестоносцев.

– Теперь ты понял? – прошептал он Римо. – Именно так и начинаются все эти вещи. Люди вернутся домой и станут рассказывать всем о Великом Чиуне и Обыкновенном Римо, выстроят церкви. Потом они придумают правила, которые помогут управлять последователями новой религии, и, через каких-нибудь три или четыре века мы станем настоящими божествами.

Римо заметил обращенные на него восторженные взгляды, напомнившие ему собственное восхищение, когда он впервые пришел в церковь Элдона Слаггарда. Слепая доверчивость этих людей вызывала отвращение.

– Давайте возблагодарим Великого Чиуна! – раздался голос одного из коленопреклоненных крестоносцев.

– Уже достаточно... – начал было Чиун, но когда к его ногам посыпались монеты и купюры различного достоинства, не говоря уже о целых бумажниках, он засуетился. – Не стой же столбом, помоги мне собрать приношения этих достойных почитателей моего совершенства!

– Но ты же не можешь отбирать у них деньги обманом, папочка, – возразил Римо. – Это нечестно.

– Ты забыл, что нам еще предстоит обратная дорога домой? Нужно как-то утихомирить этих кретинов, и, по-моему, я нашел вполне неплохой способ. Кроме того, если люди заблуждаются настолько, что считают меня высшим существом, то я не обязан за них отвечать.

– Пожалуй, ты справишься и без меня. Пойду разберусь со Слаггардом и Викторией. Кстати, где они?

– Не знаю, – ответил Чиун, открывая чей-то особенно толстый бумажник.

Выбросив документы и кредитные карточки за борт, он спрятал деньги в потайной карман кимоно.

– Преподобного Слаггарда схватили иранцы, – сообщил один из крестоносцев, показывая рукой в сторону берега.

Из причалившего катера на землю спрыгивали гвардейцы, таща за собой мокрую расплывшуюся тушу преподобного отца, напоминавшего в этот момент свинью, которую ведут на бойню.

В первый момент Римо хотел броситься Слаггарду на помощь, но у самого борта остановился и пробормотал:

– Черт с ним! Он того не стоит. Так, значит, остается только Виктория.

Обойдя весь корабль, Римо обнаружил Викторию Хоур на мостике, где она отдавала приказания капитану танкера.

– Послушайте меня! Необходимо избавиться от этих людей. Они – свидетели, которые знают, что в деле замешана наша компания. Нужно выйти в открытое море, а там мы загоним их в один из трюмов и затопим его. Трупы можно будет сбросить за борт по дороге домой.

– Звучит не по-христиански, – спокойно проговорил Римо.

Виктория Хоур резко обернулась. Римо стоял, опираясь на дверной косяк и скрестив на груди руки.

– Римо!

– Почему бы вам не оставить нас наедине? – обратился тот к капитану.

– Вы не имеете права командовать на этом судне! – запротестовал капитан.

Тем не менее, Римо удалось его убедить. Он вышиб стекло и, схватив капитана за шиворот, вышвырнул его наружу. Почувствовав, что тот успел ухватиться за верхнюю скобу приделанной снаружи лестницы, Римо разжал пальцы, и капитан, словно напуганный шимпанзе, сполз на палубу.

– Слаггард в руках иранцев, – негромко сказал Римо.

– Для него это хуже смерти. Но идиот вроде Слаггарда вполне заслуживает такой судьбы.

– Из того, что я слышал, получается, что план операции на самом деле принадлежал тебе. Я не ошибся?

Порывшись в сумочке, Виктория Хоур закурила сигарету и сделала глубокую затяжку.

– Все верно. У Слаггарда были куриные мозги, но зато он обладал талантом проповедника, а я знала, как держать его в подчинении. Думаю, у тебя накопилось порядочно вопросов?

– Да.

– Ты, очевидно, уже догадался, что дело вовсе не в гвозде, – продолжала Виктория, нервно расхаживая по капитанскому мостику. – Гвоздь был всего лишь предлогом. Я узнала о нем во время поездки в Тегеран. К тому же это фальшивка. Даже Слаггард не верил, что гвоздь настоящий. В то время мне было отчаянно нужно вернуть своей компании рынок. Так что, увидев гвоздь, я сразу придумала весь план, от начала до конца. Можешь считать это озарением. Требовалось только найти подходящего человека. Слаггард стал тем, на кого пал мой выбор. Он был неподражаем!

– Понятно. Гвоздь сейчас у Чиуна. На нем есть надпись «Сделано в Японии».

Выпустив струю дыма, Виктория Хоур рассмеялась.

– И тем не менее он сработал! Набрав достаточно крестоносцев, мы смогли бы захватить иранские нефтяные скважины. Война с Ираком так обескровила эту страну, что она стала бы легкой добычей. Хочешь верь, хочешь нет, но мы могли бы победить. Не в этот раз, так в следующий.

– Возможно, но при этом пришлось бы разбить немало яиц.

– Прошу прощения?

– Я имею в виду ваше «пушечное мясо». Знаешь поговорку «Нельзя приготовить омлет, не разбив несколько яиц»?

Виктория Хоур пожала плечами.

– Не я изобрела гормоны. Единственное, что меня интересовало, это как ими воспользоваться в личных целях, Ну, и что же дальше? Передашь меня властям?

– Мы в этом стиле не работаем.

– А кто скрывается за этим «мы»?

– Ты мешаешь нам уже потому, что знаешь: это «мы» существует.

Вглядевшись в лицо Римо, Виктория Хоур вздрогнула – оно выглядело решительно, в сжатых губах было что-то жестокое. Даже взгляд, казавшийся тогда, в Тандерболте, таким простодушным, был проницательным и беспощадным. Перед ней стоял совсем другой Римо. Но он тоже был мужчиной, а это означало, что к нему можно найти подход. Виктория потушила сигарету и шагнула вперед. Взяв Римо за пряжку ремня, она игривым жестом притянула его к себе.

– Ты не убьешь меня, – прошептала она.

– Почему? – поинтересовался Римо, глядя Виктории прямо в глаза.

Ее руки потянулись к молнии на брюках. Дыхание, когда-то казавшееся ему свежим, теперь отдавало табачным дымом. Римо не знал, что Виктория курит.

– Потому что я тебя хорошо знаю. Ты не станешь убивать леди.

Разомкнув губы, Виктория Хоур подняла голову. Римо почувствовал легкое прикосновение ее языка.

– Ты права, – проговорил он, отстраняясь. – Я не стал бы убивать леди.

Виктория улыбнулась. Значит, она не ошиблась. Она уже начала расстегивать молнию.

– Некоторое время я сомневался в себе, – негромко проговорил Римо, – считал, что моя работа приносит вред. Но теперь я вижу, что если ее не делать, это оборачивается еще большими несчастьями.

Протянув руку, Римо отодвинул с шеи Виктории прядь волос как будто для того, чтобы поцеловать ее. Однако вместо поцелуя Виктория Хоур ощутила, как пальцы Римо скользнули по сонной артерии. Прикосновение было сильным, и Виктория вздрогнула, предвкушая, какими ласками наградит ее этот мужчина, однако через секунду в глазах потемнело, и она поняла, что это – конец.

– Лучше заниматься проблемами, которые создают люди вроде тебя и Слаггарда, чем сидеть сложа руки в ожидании, пока вы отправите мир ко всем чертям.

– Но ты же говорил... – попыталась выговорить Виктория.

– Ты никогда не была леди, – ответил Римо и сжал пальцы.

Тело Виктории Хоур бесформенной грудой рухнуло на пол. Теперь она вовсе не казалась сексуальной.

Римо зашагал прочь, ни разу не обернувшись.

Преподобный Элдон Слаггард пришел в себя и поморщился от боли. Вокруг было темно. Ударившись рукой обо что-то твердое и холодное, он охнул.

Наконец Слаггарду удалось приподняться на локте и оглядеться.

Он понял, что лежит на полу в бронетранспортере. С виду это было похоже на инкассаторскую машину, в которой доставлялись в банк адресованные ему пожертвования. Единственное отличие состояло в том, что вместо денег Слаггарда окружали ухмыляющиеся физиономии иранцев. Их сверкающие белизной зубы, казалось, готовы были впиться преподобному отцу в глотку.

Элдон Слаггард схватился за кобуру, но револьвера не было. Шпага тоже исчезла, а из ножен вылилось немного морской воды, но и только. Подтянув к себе ноги, Слаггард ухитрился сесть и изобразил на лице подобие улыбки.

– Привет! – сказал он, одновременно пытаясь нашарить за голенищем сапога метательный нож.

Внезапно он вспомнил, что нож выхватила эта сучка. Что ж, оставался еще второй нож. К сожалению, в сапоге его не оказалось. И тогда застывшая улыбка сползла с лица преподобного Слаггарда.

– Куда мы едем? – хрипло спросил он.

– В Тегеран. Тебе там понравится. В столице тебя поджидает множество народу, очень много.

Казалось, улыбки иранцев стали еще шире. В лицах окружавших Слаггарда людей было что-то знакомое. Наконец он вспомнил – эти лица являлись ему в ночных кошмарах: сверкающие белизной зубы, дьявольский блеск горящих глаз. И тогда преподобный Слаггард осознал, что теперь он находится в стране, полной дьяволов.

– Кстати, – внезапно проговорил преподобный отец. – Вы что-нибудь слыхали об Иисусе, парни?