Текст книги "Говорящий с ветром"

ГЛАВА 12
Решение

Пока Горен рассказывал, ночь закончилась. Друзья слушали молча, ни разу его не перебив. Они сидели под деревьями на сырой траве. Чуть в стороне паслись лошади, время от времени довольно пофыркивающие.

Все были поражены и озадачены. Ярость и ненависть давно испарились; Горен чувствовал, что никому больше не хочется свернуть ему шею.

– Мне нужно крепко подумать, – прервал затянувшееся молчание Хаг. – Многовато на один раз, быстро не осмыслить. Прежде всего возникает вопрос, что же будет с нашим союзом.

– Как бы там ни было, для меня Горен никакой не предатель, – объявил Менор. – Во всем виноват Малакей, душа которого залезла в нашего друга. Хотя готов признать, что не представляю, как поступить дальше.

– Если быть точным, то доверять нельзя вам обоим, – серьезно произнес Бульдр Краснобородый. – Горен непредсказуем, ведь мы понятия не имеем, когда именно верх возьмет Малакей. А Звездный Блеск несет в себе темное наследство норканов, к тому же из касты Архонов. Это может привести к огромным неприятностям, даже если она выбрала Свет.

– А ты что думаешь? – Хаг повернулся к Вейлин Лунный Глаз.

На милом лице эльфийки не отразилось никаких чувств.

– Пока мне бы не хотелось ничего говорить, – ответила она, искоса взглянув на Звездный Блеск.

– Ну, так что теперь будем делать? – еще раз спросил Менор. – Надо решать поскорее, уже светает, а внизу сражаются двое из Альянса. К тому же позвольте вам напомнить, что на шестерых у нас всего четыре лошади. Если Звездный Блеск и Горен заберут Златострелого, то мы должны по двое выбирать одинаковое направление.

После этих слов повисла неприятная тишина. Хотя впервые за долгое время тучи расступились и теплые лучи солнца извещали о наступлении прекрасного летнего дня, всех знобило. Горен понимал, что никто из них не знает, как себя вести. Не так-то легко разорвать зародившуюся между ними дружбу; для этого они слишком многое пережили вместе. Похоже, никто понятия не имел, куда идти после расставания. Оказаться одному в ничейных землях на многие сутки пути от любого города. У них не было ни оружия, ни еды, ни денег, только истрепанная одежда. Принять решение было совсем не просто.

Наконец заговорил Горен.

– Мне нужно в Шейкур, – объявил он. – На лошади туда можно доехать за четыре дня. Думаю, что Руорим начнет меня преследовать, как только битва закончится.

– Считаешь, они тебя впустят? – спросила Звездный Блеск.

– Я ведь один из них, я из высших шейканов. Если мой дед жив, то он, возможно, все еще правитель. Вдруг ему захочется меня увидеть?

– Но нас, сами понимаете, туда не впустят, – возразил Бульдр.

– Тогда я тоже останусь снаружи, – сказал Горен, вздыхая. – Вот что я предлагаю: мы все вместе едем в Шейкур и надеемся, что там нас примут. Если да, то отдохнем, а я позабочусь о том, чтобы вас снабдили всем необходимым. А когда вы оправитесь от потрясений, тогда и примете решение, что же вам делать.

– Звучит заманчиво, – тут же в своей обычной манере вклинился Менор. – Я за.

Бульдр и Хаг посмотрели друг на друга и молча кивнули.

Вейлин провела по своей руке:

– Горен, ты уверен, что поступаешь правильно? Вдруг именно к этому и стремится Малакей, рассчитывая получить в Шейкуре поддержку, а может, наконец и власть.

– Я и сам прекрасно понимаю. Но это моя судьба. Потому что жить так дальше я уже не могу. Я все больше внутренне раздваиваюсь и чувствую, что тело мое постепенно слабеет. Я не проведу больше ни одного дня без борьбы, куда бы ни отправился, и, в конце концов, совсем ослабею и помру или вырву у Малакея победу. Тут ведь или я, или он. В Шейкуре спасут или мою жизнь, или жизнь Малакея; в этом я должен отдавать себя отчет, но, по крайней мере, мои мучения закончатся.

Эльфийка кивнула:

– Тогда чем смогу, помогу.

Они сняли с Горена кандалы и отправились в путь.

ГЛАВА 13
Шейкур

Горен сказал, за четыре дня; на словах получалось совсем нетрудно. Но он недооценил Малакея, который вовсе не сидел тихо-спокойно в ожидании, когда же молодой шейкан доберется до резиденции своих предков. Битва двух душ затягивалась и превращалась в кровавый поединок. Горен все чаще лишался чувств, иногда вел себя как помешанный, кричал, колотил руками, на губах выступала пена. Вейлин с трудом справлялась с его лихорадкой. Звездный Блеск использовала остатки своих сил, чтобы сохранить жизнь ослабевшему Горену. При этом и сама таяла: стала бледной, и вид у нее был совсем измученный.

Большую часть времени они сидели в седле, опустив головы и едва не падая. Златострелый старался не дергаться, его тонко чувствующая натура подсказывала ему, что сейчас именно от него зависит жизнь хозяина.

Путники, хотя и понимали, что нужно спешить, переходить на галоп не решались. Но Златострелый пошел такой быстрой рысью, что остальные с трудом за ним поспевали. Горена и Звездный Блеск нисколько не трясло, так что они все-таки продвигались вперед.

К сожалению, на второй день с утра они попали под сильный дождь. Земля снова стала мягкой, пришлось снизить скорость. Лошади закапризничали, впали в уныние и повесили головы. Настроением наездники нисколько от них не отличались, правда, на этот раз им не пришлось самим волочить ноги по грязи. Хотя вымокли все.

Сначала они ехали на восток, стремясь отойти как можно дальше от той и другой армий, и только на второй день повернули на север в сторону Железных гор.

– А как мы найдем эту крепость? – прошептал Менор Бульдру, когда их лошади оказались рядом. Как и раньше, Бульдр ехал в одном седле с Хагом.

Бульдр показал вперед; конь Горена, как всегда, был впереди.

– Он знает.

– Горен? О, я думал…

– Не он. Конь! Ты забыл? Горен рассказывал, что когда-то он принадлежал его матери, она забрала его, когда бежала из Шейкура.

– Но прошло так много времени…

– Когда речь идет о Златострелом, меня больше уже ничто не удивляет, Менор. Он почти как человек. Прошу прощения. – Бульдр широко улыбнулся и похлопал Хага по плечу.

Вейлин ехала рядом с Гореном и Звездным Блеском, следя, чтобы они ненароком не свалились. И постоянно бормотала какие-то заклинания. Во время кратких привалов она искала целебные травы. Звездный Блеск вообще не отходила от Горена. Глаз она почти не открывала, с лица не сходило напряженное выражение.

– Их многое связывает, – заявил как-то Хаг Менору, пока они разминали ноги. – С самого начала.

– Разве что наша дружба, – нервно ответил Менор, понижая голос до доверительного шепота. – Думаешь, такая эльфийка, как Вейлин, могла бы… я хочу сказать… такой, как я… и так…

– Об этом нужно спрашивать у нее, а не у меня, – захихикал Хаг. – В таких вещах я разбираюсь не лучше тебя.

– Ты что, ни разу не был влюблен?

– С чего бы? Тысячу раз.

– О! – Менор открыл рот, а потом расхохотался. – О, – повторил он, – понимаю.

– А что ты все время оглядываешься? – обратился Хаг к гному.

– А вдруг Руорим уже рядом? – ответил Краснобородый. – Мы же промокли до нитки, поспать не можем, еды нет: давайте и ночью двигаться вперед, сколько получится. Иначе наше путешествие закончится катастрофой.

Хаг кивнул:

– Ты прав. Привяжем покрепче Горена и Звездный Блеск и поедем дальше.

– Другого выхода нет. – К ним незаметно подошла Вейлин. – У Горена опять поднялась температура, он слабеет. Боюсь, что не смогу его удержать. Так же как и Звездный Блеск.

– Что между вами происходит? – проявил любопытство Бульдр. – Ее имя ты каждый раз произносишь так, словно только что проглотила яд.

Лунный Глаз наморщила лоб.

– Она темный эльф, а я светлый. Так чего же ты хочешь?

– Ха, я вообще гном и спокойно существую рядом с тобой, – отмахнулся Краснобородый. – Я считал, что подобная дурь давно вылетела из наших голов. Звездный Блеск – одна из нас, ее откровенность ничего не изменила.

– Думай что хочешь. – Рассерженная эльфийка пошла к лошади.

Бульдр тихонько захихикал:

– Думаю, она ревнует.

– Да ты что? – воскликнул Менор, бледный, как покойник.

– Она с этим справится. – Гном потрепал Менора по руке. – Пойдем, страдалец, пора в седло.

К утру четвертого дня дождь, наконец, прекратился. Путники посмотрели с последнего холма вниз на просторы Железных полей, туда, где вдруг словно из-под земли выросла огромная скала из черного блестящего камня. На высоте, в несколько раз превышающей человеческий рост, проявились контуры мощной крепости.

Бульдр свистнул сквозь зубы, отдавая должное увиденному. Златострелый ржал, пританцовывая. Это заставило Горена очнуться, он с удивлением посмотрел на жилище своих предков.

– Это же… – начал он, но его тут же затрясло, и чужой голос зло прохрипел: «Ну что ж, дураки, вы поступили крайне умно!»

Звездный Блеск, мешком висевшая позади Горена, обняла его и настойчиво произнесла:

– Борись с ним, Горен, он не настолько опасен, как хочет показать! Он пользуется гнусными трюками и уловками, совсем как твой отец! Ты все еще сильнее, ты можешь дать ему отпор!

Тело Горена дернулось, с его губ сорвался нечеловеческий рык, от которого все покрылись холодным потом. А затем он потряс головой, стал дышать ровнее и положил пальцы на руку девушки.

– Спасибо, – сказал он, – я чувствую твою поддержку. Непонятно, как у тебя это получается, но я боюсь, что тебе…

– Не болтай, – строгим голосом перебила она. – Я не смогу тебе помочь, если ты не будешь держать свои чувства под контролем! Давай, осталось совсем немного. По-моему, ехать еще полдня, как вы думаете?

Первым ответил Златострелый: сначала громко заржал, а потом пустился в галоп.

Чем ближе они подъезжали к крепости, тем более мощной она казалась. Самые высокие зубцы гигантских стен доставали до вершины горы. Как глубоко крепость уходит вниз, можно было только догадываться. Снаружи на различных уровнях находились соединенные коридорами башни, самые высокие выступали далеко вперед. А еще имелись бесчисленные эркеры, соединенные мостами балконы и террасы с цветами. Наверху развевался гордый флаг Шейкура: золотая голова дракона на красном поле.

– Молот Нитхальфа, – поразился Бульдр. – Вот это крепость.

– Она знаменита даже среди эльфов Финонмира, – подхватила Лунный Глаз. – Архитектурный шедевр.

– Похоже, еще и неприступная, – прикинул Хаг. – Горен, не спи, смотри-ка!

Он потряс товарища за плечо, потому что тот снова потерял сознание. Лицо его пылало от внутреннего жара, щеки впали. Было ясно, что, если не произойдет чуда, жить ему осталось недолго.

Тревога за него гнала друзей вперед. Казалось, их беспокойство передалось и лошадям, потому что они понеслись быстрее ветра. Как и рассчитывала Звездный Блеск, в полдень они добрались до огромных ворот, где их уже ждали стражники. Что, впрочем, нисколько их не удивило, потому что здесь, на безлесной равнине, пробраться незаметно не было никакой возможности.

– Мы похожи на нищих, – горько сказал Хаг. – Они поиздеваются над нами и прогонят.

– И забросают нас гнилыми овощами и фруктами, – предположил Менор.

– Используют нас в качестве мишени, – заявил Бульдр.

– Говорят, они еще ни разу не впустили никого чужих, – пробормотала Вейлин.

– Возьмите себя в руки, – зашипела Звездный Блеск. – Сейчас нам, прежде всего, нужны уверенность и заклинатель духов. Причем как можно скорее, потому что Горен снова лишился чувств. Думаю, он умрет прямо у меня на руках, а я, видимо, вместе с ним.

ГЛАВА 14
Заклинание

Оба стражника у огромных, вырубленных в скале железных ворот были в тяжелых доспехах и рубахах с гербом шейканов. Их вооружение составляли мечи, топоры, кинжалы и копья. Головы защищали шлемы с опущенным забралом.

Златострелого едва сдерживали, он пританцовывал и рвался вперед. Остальные лошади, устало опустив головы, тащились следом.

Путники подготовились, как могли. Привели в порядок изорванную одежду, пригладили волосы и старались держаться гордо, но не вызывающе. На их лицах читались усталость и голод. Они выглядели ничуть не лучше своих лошадей, от которых остались лишь кожа да кости.

Златострелый был единственным, кто казался бодрым и веселым. Перед караульными он остановился и заржал.

Друзья стояли, робко озираясь, сердца их бешено колотились. Никто из них понятия не имел, как положено вести себя с шейканами, что считается у них вежливым и готовы ли те их выслушать.

Из отбрасываемой воротами тени вышел человек. Высокий, внушительный, с длинными седыми волосами, на вид ему было слегка за шестьдесят. Вместо левой руки – железная перчатка.

На нем была рубаха с гербом шейкана, но не было ни доспехов, ни оружия.

Путники снова удивленно переглянулись.

Человек остановился в десяти шагах от коня. Потом вытянул вперед правую руку и тихо произнес:

– Златострелый. Мальчик мой, иди сюда, посмотри, что у меня есть…

Златострелый негромко заржал, ноздри его задрожали. Потом он осторожно вытянул шею и принюхался. Приблизился к протянутой руке, на которой лежало яблоко, сладкое и сочное. Осторожно подхватил угощение, вздохнул и зачавкал.

Мужчина со слезами на глазах потрепал его по холке, погладил лоб.

– С возвращением домой, мальчик мой, – произнес он дрожащим голосом. – Как я хотел тебя увидеть… Но что же у тебя за ноша?… – Он мягко коснулся черноволосой головы Горена, опущенной на шею лошади.

Мужчина откашлялся и повернулся к путникам:

– Добро пожаловать. Я Дармос Железнорукий, повелитель Шейкура. Давно мы не принимали у себя гостей, которые не являются драконокровными. Ур сообщил мне о вашем прибытии, но, к сожалению, только сегодня в полдень, незадолго до того, как мы увидели вас воочию. Если бы я знал раньше, я бы выслал вам подмогу. Еще Ур рассказал, что нужно делать, так что мы все подготовили. Мы в курсе, что время не терпит. Юные дамы, позвольте вам помочь спуститься на землю.

Он протянул руки, и Звездный Блеск, которая держалась в седле из последних сил, расслабила судорожно сжатые руки, которыми она обнимала Горена, и мешком свалилась вниз. Подбежал третий стражник и принял из рук Дармоса ослабевшую эльфийку.

– Пожалуйста, следуйте за этим мужчиной. Вас снабдят всем необходимым. О Златострелом и… – на глазах у него заблестели слезы, и он отвернулся к лошади, – и о своем внуке я позабочусь сам.

Дармос Железнорукий повел Златострелого так называемой короткой дорогой: по тайной тропинке, ведущей к самой высокой точке, далеко в горы. Тропинка была крутой, путь предстоял трудный и длинный, Златострелому приходилось то и дело преодолевать высокие ступени. Но даже сейчас он старался не потревожить Горена, которого нес на спине.

Чем дальше они шли, тем больше покрывался потом повелитель Шейкура; этой дорогой он уже давно не ходил. Тропинку освещал один крохотный луч света, ровно настолько, чтобы лошадь не нервничала. Свалиться вниз или заблудиться здесь никто не боялся; Златострелый едва протискивался между камней, а разветвлений на их пути не встречалось.

Наконец они добрались до огромной комнаты с высоким потолком, правда, оценить ее размеры не представлялось возможным, потому что единственное окно освещало лишь небольшую ее часть. Ветер, словно соскучившись по Горену, легонько трепал его волосы.

Дармос без труда снял Горена с лошади и понес к кровати у окна. Златострелый повел ноздрями и отправился, постукивая копытами, назад, туда, откуда доносился аромат сладких яблок и призывное ржание кобыл.

Дармос осторожно опустил Горена на постель и погладил его пылающее от жара лицо. Тот открыл глаза, но они смотрели в пустоту.

– Какой он красивый, – прошептал срывающимся голосом Дармос, – как похож на мать… а эти глаза… такого цвета я больше ни у кого не встречал…

– Нам следует поторопиться, старый друг, – раздался глухой голос, принадлежащий явно не человеку. – Я чувствую, как останавливается его сердце.

– Мы справимся? – тихо спросил дед Горена. Из темноты донесся вздох.

– Дармос, я знаю, в каком положении мы находимся. Я обязан спасти душу Малакея. Но точно так же я обязан защищать жизнь Горена. Моя клятва одинаково касается как Малакея, так и его потомков. Следовательно, я не имею права позволить Малакею вернуться, убив тем самым Горена. Иначе я нарушу клятву, и жизнь моя потеряет смысл. Старый алхимик угодил в собственную ловушку. У него бы все получилось лишь в том случае, если бы Горен добровольно принес себя в жертву, но мальчик ясно дал понять, что не согласен. Так что я сделаю то, что представляется единственно возможным.

– Надеюсь только, что у тебя выйдет, ведь Малакей обязательно захочет тебе помешать, – выразил свои опасения Дармос.

– Тогда ему придется освободить меня от клятвы, а это одновременно подразумевает, что я больше не обязан охранять его душу. Он находится в крайне неприятном положении, о чем раньше он как-то не задумывался. А все потому, что чужая жизнь не представляет для него никакого интереса. Он видел исключительно личную выгоду в том, чтобы распространить мою клятву еще и на свое потомство, потому что не рассчитывал на проклятие богов.

Дармос кивнул:

– Мы, шейканы, всегда рассматривали своего пращура как проклятие, и я не хочу, чтобы мой внук отдал свою жизнь за Малакея. Пращуру придется поискать добровольца, потому что я не допущу, чтобы он уничтожил Горена, хотя бы в память о своей дочери. Я должен уважать ее решение, к сожалению, случилось это слишком поздно…

Внезапно глаза юноши стали серыми, пылающими ненавистью, и он заорал:

– Ты осмелился выступить против меня и за моей спиной вступил в сговор с драконом, перетянув его на свою сторону? Ты забыл, кто сотворил все, что тебя окружает? Ты моя собственность и обязан мне подчиняться.

Дармос в ужасе отшатнулся.

– Нет, – раздался спокойный голос Ура. – Это не входит в наше соглашение, Малакей.

Из темноты показалась огромная покрытая чешуей нога, и коготь опустился Горену на грудь:

– Вспомни, мой кровный брат. Моя жизнь за твою кровь до тех пор, пока она существует. Ты обязал меня защищать твою жизнь и жизнь твоих потомков. Я вынужден это сделать. Выбора у меня нет.

Рот Горена закрылся, взгляд снова стал неподвижным. Дармос дрожащими руками провел по своим седым волосам.

– Скорее бы пришла Марела, пора начинать.

* * *

Широкая дорога имела вид спирали и вела в глубь горы. Факелы давали достаточно света, воздух, хотя и застоявшийся, был прохладным, так что дышалось легко.

– Эта крепость действительно неприступна, – не в первый раз заметил Бульдр.

Путь казался бесконечным. Тут и там встречались ответвления, уводившие в темноту.

Наконец они добрались до ровной площадки и оказались в конюшне. Стражник всю дорогу нес Звездный Блеск и даже не запыхался.

– Здесь оставьте лошадей, а дальше идите пешком. Тут несколько ступеней. Сможете?

Менор с легкой завистью покосился на Звездный Блеск, но, как и все, кивнул головой.

Ступеней оказалось очень много. На сотой Менор бросил их считать и покорился судьбе.

Но все лестницы когда-нибудь заканчиваются.

– Ванна уже готова. Потом вам покажут ваши комнаты, где вы найдете и новую одежду. Поесть тоже можете у себя. А сейчас позвольте пожелать вам спокойной ночи. Господин примет вас завтра. Здесь вам нечего бояться.

Друзья переглянулись.

«Если это сон, – довольно вздохнул Менор, – то лучше бы не просыпаться подольше».

Одна только Вейлин чувствовала себя неуютно в этих мощных мрачных стенах. Но она смолчала, потому что с ситуацией ее примирили мысли о ванне и нормальной пище.

* * *

Дармос Железнорукий нервно бегал по комнате, когда появилась Марела Добросердечная. Она вошла, опираясь на палку и тяжело дыша.

– Наконец-то! – закричал он.

А потом удивленно раскрыл глаза, так как увидел, что жрица пришла не одна.

– Девочка… – начал он.

– Я не смогла ее удержать, – пояснила Марела. – Едва придя в себя, она соскочила с кровати и, как пиявка, прицепилась ко мне.

– Я вам понадоблюсь, – сказала Звездный Блеск, нагруженная какими-то предметами. Видимо, тащить их ей было нелегко. Она опустила ношу (что-то негромко звякнуло) и потерла руки.

– Все это время я старалась укрепить силы Горена, этим же буду заниматься и теперь. Вы не имеете права мне мешать, я его должница и не согласна спокойно смотреть, как он умирает.

Она побледнела, заметив блеснувшее в темноте гигантское тело дракона – вернее, часть головы и переднюю ногу, потому что больше в комнату ничего не пролезало.

Тревога отразилась на лице Дармоса.

– По-моему, самое время. Малакей вот-вот будет здесь. Он успел много раз нас проклясть и торжественно пообещал стереть крепость с лица земли, как только ему удастся вернуться.

Жрица покачала головой.

– Я ведь тебе, Дармос, сказала, что он безумен, но сейчас сам увидишь, хватило ли мне восемнадцати лет подготовки. – Марела склонилась над Гореном и с нежностью посмотрела на него. – Ты все правильно сделала, Дерата, – прошептала она.

И принялась за работу: собрала приготовленные заранее и только что принесенные предметы, передав большую часть девушке.

Потом поставила на стол большую дымящуюся чашу и вытряхнула в нее подготовленные травы. Красным мелом начертила вокруг постели Горена круг, разделила его на секторы и вписала в них магические руны.

– Заклинания, обереги, противодействия от проклятий и множество охранных формул, – бормотала она. – Все заучено наизусть, повторено тысячи раз. Ведь у меня было достаточно много времени. – Она показала в сторону Ура. – А пару дней назад и наш покрытый чешуей друг, в конце концов, признал, что я права, и пообещал свою помощь. Это многое упростит, правда, мой старый дракон?

Не дожидаясь ответа, она расставила по кругу магические, украшенные рунами подставки с факелами. Горен беспокойно задвигался.

– Чем вы занимаетесь? – зашипел голос Малакея.

– Свяжи его, Дармос, – велела жрица. – Ур, у меня есть все формулы, сейчас я зажгу огонь, и можно начинать. Или я что-то забыла?

– Кристалл.

– Ах да! Спасибо. Конечно. – Она достала из кармана блестящий зеленый кристалл и положила его Горену на грудь. – Сюда мы вложим его сердце, потому что Малакей обязательно постарается убить его во время заклинания, чтобы влезть в другого носителя.

– А кто может им стать? – побледнев, поинтересовался Дармос.

– Ты, а также любой в крепости, в ком течет кровь дракона, – спокойно объяснила Марела. – Поэтому мы должны сохранить жизнь Горену, понимаешь? К сожалению, мы не можем уничтожить душу Малакея, – она искоса посмотрела на Ура, – потому что один из присутствующих против. Но мы можем ее пленить, и тогда измученная душа Горена будет свободна.

– Мне Малакей не может сделать ничего, – сказала Звездный Блеск, – я буду охранять сердце Горена.

– Ну, это еще как сказать, – пробормотала Марела.

Жрица зажгла щепку и бросила ее в большую чашу. Сделала надрез на мизинце Горена, выдавила кровь и стряхнула ее в дым. А потом Ур поднял ногу, и в чашу упали три черные капли крови дракона.

В чаше началось шипение и треск, поднялось облако странной формы, похожее на руны. Потом загремело так, что затряслась вся крепость. Марела подняла руки над лежащим на постели Гореном и начала нараспев читать древнюю формулу целительного заклятия.

– Держи руки над его грудью, – тихо сказал Ур, обращаясь к Звездному Блеску. – А ты, Дармос, встань рядом и поддерживай ее. Сосредоточься, детка, на его сердце. Представь, что держишь его в руках. А потом перенеси в кристалл.

Звездный Блеск и Дармос подчинились, голос Марелы становился все громче и громче. Она уже впала в глубокий транс. Пребывающий в Горене Малакей тщетно старался освободиться от оков. Голова Ура качалась над самым потолком, дракон тоже бормотал слова на каком-то древнем языке.

Звездный Блеск закрыла глаза; ее губы беззвучно шевелились. Взволнованный Дармос увидел, как заполыхал зеленый кристалл. В его сердцевине появились тени, напоминающие сердце. Ритмично бьющееся сердце.

Голова Горена опустилась, глаза потухли. От ужаса Дармос чуть было не отпрянул, но Ур предупредил:

– Стой! Карауль Звездный Блеск! Она охраняет сердце! Доверься ей! И самое главное, не отворачивайся, сосредоточься, не отклоняйся даже в мыслях!

Малакей запаниковал, когда тело, в котором пребывала его душа, умерло. Он начал беззвучно ругаться и красной огненной точкой метаться по телу юноши.

Увидев это, Дармос покрылся потом. Но сердце Горена в зеленом кристалле забилось сильнее, и он остался на месте, взял себя в руки и поддерживал Звездный Блеск. Теперь Марела и Ур пели по очереди, сопровождая пение ритуальными движениями. Дым из чаши, успевший приобрести огненно-красный цвет, заполнил всю комнату. Сделав вдох, Дармос еле подавил кашель. Дым проник в кожу Горена, в его глаза, нос, уши, рот. Крики Малакея перешли в инфернальный визг. Дармос видел, как сверкающая точка замедляет свое движение и наконец, совсем останавливается, застряв в горле.

– Ты в наших руках, – бормотал Ур, – сейчас мы вытянем из тебя силы, а потом свяжем по рукам и ногам.

Марелу шатало от усталости. Пот градом тек, но голос оставался твердым.

Постель дрожала, факелы в подставках с рунами колыхались. Черная тень упала в круг, Дармос ощутил ледяное дыхание, которое пронзило его тело до самых костей. Он понял, что Малакей пытается вырваться, но руны его не выпускают. В заклятии не было ни одной лазейки, ни одну из формул они не забыли. Крики Малакея превратились в жалобное поскуливание, все более слабое и отчаянное, подобное последнему вскрику дряхлого умирающего пса.

Дармос задумался, как это Мареле удавалось все эти годы хранить от него тайну: многочисленные исследования и приготовления, знания о воскрешении Малакея и… причину бегства Дераты.

Сегодня утром Дармос узнал, что у него есть внук, сын его единственной дочери. Но жизнь его висела на волоске.

Сегодня утром жизнь Дармоса Железнорукого второй раз, считая бегство дочери, развалилась на куски.

Хотя, возможно, в этот самый миг начинается снова.

Заклятие достигло апогея. Даже на скалистых стенах выступила испарина, тяжелый спертый воздух заполонил комнату, дрожание продолжалось все время, пока Ур и Марела безостановочно пели.

Звездный Блеск качалась от слабости, но держала сердце, хотя и понимала, что силы ее на исходе. Если заклятие продлится еще несколько секунд, она потеряет Горена. Сердце его остановится, и кристалл потухнет навсегда.

Она повернула голову к стоящему рядом Дармосу, чтобы попросить его держать ее покрепче.

И увидела взгляд его ставших серыми глаз и демоническое подергивание уголков рта. Глаза ее расширились от ужаса, она попыталась закричать, предупредить остальных, но тут Дармос ударил ее по лицу. Голова ее дернулась, и она рухнула как подкошенная.

Кристальное сердце упало с груди Горена на пол…

Когда Дармос сжал горло Марелы, та закричала.

– Тебя, старая худосочная дрянь, я собственными руками разорву на куски, – прошипел дедушка Горена голосом Малакея. – Можешь не рассчитывать на Ура. Как только он прервет свои песнопения, я окончательно освобожусь и смогу выйти. А это будет уже совсем скоро, можешь мне поверить. – Он сжал пальцы. Марела захрипела, глаза ее вылезли из орбит. Она забилась в жестких руках Дармоса и попыталась проговорить защитную формулу.

Дым почернел, факелы отбрасывали на стену тени, которые не повторяли контуры Дармоса, а обрисовывали силуэт высокого худого человека. Малакея.

Ур не дернулся, просто продолжал петь, но голос его стал более глубоким, а коготь на груди Горена легонько задрожал.

Малакей увидел, как кристалл скатился с груди Горена на пол. Он вот-вот разобьется, раздавив сердце Горена. На долю секунды мага охватило сожаление, что он уже никогда не сможет вернуться в это юное тело. Но организм Дармоса Железнорукого был еще достаточно крепким для его целей.

Звездный Блеск видела перед глазами яркие красные искры, голова у нее кружилась, щека горела от удара Дармоса. Сквозь пелену боли она заметила светлую пульсирующую точку зеленого цвета, которая, вращаясь, летела по воздуху… Нет, падала…

Марела давно уже была немолода и не отличалась особой силой. Но стойкости не утратила. При необходимости она могла обходиться без палки, опираясь на которую ходила частично из кокетства, а частично для того, чтобы убедить окружающих, что она гораздо слабее, чем на самом деле. Тот факт, что мага недооценивают, иногда может оказаться для него очень полезным…

Такой вот урок в данный момент жрица преподала Малакею. Он отвлекся на крошечный момент, равный удару сердца бегущей мыши, и этим моментом жрица немедленно воспользовалась. Она подняла правую ногу и с такой силой наступила на сапог Дармоса Железнорукого, что тот от удивления ослабил хватку. Этого оказалось достаточно. И уже не мягкая и добрая Марела, к которой все привыкли, а настоящая фурия ловко повернулась и вонзила пальцы в глаза Дармоса. Другой рукой она схватилась за горло и жадно ловила ртом воздух. Малакей в теле Дармоса заорал и отпрянул.

– Stato! – закричала Марела, подняв руку, и мужчина замер на месте.

Подскочившая Звездный Блеск вытянула руки вперед, в самый последний момент, прежде чем кристалл упал на пол. Он, целый и невредимый, лег на ее ладонь, и она ощутила тепло и пульсирующие удары сердца Горена. Хрипя и качаясь, она поднялась на ноги. Голова все еще кружилась, ей пришлось прислониться к постели. Она осторожно положила кристалл обратно на грудь Горена и закрыла его руками.

«Я дала клятву, – думала она. – Я не отступлюсь. Ты будешь жить».

– Ты, старый дурак, – прокряхтела Марела, – забыл, как люди двигаются, как живут! Ты слишком долго был только духом, поэтому сейчас я загоню тебя туда, где тебе самое место, – в глубокую пропасть!

Она потерла шею, откашлялась и продолжила петь. Малакей в Дармосе Железноруком задергался. Он попытался ей помешать, но Ур, так и не прервавший пения, держал его на расстоянии. Дракон только слегка изменил тон, сделав заклятие более резким.

Тело Дармоса Железнорукого задрожало, контуры его расплылись, он закачался, теряя остатки сил, и упал на пол перед кроватью.

В горле Горена снова зажглась красная искра.

– Вы еще пожалеете… – раздался последний жалобный крик.

А потом Горен вздохнул, и свет у него в горле погас.

Тон Марелы тут же изменился. Она снова пела песню для исцеления сердца, но на этот раз задом наперед. Звездный Блеск, держащая ладони над пульсирующим кристаллом, едва держалась на ногах. Но голос ее был ясным:

– Я беру твое сердце из кристалла в свои руки и возвращаю его туда, где ему место. Бейся, сердце, и дари жизнь.

Кристалл потух.

А потом все закончилось.